Дождливой ночью

         
Не в поисках тепла и хлеба
Метался я, а лишь – ночлега,
И просто был оставлен тут.
Студенчеством здесь отдавал уют,
Подзатянувшимся нелепо.

На полках потускневший сыр,
Да грустных книжек разнобой,
Да мисочка с капустой кислой,
А в сенцах – нищенский сортир
Со всхлипывающей трубой,
Слезящейся, осклизлой.

И, тоже плачущий, худой,
Пол в трещинах, и стол, и койка, –
Всё, всё сквозило здесь бедой
И достоевщиной какой-то.

Но я был благодарен ей,
Смиреннице полуголодной,
Прозрачной от любви своей
Запущенной и безысходной.

Чужой проникнувшись судьбой,
Она была ничуть не лжива,
Когда разделась и с собой
Меня по-братски уложила, –

Здесь больше не было угла...

А дождь за окнами навзрыд
Рыдал, рыдал, и сердце ныло...
Она себе не солгала
И мне, когда приют дала,
И благодарный мой порыв,
Смущённая, но отклонила.

Здесь не меня она ждала.
Всплакнула молча, боль сожгла,
И в сон сознанье уронила...

Там, за пылающей чертой
Любви её неразделённой,
С непоправимой простотой
Я благодарен был солёной
Подушечке полупустой,
Всей неустроенности той
И той слезе неутолённой…