Не все то золото

НЕ ВСЕ ТО ЗОЛОТО....



                Светлой
памяти
                Аврама
Бинштока



Утром меня разбудили крики супружеской пары за стеной. Наш дом-
обычная "хрущевка", звукоизоляции никакой. Поэтому по утрам вечно
скандалящие соседи вполне заменяют мне будильник.
- Где моя рубашка, почему я никогда ничего не могу найти?" - это муж.
-Потому, что козел! - это уже жена, - сколько раз тебе говорить,...."
Справедливости ради надо уточнить, что скандалят соседи не только по
утрам, но и после работы, и перед сном, а в выходные пара не лениться
ссориться весь день. Сначала шумные соседи вызывали во мне
раздражение, но со временем я привыкла к такому фону, как привыкают
к дребезжанию трамваев под окном, или к шуму птичьего базара на
соседнем дереве. Одного я никак не могу понять, если у них такая
несовместимость, не лучше ли мирно разойтись и не портить нервы друг
другу? Но у них было свое мнение на этот счет, и вот уже который год
меня будил по утрам этот дуэт.
Я лежала и решала важный для себя вопрос - встать прямо сейчас, или
поваляться в кровати еще пол часа, пока соседи уйдут на работу, а потом
вздремнуть еще немного? Спешить на работу мне не надо, почти год я жила
неспешной жизнью пенсионерки, срочных дел тоже не намечалось. Моя
дочь с мужем и детьми уже 10ть лет жила в далеком Израиле, с мужем я
рассталась еще раньше. Мои размышления прервал настойчивый
телефонный звонок.
"Межгород," - подумалось мне и сердце ухнуло вниз. По межгороду могла
звонить только дочь, но обычно она делала это в пятницу вечером, а
сегодня вторник.Значит случилось что-то, и, дай Бог, чтоб все были живы-
здоровы.
 Дочь смеется над моими страхами, но, знаете, ведь это все-таки
Израиль...
Так и есть, звонила дочь.
  - Мамулечка, ты только не переживай, - защебетала она, - Мы все живы
и здоровы. Но нам очень нужна твоя помощь. Дедушка Яника,(ты же его
помнишь?) упал и сломал левую руку. Нет, ухаживать за ним не надо,
ему дали помощницу по страховке. Но это днем, а вечером он теперь боится
оставаться один. И к нам переезжать не хочет, там у него соседи, цветы
возле дома, друзья на домашний телефон звонят. Так мы и подумали,
может ты бы приехала, месяц у него пожила, а за это время мы ему
компаньонку оформим. Да там и делать ничего не надо, гуляй целый день
где хочешь, ему важно, чтоб вечером и ночью кто-то был дома! Документы
у тебя есть, билеты мы закажем!"
У дочки я гостила часто, родню зятя знала очень хорошо, Это были
выходцы из Польши,перебравшиеся в Израиль еще в пятидесятые годы.
Все жили в одном городе, недалеко друг от друга, но несколько лет назад
отец Яна получил хорошую должность в Чехии и они с женой временно
перебрались туда, А на плечи зятя легли заботы о незадолго до этого
овдовевшем дедушке. Впрочем, это еще вопрос , кто кого опекал.
В свои 87 лет дед был достаточно бодр и в здравом уме. Больше 60 лет он
прожил со своей женой, холя и лелея ее, как маленького ребенка. Он не
только зарабатывал деньги, вся тяжелая работа в доме была его
обязанностью. Когда Полина умерла, мы думали Аврам долго не протянет,
ведь такой стресс! Максимум несколько месяцев. Как- никак, столько лет
он жил для нее, да и возраст, сердце больное. Но он, на удивление,
стойко перенес этот удар, продолжая вести активную жизнь. Ходил в клуб
польского землячества, копался в огороде. По вечерам сидел в парке,
общаясь с друзьями, такими же как он, "старыми панами", не забывая при
этом поглядывать на проходивших мимо девушек, тихо радуясь, что на них
так мало надето. По субботам и в праздники внук вместе со всей семьей
приезжал его навестить, а уезжал с непременной коробкой селедки,
которую Аврам мариновал по особому,"варшавскому" рецепту, или банкой
соленых огурчиков, тоже домашнего особого посола. А какой "гефилте
фиш" угощал нас хозяин в праздники! Представить себе Аврама
немощным и больным было сложно, и помочь конечно же надо, я тут же
согласилась. Быстро одевшись, я помчалась покупать подарки детям и
внукам. Конечно, за границей все есть, но подарки - это всегда приятно.
И разве плохо побаловать зятя-шпондером, дочку - полядвицей ( бережет
фигуру!), а внуков - их любимыми охотничьими колбасками? Евреи не едят
свинины? Я вас умоляю! Просто они называют ее "белое мясо"!
Времени бегать по городу не было, я решила отправиться в большой
торговый центр. И оказалась права, там нашлись все, что нужно, а еще
замечательные теплые свитерочки для зятя, дочери и внуков. Зимы,
конечно, в Израиле нет, но есть довольно продолжительная дождливая
осень, а квартиры совсем не отапливаются.
  Можно было возвращаться домой. И тут мое внимание привлекла афиша
кинотеатра. В кино я последний раз была лет пятнадцать назад, еще в
"лихие девяностые". Фильмов тогда почти не снимали, а если что-то и
доходило до зрителя, то смотреть это было просто невозможно, сплошная
чернуха и насилие, заканчивающееся, непременной гибелью главных
героев. Понятно, что люди на такие фильмы валом не валили, своих
проблем хватало. Вот предприимчивые директора кинотеатров и начали
крутить фильмы старые, но всеми любимые. Только их можно было
смотреть в насквозь промерзшем зале, сидя на обшарпанных скрипучих
деревянных стульях. Таким и запомнился мне последний поход в кино -
жгучая любовь и страсть под музыку Бизе на экране и ледяной,
пробирающий до костей холод в кинозале. Судя по афише, сегодня тоже
шел фильм о любви. Об этом говорили заломленные в страдании брови
героини на переднем плане афиши и одиноко бредущая по аллее
парка мужская фигура за ее плечами. Снизу была пометка, что фильм
относится к разряду элитарного кино. А почему бы и не пойти, подумалось
мне. Зал оказался очень уютным, удобные сиденья, мягкое покрытие на
полу, кондиционер - да это просто праздник для измученной беготней по
магазину тетки! Я с комфортом расположилась в кресле и приготовилась
к такому же празднику для души. Не случилось, фильм привел меня в
недоумении. Почему-то , некоторые режиссеры считают, что умный фильм
непременно должен быть нудным, (или наоборот, любой нудный фильм
умен). Вот и на этот раз, мне бесконечно долго показывали шикарно
одетую даму бальзаковского возраста, одиноко гуляющую по пустынным
улочкам европейского городка, по развалинам замка(и где она их только
нашла?), по аллеям парка, заваленным осенними листьями. Никаких
событий в жизни этой дамы не происходило, лишь время от времени ей
удавалось перекинуться взглядами с импозантным, седеющим владельцем
сверкающего Бентли, которому тоже, по всей вероятности, делать было
абсолютно нечего. Стоит ли говорить,что завершался этот шедевр нежным
и трогательными объятьями героев, хотя мне лично было совершенно
непонятно, почему их потянуло друг к другу? Только потому, что они, а
заодно и я, в течении полутора часов умирали от скуки? В общем, если бы
не замечательная операторская работа, смотреть этот шедевр было бы
совершенно невозможно. Решив, что следующий мой поход в кино
состоится еще лет через 15, я порысила домой. Во дворе дома я
столкнулась со своими неугомонными соседями. Они и на этот раз весьма
активно выясняли отношения, что , впрочем , было неудивительно.То, что
они не пара, видно было даже по их внешнему виду. В добавок ко всему,
маленькая, даже тщедушная женушка , бросала в шкафоподобного мужа
обвинения сочным басом, на что он ей отвечал высоким тенорком,
переходящим в откровенное бабское повизгивание. Причем, их абсолютно
не смущало, что из окна первого этажа, навалившись пышной грудью на
подоконник, за ними наблюдает любознательная тетя Галя.
- Ты глянь, уже полчаса гавкаются - с восхищением обратилась она ко мне,
когда я взялась за ручку входной двери. - Никак не могут решить, кому в
магазин за пельменями бежать, а кому салат резать. Сдается мне, так
голодными спать и лягут!
Судя по тому, как горели глаза тети Гали, наблюдение за соседями вполне
заменяло ей просмотр очередной мелодрамы.
Собрав чемодан, сделав несколько необходимых звонков подругам, я
призадумалась. Стоит ли сообщать о своем отъезде мужчине, который вот
уже несколько месяцев чинит мне поломавшиеся электроприборы, забивает
необходимые гвозди, помогает привезти картошку из магазина, но ни разу
не пригласившему меня в театр? Вздохнув, решила , что нет повода. И уже
на следующий день золотистая Мазда моего зятя везла меня по весьма
оживленной трассе в пятый по величине город Израиля, которой
одновременно является маленьким пригородом Тель-Авива.
   Аврам уже ждал нас на пороге своего, утопающего в зелени, домика.
Виллой эту крохотульку трудно было бы назвать даже с большой натяжкой.
Маленькие спальни, в которых кроме кровати и шкафа ничего не
помещалось, кухня чуть больше , чем в моей хрущевке, миниатюрный салон.
Зато стеклянная ДВЕРЬ этого салона раздвигалась, полностью уходя в
стену,
и небольшой, но очень зеленый и ухоженный, сад становился как бы частью
гостиной. Погода стояла замечательная и стол накрыли прямо под
деревьями.
Помощница Аврама постаралась, выставив на стол все израильские
деликатесы: хумус, тхину, салат из авокадо, бледно-зеленые молотые
баклажаны "аль ха эш" (на огне). На горячее подали чунт, традиционное
блюдо европейских евреев, о котором до приезда в Израиль я даже не
слыхала. Чунт - блюдо субботнее, когда нельзя ничего не только готовить,
но и даже разогревать. Поэтому в пятницу с утра в котел кладется лук,
мясо, картошка, фасоль, чечевица и даже целое яйцо, Все это заливается
водой и ставится в духовку на медленный огонь на 24 часа. Соль, перец
по вкусу, и у вас ничего не получится, как не получилось у меня. Почему?
Не знаю, наверное, есть какие-то секреты , о которых ни одна хозяйка не
рассказывает, но от которых это блюдо становится неземным лакомством и
вся семья ест его горячим весь шабат.
На десерт, как водится, фрукты, причем, апельсины и памелита были
сорваны прямо в саду. В моем детстве, сорвать и съесть фрукт с дерева -
это была большая радость. А вот маленькие израильтяне фруктов почти
не едят, предпочитая им "угат шОколат" (шоколадный бисквит) , самый
простой, магазинный. Вот такой парадокс!
После ужина дети засобирались домой, как-никак, завтра рабочий день.
Аврам , несмотря на мой приезд, не стал отменять вечернюю прогулку в
сквер. "Моя политинформация!" - пошутил он и ушел , лихо постукивая
тростью. Вот моя вахта и началась. Ну что же, если погода будет хорошей,
не будет дождей, то меня ожидает очень приятный отпуск!
   Действительно,следующие две недели не обманули моих ожиданий. С утра,
съев сваренную совместно с Аврамом овсяную кашу (у него конечно же был
свой, особый рецепт!), перекинувшись парой слов с пришедшей помощницей,
я пешком мчалась на море. Людей на пляже было мало, купающихся и вовсе
единицы, ноябрь все же, почти зима! То, что вода в море 23гр, а воздух
еще
теплее, в данном случае значения не имели. Смену времен года израильтяне
соблюдают так же строго, как субботу. Раз закончились осенние праздники,
значит наступила зима, пора одевать сапоги, куртки, а плавать - лишь в
крытых бассейнах, погода нам не указ. Только "русские", по привычке,
ориентируются на градусник , ходят в футболках и купаются в море.
Поплавав часа полтора, понежившись на ласковом осеннем солнышке, я
отправлялась бродить городу. Вокруг было столько зелени, столько цветов
и деревьев, что встречающиеся между домами куски песчаной пустыни
казались искусственными. Устав от прогулок, я садилась на лавочку в
каком-нибудь сквере, которых тоже было множество, читала купленную по
дороге русскую газету. Или , сев на автобус, ехала в соседний арабский
город Яффо гулять по узеньким кривым улочкам с названиями зодиаков.
На иврите я знала всего лишь несколько фраз, но их с лихвой хватало для
общения, в крайнем случае, поблизости непременно находился кто-то ,
говорящий по- русски. Домой возвращаться надо было к двум часам, именно
в это время Аврам, пообедав, отпускал "метаплетку" (так себя в шутку
называют русские работницы, от слова"метапелет" - няня) и ложился спать.
А я не скучала, болтала по телефону с приятельницами, жившими в других
городах, принимала знакомых, живших неподалеку.Ближе к вечеру
отправлялась навестить внуков, водила их в парки или в игровые комнаты.
К Авраму в это время заходили друзья, или он шел к соседям играть в
покер.
Короче, живя в одном доме, за целый день мы лишь перебрасывались общими,
ничего не значащими фразами. В первый же выходной знакомые предложили
мне поехать на однодневную экскурсию к озеру Кинерет. Я много
путешествовала по Израилю вместе с детьми, но от экскурсий все равно
никогда не отказываюсь. Красоты много не бывает! Не пожалела и на этот
раз.
До сих пор я посещала север страны поздним летом или самой ранней
осенью,
когда пейзаж за окном больше напоминает марсианские пустыни. Ни кустика,
ни травинки, лишь серовато-бурые камни, вросшие в грязновато-кофейный
песок, террасами спускались к дороге. И так многие километры. То ли дело
конец ноября, когда, после дождей, то тут, то там начинают пробиваться
нежно зеленые кустики травы и на сухих, казалось бы безжизненных,
корягах проклевываются молодые листики. А склон, где Иисус Христос читал
пастухам Нагорную проповедь, превращается в пушистый зеленый ковер,
плавно стекающий в озеро. Проезжая мимо симпатичного поселка на берегу
озера, который гид назвала Кфар Нахум,(деревня Наума), я увидела
дорожный указатель" Копернау". Меня почему-то заинтересовало это слово,
что-то до боли знакомое, почти родное послышалось в нем.
- Ну да, Копернау, рыбацкий поселок! - подтвердила гид, - Это старинное
название, а на иврите Кфар Нахум.
Копернау, Копернау, Коперна.. Да это же Коперна, рыбацкий поселок, в
которой произошло чудо, и однажды утром прекрасный корабль под алыми
парусами увез влюбленную Ассоль и капитана Грея ! Любимая сказка моего
детства!
Всю жизнь я мечтала встретить такого Грея, нежного, внимательного,
заботливого, ласкового. Ну, знаете, как в песне поется,"Чтоб не пил, не
курил, и цветы всегда дарил, ..." И чтоб всю жизнь, обнявшись и
поддерживая друг друга идти, в полной гармонии и взаимопонимании. Но ,
видать, Ассоли достался последний Грей, а большинству приходится
довольствоваться песней: "я его слепила из того, что было..." Вот и я,
влюбившись в молодости в отца своей дочери, долгие годы " разнашивала"
его, как разнашивают понравившиеся туфли, оказавшиеся размера этак
на два меньше, чем надо. Только расшлепав, поняла, что носить "это"
уже невозможно.
Через две недели пошел дождь, которого так ждут все израильтяне и
которому так радуются. Правда, это не был нудный обложной дождь, как
в моем родном городе, нет. С утра светило яркое солнышко, вдруг небо в
считанные секунды затягивалось тяжелыми лиловыми тучами, налетал
порывистый ветер, крупные капли с шумом разбивались об асфальт, и,
буквально через мгновенье по дороге уже текли резвые ручейки. А спустя
15-20 минут опять выглядывает солнышко, тротуары высыхают.. И так по
10 раз в день. Никакие зонтики не спасают от такой непогоды, мгновенно
ломаются, и их бросают прямо по дороге. Естественно, ни о каких
длительных походах нечего было даже думать. Ну разве что можно
съездить прогуляться в какой-нибудь торговый центр . Но во второй
половине дня я оставалась дома.
Аврам тоже отменил свой вечерний моцион. Он просил меня приготовить
ароматный травяной чай, мы усаживались на веранде и, пока не приходили
визитеры, вели беседы. Сначала он расспрашивал меня о семье, о бывшем
муже, о работе, потом подошла его очередь рассказывать. Меня всегда
удивлял его русский язык, практически без ошибок и даже без акцента.
Еще при первом знакомстве он сказал, что во время войны жил в СССР , а
его брат, живущий сейчас в Париже, даже женился на русской девушке, но
как они там оказались и почему вернулись в Польшу я не знала. Теперь я
услышала более подробный рассказ о тех испытаниях, которые ему пришлось
перенести.Аврам был прекрасным рассказчиком и слушать его было очень
интересно. Каждый день он выбирал новый сюжет. Довоенная жизнь в
Кракове, побег из Польши в СССР в начале войны и возвращение назад в
конце сороковых, история репатриации его семьи в Израиль - все это
оживало перед моими глазами. Ему было очень непросто выжить самому, а
когда женился, то все проблемы семьи тоже легли на его плечи. Будет ли у
родных крыша над головой, что они будут есть, как вылечить болезни и чем
занять досуг - решать все это он считал своей обязанностью. Услышав
подобное от кого-то другого, я бы сочла такой рассказ, мягко говоря,
преувеличением. Но я видела, как он опекал свою Полечку до самой ее
смерти, да и все, кто его знал, подтверждали эти слова.
"Вот это любовь, -подумалось мне. Значит не только Ассоль повезло, какое
же это счастье, когда тебя так любят!"
- Аврам, Вы ведь очень любили свою жену? И какая же она счастливица!
- Любил? С чего ты взяла? - как и все израильтяне, он и в русском языке
не признавал обращения на "Вы".
- Ну как же, больше 60ти лет вместе, вы так заботились о ней!
- Так это был мой долг, раз уж женился. Поля была слабенькая,
болезненная, из очень бедной семьи. Родители ее умерли рано и она
переехала в Краков к тетке. Подруга привела ее к нам, в молодежный клуб,
Маленькая такая, тихая, глаза поднять боялась, да и одета бедновато.
Я ее пожалел, все время брал в нашу компанию. Мне до сих пор странно,
как это она решилась сбежать из Польши, когда пришли немцы. Но она
сбежала и стала искать меня.
 Нашла в маленьком захолустном городишке на западе Белоруссии и мне
опять пришлось заботится о ней. Потом расписались, все-таки родная душа
в чужой стране. Так и прожили всю жизнь, а что было делать... Поля знала,
что кроме привычки и жалости у меня к ней ничего нет, поэтому всю жизнь
сильно ревновала, и очень мучилась от этого.
Это было правдой, я помню, Поля никогда не отпускала его от себя надолго,
очень злилась, если Аврам беседовал с молодыми женщинами.
- На самом деле, я всю жизнь любил одну девушку, с которой познакомился
в молодежном лагере незадолго до войны. Ух, и горячая же она была ,
- поблекшие от катаракты глаза Аврама загорелись молодым огнем -
загорелая, как цыганка, танцы любила, плавала, на коне скакала не хуже
парней. А уж на язык острая, только попадись! Ну и я не промах был,
спуску ей не давал. У нее на все было свое мнение, и никаких авторитетов
не признавала. Все лето мы с ней спорили, а к осени я понял, без нее мне
не жить и значит пора жениться. С такой женой никогда не соскучишься!
Сделал предложение, ее родители стали к свадьбе готовиться Тут война
началась. Я сразу решил уходить, а она ни в какую, трусом меня обозвала
и выгнала. Крепко мы тогда поругались, я решил сам бежать. Когда к
русским пробирался, по кустам да оврагам прятался, сколько раз думал,
может права она была, может и стоило остаться. Не все, кто бежал,
добрались до границы, некоторые вернулись. И никто войну не пережил.
 Аврам надолго замолчал. Не знала что сказать и я. На счастье раздался
звонок в дверь, пришел один из соседей скоротать вечерок. А когда, на
следующий день, я попыталась вернуться к этому разговору (уж очень
мне хотелось узнать о судьбе невесты), Аврам оборвал меня фразой:
 - Что было, то прошло, давай лучше я тебе расскажу про своего друга
Эфраима Кишона!
Рассказ про знаменитого писателя был, как всегда, интересен, но мне
хотелось не этого.Впрочем, и так было понятно, что девушка погибла. А
через день в доме появилась работница от службы национального
страхования, симпатичная болгарка моего возраста. Пришлось
уступить ей свою комнату и переехать к детям. Я еще несколько раз
приходила к Авраму в гости, мы пили чай уже втроем, помощница
развлекала нас рассказами о жизни в Болгарии. Зашла и перед отъездом,
мы очень тепло попрощались,пожелали друг другу встречи через год.
Родной город встретил меня заснеженными улицами, на деревьях уже
развесили рождественскую иллюминацию, все готовились к празднику.
Проснувшись утром я ощутила какой-то дискомфорт, чего-то не хватало.
Тут я сообразила, что за стеной царит непривычная тишина. Ну да, и вчера
вечером было тихо! Я не знала что и подумать. Одевшись потеплее, я
отправилась в магазин за покупками и во дворе столкнулась с всезнающей
тетей Галей.
- О, да ты уже вернулась! Загорела то как, посвежела, не берут тебя
годы! Ну как там дочка, внуки? У них там не стреляют?
- Да ничего, работают, учатся, все в порядке.
- Ну да, ну да, а вот у нас тут такое творится, такое творится! Ты
знаешь уже, что с твоими соседями приключилось?
- Нет, только обратила внимание, что ни вчера, ни сегодня их слышно не
было. А что случилось?
- Конечно не слышно, жена то в больнице уж который день, а муж возле
нее дежурит. Примерно с неделю назад пришел он домой навеселе. И не
так, чтоб уж вовсе в хлам, но шел пошатываясь. Вот они , как всегда,
ругались, ругались, и так его видать допекло, хлопнул дверью и ушел.
Недалеко, однако, вот тут на лавочку сел и давай жене в окно кулаком
грозить. Неподалеку парочка голодных бродячих псов крутилась, и очень
им не понравилось, что он руками машет. Может водкой от него сильно
пахло, а псы этого не любят, только кинулись они на него, с лавки сбили
и
давай драть. До тела сразу не добрались, все-таки куртка теплая, сапоги,
джинсы тоже порвать непросто.А жена как увидала в окошко, что твориться,
так в одном халатике с голыми ногами на мороз и выскочила, мужа спасать.
На ней то зверюги и отыгрались, пока помощь не подоспела. Бедняжку
сразу в больницу, что могли - зашили, пересадку сделали. Супруг уж
больно убивался, ничего, говорит, не пожалею, ни себя, ни денег, кровь
отдам, кожу, только спасите. Вона как! Кабы не псы эти проклятущие, кто
б мог подумать, что у них такая любовь!
Ошеломленная, я побрела в магазин. Вот уж действительно, чужая душа -
потемки. И тут я совсем не кстати вспомнила, ведь как раз перед отъездом
заметила - дверь на кухню как-то неплотно закрывается. И лампочка
в бра перегорела, Елку неплохо было бы купить побольше, а не ветку,
как обычно. Вобщем, поводов для звонка моему знакомому было
достаточно..