Малюта Скуратов групповой портрет с палачом

Признаюсь честно, появления этой книги в прославленной серии «ЖЗЛ» никак не ожидал. Пусть даже она вышла в т.н. «малой серии», ответвлении «ЖЗЛ» для книг, которые по своему формату на основную серию «не тянут».
Когда в «малой серии» появились биографии Довлатова, Киплинга, Бодлера – было чувство досады, что авторы не смогли или не захотели дотянуть жизнеописания своих героев до полновесных томиков, какими мы привыкли встречать новинки старейшей российской книжной серии.
Но вот историк Дмитрий Володихин обращается к фигуре в отечественной истории зловещей, практически мифологизированной, хотя персона эта совершенно реальная. Самый известный опричник Ивана Грозного Малюта Скуратов, а точнее Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский уже давно, едва ли не со времен Карамзина с его «Историей Государства Российского», стал символом опричнины. Для нескольких поколений россиян Малюта, как и его хозяин - царь Иван IV, всего лишь художественные образы благодаря  гениальному исполнению их ролей  Михаилом Жаровым  и Николаем Черкасовым  в фильме Эйзенштейна, снятого по заказу другого «кремлевского хозяина».  Или благодаря не менее талантливой игре актеров Юрия Кузнецова и Петра Мамонова в современной киноленте «Царь» Лунгина. Между тем аллюзии и в том, и другом случае почему-то так и тянут к «чрезвычайке» и «красному» террору, который де стал ответом на «белый» террор.
Дмитрий Володихин  поставил перед собой непростую задачу: рассказать не столько о Малюте и его злодеяниях, сколько о таком чисто русском явлении как опричнина, которая впоследствии стала предтечей того расстрельного беспредела, который большевики оправдывали как необходимую меру защиты диктатуры пролетариата. Этот террор только на время затух после «той единственной гражданской». А потом …
У Володихина нет прямых аналогий, но, повторюсь еще раз, аллюзии напрашиваются сами собой. Автор разделяет опричнину на два направления: первое – «путь волкодавов», второе - «путь цепных псов». По первому пути пошли новоявленные полководцы царя Ивана, пришедшие на смену боярским воеводам, такие как Михаил Безнин, Роман Алферьев, Игнатий Блудов. На втором пути  – стали торить свою карьеру каратели, среди которых князь Афанасий Вяземский, дворянин Василий Грязной, некий ловчий Григорий Ловчиков, который ничтоже сумняшеся сгубил доносом своего благодетеля князя Вяземского, а также возникший, словно из небытия Малюта Скуратов.
Но уж затем Малюта войдет в историю погромче  вышеназванных «цепных псов». Потому что именно он стал убийцей инока Тверского Отроча монастыря Филиппа, бывшего митрополита Московского и всея Руси.
Но вернемся к двум составным частям опричнины – «волкодавам» и «цепным псам» и тем историческим параллелям, которые невольно напрашиваются. Революция породила новых «волкодавов - красных маршалов» – Тухачевского, Блюхера, Ворошилова, Буденного, Якира. И новых «цепных псов-чекистов» - Дзержинского, Артузова, Ягоду, Ежова, Берию, Деканозова.
Как и при царе Иване, так и при царе Иосифе, а чуть ранее при коллегиальном руководстве партии большевиков во главе с Ульяновым-Лениным  вершился на Руси государственный террор – крайняя степень зла.
И опричнина,  и революция «пожирали своих детей». И «волкодавов» и «цепных псов». «Колесо опричнины»  породило «тайный  приказ», тот «слово и дело» государево, а дальше «голубые тюльпаны», а дальше «красное колесо», которое … 
А дальше…
Дмитрий Володихин написал интересную книгу, которая заставляет задуматься  о неких роковых повторениях в нашей многострадальной истории. И дело тут даже не зловещей личности Малюты, сколько в том, что есть некий скрытый код в придуманном кем-то каламбуре, что «не так страшен черт, как его малютки».
Потому что конец истории, вопреки прогнозам Фрэнсиса Фукуямы пока не наступил.