Глава 4 Ниточки и узелки

Новое здание судмедэкспертизы размещалось на окраине города. Далековато, но мало кто захотел бы жить по соседству с городским моргом, который планировали разместить в подвальном помещении их старого здания. Понятное дело, что смерть забирает каждого без исключения, и кому-то надо выполнять даже такую неприятную работу, но, раздвигая поутру занавески, хочется думать, что жизнь прекрасна, а не смотреть, как через дорогу выгружают очередной труп. Поэтому на неоднократные мольбы о реконструкции здания и расширении морга глава администрации сжалился, позволив построить новое специализированное здание, но выселил судмедэкспертизу вместе с городским моргом на окраину города.

        Семенов заглянул в кабинет.
        Любочка… да именно Любочка - девочка, недавно закончившая институт, очень миниатюрная, словно красивая ухоженная кукла, хрустела печенюшкой и пила чай.

        Юра, вечно заваленный документами, угнувшись и почти воткнувшись очками в монитор, что-то строчил на клавиатуре.
Стол Марины пустовал.
- Здорова, коллеги. Меньшова где?

Застигнутая за чаепитием Любочка замерла, захлопав глазенками.
- В морге, - не отвлекаясь, ответил Юра.
- Надолго?
- Мы до пяти работаем.
- Спасибо.

Антон закрыл за собой дверь.
        Придется идти в морг.
        Стоило бы укатать до смерти в его же детище того, кто придумал спускаться в морг только на грузовом лифте. Работающие здесь люди относились к смерти и трупам совершенно спокойно, даже с юмором, но вот остальным посетителям было неприятно видеть себя рядом с умершими.

По роду своей деятельности Антон знал, что бояться стоило живых, да и трупов он повидал предостаточно, но морг все-таки не любил.

Уже почти закрылись створки лифта, и Семенов вздохнул с облегчением, когда вдруг санитар придержал дверь и вкатил каталку с трупом.
- Привет, - сказал Антон.
- Привет.

Лифт поехал.
- Икар, - ответил санитар, заметив, как парень смотрит на тело под простыней.
- Кто?
- Икар. С высотки полетел к солнцу, еле отскребли.
Антон понял, что не стоило перекусывать перед тем как сюда приходить.

Показав удостоверение и спросив у дежурного Меньшову, он прошел в комнату медперсонала.
Марина работала за компьютером.
- Привет, ты одна?
- Привет. Да, заходи.
Антон прошел и присел за стол напротив нее.
- Я думал, ты режешь кого.
- Хотел посмотреть?
- Не особо.
Марина повернула к нему монитор.
- Я Исаевой все занимаюсь. Вот посмотри.
- На что? – он присмотрелся к фото, запечатлевшим часть обгорелого тела.

Марина взяла карандаш и провела по линиям, которые она разглядела. Часть рисунка была видна, а часть выгорела.
- Это не татуировка, а клеймо на стопе. На что оно похоже, понять трудно, большая часть сгорела. Ни обуви, ни одежды на девочке не было.
- Может она просто наступила на что-то? Исаева в аварию попала два года назад, может, травма. Да мало ли какие шрамы могут остаться на стопе.

Котов был, конечно, чудным малым, но вот его напарник Антон, по мнению Марины, слишком рационален в мышлении. Он всегда находил самые логические причины и следствия всему происходящему.

Марина подала ему копию отчета.
- Пусть Кот посмотрит. Он еще не разучился мыслить широко.
- Ох, прям обиделась.
Она проигнорировала его слова и ровным голосом доложила:
- Девочку сожгли заживо и добровольно. Следов насилия, химических и наркотических веществ не обнаружено. Тело в парк привезли, завернутым в шерстяную разноцветную ткань, судя по найденным волокнам, предположительно это ковер.

Семенов понял, что пора уходить.
- Благодарю за оперативность и сотрудничество, - так же вежливо и холодно улыбнулся и поднялся.
Антон был уже у двери, когда Марина спросила:
- Котов таблетки принимает? – в ее голосе проскользнула тревога и забота.
- Вроде да.
- А спит как?
- Знаю точно, что я с ним не сплю. А ты могла бы и проверить, как спит Котов.
Закрыл за собой дверь. Не понимал он, чем могла нравиться Паше эта обидчивая, закрытая и холодная, как ее трупы в холодильнике, женщина.

***
Семья погибшего Максима ничего существенного сказать не смогла. После гибели сына Герасимовы редко виделись с Исаевыми. Сначала их отдалило горе и отчаяние, потом тоска и неослабевающая боль, в результате отец стал запивать, а мать утратила смысл жизни, став замкнутой бледной тенью самой себя. Только после исчезновения Оли они начали созваниваться, чтобы узнать последние новости о поисках девочки.
Хотя Котов ничего не сказал о смерти Оли, его визит заметно подломил Герасимовых. Они будто сами почуяли беду, но промолчали.

***
Александр Кирюхин последние месяцы не появлялся дома, но старшая сестра «сдала» братца с потрохами, назвав несколько ночных клубов, в которых его видели общие друзья.
- Если его найдете, передайте, чтоб домой не возвращался, пока не вернет украденные деньги и золото.
- Передам, - согласился Паша. – Скажите, между Сашей и Олей были романтические отношения? Может, она ему нравилась или он ревновал ее?
- Я не в курсе, кого трахал мой брат. Спросите у него.
Последними выходками Саши сестра была явно озлоблена, и Котов не стал продолжать разговор, понимая, что ничего толком не узнает, лишь время потеряет зря.

***
После долгого звонка в дверь квартиры, в которой проживала семья Евгения Бирюкова, открыла дверь женщина из соседней квартиры.
- Чего надо? – нагловато и грубо спросила она.

Долго и придирчиво изучала удостоверение Котова, внимательно сверяя фото сотрудника ОВД со стоявшим перед ней объектом, не внушающим доверия. В итоге, придя к выводу, что перед ней действительно сотрудник полиции, решила побеседовать.
- Чего надо? – спросила она, но немного вежливее.
- Хотел задать несколько вопросов Евгению Бирюкову и его семье.
- Мать его работает до десяти вечера. Отца нет. А Женьку у себя спрашивайте.
- Он в органах работает? – удивился Паша. Возраст вроде у всех пятерых был одинаковый; Саша и Женя только постарше. Рано ему было в органах работать, если только на стажировке.
- Нет, он сидит.
- Где?
- У вас в тюрьме. Уже полгода сидит, как мужика убил.
- Ясно.
- А матери-то его что передать?
- Я зайду еще.
Он поспешил вниз по ступенькам.
- Эй?! – окликнула его соседка, свесившись через перила. – Не знаете, Оленьку Исаеву нашли? Хорошая девочка.
- Ищем.
- А-аа… - досадливо протянула она, - ну, ищите получше, а то никакого толку от вас нет.

***
Родители Елены Долговой отсутствовали, а сама девушка показалась Котову слишком умиротворенной. На все вопросы про Исаеву она отвечала с утомленными вздохами и с долей равнодушия, так, словно они не были лучшими подругами с детского садика. В квартиру она Котова не пустила, общалась через порог.
- После занятий, куда вы пошли? – настойчиво интересовался Паша.
- Я же уже все рассказывала ментам… - утомленно помолчав, она ответила: - Оля пошла домой, а я к подругам. Их уже тоже опрашивали. Юля позвонила вечером, сказала, что Оля так и не пришла домой. Куда и с кем она пошла, я не знаю.
- Это были ваши общие подруги?
- Они мои новые знакомые. Мы на танцы ходим. Ольке из-за ее ноги танцевать нельзя было, но я подумала, что ей понравится с нами. Она сказала, что не пойдет, у нее свои планы. Вот и все.
В квартире зазвонил телефон, и Лена, извинившись, захлопнула дверь перед Котовым, не желая больше продолжать бессмысленный разговор.

***
Вернувшись в отдел уже к концу рабочего дня, Котов застал уходящего домой Антона.
- Ну как? – спросил Семенов.
- Ничего хорошего.
- Поехали, подброшу домой.
Паша заметил лежащий на столе отчет судмедэкспертизы.
- Нашли чего?
- Ничего хорошего, - также ответил Антон.
Котов забрал отчет и пошел следом за напарником.
- Ты что будешь вечером делать? – спросил Паша.

За семь лет совместной работы Семенов отлично изучил напарника. Котов был славным малым, отличным опером, из тех, на кого можно положиться, в ком можно не сомневаться и кто всегда прикроет. Были в нем и странности, порой просто хотелось врезать ему по морде, и частенько в расследованиях и погоне за истиной, Котов не мог вовремя остановиться. Если Паша что-то чуял, он шел последу как собака, и ни один поводок его не удерживал.
- Я хочу домой, - тоскливо простонал Антон. – К холодильнику своему хочу, к диванчику хочу, к жене своей хочу прижаться.
- К твоей жене и я бы прижался, - пробубнил Паша.
Антон его не расслышал, но стоявшие возле дежурки Фомичев и Полищук загоготали, провожая шуточками скрывшихся за дверью коллег.

- Не хочу никуда с тобой ехать, - твердил Антон, направляясь к своей машине.
- Я ж никуда не звал.
- А то непонятно, для чего ты меня спрашиваешь про вечер.
- Думал, футбол смотреть будешь.

Семенов остановился, и шедший следом за ним Паша врезался в его спину, поскольку на ходу читал отчет Меньшовой.
- Котов, какой, на хрен, футбол?
- Тогда давай одного человечка в клубе спросим про Исаеву и по домам.
- Завтра с утра и спросим.
- С утра клуб закрыт.


Говоря «клуб», Паша не уточнил, что их будет три, и, раздраженно поглядывая на часы, Семенов становился все менее вежливым и терпеливым.

        Перед входом в третий Антон притормозил. Позвонила Светлана, не дождавшись мужа сначала к ужину, а потом в одиночестве уснув у телевизора и очнувшись к часу ночи все также без мужа, решила сама уточнить, не забыл ли он, где живет те несколько часов, когда не работает.
- Любимая, я скоро буду. Согрей постельку. Нет, это не музыка и женские голоса… - он прикрыл трубку ладонью, чтобы Света меньше слышала визг и шум, доносившиеся из бара. – Я уже закругляюсь и лечу к тебе. Не сердись, милая.

Паша взял у него трубку.
- Светик, это Паша, твой муж со мной на задании. Обещаю закрыть его своей грудью от пули, если согреешь постельку и для меня.

Антон попытался вырвать у него трубку, но Паша, дослушав Свету и пожелав ей сладких снов, завершил звонок.
- Котов, за такое морду бьют.
- За такое даже убивают. Помнишь, пару месяцев назад, из-за ревности жена зарезала мужа? Дык вот, я тебе жизнь только что спас.
- Света очень хорошая и добрая.
- Даже добрые и хорошие могут стать злыми и жестокими, когда им изменяют и врут.
- Я не изменяю и не вру.
- Только не ночуешь дома и в трубке музыка и голоса пьяных девок.


Ночной клуб был таким же, как предыдущие. Много народа, громкая музыка, стриптиз, алкоголь и наркотики. 
Они сразу прошли к барной стойке.

Скучающая за бокалом мартини девушка удивленно изогнула бровь, когда заметила у подошедшего Котова разные глаза.
- Ого, эффектно, - оценила она.
- Алкоголь вредит здоровью, - ответил Паша, намекая на ее уже не первый бокал мартини.
- Здоровой жить скучно.
- А больной подыхать весело?

Девушку это нисколько не смутило. Наоборот, подалась вперед, умело демонстрируя свою новую грудь, едва умещавшуюся в вырез розового платья.
- И где такие глаза делают? – спросила она манящим голосом.
Лениво поднимая взгляд от грудей, Паша вполне серьезно ответил:
- В аду.
На ее искусственном лице отразились мыслительные процессы, и она с обиженным недовольным видом вернулась обратно к бокалу мартини.

Семенов подозвал бармена, положил перед ним фото ребят и показал на Александра.
- Этого парня видел здесь? – спросил он.
- Нет, – ответил бармен.

Антон развернул перед ним свое удостоверение.
- Если подумать, видел?
- Нет, - ответил бармен, даже не взглянув ни на фото, ни на удостоверение.

Котов повернулся к напарнику. Очевидно, взаимопонимания Антон не добьется, а терпение и силы на разговоры с самодовольными упрямцами у него закончились в предыдущем заведении. Тогда Паша дернул бармена за галстук, уложив мордой на стойку и прижал между его наглых глаз ствол пистолета.
- А если хорошо подумать, ты его видел?

Стоявшая недалеко барменша, кивнула охранникам проверить парочку.
- Да, видел. Он в синей кабине во втором зале.
- Точно?
- Точно.
К ним подошли два громилы.
- Шалим?
- Работайте, мальчики, и нам не мешайте, - посоветовал Антон, забирая фото со стойки.

В синей кабине пахло раскуренным кальяном. Столик походил на свалку из объедков и бутылок. На диване две девицы целовались с парнем, едва пребывающим в разуме. Причем одна из них уже успела залезть к нему в штаны. Еще один гуляка в расстегнутой рубахе и со спущенными штанами валялся кверху задницей и, похоже, был в отключке.

Тихонечко заглянув в любовное гнездышко, Котов убедился, что это не Кирюхин. Заметив его, пьяная девушка потянулась к нему целоваться.
- Не отвлекайся, - посоветовал он.

Семенов поднял за чуб голову, заглядывая в лицо второму парню.
- Наш, но в таком состоянии он ничего не скажет.
- Закроем в обезьянник до утра, а утро вечера мудренее.