Охота на тетеревов

   Недавно открылся зимний охотничий сезон, и я решил в ближайший выходной съездить поохотиться на тетеревов.  Снег уже выпал, но его было немного, и я, чтобы меньше бить ноги, которые стали, к сожалению, порой подводить, решил поехать на охоту на машине.  Летом, когда ездил с внучками по лесную землянику, то не раз выпугивал с земляничника выводки молодых тетеревят, которые лакомились лесными дарами.  К этому месту я и поехал в тот день.  Погода стояла прекрасная.  Был лёгкий морозец, светило солнце, ветра не было и в помине, поэтому было тихо и удивительно звонко.  Тишина была буквально звенящая.  Перед этим были сильные морозы и деревья стояли опушённые серебристым инеем, который в лучах солнца сверкал мириадами блёсток.
   Не спеша я объехал несколько полей, зарастающих молодым лесом, это были заброшенные колхозные поля, которых вокруг стало множество.  Стало редкостью, к сожалению, увидеть вспаханное поле. Вот на этих-то, бывших колхозных и совхозных полях и расплодились тетерева.  Наконец, на одинокой берёзе, которая стояла крайней в лесополосе, сидела стая тетеревов. Сбросив скорость, и еле нажимая на педаль газа машины, стремясь только, чтобы она не заглохла, я медленно приближался к заветной берёзе.  Если бы я вышел из машины, когда подъехал к дереву, то тетерева бы тут же улетели, но на машину они не обращали внимания.
   Тетерева спокойно сидели на ветвях, демонстрируя лиры своих хвостов.  Остановив машину, я не стал глушить мотор, и тихо открыл стекло в правой дверце.  Затем также тихо пересел на место пассажира, не выходя из машины, и достал малокалиберную винтовку. Её мне недавно подарили друзья.  О такой винтовке, я мечтал всё детство.  Такую винтовку имел мой школьный друг.  Как попала к нему Французская винтовка «Монтекристо» он и сам не знал. Она в их семье была всегда.  Маленькая, лёгкая, с красивой резной ложей из прочного красного дерева, очень удобная – это был шедевр оружейного искусства.  Она поражала простотой и изяществом одновременно.
   Вот такую винтовку мне и подарили друзья, с той лишь разницей, что эта была дополнительно оборудована оптическим прицелом и глушителем.  Вот её то, я и собирался проверить в действии.   Со всеми предосторожностями, чтобы не дай бог не стукнуть, я медленно высунул винтовку наружу, держа её всё время строго вертикально.   Выцелив наиболее крупного тетерева, сидящего ниже всех, я выстрелил.  Раздалось тихое чмоканье выстрела и тетерев начал медленно падать.  Шум, производимый падающей птицей, привлёк внимание всей стаи.  Они, вытянув, а некоторые, наклонив голову, внимательно смотрели, как их собрат падает на землю, ломая мелкие ветви.  Даже грохот от удара тетерева о землю, не испугал стаю.
   Не испугал их и щелчок выстрела винтовки, скорее похожий на чмоканье.  Торопясь, я снова прицелился, и опять было всё, как в первый раз.  Стая только удивлённо смотрела на очередную жертву.  После моего третьего выстрела всё повторилось, и я понял, что могу перебить весь выводок.  Стало как-то даже не по себе и не интересно, это была не охота, а расстрел беззащитных, в своей глупости, птиц.  Выйдя из машины, я подобрал охотничьи трофеи и убрал в машину.  Ещё, как только я вышел из машины, вся стая тетеревов с шумом сорвалась с берёзы и, пролетев метров двести, снова уселась на другом дереве.
   Полюбовавшись на красивое оперение, на лирообразные хвосты и кроваво-красные брови тетеревов, я сел в машину и поехал к севшему на дерево выводку.  Птицы, как и в первый раз, позволили мне подъехать на верный выстрел и смирно сидели, ожидая своей участи.  Но я не воспользовался доверчивостью птиц, а поехал дальше.  Пропал даже охотничий азарт.  Это всё равно как стрелять лося, когда подойдёшь к нему вплотную, и видишь его укоряющие грустные коровьи глаза.  Такое у меня было несколько раз, но выстрелить в лося я так и не смог.  Другое дело, когда это бывает во время гона, когда он бежит, продираясь сквозь чащу, ломая рогами ветви.  Там он мощный зверь, боец, готовый насадить тебя на рога, если ты ему попадёшься.  Убрав винтовку в кожаную кобуру из толстой кожи, я дал себе слово никогда больше не прикасаться к этому оружию.