Одиночество в сети и торговые сети

06.09.2021 – 12.12.2012          "Одиночество в сети" и торговые сети.

Моменты жизни, шелест страниц, потерянные имена. Петли во времени, извлечения из дневников. Комментарии извлекающего даю в квадратных скобках, чтобы не смазать расстояние до прошлого.

4.08.2010 (3)

Можно читать, можно писать. В том и в другом есть свои преимущества. Пишущий может застать самого себя за этим занятием год спустя; оглядываюсь, застаю, отбрасываю лишнее, остаётся сущая ерунда, может статься, тоже лишнее; а может быть, и не лишнее – додумать, дописать, переписать, затягивая петлю времени.

[Тут ещё шаг на год назад, не сразу заметил. Получается, из 21-го в 10-й и сразу в 9-й. Да уж, петли.]

5.08.2009 (3)

Вчера дочитал Януша Вишневского, "Одиночество в сети". Отметил про себя, – вот ещё одна . Уже написана. То и дело попадаются именно те книги, которые, словно бы, собираюсь написать. Авторы избавляют меня от этой безумной затеи, я успокаиваюсь. Примериваюсь к роли пишущего человека: кажется – шагни вперёд, вступишь на новую полосу жизни, всё будет иначе: кабинет, сосны за окном, поездки в Старый Свет, русская провинция, лазурная Адриатика. Пьеса для одного актёра.

Один из фрагментов, делающих книгу родственной:

«Меня всегда интересовало, замечаешь ли ты женственную сторону моей личности. Я её, в отличии от большинства мужчин, ничуть не подавляю. Напротив того, я выискиваю её в себе. И мне повезло, что делаю я это вместе с тобой. Ты даже не представляешь себе, как сильно ты помогаешь мне жить в согласии с женственной стороной моей психики. И я давно уже хотел поблагодарить тебя за это.
   Это мне помогает несравненно лучше понимать, что ты чувствуешь, как чувствуешь, а также когда и где чувствуешь. Такое знание для настоящего мужчины как путеводитель по женской душе, а уж тем более телу».

К сожалению, в целом книга оказалась похожа на сериал и на психологический эксперимент одновременно. В этом эксперименте нажаты все кнопки, подсоединённые к мозгу: любовь, сентиментальность, восхищение гениальностью, безмерное одиночество. Своего рода эмоциональная фантастика. Оставляет ощущение, будто что-то происходит, что-то произошло, и что это было великолепно. И полная кукольность персонажей, поразительно напоминающих людей. [Почему бы и нет. Реальность и театр переплетены, нити кукловода просвечивают.]

Не стоит продолжать, лучше вернуться на два дня назад, в начало недели:

3.08.2009 (1)

Доходит второй час сидения в офисе на крыше торгового центра. Читаю Вишневского посматривая в окно на промышленный пейзаж увенчанный башнями близлежащего бизнес-гиганта. Небольшая комната для совещаний, посредине круглый стол, пять кресел около него, передо мной на стене большая белая доска под фломастеры. Шум офиса, из-за закрытой двери слышны шаги проходящих мимо.

Итак, читаю: что-то вроде мексиканского сериала; по тексту происходят неожиданные перестановки фигур, тасуются отцы и матери, наркотики, алкоголь, насилие, подлость, бездушие, трогательная забота, восхищение, память.

Кстати, о памяти. Память – функция эмоций. Буквально так сказано в книге. Коротко и ясно. Хочешь, чтобы тебя запомнили – возбуди эмоции. Пан Вишневский мастерски их возбуждает. Читать очень интересно. То самое интересное положение, в котором находится женская часть воображения, постоянно чреватая впечатлением, удивлением, тем, что набухает под сердцем и внезапно появляется на свет.

Что и говорить – тот, кто овладевает фантазией людей, становится их хозяином: помнят, воображают, фантазируют, ждут новостей.

Так книги эксплуатируют нашу женственную пассивность, создавая миры из ничего. Мы не можем оторваться от зеркал, примеряя на себя бесконечный ряд самых странных одежд.

Хочется написать книгу для единственного читателя, самого себя. Непонятно только, зачем столько усилий, если достаточно взять одну из уже написанных кем-то.

Хочется быть тем, кто пишет книги, как хочется быть богатым. Как-нибудь сразу, минуя историю становления. Просыпаясь утром, выглядывать в иллюминатор собственной яхты, чтобы увидеть залив, освещённый восходящим из-за мыса солнцем.

Фантазия настолько измельчала, что уже не представляешь себя в космическом корабле, на океанском дне, в конной атаке; всего лишь отдельный столик в очень дорогом ресторане, куришь, пьёшь портвейн; пожалуй, даже это слишком крупно для моей фантазии.

На этом месте [на крыше центра, на открытой странице] приходится прерваться. Уходим из офиса, едем в Бутово. Наталия водит машину очень уверенно. Мне главное не смотреть на дорогу.

Четыре полненьких молодых дамы, сидящих на ковре посредине студии, и я, бродящий от окна к окну; они заняты разговорами, я не занят ничем.

Некоторые пояснения. Наталия входит в семью, которая "держит" торговый центр. Впрочем, это не важно. У Наталии большой красный внедорожник с блатным номером и административный пропуск по Рублёвке. Водит она классно. Это важно.
…

Закончился день, закончил чтение.

«… как описать это состояние "возвращения в прошлое". Интересно, другие чувствуют то же самое? Что-то вроде грусти, поскольку это было так давно и уже никогда не повториться, но одновременно и необыкновенное любопытство. Словно открываешь книгу, которую когда-то читал с замиранием сердца и пылающим лицом».

(Возвращение в прошлое – разве не этим я сейчас занят?)

Да, Вишневский нажал на все кнопки: сверхчувствительность, оргазмы и кончины вперемешку, невозможность что-либо изменить. Большие груди плывут сквозь повествование, как белые паруса. Умные метросексуалы, оригинальные женщины, тупые мужики. Музыка. Алкоголь. Опять музыка.

Последние несколько страниц дочитывал на пороге полуночи, когда пришло сообщение на мобильник; дача, голубое небо, стрекот кузнечиков. Посмотрел в окно и улыбнулся. Написал ответ, который адресат прочтёт в воскресенье после обеда, когда пройдёт ещё несколько дней жизни, не описанной ни в одной книге.

5.08.2010 (4)

Весной у Наталии сгорел дом, на фоне пожаров этого лета событие малоприметное. В том торговом центре я перестал бывать. Не стало во мне нужды, о чём, по правде говоря, не жалею. Теперь бываю в другом торговом заведении, со второго этажа которого видно большое поле для выгула лошадей. Снова сочиняю базу данных, занятие привычное и увлекательное. Читаю книги и пишу программы.

За год многое переменилось, но многое и осталось неизменным. В полночь трудно сравнивать год прошедший и год нынешний, на весах всего лишь прошедший день и день настающий, до которого ещё надо дожить – заснуть, пропасть, снова воскреснуть, вместе с утром, которое, судя по всему, будет ещё более дымным, чем утро минувшее.

     И, еженощно умирая,
     я рад воскреснуть в должный час…

Что до одиночества, то в сети его столько же, сколько в торговом центре.