ПАПА

Пять лет назад умер Папа - отец моего мужа, бывший участковый всея Красной Двины Сергей Лунёв. Он не дожил до рождения своего единственного внука 38 дней, хотя ждал его, как историческое событие, о чём знали и все прилегающие к «Алдарису» территории, и вся дружившая с ним полиция Латвии. Проверять наличие у меня живота он приезжал лично, под благовидным и не относящимся к делу предлогом, потому что невестка я была неблагонадёжная, и верить на слово мне было нельзя. О том, что я «украла у него сына» и что «всё потрачено мне на брильянты», весь район знал уже давно, поэтому спасением моего честного имени после того, как он убедился, что живот у меня всё-таки есть, и что будет не просто ребёнок, а мальчик, ВНУК, Лунёв занимался лично. Обошёл всех, умилялся, плакал, любил уже заранее и торопился рассказать, как будет воспитывать. Умер он прямо в праздник, накануне моего дня рождения - просто упал на улице и застыл. Врачи сказали: сердце сбилось с ритма и не договорилось с Богом, как жить дальше. Хоронить его пришло море народу, человек триста. Меня на похороны не взяли, потому что беременным на похороны нельзя. Особенно на 8-м месяце. В холодный ноябрьский день я осталась дома одна, с Эмилем в животе. В самый разгар поминок Серёга бросил застолье и рванул ко мне. Он не мог прийти незаметно и без шоу . Он просто взял и вырубил дома весь свет. Осталась гореть только свеча напротив его портрета в траурной рамке на столе в кухне. «Проверь предохранители!» - проорал мне чей-то вменяемый голос, перебивая поминальный гомон. Предохранители были в коробке на втором этаже. Дома шёл капитальный ремонт, и лестницу ещё не установили. Я поползла наверх на четвереньках по временной деревянной стремянке, громко, вслух, разговаривая и с Папой, и с Богом. Предохранители стояли в обычной позиции, но свет не загорался. При этом во всех других домах на нашей улице свет был, и никто, с кем я общалась по телефону, не мог объяснить мне, что это такое и что мне делать. Я вновь сползла по лестнице вниз, и начала плакать. Мне стало жалко и себя с этим своим огромным животом; и моего будущего ребёнка, который никогда не увидит одного из своих дедушек; и умершего свёкра, который так мечтал о внуке и о том, как он будет катать его на трамваях и катать на каруселях в Межапарке; и своего мужа, который любил отца до выворота души и который так хотел, чтобы папа им гордился... Примчалась оперативная группа, дежурный охранник включил огромный фонарь, скрипя шнурованными ботинками взобрался на второй этаж и с одного щелчка включил всё. Мой лепет о том, что я делала «всё то же самое», был воспринят снисходительно и по-мужски. Серёгу они забрали с собой, прокатиться в последний раз на «оперативке». Пусть земля тебе будет пухом, Папа. Я скучаю по тебе.