Раста

За металлической дверью, напоминающей гермозатвор убежища и отделяющей мой уютный теплый мирок, украшенный потрепанными корешками книг с теплым ароматом сладкого чая находится унылое безвременье, пространство, которое я никак не могу и не хочу принимать.Каждый поворот ключа, это все сильнее сгорбленная спина и опущенные плечи. Я выхожу на сырую лестничную площадку с неистребимым запахом кошачьей мочи и сгоревшей манной каши, быстро спускаюсь по истертым ступеням, чтобы перейти из одного серого уровня в другой. Там, вечно страдающие, то от жары, то от сырости или стужи, суетятся такие же, как и я, сводящие свои чувства до минимума, чтобы только добраться до работы, выполнить какие-то действия и спешить обратно в свои мирки мерцающих экранов телевизоров и мониторов.
Посреди двора, на изрезанной автомобильными следами детской площадке, на лавочке, что так любят молодые мамы, сидит  странный тип. Он одет в бесформенную кофту с ярким узором, волосы заплетены в длинные седые дреды, а на ногах сандалии.
«Это детская площадка!» - защищаю я привычный порядок нашего двора от незнакомца.
«Да я не против!» - отвечает он мне.
«Уйдите отсюда!» - своими цветами и прической он так не вписывается в наш двор, что я нарушаю свой принцип невмешательства и первый раз в жизни что-то требую.
«Куда?!» - этот «растаман», как я его про себя назвал, вдруг оглушительно смеется - «Я же повсюду!»
Наркоман! Как я не заметил раньше!
 «Просто уходите из нашего двора!» - Остатками своей мужественности я ставлю точку в разговоре и ухожу прочь, гусиной походкой показывая, что я слишком задержался и опаздываю.
Двадцать минут в автобусе я мечтаю, как хватаю за шкирку этого наркомана и выволакиваю из двора. Это видят бабки, что сидят на лавках возле моего подъезда и вечером уже весь двор обсуждает мой мужественный поступок. «Спасибо вам!» - говорит одна из молодых мам, восхищенная моим поступком - «Хоть один мужчина в доме есть!»
На работе я мечтаю только о том, чтобы поскорее оказаться дома. Там я сяду за свой компьютер и напишу о том, как я устал и ненавижу свою работу. Мне оставят комментарии такие же, как я и мы все вместе признаем, что вокруг нас одна серость и посредственность, замкнутая на своем желудке и инстинктах пещерных людей.
«Растаман» сидит во дворе на том же месте. Его обступили смеющиеся молодые мамы, на коленях сидят дети и дергают его седые дреды! Он что-то говорит и весь двор заливается смехом. Я пытаюсь просочиться вдоль стены, но «растаман» замечает меня и машет мне рукой. Я неловко киваю и, сгорая со стыда, забегаю в темноту подъезда. Мои мысли о том, что он расскажет про меня. Расскажет или нет? Словно тролль в сырой вонючей пещере, я стою в темноте подъезда, ненавидя себя и остальных за свой поступок. Им там хорошо, они смеются, наверняка надо мной. Сейчас этот тип расписывает мою трусость, завтра весь двор будет брезговать мной. Ну и пусть. У меня есть свой однокомнатный мир за надежной стальной дверью.
За окном уже темно и жители расходятся по домам. Тип с дредами остается один на площадке. Через некоторое время он что-то достает из кармана и закуривает. У меня худые оконные рамы и вот уже до меня доносится странный чем-то напоминающий хвою и пощипывающий нос, запах. Точно, марихуана! Я сейчас же вызову полицию и его заберут, моя репутация будет спасена!
Выхожу во двор с мобильным телефоном в руке. Меня должны видеть!
«Знаешь, ничего плохого в удовольствии нет, если ты не причиняешь никому вреда» - будто отвечая на мой заготовленный вопрос, говорит тип в дредах.
«Это незаконно!» - отвечаю я
«Как и прогонять без причины!» - он смеется, выпуская дым в небо - «Твоя проблема в том, брат, что ты слишком много думаешь о себе и забыл, как думать о других. Не нарушай гармонию покоя своими мыслями о возмездии!».
Мы просидели во дворе до утра. Я рассказывал ему свои фантазии и смеялся над его рассказами. Когда проснулись птицы, мой друг собрался уходить.
«Как стать таким, как ты?» - спросил я его.
«Никогда не говори о своих проблемах и не давай другим рассказывать свои. Первое правило хорошего человека!»
«Да кто ты такой?!» - улыбнулся я
«Джа, брат!» - он рассмеялся, мотнув седыми дредами и ушел, оставив после себя, чуть щиплющий нос, аромат своей самокрутки!