Мегрэ колеблется

Есть множество способов «сместить фокус» внимания  для того, например, чтобы отдохнуть: беседа ни о чем с приятелем (или подругой), когда вы «холите и лелеете» друг друга не за какие-то особые заслуги и возможности (для вас полезные), а за сам радостный факт вашего присутствия; поездка, прогулка, прослушивание музыки, да просто чтение хорошей книги или бокал вина с фруктами и мороженным (я, как Карлсон, предпочитаю – «без свечей», от них у меня болит голова, хотя и романтично, конечно: ужин при свечах…). Можно посетить массажиста, а можно сделать себе «расслабляющую» ванну с различными солями и душистой мыльной пенкой, образующей в ладонях хрупкие ажурные сооружения, послужившие наглядным материалом для гения архитектора Фуллера. Ну, и т.д, а вышеперечисленное – это самое простое и самое несложнодостижимое, что приходит в голову, при ответе на вопрос: «как?». А я с этой целью – устроила себе ретро-сеанс.


Ретро-релакс
===========

Ну, то есть, решила (за несколько вечеров) пересмотреть старые черно-белые копии телевизионных спектаклей о сыщике Мегрэ, с артистом Борисом Тениным в главной роли (почему-то, кстати, желание было не сиюминутным и стойким). К моему удивлению оказалось, что серий этих в Интернете совсем мало (1972, 1973, 1982 гг.). А  последнюю (1987 г.) я досмотрела только «до середины» детектива, – комиссара там играет уже другой актер, хотя и по-своему замечательный,  А. Джигарханян.

О! какое это было для меня разочарование (при всём уважении к данному артисту). Ведь я хотела (сама не знаю почему) не просто посмотреть какой-нибудь детектив, не какого-нибудь Мегрэ, а в исполнении именно Бориса Михайловича! Того самого, что в молодые годы играл простоватого, «наивного», солдата из крестьян (у него даже вместо сапог, лапти с намотанными, поверх, портянками) в фильме «Человек с ружьем». Может быть, кто-то помнит знаменитую финальную сцену: после того как солдат узнает, что несколько минут беседовал (с самим!) Лениным, взрослый мужчина-воин бегает по «Смольному» с глазами «большого ребенка» (полными восторга  и изумления), словно встретил на грешной земле долгожданного Христа и кричит каждому встречному: «Я!!! с Ленином!!!! говорил!».(Боже, как давно это было...).

И, кто бы мог подумать?)) – именно он, Тенин, через много лет сыграет мудрого и проницательного комиссара французской полиции.

Полагаю, разрешили ему эту роль, только потому, что «герой – положительный». В те годы у нас в стране с этим было строго: сыграл Ленина (или постоял возле «него» в кадре) – всё, «привет» актёрской карьере. (Скажем, совсем ещё юный, студент ВГИКа  В. Тихонов исполнил роль (не главную!) одного из  молодогвардейцев  в фильме Сергея Герасимова «Молодая гвардия», так с каким же трудом отвоёвывал его потом на исполнение роли сельского красавца-«хулигана» для будущей картины «Дело было в Пенькове» другой выдающийся режиссер – Станислав Ростоцкий! Отвоевал, к счастью. Но потом всё равно актеру давали играть только «положительных»…

Впрочем, меня больше интересовал вопрос: а почему я вообще вспомнила именно об этих теле-спектаклях? (Действительно, в детстве и подростковом возрасте они мне нравились. Ну и что?). Откуда вообще у меня возникло такое странное желание?

Но я пожимала плечами и не могла ответить ничего определенного самой  себе. Тогда я стала искать ответ «методом перебора»: быть может, я так устала от реальной, современной действительности, что меня потянуло в ностальгические воспоминания (в попытках «воскресить» прежние ощущения)? Но, даже начав смотреть фильм, я поняла, что причина –не в этом. Да, безусловно, я  ловила себя на возникшем, со временем, «релаксе» от ещё неотцифрованной (улучшенной) старой записи (что часто бывает с ретро-песнями, переозвучкой любимых мультиков, фильмов-сказок или «восстановлением звука»  (до неузнаваемости) у старых радио-спектаклей). Однако память, «схватившая» некогда единым куском впечатление – со всеми его шероховатостями и «затемнениями», – для восстановления контекста (а он, в этом случае, очень важен) требовала, чтобы  «всё было так, как тогда», хотя бы… на экране монитора компьютера.

…Потом я рассказывала сестре, что, вглядываясь в некачественную черноту пленки, все же угадывала знакомые очертания Прибалтики (и Балтийского моря, в частности) и, пожалуй, это тоже было приятно. Но… не более того. В детстве на меня особенно сильное впечатление производили набегающие одна за другой протяженные (я не видела таких на Черном море, где отдыхала с родителями) волны. Казалось, окажись в тех краях летом, я бы подныривала под каждую из них или «моталась» на надувном матрасе, имитируя корабль во время шторма… И вот (правда уже довольно взрослой), когда я, наконец-то  (!), оказалась летом Прибалтике, то… была скорее обескуражена.

Обычно, в море я «входила» с разбегу и потом – плыла. Нагревшись на солнышке, вода кажется прохладной и если заходить медленно, можно «испортить» себе удовольствие от купания (например, от холода по спине начинают бегать противные «мурашки»). А так – тело быстрее выравнивает разницу температур и на берег вылезать уже совсем не хочется)).
 
Здесь же, мало того, что невозможно было  нырнуть «с разбегу», нужно было довольно долго идти по морю, чтобы оно (хотя бы!) «поднялось» выше ножных «икр». Кроме того, несмотря на то, что пляж и морское дно были песчаными, по нему (морскому дну) было больно и неудобно передвигаться. Песок под водой напоминал невысокие «оборонительные крепостные валы», которые, к тому же, нельзя было перешагнуть: так близко они находились друг за другом. «Валы» или «перемычки» –  своеобразные природные «волнорезы», на гребни которых было очень больно наступать. А идти, как я уже сказала, приходилось долго (или из-за этого неудобства, так казалось?)… В итоге, ожидаемого удовольствия, увы, я не испытала. Зато мне стало ясно, почему так красив и фотогеничен на море небольшой шторм, особенно в солнечную погоду.

Об этом и о другом, просматривая фильм, я если и вспоминала, то – не специально. Очевидно, «нечто» позвало меня не за этим. Поэтому, расслабленно вслушиваясь и всматриваясь в изображение на экране, следя за сюжетом, я, всё-таки, старалась определить настоящее «послание»: предназначенное именно мне и именно сейчас.

Честно говоря, через некоторое время мне вообще стало казаться, что я смотрю не детектив, а экранизацию одной из «человеческих комедий» Оноре де Бальзака. В самом деле, в произведениях самого Ж. Сименона, а даже не по воле нашего местного ТВ-начальства, что было бы не удивительно, – в этих постановках его произведений довольно много «социальных проблем». (Позднее я выяснила, что этот «вопрос» действительно интересовал писателя всегда и писал он об этом много).

Я не большой знаток детективной литературы, хотя знаю, что она строится по особым правилам. Любопытно, но сама я даже ни разу не попыталась написать детектив, каким-то внутренним чутьем «осознавая», что это – не моё. Странно. Пусть не всегда у меня, возможно, это и получается, но ведь и мне важны именно детали, атмосфера (среда) и некая «зашифрованность» смыслов, присущие детективному роману. Часто с помощью этих приемов я пытаюсь выразить  то, что волнует (интересует) меня самою.  Тем не менее магия детектива (как литературного жанра) для меня – что фокус с кроликом в «цилиндре» – до сих пор будоражит воображение. А всё, наверное, потому, что я даже не пытаюсь «разобрать»: а КАК это  сделано?  Просто, смотрю фильм по детективному роману; просто, аплодирую фокуснику и кролику за предоставленный мне момент детского недоумения и восторга)).

С другой стороны, быть может я так скоро «охладела» к этому жанру (а я, конечно, читала детективы, после подросткового увлечения фантастикой), потому что в глубине души давно подозревала: хотя поведение человека и проявляет себя через череду поступки, но это не значит, что нечто схожее «внешне» можно рассматривать как то, что присущее буквально всем (и во всех случаях жизни), связанное между собой, лишь причинно- следственной связью. (Или, как говорили в народе, намекая на эти разности: «что русскому хорошо, для немца – погибель»)…


Что? Как? Зачем? и Почему?
==========================

Нет, – решила я – дело не в сюжете. Не в ностальгических кадрах и милой сердцу (глазу?) такой привычной «некачественности» (ограниченной тогдашними возможностями кинопроизводства, однако, создающего неповторимую атмосферу, в которую погружены и те, кто находится на экране и те –  кто находится по другую сторону:  зритель, т.е. я) и даже не в пресловутой «ностальгии» по прошлому.
 
Поскольку «детективный» период миновал ещё в юности, и читала Сименона я очень давно, то и «образ» Мегрэ  у меня сложился под влиянием вышедших в те годы постановок. И, в общем, он меня вполне устраивал. Главный герой - мудрый, слегка ироничный,  проницательный следователь «в годах», терпеливо прошедший все ступени «карьерной лестницы».  (Начиная с «нижних ступенек», от мерзнущего постового и патрульного, следящего за порядком на площадях во время народных гуляний, до высокой и почетной должности дивизионного комиссара, руководителя бригады по расследованию особо тяжких преступлений, что, на мой взгляд, говорило  как об упорстве, трудолюбии и честности данного человека, так  и об его незаурядных способностях распутывать «самые запутанные» дела).

И вот тут, пожалуй, я впервые начала «сравнивать»: «метод Мэгрэ» и знаменитый «дедуктивный» метод другого персонажа – частного английского детектива – юркого, спортивного, поджарого Шерлока Холмса, кстати, также курящего трубку)).

В чем-то их подходы были похожи. Например, оба отлично ладили с разными людьми, умели находить с ними общий язык (причем,  таким образом, что многие не только соглашались поведать им какую-нибудь подробность, секрет, но и  вызывались оказать посильную  помощь, «послужить», выполнить какое-нибудь поручение и т.д.). Но, например, Мегрэ, возможно, честолюбив, но совсем не амбициозен и легкого снобизма английского коллеги у него тоже нет. В последней серии (с Тениным), один из главных персонажей «истории» мельком упоминает о том, что очень подробно следил за успехами Мегрэ, пристально изучил его биографию (прежде, чем к нему обратиться за помощью): оказывается, вначале будущий комиссар и не помышлял о работе в полиции, а учился… на медика. «Недолго, два года», - отвечает ему Мегрэ. Из чего, вероятно, зрители  должны сделать вывод, что знания психологии у Мегрэ не академические, а приобретенные исключительно через «свои университеты», из жизненного опыта. Он не просто честно и самоотверженно трудился, а – самостоятельно развивался: развивал свои навыки общения, терпимости, развивал свою наблюдательность и способность анализировать разрозненные факты, но главное – интуицию (похоже, ни раз выручала комиссара не логика, на которую «опирается» герой Конан-Дойля, а именно интуиция или, как её ещё называют – «пред-чувствие»).

Любопытно, что роман, написанный более полувека назад для развлечения светского читателя (да и для заработка писателя, скажем откровенно, тоже), «социальный» по сути, задевает (вольно или невольно) весьма «тонкие» материи…

Сименон, как известно, был певцом «униженных и оскорбленных», его действительно интересовал «маленький человек», что так роднит его с нашей классической литературой. А первый комиссар Мегрэ, хотя и  родился (в литературном смысле слова) в 1966 (!) году, но вопросы, которыми «по мере взросления» задается герой  Сименона – весьма  близки  нам, сегодняшним. (Впрочем, с любезного разрешения директора уголовной полиции Ксавье Гишара, автор знаменитого персонажа был не только допущен к детальному ознакомлению с характером и практикой следственных дел, но периодически присутствовал при докладах оперативных групп, а иногда даже принимал участие в самих расследованиях. Так что Ж. Сименон, описывая  в своих романах будни нелегкой сыскной работы был «вооружён» отнюдь не одной лишь  творческой фантазией, но и необходимыми знаниями).

Но не эта «дотошность»  делает сыщика любимым литературным героем миллиона благодарных читателей. Главное, считает Мегрэ – это не ответить на вопрос «КАК произошло убийство?» и «КТО убийца?» (де факто), а понять: ПОЧЕМУ произошла трагедия, и ПОЧЕМУ данный человек сделал то, что сделал. Для этого Мегрэ не просто собирает и пристально изучает улики и факты, на которых обычно и строятся все обвинения (будто поимка преступника не представляет для него особой сложности), главное для него – понять причину.  А для этого он, как бы «вживается» в образ каждого из опрашиваемых, пытаясь прочувствовать и человека и саму атмосферу происшествия.


Сыщик-гуманист
====================

В серии под названием «Мегрэ и старая дама» есть такой незначительный эпизод. Местный полицейский, присланный помогать Мегрэ, вводит его в курс дела, перечисляя всех «участников», могущих быть причастных к убийству. Мегрэ сидит с рассеянным выражением лица и пытается хорошенько раскурить трубку. Полицейский прерывает свой рассказ: «Может, я Вас утомил всеми этими ненужными подробностями?..» «Ничуть, дружище, продолжайте», - отрицает Мегрэ. «Да, но мне показалось, что Вы меня совсем не слушаете», - отвечает полицейский с глуповато-растерянной улыбкой. «Напротив, я очень внимательно слушаю, просто мне нужно привыкнуть ко всем этим «Цыпычкам», «гнездышкам»…», - отвечает Мегрэ. И это не просто оговорка. ПРИВЫКНУТЬ. Что за блажь? Что за роскошь?! Когда ему, собственно, «привыкать», если его тормошат со всех сторон: и высокое начальство, и подозреваемые, и пострадавшие. Разве, не достаточно обычного списка подозреваемых и т.п. формальностей? Для Мегрэ – нет, не достаточно. Да, он не психолог, не физиогномист, не «человек-рентген» и т п., но он уже научился «чувствовать» людей, поэтому даже факты или улики, вполне могущие увлечь  другого полицейского  по ложному следу, оставляют его равнодушными. И в итоге, создается впечатление, что СМЫСЛ случившегося возникает сам собой – из череды событий, из естественного ритма переживаний и их неспешного осмысления: Мегрэ откуда-то знает, что ЭТОТ человек на ТАКОЙ поступок не способен, хотя  может сделать «то-то и то-то»… И, к изумлению своего окружения, он практически всегда оказывается  прав! Иными словами, для того чтобы «прочувствовать мотивы» поступков, он искренне старается понять «внутренний мир»: как подозреваемого, так и потерпевшего.

Но разве не того же самого хочет каждый, сталкиваясь с «непроницаемой стеной», отделяющей нас от личности, которой, вдруг, начинает руководить тот или иной (непонятный нам) «мотив», вынуждающий совершать этого человека те или иные поступки или произносить те или иные слова?!..

….Как когда-то заметил Э. Гиббон*: «Ветер и волны всегда на стороне опытного штурмана».
Но, многие ли из нас могут похвастаться такой важной, в нашем бушующем Житейском море, – опытностью?..


ПС1: В голландском городке Делфзейле комиссару Жюлю Жозеу Ансельму Мегрэ поставлен памятник. Говорят, на это торжество прибыли издатели, писатели и актёры, исполнявшие в разное время роль Мегрэ в театре и кино, а бургомистр города вручил Жоржу Сименону указанное свидетельство о «рождении» Мегрэ: ведь именно в этом городе, в далеком 1966 году родилась первая повесть с таким персонажем. (Следует заметить, что существует - и не безосновательно - мнение, что автор наделяет своего героя не только присущими ему чертами характера, но и частью своей биографии. В данном случае, это справедливо лишь отчасти).

А всего (в период с 1929 – 1972 гг.) в цикле о комиссаре Мегрэ Сименоном было написано около 80 (!) романов и повестей.


ПС2: «Посреди аккуратно-подстриженного зеленого газона возвышается огромный Ливанский кедр, как бы охраняющий этот тихий, уютный уголок живой природы и само уединенное жилище уже старого, талантливого и популярного писателя-гуманиста, образно и метко прозванного «адвокатом людей».

(Из статьи о Ж.Сименоне, жившем последние годы с семьёй в Швейцарии: сначала на своей вилле в кантоне Во, а затем, до конца жизни – в Лозанне, и писавшем в эти годы уже исключительно лишь мемуарную литературу).




Мегрэ колеблется
================================

Жанр: Телевизионный спектакль
Режиссер: Вячеслав Бровкин
Сценарист: Вячеслав Бровкин
Оператор: Борис Кипарисов
Композитор: Юрий Тер-Осипов
Художник: Станислав Морозов
Страна: СССР
Производство: Главная редакция литературно-драматических программ ЦТ
Год: 1982
Cерий: 2

Актеры, занятые в постановке: Борис Тенин, Аркадий Песелев, Дмитрий Дорлиак, Сергей Ковалёв, Юрий Григорян, Татьяна Лаврова, Ирина Юревич, Пётр Фёдоров (старший), Наталья Молева, Нина Архипова, Сергей Скрипкин, Вадим Русланов, Виталий Беляков, Марина Андрианова и др.





(и др. спектакли)


-------------------------------
*) Эдвард Гиббон (1737–1794 гг) – крупнейший английский историк, мемуарист и идеолог Просвещения.