Страх

Нет,   все - таки не бывает генерала, не победившего ни в одном сражении.
Не бывает писателя, не написавшего ни одного романа, ни  поэта без стихов.
Не бывает Дон Жуана без женщин, и если ты не написал ни одну картину -  ты не художник. Если ты не отснял  километры  пленки  - ты не режиссер.
Ты - не хороший, если не помог многим. Ты -  не герой, если не  совершил подвигов.
Ты -  не сын, если мама  несчастлива.
Ты - не муж,  если жена одинока.
Ты- не друг, если не рискнул собой ради него.
Ты - не  мужчина, если не преодолеваешь  обстоятельства.
Ты - не  человек, если не победил животное.
Не бывает острова, не окруженного водой. Не бывает беззубых волков.
Не бывает боксеров с не набитыми кулаками.
Или все же?
Достоевский остался бы Достоевским,  не написав ни строчку?
Фидель был бы Фиделем, если  б не взял в руки автомат «Калашников»?
Мог бы быть Ленин быть собой не залезь он на броневик?
Для нас это были бы определенно  другие люди, но сами для  себя они остались бы теми же. И относились бы к себе так же как и после этих свершений. Ведь они с детства чувствовали в себе этот  свет, эту силу.
Наполеон считал себя императором, еще тогда,  сидя в окопе ефрейтором. Курт Кобейн  разбивал бы несуществующую гитару  сидя в офисе,  Сталин был бы строг  и влиятелен в пределах своей семьи. Относились  ли бы они  к себе по-другому без реализации? 
Нет.
 Поэт остался бы поэтом . Художник также бы смотрел на мир своими уникальными глазами,  пусть ни разу не перенеся  эти картины на холст.
Поверили?
 Ха, да никогда!
Наполеон бы забыл свои мечты, и привык бы исполнять  приказы. Геракл бы развлекал людей в цирке,  Мухамед Али погиб от ножа в баре. Предали бы они себя быстрее Иуды и  уж точно  дешевле. Сдались бы под гнетом фактов. Стали бы тенью своей.
Сломались с хрустом, как хворост.  Ничего бы не было. Ван Гог бы был обычным наркоманом.    Фреди Меркурии противным  геем. Генералы превратились бы в охотников на уток, бойцы стали бы кабацкими драчунами,  любовники – онанистами. Писателей хватило бы только на обновление статуса в социальной сети, художники стали бы дизайнерами, поэты довольствовались бы удачным застольным тостом.
Сдались бы еще в средней школе, не смогли бы сохранить веру в себя без доказательств ненужным,  абсолютно чужим  толпам людей  кто они есть внутри на самом деле. 
Разуверились бы сами в себе, услышав в очередной раз:   да какой ты писатель, ну,  что ты написал?  Да какой ты генерал, ты же в армии не служил, да какой ты музыкант, ты не разу не стоял на сцене, да какой ты  политик , ты же такой незначительный.  И  тогда тот большой блистательный восседающий на коне Наполеон начал бы таить и превратился бы   лысого карлика. И тогда непобедимый внушающий трепет,  Али, стал бы шпыняемым  разнорабочим, и даже Иисус остался бы  плотником и все его учение касалось бы прочности телеги или скамьи.
Не может человек верить в себя. Долго и настойчиво. Начинает он сомневаться в себе и  оглядываться по сторонам, сравнивать, торопиться, путаться. И огонь в глазах,  способный повести за собой народы, гаснет. И становится темно в душе. И страшно.  Этот страх есть дьявол в самом своем страшном проявлении. Страх поверить самому себе!  Это чистый сатана. Страх положиться на себя, страх ошибиться в выборе, страх в том, что  ты переоцениваешь свои силы, что сам себе все напридумывал. Что правда –это то как думают другие.