Хвосты

Начальство задерживалось, в кабинете долго спорили, матерились, орали куда-то по телефонам и надсадно кашляли от беспрерывного курения. Наконец угомонились. Гость вышел первым, шеф ещё пожамкал бумажками и уже одетый появился в дежурке.

- Ты, Андреич! Давай это...! Отдыхай! И приберись там, а то я чего-то устал сегодня!– глубоко зевнул он и отправился восвояси.

Андреич, уже два года работающий здесь охранником, закрыл двери на засов, подпёр для надежности шваброй и отправился прямиком в кабинет начальника. Там он первым делом слил остатки в один большой бокал и махнул сразу сотку. А чего добру пропадать!   

На дворе стоял жаркий июль, страшно парило, изнемогающая от невыносимого зноя природа замерла в тревожном ожидании. Кое-где уже на темном небе посверкивали далекие вспышки молнии, слышались слабые раскаты.

Стоявшие неподвижно деревья, стали вдруг равномерно покачивать верхушками, затем это покачивание перешло в плавное вращение против часовой стрелки. Вращение все ускорялось, словно гигантский шалун водил сверху исполинским пальчиком по кронам вековых дубов.

В какой-то момент все внезапно стихло, послышался нарастающий рев дождя и тут же раздался резкий оглушительный хлопок, будто кто-то огромный и невидимый преодолел звуковой барьер прямо над крышей здания. Старинные двойные стекла огромных, от пола до потолка, окон в кабинете лопнули все разом, будто тонкие стаканы, неосторожно наполненные нерадивой хозяйкой крутым кипятком. Внезапно погас свет и в следующее мгновение все, что было вокруг, залило сильнейшим тропическим ливнем.

По полу потекли ручьи, заискрилась замкнувшая проводка, ворвавшийся в помещение шквал медленно вращал на уровне глаз странную смесь из осколков стекла, пожухлых листьев, поломанных веток и обрывки документов. Все это вместе ревело, гудело, рвалось и металось вдоль стен, захлебываясь в своей полной безнаказанности и наслаждаясь не менее полным бессилием онемевшего от происходящего человека.

Буйство природы стихло так же неожиданно, как и началось. Андреич нашел в себе силы сползти со ставшего родным кресла, крадучись подойти к окну и осторожно выглянуть наружу.

Сначала ему показалось, что в небе начался салют. Но, что-то настораживало! Он вдруг осознал, что салют этот, странный и совсем неуместный сейчас проходит совершенно беззвучно.
По ночному небу проносились огромные разноцветные шары, ромбы, овалы, диски. Все они произвольным образом менялись в цвете, объеме и по форме. Между ними струились волшебные, нежно-серебристые лучи, необычным образом пересекающие мечущиеся по небу фигуры.         

Все это напоминало гигантскую детскую мозаику. Фигуры, то мчались по кругу, то выстраивались в ряд и извивающейся змейкой скрывались за горизонтом, что бы тут же появиться оттуда в виде переплетающихся, искрящихся неземными красками разноцветных колец.
Странное зрелище продолжалось не менее часа. Потом все слилось в один огромный искрящийся шар, который стал сжиматься, быстро превратился в яркую точку и исчез.

На улице, из соседних окон послышались взволнованные голоса. Люди спешили поделиться друг с другом увиденным. Но делиться было не с кем и незачем, поскольку это невероятное зрелище видели буквально все.
Андреич, вспомнив, наконец, о долге, оторвался от окна и бросился к красному телефону.

- Знаю! Все знаю! Все сам видел! Сейчас, вон, и по ТВ передали! Какой-то необычный метеоритный дождь по всему миру! Во всех странах наблюдали!  – устало вещал начальник. – Так что панику не поднимай! Продолжай дежурить! Завтра разберемся!

Действительно, по всем каналам передавали картинки увиденного зрелища, выступали очевидцы, политики и президенты. Ученые давали осторожные оценки, проповедники с язвительными улыбками на скорбных ликах возвещали о конце света, финансисты подсчитывали убытки, чиновники предвкушали небывалые откаты от раздачи новых заказов под восстановление инфраструктуры.

Уставший от пережитого Андреич выбрал сухое место, кинул туда старый, драный матрац, свалился на него как подстреленный и через секунду заснул.
«Что-то копчик побаливает! - успела проскользнуть в его засыпающем мозгу слабеющая мысль и тут же угасла.

Проснулся он от нестерпимой боли все в том же месте. Больно было и лежать, и сидеть, и даже повернуться на бок было невыносимо. Будто сзади воткнули раскаленный лом, причем именно горячим концом. Андреич с трудом перевернулся на живот, тяжело подтянул колени и встал на четвереньки.

«Видать, где-то грохнулся вчера, по пьяни! Да забыл потом за делами этими!» - постарался он успокоить себя, одновременно пытаясь встать на ноги.

Наконец, это сложное движение удалось. Он выпрямился и чуть прогнулся назад. И тут же почувствовал толчок об пол, словно  он, как бы, опять присел.
А ведь вроде стоим! А с другой стороны - вроде бы сидим! Будто кто-то невидимый услужливо подставил ему под зад какую-то подпорку! Слегка гнущуюся, вибрирующую, но весьма упругую, не ломающуюся. 

Натужно звякнул телефон. Дежурный с трудом выпрямился и дрожащей рукой кое-как зацепил выскальзывающую трубку.

- Андреич! – отозвался его сослуживец и постоянный партнер по выпивке Панюхин. – Ты как сам-то? А?
- Да, так! На посту!
- А я это …! К врачу с утра! Что-то зад болит! Ни сесть, ни встать, понимаешь! Геморрой, что-ли!
- Понятно! – отозвался Андреич!
Трубка недолго помолчала.
- Видел? – коротко спросил Панюхин.
- Ага!
- Ну и как?
- Так же как и у тебя!
- У тебя ... какой?
- Что какой! – испугался дежурный. И внезапно догадавшись весь пропотел разом.   - Не знаю! Боюсь я смотреть! Да и зеркала нет! Побилось тут все!
- А ты не бойся! Вмакарь двести и глянь потихоньку! Я так и сделал!
- Чего увидел?
- Чего!? Оно самое! Длинный, пушистый! За ночь вырос! И у жены тоже, только поменьше, а у тещи -  куцый, облезлый, висит. как и он сама! Хи-и-и-и!

Трубка мерзко захрюкала.

- Андреич! – позвал Панюхин, когда закончил смеяться. – Может, у нас всех крыша съехала? У всех разом! Может, газ какой распылили? Враги! А?

Дежурный молча положил трубку, присел в кресло и тут же с ужасом подскочил.
Входной звонок звякнул негромко и тут же затих.

На пороге возник начальник. Кроме как на работе больше ему спрятаться было негде. Одет он был в длинный, до пола плащ, руки, аккуратно сложенные за спиной, цепко держали большой, прикрывающий зад портфель.

- Что ж так рано-то? - вытянулся  дежурный. - Не позвонили! Я и машину не вызывал еще!
- Ничего, Андреич! Ничего! – натужно улыбнулся шеф. – Я уж - как все! Пешочком! И для здоровья полезно! Ничего, ничего! Я сам-то из простых буду! А ты не знал?

И не поворачиваясь, спиной вошел в кабинет. 
Далее в течение часа шли бесконечные звонки. Никто, кроме Панюхина, больше не признался! Все ссылались на недомогания, срочные вызовы, протечки в трубах и внезапные отключения электроснабжения.

Знающий истинную картину и начинающий уже понемногу приходить в себя дежурный внутренне поражался насколько легко и искренне врали ему по телефону весьма уважаемые, солидные и серьезные люди. Ну просто врут, как дышат!

Лично его волновало лишь одно, в какую штанину пропустить собственный хвост, неприлично торчащий сзади. Наконец, он просунул прорезавшийся рудимент в правую штанину, предварительно оглядев его. Так себе был хвостишка! Средненький такой, прямо скажем!

Приплелся, кособочась и смешно приседая, сменщик, быстро принял ключи и документы, и остался дежурить. Стоя!

Андреич выскочил на улицу и вдохнул свежий воздух. Как все изменилось в Москве! Ни одной машины! В час пик! Все шли пешком. Мужчины широко расставляли ноги, женщины, наоборот, мелко семенили. И только детишки весело скакали по мостовой, связав свои небольшие хвостики вместе. Детям все нипочем! Все бы им играться!

«Нет! Надо треснуть! А то рехнусь, совсем!» - сообразил, наконец, Андреич.
Не удалось, однако! Еще за полквартала он заметил длиннющую очередь в знакомый до боли магазинчик. Видать, не один он такой сообразительный оказался!

Добрел до метро и вошел в вагон. Народу набилось порядочно, однако, все сидячие места были свободны. Андреич уже ничему не удивлялся, да и все остальные, кажется тоже!

Придя домой, он долго слушал сдавленные рыдания жены про грехи, страшный суд и наказание Божье, а потом неожиданно для самого себя спросил про собаку:
- А как Пальма?
- Что Пальма? – не поняла жена.
- У нее-то ...как с хвостом-то? Ну! Может, там, типа, еще один … вырос!
- Дур-ра-ак!!! – заорала  басом жена и убежала на кухню.

Андреич включил телевизор. Заседал Совет. Заседали стоя. Лица у членов были хмурые, глаза красные, позы напряженные, фигуры выгнутые чуть вперед, а зады - чуть назад. Голоса докладчиков срывались на фальцет.

Все предложения, в основном, сводились к одному! Без паники! Все под контролем! Ничего такого, можно и с этим жить. Если бы у кого одного, а то у всех разом. Это успокаивало и консолидировало. Главное, чтоб не было войны!

Андреич упал животом на диван, достал из-за спинки заначку, повернулся на бок, допил все без остатка, вернулся опять на живот и заснул смертельным сном. Пьяный хвост его вяло шевельнулся и тоже затих.

Тем временем, ситуация в мире развивалась стремительно!

Первыми очнулись ветеринары. Для них хвост купировать, что нам стакан махнуть! Но промахнулись ребята! На месте отрезанных хвостов тут же вырастали новые, только еще более уродливые. Медицина оказалась бессильной.

Мир, как всегда спасла красота. Уже вечером на подиумах фланировали девицы с роскошными хвостами. Они нежно держали их в руках, помахивали из стороны в сторону, а наиболее талантливые, так просто грациозно вращали ими над головой. Некоторые научились только лишь усилием воли, или еще чего-то, задирать хвосты до потолка без помощи рук.

Тут же возникла повальная мода на хвостовой гламур. Повсюду открылись специализированные салоны, модные магазины. Дамы красили хвосты в невероятные по гамме цвета. Парикмахеры превзошли сами себя.

Появились соответствующие стишки, подобающая случаю музычка, открылись кафе по интересам (типам хвостов). Заскрипели писаки, зашуршала попса.
Только  юмористы помалкивали. Над собой смеяться! Не очень-то!

Отношения между людьми упростились до предела. Все уже знали:
     Черный хвост – к измене,
     Красный – к любви!
     Хвост вверх – ты в порядке,
     Хвост по земле –  ты в дерьме! 
     Виляешь -  лижешь до гланд!
     Поджал  -  трус.

У людей честных, порядочных, веселых и хвосты тоже были добрые, толстые, пушистые. А у гнид – тонкие, куцые, облезлые! Народ это сразу приметил!
И никуда не денешься, ни от кого не скроешься! Все на лицо! Точнее, чуть ниже и позади. Влюбленные ходили, хитроумно сплетясь хвостами. Для нетрадиционных, так просто, наступили золотые времена.

Все замерли в предвкушении невиданных дел. Ведь надо было перекроить буквально все! От унитазов до космических кораблей. Человечество стояло на пороге новой эры!

Беспробудно проспав почти сутки, Андреич первым делом ощупал заднее место. В надежде что, может приснилось ему всё это!

Но хвост оказался на месте. Рядом, прислонясь к нему теплой спиной, сопела жена, ее мягкий, пушистый, розоватого цвета изящный хвостик нежно подрагивал во сне, щекоча ему низ живота.

«А что!?  - сглотнул Андреич. – А и ничего страшного? Приноровимся как - нибудь!».

Стыдливо накинул сверху одеяло и обречено придвинулся к супруге.