Покори меня, если сможешь!

Сидя в этом красном кожаном кресле, попивая бокал сухого, белого вина я понимаю, что жизнь должна состоять, из вот таких сладострастных моментов. Какими бы они незначительными не казались. Сигара, которую я купил специально для этого случая, оставляет горький привкус никотина. Начинает казаться, что важность сигар слегка преувеличена. Тушу сигару об стол, дорогой письменный стол из красного дерева. Проблеск сожаления из-за испорченной красоты, проносится в голове. Я вытираю ожог от сигары перчаткой, в надежде на то, что след можно будет вывести. Какое то странное переживание, за сохранность чужой мне мебели. Откидываюсь в кресле, кладу ноги на стол. Всегда хотел это сделать. Ложное чувство имение власти, приходит в такой ситуации, точно так будто находишь, чей то кошелек. С третьим бокалом, мне надоедает сидеть. Я встаю, закуриваю обычную сигарету, и хожу по комнате, рассматривая мебель, и произведения искусства. Одна стена усыпана книгами, своего рода сокровищница. Дом обставлен красиво, но есть подозрения, что вложено в этот дом средств, меньше чем создается впечатление. Мебель качественная, но старая. Оба этажа скрипят из-за старого паркета. Так я и думал, отодвинув шкаф в спальне, я вижу, что косметический ремонт выполнен не везде. Большая двуспальная кровать.  Постель, не заправленная, длинные черные волосы нахожу на подушке. Именно те волосы, которые неделю назад я трогал в туалете ресторана. Ложусь в постель, имитирую сон, спать в этой постели должно быть приятно. Рядом с кроватью куча нестираного белья. В основном черного и красного, страстные цвета. Беру комбинацию, вдыхаю запах. Гормоны хотят принять этот запах как блаженный аромат. Но в действительности, это запах человека, женщины тридцати трех лет. Трогаю ее косметику, нюхаю духи. Тот самый запах роз и гвоздики. В основном ничего не обычного. В урне нахожу пакетики от прокладок. Какие-то записки, перечитываю каждую. Узнаю, что дом снимается в аренду. И что она и правда работает агентом по недвижимости. Два экземпляра написанного письма сестре, извинения любовь извинения. Сильное чувство вины. Пакетик от шоколадного батончика. Черная ночная сорочка, лежит на спинке стула, у столика в углу, поверх того самого красного платья. В нем она решила познакомиться, с кем ни будь в тот вечер.  Как она заманивала взглядом, пытаясь узнать,  жду ли я кого, или, как и она пытаюсь избавиться от одиночества. Сильно занятая особа. Озабоченна социальном положением, и пытающаяся быть независимой. Видно это по стопке компакт дисков, с аудио тренингами, какой то женщины. Разбогатевшей из-за продаж этих самых дисков. Эту комнату я оставил почти на последок. Эта комната и есть весь дом, в остальных комнатах, она почти не бывает. Рядом с тренингами, к удивлению для себя, я нахожу диски с красивой и расслабляющей музыкой. Будь я чуть смелее, я бы включил сейчас, какой ни будь легкий джаз, или красивую скрипку. На столике с проигрывателем, я вижу пустой бокал для вина. Только один бокал, что, несомненно, меня обрадовало. В нем след от испаренного вина. Заглядываю под кровать, что я там вижу? Темнота, глаза привыкают, вижу чемодан. Пустые бутылки, не только из под вина, есть еще из под водки, и даже виски. Эта девушка меня удивляет. Достаю чемодан. Старый кожаный, наводит мысли о ностальгии, вспоминаю детство, вечные переезды, такой же чемодан собирал и распаковывал каждые полгода. Открываю, поздравительные открытки, приглашения. В основном от коллег по работе. Похоже, она не солгала насчет своего имени. Ее и правда, зовут Виктория. Куча писем, от сестры, и подруги. Мне показалось странным, что те, которые написала подруга, до сих пор не распечатаны. Хотя прошло уже много лет. Те, что открыты, я читаю. Сестра пишет, что у нее все хорошо, жизнь налаживается. Приглашает Викторию приехать, для нее всегда готова отдельная комната. Во втором письме пишет что забеременела, просит приехать, и стать крестной для ребенка. Пишет, как сильно скучает. Третье письмо. Пытаюсь узнать интервал времени между письмами. Похоже в несколько лет.  В третьем письме, сестра ей пишет, что у нее родилась красивая дочка, назвали они ее в честь тети, Виктория. Она должна приехать, и увидеть. Просит хотя бы ответить письмом, или позвонить. На крайний случай дать свой номер. Скучает и любит. Мне стало очень интересно, почему Виктория не хочет к ней приехать. Или ответить. За что она просит прощения? Ехать не так уж и много, полторы сутки на поезде. Четвертое письмо, в нем говорится, что сестра сама к ней едет, со своей семьей. Просит подготовиться к их приезду. Пятое и последнее письмо, прошло целых пять лет. Сестра пишет, что простила ее, за то, что она их не встретила, что все равно ее любит, и сильно скучает. Дальше рассказ о взрослении ее дочки, и какая она становится красавица. Теперь мне стало очень интересно, во всем разобраться. Роюсь в чемодане дальше. На дне, стопка фотографий ее детства. Похоже, она давно их не пересматривала. Какой же она была красивой в детстве. И ее сестра тоже. Росли они, по-видимому, в детском приюте. Теперь становится ясно, почему мне показалась обида на весь мир, в ее карих красивых глазах. Есть и новые фотографии, видимо их присылала сестра. А маленькая Вика и вправду красивая. Кладу все обратно и убираю чемодан на место. На кровати нахожу книгу. Старый добрый любовный роман. Как бы она себя не утешала, но она остается женщиной. И ей, как и всем нужна любовь. Удивительно, как много можно узнать о человеке, обшарив его комнату. Остался чердак и подвал. Поднимаюсь на чердак. Там ничего, кроме мышей и пыли. Свет просачивается сквозь дыры в шифере. Понимаю, что потолок сильно протекает во время дождя. Нет, я понимаю не только это. Я понимаю, что не хочу причинять ей боль, или какой другой вред. Хотя пришел я именно за этим. Искал ее несколько дней, что бы представить к ответу, за свой поступок. Который до сих пор остается для меня не понятным. В том ресторане, в тот день. Она подавала сигналы, что нуждается в сексе. Мы целовались в кабинке мужского туалета. И в самый последний момент, она попросила меня остановиться. Как это было жестоко с ее стороны. Сыграть на моем самообладании. Я смог остановиться. Ведь тот род занятий, который я веду, требует полного контроля над собой. Она возбудила меня, и прогнала, словно наглая школьница. Попросила ее забыть. Но молодой амбициозный парень двадцати двух лет, примет это как вызов. Она не надеялась, что еще, когда ни-будь меня увидит. Зря она рассказала, что ходит на лекции доктора Швангера. Который специализируется на антидепрессивной программе. Я записался на лекции, познакомился с его секретарем, и узнал ее адрес. Чтобы посещать лекции, необходимо дать свои точные данные. Чтобы общество слушателей, могла присылать какие либо новости или подарки на праздник. И вот я тут, у нее дома. Пока она бегает, от офиса к офису предлагая выгодные сделки. Я спускаюсь в подвал, вижу большую стопку газет, листовок, и плакатов. Судя поэтому можно сделать вывод, она собирает макулатуру. Меня это заставило улыбнуться. Половина подвала забита бумагой. Большой старый отопительный котел. Немного дров и угля. Была бы сейчас зима. Я бы его, несомненно, растопил. Вижу ящик с инструментами. Беру, нахожу также кусок резины и гвозди. Поднимаюсь на чердак, и начинаю чинить крышу. Что я делаю? Какая глупость, проникнуть в дом, и делать там ремонт. Не уверен, что она заслуживает от меня, какой либо помощи. Но все-таки, я хочу позаботиться о ней. Хоть в чем то. Закончив c крышей, убираю назад инструменты. Иду в ванную, справить малую нужду. Вдыхаю аромат шампуня. Лаванда. Смываю, понимаю, что унитаз не исправен. Поэтому рядом с ним стоит ведро с водой, и ковш. Возвращаюсь в подвал, беру инструменты, чиню унитаз. Гордость переполняет меня, когда слышу, как наполняется водой бак унитаза. Такое приятное чувство, что-то привести в исправность. Перед уходом, пишу записку:
Прекраснейшая Виктория. Смею признаться, что я похозяйничал у тебя дома. Починил крышу и унитаз. Не стоит меня благодарить. Прошу прощения, что вторгся в твое личное пространство. Тебе интересно узнать кто это, не сомневаюсь. Когда придет время, узнаешь. С уважением, аноним.

Выхожу на улицу, закрываю дверь отмычкой. Возвращаюсь в свой мир. Вспоминаю, что надо сделать за сегодня. Заглядываю в блокнот, вижу заказ. Частный предприниматель, сорок один год. Занимается продажей бытовой техники. Убить его нужно до завтрашнего утра. Закуриваю, сажусь в машину. Подъезжаю к своему дому. Если его можно назвать домом. Сейчас половина четвертого дня, и народ начинает заполнять пространство моего дома. Как я и ожидал, сестренка уже сосала пиво, из пластиковой трубочки. Везде молодежь, пьющие алкоголь и курящие траву. Молча спускаюсь в подвал. Это мое пространство, и сюда, я некого не пускаю. Открываю форточку, колочу себе косячок травы, расслабляюсь. Обдумываю предстоящее дело. Разбираю и смазываю пистолет. Хотя никогда не приходилось им пользоваться. Горд за это. Люблю, когда все идет как надо. Попросили убить его быстро и безболезненно. Поэтому решаю использовать сыро резку. Наверху раздался шум битья посуды. Поднимаюсь, выгоняю всех во двор. Влада, не без ворчания уходит, зацепив с собой бесконечно длинный хвост. Из таких же ленивых бездельников. Ох, были бы сейчас живы родители, моя жизнь стала бы куда легче. Они несправедливо оставили на меня, это вредное и непослушное существо. Которое больше всего на свете, любит просить и тратить деньги. Целых пять лет я старался быть для нее отцом и матерью. И порядком уже устал. Но я обязан это делать, скажете вы. Я и сам это знаю. В этом году она окончит школу, я устрою ее в колледж за границей. Где надеюсь, она наберется ума. И встретит нормального парня. Она не знает, чем я зарабатываю. Ей это не зачем знать. Почему и как я стал профессиональным убийцей? Это сложный вопрос, все началось еще со школы, мне платили деньги, что бы я избивал каких либо ребят. Это перешло и в колледж. Где я учился на инженера конструктора. Однажды мне предложили большую сумму, но на этот раз нужно было убить. Помню, как тряслись мои руки, когда я отпустил бездыханное тело. Ревнивый муж, заказал любовника жены. В основном убивают из-за ревности. Иногда от обиды или страха. На этот раз, похоже конкуренция. Сколько раз я убивал? Восемнадцать! Восемнадцать покинутых душ, из-за банковских долговых расписок. Денег. На эти деньги я оплачу учебу Влады, устрою хорошее приданное. И обустроюсь сам. Ведь я заслуживаю право на семью и детей. Все мы грешные в чем
Вечер, сижу в своей машине, на парковке торгового дома. Сейчас восемнадцать сорок один. Любое коммерческое предприятие работает до девятнадцати часов. Кроме тех, что работают круглосуточно, это не из этих. Вот уходят продавцы и консультанты. За ними секретарша. А вот и он сам. В сером деловом костюме, в красном галстуке в полоску. Такие носят политики. Мужчина по виду, на вес килограмм девяноста. Среднего роста, с пивным животом. Не допускаю чувство жалости, это очень сильно мешает. Он садится в свой серый внедорожник, и, не подозревая, что я за ним слежу, уезжает. Не хочу, убивать его в его же доме, живет он хоть и за городом. Там возможно жена и дети. Которые будут умолять и плакать. Такого у меня еще не было, но я знаю, что именно так и будет. Благо я форсировал двигатель на своей старушке в прошлом месяце. Которая досталась мне от отца. Был большой соблазн продать ее, когда были трудности. Но я не продал, и рад этому. Потому что занимаюсь ее реставрацией. Я обгоняю его внедорожник, преграждая дорогу. Мигаю остановиться. Надо бы, как ни-будь приобрести палочку дорожной инспекции, это должно сразу сработать. Он все-таки остановился. Ждет, что я дальше предприму. Я выхожу, улыбаюсь, не вызывая подозрений. Подхожу к его машине и спрашиваю закурить. Он опускает стекло, говорит, что не курит, и собирается уехать. Я прощаюсь, достаю с кармана нож, и прокалываю переднее колесо на его машине. Он в ярости, даже не думает меня бояться. Выходит, угрожает избить меня и отвести в полицию. Я навожу на него пистолет, велю сесть в машину, но не за руль. Благо машин по этой трассе проезжает очень мало. Я сажусь на заднее сидение. Расспрашиваю его, имитируя знакомство. В это время подготавливаю сыро резку. Велю пристегнуться, дабы отвлечь его. Накидываю нить. Брыкается, пытается снять ее. Порвать. Но стальную леску не порвешь руками. Начинает бить конвульсия, опустошается его мочевой пузырь, я это чую. Я знаю, что его горло и лицо, сейчас почернело. Когда я убеждаюсь, что его пульс остановлен. Я шарю в его карманах, сумке и бардачке. Это не мародерство, не думайте так. Это древнейший закон, победитель может забрать вещи проигравшего. Он проиграл в схватке за свою жизнь. Я нахожу его кошелек, который забит наличными. Банковские карточки, чековая книжка. Картинка футболиста там, где должна быть фото его семьи. Значит, ее у него нет. Возможно даже, что он гей. Был гомосексуалистом. Царствие ему небесное. Отпеваю ему прощальную молитву, беру деньги и ухожу. Да, что касается смерти, я набожен. Так куда интереснее. Разворачиваюсь, еду в бар, пропивать добычу. Утром меня ждет встреча, где я получу оставшуюся половину за выполненную работу. Паркую машину на своем привычном месте. Хозяин этого бара, однажды воспользовался моими услугами, поэтому я на хорошем счету. Эта парковочное место было только моим. Стоит значок о запрете парковке в этом самом месте, но не для меня. Я гашу радио, сладкий голос радиоведущей тихим эхом слышался в памяти. Интересно как она выглядит в живую. Закуриваю сигарету, открываю дверь. Как и всегда в это время, бар почти забит людьми. Официантки, неся разносы с выпивкой, мило мне улыбаются. Почти уверен, что это распоряжение Андрея Викторовича, хозяина бара. Но спросить об этом я не собираюсь. Меня все устраивает. А кого может не устроить улыбающиеся полуголые красотки? Заведение пропитано запахом дыма и перегара, что создает впечатление своей среды. Мне здесь всегда рады. Я сажусь за барную стойку, жду, когда Моника освободится. Необычная  девушка с необычным именем. В ней видится мулатская кровь. Темная кожа, кудрявые, угольного цвета волосы, спадающие почти до локтей. Маленький носик и пухлые губы.  Ярко голубые глаза. Именно поэтому я считаю ее необычной. Какой-то сбой в генной инженерии. Но мне это всегда нравилось. Она моя бывшая девушка. Но не такая бывшая, c которой потом не хочешь общаться и избегаешь. Мы с ней даже после расставания, сохранили теплые отношения. И позволяем друг другу чуть больше чем просто друзья. Но это дружба, и она важна для меня. Я устало и нервно стучу пальцами по столу, жалея, что сейчас тут так много людей. Рядом со мной двое мужчин, празднуя что-то, пытаются выглядеть самыми важными персонами. И вот пришло мое время, Моника направляется ко мне. Улыбается, но не, потому что кто-то ее об этом попросил. Даже не сказав “привет" тянет меня за куртку и целует взасос. Я закрываю глаза. Наслаждаюсь. Понимаю, даже к удивлению для себя, что хочу, чтобы на ее месте была Виктория. Как всегда страстно и долго, Моника высасывает из меня жизнь. Или наоборот наполняет меня. После поцелуя говорит “привет”, спрашивает, что мне налить, говорит, что скучала. Я отвечаю холодного пива, и сухариков. Уверен, мужчины рядом со мной обомлели от зависти, и уже не будут пытаться с ней флиртовать. Моника рассказывает, что творилось тут, пока меня не было. Это ее мир, она все видит и слышит. Я спрашиваю, видела ли она сегодня Владу. Говорит, что Влада была, где то тут. Удар в бок, не сильный. А вот и сестренка, это я научил ее драться. И не жалею об этом. Она дерется почти не хуже сверстников пацанов. А для подруг, она  что-то вроде вожака стаи. Моника улыбается. Я делаю вид, что ничего не произошло. Обнимает меня сзади, целует в шею. Глотает мое пиво, и просит денег. Целую ее руки, взъерошил ей волосы, за что получил недовольное ворчание. Даю деньги, и мой ангел улетает. Я не разрешаю ей сильно напиваться. И не видел ее такой. Моника говорит, что млеет завистью от наших с Владой отношений. Улыбаюсь, заказываю вторую кружку. Третью. Удар по плечу, а это уже не Влада. Артем, друг еще со школы. Угощаю его пивом. Артем рассказывает, что Максим смертельно болен. Старый мой знакомый, но мы так и не подружились. Говорю, что мне очень жаль. Опустошаем еще по одной. Прибегает Влада, жалуется на каких-то ребят, которые пытаются до нее домогаться. Прошу Артема подождать, говорю, что справлюсь сам. Иду к их столику, беру, двоих за шкирку, вывожу за дверь. Охранникам говорю, что все в порядке. Дверь с хлопком закрывается. Я говорю, что девчонка, до которой они пытаются домогаться моя сестренка. Оскорбления в мой адрес. Угрозы. Выходит их третий приятель. Бью одного в челюсть, второго в живот и головой пробиваю об бетонную стойку. На какой-то миг, мне показалось, что я услышал треск. Третий просит прощения. Догоняю, бросаю борцовским приемом. Завожу всех обратно сажу за их столик, и желаю приятного вечера. Не знаю, что побудило меня перейти на виски. Дальше помню только, что в ту ночь, трахал какую-то девушку в отдельной кабинке, и думал о Виктории. Помню, как смеялись надо мной Моника и Артем, когда я им рассказал о Виктории. Утро. Что может быть хуже? Если вчера ты напился как старый матрос. После встречи с клиентом, еду домой, забираю Владу на воскресное богослужение. Мы всегда его посещаем. Это своего рода традиция. Смешно видеть как недовольная и опухшая она красится по пути, просит купить ей газированного напитка. Разве я могу ей отказать? Беру ей две банки, самого дорогого, себе энергетический напиток, и два гамбургера. Жует и ворчит, что я не дал ей поспать. Карябает мою руку, когда я переключаю передачу, не знает, что мне это нравится. Садимся на последнюю скамейку, последнего ряда. Наше с ней место. Проповедь как всегда скучна и уныла. Влада пытается поспать. Нельзя ее за это винить. Да я и сам готов раздаться храпом, под этот усыпляющий рассказ, на тему спасения души. После окончания, как всегда к нам подходят, главный пастор, и лидер молодежного движения. Пастор хочет занять меня разговором, а лидер уводит Владу. Я знаю, что Влада как всегда любезно ей откажет, и будет ждать меня в машине. Не люблю разговор с пастором церкви, какое-то неописуемое желание отвечать ему откровенно. Только мы перешли к вопросу моей духовности, я почувствовал, как меня хватает за запястье холодная женская рука, нежная. Смотрю на захватчицу, Виктория! Вся в своем великолепии. В шелковой блузке, и черной бархатной юбке. Кажется, она подчеркнула свой возраст. Волосы распущены, черные колготки. Изумительна. Макияж подчеркивает ее строгий наряд. Сердце начинает волнительно биться. Вспоминаю этот момент, и смеюсь, как испуганно я, наверное, тогда выглядел. Вика просит у пастора прощение, но ей надо со мной срочно поговорить. Пастор был не против, пожелав нам удачи, удалился. Виктория, строгая, молчаливо вела меня к выходу. Как только мы вышли за дверь, прижимает меня к стенке, расспрашивает и обвиняет меня в том, что я проник в ее дом, и я ли тот самый аноним? Я улыбаюсь, здороваюсь. Спрашиваю, что она тут делает. Она не замечает моих слов. А я не замечаю ничего, кроме нее. А знаешь, так хочется сказать правду, да! Это был я. И я все о тебе знаю. Но я не сказал. Но и не солгал. Сказал, что у меня есть имя, и она его знает. Она злится. Она ожидала совсем другого ответа. Бьет меня в челюсть, из-за того, что я улыбаюсь. От этого я начал смеяться. Целую ее руку, советую бить сильнее. Пытается. Но выходит также. Я предлагаю научить ее драться. Отказывается. Бьет коленкой в пах, и уходит. Меня никогда туда не били. Я сжимаюсь, сажусь на корточки. На какой-то момент я ее возненавидел. Но больше полюбил, мне хотелось принимать ее удары, если ей это доставляет удовольствие. Слышу, как захлопнулась дверь машины. Влада бежит ко мне, кричит Виктории, что не позволит бить своего брата, никому. Оскорбляет ее коровой, хочет догнать. Виктория обернулась, улыбнулась, но продолжила уходить. Я останавливаю Владу, говорю, что все в порядке, я это заслужил. Моя маленькая защитница, я говорю, что люблю Владу. Отойдя от удара, сажусь в машину, и мы едим поесть в дорогой ресторан. По пути вспоминаю, сказал ли я Виктории в тот вечер, что хожу в церковь. Видимо сказал. Влада смеется, говорит, что я ее удивил. Она видела много моих девушек, но что бы с такой старой. Я отвечаю, что Виктория не старая. Среда, семнадцать двадцать семь, через три минуты, начнется лекция. Я сижу на самом последнем стуле. Наблюдаю за Викторией. Вижу, что волосы она собрала в хвост, в той же шелковой блузке, что была в воскресенье. Лекция прошла как обычно. Хлопаю вслед за всеми, выхожу. Сижу на капоте машины, курю. Грустные и прискорбные лица покидают помещение. Виктория, сегодня, она в коричневых классических штанах. Увидев меня, ее глаза сфокусировались, кажется, она думает, что я ее преследую. Правильно думает. Я приветствую ее, она спрашивает, мало ли мне было в прошлый раз?
Я улыбаюсь, предлагаю ее подвезти. Отказывается, гордая. Оставляю машину, иду рядом с ней. Нервничает, просит оставить ее в покое. Я говорю, что нельзя так поступать с молодыми людьми, будучи такой красивой. Уверен, она поняла, о чем я. Останавливается, смотрит мне в глаза. Прижимает к стенке. Прикрываю пах. Гладит меня по щеке, и говорит “ Удиви меня, мальчик!”. Отпускает, ловит такси, уезжает. Я стою, облокотившись об стену. Улыбаюсь, закуриваю, иду к машине. Вот оно! Наконец то! Мотивация, цель! Эта девушка хочет поиграть, ну что же, за мной не замедлится. Еду домой? Нет, еду в круглосуточный торговый центр, покупаю пару комплектов модной одежды по сезону. Компакт диски с ее любимой группой. Бижутерию. Нет, это не то, что вы подумали. Это не для Виктории, подарить ей все это, все равно, что ничего не сделать. К тому же дать ей повод посмеяться и раздавить меня. Это все для Моники. Сегодня у нее день рождение, а она как всегда на работе. Она не справляет этот день. Моника тает, целует и смеется как в первую ночь, благодарит. Она счастлива, и я. Говорит, что любит меня. После второй двойной порции виски, кричу на весь бар, привлекаю внимание: “Уважаемые посетители, прошу прощение, что прерываю вас, но должен всех вас поставить в известность. Сегодня у нашей милой и очаровательной Моники день рождение. Сегодня, несомненно, ее день. Давайте поздравим ее все вместе. Она работает тут, не первый год. Что бы заботится о своей больной маме. Которая живет в другом городе. Поздравим и выпьем за нее.” Крики, визг, свисты, поздравительная песня всем залом. Не самый наилучший хор. Каждый пытается обнять и поцеловать Монику. Сама же она плачет, кажется, ее это задело. Даже Андрей Викторович о ней не забыл. В зал вносят две официантки, больной двуярусный торт со свечами. Знает ли он, что надо поставить двадцать шесть свечей? Я выталкиваю Монику из стойки, и кричу всем, что я сегодня буду за нее. Она задувает свечи, кто-то это запечатлел на фотокамеру. Я кидаю рядом с кассой шесть больших купюр, это больше чем все могут выпить. Кричу всем, что я угощаю! Многие приняли мой дар. Я наливаю, себе и другим. Дальше темнота, помню, разбивались бокалы. Монику не пускал до самого конца. Вспоминаю, меня уводит Влада. Помню, меня выворачивает в туалете. Также помню, меня обнимает и целует Моника. Она тоже была пьяна. Говорила, что сильно любит меня, предлагала нам начать все заново. Я знаю, что это говорит за нее водка, она пьет только ее. Секс, называю ее Викторией. После, потом, мы с Моникой часто над этим смеялись. Просыпаюсь, я не дома. У Моники, я в кровати не один. Вижу что это не Моника! Господи, это Влада. Встаю. Раньше, когда мы только потеряли родителей, она всегда спала со мной. Не люблю вспоминать это время. Такая жажда, будто я не пил целый год. Бужу Владу, говорю, что надо ей идти в школу, это я тоже не люблю. Кидает меня подушкой, просит исчезнуть. Так я и делаю. Слышу, что Моника на кухне. Та в белом халате готовит завтрак. Улыбается, целует. Я открываю кран, и пью минуты три. Возвращаюсь с туалета, и как всегда, за завтраком Моника рассказывает, что было в прошлый вечер. Я оставляю ей деньги, что бы она передала их Владе. Монике дали два дня отгула. Она это заслужила. Чем же мне заняться сегодня? Свободного времени у меня всегда много. Бывало, и два месяца ждал заказ. Но денег мне больше чем хватает. Надо добраться до бара, забрать машину. Пятница, весь прошлый день реставрировал машину. Внутренности все заменил, осталось только внешность и салон. Вчера обдумывал, как же мне удивить Викторию. Я слишком  много времени о ней думаю. Вот сейчас стою и выбираю самого красивого щенка. Это не что бы удивить ее. А манипулировать, заставить делать то, что я хочу. Я уверен, что она не сможет его выбросить. Или убить. Она будет о нем заботиться. Даже возможно проклиная меня. Улыбаюсь этой мысли. Но как же угодить этой богине? Она, несомненно, не ожидает от меня ничего, что сможет ее удивить. Я для нее простой подросток, в котором бушует тестостерон. Значит, у меня есть преимущество. Я почти приехал к ее дому, меня осенила хорошая идея. Я разворачиваюсь, еду домой. Открываю копилку, которая набита деньгами, не те, что на будущее Влады, то святое. А вот свои деньги я готов потратить. Беру большую сумму, и еду на радиостанцию. Благо все находятся в одном здании. Я заплатил, троим разным радиоведущим, что бы они крутили весь день мое к ней обращение, своими голосами. Мы договорились, что крутить мое сообщение будут постоянно, после каждых двух песен. До завтрашнего дня. Наверное, я заплатил каждому, месячную зарплату. Которую, несомненно, они поделят со своими директорами. В торговом центре выпрашиваю большую коробку. Покупаю две миски. Подушку специальную, для собак. Молоко. Вот она обомлеет от злости, когда услышит, как скулит и лает это маленькое животное. За рулем, постоянно переключаю радиостанции, и наслаждаюсь каждым сообщением. Но по сути одним и тем же:
“Дражайшая Виктория Блажиевская! За тот короткий период времени, что я находился рядом с тобой, я осознал, что ты прекраснейшая из всех. И мне совсем не стоит усилий, что бы тебя удивить. Я всегда буду тебя удивлять! И заботиться о тебе. Доверься мне! И ты поймешь, что мужество не зависит от возраста.”
Особенно забавляет, когда это говорит девушка. Я поднимаюсь по крыльцу ее дома. Слышу крик за спиной. Старая женщина идет ко мне, пыхтя и задыхаясь. Интересуется, что нужно мне в этом доме. Говорит, что хозяев нет. Интересно. Я улыбаюсь. Вероятно, это Виктория попросила прогонять всех, то есть меня. Я приветствую, говорю, что Вика распорядилась, что бы я починил ее унитаз. Кладу на пол коробку. Хоть бы щенок не заскулил. Показываю ключ от своей комнаты, и, повернувшись спиной, открываю отмычкой. На последок говорю, что Виктория просит прощения, что забыла обо мне упомянуть. Уверенно закрываю дверь. Это однозначно сработало. Ставлю коробку у лестницы, наливаю в глубокую красную миску молока. Отпиваю глоток. Прощаюсь с собакой, в надежде, что не на всегда. Куря у себя в подвале марихуану, думаю, услышит ли Виктория мое сообщение? Услышит, а если нет, то ей об этом наверняка кто ни будь, скажет. Суббота, восемь часов утра. Жду в машине, когда выйдет из дома Виктория. Просидел целый час, ненавижу за кем то следить. Одета она, как и в среду. Любит эту блузку. Торопливо идет к автобусной остановке. Как только она села в транспорт, завожу машину, еду за ним. Сошла она у входа в национальный банк. Оглядывается, чувствует, что я за ней слежу. Теперь я знаю, что ее офис в этом здании. Такая маленькая победа, но я ей рад, будто ребенок новой игрушке. Записываю номер телефона ее конторы. Еду домой к Виктории, с бутылкой дорогого вина, свечами и с двумя порциями ресторанного блюда. Которое она заказала, в тот злополучный вечер. Чуть не споткнулся об натянутую проволоку, через порог. Она, несомненно, на меня в ярости. Мой прошлый подарочек залаял на втором этаже. При виде меня завилял хвостом. Интересно, как она его назвала. Звоню с таксофона. Меня приветствует голос оператора, интересуется, чем они могут мне помочь. Я предлагаю им сделку. Я плачу им кругленькую сумму, а они дают Виктории неделю выходных. Приглашает приехать к ним в офис, обсудить все подробнее. Я прошу сохранить это в тайне. Предлагаю встретиться со мной в заведении напротив их здания, не позже чем через пятнадцать минут. Заказал себя чашечку капучино. В зал входит мужчина тридцати лет, одетый в дорогой черный костюм. Я машу рукой. Торговались мы целых двадцать минут. Сошлись на условиях, что Виктория отдыхает пять дней, но они будут ей оплачены. Узнаю о ней все подробности, во сколько уезжает, есть ли у нее роман с кем ни будь из ее коллег. Главный администратор фирмы уходит, пожав мне руку, и облегчив мне бумажник. Я снова победил. Торжественно оставляю чаевые официанту, еду в домой, убить время. Сейчас восемнадцать двадцать два, через полчаса рабочий день Виктории закончится. Дорога домой, по моим подсчетам займет примерно двадцать минут. Спешу к ней домой, успеть все подготовить. Достаю с холодильника вино, разливаю. Зажигаю свечи, разогреваю ужин. От запаха, у меня заурчало в животе. В холодильнике беру одну баночку ее йогурта. Не успев покончить с ним, слышу, как открывается входная дверь. Начинаю сильно волноваться. Даже немного бояться. Слышу цокот каблуков по лестнице. Я включаю сонату на проигрывателе. Шум шагов ускорился, и начал ко мне приближаться. Я беру на руки щенка, который вылизывал оставшийся персиковый йогурт. В последний момент думаю, не слишком ли я просто одет, для такой обстановки. Синие джинсы, белая футболка. Черные туфли. Нюхаю подмышки, не воняет ли от меня потом. Нет, лишь легкий аромат моих духов. Морская волна. Влада утверждает, что этот запах не может не понравится. Удивляюсь, ее равнодушному выражению лица. Стоит у порога, велит отпустить на пол ее собаку. Одаривает меня, сильной пощечиной. Идет к холодильнику, достает баночку йогурта и… и уходит. Словно не заметила, стол и свечи. Я стою обломленный, такого поворота событий я ни как не ожидал. Догоняю ее, прошу прощения, за то, что нахожусь у нее дома. Прошу дать мне шанс. Говорит, что устала. И от меня тоже. Я прошу ее остановиться на минуту, выслушать. И я уйду из ее жизни, навсегда. Настроение мое испорчено, кажется тоже навсегда. Я спрашиваю у нее, неужели я, совсем не достоин ее внимания? Неужели она хочет прожить всю жизнь в одиночестве? Я бы смог сделать ее счастливой, говорю я. Она ответила лишь, что если это все, что я хотел сказать. То я могу идти. Ухожу. Напиваюсь в баре. Моника и Влада утешают меня. Моника сказала, что разочаровалась во мне, из-за того, что я утратил контроль над собой. Я отвечаю, что все в порядке, тянусь ее поцеловать. Она отводит губы. Меня это обидело. Я велю налить тройную порцию. Слова сестры меня зацепили, она сказала, что может именно этого Виктория и хотела. Что бы я страдал. Я пришел в себя. Я мужчина. Воин. А воины не страдают из-за женщины. Следующие несколько дней я спал в машине, выпевал весь виски в баре, и трахал всех девушек, которых смог. Влада зовет меня домой. Говорит, что скучает. Но я не собираюсь ее бросать, говорю я ей. На следующий вечер, она прибегает ко мне, и говорит, что мне надо приехать домой. Что это очень важно. Я говорю, что скоро поеду, и продолжаю пить. Ставит условие, что если сейчас я не поеду, то в эту ночь она лишится девственности, и я ей ничего за это не сделаю. Я ругаюсь на нее, это всегда было ее шантажом. Беру за руку, и еду домой. Благо, я не успел много выпить. Подъезжаю к дому, горит свет. Я смотрю на Владу, и говорю, что меньше всего я сейчас хочу гостей. Она говорит, что не знает кто это. Я выскакиваю из машины. Прокрадываюсь к дому. Машина завелась, и уехала. Черт бы побрал эту девчонку. Наверняка там одна из ее подруг, которая хочет, что бы ее поимели, как следует. Это единственная польза от них. Убираю пистолет за пазуху, открываю дверь, а там… Солгала значит. И как я не заметил это. Я ведь знаю Владу как облупленную.  Виктория сидит на диване, пьет мой виски. В том самом красном платье, говорит, что у меня был ужасный бардак, и она навела в  доме порядок. Я стою как столб, в который должен врезаться грузовик. Просит вытереть ноги, и зовет на кухню. Иду молча за ней. Включается та самая музыка, которую я ставил у нее. Свечи, вино. Все точно также. Сажусь за стол, я перестаю чувствовать себя хозяином этого дома. Говорит, что все, что я сделал для нее, она ценит больше жизни. Благодарит, за щенка и выходные дни. Просит прощение за все. Бьет меня по щеке, это за сообщение по радио. Над ней смеялись. И завидовали. Говорит, что за всю жизнь не встречала более достойного, чем я. Я смеюсь, говорю себе и вам, что я все-таки победил. И хочет прожить всю оставшуюся жизнь, со мной. Дальше вино, музыка, танец. И сами знаете что.
Дорогие друзья, прошло уже три года с того момента. Мы с Викторией поженились. У нас родилась красавица дочка. Назвал я ее Вероникой. У нее мои глаза, а все остальное от мамы, и характер кажется тоже. Я выкупил дом в котором она жила. Занимаюсь предпринимательством. У меня два больших столярных цеха. И скоро открою третий. Когда я рассказал жене, чем зарабатывал, она ушла от меня. Но вы же меня знаете. Влада учиться за границей, на юриста. Как я и надеялся, набралась ума, бросила пить. Встретила хорошего и богатого парня. Собираются пожениться. Моника вышла замуж, и ходит с большим животом. Мы уже с ней не целуемся. Ну, может изредка. Она больше не работает в баре. Я помирил Викторию с сестрой. Сейчас они у нас дома, мы готовимся праздновать день рождение нашей дочери. Ей исполнилось два года. Конечно, я поздравлю ее от вас тоже. Сижу я у камина, подкидываю дрова. Это так, для красоты, дом конечно отапливается системой. Все почти собрались, мы ждем Владу со своим женихом. Очень хочу увидеть их обоих. Маленькая Вика выросла, уже ходит в школу, помогает сейчас на кухне. Честно признаться, иногда тянет к прошлому, убить, кого ни будь. Но на то это и прошлое. С меня хватило девятнадцать раз. Машину полностью отреставрировал, уже давно. Катаюсь на ней иногда. Теперь у меня их две. И одна у жены. Ох, видели бы вы, как похорошела в моих руках Виктория. Стала еще прекрасней. Собака выросла, назвала Вика ее Конфетка. Но, на мой взгляд, она выросла слишком большой для такого имени. Но мои трудности не закончились, теперь у нас Вероника, и я не собираюсь останавливаться на одном ребенке. Хочу как минимум троих. Сына обязательно. Сегодня ночью этим и займусь. Улыбаюсь. А вот, похоже, и приехали Влада со своим парнем. Мне пора их встречать, прощаюсь с вами друзья.  Желаю всем удачи.