Голоса

Творческую натуру или, по крайней мере, считающую себя таковой, вечно тянет совершить что-то такое, что должно остаться в памяти людей. Когда-то было принято годами обучаться ремеслу, следуя за учителем, но теперь, в эру расцвета технологий мало кого можно удивить техникой исполнения. Идея, освобожденная от участи быть воплощенной единицами, охватила миллионы, провозгласившие себя художниками нового времени. Теперь стало возможным поражать и шокировать всеми доступными способами и чем искушеннее был зритель, тем сложнее было его поразить.
Мой знакомый, до недавнего времени считавшийся неплохим инженером, стал одним из таких авторов. Перфомансы и выставки "концептуальных реализаций сознания в материю" пользовались успехом и за короткий промежуток времени его имя стало брендом. Как-то раз он поделился со мной новой идеей и она мне показалась настолько необычной, что я тут же выразил желание принять участие в проекте.
"Если бы Адам и Ева увидели ад, стали бы они нарушать слово?" - размышлял он - "Только преодоление настоящих проблем движет человека к саморазвитию, сытость же порождает голод иного порядка." Рассуждая, он выкладывал на журнальном столике пирамиду из золотых монеток. "Этот голод" - продолжал он - "опаснее всего. Получая все необходимое, не прилагая усилий, появляется желание познать что-то запретное, порочное. Потому что наказание, кара, это так отдаленно, так призрачно, что не принимается в расчет. Религии выцвели и обветшали, моральные нормы высмеяны. Я хочу явить муки ада некоторым избранным!"
Сутки мы сидели, прорабатывая детали. Техническую сторону и организацию мероприятия взял на себя Подмастерье, как он предпочитал себя называть в рамках проекта, а я занялся подбором материала.
Даже не представлял насколько это легко, покупать человека за золото. Форма оплаты труда золотыми монетами практически никого не смущала. Медсестры, сиделки и даже врачи охотно принимали их, считая, видимо, что обратить золото в деньги можно на каждом шагу. Монеты были выполнены по специальному заказу. На абсолютно гладкой поверхности был изображен котел, на обратной стороне выгравированы инициалы Подмастерья, что должно было только придать им ценности после события.
Нам необходимы были крики боли. Настоящие, отчаянные, полные мольбы. Мне казалось, что это будет самым долгим процессом в нашем мероприятии, но один из медицинских сотрудников ожогового центра как-то поделился со мной, что мы здорово переплатили за его услуги. Чуть сдвинуть повязку, вколоть физраствор вместо обезболивающего, приврать о последствиях и несколько минут материала отличного качества гарантированны.
Я выезжал с чиновниками в неблагополучные семьи и записывал крики детей, разлученных с матерями. В одном из моргов мы вообще подвесили микрофон и собирали материал, когда происходило опознание. На кассетах было столько страдания, что они буквально жгли пальцы, в отличие от золотых монет в руках наших исполнителей.
Тем временем в мастерской создавался котел, как называл установку мой знакомый. Каждую пленку вычищали от шумов, сводили записывали на специальную ленту для непрерывного воспроизведения.
Для «аттракциона покаяния», как был назван проект, мы сняли зал пустующего бассейна. Вся чаша была уставлена магнитофонами, поверх которых быта установлена решетка. На нее должны были крепиться динамики. Только под вышкой для прыжков была установлена надувная конструкция, что-то вроде тех, что используют пожарные для приземления прыгающих из окон.
Еще пару месяцев ушло на подготовку декораций и рекламу мероприятия. Наконец, все было в том состоянии, когда Подмастерье решил, что все готово.
Стоимость благотворительного взноса была астрономической. Журналисты осаждали здание бассейна, гости шли по мокрой ковровой дорожке, смеясь над следами от своей обуви. Кроваво красные отпечатки туфелек и босоножек на мраморных ступенях сливались в потеки. На входе пел сиротский хор, у каждого ребенка в руке была консервная банка без дна. Когда смеющиеся, чуть растроганные детским пением гости бросали монетки, те падали на землю. Дети начинали толкаться и драться, еще больше развлекая гостей.
На стены холла шли проекции проекции из порно фильмов, обслуга была обнажена, вызывая восторг присутствующих. На специальном помосте стоял Подмастерье и лил на присутствующих шампанское.
Наконец, он ударил по небольшому колоколу и в зале воцарилась тишина.
«Все, что вокруг вас, есть не что иное, как бледное отражение ваших желаний!» - начал Подмастерье - «Познавшие все, о чем не смеет подумать простой смертный, я приветствую вас!». В зале раздались бурные аплодисменты. «Я создал нечто, что является образом предела ваших желаний. Того, через что вы не сможете перейти никогда! Благодаря мне вы сможете хоть на мгновение увидеть этот предел, то, к чему вы стремитесь. Есть ли среди вас те, кто готов к этому?!». Холл здания огласился восторженными криками. Подмастерье улыбнулся. «Тогда аукцион! Только тринадцать пройдут!».
Примерно за пять минут мы стали миллионерами. В зале воцарился хаос. «Ты прямо как де Сад» - шепнул я напарнику, глядя на разгоряченных гостей. Кто-то открыто нюхал кокаин. Двое пожилых мужчин назойливо интересовались, когда приведут детей из хора. Проекции на стенах стали еще откровеннее, в зале появились танцовщицы. Наконец, спорящие за право участия дошли до предела торгов и раздался гонг.
«Вот и победители!» - воскликнул Подмастерье. Тринадцать человек, десять мужчин и три женщины стояли возле входа в основной зал, надменно осматривая тех, кто не смог позволить себе ставки.
После удара колокола ворота распахнулись и победители вошли внутрь.
Единственным освещением были свечи на ступенях вышки. В кромешной тьме гости поднялись на самый верх и подошли к краю площадки. Сзади них захлопнулась дверь. «Единственный путь — вниз!» раздался голос Подмастерья. Свечи потухли.
Мы наблюдали за происходящим с камер наблюдения. Испуганные, моментально протрезвевшие лица участников в свете инфракрасной подсветки приборов ночного видения были похожи на зеленоватые лица мертвецов. Я нажал на кнопку.
Первым криком, раздавшимся с самой середины чаши, был визг мальчика из ожогового отделения. Медсестра провела сухим бинтом по обожженной спине. Потом закричала мать, чью дочь увезли в интернат. И вдруг закричали все тысяча голосов. Из чаши бассейна, со стен обрушивались на людей на вышке крики боли и отчаяния. Детские, женские и мужские. Сломанные кости, вырванные зубы, сгоревшая плоть, опухоли - слезы обиды, мольбы о помощи, само отчаяние врывалось в уши одетых в вечерние платья и смокинги людей. Они бились в дверь, установленную на лестнице, разбивая руки и головы в кровь. Мужчины катались по полу, срывая глотки, женщины визжали, пытаясь заткнуть уши.
Наконец, одна из них, совсем обезумевшая, бросилась вниз. Наши глухие помощники выхватили ее из опавшей материи и выволокли через служебный ход в небольшую освещенную комнату. Она продолжала визжать, пока не потеряла сознание. В это время прыгнули остальные женщины.
Через десять минут последний из участников лежал в комнате. В мокрых, пахнущих мочой брюках и платьях, с белоснежно седыми волосами, они лежали, свернувшись калачиком или сидели, обхватив колени и раскачивались. Мой напарник расплачивался с помощниками, а я сжигал наши настоящие паспорта.
-Опять монетами расплатился? - спросил я его, когда он, запыхавшийся, прыгнул на пассажирское сиденье моей машины.
-Теперь за один вид монетки линчевать могут! Или минимум сойти за сообщников! - улыбнулся он - С глухими расплатился деньгами, они ничего плохого не делали.
-А мы? - спросил я
-А мы просто довели до психушки нескольких человек, выложили в интернет видео с мероприятия и с его закрытой части. Одним словом, устроили небольшой круг ада для грешников в отдельно взятом бассейне! - Внезапно он стал очень серьезен — Но отмываться нам придется очень долго. Кстати, что ты думаешь о детском младенческом смехе, звучащем в палатах стариков?
Я думаю, ни одна мать не даст тебе записать смех ее ребенка — сказал я — Хотя идея устроить небольшой райский перфоманс мне определенно нравится!