Глава 2 Потеряшки

         Войдя в кабинет, Паша повесил на вешалку тяжелую намокшую куртку, с которой сразу стала стекать вода, образовывая лужицу. Включил чайник, чтобы хоть немного согреться кипятком. Сел за свой стол у окна и тоскливо посмотрел на непрекращающийся дождь.

        Затяжная дождливая осень уже изрядно действовала на нервы своим угнетенным ожиданием зимы, превратив яркие краски в серый унылый сумрак.

       Промокшие ноги уже немели от холода. Недолго думая, Паша снял кроссовки и стянул насквозь мокрые носки. Прислонил озябшие ноги к батарее центрального отопления.

В таком блаженном положении его застал начальник СКМ подполковник Мамонтов Сергей Михайлович. Открыл было рот, расспросить о выезде, но вид Котова, греющегося о батарею настолько его удивил, что Сергей захлопнул за собой дверь и ушел, без комментариев.

Почти следом вошел Семенов. Гоготнул при виде напарника и достал из сейфа под своим столом сухие ботинки и носки.
- Чего Мамонт хотел?
Котов пожал плечами.
- У тебя там еще носки есть? – спросил Паша.
- Я тебе свои не дам.
- Всегда знал, что напарник меня не бросит.
- Не брошу, но носки не дам.

Засвистел вскипевший чайник. Котов даже не шелохнулся, чтобы его выключить, продолжая тоскливо смотреть в окно.
- Ты ставил чайник?
- Да.
- Выключай.
- Завари чайку, а, - попросил Паша.
- Ты обнаглел.
- У тебя же есть сухие теплые носки и ботинки, тебе проще подняться и заварить чайку, чем мне разутому и замерзшему.

Поворчав немного и переобувшись, Антон выключил чайник. Достал из шкафчика две кружки и, бросив в них по пакетику чая, залил кипяток.
- Ты хоть понимаешь, что другой напарник с тобой так нянчиться не будет?
- Ты тоже хочешь уйти от меня к бизнесмену? – вполне серьезно спросил Паша.
Антон не сразу понял, причем тут бизнесмен, но потом вспомнил историю с Мариной.
- Тебе бы за нее ухватиться как за спасательный круг и держаться изо всех сил, а так дурак ты совсем пропадешь.

Антон поставил ему чашку с чаем.
- Давай без нравоучений, - попросил Паша, – а ты сахара не насыпал.
- Обойдешься.
Семенов подал ему список пропавших в районе девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати лет, о которых заявили родственники.
- Вот тебе сводка о потеряшках.

Котов не стал спорить. Не снимая ног с батареи, взял список и телефон со стола.
- Шестьдесят две? – не поверил Паша. – Где ты столько нарыл?
- Это за два последних месяца.
- У нас в районе маньяк-похититель или массовая миграция?

Антон пожал плечами.
- И никто из наших их не ищет?
- Иванов и Никитин ищут. Но у них времени хватает только протоколы заполнить и знакомых потерпевших опросить.
- Понятно.
- Ну, раз понятно, работай, солнце еще высоко. 

***
        Обзванивая всех, кто заявил о пропаже, и расспрашивая на наличие пластины в ноге, Котов обнаружил, что из шестидесяти двух девушек пятнадцать были трудными подростками и отыскались сами, кто через месяц, кто через полтора, а родственники не потрудились пойти в ОВД и забрать заявление. Еще с десяток постарше имеют тайных любовников, у которых предпочли пожить или прокатиться по миру, не сообщив никому о своем местонахождении. Кто-то просто игнорирует родителей. В итоге осталось двадцать пять человек.

         «Интересно, чем занимались Иванов с Никитиным, если за три часа я закрыл половину их заявлений?!» – тоскливо подумал Паша.

         И стоило бы публично высечь тех, кто не звонит родителям или родственникам, чтобы сообщить, что живы, здоровы и где находятся! Вот так бедолаги растят деток, жизнь в них вкладывают, а потом эти детки хлопают дверью и неизвестно, где их искать, то ли на берегу моря, то ли в сточной канаве.

         Потянувшись, разминая затекшую спину, Паша взглянул на последний номер. Двоих с пластиной он вычислил, чертовски устав, выслушивать недовольства в адрес правоохранительных органов и стенания родственников. Возможно, он уже нашел сожженную потеряшку, и не следовало, беспокоить очередную семью напрасными надеждами, к тому же чутье подсказывало что-то нехорошее в этом последнем звонке, так оно и вышло.
- А почему вы спрашиваете о переломе? – спросил дрогнувший женский голос.

Паша ненавидел такие моменты. Ненавидел сообщать родственникам о найденном теле и видеть, как угасает в них последняя надежда, поэтому старался всячески избегать подобных разговоров, поручая это скверное дело Семенову.
- Вы нашли Оленьку?

Паша понимал, что бросить трубку уже не получится, а сказать правду было противно. Он помолчал, подыскивая слова, но как назло в гудящей башке ни одной трезвой мысли не осталось, а красноречие за три часа разговоров иссякло.
- Найдено тело… - он услышал, как на другом конце провода охнула женщина и упала в обморок.
Он положил трубку.
Скверно.