Божественная любовь. 7-я часть

           ЧАСТЬ  СЕДЬМАЯ.

Лишь проводив, позвал к себе Егора:
«Возьми с Федотом два больших багора,
И с места, где заброшен был баул,
В водицу незаметно ты нырнул,
Да к берегу и подтолкни немножко.
Вот тут багор и вцепится, как кошка.
Утопшего сначала извлеки,
Потом его от пут всех развяжи,
Да в камышах его лежать оставишь,
А два багра, баул домой доставишь.
Но делай так, чтоб, ни одна душа,
Об этом не узнала никогда.
А, если вдруг случайно попадётесь,
Беды потом вовек не оберётесь.
Предупреди Федота, чтоб молчал,
Ни перед кем меня не выдавал.
Коль шито-крыто ты уладишь смело,
Развязанным в кустах оставишь тело,
Вам по бутылке «Коньяка» я дам,
Хороший закусончик передам».
Услышал разговор Матвей случайно
И удивился он необычайно:
Как лицемерил за столом при всех,
На стороне он суд вершил за всех.
Матвей, как прокурор, взял на заметку,
Использовал для пользы он салфетку,
Да имена их сразу записал,
И дату, время тут же указал.
Теперь он знал заказчика крутого:
Миллиардера знатного большого.
Такого трудно будет засадить.
Судью смогу я делом убедить.
Он заспешил к сестре своей и маме.
И незаметно перешёл дорогу даме.
Он тут же извинился перед ней,
Культурно обратился сразу к ней:
-Позвольте мне, представить своё имя.
-Оно неблагозвучное. Звать Рита.
Я вижу, вы впервые здесь у нас,
А раньше не встречала близко вас.
-Кто вы ему, жена, сестра, служанка,
А может преданная гувернантка?
-По паспорту считаюсь я женой,
По сути – одинокою вдовой.
Нет между нами ни любви, ни дружбы.
-Что, очень занят он на своей службе?
-На службе ни минуты не бывал,
Лишь только по курортам разъезжал.
-Мне говорил, что в поте он трудился.
И всё, что есть, трудом своим добился.
-Неправда! Он обкрадывал людей.
Он настоящий изверг и злодей!
Осиротил детишек он немало,
Мужчин хороших, добрых пострадало.
Кого убил и в землю закопал.
И на законы местные чихал.
Привык, чтоб на него всегда трудились,
Да, как на идола, кругом молились.
А коль дорогу кто-то перейдёт,
То вмиг за жабры он его возьмёт.
-Как всё понять?-
-Да это очень просто:
Ведёт себя надменно и несносно,
Диктует волю всем свою всегда
И не уступит в жизни никогда.
Живёт роскошно и весьма богато,
Под каждым деревом – тайник из злата.
Но, ни крупицы бедному не даст,
Он лучше проститутке всё отдаст.
Он накопил несметное богатство,
Устроил богатеющее царство.
Мечтает он о троне золотом,
Чтобы ещё поцарствовать на нём.
-А кто село красиво обустроил?
Добротных зданий множество настроил?
-Тимоха всё старался для людей,
И для растущих маленьких детей.
Теперь не знаю, что со всеми будет?!
Максим бездушный всё вокруг погубит.
Защитника народа он убил,
Точнее в речке нашей утопил.
Вот здесь одна в то утро я стояла,
Всё от начала до конца видала.
Погиб совсем невинный человек,
Укоротил Максим прекрасный век.
Друзьями меж собой когда-то были,
Совместно на рыбалку все ходили,
Мечтали чудо дивное создать:
Село на ноги крепкие поднять.
Меня смерть тоже скоро ожидает,
Он каждый день мне смертью угрожает.
Однажды даже место показал,
И, глядя мне в глаза, тогда сказал:
«Вот здесь могилку я тебе устрою,
Красиво всю цветами обустрою.
Ты, как царица, будешь в ней лежать».
- Попробуйте отсюда убежать.-
-Я много раз об этом размышляла,
И даже дважды от него бежала.
Но каждый раз он находил меня,
И, возвращая, угрожал, кляня:
«Тебя живьём я в стенку замурую,
Хотя люблю я женщину другую,
Но от меня уйти, ты не уйдёшь,
Быстрее только смерть свою найдёшь».
-Жестоким муж и вправду оказался,-
Сказал Матвей и тут же стушевался,-
Пред ним стоял охранник молодой,
Следящий, за Максимовой женой.
Он сразу сообщил: «Пора к обеду».
Матвей тут распрощался: «Я поеду.
Знакомству с Вами был я очень рад!
Вы показали мне свой чудный сад».
Стал звать сестру и мать в свою дорогу.
Лишь подойдя к хозяйскому порогу,
Он повернулся, Рите подморгнул,
И к воротам тотчас же завернул.
С хозяином все мирно попрощались,
И дружески как будто с ним расстались.
А дома Серж Тимохе рассказал,
Весь разговор с Максимом передал.
Сергей был удручён его рассказом,
Хвастливой роскошью, её показом.
Тимохе наказал не выходить,
Пока подпольно где-нибудь пожить.
-Как только крепко на ноги я встану,
Я залечу твою больную рану.
Максима мы сумеем осадить,
В тюрьму на долго очень засадить.
И не помогут деньги никакие,
Не иностранные, не золотые.
Коли не хочет он по-людски жить,
Его должны мы строго проучить.

Разнёс Максим весть, что пропал Тимоха.
Его тайком припрятала Солоха.
Никто о тайне этой не знавал,
И каждый день народ его искал.
О Тимофее очень сожалели,
Душой и сердцем все о нём болели.
Искали круглосуточно везде.
Не находился только он нигде.
Матвей работу принял прокурора.
К работе относился очень строго.
Во всех делах был точно справедлив,
К деньгам, соблазнам был не прихотлив.
Сестра устроилась хирургом главным,
И славилася человеком славным,
Спасала всех и добрых, злых людей,
И взрослых, старых, маленьких детей.
Отец и мать наукой увлекались,
Открытием великим занимались.
При деле оказалась вся семья,
«Которая», добро одно несла. 
Максим по-прежнему искал Тимоша.
Жизнь наступила, очень нехороша:
Теперь спокойно он не мог уснуть,
Всё время снился ему страшный суд:
То вешают публично, то стреляют,
Но почему-то пули пролетают,
То вдруг ведут по снегу босиком,
Отдать, пытаясь, скунсам на прокорм.
Готов отдать свои был миллионы,
Вернуть селу его поля и долы,
И жизнь сначала всю свою начать,
Но не в тюрьме на нарах прозябать.
Хоть верная прислуга торопилась,
Улика как на грех  не находилась.
Он водолазов с центра приволок,
Но и от них не увидал он толк.
Хотя они всё дно пересмотрели.
Максим твердил им: «Вы недосмотрели.
Не мог же сам баул сбежать со дна,
И не могла далёко унести волна.
Внимательно всё дно пересмотрите,
Но непременно мне баул найдите».
И сам нырял подряд  он много раз,
Но ничего там не увидел глаз.
Максима совесть мучила порою,
Он видел, как живёт Сергей с семьёю,
И тоже мог красиво жизнь прожить:
С селянами в ладу и мире жить.
А так его дразнили все «диктатор»,
«Злодей», «убийца», «подлый арендатор».
С тугим набитым только кошельком,
Да озлоблённым варварским лицом.
Теперь стал предлагать свои услуги,
Просился, чтобы взяли на поруки,
Доверие пытался заслужить,
Свой капитал в строительство вложить.
Хотел деньгами подкупить их дружбу,
Никто из них не принимал на службу.
Ему хотелось в обществе блистать,
Ещё хотелось депутатом стать.
Своё огромное богатство защитить,
Неприкосновенность срочно получить.
Цель только в этом лишь одна была,
Чтоб избежать позорного суда.
А тучи чёрные над ним свисали,
Дышать ему спокойно не давали.
А тут жена решила уходить.
Придётся с ней богатство всё делить.
«Не допущу такого я позора,
Ни одного ей не отдам убора»
Решил её он тайно погубить:
Замуровать, в стене похоронить.
Пока жена сном крепким очень спала,
Всю ночь прислуга стены воздвигала
На месте там, где он ей показал,
Вдруг за ночь вырос там мемориал.
А утром Рита сразу догадалась.
По-быстрому она тотчас собралась,
 Решила незаметно убежать,
Чтоб в раннем возрасте смерть избежать.
Её повсюду слуги все искали,
Но след её навеки потеряли.
Искали ровно десять дней подряд,
Вдоль, поперёк весь исходили сад,
И каждый кустик тщётно осмотрели,
Пугали: лаяли, но проглядели:
«Наверное, сумела убежать».
И перестали все её искать.
Но как-то слухи с дома просочились,
В народе в раз они распространились.
И побежала быстро, как волна,
Людская быстротечная молва.
Дошла она тотчас до прокурора.
Собрал он документы без повтора.
И каждый рассказал ему, что знал,
Места поджога тотчас показал;
Другой о воровстве его поведал,
Да кое-что ещё и сам разведал:
Что сам Максим Тимоху погубил
В речной воде в бауле утопил.
На суд Максима сразу вызывают,
И обвиненье тотчас предъявляют.
Сначала он упорно отрицал,
Потом свои милльоны предлагал 
Но неподкупны судьи оказались,
Уж больно честными людьми достались.
Конфисковали у него жильё,
Теперь владеет им его село.
Поля, леса общине все достались,
Да капиталы все конфисковались
Совсем не мог смириться он никак.
Что наказали строго его так.
Да принудили каждый день трудиться.
Судья сказал: «Не следует лениться.
Труд приучает деньги добывать,
Себя во всём всегда обогащать».
Но суд ещё, по сути, продолжался.
Он в смерти Тимофея обвинялся.
Максим уверен твёрдо был лишь в том,
Что о проделке злой знал только он.
Никто не мог не слышать и не видеть.
Поэтому твердил: «Не мог обидеть!
Я даже пальцем друга своего,
Тем более детей, жены его.
Я честный человек, могу трудиться,
Всего на свете я могу добиться.
Зачем кого-то нужно убивать?
Чтобы потом всю жизнь о нём страдать.
В чём был виновен, я уже признался,
Во всём пред вами я уже сознался».
Но суд настойчиво признанья ждал,
Максим упорно же всё отрицал.
Он не хотел в убийстве признаваться,
И был уверен: им не догадаться
Оставим мы Максима на мгновенье.
Получит наказанье бессомненья.
Пообещает страже денег дать,
И попытается с тюрьмы сбежать.
Да только будет всё, увы, напрасно.
Не будет стража строгая согласна.
Не сможет никого он подкупить,
Но с мыслью убежать, он будет жить.