Вы жертвою пали

«Вы жертвою пали»

     Лидии снился тревожный сон, в том сне у матери отняли жизнь, но не в буквальном смысле, а скорее разум был отнят, но и этого достаточно, чтобы напугать девушку. Лидия отчетливо помнит, что во сне все время фигурировала зловещая голова матери. Из тела матери, из пупка был проведён провод с вилкой, поддерживающий её в жизнедеятельном состоянии. От матери требовалось лишь одного - убивать людей и из их кожи шить своей голове тело. Лидия помнит маленькую комнату тёмную. В ней на табурете при свете керосиновой лампы, мать без глаз шила новое тело. В комнате, разумеется, воняло кровью. Руки матери в крови, она из-за отсутствия глаз постоянно ошибалась в стяжке. Она не признавала никого: ни дочь, ни кота, ни кого из родных. Лидия не помнит о конце сна. Но помнит слова, что говорила ей мать. «Взорванная мировая гармония – это мое искусственное одиночество. Тебя спасает лишь ничегонеделание, дочь моя. Не ты пребываешь в месте, но место живет в тебе. Достань его из себя и вечность узришь пред собой. Смерть как чудо. Вернись домой» - шептала нежно ей мать ей во снах.
       В автобусе было полно народу. Бабка в сиреневом сарафане стояла посреди автобуса, и никто не мог обойти ее, пассажиры не могли понять, что с ней не так, почему ее так сложно обойти.
- Она какая- то круглая, а может и квадратная. Что- то не пойму никак – cказал загадочно дедушка с палочкой, внимательно осматривая ее. – Тебе ведь дальше, чем могила не уйти!
- Да она же просто огромная – басом ответила на его реплику другая женщина с сумками, что стояли на полу, а сама женщина ела эскимо и слушала радио.
- Это ее так муж откормил, видимо, она просто любить покушать,  -  злорадно захихикала еще одна мадам в черной  шляпе и с пуделем черненьким на поводке. – Она лишь гурман. Чертов едок. Банальные вещи говорю, товарищи!
- Да лучше бы он ее трахал, чем так откармливал,  –  внезапно для самой себя, вскрикнула на весь автобус Лидия. – Вы все мертвы, чертовы зомби! Вы меня бесите, твари! Слова это ключи, правильно подобрав, можно открыть любую душу и закрыть любой рот. Глаза, говорят больше чем слова, поэтому, когда больно мы отворачиваемся. 
     А старуха в синем пальто и алом берете вязаном, сидела у окна, она подавилась бананом, но все-таки успела сказать ядовитым голоском:
- Человек в любой ситуации должен быть человеком! Но в этой стране невозможно быть человеком! Это адская страна! Тут все звереют со временем. Я в пожизненном трауре по человечеству, которого уже нет, братья и сестры мои.
        Она была одержима Свободой. Лидия была в горах. Сегодня она должна была ехать в хижину волхвов, они ей пирогов напекли, чай поставили, медовик сварганили. Черт на остановке пытался клеить ее: он настаивал на том, чтобы она жила с ним, ведь у него есть собственная квартира, которую ему оставила в наследство бабушка. Он тянул ее за рукав пиджака, он приглашал ее на казнь, он уговаривал всячески ее, обещал райские горы и свет в конце тоннеля, он даже грозился пустить себе пулю в висок. Он лишь хотел вынести ее мозг, дабы потом легче было взять ее тело. Она ударила его бутылкой, что стояла на земле в висок. Он упал на землю и замер. Она сказала ему:
- Ты лишь пустое место в пространстве, твои слова есть лишь пузырьки, что плывут по воздуху, а всё настоящее глубже, гораздо глубже. Я свободна от этих нагромождений иллюзорного маразматического каравана под названием общечеловеческие ценности.
         Она стояла на остановке и ждала свой автобус, чтобы ехать к волхвам. А он вдруг заговорил, сознание вернулось к нему:
- Езжай  ко мне, я тебе говорю, там лишь будешь счастлива, а я все сделаю для этого, не будь коровой! Я застрелюсь  без тебя, ты этого хочешь?
- Да, этого! Нажми на курок, все будет заебись, вперед!
- Ты любишь лишь себя одну. Ты боготворишь себя. Я найду иную девушку себе для развлечений, которая будет добра, которая будет меня жалеть, а ты езжай, езжай к своим волхвам, скатертью дорога!
      Лидия лежит в избе на сосновом полу, смотрит в потолок и понимает, что прошлого нет и вместо него огромное пустое пространство, ну видны там еще всякие лестницы и в самом верху край крыши виден. Крыша видно дырявая и на нее капают капли воды с потолка. Снег тает. Она идет в комнату, что на самом последнем этаже небоскреба. Там открыто окно и двери, а потолок стеклянный там и все небо видно, как на ладони. Она желала бы прыгнуть в небо.
     Когда-то Лидия провалила экзамен по географии в университете, но зато поняла, что не сбудется ее мечта о поездке в Африку. Она стала ходить в один гуманитарный университет, где ей велели учить японский язык, дабы потом поехать в Японию, чтобы там изучать дзен.
      Лидия начала спуск с горы, полил сильный дождь. Она скользила по мокрой земле и хваталась за ветки деревьев, чтобы не полететь вниз. Облака закружились у самой земли, и она медленно погружался в них. Когда она спустилась окончательно, то они поднялись от земли и взлетели почти на уровень середины горы.
         В избушке на столе лежали ее вещи. Но ей не удалось встать с лежанки. Внезапно по залу пробежала мышь, и, полежав немного, подумала она о происшедшем. Ведь в ее избе творились странные вещи. Голоса по ночам звучали, летали предметы по комнате. Интересно было узнать, кто говорит и почему в такой спешке летают предмете в избе? Вот теперь стол вдруг взлетел на воздух, он стоял без внимания ее, ибо она совсем не обращала внимания на чудеса, что царили в ее обители. Теперь те вещи, что лежали на столе летали по комнате, не испытывая влияния ее взгляда и мыслей.
          По залу бегали мыши без перерыва. А еще пару котов стояли и смотрели по сторонам, им казалось, что мышей нет. Они были внимательны, и мысли их были сосредоточенны на чем- то очень важном, но не на мышах. Лидия в красном плаще и красных колготах подошла к столу, и положила на него свою сумку черную, заодно сняла плащ и оставила его там же. Белый кот прошелся вдоль зала и зашел в дверь в самом конце помещения. Черный кот вышел из противоположной двери ему навстречу.
    Была война, а после войны в этом городке повсюду устроили кладбища. Жалкие трупы. Где бы ты ни находился, но не только здесь эти кладбища, ведь в любом городе, стране - везде одно. Война удел молодых. Все заражено, заражено технологией замещения живого на мертвое. Ибо цивилизация обречена на полный провал. Лекарство против морщин. Везде продукты жизнедеятельности людей, а плюс к этому и химические отходы повсеместно на планете разбросаны. Куда ни глянь, везде грязь и отходы. Оскал чудовищной улыбки империализма в глазницах черепа цивилизации,  а город стал  помойной ямой. Возле остановки автобуса «666» есть чудесная свалка, прямо под стенкой с задней стороны остановки. Куча железных зубов свалено туда. Видела Лидия там черные туфли, в которых валялись бутылочные стекла. Наверное, кто-то пытался заниматься здесь йогой, но у него ничего не вышло.  Да, вид стекол потрясающ, особенно когда видишь их в солнечную погоду. Калейдоскоп - светящиеся точки везде, под разными углами - свет играет со стекляшками, а Лидия идет одна по пыльной дороге, она вся в переливающихся лучах, ведь ей солнце помогает жить.
     Лидия поставила свои сумки прямо напротив моего окна. Она судорожно оглядывалась по сторонам, и, когда убедилась в своей безопасности, то начала распаковывать свое барахлишко, а там была куча книжек по философии. Вы бы видели ее милое лицо, когда он перекладывал из одной сумки в другую философские трактаты, а потом пошли  апельсины, на самом дне лежало штук двадцать, они  были символом солнца, ведь она могла жить во тьме. Такое ощущение, что Лидия кого-то опасается, возможно, своего разума, ей кажется, что кто-то за ней наблюдает, от этого ей тошно, ведь это же есть катастрофа, а не жизнь. Она улыбается каждому пушистому котику, что ходит в кустах деловито. Осматривается по сторонам. По-видимому, она не замечала, что я стою за ее спиной, я стоял буквально на расстоянии метра от нее. Переложив из одной сумки апельсины и книжки в другую, она ушла домой писать очередной трактат.
      Лидия увидела новобранцев, выглядывающих из грузовика. То были юноши в зеленой форме. Они смотрели на этот мир глазами глупца. Постоянно вертелись в кузове и пели «Катюшу», курили и плевались на землю, просили налить им сто грамм у прохожих. Потом пришел водитель и увез их на цементный завод. А там им дадут лопаты паханы и скажут грозно: «Хлопцы, ну-ка вперед, лопаты в зубы и в карьер. Добро пожаловать в концлагерь, братва! Все государства – концлагеря. Рабство процветает махровыми тонами в наши дни. Вина людей в том, что они рабы еще до того, как родились. Они любят места, где за них все решает власть. Они любят, когда за их иллюзорные грехи умирает другой. Люди  от скуки страдают. Людям  придумали кучу религий для того, чтобы усыпить их совесть и разум. Хлеб и зрелища всегда были в почете у людей».
     Лидия же предпочитает уходить на свой ритуальный фронт, ее путь лежит в осенний лес, там ей приятно смотреть на бесконечную радугу. Посмотрела она на желтые листья деревьев, которые были так близко–близко, почти на расстоянии  вытянутой руки, но внезапно, все стало увеличиваться на глазах, и листья стали проникать в нее осторожно, рассматривая внимательно то, что им хотелось видеть. Она же осторожно вышла из этих листьев, опираясь на деревце, что росло поблизости. Смотреть одним глазом на небо, вторым на горы было очень удобно в этот момент. Поверхность гор была снежной  и свежей, ведь тучи были высоко в небе, а солнце сияло себе ярко без всякого смысла. Теперь она ощутила, что листья не могут шевелиться в ней, она стала правым глазом смотреть на окружающую обстановку возле дерева. Стало очень-очень тихо, и она увидела, как он, в виде листика мелькал на ветру, на ветке прям перед ее бледным лицом. И она бездумно смотрела на лист на ветру, и поняла, что сейчас осенний ветер сорвет его совсем и он никогда больше не вернется назад.
      Лидия села в маленький желтый автобус, шторки закрылись сами по себе,  и лишь помнит крошка, что ехала в темноте куда-то в горы, дорога была сказочная. Деревья стояли все в золоте, звери прыгали под колеса, но автобус проезжал сквозь животных, словно они были из воздуха, а животные гуляли сами по себе по горным дорогам и не замечали автобуса.
      Лидия оказалась на горном лугу и где-то вдалеке виднелась гора с вырубленным входом. Там, наверное, было древнее жилище того, кто жил просто так: без цели и смысла. Она заметила эту пещеру. Она побежала к этой горе, начала карабкаться наверх к центру входа. Еле забрались, ведь ступеньки постоянно осыпались под ее ножками. Она добралась до древней пещеры и поняла, что тут тупик, что здесь кто-то таинственно бродит, слышны были его шаги, она зажгла свечу, чтобы стало ярко, чтобы рассмотреть здесь все, но как только она зажгла свечу, то стало ясно, что пора уходить отсюда. Она стала быстро выходить обратно, пошла в сторону штольни, а стая ворон летала над ее телом, а филин, что сидел на ветке дуба сказал ей, что это водяные коллекторы. Вдруг, так неожиданно, она услышала собачий лай за спиной. Никто не дал ей время на раздумье, ибо стая собак во главе с человеком без головы все ближе и ближе перемещались к ее позиции. Она изо всех сил рванула вдоль обрыва, не оглядываясь назад, ее ноги сами несли ее тело чуть в сторону – в точку, лежащую за пределами земли. И когда ее левая нога оторвалась от земли, то показалась черная глубина пропасти, и перед глазами засияла с большой яркостью красная луна, то в этот миг Лидия взлетела, ибо уже  не могла бежать, не склоняясь в ущелье, а  потом ясно помнит она, как засияли облака, что окутали землю.
     «Каждый день, как последний день» - нежно сказала Лидия, оглядывая себя с ног до головы после путешествия за облака. В синем лесу Лидия жадно слушала, как шептались деревья, они говорили о том, что мир погружается в небытие, что люди стали лишними, что люди любят жуть, что они металлизировались и абстрагировались в своем абсурдном формалине логики. Землян должно загубить навеки некое химическое ружье, которое направил в сторону земли сам Господь Бог. Лидия стала молчать, она лишь слушала шепот травы, она быстро побежала в избушку, она спалила все свои книги по философии, а потом в костер полетел и противогаз. К ее домку прибежал волк. Он был спокоен и величав в своей красе. Они взялись за руку, и пошли к реке, где на берегу были повалены бобрами бревна. Говорит волк ей тихонечко, чтобы она привыкала к тому, что скоро будет совсем иначе, что птицы будут в лесах петь день и ночь, реки и моря могут высохнуть. Безобразные людские массы потекут из городов на луга, но там им будет дана лишь пустота в качестве награды за все хорошее, что они сделали с планетой.
        Понимала Лидия четко в тот миг, что чувство апокалипсиса было не шуточным, и каждый день был последним днем на этой земле для нее. Она стала волноваться за свои рукописи, что лежали в ее квартире в городке у моря. Надо было ехать и забрать их в избушку, чтобы тут довести до ума начатое дело.
      В автобусе сидела молодежь и слушала песни волны морской, что звучит в их головах, а за окном поют свои песни стрижи. Старуха в черном балахоне с острой косой стояла над ними всеми и смотрела на них своими красными глазами, она всматривалась в их лица, запоминала выражение их глаз, их слова, дабы потом отрезать им головы. Молодежь истерично кричала на весь автобус: «По полю иду, вижу звезду над полем, куда мне идти? Не знаю, хожу я по полю и  зеваю». То они кричали что-то свое, то холодно молчали. Потом один начал говорить другому, что ему нестерпимо жарко, он полез открывать окно. Старуха с косой стояла и смотрела на них пристально и внимательно. Один из них достал из кармана мобильник и начал писать сообщения своей жабе из коробка. А потом спросил у друга, как пишется слово «привет». Он ответил, что не знает. И тут старуха улыбнулась и сказала: «Милые детишки, уступите старушке место, а то в ногах правды нет, но и выше нету ее также, посему и уступите, коли правды нет выше ног. Боги покинули мир людей». Они уступили. Она же рассказал им анекдот. Вот же он. Стоит старуха в салоне автобуса, а два подростка сидят. А автобус качается из стороны в сторону, а старуха качается, держась за сидение, а подростки вдруг говорят ей сладостно: «Ба, а закусывать надо, тогда штормить не будет». А старуха взяла нож из сумки и зарезала двух подростков, дабы во тьму погрузиться по пояс.
- Лидия, твои ноги несут тебя далеко от истины, вернись сейчас же, а ну, миля крошка, вернись немедленно, не жалей себя, тебе надо меня разозлить! – кричал я ей в своих снах. – Ты мое внутренне путешествие. Моя отрада. Моя безупречная дама.
       Лидия убегала в лес после того, как написала свой роман о вампирах в бункере, где она задумчиво слушала, как капает с потолка вода. Лидия очень любила стрелять из ружья по школьникам, а также нестись со всей скоростью на своем мотоцикле, сбивая тех, кто встанет у нее на пути. Она могла выехать на центральную площадь, достать ружье из рюкзака и стрелять во всех, кто бродит неподалеку. Она не стала обращать внимания на крики людей, которых она убивала пулями, они падали, словно кегли, абсолютно без шума, они были декорациями для нее лишь только. Лишь кричали, молили о пощаде. Такое ощущение, будто бы для нее людей не было вообще, они лишь куклы.
       Лидия, учась еще в школе, в столовую не ходила, а рисовала черепа углем на стенах в коридоре в ожидании звонка. Она, как только звенит звонок, бросается сломя голову к двери, и бежит на первый этаж искать биту, дабы наводить беспорядки среди учеников. Она принесла из дому пакет, к которому были привязаны веревки. Дома она привязывала за эти веревки кота, и пускала его словно парашютиста со шкафа. А на уроке она положил парашют на парту, и рукой отодвигала его к самому краю до тех пор, пока он не падал на пол. Высота была маленькая, и он не успевал раскрыться. Большой камень, который она привязала за веревки, падал с грохотом на пол и все ученики оборачивались, смотрели на Лидию жадно, переставая думать над содержанием урока.
       Толпы шли по городу уверенным шагом, раздражая девушку своими криками. Лидия кидала в них камнями, ибо прохожих слишком злила ее свобода. Но она шла им напролом. Навстречу неизвестному бытию. Кто-то пил водку, танцевал, пел, а воздух сыроват, дождик капает на огород, листья желтые летают по воздуху, кружится шар земной. Они идут по твоей улице. Зомби. Они уже у твоей двери. Открой им дверь. Запах свободы ощути, не умрешь!
         Отец Лидии был капитан буксира. Он любил бухать по ночам в старом парке. Он любил также бокс. Он бил яростно грушу в спортзале, орал на своих соперников частенько. Лидия не ходит в гости к родителям. Она отрезала ему как-то язык. Слишком много больного самодурства в нем видит она. Отец как-то предложил ей дунуть, сидя в теплой кухне в час ночи, а за окном шел легкий снег, морозец, начало зимы. В порыве ярости Лидия достала топор и отрубила ему голову однажды ночью.
    Лидия идет на гору с Каном без Клары, потому что та на работе осталась, ей надо продать дороже книжки, что купил ей отец в честь дня победы.
      В глубокой пещере сидит хорошенькая монашка с гитарой и поет псалмы сладенько, а Лидия смотрит на нее и пьет коньяк, а рядом Кан танцует босоногий. По пути к волшебной горе, они обсуждали рассказы, связанные с перевоплощением людей, ведь полно случаев, когда человек помнит свою прошлую жизнь.
      Кан бородатый любит попеть «Ом Мани Падме Хум», а Лидия охотно топчется на месте, она впадает в транс. Да, Кан любит ночь в горах.       Ночью они шли к месту ночлега и заблудились, Лидия говорит, что это потому, что они кричали и потеряли силу, ночь – время силы, а может быть, все из-за невнимания? Звезды падают, а они лежат на плато и видят все как есть, и радостно на душе от чуда, которое они видят.
      Утром пьют чай с печеньем и готовят вермишель на костре, а потом рассуждают о высшем, сидя на краю скалы, наблюдают пролетающих птиц. Лидия рассказывала, как во втором классе она сама себе приказывала делать все то, что только ей в голову придет. Здорово все так,  отсюда виден Алтай.
      В библиотеке стояла Клара в зеленом платье до пола, а ее друг Кан выбирал себе книги, а тогда Лидия говорит ей, указывая пальцем на дырку в платье:
- Ага, это за тебя вчера мужики дрались и порвали тебе его. Один говорит, – моя, а другой – нет – моя.
Потом Клара выронила из кошелька триста рублей, а Лидия увидела это и сказала:
- Что это вы сударыня деньгами сорите, а?
      Общий смех, Кан и Клара предложили пойти в пивную. В пивной было тихо и спокойно, как в морге. Лидия выпила кружку пива, съела сухарики и ушла, а Клара рассказывала Кану о том, что скоро настанет Царствие Божие на земле. Клара заказала еще пива, а потом стала искать Лидию в темных подворотнях. Лидия снова сидела в пивной в окружении этих глупых баб. Она нашла Лидию у моста, на котором уже давно не было движения транспорта. Мост был пустынен и насторожен. Под ним плескалась черная река, в которой когда-то утонула мама Лидии.
- Пошла молва, что я влюблена в Кана. Но так ли это? – начала Клара разговор за очередным стаканом пива. - Начнем с того, что мы с ним сошлись не почве немецкого национализма и пели в немецком братстве, там был хор. Я не настолько глупа, чтобы влюбляться без ума - хватит с меня и того, что в сороковых годах, зимой, в феврале я влюбилась в Адольфа, и это мне стоило дорого. Это было помешательство, теперь я не хочу больше такого необдуманного действия, я пугаюсь своих чувств. Сейчас сентябрь сорок второго года и я вполне осознаю, что теперь я гораздо лучше стала контролировать чувства и стараюсь, чтобы они не брали вверх над моим сознанием. Кан друг и не более того, не нравится она мне как мужчина, не нравится, может и привлекателен он в общих чертах, но не в моем вкусе она. Люди говорят ерунду, они не понимают простых вещей и их узкий ум способен видеть банальное во всем. А все потому, что люди одержимы бесами. Ведь на других уровнях нашей реальности сидят специально посаженные, подготовленные “товарищи”, которые тщательно отслеживают всех, на кого зомбирующее воздействие уже не оказывает такого мощного влияния, как раньше. Бесы — животные Мира Тьмы, которые проповедуют среди людей Явного Мира вседозволенность, жестокость, жадность, эгоизм… Бесы — низшие сущности Тёмного Мира, возникли при Рождении Миров “во мгле”. Только через Мир Людей стало возможно восхождение в верха по Золотому Пути. Особенно важную роль стала занимать Мидгард–Земля, находящаяся посередине между Светом и Тьмой. Из-за этого Тёмные Силы решили дать власть над Людьми Бесам. Вот почему на Мидгард-земле происходит борьба между Тёмными и Светлыми Силами. Паразиты — это существа, постоянно находящиеся на эфирном, астральном или ментальных планах нашей Мидгард-земли, т.е. на других материальных уровнях планеты. Они потеряли возможность воплощаться в физические тела из-за вымирания данного вида живых организмов на планете. Для обеспечения активной жизнедеятельности эти существа вынуждены паразитировать на других. Бесы — это часть паразитов, обладающая разумом и умеющая воздействовать на людей и других существ. Главное в этой борьбе — не поддаться на провокации, не утонуть в жалости к себе и не потерять ежеминутной осознанности и своей цели. Как «они» это делают? Как удаётся «им» ситуационно точно использовать людей, у которых на данный момент «голова не работает»? И «подгонять» их туда, куда им, паразитам, надо? Сканирование мозга бесы-паразиты производят хорошо. Они для своих целей подбирают именно тех людей или события, которые способны оставить в нашем сознании наибольший эмоциональный след. Война проходит через наши Души и умы. Она происходит каждую секунду. Паразиты, в прямом смысле, ждут любого момента, когда мы «не думаем», в прямом и переносном смысле этого слова, когда мы открываемся, не удержав под контролем свои эмоции и чувства. Даже очень небольшое количество алкоголя опасно тем, что убирает внутренние защиты, открывает человека для нижнеастрального воздействия. Как научилась (хочется думать) и тому, что внутренне собираться и концентрироваться на работе надо постоянно — надо всегда удерживать свою цель, надо всегда помнить о защитах. Война проходит через наш ум. Нужна собранность. Нужно твёрдо удерживать свою цель и не открываться эмоционально. Итак, вспомнив о защитах, нужно «взять» состояние спокойствия и обострённой наблюдательности. Состояние спокойствия и наблюдательности нужно именно «взять», этим усиливая и «уплотняя» себя. Все эмоции и чувства пригасить, оставить сосредоточенность и зоркость. Смотреть на «объект» надо через свой кокон — это усиливает ощущение защищённости. Далее, вспомнить, что человек, чьё поведение тебя удивило, скорее всего, не осознаёт, что именно он сейчас делает. Поэтому говорить с ним надо вежливо, абсолютно спокойно. Стараться надо, по возможности, удерживать иной, чем у него, ритм речи. Через ум, нашу память проходит война, через нашу Душу, через образы того, что прекрасно и дорого нам.
      В конце августа пошли Кан и Лидия ушли в горы. Пришли под вечер только туда, уже темно было, пошли на лысую гору и там сидели и смотрели на звезды. Лидия показала ему Кассиопею и еще пару созвездий, в долине ночная бабочка летала и огоньками мигала и они мечтали о том, что бабушка Паша продаст квартиру на Киевской и купит домик в этом селе, где обитает эта бабочка, а они будут ей помогать копать огород, ведь это было б здорово, что и говорить. 
      В темной пещере играли в шахматы йоги, и Лидия с Каном, конечно, были рады достать флейту и бутылку с водой и включиться в поток и выявлять новые формы мироощущения, которые ним необходимы для знания. Был там йог с колокольчиками на шее, который весело цокал ими, когда же Лидия танцевала, то Кан отбивали ритм бутылкой о стены пещеры.
     Бесы сидели на дереве и смотрели в бинокль и видели, как Кан и Лидия совокупляются. Кан, не выдержав их взора, заорал:
- Эй, вы, убирайтесь отсюда. Хватит! Простор открыт, на луну идите ебстись со своим Христом!
    Но бесы молчали и продолжали смотреть за ребятами. И тогда дети поняли, что надо лишь укрыться спальником и подождать, когда они смоются, эти грубые животные, но животные не думали уходить и через пару секунд они упали с дерева и уже стояли возле подростков и грубо попросили их покинуть место, дабы секс на природе не мог никто практиковать.
   Кан и Лидия собрались и вышли из соснового бора под конвоем бесов, а на выходе из соснового стояло животное постарее и командовало, чтобы они немедленно ушли, а йог с колокольчиками на ушах, который шел с родника обратно к своим вещам, хотел лишь одного – упасть в свою палатку и уснуть, но его бесы не пустили и послали куда подальше. Животные!
      Лидия и Кан ушли к роднику и там попили водицы и ушли в гроты, а потом, не раздумывая, упали на мягкую траву и стали читать Пушкина, а потом сварганили себе обед в виде вермишели и консервов и было весело на душе, а теперь Кан дома сидит и пишет эти строки и ему здорово, что скоро они уедут в Непал.
      Кан и Лидия пошли гулять по заброшенным местам, где бродят духи самоубийц. Ребята хорошо знали, как найти эти места. Они часто там гуляли.  По дороге они рассуждали на тему страха смерти, царившего в современном мире, он съедает рабов системы. Чтобы заглушить его, люди напиваются, уходят в разврат, особенно это ярко проявляется тогда, когда человек не может быть наедине с собой долгое время. Человек ищет других людей, он боится быть с самим собой наедине,  и это печально, еще сто лет назад не было такой дикой тенденции. Тогда люди были куда сильнее, чем современные, изнеженные комфортом и благами цивилизации рабы, для которых деньги есть все.
    Лидия говорит, что уже думала над тем, что в условиях постоянного стресса человек, живущий в мегаполисе, не имеющий времени на собственные мысли и чувства, просто зомби. Вся жизнь его расписана по часам, и он ничего не может с этим поделать, он словно герой «Женщина в песках».
       Кан говорил радостно о том, что страх смерти сковывает сознание и делает жизнь человека бессмысленной и пустой, человек начинает деградировать, ибо чувствует, что после гибели его тела ничего дальше нет. Религии для того и созданы, чтобы успокаивать человека, ведь даже мама качает малыша в колыбели, религия не дает человеку реального понимания себя,  а заглушает все тот же пресловутый страх смерти в нем, забивает голову глупыми доктринами, которые никак не сходятся с реальным положением вещей. Зачем человек живет, для чего, что будет после смерти тела – это вечные вопросы рано или поздно задаст себе каждый житель планеты Земля. Ибо эти вопросы могут долго мучить человека, пока он не даст для себя точного ответа и не успокоится. Мы никогда не умирали и не рождались, вот в чем дело, мы меняем тело, как космонавт меняет скафандр при перелете на другие планеты, мы должны выкинуть мысли о вечном рае или аде, мы должны понять, что ад и рай  – на земле , пока что цивилизация сделала из планеты ад. Человек сам творит свой рай или ад своими мыслями, поступками влияет на то, что будет с ними потом, когда ему придется покинуть тело.
- Да, Кан, ты прав, - продолжила разговор Лидия, - вот у нас в городе есть  заброшенные дома, где можно побродить и пообщаться с духами самоубийц, что сбросились с этих крыш. Духи эти обитают в этих домах. Я вспомнила  как сегодня в автобусе я пела мантры, и тут ко мне обратилась женщина и сказала, что нельзя петь мантры в общественных местах, мол, это опасно для здоровья атеистов, которых пруд пруди, но что делать то – просто так ехать и смотреть на одни и те же декорации из года в год? Во-первых - это скучно и неприятно, а во-вторых, –  я делаю гимнастику для глаз, я подключаюсь к вечным истинам с помощью звуков. Кроме того, я стала реже хвататься за револьвер, когда кто-то говорит мне, что у меня нет культуры поведения в людных местах. Выбор за мантрами будет в любом случае.
        Кан пристально посмотрел на Лидию. Он сказал спокойно:
- Лидия, детка, ты совершенно права, потому простая баба не поймет, что мантра это такая вещь, которая требует постоянного напряжения ума.
- Да, Кан, точно, вот и я о том же, ведь выйдя из транспорта, я села на скамеечку и продолжила петь мантры еще громче. Тут подошел ты, и мы пошли в заброшенный дом.
- Да, Лидия, мы пошли в какие-то дворы, где стояли новые постройки высотных домов. Там гудела пьяная толпа, и спали старики на скамейках. Воздух уже был остужен вечером. Горел искусственный свет во дворах.
       Он замолк. Они взялись за руки, и пошли дальше, куда глаза глядят. Один дом был изогнут в виде круга. Они зашли в этот круг и ощутили себя словно в большом колодце. На дне колодца бегали дети и думали о прошлом своих стариков, что спали, развалившись на лавочках во дворах. Они сжимали в своих руках свеженькие газетки, тросточки, шляпки. Старики говорили друг другу лишь о том, как им было хорошо жить в те времена, когда был Сталин, Брежнев, Хрущев и Андропов, Берия и Гагарин. Воздух был дико удручен от того, что творилось в головах людей. В окнах домов горел электрический свет, а Лидия шла все дальше к заброшенному дому, до которого так и не дошла. Потом появилась идея пойти на крышу и там посидеть, а Кан был очень рад, ведь крыши домов его с детства манили своей широтой и открытостью. Они свернули по одной дороге, которая вела к парку. Было людно в парке. Народ пел песни и ел блины с чаем. Возле парка стоял дом, в котором люди обычно заверяют подписями и кольцами свою любовь до гроба или до первого скандала или до первого рождения ребенка.  Дети очумело прыгали на роликах по ступеням, фонтаны меланхолично били из земли и ухоженный вид парка радовал стариков, что сидели и вспоминали молодость свою. И кто-то из них думал о том, что неплохо было бы вернуть все назад, тогда бы они сказали, что теперь их жизнь в полном порядке, но эта мечта  всего лишь, мечта о новом времени, где не будут нищих и богатых, все будут любить друг друга и жить духовной жизнью, а не копить доллары и рубли. Старики понимали это, они смирились с этим гадким положением дел в стране, но ведь и тело стареет, а душа все так же, все того же хочется ей, ей хочется уйти туда, где шумит камыш и цветет лотос на вершине горы.
      На берегу моря был древний колодец, откуда били из-под земли целебные ключи, люди напивались и танцевали до одурения на берегу, им казалось, что они будут молодыми вечно. И это состояние полного безумия, но ведь сила есть у них после того, как испили они чудесной водицы, да и ума прибавилось. Их  молодость – это поток водицы целебной. Есть там и парная, где люди могут прийти и побить вениками друг друга. В одной из бань сидели девы, которые пили молоко. Одна из них стала упаковывать свои инструменты в машину, которую поставила рядом, а на улице к ней подошли девушки из бара, где проводили дискотеки для тех, кто живет без секса. Так вот, девушки стояли и смотрели, как беснуются девы в бане, как музыканты играю свои симфонии, так вот, упаковав свои инструменты, она предложила девушкам прокатиться с ней в машине, но они отказались, ибо понимали, что ничего не светит им с нею. Может  быть, потому, что та была волосатой и бородатой Венерой, как-то не по–модному одета она, словно ее вытащили из подполья. А на дворе стояли годы глухого застоя, да чертова пора, как не крути, архаичность больше не интересна людям, а модерн весьма поверхностен, если бы это была крутая баба на джипе, тогда, может девушки и поехали к ней домой.
      Люди, желающие отрыва своего разума от тела, и вхождения в транс, где можно прикоснуться к своей подкорке и тогда ощутить экстаз по полной программе - полного  отрыва от всех и от всего. Кан и Лидия перешли дорогу, и пошли в сторону крыши. Зашли в темный подъезд и поднялись по пыльной лестнице на самый верх и полезли по лестнице. На пустой крыше было свежо. Оттуда можно было увидеть маленькие корабли, стоящие неподалеку, а свет от звезд и кораблей, отражались на воде – красивыми зигзагообразными тонкими линиями красного, синего, зеленого цветов. Еще отражались огни набережной на воде, а на горе стояла башня, из окон которой можно было увидеть край земли. На воде играли отражения буйков, что мерцали во тьме на волнах. Лидия и Кан смотрели на огни. Они сели на козырек крыши. Пошел очень приятный разговор на тему инопланетян, мол, они захватывают ресурсы земли, а люди сами им помогают, своим же руками создают войны и убивают ближних своих. Кан скрестил руки на груди и празднично молвил:
- Дорогая, вам бы неплохо прочесть «Шах планете Земля». Я очень сильно увлечен идеями спасения земли от паразитов и возвышения человека до уровня бога. Сейчас на крыше тихо и спокойно, можно поговорить о таких вещах, о веселых вещах, ведь наш мозг работает безостановочно и мысли, факты бегут себе легко, словно чайки по волнам морским. Через терновый венец к звездам, госпожа!
      Лидия бродила себе по городу в час ночной. Она шла без цели, просто блуждала меж улочек, вышвыривая из своей головы все приходящие мысли о чем бы то ни было. Впитывала с жадностью в себя мысли деревьев и звезд, что струилось из расщелин земли. Внезапно к ней подбежала Венера, что отогнала свою машину в гараж. Она была с огромной белой бородой и в темном плаще. Сама была не высока. Она загадочно улыбалась ей и внимательно смотрела на ее руки. Венера достала из своей кожаной сумки, что была перекинута через плечо, газету и развернула ее на середине, и громко стала читать вслух: «Вчера вечером на фабрике по производству мониторов произошел несчастный случай. Человек нарушил технику безопасности, но, тем не менее, выжил после удара тока в миллион вольт. А вчера ночью французский король женился на владелице местного универмага и вступил с нею в связь, которая закончилась тем, то она убила короля. Также той ночью британский певец имел контакт с инопланетянами, после чего исчез навсегда для жителей земли».
        Венера загадочно улыбалась, глядя на Лидию, газету сложила обратно в сумку. Лидия вдруг обнаружила, что Венера стояла в час ночной в красном тонком платье под ярким фонарем. На платье ее были надписи и рисунки. Любовь, бабочки и цветы. Платье было пошито в ателье. На спине ее можно было увидеть табличку «пришел тихо, купил много, ушел быстро, быть беде лихой». Лидия закрыла глаза от немощи телесной. Когда она открыла глаза, то ее уже не было. Не было ни города, ни фонарей. Ничего не было абсолютно. Лидия закрыла глаза снова. Открыла. Снова фонарь, аптека на углу, но уже без Венеры.
       В желтом автобусе сидела Лидия, и как все пассажиры, слушала гадкое радио, из динамиков лился яд на одурманенные головы двуногих тварей. Потом Лидия неожиданно схватила себя за голову и попросила выключить радио: «Нажмите стоп, хам! Выруби к черту эту штуку!» У нее от кошмарных звуков  болела голова. Лицо ее исказилось от отвращения к двуногим и их ценностям. Пассажиры же смотрели на нее с негодованием, они чувствовали, что она чужая их миру, что она не такая как они. Иегова дал им программу на века. А она громко говорила им, что у нее  голова болит из-за попсы, ибо она не слушает помойные звуки. Все по-прежнему глядели на нее и качали головами. Она посмотрела на одного, на другого и решила сказать  в третий раз, что сильно болит голова из-за долбанного радио: «Сделать тише или выключите совсем!». Тогда-то все пассажиры и поняли, что сели не в свой автобус, ибо Лидия достала из сумочки револьвер и стала расстреливать всех, кто был в автобусе в случайном порядке. Ничего личного.
      Котенок замяукал около ног Лидии, она решила, что это знак. И точно! Она в тот миг резко повернула голову в его сторону, и тут краем глаз увидела прыгающего в воду мужика, которому надоела рутина. Ботинки стояли на пристани. Он упал и скрылся под водой. Кто-то стал звать на помощь рыбаков и штурмана катера, но им не было никакого дела до этого. Катер прошел, а волны мощные выкинули тело под пристань. Кто был человек, который исчез в пучине морской? Никто. Просто прохожий по жизни, который презрел свет божий.
       Лидия стояла на остановке и думала о Шиве, но тут ей позвонил музыкант Кан, с которым она когда-то играл в гараже джаз. Он говорил, что нужно бы еще поиграть то и се, что играли когда-то, вспомнить те вещи. У него есть гараж, и гитара там лежит. Ему надо забрать клавиши. Лидия говорит, что ей надоела музыка, а он от ее слов тут же в панику впадает. Он бежит к остановке, где его ждет Лидия. Они идут до ее дома, и она все время говорит ему о том, что не хочет, чтобы он занимался музыкой, ибо лучше бы ему заняться с нею сексом. В ее дворе они стоят и думают о том, что будет дальше, а разговор идет на ту же тему. Она хочет секса. Кроме секса ей ничего не хочется больше. Кан же говорит ей, что когда-то хотел тоже очень сильно секса, он даже одно время был зависим от секса. Лидия сильно бьет его рукой по щеке и тащит к себе домой. Он идет уже к ней в квартиру. Все дело в том, что есть грань, за которой уже искусство причиняет экстаз такой величины, что лампочки перегорают во всем доме. Скажем так, если бы оба они были одержимы сексом с одинаковой силой, то рухнул бы весь мир, но ведь это редко бывает.
      Они молчаливо идут по мостовой в бар, где могут выпить на ночь, дабы совсем забыться в пьяном угаре. Кан кивком головы заказывает пива и жареной картошки. Официант приносит заказ. Кан протягивает рубли. Они слушают, как в темном баре дед и говорит своему внуку, что пытается стать богатым и знаменитым:
- Ты бы работу нашел себе что ли. Ну да ладно, черт с работой, ты сто грамм будешь?
- Да, дед, буду. Кто-то другой откажешься, а я никогда! – засмеялся внук страшно.
- А двести? – не отставал дед от внука. – Может быть, будешь все-таки? – снова лукаво дед любопытствует.
              - Уговорил! Дед, буду! – весело кричит внук на весь бар.
      Утром рано внук и дед идут на улицу. Им нехорошо. Дед просит внука пройтись по линии, что он начертил мелком на асфальте, но внук не может этого сделать. Все время сходит в сторону и говорит мрачно, что его жизнь такая же кривая. А дед выпивает полбутылки водки, и быстро проходит эксперимент. Он ни разу не пошатнулся и не сошел с линии. Дед во время войны изобрел прибор, измеряющий уровень алкоголя в крови. А теперь дед тестирует его на прохожих. Народ спивается и это на руку деду, ибо он любит наблюдать за тем, как пьяные не могут пройтись по белой линии на темном асфальте. Дед жаждет, чтобы люди дали ему денег, ведь ему хочется снова напоить внука. Дед идет на площадь, там он встал на колени, положил перед собой иконы, он просил милостыню, он молчал, когда Лидия подошла к нему. Люди шли мимо, и никто не кидал ему денег. Дед ждал чуда. Лидия дала ему рубль и сказала, чтобы он лучше брался за топор. Дед поблагодарил ее за совет.
       Лидия потащила за руку старика к себе домой. Там она ему набрала ванну, он снял очки и одежду и сказал, что ему она нравится, что он рассчитывает на хороший секс. Он хохотал над тем, что Лидия не сказала ему «нет» в самом начале знакомства. Старик веселился и радовался, ведь после ванны он лежал на диване в синих спортивных штанах, серой шерстяной кофте, в черной шапке, а его вставная челюсть лежала в стакане соленой воды. Он лежал на синей подушке, а ноги его были в черных ботинках, он отбивал свой ритм о красный пол. Он жевал ириски, что оставила ему Лидия. За окном гавкала собака, что сидела в будке. Прохожие шли мимо и на них вот она гавкала. Тучи серые лежали грустно на земле. Мороза еще не было, но ночью вода заледенела в ведре возле умывальника. Свою котомку старик повесил на подлокотник дивана. Иконы лежали в котомке и рубли, которые ему бросали прохожие тоже были там. Старик взял полотенце и стал шею вытирать. Она у него потела, потом он снял шапку и протер полотенцем лысину. Пальцами он начал растирать свой рот. Ему хотелось спать. Розовым платком он вытирал нос. Он снова и снова выстукивал ногами разные ритмы, ему было хорошо, ведь тут тепло и чисто, еда стоит на плите, а бутылка вина на столе. Дед взял с полки шкафа ножницы и стал себя ими подстригать. Остатки седых волос на висках.
- Аперитив в сад! – крикнул вдруг старик, но Лидии не было рядом. – Быстрее, моя милая, спешим на праздник жизни! Когда-то я коту отрезал усы, а потом он убежал. Он умер от моего злодейства. Сейчас я сам стригу себе остатки волос на висках. Я отстал от техники. Не могу включить компьютер даже. Техника есть великий обман. Сезам, откройся, дева с чаркой, ко мне идти. Некуда спешить. Где мне бабу найти? В чем моя судьба заключена? Что будет дальше? Пусть сдохнут доильщики совести. А сколько мне еще жить? Если скажешь, то буду благодарен. Погадай мне, Лидия!
- Нет, не буду! Сам гадай, старик, прошу тебя, убей себя! – грозно заявила ему Лидия.
- И так мертв, вот Клара бы мне дала совет добрый, но ты, я вижу, стала слишком черствой. – буркнул ей недовольно дед. -  Прошу тебя, покинь мою обитель!
А потом добавил совершено спокойно:
 - Вы жертвою пали
В неравном бою
Слезами сыграли
По тонкому льду
Растили браваду
Скитались во тьме
И вечность познали
Сидя на коне
Растили надежду
Взирали на волны
Порвали одежду
Взобрались на солнце
Мечтали о рае
Гробов не искали
В далеком том крае
Себя собирали
Живя на войне
В своем вы окопе
Кидали гранаты
Враги умирали
Не зная утраты
Они умирали
Сырая земля
Их приютила
Под светом дня
И вы умирали
В неравном бою
Вы жертвою пали
В далеком краю