Гакишад 1

ПЕРСТЕНЬ ДЛЯ БОМЖА

1
    В начале июля в первое его воскресенье в Москве стояла сильная жара. Несмотря на это в парке Культуры и Отдыха людей было полно, все они пытались отдыхать и не обращать внимания на жару и пот, катившийся по спинам мужчин и блестевший на лысинах тех, у кого они были. А под подмышками пот впитывался в разноцветные майки и рубашки, расползаясь по ним темными пятнами похожими на два неизвестных науке континента. Женщины потели меньше, так как у них меньше потовых желез, но несмотря на то, что пота их тела выделяли немного, они почему-то не так сильно страдали от жары как мужчины. У собак вообще нет потовых желез, но хоть они не потеют вовсе, а пот у них вместе со слюной льется с языка, от жары, судя по их виду, собаки все же мучаются не меньше мужчин. Но в данный момент этого никто не замечал, во-первых, потому что никому никакого дела до собак сейчас не было, а во-вторых и самих собак не было в парке.
    В толпе выделялись трое людей: полноватый мужчина лет сорока пяти, он, не глядя на жару, не снимал с себя не только пиджак, который, правда, был все-таки светлым, но и неяркий, подобранный в тон пиджаку галстук, мужчина только чуть ослабил его, заодно расстегнув и верхнюю пуговицу рубашки; еще женщина, с первого взгляда она была моложе мужчины лет на двадцать, но приглядевшись внимательней, разницу в их возрасте можно было сократить лет до пятнадцати, а то и десяти, и хотя она была одета соответственно погоде, но опять же, приглядевшись, можно было понять, кто в этом что-то понимал, что минимум одежды на ее тонком, стройном длинноногом теле манекенщицы стоил не меньше среднестатистического месячного дохода среднестатистического гражданина, к тому же женщина выделялась еще и тем, что в радиусе пяти метров от нее носился запах дорогих французских духов, который как шлейф кометы оставался еще некоторое время там, где она проходила; третьей была девочка, а может и девушка, так как возраст ее позволял ее назвать и так и так, ей было лет четырнадцать, она не выделялась ничем, если не считать ее скучающего лица.
    Впрочем, на самом деле эта компания состояла не из трех, а из пяти человек. Вслед за полноватым мужчиной в пиджаке, женщиной неопределенного возраста и девочкой или девушкой, метрах в пяти, не отставая и не приближаясь к ним, шли еще двое, они тоже сильно выделялись в толпе, даже еще больше, чем мужчина и женщина — это были молодые и крепкие парни, оба в темных очках, оба в черных костюмах, белых рубашках под ними и с черными галстуками. Обуты они были в черные туфли начищенные до зеркального блеска.
    Все трое или, точнее, все пятеро подошли к открытому кафе-мороженное, над которым был натянут большой тент в синюю и белую полоску, укрывавший столики от солнечных лучей, ну, а если случится дождь, то и от дождя.
— Хочу мороженое, — сказала девушка лет четырнадцати.
— Все столики заняты, — проговорил полноватый мужчина сдерживая раздражение, которое он испытывал сейчас и от жары и, что он считал основным, из-за упрямства и глупости жены, женщина неопределенного возраста была его женой.
— Я тоже съела бы мороженое, — сказала женщина неопределенного возраста.
    Полноватый мужчина вздохнул и посмотрел в сторону двоих парней в черных костюмах и очках. Один из них сразу подошел к нему. Мужчина кивком головы показал тому на официанта и что-то сказал невнятно. Парень тутже направился к указанному человеку, что-то сказал ему, потом сунул руку в свой карман, достал оттуда сложенную пополам пачку денег, вынул из нее одну купюру и сунул в карман официанта.
    Когда он занял свое место рядом с товарищем-двойником, под полосатым тентом уже поставили еще один столик и три стула. Официант, которому сунули в карман купюру, скользящей лакейской походкой подскочил к мужчине и двум его спутницам и, указав на только что поставленный столик, повел всех троих к нему.
    Полноватый мужчина уселся на неустойчивый стул, промокнул лысину платком и продолжил разговор, которым по-видимому до этого развлекал свою старшую спутницу.
— Я не понимаю, — заговорил он все так же пытаясь сдерживать раздражение, — ну почему тебе всегда обаятельно нужно взять реванш, даже если это делаешь и в ущерб самой себе?
— Потому что Раиса реваншистка, — сказала девочка, пододвигая к себе чашку с поставленным на стол мороженным.
— Не говори слов, смысла которых ты не понимаешь, — поучающим тоном сказал мужчина.
— А чего здесь знать? — слизывая с ложки мороженое проговорила девочка, — если человек хочет взять реванш, значит он реваншист.
— Совсем не обязательно, — стал пояснять мужчина, допив стакан минеральной воды. — Если спортсмен хочет реванша над победившим противником, это совсем не значит, что он реваншист. И вообще это слово применяется, как правило, в политическом аспекте.
   Женщина, которую девочка назвала Раисой, а заодно и реваншистской, не обращала внимания на разговор отца и дочери. Девушка лет четырнадцати, ее звали Вика, была дочкой Семена Львовича, полноватого мужчины, дочкой от первого брака, Раиса была его второй женой.
    Раиса, казалось не обращала ни на что внимание, но в какой-то момент, когда Семен Львович не смотрел ни на одну из своих спутниц, незаметно подмигнула Вике, та точно так же ответила на ее подмигивание. Они не произнесли ни слова, но по этим подмигиваниям было понятно, что между Раисой и Викой отношения совсем не такие, какие в народных сказках бывают между мачехой и падчерицей, а есть у них общие секреты от мужа и отца, правда, большие это секреты или маленькие, по этому подмигиванию понятно не было.
— Ну почему обязательно нужно было тащить нас сюда, я тебя спрашиваю Раиса? — обратился Семен Львович теперь уже к своей жене и налил второй стакан воды. — Мы едем отдыхать не в Канны, как тебе этого хотелось, а на Канары. И я тебе уже объяснял, что для вас с Викулей никакой разницы нет. Чем Канары хуже Канн? И ты уперлась и совсем не потому что отдых в Каннах тебе больше нравиться, чем на Канарах, а потому что всегда хочешь, чтобы было по-твоему. Но я тебе уже в десятый или сотый раз повторяю, мне нужно лететь именно на Канары, потому что я узнал, что там будет человек, с которым мне нужно познакомиться, сойтись поближе, от знакомства с которым завит очень и очень многое.
— Не понимаю, почему ты все еще продолжаешь этот глупый разговор, — ковыряя ложечкой в чашке с мороженым, заговорила Раиса, — Я уже согласилась с тобой, мы летим на Канары, где тебе нужно познакомиться с очень и очень нужным человеком. Что ты еще от меня хочешь? Ах да, основная часть в процессе знакомства отводится мне. Я права? А как я должна буду сделать это? Мне придется соблазнить его?
    Вика, услышав эти слова Раисы хихикнула, держа ложку во рту.
— Прекрати говорить глупости, — будто бы рассердился Семен Львович.
    Раиса с наигранным безразличием пожала плечами, а Вика, медленно вынимая ложку изо рта, а потом снова втягивая ее в рот губами, теперь сама подмигнула Раисе, та, едва заметно, только для Вики, улыбнулась одним краешком губ.
— Почему мы здесь сейчас? — не успокаивался Семен Львович. — Ну почему ты потянула нас сюда, в этот, извините за выражение гадюшник. Когда мы могли бы сейчас прекрасно отдохнуть, а ты сама знаешь, я могу раз в году позволить себе выходной, и вот этот день, который я решил посвятить вам, я должен проводить не в своем загородном доме, где мы могли бы чудесно провести время, не среди толпы потных тел, а купаясь в бассейне. Или почему бы не поехать к Михаилу, где мы тоже могли бы прекрасно отдохнуть. Но назло и в отместку всем и себе в том числе, и только лишь из-за того, что решили поступить не по-твоему, не хуже, но не по-твоему, ты притащила нас сюда и теперь все мы, в том числе и ты сама, страдаем и мучаемся.
— Я нисколько не страдаю, — не согласилась Раиса. — Я прекрасно чувствую себя здесь. И вообще, у меня это место связано с юношескими воспоминаниями, с тем, как я когда-то проводила здесь время со своими друзьями.
— Ну, хорошо, — уступчивее заговорил Семен Львович, допив второй стакан воды и наливая третий, — ты навестила места связанные с воспоминаниями твоей юности. Может быть уже и хватит. Может быть уже поедем отсюда?
— Хорошо, — согласилась, наконец, Раиса. — Только прокатимся на чертовом колесе.
— И это нужно непременно? — спросил Семен Львович, но в голосе его послышалось удовлетворение.
— Да, — ответила Раиса и поднялась со стула и обратилась к Вике. — Тебе не нужно в туалет?
— Нет, не нужно, — продолжая облизывать ложку, мотнула голову Вика.
— А вот мне нужно, — поднялся из-за столика и Семен Львович, не допив половину третьего стакана воды. — Мне кажется в этом, с позволения сказать, кафе, вместо минеральной воды подают обычную из-под крана, только чуть газированную.
— При чем здесь вода, — не согласилась Раиса. — просто твой желудок уже давно ни к черту.
— При чем здесь это? — недовольно проговорил Семен Львович. — Просто нужно и все.
    И Семен Львович вслед за Раисой направился к туалету, находившемуся метрах в тридцати, по дороге предупредив двоих телохранителей в черных костюмах и очках:
— Следите за Викулей.
     Через несколько минут после этого и случилось то необычное, что не укладывалось в голове у многих, даже у следователей, которые повидали достаточно, а слышали и знали еще больше.
    Раиса вошла в двери туалета, но уже через три минуты она вышла оттуда и вернула к столику, за которым осталась сидеть одна Вика под присмотром двух телохранителей Семена Львовича.
    Раиса подошла к Вике, взяла ее за руку и сказала:
— Пойдем.
— Вообще-то, я не хочу, — начала было протестовать Вика.
    Но Раиса почти силой потянула Вику за собой.
    Вика не стала упрямиться, она знала, что ее мачеха ничего не делает просто так и если она говорит, что надо пойти с ней, значит это стоит того, значит Раиса хочет ей или сказать что-то интересное или показать. И Вика, поднявшись из-за стола, пошла рядом с Раисой.
    Телохранителям, их, кстати, звали Коля и Вова, Раиса махнула рукой, чтобы они оставались на месте.
    Через несколько минут после этого показался Семен Львович. Он подошел к пустому столику, осмотрелся, потом подошел к двум свои телохранителям.
— А где Викуля? — спросил он.
— Она ушла с Раисой Петровной, — ответил Коля.
    Семен Львович снова сел за столик. Он просидел так минуты две, не больше, когда опять показалась Раиса.
— А Викуля где? — повторил свой вопрос Семен Львович теперь для Раисы. — Ты что, оставила ее одну в туалете?
— Я не понимаю, — проговорила Раиса. — Вика при тебе сказала, что не хочет никуда идти.
— То есть, как это? — Семен Львович взглянул на своих телохранителей.
    Те тоже переглянулись, чтобы убедиться, что у них нет солнечного удара и им ничего не померещилось.
— Простите, — заговорил тогда Коля, обращаясь к Раисе, — но вы почти сразу вернулись и увели с собой Вику.
— Что?! — И растерялась и обозлилась Раиса, на лице ее прочиталось, что она слышит сейчас наглую ложь. — Я ушла и только что вернулась и Вики со мной не было.
    Семен Львович сорвался с места и бросился к женскому туалету. Но скоро он вернулся и был он взволнован еще больше, чем когда убегал.
— Где Вика? — подходя к Раисе, задал он вопрос таким голосом, что привыкшая всегда и во всем не соглашаться с мужем Раиса сейчас испугалась.
— Но я же говорю, я ушла одна и только что вышла.
— Николай? Владимир? — Семен Львович посмотрел не просто строго, от его взгляда оба телохранителя стали слово меньше размерами.
— Но, Семен Львович, — в один голос заговорили Вова и Коля. — Да вы кого угодно спросите, — продолжил уже один Коля. — Вот хоть его.
    Коля указал на официанта.
    Официант, на которого указал Коля, сразу уловил, что требуется его помощь и быстро подскочил к Семену Львовичу.
— Что ты видел? — грозно спросил его Семен Львович.
— Поясните пожалуйста, что именно я должен был видеть? — не понял сразу официант или сделал вид, что не понимает.
— Куда девалась моя дочь?
— Ваша дочь? Молодая девушка в голубом платье?
— Да, да, именно в голубом, — подтвердил Семен Львович.
— Ну, как же, она же ушла с вот этой девушкой, — указал официант на Раису.
    Семен Львович повернулся к Раисе.
— Да это бред какой-то. — В глазах Раисы появилось возмущение, но одновременно с ним и страх.
— Да вам любой подтвердит, — уже смелее заговорил официант обращаясь к Семену Львовичу, видя, что его попутчица потеряла прежнюю власть над полным лысоватым мужчиной. — Не понимаю, как можно оспаривать очевидное.
    И действительно, сидевшие за соседними столиками в точности подтвердили слова Коли и Вовы, и поддержавшего их официанта.
— Но как же так? — в глазах Раисы уже не было возмущения, теперь вместо него появилось непонимание, и страх, он остался, даже усилился. — Но я же раньше тебя ушла. И вернулась, ты же сам видел, после.
    Семен Львович резко повернулся к своим телохранителям.
— Быстро, — приказал он, — искать Вику. Чтобы через пять минут она была здесь.
    Вова и Коля сразу исчезли.
    Семен Львович вынул из кармана мобильный телефон.

2
    В комнате было три человека.
    Один из них мужчина лет тридцати пяти, мощно сложенный, под тонкой рубашкой легко угадывались развитые и доведенные тренировкой до совершенства мышцы. Он сидел в кресле, чуть развалясь и вытянув ноги, голову он откинул на спинку кресла, глаза его были закрыты, точнее сказать, казались закрытыми, так как между веками оставались небольшие щелки прикрытые ресницами. Сейчас мужчина не наблюдал ни за кем, это была привычка, даже когда он спал глаза его сквозь ресницы продолжали фиксировать и оценивать происходящее.
    Второму мужчине, находившемуся в комнате было под сорок, он резко отличался от первого. Невысокого роста, узкоплечий и худой, даже излишне худой, казалось, если его раздеть, то по нему можно будет изучать строение скелета. Его очки, с круглыми толстыми стеклами, прочно держались, охватывая основания ушей до самых мочек гибкими пружинящими полукольцами. Он сидел за столом, на котором стоял переносной компьютер, худой мужчина внимательно смотрел на монитор, изредка не глядя нажимая на клавиши.
    Третьим человеком в комнате была девушка, на вид около тридцати, едва ли можно было назвать ее красавицей, но что-то притягательное было в ее лице, в глазах, с чуть заметным восточным разрезом, и если бы сотне мужчин, предложили выбрать между ней и какой-либо моделью с журнальной обложки, они надолго бы задумались и не факт, что большинство после раздумий отдали бы первое место модели, а не этой девушке. Она, как и мужчина в очка тоже сидела у стола, но перед ней был не компьютер, а детали разобранного пистолета. Девушка, протерла последнюю и стала собирать оружие, делала она это привычно, почти автоматически. Последним она вставила обойму в рукоятку восемнадцатизарядного пистолета Ярыгина, легким ударом ладони загнала ее до щелчка фиксатора, чуть приподняв ствол кверху, большим пальцем нажала на предохранитель, затвор с глухим металлическим звоном встал на место. Девушка убрала руку за спину, по привычке собираясь сунуть пистолет в кобуру, которая, видимо, должна была находиться с правой стороны поясницы, но вспомнила, что из-за жары она одета в одно лишь тонкое платье. С легким неудовольствием качнув головой, девушка взяла со стола женскую сумочку с длинным ремешком и положила пистолет в нее.
— Рефлексы, — не поворачивая головы и сосредоточившись на чем-то своей проговорил худой мужчина в очках, обращаясь, очевидно, к девушке, хотя, казалось, он не мог видеть ее небольшой промашки с пистолетом. — Иногда они бывают и вредными.
    Ему никто не ответил, казалось на его слова просто не обратили внимания, да он и сам тут же заговорил о другом.
— Галах опаздывает на четыре с половиной минуты, — сказал он, все так же внимательно вглядываясь в монитор компьютера и мягко ударил по одной из клавиш.
— На четыре ровно, плюс минус пара секунд, — сказала девушка, голос у нее был низкий и чуть хрипловатый, но низкий и хрипловатый по-женски, сейчас она, чуть прищурившись, словно изучая свое лицо, смотрела в зеркало.
— На четыре минуты сорок секунд, — проговорил мужчина в очках.
— На четыре, — снова повторила девушка, надевая темные солнечные очки и все так же внимательно и критически глядя в зеркало, чуть поворачивая голову то в одну то в другую сторону, то слегка опуская, то приподнимая подбородок.
— На четыре минуты пятьдесят секунд, — мужчина в очках быстро набрал на клавиатуре какое-то сочетание клавиш.
— На четыре, — девушка сняла очки, не отрываясь от своего отражения.
— Теперь уже на…
    Дверь резко открылась и в комнату быстро вошел мужчина. Ему было за сорок, он был среднего роста, лицо простое, невыразительное, на нем была светлая свободная рубашка с тонкими синими полосками образовавшими крупные клетки, светлые брюки и светлые кроссовки.
— Так, — сказал вошедший мужчина.
    Но больше он не добавил ни слова, а быстро прошел к свободному стулу, оседлал его, положив локти на спинку, оперся подбородком о кулаки и, не мигая и словно глядя сквозь стену, о чем-то задумался.
    Еще с четверть минуты девушка смотрелась в зеркало, потом захлопнула пудреницу, в зеркало которой она и рассматривала свое лицо, и положила ее в сумочку.
— Я же сказала на четыре, — проговорила она.
— Кицунэ, — отозвался мужчина в очках. — Женщина-лиса в японской мифологии, или правильнее лиса, которая может превращаться в женщину, в отличии от наших оборотней, когда люди превращаются в животных.
— Правильно, — заговорил только что вошедший мужчина, тот, которого называли Галах, — поэтому спорить с ней бесполезно. Особенно, принимая во внимание окно за ее спиной и зеркало в ее руке.
    Никто не удивился, что он говорит о том, что здесь происходило, словно все время находился в этой комнате и все слышал, а не появился минуту назад.
    Мужчина в очках назвал девушку — Кицунэ. Ее все так называли или короче — Кицу, хотя настоящее имя было другим, как и другое, обычное имя было и у только что вошедшего мужчины, которого называли Галах, тоже сокращенное от  Галахад — единственный рыцарь короля Артура видевший священный Грааль. И у мужчины в очках было имя данное родителями, но здесь он был Шаман. Мощного мускулистого парня, развалившегося в кресле, он по прежнему казался спящим, все звали Друидом.
— Итак, — заговорил только что пришедший мужчина, — я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить…
    Он замолчал, оглядев всех троих. В это время, не увеличивая невидимые из-под ресниц щелки между веками подал свой голос, развалившийся в кресле Друид.
— Да бросьте, полковник, — проговорил он лениво, — городничий был генералом.
— В таком случае, — не стал спорить Галахад или, привычнее для всех, Галах, который оказывается был полковником, — вы здесь для того, чтобы услышать кое-что новенькое.
— Арабские террористы хотят растопить льды Антарктиды и затопить Америку. — предположил Шаман.
— Это слишком просто, — отмахнулся Галах.
— Транссексуалы объявили войну трансвеститам? — решил угадать Друид.
— В этом есть что-то, — кивнул Галах и добавил: — Пошлое. И вообще, это нас не касается.
— Внучку министра МВД украл пьяный бомж и прячет в подземельях Москвы. В приступе Стокгольмского синдрома она влюбилась в него и теперь не хочет выходить из подземных лабиринтов, — высказалась Кицунэ, пытаясь что-то найти в своей сумочке.
— Тепло, — кивнул Галах.
— Значит, он украл трех внучек трех министров, и они все трое влюбились в него и все трое не хотят выходить, — подредактировал предположение Кицунэ Шаман.
— Еще теплее, но начну с другого, — начал наконец объяснять Галах. — Первое, работа, которой мы занимались, больше не наша.
— Конечно, — все так же не отрываясь от компьютера, снова заговорил Шаман. — Когда все сделано, а с оставшимся справится и полтора десятка курсантов школы милиции, мы уже не нужны.
— Мудро мыслишь, — одобрил Галах, — зачем нужны мы, если с делом могут справиться полтора десятка милиционеров.
— Галах, — заговорил Друид, — не тяните кота за хобот, их не бывает у них.
— Поэт, — похвалил Галах и продолжил. — Итак, ближе всех к теме Кицунэ. У крупного банкира украли дочь.
— Но мы здесь при чем? — Шаман оторвался, наконец, от компьютера, чтобы посмотреть на Галаха.
— Ты хочешь сказать, что это не ты украл дочь банкира. — Кицунэ нашла наконец что искала — накладной клеящийся ноготь, она положила его в футляр, где лежало девять других ногтей и маленький пузырек клея.
— Мы здесь ни при чем — согласился Галах. — Поэтому слушайте дальше. В соучастии обвиняют жену банкира, она же по совместительству и мачеха похищенной. Ей кстати, четырнадцать лет.
— Жене банкира четырнадцать лет? — не удержался Друид.
— Но ее участие, — продолжил Галах, — настолько откровенно, что лично у меня оно вызывает сомнения. Когда расскажу подробности, вы со мной согласитесь. Кстати, о годах, жене банкира - тридцать пять. Вот ее фотография.
    Галах положил на стол пару фотографий. Шаман, Кицунэ и Друид, он наконец привстал в кресле, передавая их друг другу внимательно вглядывались в лицо, фигуру красивой молодой женщины.
— Это недавняя фотография? — спросил Друид.
— Около месяца назад сделана.
— Выглядит она хорошо, на двадцать пять, не больше, — оценил Друид.
— Фотография с ретушью, — сказал Шаман, — значит, в жизни она выглядит не так эффектно.
— Вот фотографии дочери банкира. — Галах положил на стол еще несколько фотографий.
— Приятная девочка, — сказал Шаман.
— Да, симпатичная, вполне сформировавшаяся девушка, — согласилась Кицунэ.
— Во взгляде уже есть что-то, что портят в людях деньги, — решил Друид.
— Морализм оставь моралистам и философам, — не поддержал его Галах.
    Кицунэ положила фотографию на стол.
— В течении полугода, — снова продолжил рассказывать Галах, — было еще пять подобных похищений. Все девушки. Четырнадцать минимальный возраст, старшей из похищенных восемнадцать. Все девушки близкие родственницы или очень крупных финансовых деятелей, среди которых и один олигарх, или крупных политических лиц. Правильнее сказать, не просто близкие родственницы, а дочери или внучки. Только одна племянница, как раз олигарха, но воспитывается им как дочь.
— Воспитывалась, — поправил Шаман.
— Нет, именно воспитывается. Ее вернули. Через три недели после похищения. Как и еще троих. Их держали от двадцати дней до месяца.
— И большой выкуп за них взяли? — спросил Друид.
— Вот в этом и юмор. Их похищали, но не было никаких звонков, никаких требований о выкупе, вообще не было ничего, кроме их исчезновения.
— Есть повод считать, что развлекаются потомки олимпийских богов, которые по совместительству и гуманоиды из летающих тарелок? — предположил Шаман.
— Об этом мне ничего не говорили. Только сам факт — девушки пропадали, а самое больше через месяц возвращались. Так что есть полное основание считать, что и две последние, в том числе и падчерица вот этой вот, — Галах указал на фотографию красивой женщины, — тоже вернется домой целая и невредимая.
— Они возвращались действительно невредимые? — спросил Друид.
— Абсолютно. Ни одной царапины, ни о каких половых связях не помнят.
— Вот именно, не помнят, — как бы подтвердил Друид. — А что они вообще помнят?
— Обращались с ними хорошо. Единственное неудобство, это то, что они были ограничены в передвижении, а точнее, их держали в какой-то квартире, роскошная даже по понятиям этих девиц, которых мало чем удивишь.
— Они друг друга видели? — спросила Кицунэ.
— Нет.
— Знакомы друг с другом? — спросил Друид.
— Тоже нет.
— Что говорят подозреваемые родственники? — снова спросила Кицунэ.
— Ничего. Все, как один отрицают свое участие. Да и родственники присутствовали только в двух случаях, в одном из похищений был заподозрен телохранитель, он все еще на подозрении, но арестовывать не стали, подержали в милиции три дня и отпустили. Другие исчезали, когда находились в компании друзей, они уже не маленькие, золотая молодежь.
— Их прогоняли через детектор лжи? — спросил Шаман.
— Нет.
— И думаю, нет смысла, — как бы соглашаясь, что это и не нужно, кивнул Шаман. — А вот гипноз. Их нужно опросить с состоянии гипнотического сна.
— Вот этим ты и займешься, — посмотрел на него Галах. — Но предварительно с ними поговорят Друид и Кицу. Ты, Кицу, следователь прокуратуры. Друид, старший опер, майор.
— А не может это быть какой-то сексуальный маньяк? — Друид наконец встал с кресла. — Без ножа, без топора. Просто, его возбуждают молоденькие дочки богатых родителей. Он из усыпляет, пользуется ими, потом отпускает. Ведь каких только уродов нет.
— Если так, то хорошо, — задумчиво проговорил Галах. — Но я чувствую здесь что-то более серьезное.
— С кого начинать безразлично? — уточнил Друид.
— Мне - да. А вам, как понравится. Вот адреса, телефоны, марки и номера машин, список мест, где чаще всего бывают и сами девушки и их окружение. К девушкам теперь приставлены недоверчивые телохранители. Желательно договариваться с ними по мирному, эксцессы ни к чему. Друид, это в первую очередь к тебе относится. Кицу, ты старшая, так что ответственность за покой и мирное сосуществование на тебе.
— Я лейтенант, а Друид майор.
— Сейчас ты следователь прокуратуры, он опер, так и работаете.
— Мне что делать, пока они будут работать с ними? — спросил Шаман.
— Две из шести девушек, три мамаши и мачеха последней, постоянно зависали на сайтах знакомств. У каждой любовников выше крыши. Вот эти сайты и их имена в вирте. — Галах положил на стол распечатку. — Постарайтесь узнать пароли и посмотреть переписку с мужчинами и женщинами, с которыми у них были любовные связи. У мамаш, скорее всего, есть съемные квартиры для свиданий, узнай адреса. Постарайся составить, в общих чертах, их моральные и психологические портреты, а так же тех, с кем их встречи были относительно продолжительными.
— Тогда я домой. Нужен мощный компьютер. Я как раз собрал такой, сверхвысокоскоростной сервер, заодно и программу новую проверю. Не новую, конечно, но я кое-что в последней по взлому кодов доступа усовершенствовал. А у женщин пароли, как правило, простенькие.
— Вот и займись простенькой работой.

3
    У металлических ворот остановилась черная "Волга". Стена из желтоватого кирпича около двух с половиной метров высотой уходила в обе стороны от этих ворот. На стене, были установленный две камеры слежения. Сквозь прутья ворот, мерах в тридцати от них, хорошо был виден двухэтажный дом, к его двустворчатым высоким дверям вела лестница, заканчивавшая террасой с четырьмя колоннами.
    Друид, сидевший за рулем, нажал на сигнал, подождав несколько секунд просигналил снова.
    С противоположенной стороны никакой реакции.
— Делают вид, что никого нет дома, — прокомментировала Кицунэ.
— Скорее демонстративно показывают, что мы для них не существуем, — не согласился Друид.
— Ты прав. Но их можно понять. Им уже надоели всякие следователи, оперативники, а заодно и журналисты. Могу предположить, что пишет желтая пресса. Начинают с чего-то вреде занятия проституцией в дешевом борделе ради получения острых ощущений и до похищения девушки инопланетянами.
— Причем вернулась она с признаками инопланетной беременности, — дополнил Друид и спросил: — Почему ты решила начать не с тех, у кого только что пропали дети, а с тех, у кого они уже вернулись?
— Те, у кого только что пропали, сейчас нервничают, в истерике. Нужно хоть немного прояснить для себя ситуацию, поэтому лучше сначала поговорить с парочкой тех, кто уже вернулся.
— Ладно, все это хорошо, — согласился Друид, — но мы что сейчас будем делать?
    Кицунэ открыла дверцу, Друид тоже выбрался из машины.
— Через ворота? — спросил он.
— Ну я же не одна, так что мне удобней через забор.
    Друид кивнул. Он подошел к забору. Кицунэ, взявшись за его плечи встала ему на руки, сцепленные и повернутые ладонями вверх. Она оттолкнулась от плеч Друида, одновременно он подбросил ее. Это было похоже на цирковой номер. Кицунэ оказалась стоящей на стене, едва коснувшись руками ее верха. Вслед за ней, Друид, подпрыгнув, ухватился за край стены, через пару секунд он стоял уже рядом с Кицунэ.
— Вообще-то, следователи прокуратуры не должны вести себя так, как ты, — сказал Друид.
— Правильно, мы должны были развернулся и уехать отсюда. О, а вот и охрана, — Кицунэ кивнула на человека в камуфляжном костюме.
    Внизу действительно суетился парень лед двадцати семи-восьми. Но появился он явно не из застекленной будки, она находилась с другой стороны ворот, а, видимо, выскочил из кустарника, росшего метрах в трех от забора.
— А ну, быстро с забора, — нервно закричал он и нервно пытался вынуть из кобуры, висевшей на боку, пистолет.
— Конечно, — согласился Друид. — Мы и не собирались здесь оставаться.
    И он прыгнул со стены вниз.
    В это время охранник выхватил наконец пистолет. Но он не успел даже щелкнуть предохранителем — Друид приземлился рядом с этим охранником и пистолет как бы сам собой оказался в его руке. Нажав на кнопку фиксатора, он поймал выскользнувшую из ручки обойму, резко передернул затвор и той же рукой поймал патрон выскочивший из ствола, потом только протянул незаряженный пистолет охраннику, а обойму и патрон положил в карман.
— У меня пока побудет, потом отдам, — успокоил Друид охранника и тут же взглянул вверх.
    В это же мгновенье Кицунэ прыгнула со стены. Друид поддержал ее, спружинил приземление, схватив ее подмышки ладонями.
    Охранник наконец начал соображать, он вспомнил, что у него есть еще и рация и теперь, достав ее из чехла висевшего на поясе, он почти кричал:
— Проникновение на территорию посторонних лиц. Мне срочно нужна помощь.
— Не понимаю, — говорил в это время Друид Кицунэ, — Галах сказал, что все будут предупреждены. Почему тогда здесь такой шум поднимают?
— Шестнадцатый, — раздался в это время скрипучий голос из рации, — проверь документы, если это люди из прокуратуры, пропусти их.
— Ага, да, — закивал рации парень.
— Его номер оказывается шестнадцатый, — сказал Друид Кицунэ, которая уже протянула парню удостоверение следователя прокуратуры.
    Тот взял протянутое удостоверение, его руки слегка подрагивали, посмотрел на него и тут же вернул.
— Тогда идите, если так, — сказал он. — Только эта, не через кусты, а то там сигнализация, а по дороге, вон там, от ворот.
    Кицунэ и Друид шагнули на дорогу сделанную из укатанного гравия.
— Эта, — засуетился парень, — а эта, обойму мне отдайте.
— Да, — вспомнил Друид, — держи.
    Он вынул из кармана обойму от "Макарова" и патрон и бросил парню.
    Плотный, но уже начинавший становиться рыхловатым мужчина лет пятидесяти с густыми темными волосами и такими же густым бровями раздраженно ходил по комнате.
— Сколько это будет продолжаться? — спрашивал он поставленным голосом.
    Вопрос мужчины скорее можно было назвать риторическим, так как обращался он к кому-то неизвестному, кого в комнате не было, наверняка мужчина и сам не знал, кому он задал этот вопрос.
    Кицунэ и Друид сидели в креслах и ждали, когда хозяин загородного дома, а правильнее сказать, усадьбы, немного успокоится и с ним можно будет говорить.
— Если бы не звонок Петра Семеновича, уверяю вас, вы бы не сидели сейчас здесь. — Мужчина постепенно успокаивался. — Я бы на порог вас не пустил. Но раз уж Петр Семенович решил, что я снова должен отвечать на ваши идиотские вопросы… Но как вы могли позволить себе нелегальным путем пробраться на чужую частную собственность. Я конечно пойду навстречу, но учтите, я доведу до сведения Петра Семеновича, способ вашего проникновения на территорию чужой частной собственности.
— Конечно, обязательно сообщите ему, — поддержала решение Владимира Владимировича Кицунэ. — Но пока, чтобы не тратить и наше и ваше время, может быть  мы поговорим о том, зачем пришли сюда.
— Хорошо. Действительно, не стоит тратить мое время, на всякие пустые разговоры. Поэтому, давайте поскорее задавайте свои вопросы и считайте себя свободными.
— Мы посчитаем себя свободными, — вмешался Друид, — не когда зададим свои вопросы, а когда получим на них ответы, причем ответы, которые нас удовлетворят. И кстати, поговорим не только с вами, а с вашей женой и дочерью, и еще с теми, с кем найдем нужным поговорить.
— Я попросил бы вас не забываться, с кем вы говорите сейчас. — Владимир Владимирович встал в гордую позу. — Если Петр Семенович и позволил вам задать мне и моим близким несколько вопросов, это не значит, что я позволю вам командовать в моем доме.
— В таком случае, я вам советую самому позвонить Петру Семеновичу и уточнить наши полномочия, — улыбнулся Друид. — Это чтобы в дальнейшем не было ненужных эксцессов.
— Ну, хорошо, хорошо, — изменил несколько тон Владимир Владимирович. — Не будем беспокоить занятого человека по пустякам. Если уж вам снова так приспичило ковыряться во всем этом, давайте, задавайте ваши вопросы. Задавайте кому угодно. Надеюсь двух часов вам будет достаточно, чтобы удовлетворить ваше любопытство. А то в кои-то веки мы с женой собирались в Большой Театр, и вот, на тебе. Задавайте вопросы, но учтите, время у меня ограничено.
    Разговаривать Друиду и Кицунэ пришлось по сути только с дочерью Владимира Владимировича Светланой. Ни самого Владимира Владимировича и его жены Ольги Владимировны, ей было лет сорок и выглядела она в свои сорок очень соблазнительно, в тот момент, когда из дочь пропала рядом не было.
— Ну, как это случилось, — говорила Светлана, тоненькая стройна девушка с безразличными ко всему, безликими глазами.
     Было видно, что Свете скучно и побыстрее хочется отделаться от этих двоих, которые, наверное, уже сотые, кто задает ей одни и те же вопросы.
— Была небольшая тусовка, — продолжала Света. — Приехала я туда с Вадиком.
— Вадик, это кто? — спросила Кицунэ.
— Да так, — почти отмахнулась Света, — почти никто. Ну, когда-то у нас там было что-то пару раз, а в общем, ничего серьезного. Можно сказать, что мы с ним просто хорошие знакомые.
— Кто еще там был? — спросил Друид.
— Ну что, я всех должна перечислить? Я и не помню всех, кто там был.
— Хорошо, — кивнула Кицунэ, — дальше.
— А что дальше? Сначала мы приехали в клуб. Мы там часто собираемся. Это место и есть что-то вроде места сбора, а потом мы решаем, что будем делать дальше.
— И что вы решили?
— А ничего. Решили поехать в Ракушку. Это загородом. Поехали, в общем, человек пятнадцать-двадцать.
— У вас есть личный охранник, телохранитель? — спросил Друид.
— Вообще-то есть, но когда я еду куда-то, где много знакомых, друзей, я его никогда не беру с собой, Зачем он, когда вокруг полно знакомых, друзей. Тот же Эдик, он знаете какой сильный, он рукой кирпич может разбить пополам.
— Понятно, — кивнула Кицунэ. — Значит, когда вы собираетесь погулять компанией, телохранителей с вами не бывает.
— Ну почему. Некоторые все равно берут с собой своих, ну, хотя бы как шоферов.
— Вы поехали в Ракушку, — напомнила Кицунэ.
— Да, — согласились Света. — По дороге ребята еще устроили небольшую гонку, кто раньше доедет.
— Вы были в машине с Вадиком?
— Да. Но он не очень хорошо водит машину, так что мы приехали третьими или четвертыми. Ну это не важно. В общем, там мы решили остаться, потому что всегда, если решаем поехать в Ракушку, то почти всегда остаемся там до утра. Там бассейн, всегда кокс есть. Ну, стриптиз там и женский и мужской. В общем, там всегда ничего, и там не все друг друга знают, а это всегда интересно, когда с кем-то знакомишься, интересные мальчики там часто бывают.
— Вы там с кем-то познакомились, — предположила Кицунэ.
— Да. Очень эффектный мужчина. Лет сорок ему. Он, как бы это сказать, и представительный, но одновременно и гламурный. Ну, в общем, понимаете.
— Пытаемся, — кивнула Кицунэ и спросила: — Он, вы хотите сказать, как бы по-женски утонченный?
— Я этого не говорила.
— Вы сказали гламурный, этим словом принято характеризовать женщин.
— Ой, — скривилась Света. — Поучайте своих паучат. С меня и моих родителей хватает. Ну вот, мы с ним в основном и были постоянно. Я ему понравилась, ну и он мне, в общем, тоже. Мы, так, немного танцевали, немного пили. Он такой, веселый, шутит, но без залетов, с ним было весело интересно и все прилично. Мне такие нравятся.
— Кокаин нюхали? — спросил Друид.
— Нет, — отрицательно качнула головой Света. — Нам предложили, но он сразу отказался, я тогда тоже не стала.
— О чем вы говорили? — спросила Кицунэ.
— Да ни о чем. Обо всем. Он и в музыке разбирается и живописи, и в кино, знает многих артистов.
— А сам он не артист или режиссер? — спросил Друид.
— Нет, кажется нет. Скорее было похоже, что он или политик или дипломат, ну, мне так думалось, во всяком случае.
— А вы у него не спросили, чем он занимается?
— Вообще-то, спросила, но он как-то так ответил смешно, но одновременно и не ответил. Да меня это и не волновало.
— И дальше?
— А дальше мы с ним вышли на улицу, вроде как побыть на воздухе. Я еще предложила искупаться, но он отказался, вернее он сказал, давай чуть позже. И предложил мне посидеть в его машине.
— Угу, — качнул головой Друид, — а уже после того, как посидите в машине, тогда и искупаться будет повод.
— Ну даже и так, чего такого? Как будто вы сами святые или ангелы.
— Так, ваши развлечения в машине, думаю, можно пропустить, — решила Кицунэ.
— А вот как раз тут-то пропускать и нечего, — не согласилась Света.
— В смысле? — решила уточнить Кицунэ.
— А в смысле, что мы сели в его машину. У него большой черный "Ягуар". В этой тачке на заднем сиденье много свободного места. Вот, сели мы на заднее сиденье, он меня только обнял, хотел поцеловал, и все.
— Все, в каком смысле? — не понял Друид.
— А в том, что больше я ничего не помню.
— Потеряла сознание от восторга, — не удержался Друид.
— Да иди ты. Свою жену подкалывай, — перешла на фамильярное обращение Света.
— Тогда объясни.
— А так. Я только почувствовала, как он взял меня рукой за шею. Он так это сделал, я такой кайф почувствовала, еще сильнее даже возбудилась, он наклонился ко мне, помню его глаза, такие большие стали, огромные. И все исчезло. А очнулась уже в другом месте.
— Где?
— Комната какая-то. Обстановка, как в восточных сказках. Ко мне сразу подошла девушка.
— В парандже или чадре? — спросил Друид.
— Ни в том ни в другом, и потом на востоке женщины друг от друга лицо не прячут.
— Тебя не было дома почти месяц. Ты все время там находилась? — спросила Кицунэ.
— Практически, да. Только этот месяц пролетел как-то незаметно. Мне там даже страшно не было.
— И что весь этот месяц ты там делала?
— Да ничего.
— Занималась с кем-то сексом?
— На этот вопрос обязательно отвечать?
— Да, — кивнула Кицунэ.
— Пару раз, но не с мужчиной.
— С этой девушкой, которую увидела первой? — снова спросила Кицунэ.
— Да.
— По ее инициативе?
— Ой, да какая разница?
— И все же?
— Ну, большая инициатива, наверное, с моей стороны была. Но она как будто ждала этого.
— Кого ты еще там видела?
— Никого.
— Совсем?
— Совсем.
— Целый месяц ты провела взаперти, видела каждый день одного только человека и говоришь, что тебе там понравилось.
— Я не говорила, что мне понравилось. Но я не тосковала, не страдала, у меня было такое приятное безразличие. А потом, я же говорю, мне показалось, что я пробыла там всего несколько дней. Два, может три. Хотя нет, какого-то мужчину, я как будто бы видела. Но как-то странно, как бы во сне, но и сном это не было.
— А что это было?
— Не знаю. Не могу объяснить. Кажется как бы сон, но в сознании все же осталось, что это был не сон.
— Ты лицо его запомнила? — спросил Друид.
— Нет. Ощущение, что приятный мужчина, но черты лица, как бы стерлись.
— А не тот самый, с которым потеряла сознание от предстоящего поцелуя? — Кицунэ внимательно смотрела на Свету.
— Нет, другой какой-то.
— Уверена?
— Абсолютно. Хоть лица и не помню, но уверена, совершенно другой человек.
— А того, с которым не успела поцеловаться, хорошо помнишь?
— Вообще не помню.
— Как это? — удивился Друид.
— А так, не помню и все.
— Но ты же его описывала и представительный и гламурный одновременно, — не успокаивался Друид.
— Но в подсознании он у меня таким остался. А сами черты лица стерлись.
— А лицо девушки помнишь хоть?
— Она кажется красивая была, но ничего такого, что запоминалось бы. Ну она как, допустим, несколько моделей, которых один и тот же визажист подгонял под один стандарт. Только стандарт этот восточный. Если встречу не узнаю.
— Значит, вообще не помнишь ни одного лица? — спросила Кицунэ.
— Не совсем. Одно лицо у меня и сейчас стоит перед глазами.
— Чье?
— Не знаю. Очень красивый молодой человек. Очень обаятельный. Мне даже кажется я в него влюбилась. Хотя, если честно, никогда еще никого не любила, и не знаю что это такое. Но вот чувство какое-то странное, я словно вижу его перед собой и меня к нему тянет. Хочется, чтобы он ласкал, обнимал, и кажется мне с ним даже без секса было бы очень хорошо. Нет, не совсем, конечно, без секса, но вот даже его прикосновение, для меня было бы как занятие сексом.
— Где ты его видела?
— Я его не видела.
— Откуда тогда он взялся в твоем воображении?
— Сама не знаю. Но с тех пор, как я снова вернулась домой, я постоянно думаю о нем. Ну, не постоянно, но часто.
— То есть, — решила уточнить Кицунэ, — тех мужчин, которых ты видела, ты не помнишь, а помнишь кого-то, кто сам собой появился в твоем воображении?
— Точно, — согласилась девушка. — Даже я бы лучше не сказала.
— В этом мы не сомневаемся, — чуть заметно усмехнулся Друид.
— Не надо только строить из себя умников. И вообще вы здесь только потому, что вам позволили здесь находиться.
— Ошибаешься, Света, — улыбнулась Кицунэ. — Мы здесь, потому что нам нужно здесь быть. И пробудем мы столько, сколько нам понадобится, а если решим, что ты должна поехать с нами, то поедешь, и у нас пробудешь столько, сколько нам нужно и ответишь на все наши вопросы.
— Да за кого вы себя принимаете? — возмутилась Света. — Подумаешь, они из прокуратуры. Я сейчас же скажу отцу, чтобы он вас выкинул отсюда.
— Этого не советую делать, — Кицунэ снова улыбнулась Свете, улыбнулась ласковой, даже нежной улыбкой.
— Почему это не советуешь мне этого делать?
— Ты подорвешь в своих же собственных глазах, авторитет своего отца. Он не всесилен, Света.
— Да, — не поверила Света, — сейчас посмотрим.
    И Света громко позвала отца.
    Владимир Владимирович появился через пятнадцать секунд.
— В чем дело? — спросил он настороженно.
— Пусть они убираются отсюда, — приказала ему Света.
— Светланочка, люди работают, мы должны им помогать. — Было понятно, что Владимир Владимирович все же позвонил Петру Семеновичу.
— А я не желаю с ними больше разговаривать. Я устала. Я не хочу.
— Владимир Владимирович, — обратился Друид к отцу Светы, — Нам нужно будет составить портрет одного человека. Здесь такой возможности нет. Поэтому, мы на несколько часов заберем вашу дочь с собой.
— Я никуда не поеду, — заявила Света.
— Светлана, — строго заговорил Владимир Владимирович, — прекрати капризничать. Это нужно для дела и, значит, ты поедешь с этими людьми и сделаешь все, о чем они тебя попросят.
— Да кто они такие? — еще больше возмутилась Света. — С чего это я должна с ними ехать куда-то?
— Не задавай лишних вопросов, — снова строго сказал Владимир Владимирович и обратился к Друиду и Кицунэ. — Но за Светлану вы отвечаете головой. И чтобы к нашему с Ольгой, с Ольгой Владимировной возвращению из театра, Света была дома. Это мое требование.
— Она будет дома к ваше возвращению из театра с Ольгой Владимировной, — пообещал Друид.
— Прекрасно, — успокоился Владимир Владимирович тем, что последнее распоряжение осталось за ним и не оспаривалось.
— Ну, папочка, — проговорила Света, — я тебе этого не забуду.
— Вот это правильно, — похвалил Свету Друид, — Родительские наставления никогда не нужно забывать.
— Да пошел ты, — огрызнулась Света.
— Да, ты права, я пойду, а Кицу… я хотел сказать, вот эта девушка, — Друид указал на Кицунэ, — следователь прокуратуры, она поможет тебе одеться и проводит к машине.
— Может быть вы еще скажете, что я арестована?
— Владимир Владимирович, — вместо ответа Свете обратился Друид к отцу девушки, — пусть ваш человек едет вслед за нами, потом он отвезет Свету домой.
— Да, я распоряжусь, — сказал Владимир Владимирович.
— Переодеваться будешь? — спросила Кицунэ Свету.
— Я одета, — сказала Света. — Можем идти, если так.
    Пока шли к машине, Кицунэ тихо спросила Друида:
— Ты хочешь, чтобы с ней поработал Шаман?
    Тот кивнул, соглашаясь.
— А поприличней нельзя было машину найти? — услышали они голос Светы, когда подошли к "Волге". — Я поеду на своей.
    В это время открылись ворота и, чуть поскрипывая гравием, к ним подъехал "Мерседес".
— Конечно, — согласился Друид. — Только когда будешь ехать обратно.
    Кицунэ и Света забрались на заднее сиденье. Друид сел за руль, он включил заднюю скорость и, разворачивая  машину, тронул ее с места.

4
    Друид как обычно полулежал в кресле, прикрыв глаза. Кицунэ сидела на письменном столе, опершись руками чуть позади себя, слегка покачивая скрещенными ногами. Шаман сидел на вращающемся кресле у другого стола, но повернув кресло вполоборота от него, одна рука его продолжала лежать на клавиатуре компьютера, пальцы словно барабанили по клавишам, но они едва касались их, не нажимая. Галах, скрестив на груди, руки медленно прохаживался по комнате.
— Начну с того, — заговорила Шаман, — что я нашел не на сайтах, их, кстати, точнее будет называть сводническими, а не сайтами знакомств, а в компьютерах этих женщин.
— Неужели у них что-то там было кроме порнографии? — сонно проговорил Друид.
— Было и есть, — кивнул Шаман. — У всех у них в компах сидит "троян". Так что мне не пришлось даже пользоваться программой по раскодировке паролей. Ничего, вроде бы, удивительного, если не одна деталь, "троян" этот один и тот же, он известный, но несколько модифицированный и замаскирован под надстройку. Так что сразу ясно, загнал его в их компьютеры один и тот же человек.
— Уже кое-что, — кивнул Галах.
— И еще, — продолжил Шаман. — Это уже на их страницах на сайтах знакомств. Есть один и тот же человек, который со всеми этими женщинами встречался.
— Угу, — Галах остановился, задумавшись на секунду. — Он встречался со всеми шестерыми?
— Нет, только с мамашами. Ну, и с мачехой последней пропавшей девушки тоже.
— На их квартирах?
— В трех случаях, да. Как раз трое из четырех мамаш и снимают квартиры. Но с одной встретился на своей территории. Он тоже снимает двухкомнатную квартиру. Собственница ее тридцатилетняя женщина, сама живет у своего приятеля. К происходящему едва ли имеет какое-то отношение.
— Подолгу он с ними встречался?
— Четыре, пять, шесть раз, с кем как. Это мы узнали уже от самих женщин. А вот его фотографии, они уже снова из сайта знакомств. — Шаман положил на стол несколько фотографий.
    Галах взял фотографии. Кицунэ, приподнявшись на руках о край стола, соскочила с него, Друид тоже поднялся из кресла. Все трое стали рассматривать фотографии.
— Я в мужиках не разбираюсь, — сообщил Друид. — Кицу, как он?
— На мой вкус несколько слащав. Но многие женщины не отказали бы от его эскорта в морском круизе.
— Я проанализировал его переписку, — продолжил Шаман. — Не глуп, но знает, что с женщинами умничать не надо. Хорошо чувствует с какой как себя вести, с какой быть сдержанным и показать свое воспитание, а с какой не помешает некоторая пошловатость, цинизм. В его компьютер я забираться не стал. Пробовал, но решил, что не следует рисковать, у него установлена программа, которая регистрирует несанкционированные визиты, так что я попытался не больше, чем сделал бы простой хакер, случайно решивший влезть к нему. Так он и решит.
— Хорошо, — кивнул Галах, — о нем продолжим позже. Что с женщинами, Кицу?
— С женщинами очень интересно, — заговорила Кицунэ. — Но опять же, когда с ними работал Шаман. Мы с Друидом ничего не добились. Они ничего не знают, точнее, не помнят. Пусть Шаман сам расскажет.
— Из пяти матерей, — снова заговорил Шаман, — точнее из четырех матерей и одной мачехи, все пять подвергались гипнотической обработке. И опять же все они встречались с нашим Донжуаном.
— Подожди, — перебил Галах, — ты говорил о трех матерях и одной мачехе.
— Правильно, — согласился Шаман. — Но это те, с кем он знакомился через Интернет. Но с одной он познакомился случайно, правильнее сказать, как бы случайно, на показе мод.
— Понятно, — кивнул Галах.
— В сущности, — продолжил Шаман, — все сводилось только к получению информации о девушках. Активно использовалась только мачеха последней похищенной девушки. Ее ввели в состояние транса, она сама проводила падчерицу к людям, которые их ждали и вернулась обратно в полной уверенности, что девушка на месте и с ней все в порядке. Девочку, я думаю, тоже подвергли гипнозу, чтобы она не стала возмущаться, плакать, сопротивляться. Но это только мое предположение.
— Думаю, так же, как и с мачехой поступили и с телохранителем еще одной из девушек, — сказал Галах. — Просто на какое-то время отключили. Когда он пришел в себя, его подопечной уже не было рядом.
— Вы говорите об одной из двух, которых еще не вернули? — спросила Кицунэ.
— Да, — подтвердил Галах.
— С этим ее телохранителем мы еще не встречались, — сказала Кицунэ.
— Кстати, — Галах положил на стол фотографию девушки, — они были любовниками, девушка и этот ее телохранитель. Милиция, до того, как мы его у них забрали, собиралась повесить на него убийство любовницы, даже начали выяснять, куда он спрятал труп. Но это детали.
— Любимое занятие подопечных женщин совращать своих телохранителей, — усмехнулся Друид.
— Фокусы с гипнозом проделывал, насколько я понимаю, не тот человек, который знакомился с мамашами и потом встречался с ними? — утвердительно спросил Галах.
— Правильно, — подтвердил Шаман. — Тот был только приманкой. Но на вторую или третью встречу он предлагал женщинам заняться сексом втроем, женщины соглашались. Что интересно, их сначала вводили в гипнотическое состояние, причем одновременно и крайне сильное сексуальное возбуждение, и вот во время занятия сексом их и расспрашивал тот, второй. Потом о вопросах женщина забывала.
— А как с девушками? — спросил Галах.
— А вот что касается девушек, мне обнаружить почти ничего не удалось. Но вы знаете, природных способностей к парапсихологии, гипнозу у меня нет, я не Мессинг. Но, хоть мои возможности не выходят за пределы дилетантского уровня, уверен, все девушки кодированы.
— Как это могло быть?
— Скорее всего, внушение проводилось во время самого обычного и здорового сна. Впрочем, возможно, не совсем здорового, возможно, им подсыпали снотворное или какой-то транквилизатор, а возможно, и препараты усиливающие воздействие внушения. Но сейчас этого не установишь, они давно уже выведены из организма, к тому же, когда девушки возвращались домой, им в целях снятия стресса так же кололи какие-то препараты или они принимали таблетки. Не говоря уже о том, что почти все они балуются кокаином, как известно это модно в среде золотой молодежи.
— Портрет второго не удалось сделать?
— Портрет первого, скажем так, живца, удавалось воссоздать легко и просто, но его и не нужно воссоздавать, когда есть фотография в Интернете. А вот что касается второго… Мне не удалось так глубоко забраться в подсознание женщин, которые занимались с ним сексом, я не смог вытащить из их памяти почти ничего кроме мутного пятна вместо лица.
— Вы говорите, вот этот вот, — Друид указал на фотографию, — человек неглупый. Тогда он должен понимать, что от него могут избавиться, он единственный во всем этом деле, кто засвечен. Так вот, как неглупый человек, что он должен предпринять?
— Возможно, ничего, — сказала Кицунэ.
— В смысле? — Это спросил уже Галах и было видно, он ждет, что Кицунэ подтвердит его догадку.
— В том смысле, что и он, как и женщины, общавшиеся с ним, может ничего не знать.
— Ты хочешь сказать, что он тоже все это делает находясь под гипнозом?
— Я только предположила. Его могут использовать в темную, и он, кстати, как и мы сейчас, понятия не имеет для чего все это делается. Допустим, думает, что тот, второй, просто любитель группового секса. Это как вариант. А допустим, вопросы заданные во время секса из его памяти стиралось так же, как и из памяти женщин.
— Так, конечно, удобней, чем убивать, — согласился Галах. — Но в любом случае, нам этого "живца", как выразился Шаман, нужно найти как можно скорее. Тем более, что смысла происходящего мы не знаем.
— Все можно было бы свести к шантажу женщин, — заговорила Кицунэ. — Точнее, к его подготовке. Но похищение девушек, их дочерей, сразу убирает этот вариант с сторону.
— Это понятно, — кивнул Галах.
— И еще, — продолжила Кицунэ, — образ мужчины, который возникает в воображении Светы, первой девушки, с которой мы разговаривали. Она никогда его не видела, но он вызывает в ней чувство романтической влюбленности. То же самое подтвердилось и когда Шаман работал с ней. Кстати, есть его портрет, правда, собранный на компьютере, но хоть что-то.
— В действительности этот портрет ничего не значит, — уточнил Шаман, — и мужчина Светиной мечты может выглядеть совершенно по-другому.
— Это понятно. Что дальше? — Галах посмотрел на Кицунэ.
— А вот с остальными девушками… У них уже не присутствует какой-то определенный образ, но есть другое. Ну, если очень примитивно, то выглядит это так — все они хотят услышать какие-то определенные слова, или получить какой-то подарок, хотя бы просто цветок, или еще что в этом роде.
— И что это может значить? — стал очень внимательным Галах. — Ты считаешь, что это связано с кодированием, о котором говорит Шаман. Это как бы ключ от их личного, индивидуального ларца Пандоры?
— Именно.
— Поясни, — попросил Галах.
— Известно, что организм человека выделяет разного рода химические вещества влияющие не только на сексуальные желания, но и на более сильные чувства. Например допамин и норэпинефрин влияют на сексуальное возбуждение, а вот такое вещество, как фенилэтиламин он уже вводит человека в состояние влюбленности, продолжительной эйфории. Дальше этого ничего не известно, я имею в виду, как духовное связано с просто физической и химической работой организма, но это и не нужно.
— Ты считаешь, что эти слова, или сочетание слов и каких-то действий вызовут в девушках чувство влюбленности, — задумчиво проговорил Галах.
— Как реакция собаки Павлова на звонок, — улыбнулся Друид.
— Да, приблизительно так. — согласилась Кицунэ. — Только не на уровне условного рефлекса, а гораздо сложнее. В определенный момент, какой-то мужчина знакомится с одной из этих девушек, говорит ей какие-то определенные слова, что-то дарит, что-то еще делает и у них срабатывает этот самый рефлекс собаки Павлова, но выделяется не слюна, а именно эти самые вещества вызывающие влюбленность и одновременно сильное сексуальное влечение к этому мужчине и так далее.
— У влюбленной женщины всегда присутствует сексуальное влечение к объекту их любви. Для женщины одно от другого неотделимо, в отличии от мужчин, — сказал Шаман.
— А мужчину, когда он влюблен, любимая женщина как сексуальный партнер не интересует? — спросила Кицунэ.
— Интересует, но в гораздо меньшей степени, — стал объяснять Шаман. — Для мужчин больше значат ласки и поцелуи, чем секс. Мужчины, вообще, могут быть влюблены платонически. Плюс к тому, многие мужчины моногамны. Чего нельзя сказать ни об одной женщине. Есть и другие отличия.
— Очень интересно, — Кицунэ внимательно посмотрела на Шамана. — Какие это отличия?
— Мне не очень удобно говорить об этом при женщине, — попытался отговориться Шаман.
— Ты и так уже сказал достаточно, чтобы тебя пристрелить, — не успокаивалась Кицу. — Так что договаривай. Тем более, в этом деле это может оказаться важным.
— Не думаю. Но если настаиваешь, — решился Шаман. — Женщина, если секс с мужчиной доставил ей большое удовольствие, наслаждение, может влюбиться этого мужчину именно из-за доставленного ей удовольствия. У мужчин наоборот. Есть такой медицинский термин — послеоргазменное отвращение. Так вот у мужчин, чем больше удовольствия от секса, тем сильнее сразу после него безразличия к этой женщине. А в молодости и отвращения. Но, это быстро проходит. У кого через пять минут, у кого через полчаса. В зависимости от того, как скоро мужчине снова захочется заняться с женщиной сексом.
— Значит, на мужчину близость оказывает абсолютно противоположенное влияние? — проговорили Кицунэ.
— Самое время сказать, ну и скоты же все мужики, — вмешался в разговор Друид.
— Я не настолько глупа, чтобы осуждать того, кто создал нас. Значит были какие-то причины для этого.
— Давайте вернемся к нашим девушкам, — снова заговорил Галахад. — Кицу, ты сказала о том, что через какое-то время, через несколько лет, у дочек очень богатых и очень влиятельных людей могут появиться любовники, ради которых они будут готовы на все? А как минимум, на марш Мендельсона?
— И к тому времени, — немного задумчиво добавил Друид, — с непонятными похищениями этого уже никто не свяжет, да и связывать нечего — дочка влюбилась, никто не застрахован от такого несчастья.
— Да, я именно об этом, — согласилась Кицунэ. — Хотя, вы понимаете, это только гипотеза.
— А не слишком сложно? — спросил Друид.
— Далеко идущие планы не могут быть простыми, — поддержал Кицунэ Шаман.
    В это время раздался звонок одного из двух телефонов, стоявших на столе. Галах взял трубку. Разговаривал он недолго, больше слушая.
— Появилась еще одна из двух девушек, — положив трубку, сообщил он. — Приехала домой как ни в чем ни бывало. И второе. Одновременно пропала еще одна девушка, вся прелесть в том, что одним из ее похитителей считают ее же жениха, свадьба должна состояться через месяц.
— Весело, — прокомментировал Друид.
— Будет еще веселей, если свадьба все же состоится, — добавила Кицунэ.
    Галах несколько секунд стоял задумавшись.
— Кицу, ты едешь за появившейся девушкой, — распорядился он. — Друид, за женихом пропавшей. С ним сейчас общается милиция. Отбирай его у них и вези сюда. Шаман, попытайся узнать, не имеет ли к новому похищению отношение наш Дон-Жуан. Впрочем, едва ли это не так. Работаете с девушкой и женихом. Я по адресу этого любителя клубнички дорогих сортов.
— Правда, цены на эту клубничку искусственно завышены, — усмехнулся Друид.
— Надеюсь, не застану его дома, — продолжил Галах, — попробую осмотреть квартиру.

5
    Галах поднялся на второй этаж, пятиэтажного дома, подошел к двери, обитой черным дерматином и нажал на кнопку звонка. Маленькая точка в середине дверного глазка была темной, она такой и осталась, никакого движения за дверью слышно не было.
    Галах на всякий случай позвонил еще раз, подождав секунд десять, быстро спустился по лестнице вниз, выйдя из подъезда, он направился за угол дома.
    Еще до того как Галах зашел в подъезд, он обошел дом вокруг, он знал, что все три окна нужной ему квартиры выходят на противоположенную от подъезда сторону. В этом было определенное удобство — дом был старый и все пространство перед домом заросло деревьями и кустарником, некоторые ветви едва не касались стекол в окнах, а прямо у перил балкона нужной ему квартиры рос толстый сук клена.
    Но хоть дом был и старый, чуть ли не половина людей, жили здесь недавно. Дом давно собирались сносить, но пока что он стоял. Слухи, что дом скоро сносят время от времени превращались в уверенность, квартиры в нем резко дорожали и тогда несколько квартир почти сразу продавалось. Потом, правда, слухи снова ослабевали. Но через какое-то время возникали вновь, и снова несколько квартир выгодно продавалось. А в придачу, в этом доме очень многие сдавали свои квартиры. И так получилось, что даже просто в лицо большинство здесь не знали друг друга и трудно было сказать, постоянный ли жилиц входит в подъезд или кто-то, кто снимает квартиру, или кто-то просто пришел к кому-то в гости. Так что то, что собрался сейчас сделать Галах вполне могло сойти за рассеянность жильца, который забыл или потерял ключ от своей квартиры.
    Неожиданно легко, для своей, казалось совсем неспортивной фигуры, и потратив буквально несколько секунд, Галах оказался стоящим на толстом суке клена, находившегося на расстоянии меньше метра от нужного ему балкона. Он перебрался на его перила, бесшумно соскочил с них на балкон.
    Конечно, это было нарушением закона, но Галахаду, впрочем, как остальным троим из кого состояла его группа не так уж и редко приходилось нарушать закон (как, например, Кицу с Друидом, не спрашивая кого-либо, оказались на чужой частной территории).
    У команды Галахада было официальное название "ГРУОСОН" — группа особого назначения, но чаще, вначале чаще, а со временем и постоянно их стали называть  "ГАКИШАД". Это так же была аббревиатура составленная из имен какими называли друг друга участники группы. Впрочем, мало кто знал об их существовании, буквально несколько человек и только один мог отдавать им приказы, а правильнее сказать, ставить задачу, не вмешиваясь в дальнейшее. Как они ее выполнят было не его заботой, а этих самих четверых людей, главное, чтобы они сделали то, что им нужно было сделать.
    А вот что им нужно было делать, чем они занимались, если цитировать дословно официальный казенный язык, это звучало так: "Обнаружение и предварительна оценка ситуаций близких к невероятным, способных создать тайную угрозу; далее, реальная оценка опасности проявления подобных ситуаций, а также возможность их устранения; и последнее, устранение, по возможности, созданной ситуаций, при необходимости, самой уже возникшей угрозы". Подпадающее под формулировку: "ситуации близкие к невероятным и способные создать тайную угрозу", можно было трактовать начиная от "конца света" и до вторжения на землю инопланетных существ, а между этими двумя невероятными и тайными угрозами могло уместиться что угодно, например — создание сумасшедшим гением прибора способного активизировать все ядерные боеголовки одновременно, или вызов землетрясения или урагана с помощью магических заклинаний.
    Галахад бесшумно соскочил на балкон. Из-за жары не только форточка балкона была открыта, но и балконная дверь.
    Открытую дверь балкона Галах видел еще когда только осматривал дом, перед тем, как войти в подъезд. Сейчас эта открытая дверь его несколько смущала — обычно, когда люди надолго уходят куда-то, балконную дверь не оставляют открытой.
    Но в комнате с балконом никого не было. Хотя, в кресле валялись брошенные как бы второпях брюки, а около широкого дивана мужские туфли, одна из которых лежала на боку. Галах, подумав несколько секунд, все же переступил порог. И сразу уловил доносившийся из ванной шум льющейся воды.
    Стало понятно, почему дверь балкона открыта и почему не открыли ему, когда он позвонил.
    Он осмотрелся. Ничего интересного пока не увидев, прошел к двери, ведущей в небольшой коридорчик. Дальше было еще несколько дверей: туалет, ванная, в которой кто-то плескался, кухня, дверь, которая вела в еще одну комнату и входная дверь.
    Вдруг он увидел скользнувшую по полу кухни тень. В квартире был не один человек.
    Галахад спрятался за открытой дверью комнаты с балконом.
    Послышались шаги. Совсем легкие шаги женских босых ног. Женщина прошла в полуметре от Галаха, только с другой стороны двери и вошла в комнату.
    Теперь в узкую щель между дверью и дверным косяком Галах увидел ее, она стояла спиной к нему и разглядел он только черные, ниже плеч волосы и то, что на ней кроме мужской рубашки ничего больше нет. Но еще он увидел и красивые стройные ноги женщины.
    Она подошла к креслу, на котором валялись брюки, взяла их в руки. Под ними оказалась небольшая женская сумочка. Но не она интересовала женщину. Сунув руку в задний карман брюк, женщина достала оттуда бумажник, открыла его.
    "Нормальное женское любопытство", — подумал Галах, когда женщина стала рассматривать содержимое бумажника.
    Но любопытство женщины оказалось не таким уж примитивным. Ее заинтересованность мужчиной оказалась гораздо большей, чем Галах предположил вначале. И вообще, было ли оно, любопытство? Потому что просто посмотрев и ни до чего не дотронувшись в бумажнике, не вынув даже какой-либо документ, из которого можно узнать, настоящее имя мужчина назвал при знакомстве или выдумал, не проверив, сколько в бумажнике денег, женщина взяла теперь небольшую сумочку, которая до этого лежала под брюками, открыла ее, достала что-то оттуда и положила в бумажник мужчины. Потом она снова бросила сумочку на кресло, бумажник сунула в карман брюк и, приблизительно, как они лежали до этого, положила их, накрыв сумочку.
    Женщина вышла из комнаты и постучала в дверь ванной.
— Ты скоро? — спросила она, голос у нее был молодой, даже что-то детское наивное в нем было.
    Из ванной раздался невнятный голос мужчины. Девушка открыла дверь и повторила свой вопрос.
— Иди сюда, — расслышал теперь Галах сквозь шум воды слова мужчины.
— Нет, я потом, — ответила девушка.
— Да брось, иди сюда, — снова позвал ее мужчина.
   В третий раз девушка не заставила себя упрашивать и дверь ванной закрылась за ней.
    Галах вышел из своего ненадежного укрытия и вернулся в комнату с балконом.
    Как и девушка до него, он взял брюки мужчины, достал из кармана бумажник и открыл его. Долго не пришлось искать, что именно положила девушка туда. Предмет напоминал батарейку от наручных часов. Но Галах не мог не разбираться в подобных вещах и сразу узнал в этом предмете микропередатчик, а точнее, просто маячок, по которому нетрудно определить, где именно находится человек, в кармане которого этот маячок лежит. Модель была устаревшая, сигнал такого передатчика можно уловить на расстоянии всего нескольких сот метров.
    Галах едва заметно, одними губами усмехнулся, сама ситуация показалась ему комичной. Он вынул свой бумажник и достал оттуда почти такой же предмет, какой оставила на память мужчине девушка, только в диаметре он был миллиметра на полтора побольше, зато раза в два тоньше, и разница была еще в том, что его миниатюрный прибор был в гораздо мощнее. Он снял с одной из его сторон тоненький кусочек пластика, прикрывавший клейкий слой и тоже положил его в бумажник мужчины, слегка придавив, приклеивая его к внутреннему кармашку. Потом он достал документы, рассмотрел их, это были водительское удостоверение и техпаспорт на автомобиль форд "Фокус". Галах запомнил имя мужчины, где и кем были выданы права, номерной знак автомобиля и где именно он зарегистрирован.
    Положив бумажник обратно в карман брюк, Галах не положил сами брюки сразу на место, он взял теперь сумочку девушки. Но никаких документов там не оказалось, только косметика и духи, ну и прочие вещи, которые женщины носят с собой как предметы первой необходимости, например, в случае непредвиденного знакомства с интересным в некоторых отношениях мужчиной.
    Когда Галах сложил вещи, как они лежали до этого, в сумочке девушки, точнее, в кошельке, лежащим в ней, тоже появился сувенир в виде микропередатчика, точно такого же, какой он оставил и в бумажнике мужчины.
    Просто осмотрев напоследок квартиру — времени интересоваться содержимым ящиков письменного стола или какими-то местами, которые можно было использовать как тайники, у Галаха не было — только узнал, почему не понял сразу, что в квартире не один только мужчина, просто женское платье и босоножки валялись с другой стороны дивана. Но теперь это было уже неважно.
    Из квартиры он вышел через дверь, замок защелкивался и Галаху не пришлось уходить тем же путем, каким он и пробрался в нее.

6
— Итак, наш донжуан, — рассказывал Галах. — Зовут Михеев Виктор Николаевич, тридцать четыре года, не женат, зарабатывает перегонкой автомобилей из Германии, в основном подержанных, живет, кстати, живет недалеко от того места, где и снимает квартиру, пешком минут десять. Не нарушал, не привлекался, не замечен.
— Просто алмаз необработанный, — прокомментировал Шаман.
— Вот круг его знакомых, которых удалось установить, — Галах положил перед Шаман лист бумаги. — Ты ими и займешь. Если попадется кто-то интересный, может сегодня сразу и навестим.
— Понятно, — кивнул Шаман.
— Где он сейчас? — спросил Галах.
    Шаман нажал несколько клавиш компьютера, на мониторе высветилась карта Москвы, Шаман указал на красноватую точку на ней.
— Вот, — сказал он. — Сейчас скажу более точно.
   Он снова нажал несколько клавиш, красноватая точка приблизилась.
— Так, — вглядываясь в монитор проговорил Шаман. — Это у нас ресторан.
— Хорошо, — кивнул Галах. — А его подруга, которую я тоже на всякий случай пометил? Не думаю, чтобы она уже спала.
    Шаман снова словно бы поиграл клавиатурой и указал на другую похожую точку, только с небольшой примесью желтого цвета.
— Ночной клуб, — сообщил Шаман.
— Хорошо. Кицу, — обратился Галах к девушке, — мы с тобой в ресторан. Ты едешь на своей машине, я на своей, на случай, если придется разделиться.
    Кицунэ молча закрыла и открыла глаза.
— Друид, ты в клуб. О внешности девушки. Рост сто семьдесят, длинные черные волосы, размер бедер, думаю между сорок четвертым и сорок шестым, ноги стройные, судя по походке, привыкла к высоким каблукам, больше ничего сказать не могу, видел ее только со спины, так что вычислишь ее по пеленгатору. Станет перемещаться до твоего с ней контакта, Шаман подскажет, где ее искать.
    Все вышли, в комнате остался только Шаман. Он повернулся к компьютеру. Через минуту на мониторе, разделенном пополам, появились две карты Москвы, на каждой из которых светилась красноватая точка.
    Шаман включил второй компьютер и, пока программа загружалась, он, взял со стола лист бумаги, оставленный Галахом, на котором были данные на предполагаемых знакомых Михеева Виктора Николаевича.

7
    Зал был не полный, но людей было все же достаточно. Девушку Друид нашел быстро. Он выделил ее среди других сразу, чтобы убедиться, установил минимальную чувствительность на приборе, умещавшемся в его ладони, он прошел мимо компании, в которой находилась эта девушка. После этого он уже не сомневался, что черноволосая стройная девушка в серебристых туфлях не высоком каблуке именно та, которая нужна ему.
   Друид сел за свободный столик ближе к выходу, когда подошел официант Друид сделал заказ:
— Сок, только натуральный и девушку, только поболтать, мне скучно.
— Наверное, тогда и шампанское? — уточнил официант.
— Ну естественно, какая же консомация без шампанского, — усмехнулся Друид.
    Он сидел, слушая болтовню девушки, иногда отвечая на ее вопросы и заказывая новые бутылки с шампанским. Большая часть шампанского оказывалась в пластмассовой бочке с искусственной пальмой, она стояла за спиной девушки, но Друид делал вид, что не замечает этого.
    Он выполнял сейчас работу, которую ненавидел больше всего — он просто сидел и просто ждал. Хотя он умел ждать, он мог сутки лежать в грязи под дождем или часами находиться на таком солнцепеке, что, казалось мозги плавятся, лежать, не шевелиться и ждать.
    Когда официант открыл очередную бутылку, компания, в которой находилась брюнетка, интересовавшая его, собралась уходить. Друид вздохнул с облегчением, но тут же подумал, что вполне возможно, все пять человек — компания брюнетки состояла из двух девушек, включая и нужную Друиду и троих парней — поедут в какой-то другой клуб. От этой мысли настроение его сразу испортилось.
    Он расплатился с официантом, подарил еще и девушке стодолларовую купюру, хоть знал, что ей идут проценты от каждой заказанной им бутылки шампанского.
— Ты что, уже уходишь? — обиделась девушка, выпить ей все же пришлось много и она была уже достаточно пьяна. — А хочешь я с тобой поеду? Ты мне еще немножко заплатишь и я поеду с тобой.
— Нет. Я выслушал тебя внимательно, и понял, что я был неправ, а ты права.
— Я? Я всегда права. А в чем я была права?
— В том, что я не прав, что поссорился с женой. Поеду домой, попрошу у нее прощения.
— Правильно, — согласилась девушка, хоть во все ее болтовне даже отдаленно не было сказано чего-то о супружеских отношениях. — Но правильней, если мы поедем ко мне, а уже утром ты поедешь мириться с женой.
— Нет, — поднимаясь из-за столика, не согласился Друид. — Или сейчас или никогда.
— Ты настоящий мужчина, — похвалила его девушка. — Но ты глупый, ты не знаешь от чего ты отказываешься.
   Друид знал от чего но отказывает — от пьяной женщины, но вслух он сказал только одно слово:
— Счастливо.
   Друид вышел через полминуты после компании, в которой находилась брюнетка. То, что происходило на улице, ему понравилось.
   Одна из девушек, видимо сразу согласилась ехать с тремя парнями куда-то, куда те их приглашали. А вот черноволосая, которая ему и была нужна, заупрямилась.
— Ну я же сказала, что не поеду с вами. Я поеду домой, — говорила она, пытаясь выдернуть свою руку из руки одного из парней, который собирался затащить ее в машину. — Я же сразу предупредила, что после клуба еду домой.
— Никого ты не предупреждала ни о чем? — не соглашался парень. — Ленчик, я правильно говорю, скажи?
— Точно, — поддержал первого тот, которого назвали Ленчиком. — Ты ничего такого не говорила.
— А если так, — продолжил первый, пытавшиеся затолкнуть девушку в машину, — то это уже называется крутить динамо.
— Ничего я не кручу, я сразу вам сказала, — продолжала упираться девушка.
— Не говорила, не говорила, — со смехом поддержал своих приятелей третий, он уже сидел за рулем и добавил: — Как коктейль ей закажите, она первая, а как дальше, так в кусты.
— Да не нужен мне ваш коктейль, — уже чуть не плакала девушка, — я отдам вам деньги. Сколько я вам должна?
— Три рубля и попка на ночь, — захохотал тот, которого назвали Ленчиком.
— Да ладно, Ленка, — послышался из машины голос подруги черноволосой девушки, — чего ты? Поедем.
— Тебе надо, ты и езжай, а я сказала, я не поеду.
— Куда ты денешься? — смеясь сказал тот, кто держал девушку, которую, как Друид теперь знал, звали Лена, теперь он обхватил ее и принялся вталкивать в открытую заднюю дверцу.
   Еще один, которого звали Ленчик, стал помогать ему.
— Эй, ребята, — решил вмешаться Друид. — кто же так с женщинами обращается?
— Ты идешь, и иди своей дорогой, — отозвался один.
— Или ты хочешь научить нас, хорошим манерам со шлюхами? — чуть хрипловатым голосом от напряжения, из-за того, что приходилось бороться с упирающейся изо всех сил девушкой, спросил второй, и посоветовал: — Тогда сначала сам научись не лезть не в свои дела, это тоже относится к хорошим манерам.
— Так ты не затолкнешь в ее машину, — подходя ближе, поучающим тоном заговорил Друид. — Ты толкаешь ее вперед лицом, поэтому она и упирается и руками и ногами в кузов, к тому же слишком много сил тратишь на разговоры.
   Один из троих, который первый собирался затащить девушку в машину, сразу отпустил ее, на время, как он считал, оставив своему приятелю Ленчику.
— Слушай ты, — он шагнул к Друиду, — Я тебе сейчас голову разверну на сто восемьдесят градусов, и тогда ходить бы будешь задом наперед.
   Он сделал еще один шаг, торопливо, желая поскорее разобраться с наглецом влезшим не в свое дело.
    Но одновременно и Друид быстро шагнул ему навстречу. Парень махнул рукой. Сделано это было вполне профессионально, было видно, что драться он умеет. Только на этот раз противник оказался не тем человеком, с кем можно легко и просто разобраться.
    Друид делал все как бы нехотя, но это не было переоценкой себя или чем-то показным, просто природная сила, выносливость и реакция, развитые, усовершенствованные постоянными тренировками, драками и настоящими боями, где люди желающие убить и умеющие убивать профессионально, хотят убить тебя, потому что если убьет не он, то убьют его, и эта стычка для Друида была почти что игрой.
    Он легко ушел от удара, уклонившись и левой рукой отбросив руку противника. Парень промахнулся, чуть развернувшись по инерции. Одновременно Друид шагнул вбок и оказался за его спиной. Он ударил его сзади, в правый бок. От этого удара по печени, парень даже не вскрикнув, свалился на асфальт.
    Второй, которого звали Ленчик, сразу понял, что к этому, вмешавшемуся не в свое дело мужчине, подходить близко не стоит. Он отпустил девушку и сам быстро запрыгнул внутрь машины.
    Но третий, тот, что сидел за рулем, наоборот, выскочил из машины. Когда он осторожно стал подходить к Друиду, в руке его была стальная железка, которая у водителей называется монтировкой. К этому, второму, с куском металла в руке, Друид отнесся чуть серьезней. Но вместо того, чтобы уйти от удара, отскочить назад или в сторону, когда тот взмахнул рукой, Друид сделал противоположено, чего парень с монтировкой не мог ждать. Друид резко прыгнул к нему, перехватив кисть, которая сжимала длинный тяжелый кусок стали, он одновременно ударил головой по переносице парня.
    Железо зазвенело, чуть подпрыгнув на асфальте. Но в это же время Друид почувствовал опасность сзади, да и девушка вскрикнула, предупреждая его. Он мгновенно развернулся, но не один, развернул и парня, который хотел ударить его монтировкой. Все было сделано рефлекторно, чтобы обезопасить себя, он подставляя противника, загораживался им. Сделано это было вовремя. Раздались подряд два выстрела и обе пули, как понял Друид по дважды вздрогнувшему телу, которое он держал, попали в парня, выскочившего на помощь первому.
    Пистолет как бы сам собой оказался в руке Друида, и тут же он снова сжал предплечьями подмышки напавшего на него с монтировкой, удерживая его перед собой, загораживаясь как щитом. А голова того лежала на его плече и заливала кровью, лившейся из носа, рубашку.
— Брось ствол, — громко и жестко приказал Друид, направляя пистолет на только что выстрелившего в него парня, которого назвали Ленчиком.
    Тот замер на месте не то испуганный, не то решая, выстрелить ли еще раз.
    Чтобы не было лишних раздумий у его противника, Друид выстелил сам. Он выстрелил в асфальт между ног Ленчика, перед этим успев рассчитать, что под тем углом с которого он стреляет рикошета не будет, пуля уйдет в асфальт.
— Ствол на землю, — снова скомандовал Друид.
    Ленчик тут же бросил пистолет и Друид услышал его плаксивый голос.
— Не стреляй, не надо. Пожалуйста. У меня же не настоящий, он же такой, он резиновыми стреляет.
    Оказывается Ленчик стрелял не из боевого оружия а из травматического. Хотя тоже не такое уж безобидное, выстрел из такого пистолета, все равно, что удар молотком обмотанным куском резины. Если Ленчик попал своему приятелю в позвоночник, вполне возможно, что всю оставшуюся жизнь тот будет ездить в инвалидной коляске.
    Друид отпустил парня, которого держал перед собой. Тот, как тяжелая кукла свалился на асфальт.
    Ленчик стоял с разведенными в стороны и чуть согнутыми в локтях руками, словно решал, поднять ему руки или не надо. Когда Друид подошел ближе, в глазах парня он увидел и страх и слезы. Он поднял брошенный пистолет. Это действительно был четырехзарядный пистолет стреляющий резиновыми пулями, хотя не совсем резиновыми, внутри, под слоем резины в них находился металл.
— Сможешь отвезти их в больницу? — спросил Друид, убирая свой пистолет в кобуру, а тот, из которого стрелял Ленчик, снова бросил на асфальт.
    Тот закивал и промычал как филин: "Угу".
— Тогда вези.
    У дверей клуба уже стояла небольшая толпа любопытных и она быстро увеличивалась. Охранники не спешили ввязываться в происходящее, это, ведь не внутри клуба, хотя стоянка тоже их территория, но что происходит на стоянке, на это им наплевать.
    Но наверняка кто-то уже вызвал милицию, все-таки здесь стреляли и двое людей лежат на асфальте и не шевелятся. Друиду не хотелось объяснений с милицией, хоть много времени не заняло бы, но все же.
    Он, проходя мимо черноволосой девушки, взял ее за руку, потянул за собой.
— Пойдем, а то опять на неприятности нарвешься.
    Девушка, не сопротивляясь, стуча каблуками по асфальту, быстро пошла за Друидом.
    Через несколько шагов их догнала подруга Лены.
— А я? Я тоже с вами, — она схватила Лену за руку.
— Да пошла ты, — вырвала черноволосая Лена свою руку из руки подруги.
— Правильно, — поддержал ее Друид.
    Его джип "Мерседес" стоял неподалеку.
— Куда тебя отвезти? — спросил он, когда они оба сели в машину.
— Не знаю. Домой.
— Адрес какой?
    Девушка назвала улицу.
    Друид выехал со стоянки клуба и, быстро набрав скорость, поехал по почти свободной от машин улице.
    В наушнике Друида тихо прогудел зуммер, сигнал вызова. Он сунул руку в карман, нажал кнопку переговорного устройства.
— Шаман передал у тебя там какая-то разборка была, — услышал он голос Галаха.
— Ничего особенного.
— Как с девушкой?
— Рядом.
— Не прими это как поучение, просто по себе знаю, женщину с которой спал тяжело потом допрашивать.
— Не волнуйся, в крайнем случае, я допрошу, — это был уже шутливо-насмешливый голос Кицунэ.
— Ты что-то сказал, — отреагировала на разговор Друида, Лена.
— Не хочется со стражами порядка разбираться, а у них может появиться желание. — Друид сказал это в большей степени Галаху, но так, чтобы и девушка посчитала, что он говорит с ней.
— Шаман свяжется с дежурным, — ответил Галах.
— Да, не беспокойся, — подтвердил голос Шамана и в наушнике затихло, связь прекратилась.
— Думаешь, за нами может милиция погнаться? — спросила девушка.
— Уже не думаю. Откуда ты таких друзей себе нашла?
— Я только одного из ребят знаю, Игорька. Но я никогда не ожидала… — Она не договорила, спросила: — Сигарет нет у тебя?
    Друид достал пачку сигарет и зажигалку, протянул девушке.
— А Ирка сука, — затянувшись, проговорила Лена.
— Это ты про ту? Про свою подругу?
— Теперь она уже не подруга.
— А что случилась? Почему ты не захотела с ними ехать? — спросил Друид.
   Девушка, помолчав, начала рассказывать.
— Я еще в клубе стала догадываться, что что-то не так. Меня Ирка пригласила, сказала там будет Игорек и его приятель, и что он хочет со мной познакомиться, приятель Игоря, где-то он видел меня.
— И тебе не понравилось, что вместе с Игорем оказалось сразу два приятеля?
— Да нет, это здесь ни при чем. Игорек, он режиссер. Правда, я уже слышала, но так несерьезно, будто бы он и порнографию снимает. И уже, когда были в клубе, в разговоре что-то такое проскальзывало. Но больше как шутка. А вот когда вышли и стали садиться в машину, один, Ленчик, кажется, сказал… Нет, сначала сказал Игорек, что поедем в студию, а вот тогда Ленчик и сказал… — Лена снова не договорила.
— Что он сказал?
— Я не могу повторить. В общем он пошутил, как ему показалось, о том, что хорошо будет смотреться крупным планом кое-что в кое в чем у меня. Все было сказано откровенно. Ирка, идиотка, рассмеялась и сразу запрыгнула в машину. Думаю, она уже снималась. И меня притащила в этот клуб, встретиться как будто бы с приятелем Игорька, который очень хочет со мной познакомиться, именно для этого. Не знаю, что она им рассказала обо мне, но в порнухе меня силой бы не заставили бы сниматься.
— Силой, могли бы заставить, — сказал Друид.
— Да, наверное, — согласилась Лена, но и добавила: — Только потом пожалели бы об этом.
— У тебя есть серьезные защитники? — усмехнулся, как бы не поверив, Друид.
— Ты, например, — шутливо ответила Лена.
— Я сейчас есть, а завтра меня нет.
— А ты чем занимаешься? — спросила Лена.
— Ищу работу.
— На такой машине ездишь и ищешь работу? — не совсем поверила Лена.
— У меня от родителей в наследство оставалась квартира в центре Москвы. Я ее продал. Пока, конечно, есть на что жить, но деньги не резиновые. Да и не привык я экономить.
— А что ты умеешь?
— Ты видела.
— Да. Игорек он очень хорошо дерется, один раз он при мне двоих здоровых ребят так избил, что они подняться не могли. А ты с ним, как с ребенком. Да и с остальными. А пистолет зачем тебе?
— Знаешь поговорку: трудно жить без пистолета.
— А что ты еще умеешь?
— В армии был снайпером. Еще умею обезвреживать взрывные устройства, а еще устанавливать их. Еще вожу машину неплохо, и не только машину, и вертолет и легкие самолеты.
— Ты бы мог у кого угодно телохранителем работать.
— Мог бы. Но это не мое. Не терплю, когда мне указывают. А тем более, жена какого-то богатенького Буратино, приказывала бы: поезжай не знаю куда, и привези не знаю что. Нет.
— Думаю, чаще она приказывала бы отвезти ее в ближайший лес.
— Вот именно. Или на квартиру, которую снимает для встречи с любовниками, а меня бы использовала как средство от скуки между двумя встречами. Я уже это проходил. Выдержал полтора месяца.
— А знаешь, — задумчиво проговорила Лена, — возможно, я смогу тебе помочь.
— В чем?
— С работой.
— Я же сказал, мне не всякая подойдет.
— А может понравится. К тому же платят там неплохо. Я прямо сейчас позвоню.
    Лена достала из сумочки телефон. Но тут же спохватилась.
— Черт, совсем забыла. Я же потеряла телефон, этот уже новый, — показала она тот, который держала в руке. — Сим-карту заблокировала, а что толку, номера все равно не восстановишь.
— Это плохо, — посочувствовал Друид, но было понятно, что Лена говорит неправду и не теряла она телефон.
— Но у меня дома все нужные номера в записной книжке есть, на всякий случай. Ты же не бросишь меня у подъезда? Тем более, в благодарность за спасение, я должна хоть чашкой кофе тебя угостить.
— Не должна, но можешь, — согласился Друид.
— И рубашку от крови нужно отстирать, — добавила Лена.

8
    Кицунэ и Галах сидели за столиком в ресторане. Едва ли кто даже из хорошо знавших Кицу узнал бы ее сейчас с первого взгляда. Вместо темных прямых волос собранных сзади резинкой, у нее были распущенные волнистые блестящие волосы. Вечерний макияж так же сильно изменил ее лицо и чуть заметный восточный миндалевидный разрез глаз превратился сейчас в лисий, оправдывающий ее второе имя. Ее ногти стали длинными (один из них она недавно искала в своей сумочке) и накрашены казались не только аккуратно и тщательно, но и с любовью.
    Но не только внешность Кицу изменилась. В ее насмешливости вместо легкой жестковатости появилась легкая игривость, и обаяние ее стало другим, его теперь можно было назвать сексуальным. А низкий с чуть заметной хрипотцой голос усиливал сейчас то, что французы называют шармом.
— Всегда удивляюсь, когда вижу, как ты играешь какую-то роль, — снова внимательно вгляделся в Кицунэ Галах. — Как у тебя это получается?
— Потому что я ничего не играю. А может я играю, когда ты считаешь меня обычной, а на самом деле я такая, как сейчас?
— Может, — согласился Галах.
— Не может, — улыбнулась Кицу. — Просто в каждом человеке всегда живет несколько человек, нужно только уметь их найти в себе.
— Понятно, — кивнул Галах, — только непонятно, как их искать.
— Поговори на эту тему с Шаманом.
— Да, Шаман тоже временами удивляет. Ведь, как правило, человек хорошо знающий теорию, плохой практик.
— Мне кажется это потому, — предположила Кицунэ, — что сначала он приобрел практические способности, а после уже занялся изучением теории.
— Наверное ты права. Что там наш господин Михеев? — Кицу и Галах, расположилась довольно далеко от компании, которая их интересовала, и Галах сидел спиной к ним.
    Но лицо Кицунэ, сидевшие за столиком, который их интересовал, тоже не могли рассмотреть, его скрывал букет цветов, который специально для этого был куплен и поставлен в вазу официантом, об этом попросил его Галах.
— Только что танцевал с подругой приятеля, — ответила Кицунэ на вопрос Галаха.
— Ты уверена, что они не просто отдыхают, а у них деловая встреча?
— Да. — Говорила Кицу, глядя с улыбкой в глаза Галаха. — Проститутка, которую Михеев снял, немного растеряна. Она тоже заметила, что больше интересует подругу его приятеля.
— Думаешь?
— Вижу. — Кицу вынула из пачки сигарету, Галах, щелкнув дорогой зажигалкой, поднес огонек к ее сигарете. — Слишком плотоядно она рассматривает эту девочку. Интересно, ей уже есть восемнадцать? Хотя, о чем я? Конечно есть. Иначе ее сюда не пустили бы, это же престижное заведение.
— Если двое мужчин встретились здесь и прикрываются женщиной, зачем им еще проститутка?
    Кицу едва заметно качнула головой, словно тоже не понимает.
— Но что касается женщин, — сказала она, — которая пришла с его приятелем, она не только девушку рассматривает, она и к самому Михееву присматривается. Не исключено, что в их трио она не статистка.
— Все же не понимаю, зачем им проститутка. Это несколько странно. По сути, женщину должно бы возмутить, что при ней снимают девочку, а она относится к этому, как к должному.
— Я понимаю не больше твоего. К тому же проститутка должна им мешать.
— А еще, это обращает на них внимание, — размышлял Галах. — Ведь и официанта, который их обслуживает это должно заинтересовать. Хотя, конечно, чего он здесь только не видел.
— Правильно, — согласилась Кицу, — если и не заинтересовать, то запомниться. А значит, не может ли так быть, чтобы им нужно было, чтобы на них обратили внимание.
— Алиби? — Галах кивнул как бы самому себе. — Вполне возможно. И тогда сейчас где-то что-то происходит нехорошее. Знаешь, что давай поменяемся местами.
— С удовольствием.
    Галах встал и протянул руку Кицунэ. Они пошли танцевать. Когда через несколько минут вернулись, Кицу села на место Галаха, а он на ее место.
    Приблизительно через час Кицунэ и Галах вышли из ресторана вслед за компанией, за которой они наблюдали. Девушка, которую те взяли с собой, чувствовала себя, казалось, неуверенно.
    Происходящее понятней не стало, когда девушка села в машину с мужчиной и женщиной, с которыми встречался интересовавший Кицунэ и Галаха Михеев.
— Ясно только, — сказал Галах, — что женщина любит заниматься коллективным сексом. Или ей мужики совсем не нужны.
— Ну почему, — немного не согласилась Кицунэ, — может на что-то и сгодится, но по тому, как она себя ведет, молоденькие девочки ее все же больше интересуют.
— Думаю, мне лучше поехать за этими троими. А ты, давай, за Михеевым В. Н.
    Кицунэ согласно кивнула и направилась к своей машине, темно-вишневой "Тойоте - Супра".

9
— А вот это совсем ни к чему, — пробормотала Кицунэ, когда увидела, что черный "Форд", за которым она ехала, начинает притормаживать у стайки девушек, расположившихся неподалеку от подземного перехода. — Сегодняшнюю ночь вы должны провести со мной, а не с проституткой, господин Михеев.
    Кицу вывернула чуть правее и "Форд" не успел еще остановился, когда ее машина передним бампером ударила его в задний. Мужчина, за которым Кицу следила, вышел, оставив дверцу открытой. Он неспеша осмотрел задний бампер своей машины, после этого только взглянул сквозь лобовое стекло на водителя "Тойоты". Он увидел за рулем растерянную девушку. Она тоже открыла дверцу своей машины и вышла из нее.
— Простите, ради бога, я не нарочно, — забормотала девушка, и мужчина увидел на ее глазах слезы.
— Да успокойтесь, что вы так расстраиваетесь, — его агрессивность и недовольство сразу исчезли. — Ничего страшного не случилось. Вы мне даже не поцарапали машину.
— Простите, пожалуйста, — бормотала Кицу. — Просто я сейчас сама не своя. У меня и так неприятности, а тут вот еще авария.
— Да какая авария, о чем вы говорите? Едва заметная царапина на бампере, она легко заполируется, — продолжал успокаивать Кицунэ мужчина. — Если это назвать аварией, то погнуть крыло, в таком случае, всемирное бедствие.
— Я вам заплачу, прямо сейчас, правда, — не успокаивалась Кицу. — Просто я…
    Кицунэ не договорила, на ее глазах снова появились слезы.
— У вас неприятности? — заботливо спросил мужчина.
— Ну, если назвать неприятностью, когда приезжаешь не вовремя домой, а твой муж встречает тебя в постели вместе с твоей лучшей подругой, тогда, значит, у меня неприятности.
— Да, — вздохнул мужчина. — Но знаете, что не делается… Извините, кажется я чуть не сказал глупость.
— Не знаю, глупость ли? Может и правда, к лучшему, — тон Кицу стал философским и насмешливым, но и слезы из глаз не исчезали.
— Если бы я был вашим другом или хотя бы просто хорошим знакомым, то посоветовал бы расслабиться и забыться.
— Ну что ж, давай познакомимся, все равно придется. Меня зовут Мария или просто Маша. — Кицу чаще всего пользовалась этим именем, когда приходилось знакомиться с кем-то, это имя было в ее водительском удостоверении, впрочем, не единственном.
— Ну, а меня, Виктор.
— Ну вот и познакомились, — улыбнулась Кицу. — Так что теперь можете и посоветовать что-нибудь.
— В таком случае просто повторюсь. Самое лучшее вам сейчас попробовать расслабиться.
— И для начала этого процесса, чего-нибудь выпить? — полуутвердительно, полувопросительно сказала Кицу.
— Других способов медицина не знает, — пошутил Виктор.
— Не подходит, — отказалась Кицунэ. — Я за рулем, а у меня принцип. Только не надо смеяться, я хоть и женщина, но и у меня есть принципы.
— Ну почему же я должен смеяться над принципами людей. Я их уважаю. Но только в таком случае у вас может быть и другой принцип.
— Понятно, — улыбнулась Кицу. — Вы говорите о принципе не ходить в гости к малознакомым мужчинам.
— Да, я именно это и хотел сказать.
— Но сегодня у меня есть полное право отменить этот принцип. Когда так подло с вами поступают, тут уже не до подобных принципов.
— Чудесно, — сразу обрадовался Виктор.
— Но отменяется не все подряд, — поспешила разочаровать его девушка.
— Что же остается силе?
— Терпеть не могу квартир с голыми стенами, потертыми диванами и еще мне не нравятся низкие этажи.
    По описанию Галаха Кицунэ знала, как выглядит квартира, которую Виктор снимает и описала ее как неприемлемую для своего там пребывания. В той квартире ей нечего было делать. А вот квартира, которой Виктор является владельцем, расположена на последнем этаже шестнадцатиэтажного дома.
— Ну что ж, — улыбнулся Виктор, — в таком случае, Машенька, мне повезло, я живу, можно сказать, в пентхаузе, даже выход на крышу есть. Честное слово.
— Это здорово. — Девушка Маша, казалось, начала забывать о своем горе. — Нам далеко ехать?
— Сейчас? Ночью? Не более десяти минут.
— Тогда показывайте дорогу. Я буду вашим почетным эскортом.
— О подобном эскорте и мечтать не может какой-нибудь диктатор третьего или даже четвертого мира.
— Главное не четвертого измерения, — настолько успокоилась девушка Маша, что пошутила.
    Квартира Виктора оказалась действительно такой, куда не стыдно было пригласить девушку, привыкшую ценить себя и оценивать окружающих по из способности устраиваться в жизни.
— Располагайтесь, Машенька, — указал рукой Виктор на кресла и диваны, а я пока займусь приготовлением напитков. Вы что предпочитаете?
— Мартини с содовой пополам и немного джина, если нет содовой, то колу, если нет джина, тогда можно виски, если нет мартини, тогда можно что угодно.
— Мне повезло, у меня найдется все для первого варианта вашего заказа. — Виктор вышел в соседнюю комнату.
— А я музыку включу, если вы не против, — Кицунэ подошла к музыкальному центру.
— Конечно, там диски на любой вкус — отозвался Виктор.
— О, — негромко, но так чтобы было слышно в комнате, где Виктор занимался напитками воскликнула Кицунэ. — Равель, "Болеро". Самая сексуальная музыка.
— Тогда поставьте ее, — выглянув из соседней комнаты, сказал Виктор.
— Чуть позже, — прищурив глаза ответила Кицу.
— Согласен, — в тон ей ответил Виктор и снова скрылся.
    Кицу поставила первый попавшийся диск. Виктор вернулся с двумя высокими бокалами в руках.
— За знакомство, — протянул он бокал Кицунэ.
— Надеюсь оно будет приятным и не затянувшимся, — ответила Кицу.
— Вы так сразу отгораживаетесь от меня на будущее? — словно обиделся слегка Виктор.
— Кто знает, что будет в будущем, его нет, оно только будет. А на всякий случай… К тому же это только слова. За знакомство. — Она стукнула слегка своим бокалом по бокалу Виктора.
    Минут через десять, когда Виктор небрежно, но и осторожно обнял ее за плечо, Кицунэ, не отстраняясь сказала, посмотрев на Виктора и улыбнувшись:
— Мне нужен кофе. Без него я никакая. Или просто какая-то резиновая кукла.
— Сейчас будет, — поднимаясь, пообещал Виктор.
— Я люблю участвовать в процессе. Не против, если я тоже поприсутствую на кухне.
— Конечно нет. Даже приятно, если вы будете рядом.
    Виктор готовил кофе, рассказывая одновременно о своем методе приготовления.
— Ну вот. Кофе готов.
— Выпьем здесь, на кухне, — попросила Кицу. — И еще одна просьба — капельку коньяка.
    Виктор вышел из кухни за коньяком. Как только он вышел, Кицу бросила в его чашку капсулу, совсем маленькую около сантиметра длинной и миллиметра три в диаметре. Она мгновенно растворилась с горячем напитке, и так же мгновенно, чуть пузырясь, растворился и кристаллический порошок находившейся в ней.
    Выпив кофе, Кицу и Виктор вернулись в комнату. Он сразу же обнял ее, прижал к себе. Но в его объятии уже не было нетерпения и страсти, какое чувствовалось до того, как они выпили кофе, тогда даже его рука, обнимавшая Кицу, слегка дрожала.
— Самое время поставить Равеля, — прошептала на ухо Виктору Кицунэ.
    Тот вяло кивнул, соглашаясь.
    Пока Кицу искала нужный диск, Виктор сначала просто присел на диван, потом откинулся на его спинку.
    Кицунэ уже ничего не искала, она, стояла на коленях смотрела на Виктора и ждала. Тот слегка всхрапнул, пошевелился и сполз по спинке дивана набок.
    Девушка поднялась с колен, подошла к Виктору, посмотрела на него, тихо сказала:
— Спи спокойно, дорогой товарищ.
    Неторопливо она стала обходить квартиру, пока ничего не трогая, но очень внимательно ко всему присматриваясь. Включила компьютер, но как и ожидала просмотреть содержимое жесткого диска не смогла — для этого нужно было ввести пароль.
— Ничего, это успеется, — сказала она сама себе и принялась уже по-настоящему, профессионально обыскивать квартиру.
   Кицунэ не спешила. Она знала, времени у нее достаточно, не меньше восьми часов.
   Виктор проснулся поздно утром. Он хорошо выспался, у него было хорошее настроение и чувствовал он себя прекрасно. Но, вспомнив ночную знакомую и потом гостью, он расстроился и немного заволновался. Но в квартире все было в порядке, все было на своих местах. Даже чашки, из которых они пили кофе и бокалы были вымыты. А на столе лежала записка, написанная на листке бумаги вырванном, по-видимому из записной книжки.
    "Мне жаль, но говорить друг другу "ты" у нас так и не появилась возможность. А правильнее  сказать, она была упущена. Ничего, что я провела ночь в Вашей квартире? В конце-концов, я все же надеялась, что Вы проснетесь от своего богатырского сна. Самой же будить Вас, чтобы обратить внимание на свое присутствие, это, извините, против моих принципов. Хотелось бы подписать эту записку словами "твоя Маша", но придется по-другому. Просто Мария. Счастливо."
    От обиды, раздражения и злости Виктор пнул кресло ногой и выругался. В первую минуту его особенно разозлило, что обращение к нему — "Вы", "Вас" — она писала с прописной буквы, в этом чувствовалась издевка. Он разорвал записку, скомкал ее, швырнул на пол.
    Потом появилось другое, он испытывал почти бешенство, так ему захотелось сейчас эту похотливую самку, которая наверняка поехала на своей спортивной машине — а женщины в дорогих машинах возбуждали его еще сильнее, — которую ей купил, конечно же, муж, к одному из любовников. В его воображении мелькнуло, что с ней сейчас делает этот, к кому она поехала.
— Сучка, — проговорил Виктор.
    И тут же представил, что он бы сделал с ней, как стонала, скулила бы эта похотливая самка.

10
— Содержимое жесткого диска просмотреть не смогла, — рассказывала Кицунэ, — там пароль для входа в систему. Но кое-что нашла. Настолько примитивно и академично, что даже смешно.
   Друид как всегда полулежал в кресле.
— Хочешь угадаю, — проговорил он, словно бы сквозь сон. — На стене картина, под картиной тайник.
— Все правильно, — согласилась Кицу.
— Это хорошо, — сидя на стуле задом наперед, проговорил Галах. — Человек со стандартным мышлением, от него неожиданных ходов не предвидится.
— Художника не могу назвать, — продолжила Кицу, — я не эксперт в этом, но, судя по-всему, какой-то современный, тема простая — обнаженная женщина. Под картиной сейф. Ключ был в общей связке вместе с двумя ключами от квартиры и еще каким-то. Оттиски сделала со всех четырех.
   Кицунэ положила на стол пластиковую коробку.
— Кроме ключа, сейф защищен цифровым кодом. Когда переписывала номера телефонов из его мобильного, обратила внимание на шестизначный номер с именем "сева", причем, имя начинается не как остальные, не с большой буквы, начальная тоже строчная.
— Значит и на память свою не надеется, — сделал вывод Шаман.
— Понятно, это и оказался код сейфа. В нем "Макаров", к нему две обоймы, деньги. Тридцать тысяч в долларах, столько же в евро, и сто тысяч в рублях. Но есть и интересное — футляр с дивиди-диском. Просмотреть, естественно, тоже не смогла. Больше ничего интересного. Кроме только того, что я изменила о нем свое мнение.
— В смысле? — спросил Галах.
— Я говорила, что его, скорее всего, используют в темную. Теперь мое мнение меняется. Впрочем, станет ясней, когда сможем просмотреть диск и, желательно, компьютер.
— Я займусь этим, — сказал Шаман.
— Как у тебя с девушкой, — Галах и посмотрел на Друида, — которую собирались сделать порно-звездой?
— Встречаюсь с ней сегодня, она меня хочет с кем-то познакомить. Кому-то из ее знакомых нужен человек, который умеет стрелять, взрывать, водить машину и самолет и тому подобное.
— Интересно, — снова уставившись на монитор, проговорил Шаман. — ее кажется, Лена зовут?
— Лена, — ответил вместо Друида Галах. — И эта Лена положила в бумажник Михеева маячок.
— Но по вашим же словам, примитивненький, — заметил Друид. — Возможно, просто ревнует и решила проверить, как часто он встречается с другими женщинами.
— И это тоже надо проверить, — взглянул на Друида Галах.
— Естественно, — согласился Друид. — Встречаюсь через два часа и пятнадцать минут. А те трое, проститутка и семейная пара, кто они и с ними что?
— Они, это Игнатьев Андрей Федорович, сорок восемь лет и его жена Нина Васильевна, сорок два года. У мужа своя заправочная станция и при ней небольшой автосервис. Еще подрабатывает тем, что находит клиентов для перегонщиков машин и получает за это проценты. С Игнатьевым отношения дружеские. Но со слежкой у меня вышла накладка. Они все трое вместе с девушкой-проституткой доехали до дома, въехали во двор. Я решил убедиться, что проститутка действительно проститутка. Оставил свою машину на улице, хотел узнать, номер их квартиры, и прослушать через микрофон направленного действия, не будет ли каких интересных разговоров. Но у подъезда Нина Васильевна только высадила своего мужа, сама вместе с девушкой сразу же уехала. Я даже не стал пытаться догнать их — через дворы они могли выехать на любую из трех прилегающих улиц. Предполагаю, что сам Игнатьев не любит подобных небольших семейных оргий и жена его снимает для своих забав где-то квартиру. А вот то, что было в ресторане это интересно.
— А что было в ресторане? — спросил Друид.
— Ничего. Абсолютно, — ответил Галах. — Это и есть самое интересное. Не считая того, что Михеев снял проститутку и делал вид, что для себя, но на самом деле для жены своего приятеля, или кто он там ему, пока непонятно. Поэтому считаю, что Кицу права и этим людям действительно нужно было алиби. Ведь Игнатьев и сам с таким же успехом мог снять для жены проститутку, да она и сама не слишком застенчива, или могли заказать девушку по вызову. Поэтому надо узнать в сводке происшествий, не случало ли чего-то от одиннадцати до часа ночи.
— Уже узнал, — ответил Шаман. — Ночь была спокойной: несколько драк, мелкие ограбления, попытка изнасилования и тому подобное. Нас может заинтересовать только одно — покушение на Филимонова Игоря Петровича. Журналист, работает на желтую прессу. В него стреляли. Произошло это ровно в двенадцать часов ночи.
— Самое время для всяких призраков, колдунов и ведьм, — заметила Кицу.
— Точно, — кивнул Друид и добавил: — Для тебя и Шамана.
— Ствол, судя по всему, был с глушителем, — продолжил Галах. — Но есть свидетели. Наблюдали за процессом из окна. Сразу вызвали милицию.
— Надо же, — удивился Друид. — Даже милицию вызвали. Наверняка какая-нибудь старушка любовалась ночной Москвой из-за бессонницы.
— Все правильно, — согласился Шаман, — старушка. Сейчас Филимонов в больнице, ранение не тяжелое. Но это не все. Дальше о призраках, о которых сказала Кицу. Когда журналист упал, старушка видела будто бы какой-то призрак, по ее словам, приблизился к лежавшему человеку и, наклонившись над ним, стоял так какое-то время. Потом куда-то исчез. Куда он исчез, этого старушка не видела. Милиция, естественно считает, что это был киллер. То, что он показался бабушке каким-то призраком, это приписывают страху и старческому маразматическому воображению. Но есть странное, контрольного выстрела не было, а еще оружие не бросили.
— Я считаю этот случай может иметь отношение к Михееву и Игнатьевым, — высказала свое мнение Кицу.
— Почему? — спросил Галах.
— Вы к их столику сначала сидели спиной, а я видела, Михеев часто посматривал на часы. Когда мы поменялись местами, было то же самое?
— Нет. Мы пересели после двенадцати. За сорок минут, которые мы еще провели в ресторане он уже ни разу не взглянул на часы. Но кто-то ему звонил. Я тебе говорил об этом.
— Ну вот, — как бы констатировала Кицунэ. — Он нервничал и волновался до двенадцати, а после полуночи, после телефонного звонка успокоился.
— Значит нужно найти между ними связь, — согласился Галах. — Если даже не были знакомы, то в документах журналиста должно что-то быть. Телефонные звонки Филимонова нет смысла проверять, и у Михеева и у Игнатьева может быть несколько телефонов и еще больше сим-карт.
— Не слишком примитивно? — Друид обратился не конкретно к кому-то, а как бы задал вопрос себе, но одновременно и всем. — Получается, что Михеев или Игнатьев или оба договариваются о свидании с журналистом, который что-то разнюхал. Тот соглашается. Они нанимает человека убрать журналиста. Но Михеев и Игнатьев понимают, что Филимонов мог подстраховаться и кому-то сказать о том, что встречается с ними в двенадцать ночи, поэтому они обеспечивают себе алиби. Но ежу понятно, что это они наняли, если обнаружится какая-то связь.
— Предположение несколько натянутое, — заговорил Шаман, — но может быть и другое. Кто-то решил подставить Михеева или Игнатьева, или обоих.
— Если людей подставляют, они, как правило заранее не знаю об этом, — не согласился Друид. — Зачем тогда они светились в ресторане?
— Они могли заказать просто припугнуть журналиста, — заговорила Кицу. — Возможно, это и должен был сделать тот, призрак, поэтому и контрольного выстрела не было.
— Уверен, ночью, именно в это время, с одиннадцати до часа произошло что-то еще, чего мы пока не знаем, — заговорил Шаман. — Но одновременно это должно как-то быть связано и с журналистом Филимоновым.
— Шаман, иногда я совершенно не понимаю, как ты мыслишь. — Друид поднялся из кресла и прошелся по комнате. — Как ты связываешь еще что-то, чего мы не знаем, с происшедшим?
— Похититель девушек не может не предполагать, а может и знать наверняка, что этими исчезновениями заинтересовались и уже все их связали в одно дело, которое ведет прокуратура. Вероятней всего, он решил запутать следствие.
— Ты хочешь сказать, — Друид говорил медленно, словно обдумывал сказанное Шаманом, — Михеев и Игнатьев засветились в ресторане, потому что знали, что что-то произойдет, но не нападение на журналиста, а что-то другое. И кто-то использовал это, чтобы одновременно избавиться от журналиста Филимонова и подставить этих двоих, которые, предположительно подготавливали себе алиби.
— Приблизительно так, — согласился Шаман.
— Я согласна с Шаманом, — заговорила Кицунэ, — в том, что что-то должно было произойти и, скорее всего произошло. Журналист живет совсем в другом районе. Михеев и Игнатьев тоже. Там нет ни ресторанов ни клубов ни чего-то подобного, где можно ночью встретиться и поговорить. Вообще окраина Москвы. Встречу в подобном месте не назначают, разве только на квартире. К кому шел Филимонов?
— Точно, — согласился Друид с предположением Кицу. — Он шел к кому-то домой. Встреча была назначена у кого-то на квартире. Только это могла быть и просто женщина, в смысле его подруга. Но тогда…
— Тогда она почему-то себя никак не проявила, — закончила мысль Друида Кицунэ. — В отношении того, чтобы запутать следствие. Мы знаем, что похититель девушек использует Михеева. Он мог использовать его и в этом случае именно для того, чтобы подумали или чтобы поняли, догадались, что Михееву и Игнатьеву нужно было алиби.
— Возможен и такой вариант, — согласился Галах. — И если это так или близко к этому, то подобный расклад может доказывать только, что он не всеведущ и не всезнающ.
— Меня бы очень удивило, — словно усмехнулся Шаман, — что кто-то способен понять, что им кроме прокуратуры занимается еще и организация, которой не существует.
— Кстати, — решил уточнить Друид. — Это дело параллельно с нами ведет прокуратура. Точнее, мы используем ее как прикрытие, насколько я понял.
— Правильно понял, — кивнул Галах.
— Я понял, что я правильно понял, — продолжил Друид. — Я о другом. Если мы где-то пересечемся?
— Мы уступаем им дорогу, — объяснил Галах. — И желательно так, что бы они не поняли чем мы занимаемся.
— Ясно, — кивнул Друид, — в случае чего, мы журналисты.
— Но в экстренной ситуации, действовать по обстоятельствам.
— У нас этих экстренных случаев девяносто процентов, — сообщил Шаман.
— Я не проводил статистических исследований поэтому вопросу, — ответил Галах и спросил: — Есть еще какие-то предположения?
— Нет, — ответила за всех Кицу.
— Тогда Шаман занимаетесь квартирой Михеева. Кицу, ты его подстраховываешь. Потом разделитесь. Нужно навестить старушку-свидетельницу, съездить в больницу и в издательство. Но главное, необходимо найти того, к кому в гости шел Филимонов. Это тоже на вас, поговорите в издательстве и с жильцами домов ближайших от того места, где в Филимонова стреляли. Друид, встречаешься с девушкой. Я выясню, не знаком ли кто из вчерашней тройки, за которой мы с Кицу наблюдали, с журналистом Филимоновым. Как мы предполагаем, они знакомы, значит нужно выяснить общие интересы и не на назначал все же кто-то из них ему свидание в мистический час. — Галах посмотрел на Друида. — Если встреча с девушкой пустышка, присоединяешься к Кицу и Шаману.

11
    Они договорились встретиться в кафе. Туда должен был подойти и человек, с которым Лена собиралась познакомить Друида. С мыслью, что он только напрасно теряет время, Друид открыл стеклянную дверь.
    Кафе сразу же понравилось Друиду. Не само кафе. Он не успел еще ничего рассмотреть. Но вот прохлада, вырвавшаяся наружу из открытой двери, была приятной, он словно окунулся в проточную воду — кондиционеры в этом кафе работали хорошо.
    Народу было порядочно, наверняка именно из-за прохладного воздуха люди не торопились уйти отсюда.
    Лена сидела за столиком у стены, она помахала рукой, чтобы Друид заметил ее. Рядом сидел мужчина лет сорока. На первый взгляд человек этот ничем не выделялся, все в нем было обычное, даже заурядное, разве что несколько сухощав, не худой, а именно сухощавый от природы, такие люди, как правило, подумал Друид, бывают очень выносливыми.
    Друид подошел к столику, чуть придвинув стул, сел напротив мужчины. Он не опоздал, он пришел на несколько минут раньше, так что извиняться, за то, что они ждали его он не стал.
— Познакомьтесь, — улыбнувшись сказала Лена. — Это Александр.
    Александром она назвала Друида.
— А это Илья, — перевела взгляд с Друида на мужчину Лена.
— Очень приятно, — сказал мужчина.
    Вот в этот момент Друид и понял, что мужчина, которого Лена назвала Ильей, не такой уж и обычный. Он смотрел в глаза Друиду. Его взгляд был жестким, настойчивым. Друид почувствовал, что его воля несколько подавлена, он понял это по легкому смущению, которое невольно ощутил, а такого с ним не было практически никогда, разве что женщина могли вызвать в нем подобное чувство, как, например, в недавнем случае, когда он остановился купить бутылку воды и поставил машину, как и другие, бампером к тротуару. Когда через пару минут он собрался ехать дальше, уже включил заднюю скорость и по загоревшимся белым фонарям было ясно, что его машина сейчас будет подавать назад, в этот момент дорогу ему неожиданно перегородила другая машина, она стала позади боком, перекрыв выезд сразу трем машинам. Друид решил, что водитель высаживает кого-то, сейчас пассажир выйдет и проезд освободится. Он неспеша открыл бутылку воды, выпил несколько глотков. Посмотрел в зеркало. Машина все стояла. Тогда Друид вышел поторопить водителя. Но того не оказалось в машине. Пока Друид открывал бутылку и пил, тот успел куда-то уйти. Так простоял и прождал он минут двадцать. Друид спешил, но оставить машину и ехать на метро не мог, ехать ему нужно было в один подмосковный городок, так же не мог ехать и на такси или частнике, было неизвестно, сможет ли там он найти машину, которая отвезет его обратно, да нужно ли ему обратно будет ехать или в куда-то еще он тоже не знал. Наконец водитель заблокировавшей его машину вернулся — Друид услышал, как дверца машины открылась, а взглянув в зеркало увидел, как она захлопнулась. Друид снова включил скорость, уверенный, что сейчас, наконец, сможет ехать. Но, вернувшиеся водитель, отъезжать не спешил. Вот тогда Друид не стал уже сдерживать себя, он поставил рычаг скоростей на нейтральную и направился к стоящей позади него машине. Сквозь тонированное стекло задержавшей почти на полчаса его "Митсубиси", он видел, что водитель не торопится отъехать и освободить проезд, а, наклонившись, возится с покупками, кажется укладывает их в пакеты. Друид резко открыл дверцу с тонированным стеклом. Схватив идиота водителя за шею, которая оказалась такой тонкой и хрупкой, что Друид даже подумал, как бы не сломать ее случайно, он вытащил сидевшего за рулем на свет. Но водителем оказалась девушка, ее глаза были настолько ничего не понимающими и настолько испуганными, что Друид, почувствовав неловкость, только выругался едва слышно, и ему пришлось одновременно с просьбой отогнать машину, чтобы она не перегораживала выезд еще и извиняться.
    Но сейчас напротив него сидела не девушка, которая с беззастенчивым интересом рассматривает его. Это был мужчина и его откровенно-бесцеремонный взгляд можно было бы счесть как наглость и невоспитанность, если бы в большей степени в нем не было желания подавить волю Друида. Друид это и чувствовал и понимал.
    Подошел официант, поставил на стол небольшой кувшин сока и минеральную воду. Спросил:
— Что будете заказывать?
— Если можно, чуть позже, — ответил за всех мужчина.
    Официант не очень довольный отошел.
 — Есть вещи, которые в тюрьме и лагерях знают все, — заговорил Друид несколько жестче, чем разговаривал обычно. — Одна из них — никогда не смотри в упор в глаза человеку, это воспринимается, как откровенная агрессия.
    Илья улыбнулся.
— Лена кое-что рассказала мне о вас, — кивнул он. — Я прошу прощения за свою бесцеремонность, но дело в том, что я привык определять характер человека, по первому впечатлению, а оно у меня складывается из возможности человека противостоять именно агрессивности окружающих, и честности человека, его способности и желанию держать данное слово, так как работа, которую я хочу предложить, ведь вам нужна работа? Я правильно понял Лену?
— Да, но не любая.
— Я понимаю. Но то что я хочу вам предложить связано, ну, назовем это, с человеческими пороками, к ним же я отношу и агрессию и неспособность или нежелание человека выполнять данное слово. Я надеялся на то, что в вас присутствует интеллект и, вижу, не напрасно. Сейчас я не стану говорить о деталях. Могу сказать только одно, по первому впечатлению, а я уже сказал, оно для меня основа отношений, вы мне вполне подходите. Именно для того, чтобы решить для себя этот вопрос я и согласился встретиться с вами. Все остальное могу вам сказать при следующей встрече, в другой обстановке. Естественно, если я подхожу вам как ваш работодатель.
— Ну, я в отличии от вас, не привык или не могу сказать что-то определенное о человеке по первому впечатлению. Я в этом вопросе более академичен и считаю, что часто первое впечатление обманчиво. Так же, в отличи от вас, меня не волнует что из себя представляет человек, который мне предложил выполнить или выполнять какую-то работу. Но вот сама работа, меня волнует. И еще, чтобы не тратить ваше время, скажи сразу — никаких договоров и обязательств я на себя брать не стану. Но в случае, если соглашаюсь, довожу работу до конца при любом раскладе
    Илья кивнул.
— Приблизительно подобное я и ожидал, когда Лена рассказала мне о вас, — едва заметно Илья улыбнулся. — Так что меня пока все в вас устраивает. Насколько вас устроит моя работа, это вы решите, как я уже сказал, при следующей нашей встрече.
    Он протянул Друиду небольшой прямоугольник из плотной бумаги. Визитная карточка, но не совсем традиционная. На этой был только номер телефона и все, не было даже имени.
— Позвоните, но не затягивайте. А пока прощаюсь. — Илья чуть заметно, как прощаются с приятелями кивнул Друиду. — Всего хорошего, Леночка.
    Он направился к выходу, не оборачиваясь вышел из кафе.
— Ну что? — спросила Лена.
— Кто он такой, этот Илья?
— Я не знаю точно. Кажется он связан с политиками и политикой. Я в этом не разбираюсь, и если честно, я его знаю не очень хорошо, и, естественно, никогда ни о чем не расспрашивала, поэтому определенного ничего сказать не могу.
— С чего же тогда ты сразу решила, что ему нужен такой человек, как я?
— Последний раз, не считая этой встречи, я его видела приблизительно неделю назад, так, на небольшой тусовке. И я слышала, как он спросил одного моего знакомого, нет ли у него человека, и описал общую характеристику того, кто ему нужен. Даже удивительно, но в конце он, как бы шутя сказал, что еще это должен быть такой человек, который не задумываясь заступится за женщину. И тут ты такой вдруг появляешься. Знаешь, — прервала Лена свой рассказ, — я, честно говоря, немного голодная. У них здесь очень неплохо готовят куриное филе с грибами. Давай закажем.
— Конечно, — согласился Друид и поискал взглядом официанта.
    Когда официант отошел, Друид продолжил разговор, который стал ему интересен. Впрочем, не только этот его новый знакомый, Илья, интересовал Друида.
— Хорошо, с Ильей понятно пока, — Друид говорил медленно, обдумывая, как лучше спросить то, о чем он хотел спросить. — Ты ничего не знаешь о нем, ну и не надо. Сейчас меня больше интересуешь ты.
— Ну еще бы, — с хитрой улыбкой проговорила Лена. — А я вся целиком тебя интересую или тебе интересны какие-то отдельные части моего тела, Ну, например, ноги, руки или, допустим, глаза.
— Нет, знаешь, без ног и без рук, глаза не так уже будут интересны. Так что ты мне интересна вся, целиком.
— Это радует.
— Поэтому хотелось бы побольше узнать о тебе.
    Подошел официант и принес заказанное. Друид молчал, пока тот расставлял на все на столе. Лена тоже молчала и улыбаясь смотрела на Друида.
— Ты меня о чем-то хочешь еще спросить, — сказала она, когда официант отошел.
— Да. Но ты пока поешь, я не хочу портить тебе аппетит своими разговорами.
— Ты мне ничем не сможешь его испортить, — засмеялась Лена. — Спрашивай, не бойся.
— Тогда давай сначала выпьем. Может правда не испорчу тебе настроение.
— Ты начинаешь меня настораживать.
    Друид налил в бокалы вина, они выпили.
— Кто такой Виктор? — спросил Друид.
    Лена оторвалась от курицы с грибами и посмотрела на Друида непонимающе и действительно, насторожено.
— Какой Виктор? — спросила она.
— Фамилия его Михеев.
— А ты откуда его знаешь?
— Это неважно. Гораздо важнее, откуда знаешь ты его.
— А не кажется тебе, что это не твое дело? — Лена отложила Вилку и нож. — Ты, действительно, умеешь испортить аппетит.
— Я это спрашиваю, потому что гораздо удобней, если ты мне все расскажешь. Я сейчас нарушаю кое-какие правила, но это для твоей же пользы.
— Что для моей пользы? Лезть в мои личные дела, это для моей пользы?
— Я все прекрасно понимаю, Леночка, — как бы согласился Друид. — Я знаю, переспать, это еще не повод для знакомства. И все же ответь мне, какие у тебя отношения с Виктором Михеевым?
— Да пошел ты знаешь куда. Переспать… — передразнила Лена возмущенно.
— Это просто шутка такая.
— Просидеть два часа, выпить несколько чашек кофе, проболтать ни о чем, а потом убежать, сославшись на дела, это в твоем понимании переспать? Ах нет, это ты пошутил. Это было бы смешно, если б не было унизительно для меня. Приглашаешь мужика домой ночью, а он убегает, будто я уродина какая, что меня даже трахнуть противно. А потом еще начинает расспрашивать, с кем ты спала, а с кем любовью занималась.
    Лена поднялась и направилась к выходу.
— Да, Кицу была права, лучше бы она ее допросила, — проговорил Друид вынимая деньги, он положил их на стол и быстро поднялся.
    Он догнал девушку на улице.
— Нам все-таки нужно поговорить, — он обнял ее за плечо.
— Отстань, — Лена попыталась освободиться, но не слишком настойчиво, так что рука Друида осталась на ее плече. — Мне просто не хочется позориться перед людьми и устраивать на улице скандал. При других обстоятельствах ты никакой бы силой не заставил меня находиться с тобой рядом.
— Сейчас и есть другие обстоятельства. Просто ты не догадываешься.
— Черт, — грустно выругалась Лена, — но что мне так не везет с мужиками? Вроде все ничего, но что-то да не то.
— Идеала не существует в природе.
— Да не нужен мне идеал. Мне нужен простой нормальный человек, пусть у него будет сколько угодно недостатков, но только бы мне с ним было хорошо и только бы он не напрягал меня. Если уж хочешь поговорить со мной, то не здесь, во всяком случае, не посреди улицы.
— Вон лавочка свободная, как раз под деревьями, в тени. Пойдем.
    Они направились к одной из скамеек, стоявших в два ряда на бульваре, между двумя рядами деревьев. Лена вздохнула, достала сигареты, закурила.
— Почему ты вчера убежал от меня?
— Я объясню, что можно объяснить.
— Тогда объясни сначала, почему ты унижаешь меня. Ты же не маленький и понимаешь, если женщина приглашает ночью к себе мужчину, а он выпил кофе и уходит от нее, женщина начинает чувствовать себя униженной, неполноценной.
— Хорошо, это можно попробовать объяснить. Если бы я переспал с тобой, а потом начала бы тебя допрашивать, как бы тогда ты себя чувствовала?
— А ты что, допрашиваешь меня?
— Да, только не в кабинете и без всяких протоколов.
— А какое у тебя право меня допрашивать? Ты что, милиционер, чтобы меня допрашивать?
— Нет, не милиционер. Поэтому и допрос наш будет простым разговором. Но только на мои вопросы нужно отвечать, и нужно отвечать честно.
— Правильно, — словно вдруг поняла что-то Лена. — Ты из милиции из-за того случая.
— Я тебе уже сказал, к милиции я не имею никакого отношения.
— Тогда ты какой-нибудь бандит или авторитет криминальный.
— С чего это вдруг? — немного удивился Друид.
— Да так, неважно, — отмахнулась Лена. — Тогда кто? Почему я должна отчитываться перед тобой?
— Лена, я просто прошу тебя поверить мне, поверить, что я не причиню тебе зла, даже наоборот, если у тебя неприятности, о которых ты, может быть, пока даже сама не подозреваешь, я постараюсь тебе помочь.
— А если ты меня обманываешь?
— Зачем? Чтобы затащить в постель?
— Сволочь ты после этого, — беззлобно обругала Лена Друида.
— Я исправлюсь.
— Не думаю, что тебе снова представится такой случай.
— Я постараюсь.
    Лена задумалась ненадолго.
— Хорошо, я расскажу тебе. Только, мне кажется, многое ты и сам знаешь.
— Ты расскажи, а там посмотрим.
— Тебя, значит, интересует Виктор?
— Да. Пока только он.
— Хорошо. У меня с ним отношения, можно сказать, странные. Я с ним встречалась одно время. Потом мы расстались. Но расстались не из-за того, что поругались или надоели друг другу, а просто стали все реже и реже встречаться, а так отношения оставались более менее нормальные. Никакой неприязни друг другу, никаких претензий. Просто у него стало больше своей жизни без меня, а у меня своей без него. В общем мы с ним больше месяца уже не виделись. Но недавно, несколько дней назад, я сама попросила его встретиться.
— Что-то случилось у тебя?
— Да. Я сбила человека. Но я не виновата, хоть и на переходе сбила, там где нет светофора, но все равно не виновата. Он был пьяный или вообще наркоман и сам выскочил под колеса. Я его сбила, но несильно ударила, он пролежал в больнице одну ночь, проспался и ушел. Но вот несколько дней назад на меня стали наезжать. Этот, которого я сбила, он какой-то бандит.
— Вот почему ты заговорила о бандитах, — чуть кивнул Друид.
— Да. Но дело не только в этом, а когда я сбила его, мимо проезжала "скорая", я ее остановила, они сразу забрали его. А я тоже поехала в больницу, чтобы узнать, как он себя чувствует. А мне, оказывается нужно было ждать "гаишников", потому что, если уезжаешь с места аварии, это как бы объяснить…
— Это уже не административное нарушение, а уголовное.
— Ну да, правильно. Ну вот, сначала все было нормально, потому что тот не пострадал, да он и сам виноват был. А недавно он, этот пострадавший, заявился ко мне с приятелем, такой приятель, что ночью встретишь, месяц кошмары сниться будут, и стал требовать деньги, за моральный ущерб, как он сказал. И еще сказал, трогать он меня не будет, а если я не отдам в течении недели деньги, он напишет заявление в милицию, и тогда я получу за это два года тюрьмы. Я проконсультировалась и оказалось, что это правда.
— Да, тебе, конечно, нужно было дождаться "гаишников", — подтвердил Друид. — Потому что теперь ты ничем не докажешь, что он сам виноват, в том, что попал под твою машину, а главное — ты уехала с места аварии.
— Ну вот и ты тоже это говоришь.
— И много он требует с тебя денег?
— Пять тысяч долларов. А у меня нет сейчас таких денег. Но у Вити, я знаю, есть деньги. И вот я позвонила ему и попросила о встрече.
— И что?
— Ничего. Если так интересно, могу сказать, он обещал дать деньги, а еще занимались сексом.
— Твоя интимная жизнь меня не интересует.
— Это я уже заметила, — раздраженно проворила Лена.
— Где ты с ним встречалась?
— Это имеет значение?
— Да.
— Дома у него.
— Адрес какой?
— Зачем тебе это?
— Лена, если спрашиваю, значит нужно. Мы договорились, ты мне веришь.
— А вдруг ты из той же компании, которые с меня деньги требуют?
— Нет, не из той. Так какой адрес?
— Это не секрет.
    Лена назвала адрес. Это была квартира, которую Михеев снимал.
— И он тебе всегда говорил, что это его квартира. В смысле, что он прописан там.
— Я не спрашивала, прописан он там или нет. Но когда еще первый раз туда к нему поехала, он сказал, что едем к нему домой. Значит, его квартира.
— В другом месте не встречались?
— Почему? У меня дома.
— А другой квартиры у него нет?
— Я об этом ничего не знаю.
— Он обещал тебе дать деньги просто так или в долг?
— И не в долг и не просто так.
— Ты что-то должна для него сделать?
— Да.
— Что?
— Он не сказал. Скажет, когда деньги передаст.
    Друид задумался.
— Ну что ты молчишь? — посмотрела на него Лена. — Пожалел, что связался со мной?
— Я с тобой еще не связывался. Вот что, мне нужно поговорить с одним человеком. Ты пока посиди здесь, а я прогуляюсь.
— Такой секретный разговор? — насмешливо сказала Лена.
— Я не хочу при тебе говорить о тебе же. Поэтому поговорю так, чтобы ты не слышала. Ответ устраивает?
— Мне было бы интересней послушать, что обо мне говорят.
    Друид поднялся.
— Я тебе расскажу, что о тебе говорят. А пока ты скажи, в какую больницу отвозили того человека, которого ты сбила, и его имя.
— Первая городская, Малахов Михаил.
    Вынимая из кармана мобильный телефон, Друид неспеша направился по асфальтовой дорожке.
— Нужно посоветоваться, — начал говорить он.
— Слушаю, очень внимательно, — ответил ему голос Галахада.
— У Лены недавно была авария, она сбила человека.
— Понятно. И что?
    Друид пересказал Галаху, то, что ему рассказал Лена.
— И что ты сам думаешь по этому поводу? — спросил Галах.
— Во-первых, нужно проверить, провел ли ночь в первой городской больнице гражданин Михаил Малахов. Но я уверен, что Лена не врет. А вот дальше есть варианты.
— Провести разъяснительную беседу с господином Малаховым по поводу вреда шантажа.
— Это само собой.
— Быть иль не быть, это тебя мучает в отношении твоей новой знакомой?
— Все правильно, — согласился Друид. — Ее помощь не помешала бы в данной ситуации.
— Как я понимаю, тебя, в придачу ко всему, волнует и качество твоих с ней отношений. Так что решай сам. Но подумай, сможешь ли обезопасить ее на сто процентов. Если, конечно, она не пытается развести тебя.
— Я так не думаю. Но было бы не лишним, все же, узнать, что Михеев хочет от нее. Какую работу за пять тысяч долларов она должна для него выполнить.
— Хочешь все же, что бы она взяла у него деньги? — спросил Галах.
— Да. Это может быть связано с нашим делом.
— Может, — согласился Галах. — Даже если он слуга двух господ, роль он все равно играет одну. А что с тем, с твоим работодателем?
— А вот этот пассажир интересный. Обладает гипнотическими способностями. Пытался сканировать меня.
— Действительно интересно. Когда с ним снова встречаешься?
— Когда позвоню, тогда и встречусь.
— И твоя знакомая, получается, знает и Михеева и этого гипнотизера, — размышляя, проговорил Галах.
— Зовут его, кстати, Илья. Но то, что она знакома с этими двумя людьми, в этом ничего удивительного. По ее словам, Михеев был ее мужем, только без штампа в паспорте, так что его знакомые стали и ее знакомыми.
— Позже все обсудим. Но если эта девочка не пытается тебя использовать, значит ей готовят немаленькие неприятности. Поэтому подумай, не может ли ее шантажист тоже быть как-то связан с ними.
— Мне тоже пришла такая мысль.
— Значит мы оба или дураки или оба умные.
— Лучше бы уж первое.
— Считаешь, было бы легче жить, — посмеялся Галах. — Все, до встречи.
    Друид вернулся к лавочке, где его ждала Лена.
— Ну что, — спросила она, — посоветовался?
— Да. — Друид сел на лавочку рядом с ней.
— И что же обо мне говорили?
— Ничего плохого.
— Но и ничего хорошего.
— Знаешь, Лена, какое-то время нам с тобой придется быть вместе.
— "Быть вместе" в этом понятии слишком много смысловых значений в русском языке.
— Я в смысле — быть заодно.
— А, и только-то, — насмешливо улыбнулась Лена.
— Ты согласна помочь нам? — Друид внимательно смотрел на Лену.
— Опять помочь. Кто бы мне помог.
— В этом отношении не волнуйся, даже если ты откажешься, то мне, хочу я или нет, и хочешь ты или нет, а придется помогать тебе.
— Даже не знаю, как такой ответ воспринять.
— Постарайся положительно воспринять это.
— Попробую. Но ты сказал, "помочь вам". "Вам", это кому?
— Ну, если я скажу, что мне. Так тебя устроит?
— Если ты не будешь относиться ко мне, как к мебели или, правильнее сказать, как к электронной кофеварке, тогда устроит.
    В это время в сумочке Лены зазвучала мелодия, кто-то ей звонил на мобильный. Она вынула его, посмотрела кто звонит.
— Это он, — не отвечая пока на вызов, проговорила Лена.
— Кто?
— Который деньги с меня требует.
— Скажи перезвонишь ему через десять минут и больше не разговаривай.
    Лена открыла крышку телефона. Она только повторила слова Друида и сразу отключила телефон.
— Я правильно сделала.
— Да. А теперь звони своему бывшему мужу Вите и скажи, что тебе нужны деньги сегодня и ты согласна на его условия.
— Знаешь, в твоей интерпретации слова "бывшим муж" звучит как что-то унизительное.
— Считай, что это не я говорю, а ревность во мне.
— Да? Тогда это совсем другое дело, — улыбнулась Лена.
— Все, набирай номер Михеева Виктора Николаевича.
    Лена удивлено посмотрела на Друида.
— Ты знаешь даже его отчество?
— Еще могу сказать не только год и день его рождения, но в какой школе учился и какие оценки получил на выпускных экзаменах.
— Но кто ты такой? — еще удивленнее захлопала глазами Лена.
— Со временем узнаешь.
— Все узнаю?
— Нет. Всего даже я сам о себе не знаю. Звони, Леночка.
— Ладно, немного подожду. А сейчас уже я тебе помогаю или пока что ты помогаешь мне? — Лена постаралась, чтобы голос ее прозвучал шутливо.
— Это уже и то и другое. Звони.
— Ты мной командуешь, будто у тебя есть право командовать мной, — поговорила Лена, нажимая на клавишу вызова, потом добавила негромко: — А может и есть.

12
    Шаман вошел в здание больницы и направился к окошку дежурного.
— К вам вчера ночью поступил Филимонов Игорь Петрович, журналист. Я могу его видеть?
— А вы кем ему приходитесь? — внимательно, сквозь рассматривая Шамана, спросила женщина сидевшая за стеклянной перегородкой.
— Да, в общем-то, никем. — Шаман достал из кармана удостоверение майора МВД и показал женщине.
— А, тогда другое дело, — проговорила женщина. — А я уж думала родственник. Неприятно всегда такое говорить родственникам.
— Он умер? — понял Шаман.
— Да. Так и не пришел в сознание.
— Тогда мне нужен врач, который его осматривал.
— Его смена уже кончилась, — сообщила женщина, но тут же добавила: — Хотя знаете, пройдите к заведующей отделением, может Николай Петрович, это он дежурил ночью, еще не ушел. Вы ведь не первый пришли по поводу этого журналиста, так что Николаю Петровичу и ночка и утро выдались, что не позавидуешь.
— Такая работа у врачей, — покачал головой Шаман. — Да и у нас тоже.
— Это уж точно, — согласилась с сожалением в голосе женщина, правда, сожалела ли она по поводу только врачей или и тех и других, не уточнила.
    Шаман постучал в дверь кабинет заведующего отделением, услышав невнятный ответ, вошел.
— Все, Николай Петрович, — говорила в это время женщина лет пятидесяти высокому черноволосому мужчине. — Идите отдыхать. И не забудьте отключить телефон, а то опять найдется какой-нибудь страж закона и порядка, которому вы срочно понадобитесь. А вам что, гражданин? — посмотрела она на Шамана.
— А я и есть тот самый страж, которому Николай Петрович снова понадобился.
— Послушайте, у вас совесть есть? — заговорила уже совсем другим голосом женщина, которая и была, как понял Шаман, заведующей отделением. — Человеку вечером снова на дежурство, а он не только не спал больше суток, но даже не ел толком ничего. Как по вашему он сможет работать.
— Да, неполноценно, — согласился Шаман.
— Да нет, работать-то он будет полноценно, но вот надолго ли с такой работой хватит человека?
— Знаете, — уже к темноволосому мужчине обратился Шаман. — Давайте я вас отвезу домой, а по дороге мы поговорим.
— А кто вы такой, собственно говоря? — снова вмешалась заведующая отделением.
    Шаман показал и ей майорское удостоверение.
— Замучили, — сказала заведующая. — Одни, другие. Вы уже третий.
— Но ведь убили человека, — оправдываясь, проговорил Шаман.
— Его уже не воскресишь, так что можете подождать и до завтра и до послезавтра и через год, он все равно не воскреснет. Извините, за некоторый цинизм, но нам нужно больше думать о тех, кого еще можно спасти.
— Я понимаю, поэтому я и говорю, что довезу Николая Петровича до дома. Так будет даже удобней.
— Вообще-то, я на своей машине езжу.
— Знаете, Николай Петрович, мне не нужно много времени, достаточно того, что я провожу вас до вашей машины и все. Что успею спросить и получить ответы, хорошо, не успею, значит не успею, у открытой дверцы вашей машины не стану задерживать вас, хватая за рукав пиджака.
— Надо же, какой интеллигентный милиционер, — усмехнулась заведующая.
— Ну конечно, — согласился Шаман. — Это же сразу можно определить даже по очкам. Заметили, какие в них толстые стекла.
— Понятно, — кивнул Николай Петрович, — чем толще стекла, тем интеллигентней человек. Ну, пойдемте, проводите меня до машины. До свидания Раиса Викторовна.
— Всего хорошее, Николай Петрович.
    Шаман тоже попрощавшись с Раисой Викторовной, вышел вместе с Николаем Петровичем.
— Вообще-то, я надеялся, что журналист тот еще жив, — когда вышли из кабинета заведующей отделения, сказал Шаман.
— Удивительно, — усмехнулся Николай Петрович. — У вас правая рука не знает, что делает левая.
— Это вы в том смысле, что мои коллеги уже были сегодня.
— Именно, — подтвердил Николай Петрович.
— А кстати, ваша заведующая, Раиса Викторовна, сказала, что заходили одни, другие. Другие это кто?
— А другие, это коллеги убитого.
— То есть, в издательстве уже знают, что Филимонов умер? — заинтересовался Шаман.
— Теперь уже знают, — подтвердил Николай Петрович.
— А кто именно заходил?
— Я не спрашивал документы.
— Как они выглядели, описать не сможете?
— Не они. Она. Приезжала женщина, сказала, что работает вместе с Филимоновым. Когда я ей сказал, что он умер, она как-то очень быстро исчезла. Тогда я не обрати на это внимания, занят был. Сейчас вспоминаю, ни о чем больше не спросила, не поинтересовалась, никакими подробностями.
— Как она выглядела?
— Вы думаете, мне до того было, чтобы рассматривать, запоминать ее? Могу только сказать, что ей лет сорок, но выгляди неплохо. Еще от нее пахло дорогими духами. Больше сказать о ней ничего не могу.
— В каком состоянии был доставлен раненый? — спросил Шаман.
— Без сознания. Но рана казалась неопасной. Да он и не от раны умер.
— Не от раны? — переспросил Шаман.
— Да. Внезапная остановка сердца. С ранением никак не связано, так что никто не мог ожидать.
— А от чего это могло произойти?
— Такое случается. Ну, ощущаются изредка боли в области сердца, иногда аритмия, одышка, но все быстро проходит, кажется значения придавать нечему. Считает, мало ли чего не бывает и это что-то вроде головной боли или расстройства желудка. Человек не обращается к врачу, все вроде в порядке. А в один прекрасный момент, раз, и инфаркт.
— В сознание, как я понимаю не приходил?
— Правильно понимаете, — кивнул доктор.
    В это время Шаман и Николай Петрович подошли к машине доктора.
— Как и обещал, больше не задерживаю, — стал прощаться Шаман. — Кстати, может действительно отвезти вас домой.
— Нет, спасибо, — поблагодарил Николай Петрович. — Сам как-нибудь.
— Ну, тогда счастливо. Не засните за рулем, а то придется еще разбираться с работникам ГИБДД.
— Да уж постараюсь, — захлопнул дверцу Николай Петрович.
    В издательстве, как и в больнице, Шаман показал удостоверение майора МВД, его провели в комнату, где обычно работал Филимонов. Шаман немного удивился, компьютер Филимонова был на месте и жесткий диск тоже. Чтобы не возиться Шаман решил забрать весь системный блок, а не вынимать диск. Так было и удобней да и надежней, чем переставлять диск из одного компьютера в другой.
    Около часа, он разговаривал с коллегами убитого журналиста, но не узнал ничего стоящего. Разве только, что в тот день Филимонов был не то испуганный, не то задумчивый какой-то, это заметили несколько человек. Но, один из коллег Филимонова, когда рядом никого не было, насмешливо сообщил Шаману — вспоминать, что Филимонов был испуган или задумчив стали только после того, как узнали, что он в больнице. И вообще, Филимонов мало кого интересовал, его не считали хорошим журналистом. Хотя, что такое хороший журналист в "желтой" прессе? На этот счет у Шамана было свое мнение. И, естественно, никто к Филимонову в больницу не ездил.
    Обвязав системный блок шпагатом, чтобы легче было нести — шпагат ему дала секретарша редактора — Шаман вышел из издательства и направился к своей машине.
    Он уже открывал дверцу, когда услышал чьи-то быстрые шаги. Шаман подумал, кто-то из работников издательства догоняет его, хочет что-то сказать. Он обернулся, держа в одной руке компьютерный блок, в другой ключи от машины. Мужчина лет тридцати пяти был уже рядом, с его руки, прикрывая кисть, свисал светло-серый пиджак. Шаман сразу понял, что именно спрятано под пиджаком, но было уже поздно. Ствол пистолета больно ткнул его под ребра.
— И не вздумай дергаться, — предупредил мужчина, — или здесь и останешься.
    По тому, как сильно прижимал мужчина ствол к его телу, Шаман понял, что мужчина нервничает, а это значит, его угроза была не шуткой. Да и звук выстрела слышен почти не будет, его тело в данном случае сыграет роль глушителя. Это Шаман отметил для себя так просто, по привычке анализировать происходящее.
— Куда мне идти? — спросил он.
    Мужчина кивнул на синий "Фольксваген" с тонированными стеклами, стоявший метрах в десяти.
— Вы только не курок не нажмите случайно, — тоном человека предлагающего место в автобусе беременно женщине, попросил Шаман, — а то вы так сильно прижимаете пистолет к моим ребрам, что отдача может повредить вам кисть.
— Давай садись, — кивнул мужчина на заднюю дверь "Фольксвагена", которая сама собой открылась перед ними.
    Оказалось не сама собой, ее открыл человек, сидевший за рулем, он перегнулся, протиснув тело между передними сиденьями, и, чтобы не задерживать своего товарища и его пленника, поторопился открыть дверь.
— Спасибо, — поблагодарил Шаман.
    Он с трудом, уселся на заднее сиденье — с трудом, оттого что в одной руке продолжал держать блок компьютера, а в другой ключи от своей машины, которые его конвоир не позволил ему положить в карман.
    Тот, который привел Шамана, тоже забрался на заднее сиденье, захлопнул дверцу. Машина сразу тронулась с места.
— Ну-ка, повернись, — приказал сидевший рядом. — И руки за спину.
— Я ключи все же уберу в карман, — попросил Шаман.
— Я сам, — не позволил мужчина.
    Шаман чуть развернулся, так что оказался спиной вполоборота к командовавшему мужчине.
    Мужчина взял ключи, которые Шаман продолжал держать в руке за спиной и положил в карман, только не в карман Шаману, а в свой. После этого он разрезал ножом шпагат, которым был обмотан системный блок и принялся связывать Шаману руки.
— Можешь сесть поудобней и расслабиться, — проворил он, затянув узел на запястьях Шамана.
— Вовремя успели, — сказал тот, который был за рулем.
— Где, к черту, вовремя, — в голосе сидевшего рядом с Шаманом улавливалось раздражение. — Вовремя, если бы раньше этого. — Он кивнул на Шамана.
— Все равно, хоть не успел уехать, — не совсем согласился оптимист водитель.
— Ладно, посмотрим, что это за гусь. — Сидевший рядом, принялся осматривать карманы своего пленника.
— О-о, — удивился он, когда раскрыл удостоверите работника МВД. — Майор, начальник оперативного отдела.
— Во падла, — выругался водитель. — Да, лучше бы мы, конечно, раньше подъехали. Чего теперь с ним делать?
    Сидевший рядом на заднем сиденье ничего не ответил. Он отстегнул от брючного ремня Шамана сумочку и раскрыл ее.
    Первое, что он достал оттуда — небольшой револьвер.
— Никогда таких не видел, — рассматривая оружие проговорил мужчина.
— И не больше увидишь никогда, — сообщил Шаман. — Это бесшумный револьвер, выпущен в очень ограниченном количестве, последняя разработка Стечкина.
— А где глушитель? — заинтересовался мужчина.
    Водитель тоже обернулся, посмотреть, что такое интересное нашел у Шамана его напарник.
— Ты за дорогой смотри, — прикрикнул на него, сидевший на заднем сиденье.
    Водитель послушно отвернул голову.
— А глушитель тут не нужен, — начал объяснять Шаман. — Тут все дело в конструкции патрона. Гильза сконструирована так, что образующиеся при сгорании газы запираются внутри нее самой, и никакого шума. Кстати, и сама конструкция этого оружия оригинальна. Ствол расположен не в верхней части, как обычно, а снизу, так что пуля вылетает из нижнего отверстия барабана. Это способствует более точному попаданию в цель, так как при выстреле оружие почти не подбрасывает вверх, а верхняя часть, которая кажется стволом, на самом деле лазерный прицел. Но еще стоит обратить внимание и на эстетику. Лично для меня эстетика очень много значит. Вот даже взять хоть просто боевые искусства, даже самое примитивное — бокс. Но даже там, когда удар красивый, эстетичный, он всегда бывает и более эффективным, более сильным и действенным. Это оружие красиво само по себе. И я считаю, что когда оружие красиво, бессознательно и в бою ты будешь им более ловко и умело действовать. Пистолет это или самурайский меч. Чего, к сожалению не скажешь о людях, не все люди, прекрасные телом эстетичны и духовны, или, хотя бы просто способны на большее, более талантливы. В самих людях, красота и способности очень и очень разделимы, словно это подделки красивые, а не творения созданные великим мастером.
— Клево, да? — не выдержал водитель, но высказал он не по поводу красоты и духовности людей, он и не слушал рассуждений Шамана, а высказался он по поводу револьвера.
    Сидевший рядом с Шаманом на этот раз ничего не ответил. Он еще некоторое время рассматривал оружие, потом положил его на сиденье и снова занялся пляжной сумкой.
    Кроме денег, лежавших в отдельном бумажнике, он нашел еще несколько удостоверений. Но техпаспорт и водительское его не заинтересовали. А вот удостоверение работника прокуратуры и другое, работника ФСБ, журналистское удостоверение, все с разными именами, но с одинаковой фотографией, так удивило его, что он, кажется забыл про остальное и рассматривал то, одно, то другое.
— Ты кто такой? — посмотрел он на Шамана.
— Понять это нетрудно, — Шаман говорил вежливо и как бы смущенно. — Вот посмотри.
    Он указал глазами на окно. Мужчина машинально чуть повернул голову к стеклу дверцы, около которой сидел и скосил туда же глаза.
     Шаман не просто так ради удовольствия рассказывал об особенностях конструкции своего оружия, как и мужчина, сидевший рядом с ним, он в это время тоже был очень занят, только занятием его было не любопытство.
     Руки Шамана, тонкие, худые, кроме того были еще похожи на женские своими узкими и казалось хрупкими запястьями. И его кисти имели еще одну особенность, но это была уже не природная особенность, а достигнутая тренировкой, упражнениями — он мог любой палец любой руки высвободить из сустава и рука превращалась как бы в гуттаперчевую. Но сейчас Шаману хватило высвободить только один большой палец. Дальше он без труда снял с кисти веревку. Все упростилось еще и тем, что мужчина, связавший руки Шаману, сделал это не правильно, не профессионально. Пока, сидевший рядом с ним удивленно рассматривал сначала револьвер, а потом и удостоверения находившиеся в сумочке, Шаман, успел не только освободить руки, но и вправить палец, дернув за него, вставил сустав на место.
     Когда мужчина которому Шаман указал на окно, невольно посмотрел в ту сторону, этой секунды Шаману было достаточно, чтобы резко вынуть руку из-за спины и ударить сидевшего рядом с ним. Сжав кулак и плотно, сбоку прижав к нему большой палец, Шаман с силой ударил, даже больше ткнул этим, чуть выставленным вперед пальцем мужчине в основание челюсти, чуть ниже уха.
     Даже простой человек, не тренированный, способен на подобное, при условии, что попадет точно в нужное место, но если говорить о Шамане, который пальцами руки пробивал фанеру…
     От болевого шока мужчина мгновенно потерял сознание. Водитель, из любопытства время от времени поглядывавший в зеркало салона, вначале даже не понял, что произошло, но что случилось что-то непонятное, он видел. И по своей привычке снова обернулся. Но первое и возможно единственное, что он в этот момент увидел, был ствол пистолета направленный ему в лицо.
— Тебе же сказал твой приятель, смори за дорогой.
     Шаман заговорил поучительным тоном и для убедительности приставил ствол ТТ — оружие мужчины первым попалось ему под руку — к скуле водителя и надавив им на скулу, повернул лицо любопытного водителя в сторону лобового стекла.
— Не знаю, куда вы направлялись, — снова заговорил он, — об этом поговорим позже, но сейчас поедем по адресу, который укажу я. Нет возражений?
— Неа, — промычал водитель и отрицательно качнул головой в знак согласия.

13
     Кицу позвонила в дверь. Подождала с полминуты, снова позвонила. Дверь не открыли и никаких шорохов за ней слышно не было. Кицу нажала кнопку звонка соседней двери. Здесь, полноватая женщина лет пятидесяти открыла дверь почти сразу и удивленно, видимо она кого-то ждала, посмотрела на Кицу.
— Мне нужна Галина Петровна, — Кицунэ указала взглядом на соседнюю дверь. — Вы не знаете, где ее можно найти?
Галина Петровна была та самая старушка, которая ночью видела, как упавшего на улице мужчину рассматривал — по ее словам — призрак.
— А ее что, нет дома? — спросила соседка Галины Петровны.
— Нет. Я звонила, но никто не открывает.
— Странно, может она спит? — предположила соседка. — Здесь же полночи милиция колобродила, все расспрашивали. У меня-то окна на другую сторону выходят… — женщина вдруг замолчала, подозрительно взглянув на Кицунэ. — А вы, собственно кто?
— Я из прокуратуры, — сообщила Кицу.
— А, а я думала… — женщина снова не договорила.
— Что вы думали? — спросила Кицу.
     Женщина помолчала, словно размышляла, говорить или нет, потом, видимо, решив, что от нее все равно не отстанут, заговорила.
— Ну, баба Галя-то она, как это сейчас называют, экстрасенс, что ли, ну или знахарка или по-простому, ведьма, так что к ней много людей всяких приходило. Я сначала подумала, что вы тоже, мужа там приворожить, или еще что. Хотя, мужьями-то и любовниками всякими она не очень-то занималась, говорила, что толку-то в этом нет.
— Почему? — спросила Кицу.
— Ну, баба Галя говорила-то, что приворожить-то можно, а вот любить заставить — нет. Так что люди только мучиться станут от такого, и любви нет и уйти не будет силы. Говорила, что от приворотов любовных только неприятности. Она больше помогала успокоиться, если уж муж там бросил или любовник. Вы-то, наверное, в не верите в это?
— Почему, — чуть улыбнулась Кицу, — не только верю, но и сама так считаю.
— Я сейчас по телефону ей позвоню, — сразу стала доверчивей соседка. — Она, баба Галя-то, всегда телефон лучше слышала, чем когда в дверь звонят. Вы пройдите, — пригласила она Кицу в квартиру.
    Но в это время открылись двери лифта. Кицу обернулась. Из лифта вышла симпатичная девушка и мужчина.
— О, а вот и Леночка, — заулыбавшись, сказала соседка Галины Петровны и для Кицу пояснила: — Это внучка бабы Гали.
— Вы к бабушке? — посмотрела на Кицунэ внучка бабы Галины Петровны Лена.
— Да, — улыбнулась Кицу, но она сейчас была удивлена.
    И все же ее удивление было ничем в сравнении с удивлением и даже растерянностью мужчины. Он, этот мужчине, который вышел из лифта вместе с девушкой был, теперь уже можно сказать, знакомым Кицу, это был тот самый человек, к которому она ночью заходила в гости — Михеев Виктор Николаевич. Выйдя из лифта и увидев Кицунэ, а для него Машу, он не знал, что ему делать, в первую очередь, потому что не знал, как поведет себя его случайная знакомая, перед которой он так опозорился, уснув в самый ответственный момент.
    Кицунэ сразу поняла, Виктору не хотелось, чтобы она узнала его, чтобы стала говорить: "Какая удивительная встреча…" или что-то подобное.
    Лена в это время достала из сумочки ключи, открыла дверь и вошла в квартиру.
    Кицунэ, взглянув в глаза Виктору, чуть заметно улыбнулась, но не сказала ни слова. Такое поведение было вполне естественным, ведь не только Виктору не хотелось чтобы его девушка поняла, что они знакомы, но и этой его случайной знакомой тоже ни к чему, чтобы кто-то знал, что она ночью была в гостях у первого подвернувшегося мужчины, ведь по ее словам, она была замужем. А то, что он встретил ее здесь не было таким уж странным, к старой ведьме, Ленкиной бабке, часто приходят всякие люди и в основном молодые женщины.
    Но все же, когда они входили в квартиру вслед за Леной, Виктор, мужчина опытный и умевший не проявлять своего смущения и растерянности перед женщинами, тихо спросил:
— Почему вы меня не разбудили?
     Кицу, которой было понятно, что вопрос этот хоть и прозвучал вполне естественно, все равно был первым что пришло в голову Виктору. Наверняка он снова, как и утором, когда прочитал записку, почувствовала и раздражение к этой шлюхе, из-за которой он оказался униженным как мужчина и злость, и на нее и на себя из-за этого унижения. А она еще усмехается, глядя ему в глаза.
     Но Кицу так же тихо ответила только на вопрос Виктора:
— Я же все объяснила в записке.
     Больше они разговаривать не могли.
     Но еще больше появления Виктора для Кицу было непонятно и странно видеть здесь эту девушку, которую соседка назвала Леной. Во-первых, эта Лена слишком подходила под описание той самой девушки, с которой должен был встретиться Друид, потом, имя то же самое, ну и третье, та Лена, с которой поехал встречаться Друид была знакомой Виктора, а он — вот он, здесь. Так что никаких сомнений у Кицунэ не было, что эта девушка та самая, которая их интересует, если не в такой степени, как Виктор, но, тем не менее, Галахад видел, как она подложила "маячок" этому самому Виктору, который сейчас здесь, вместе с ней, в его бумажник.
     Саму Лену, понятно, никак не удивило, что она встретила у дверей квартиры своей бабушки незнакомую девушку, как это не удивило и соседку Галины Петровны.
     Квартира была однокомнатная.
— Ба, это я, — громко сообщила Лена и прошла в комнату.
     Тут же Кицу услышали истеричный крик девушки.
     На полу, посреди комнаты лежала старушка. Лена, было уже около нее. Она стояла на коленях и пыталась приподнять старушку, все время повторяя: "Бабуль, что с тобой. Бабуль, вставай."
     Но по остекленевшим глазам старой женщины сразу было понятно, что она уже никогда не сможет встать сама. А еще в этих застывших глазах Кицунэ увидела страх, даже не просто страх, в них застекленел ужас.
     Кицу подошла к Лене, та все еще пыталась поднять свою бабушку. Кицу вязла руку старушки. На всякий случай, а вдруг сердце все же еще бьется. Но пульс можно не пытаться нащупать, рука была холодной, словно из холодильника.
— Оставь, — Кицу осторожно взяла Лену за плечи. — Ты уже не поможешь.
     Прошло не меньше минуты, прежде чем Кицу смогла поднять плачущую девушку с пола. Она отвела ее на кухню и усадила на кушетку. Налила из большого с чуть розоватым стеклом графина воды в стакан, дала ей выпить.
— Постарайся успокоиться, — заговорила Кицунэ тихим успокаивающим голосом. — Прежде, чем я вызову милицию, нам нужно поговорить. Ты сможешь?
     Лена кивнула, но тутже посмотрела на Кицу.
— Кто вы такая? — спросила она.
     Кицу не успела ответить. Она услышала голос Виктора. Тот стоял в дверях кухни и смотрел на девушек.
— Действительно, кто ты такая? — повторил он вопрос Лены. — И откуда ты здесь взялась?
— Ты меня спрашиваешь, кто я такая? — как бы удивилась Кицу и грустно добавила: — Вот в этом вся ваша суть, все ты такие мужчины.
— А, ладно, — как бы махнул рукой Виктор. — Неважно кто ты. Мне нужно поговорить с Леной, поэтому оставь нас ненадолго. Сходи, вон, к соседке, вызови от нее "скорую".
— Витя, — укоризненно вздохнула Кицу, — какой вы оказывается грубый и невоспитанный. А вначале производил впечатление чуть ли не джентльмена.
— Маша, — голос Виктора изменился, стал мягче. — Мне нужно поговорить с Леной. Что бы тебе было понятней, скажу, она моя жена. Поэтому выйди, пожалуйста, я хочу с ней поговорить.
     Кицунэ отрицательно покачала головой.
— Нет, — сказала она, — я отсюда никуда не выйду, и разговаривать никто ни с кем не будет, кроме меня.
— Слушай, не заставляй меня по-настоящему быть грубым и невежливым, — голос Виктора оставался мягким, но угроза от этого была еще более понятна.
     А Кицу удивило, что Виктор продолжает считать ее той самой Машей, с которой он познакомился. Неужели он как и соседка не сомневается, что перед ним всего только клиентка старушки-ведьмы. Подобная мыслительная заторможенность могла объясниться только одним — голова Виктора была занята чем-то более важным, чем случайная знакомая.
    Но Кицу и самой нужно было поговорить с Леной и как можно скорее, до того, как приедет милиция, поговорить без свидетелей. Но и отпускать Виктора ей не хотелось — с ним тоже нужно было поговорить, а если отпустить сейчас, то он неизвестно с кем встретиться и неизвестно что расскажет. К тому же может попытаться спрятаться, скрыться, правда, у него это не получится, маячок Галахада все еще в его бумажнике, но вот встречаться с кем-то все же позволить ему нельзя.
    Наручников у Кицу не было, она никогда их не носила с собой, зачем лишнюю тяжесть таскать в сумочке, но вот очень прочный шнур с вплетенными нитями тонкой стальной проволоки, который даже обычные кусачки не смогут перерезать у нее всегда был в сумочке, а пользоваться она им умела не худе чем наручниками. Впрочем, этот шнур мог быть и оружием, оставляющим глубокие раны на теле, не говоря уже о лице, а при желании это оружие могло быть и смертельным, если накинуть его на человеку на горло.
    Придется его связать, решила Кицу, пусть то время, пока она будет разговаривать с Леной, Виктор отдохнет где-нибудь, например, в ванной.
     Виктор сам облегчил задачу для Кицунэ, видимо, он торопился и эта девушка, которая черт знает как здесь оказалась, а впрочем, ясно как — пришла к старой ведьме просить чтобы та ее мужа отвадила от любовниц, она очень ему мешала.
     Виктор шагнул к Кицу, от его благородства не осталось ни кусочка даже на память, он протянул руку, схватил ее за плечо, развернул, подтолкнул к выходу. Кицу сделала по инерции несколько шагов. Она только успела повернуться лицом к Виктору, а он снова протянул руку, даже не протянул, а выбросил вперед, собираясь уже гораздо сильнее толкнуть эту дуру, которая не понимает, что она здесь не нужна никому, лишняя она здесь.
     Виктор промахнулся, эта сучка очень ловко увернулась, наверное случайно от испуга. Но Виктор из-за этого чуть потерял равновесие.
    Кицу увернулась от руки Виктора, тот потерял на какую-то секунду равновесие, но для Кицу этого было достаточно. Она мгновенно схватила Виктора за кисть. Тот сразу почувствовал какая цепкая у этой девчонки хватка. Кицу дернула его руку на себя, одновременно шагнув в сторону, чтобы тот не наткнулся на нее, не вцепился, не сбил с ног. У Виктора и не получилось этого, хоть он и попытался машинально другой рукой ухватиться за девушку, но она, уклонилась, ловко, даже профессионально и оказалась за его спиной.
    В основание ладони Кицу вложила силу удара руки и вес всего тела. Хотя ударила все же не в полную силу, сильным ударом можно было убить, а Кицу могла рассчитывать силу, с которой нужно ударить. Ударила она снизу, сзади, в то место, где находится первый позвонок и основание черепа.
     Последнее, что Виктор запомнил, легкий выдох девушки, он казался даже каким-то сексуальным. А потом все исчезло и Виктор с грохотом свалился на пол.
    Одновременно раздался еще один вскрик. Это вскрикнула испуганная Лена. Кицу хотела подойти к ней, объяснить, что с ее мужем ничего страшного не произошло и минут через десять он придет в себя. Но перепуганная Лена, подскочила к окну, раскрыла его створки и закричала:
— Саша! Саша!!!
    Было понятно, что она звала на помощь, и не кого попало, любого прохожего (шанс один на тысячу, что кто-то прибежит, чтобы помочь), а человека, который ждал внизу. Сейчас он поднимется.
    На всякий случай Кицу открыла сумочку, проверила удобно ли лежит пистолет, чтобы быстро выхватить его. Стрелять она не собиралась, но кто знает, случиться может всякое, и этот Саша окажется не тем Сашей, о котором подумал Кицу, и в руках не у того Саши может быть и, модная сейчас и обороны и нападения бейсбольная бита, которая так, на всякий случай завалялась у него в машине, а может быть и "Калашников". В серьезности людей связанных с Виктором Кицунэ не сомневалась — уже второй труп, который сейчас лежал в комнате, прекрасно это доказывал. Впрочем, в серьезности этих людей Кицу и раньше не сомневалась, иначе ни она и ни Галах с Друидом и Шаманом не занимались бы этим делом.
     Дверь открылась мгновенно и легко, и ровно настолько, чтобы в нее мог проскочить человек. Он и проскочил. Как нападающий на ничего не подозревающую добычу мягко и бесшумно бросается с дерева крупный хищник, так же мягко и бесшумно и как-то мгновенно, словно все время был здесь, но только невидимый, а сейчас снял шапку-невидимку, в квартире материализовался Друид.
— Можешь расслабиться, — проговорила Кицу, вынимая руку из сумочки.
     Друид сразу оценил обстановку: лежащий на полу без сознания Виктор, стоящая у открытого окна испуганная и заплаканная Лена, Кицунэ, только что державшая рукоятку пистолета, лежащего в сумочке, и в проем двери, ведущий в комнату, он увидел еще и женщину лежащую на полу.
— Что с ней? — посмотрев на мертвую старушку спросил Друид.
— Пока не знаю, — проговорила Кицу.
     Она наклонилась, перевернула лежавшего на спине Виктора, достала шнур со сталистыми волокнами и, словно фокусник, показывающий сотни раз проделанный номер, связала за спиной руки Виктора, мгновенно затянув узел, который не на много был проще Гордиева.

14
— Вот он и пообещал за перстень, пять тысяч долларов, — почти закончил Друид рассказ. — Я, естественно, ехал за ними, так  чтобы считалось, что Лена одна.
— Я бы не согласилась, — решила подкорректировать рассказ Друида Лена. — Я бы ни за что не отдала его, пусть бы меня даже посадили в тюрьму. Нет, если бы, конечно, бабушка… — Лена замолчала на несколько секунд, всхлипнула. — Если бы бабуля разрешила продать его, тогда бы конечно. Но я знаю, как она им дорожила.
— А что это за перстень? — спросила Кицу.
— Сейчас покажу, — пообещала Лена, но перстень, видимо, был где-то в комнате и Лена не спешила снова войти туда, видимо, ей тяжело было смотреть на свою мертвую бабушку. — Вообще он недорогой. Там нет ни камней ничего такого, и металл, простая сталь, бабуля сама мне говорила это. Но только он…
— Волшебный, — решила подсказать Кицу.
— Можно сказать и так, — согласилась Лена. — Этот перстень сделан из обломка острия меча, на нем какие-то символы. Возможно, кабалистические знаки, а может еще какие.
— Кельтские, — шутливо подсказала Кицу, посмотрев на Друида, — тайные символы друидов.
— Очень может быть, — согласилась Лена, — потому что кабалистика и оружие вещи мало совместимые, а вот друиды, они же были воины и маги, так что вполне может быть, что перстень этот сделан из обломка меча какого-либо друида. Но это я так, просто развила твою мысль. Но бабушка говорила, что этот перстень был сделан еще до рождества Христова. Но откуда Виктор мог узнать о нем, понятия не имею, бабушка никогда никому не говорила об этом перстне, я только знала, но и я никому никогда не говорила. И еще бабуля говорила, что в нем заложена большая сила.
— Сила чего? — решала уточнить Кицу.
— Магическая. Вообще этот перстень мужской, и он делает воина непобедимым, неуязвимым и не только в бою, но и во всяких магических вещах. Владеющий им, становится сильнее во много раз, в смысле, произнесенные заклинания приобретают огромную силу.
— Откуда твой муж узнал об этом перстне, мы выясним, — пообещал Друид, взглянув на дверь ванной, туда на время разговора с Леной, чтобы он не мешал да и не слышал лишнего, перетащили Виктора.
— Он не муж мне, — сразу запротестовала Лена. — Ну, раньше можно было бы так сказать, но и то в шутку.
— Кстати не о муже твоем, — решила кое-что выяснить и о самой Лене Кицунэ. — Зачем ты подложила маячок к нему в бумажник?
— Откуда ты знаешь? — Лена так сильно удивилась, что смотрела на Кицу, словно та изменилась на ее глазах, превратилась из человека в лису, как ей и положено. — Кто ты такая?
     Потом с таким же удивлением Лена посмотрела на Друида и повторила свой вопрос:
— Кто вы такие, Саша?
    Друид молчал, ему трудно было объясняться с Леной. Кицу это было понятно, так что она взяла это на себя.
— Я следователь прокуратуры, — начала рассказывать Кицу. — А этот человек, которого ты называешь Сашей, он старший оперуполномоченный районного управления внутренних дел.
— Значит ты меня обманывал, — Лена в упор смотрела на Друида. — И познакомился со мной, потому что тебе это нужно было, чтобы за мной шпионить.
— Да ничего подобного, я и не собирался с тобой знакомиться, это получилось случайно. Я не виноват, что тебя хотели изнасиловать.
— Пусть бы уж лучше изнасиловали, — решила Лена.
— Ну, я бы сказала, это дело вкуса, — не согласилась Кицу. — Но продолжим. Зачем ты все же подложила маячок Виктору?
— А если скажу, что из ревности. Такой ответ устроит?
— Нет, — снова не согласилась Кицу. — Лично меня устроит только правда.
— Эту штуку, которую ты называешь "маячок" мне дал один человек, Андрей Федорович его зовут.
— Игнатьев, — уточнила Кицу. — Он же и приятель Виктора.
— Я смотрю вы очень много знаете.
— Да нет, — не согласилась Кицу и на этот раз. — Хотелось бы побольше. И зачем же Андрею Федоровичу нужно было следить за Виктором? Как он тебе это объяснил?
— Это что, допрос? — и обиженно и язвительно спросила Лена.
— Считай что да. Надеюсь ты не собираешься, как в американских фильмах требовать своего адвоката.
— У меня его и нет своего. А Игнатьев, Андрей Федорович, он сказал мне, что ему кажется, что его жена изменяет ему с Виктором, сказал, что это и в моих интересах, чтобы узнать правду. Я тогда сказала, что мне безразлично, с кем спит Виктор. Тогда Игнатьев предложил мне деньги. Ну, и тогда я согласилась.
— Подожди, — засомневалась Кицу. — Во-первых, у меня такое чувство, что Игнатьеву безразлично, с кем спит его жена, и второе, она разве не лесбиянка?
— Нет, она не лесбиянка, хотя иногда у нее бывает, что она с девушками… в общем понятно. Но все же мужчины ей больше нравятся, насколько мне известно. А что касается того, все равно Игнатьеву или нет, что его жена ему изменяет, тут, мне кажется так — все равно, но не совсем. Но еще мне кажется, его больше волнует не то, что его жена изменяет ему с Виктором, а что Виктор моложе ее и вообще, он красивый и может уговорить Нину сговориться против него.
— Сговориться? — удивилась Кицу.
— У Игнатьева последнее время, насколько мне известно, не все в порядке с его делами, точнее, его хозяева, ну, его "крыша" не очень довольна им и он боится что Виктор его подсидит, он ведь тоже связан с теми людьми. А как лучше всего узнать о человеке, если не через его жену.
— И ты согласилась? Он все же кем-то вроде мужа тебе был.
— И ты бы согласилась, — раздраженно сказала Лена. — Если бы тебя в карты проиграли.
— Как это?
— А так, — все с тем же раздражением продолжила Лена. — Собралась компания, в основном одни мужики, я одна была. Стали играть в карты. У Виктора кончились все деньги, он попросил в долг, но те не согласились. Тогда он и поставил меня на кон и проиграл одному уроду. Мне вообще кажется, что все это было подстроено.
— Почему тебе так кажется?
— Потому что. Они играют иногда, но никогда женщин не приглашают с собой. А тут вдруг Витя взял и позвал меня. Думаешь случайно? А тот козел давно уже облизывался и слюни пускал, когда меня видел. Вот с этого времени мы и стали как-то расходиться постепенно. Вроде бы я ему простила, но все равно не могла простить. Но злость прошла, а вот неприязнь стала больше и больше. Почему мне за его подлость не сделать и ему подлость?
    Лена посмотрела на Друида, но тут же опустила глаза, хоть он и сам не смотрел на нее, а рассматривал пол под ногами.
— Ну что, — посмотрела Кицу не Лену, — пока что с тобой все ясно, если, конечно, ты не выдумываешь некоторые детали.
— Не верите и не надо, мне наплевать, — огрызнулась Лена.
— Не обижайся, — улыбнулась Кицу. — Сейчас покажи тот перстень.
— Если он только на месте, — проговорил Друид.
     Лена пошла в комнату. Кицунэ прошла следом, но в комнату не вошла, она видела, как Лена снова опустилась на колени около свей бабушки. Потом она поднялась и пошла к серванту. Достала довольно большую старинную шкатулку, вернулась на кухню.
— Так странно и как-то даже ужасно, — проговорила Лена, ставя шкатулку на кухонный стол. — Бабушка лежит мертвая, а я хожу, как будто так и надо, как будто ничего не случилось.
     Лена раскрыла шкатулку и стала искать перстень. Шкатулка была почти полностью забита разными вещами. Там лежали и две колоды карт, одни простые другие карты "таро", какие-то кости, порошки в полиэтиленовых пакетах и тряпочках, ножи и непонятные предметы из метала и дерева, чашечки и ступки, ладан и свечки, воск и какая-то смола, в листках бумаги завернуты свечи отдельно светлые и отдельно черные. Много чего было в этой шкатулке, но вот того, что искали там не было.
— Она не могла положить его в другое место, — говорила Лена, продолжая выкладывать из шкатулки разные странные предметы.
— А твоя бабушка сама пользовалась этим перстнем? — спросила Кицу.
— Нет. Я же сказала, он только для мужчин. Только когда мужчина надевает его на палец, только тогда он действенный.
— Может она отдала его кому-то?
— Нет, она бы ни за что не отдала.
— А ты, насколько я понимаю, — продолжала спрашивать Кицу, — сама этим не интересовалась.
— Не было смысла. Так бабушка сказала.
— Почему?
— Она говорила, что у нас это передается через два поколенья. Я бы могла чему-то научиться, но так.
— Так, это как? — не успокаивалась Кицу.
— Ну, есть, допустим хороший художник, хороший профессионал, а есть талантливый, а есть еще гениальный художник. Так и здесь, что касается магии, колдовства. Можно стать хорошим профессионалом, но без дара, без таланта, в этом нет смысла. А бабушка говорила, что у меня первой родится дочь, и вот она будет настоящей.
— Настоящей ведьмой?
— Ну, да. Нет перстня. — Лена растеряно посмотрела на Кицу, потом на Друида.
— Все правильно, — сказал Друид.
— Что правильно? — не поняла Лена.
— Я тебя сейчас расстрою еще больше, Леночка, — Друид смотрел ей в глаза и Лена смотрела в глаза Друида. — Твоя бабушка не сама умерла. Ее убили. Из-за этого самого перстня.
— Убили? — вопросительно повторила Лена. — Но на ней нет ничего такого…
— Хочешь сказать, на ней нет ран.
— Да.
— Ее убили магией или гипнозом. Что, в общем-то, мало меняет.
— Все, пора вызывать милицию, — сказала Кицунэ.
— Давай, — согласился Друид. — Ты с Леной останешься здесь, тебя все равно видела соседка. А я забираю того, — Друид кивнул на дверь ванной, — с ним поговорим в другом месте. И с Михеевым Андреем Федоровичем тоже нужно будет поговорить сегодня же.
— Его жена нас больше заинтересует, — словно обдумывая свои слова заговорила Кицунэ. — Сам Андрей Федорович на побегушках у нее, да и у Виктора тоже.
— Так считаешь?
—  Я же и видела их вместе. Это сразу бросается в глаза.
    Друид прошел в ванную, оттуда вышел вместе с Виктором. Тот смотрел испуганно и молчал. Кицу подошла к нему и развязала руки. Она знала, от Друида Виктор не убежит.

15
— Серьезное занятие мистикой не может не влиять на психику, как и серьезное занятие психиатрией. На женщинах это отражается в меньшей степени, их психика гибче, женщины устроены так, что не пытаются объяснить непонятное, принимают его как должное, как рождение ребенка. Мы ведь даже этого не может полностью объяснить, знаем только до определенного, до того, что можно увидеть в электронный микроскоп. Так же и в том, что называется мистикой. Механизм мистического абсолютно не изучен, да и не может быть изучен. Да и нет ее мистики. То, что мы называем сверхъестественным это в большей степени технологии недоступные для нас, тех кто живет на Земле. Какие-то символы или набор слов, казалось бы непонятный и бессмысленный, на самом деле является ключом запускающим природные механизмы. В других случаях непонятные фразы могут быть приказом к действию каким-то силам или сущностям, как это принято называть. Или это необычные, недоступные большинству способности воспринимать зрительные образы или слышать что-то, что большинство из нас не могут ощутить нашими пятью чувствами. То есть, проще говоря, у некоторых людей слегка развито, а правильнее сказать, присутствует недоразвитое шестое чувство. Так же это может являться не до конца забытым, не полностью заблокированным в нас знанием на время пребывания в этом мире, или же эта защита, блокировка по каким-то причинам бывает нарушена, скажем так, частично выведена из строя.
— Хотелось бы поближе к теме, — перебил Шамана Галахад.
— А что может быть ближе, чем далеко идущие планы, которые неизвестно к чему приведут. Пример наиболее реальный — то, чем мы сейчас занимаемся — закодированные девушки влюбляются до потери сознания, кричат: или он будет моим навеки или отравлюсь, повешусь, застрелюсь. Высокопоставленным отцам ничего не остается, как согласится на неравный брак своей дочки. Но допустить, чтобы муж был простым никчемным обывателем, это уж слишком, тем более, парень-то оказывается не дурак и уже довольно натаскан в политике, во всяком случае, интересуется ей, и он вводится в круг избранных, и в дальнейшем способен занять очень высокие посты в правительстве. Но есть человек, в зависимости от которого находятся все эти люди — мужья дочек. И он, этот человек, контролируя их, любовников или мужей, становится "серым кардиналом". — Шаман ударил пальцем по клавише и на мониторе появилось изображение монаха с лицом закрытым большим капюшоном. — Глава ордена иезуитов или тамплиеров или черт знает кого, о них и через полтысячелетия ничего не известно.
    Шаман замолчал, нажав другую клавишу, на мониторе вместо монаха в сером появились часы, они показывали полночь.
— С журналистом ясно, хотя не все, — заговорил Друид. — Неясно, откуда он узнал о перстне. Но он шел к старушке, это очевидно. Тот, кто в него стрелял, знал, что журналисту Филимонову известно что-то о перстне и он, Филимонов знает у кого перстень находится. В общем-то, это и основное. Он ранил журналиста, потом потребовал, чтобы тот сказал, у кого перстень. Но потом журналист умирает в больнице от сердечного приступа, хотя на сердце никогда не жаловался. Убийца приказал Филимонову умереть или внушил, что он умрет и тот умер. Убийца сразу не мог пойти к Галине Петровне, потому что подъехала милиция, которую она же и вызвала. А вот когда все уехали, тогда он и навестил ее. Так что и старушка умерла не от оттого, что сердце не выдержало перенесенных волнений, а скорее, как и в случае с журналистом, этот гость смог сделать так, что она умерла. К тому же, при сердечном приступе люди испытывают страх, но не тот, что испытала Галина Петровна, в ее глазах остался не страх, а ужас перед чем-то или кем-то. Я не сомневаюсь, что убийца внушил ей этот ужас. Не контролируя себя, парализованная страхом, она сказала, где перстень, который ему так нужен и после этого умерла. За то, что она сама сказала, где лежит перстень говорит, что убийца не рылся в вещах не искал, а сразу залез в шкатулку, так что никаких следов постороннего человека эксперты в квартире не обнаружили.
— "Пиковая дама", — пробормотала Кицу.
— Кицу, ты тоже считаешь, что перстень обладает той силой, о которой говорила внучка убитой? — решил уточнить Галахад.
— Уверена. Такой опытный и профессионально разбирающийся в демонологии человек, как наш убийца, не станет тратить время, когда в чем-то не убежден абсолютно. И он не маньяк и убивать из любви к искусству, в смысле к самому процессу не станет.
— Кицу сама ведьма, ей видней, — шутливо подтвердил слова Кицу Шаман.
— Как с тройкой задержанных Михеев и те двое, которые напали на Шамана?
— Пришлось повозиться, — ответил Шаман. — Даже под действием гипнотического сна они ничего не говорили, их удерживал мистический страх. Пришлось вмешаться Кицу, чтобы клин клином выбить, точнее, чтобы получить от них кое-какие признания.
    Галахад посмотрел на Кицу.
— Шаман сказал правильно, — согласилась Кицу, — Их сдерживал страх, тот, кто занимался ими, использовал, я бы назвала это, комплексный метод — гипнотическое внушение и магия. Мы решили, что, как бы это выразить, ну скажем, накладывать один страх на другой, заставить присутствием в них более сильного страха сделать признание, это опасно, психика могла не выдержать и тогда они были бы переведены в психиатрическую больницу. Тем более, они и так уже почти что ее клиенты. Так что более эффективным мы посчитала снять с них кодирование на страх от признания. Тем более, кодированы они были легко.
— Еще раз объясни, что ты подразумеваешь под словом "кодирование".
— Я уже сказала, сочетание гипноза и магических действий. Видимо, тот человек любит экспериментировать, потому что можно было обойтись чем-то одним, я, во всяком случае, с подобным не сталкивалась. Шаман тоже. Так что пришлось работать вдвоем. Освободившись от страха, они кое-что рассказали. Правда, толку от их признания мало. Да и то «кое-что» сказали только двое, те, которые напали на Шамана. Третий, Михеев, обработан гораздо сильнее, от него ничего нельзя добиться. Мне вообще кажется, ими занимались разные люди. Двумя, напавшими на Шамана, один, а Михеевым другой кто-то. Но утверждать этого не стану.
— Но все же, хотя бы те двое? — попросил продолжить Галах.
— Оба говорят за компьютером журналиста Филимонова послал их какой-то человек. Но ничего не знают о нем. Так что, осталось совсем немного, — усмехнулась Кицу, — найти этого человека.
— А с супругами Игнатьевыми разговаривали? — спросил Галах.
— Да, — ответила Кицу. — Но просто только как со свидетелями, в домашней обстановке. Их реакция была предсказуемой — они вообще ни о чем не знают, понятиями ни о чем не имеют.
— Для чего им нужно было алиби? — спросил Галах.
— Есть только предположение, — заговорила Кицу. — Их хозяин, тот, который убил журналиста и старушку не хотел и минимального риска, даже чтобы его помощников не заподозрили. Они хоть и косвенно, но выводят на него. И наверняка, по его приказу они засветились в ресторане.
— Но получилось обратное, — заметил Галахад.
— Ничуть, — не согласилась Кицу. — Для прокуратуры и милиции они абсолютно вне подозрений. Это мы связываем их с кем-то неизвестным. Не говоря уже, что и милиция и прокуратура смерть старушки убийством не считает.
— И никаких предположений, что это за человек? — В словах Галаха были и вопрос и утверждение одновременно.
— Искать нужно среди политиков, — заговорил Друид. — Причем не мелких, а серьезных.
— Откуда это умозаключение?
— Не знаю, — ответил Друид и продолжил: — Причем, хоть и не мелкий политик, но такой, которому на дальнейшее повышение рассчитывать не приходится. И еще, возраст его лет сорок-сорок пять.
— Я согласен, — сказал Шаман. — Я попытался составить психологический портрет, получается то же самое, что сказал сейчас Друид.
— Знаем где искать — среди политиков, — стал перечислять Галах. — Знаем приблизительный возраст и положение, есть особая примета и не одна — обладает сильными гипнотическими способностями и в придачу занимается магией. Но вот кто он? Он скрывает ото всех свои способности и парапсихолога и занятие магией.
— Нужны описания на всех людей походящие под эти параметры, — заявил Шаман. — Проще говоря, нужны полные досье на этих людей.
    Галах посмотрел на пятого человека находившего в комнате. Это был один из троих, включая и президента, кто знал о существовании группы ГРУОСОН (группа особого назначения) или по-другому ГАКИШАД. Человек этот приехал не для того, чтобы поторопить, он знал, что это невозможно и бессмысленно, эти люди всегда работают в полную силу, и если даже сказать: "Нужно бы поторопиться с этим делом", для все присутствующих, он тоже знал, это было бы пустым звуком. И уж, конечно, не инспектировать, это было так же бессмысленно. Он просто хотел выслушать не доклад Галахада, а послушать разговор, который можно назвать разбором дела, подведением итогов сделанного на данный момент. Он не вмешивался в разговор, знал, что его предложения не принесут пользы. Он просто сидел и слушал. И многие вопросы Галах задавал не потому, что не знал сам них ответа, а чтобы находившемуся в комнате этому пятому человеку была понятна суть сказанного.
    Он заговорил только сейчас, когда Галах, посмотрел на него — обратился непосредственно к нему.
— Это не проблема, — сказал он, — у вас всех высших уровень допуска. Но раньше, чем через сутки все равно не получится.
— Подойдет, — просто, но без фамильярности, сказал Друид, качнув в знак согласия головой. — У нас на эти сутки как раз найдется еще кое-какая работа.
— Что с компьютером журналиста и диском Михеева? — посмотрел на Шамана Галахад.
— В компьютере Филимонова ничего, если не считать, что я обнаружил и восстановил на уже стертых файлах. И это интересно именно потому, что на диске Михеева есть то, что успел стереть Филимонов с жесткого диска.
— Получается, — раздумывая заговорил Галах, — Михеев по чьему-то приказу, а может по собственной инициативе скопировал записанное из компьютера журналиста еще до того, как тот успел это стереть. И что там было?
— А там как раз и упоминалась старушка Галина Петровна, — стал рассказывать Шаман, — ее видения, но это смутно и непонятно, ясности не больше, чем у Нострадамуса, а так же упоминался перстень, которым она сама пользоваться не может, так как он действенен в сочетании исключительно с мужским началом. Так же там есть список лиц определенной категории. Тринадцать человек в возрасте от двадцати до двадцати шести лет, из них две девушки. Я проверил, все занимаются боевыми искусствами. Как предполагаю, это боевая группа или телохранители. Я встретился с двоими. Заниматься ими, считаю, смысла нет. Они ничего не скажут, потому что ничего не знают. Уверен, проявят они себя по какому-то кодированному вызову, скорее всего, телефонный звонок, эсэмэс или слова или действия произведенные при непосредственном контакте.
— Телохранители по неволе. Интересно, — проговорил Галах. — Насколько опасны?
— Думаю, опасность реальна на сто процентов.
— А их учитель?
— Все они из разных спортивных школ, секций, занимаются разными видами единоборства, друг с другом никто не знаком. Так что учителя отпадают.
— Двое, которые напали на вас, — продолжал спрашивать Галах, — числятся в этом списке?
— Нет, — отрицательно качнул головой Шаман. — Скорее всего, случайные наемники.
— Не уверен, — заговорил Друид, — но мне кажется связь жены Игнатьева, Нины Васильевны с их хозяином, гораздо более близкая, чем у ее мужа и Михеева.
— То есть она его любовница? — уточнил Галах.
— Нет, я сказал, более близкая, — повторил Друид.
— Имеется в виду, что они конечно и любовники, — пояснила Кицу. — Но не это главное, а основное связь духовная, эмоциональная.
— Считаете для женщины духовная связь более сильная, чем физическая? — неожиданно вмешался в разговор пятый человек, находившийся в комнате.
— Могу привести пример. Для большинства матерей ее ребенок значит несравненно больше, чем муж или любовник. Это один вариант. И другое. Ради духовного, религиозного наставника женщины часто порывали с семьей, бросали детей, а бывали случаи и в жертву приносили. А уж мужа принести в жертву, для многих одно удовольствие.
    Друид усмехнулся шутке Кицу, которая на самом деле была не такой уж и шуткой. Галахад вздохнул с ироничным сожалением. Шаман, соглашаясь, грустно покачал головой. Пятый человек, находившийся в комнате, который и задал Кицунэ этот вопрос, задумчиво глядя куда-то вдаль, протянул: "Да-а".

16
     Следующей ночью трое сидели в большом красиво, почти по домашнему обставленном кабинете. Галах, Кицу и Шаман устроились у монитора компьютера и внимательно изучали досье на людей, многие из которых были известны всему миру или как минимум всей стране, но данные касавшиеся этих людей, которые появлялись сейчас на мониторе не были известны почти никому.
     Дверь открылась, в кабинет вошел Друид, его сопровождал молодой человек одетый в идеально чистый и отглаженный, словно только что от портного, строгий, но не слишком дорогой костюм.
— Свободен, лейтенант, — обернулся Друид к молодому человеку в костюме.
    Тот повернулся, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.
 — Такой чистенький, что плюнуть хочется, — высказался Друид по поводу молодого человека, которого назвал лейтенантом.
    Он прошел к столу взял бутылку минеральной воды, налил почти до краев в высокий стакан и выпил не отрываясь но и не спеша.
— Много еще осталось? — спросил Друид.
— Как маслят в бочке, — не отрываясь от экрана проворчал Шаман.
— Тогда отвлекитесь ненадолго.
    Друид вынул из кармана мобильный телефон, от которого тянулся тонкий провод. Проводок он отсоединил и протянул телефон Шаману. Тот молча взял его, нагнувшись, порылся в своей металлическом кейсе, куда умещалось два ноутбука, достал оттуда несколько шнуров с переходниками для адаптирования к разным маркам телефонов.
— Я встретился с тем человеком, с которым меня познакомила Лена, который представился как Илья, — начала рассказывать Друид, пока Шаман подсоединял его телефон к компьютеру. — Он много расспрашивал, аккуратно, но и как бы между делом задавал вопросы, скажем так, скользкие. Одновременно с этим пытался сканировать меня и выступать в роли детектора лжи. Так что могу сказать, его уровень парапсихолога, не тот, не того человека, который работал с девушками. Навыки есть, но все это не то. А вот приехал он на черном большом "Ягуаре".
— Ты хочешь сказать, это тот самый "Ягуар", на большом заднем сиденье которого девушка Света забылась до беспамятства в объятиях, как она выразилась, гламурного мужчины? — уточнила Кицу.
— Именно.
— Ты только что сказал, что у него уровень не того человека, который занимался кодированием девушек, — отвернувшись от монитора, посмотрел на Друида Галах.
— Да. Но вот ввести в состояние гипнотического сна он вполне может, тем более, такую девушку, как Света. Воля у нее довольно слабая, все дается легко, не привыкла к сопротивлению, не говоря уж о том, что в тот момент сама расслабилась, настроила себя на то, чтобы с ней делали что угодно. Да и не только ее, думаю у него достаточно способностей управлять и такими людьми, как те, кто напал на Шамана.
— То есть, ты хочешь сказать, они могли сделать это по его указанию?
— Вполне.
— И что он хотел от тебя? — спросил Галах.
— Напрямую высказано не было, но понятно, ему нужен человек, который может получать сведенья всеми доступными средствами, начиная от несанкционированного проникновения в чужую квартиру, до просто физического воздействия, примитивного выбивания этих самых нужных сведений. Но главное, как мне показалось, основное, после таких вот проверок, когда у человека, в данном случае у меня, не будет обратной дороги, он сможет заставить меня убрать кого-то, кто опасен для него самого. После этого он, естественно, уберет меня.
— Опасного для него или нежелательного? — решил уточнить Галах.
— Именно опасного, — не сомневаясь ответил Друид. — Кого-то он сильно боится. Впрочем, он достаточно циничен, чтобы убрать людей и просто нежелательных.
— Подожди-ка, не собирается ли он усилить тобой команду тех двоих, которые напали на Шамана? — спросила Кицу.
— Именно это пришло и мне в голову, — согласился Друид. — Только теперь правильнее сказать, не усилить, а заменить тех двоих. Ведь для всех они попались на краже компьютера из издательства и теперь сидят в КПЗ.
— Но у него, ты сам говоришь, нет возможности, способностей, сделать тебя своим личным индивидуальным зомби. — Кицу сказала это, но было видно, что она уже поняла, что хочет сказать Друид. — Или же он рассчитывает на твою беспринципность и жадность?
— Именно. К тому же, после выполнения заказа, он сразу собирается убрать меня.
— Кстати, и девушку, которая вас познакомила он тоже не оставит спокойно тебя оплакивать, — заметила Кицу.
— Тут и сомнений не может быть, — согласился Друид.
— Готово, — Шаман стал поочередно выводить на экран сделанные Друидом фотографии. Они были довольно четкими. Объектив, который был замаскирован под одну из пуговиц-кнопок на рубашке Друида, соединялся с его телефоном, в который была встроена камера с разрешением больше шести мегапикселей. — Насколько я понимаю, ты хочешь сделать идентификацию этого человека с кем-то, чье досье находится сейчас у нас?
— Шаман, — засмеялся Друид, — не надо читать мои мысли, а то мне становится страшно.
    Шаман повернулся к компьютеру. Фотографии приложенные к досье быстро, почти неуловимо для глаза замелькали на дисплее. Не прошло и десяти секунд, как это мелькание лиц прекратилось и на экране замерло лицо человека похожего на одну их фотографий выбранную Шаманом для поиска.
— Ну, вот и он. Груздев Илья Васильевич, сорок лет, холост, — стал читать Шаман. — Референт Президента Российской Федерации, действительный государственный советник третьего класса, работал редактором, главным редактором, генеральным директором издательства, заместителем начальника информационно-аналитического отдела Департамента информационной политики, член Экспертного совета в области развития общественных связей.
— Не особо влиятельный, но особа приближенная, — прокомментировала Кицу.
— Надо установить связь между этим Груздевым, супругами Игнатьевыми и господином Михеевым…
— Уже установлена, — перебил Галаха Шаман и продолжил читать. — Родственники: мать и отец умерли, это пропустим, а вот это — Игнатьева Нина Васильевна, девичья фамилия по матери Кошкина, является сводной сестрой Груздева Ильи Васильевича. Ну, как вам?
— Мне это нравится, — чуть помолчав, сказала Кицу.
— Никогда не разбирался в этих семейных деревьях, — проговорил Друид, — которые я бы назвал кустами.
— Тут и понимать нечего, — стала объяснять Кицу. — У Нины Васильевной и Ильи Василевича, нашего референта, — указала на монитор Кицу, — один отец и разные матери. Могу предположить, как это получилось, исходя из того, что Нина Васильевна старше своего сводного брата. Их отец вначале встречался с матерью Нины Васильевной, возможно, все было серьезно и шло к свадьбе, пока он не познакомился с матерью Ильи Васильевича. Он, бросает уже беременную девушку, фамилия которой Кошкина и официально оформляет свои отношения с другой, которая становится матерью Ильи.
— Но то что уже в зрелом возрасте сводные брат и сестра поддерживают родственные отношения, говорит о том, что их отец не бросил совсем Кошкину, а поддерживал, как минимум, материально, — дополнил Шаман.
— Ладно, неважно, — решил Друид. — Главное во все этом, что они брат и сестра. Только что это нам дает?
— Очень многое, если основываться на одной теории француза-юриста, на одном факте, и одном предположении — тут же отозвалась Кицу. — Первое — теория: "шерше ля фам", но искать и не нужно, есть госпожа Игнатьева, а в девичестве Кошкина. Второе — факт: госпожа Кошкина плевать хотел на своего мужа как на мужчину. Третье: брат Кошкиной боится кого-то — это твое предположение, Друид. Если кроме логики задействовать еще и интуицию, то, соединив все эти три части в одну получится, что у Кошкиной есть любовник, которого боится ее брат-референт и от которого хочет избавиться.
— Кстати, — обратился Друид к Галаху, — в прошлый раз, когда вы упустили Игнатьеву-Кошкину с проституткой, не к своему ли любовнику она повезла ее?
— Очень вероятно, — согласился Галах.
— Больше чем вероятно, — убежденно сказала Кицу. — И у мужа Кошкиной неприятности в делах. Об этом твоя Лена говорила, — посмотрела на Друида Кицу. — А плохие дела могут быть по простой причине — любовнику Игнатьевой-Кошкиной нужны деньги и он получает их, залезая в кассу Игнатьева и тот ничего не может сделать, даже "крыше" своей пожаловаться. А там люди серьезные, несколько сотен долларов положишь без разрешения в карман, могут отвезти в лес и обратно не привезти. Но он им не жалуется. Почему? Все просто, тот же самый страх, скорее всего, перед любовником Игнатьевой-Кошкиной.
— Но ты говорила, что жена Игнатьева вообще понятия ни о чем не имеет.
— Это не я говорила, это говорила она. Но тут возможна такая вещь — она влюблена. Любовь сама по себе оказывает на человека сильнейшее магическое влияние. Она способна противостоять чему угодно. Известен случай, когда девушку, чтобы она отреклась от своего любовника, пообещала не встречаться с ним, постепенно стали опускать в чан с кипящим маслом. Она согласилась не видеться с ним, только когда ноги ее были в раскаленном масле уже выше колен, да и то, она отказалась только потому, я думаю, что решила, оставшись без ног она ему все равно не будет нужна.
— Непонятны кое-какие моменты, что-то не сходится или я не могу уловить логику в его поступках, — задумчиво заговорил Галах. — Он предупреждает Михеева и Игнатьевых, чтобы те обеспечили себе алиби. Заодно сняли для него проститутку, что Нина Васильевна не считает ненормальным, впрочем, это детали. Но на следующий день Михеев идет в квартиру старушки. То есть, практически  Михеева подставляют.
— Не совсем, — не согласился Друид. — Михеев уже довольно долгое время подстраивал все так, чтобы получить этот перстень. Вспомните — бандит попавший под машину Лены, который потом стал требовать деньги, потом обещание Михеева дать эти деньги, но с условием, получить за это перстень.
— Все правильно, — поддержала его Кицу. — О перстне он узнал от журналиста. Но скорее, не от него самого, тем более, журналисты не любят делиться информацией, которую в дальнейшем собираются использовать, а он украл эту информацию из его компьютера, у него ведь на диске это было.
— Можно допустить, с натяжкой, конечно, что Михеев хотел сделать подарок своему хозяину, — высказал предположение Шаман, потом внушительно поднял вверх палец. — Но, главный вывод, этот самый хозяин не Груздев и не кто-то, кого мы уже знаем, а лицо для нас совершено неизвестное, кроме только того, и то предположительно, что он любовник Игнатьевой-Кошкиной.
— И, судя по-всему, — сказал Галах, — любовник Игнатьевой-Кошкиной понял, что не только прокуратура интересуется этим делом.
— И решил перепутать все карты? — дополнил Шаман.
— Мы сделали ошибку, причем немаленькую, — задумчиво покачал головой  Галах. — Нельзя было допрашивать Игнатьевых.
— Мы их не забирали, разговаривали дома. Да и разговор в основном касался Михеева, то есть сводился к его характеристике, — сказал Друид.
— Когда следующая встреча с Груздевым? — Галах посмотрел на Друида.
— Завтра, днем.
— Хорошо, постарайся, чтобы он без предварительной проверки поручил тебе основное задание. Кицу и Шаман, — Галах посмотрел на них. — Нужно круглосуточное наблюдение за Игнатьевой-Кошкиной.
    На столе зазвонил один из телефонов. Галах взял трубку. С минут он молча слушал, потом положил трубку.
— Михеев повесился, — сообщил он всем.

17
     В лесу было темно. Даже на самом краю сквозь густую листву деревьев звезды почти не просматривались.
     В темноте Шаман ощупью забрался на дуб. Для него это было несложно, ногами, даже обутыми в кроссовки, он ощущал любую неровность на поверхности дерева, а его руки, тонкие, казалось по-женски слабые женственные, были словно стальные манипуляторы, на фаланге одного только указательного пальца он мог висеть, удерживая вес всего своего тела, зацепившись же фалангами всех четырех пальцев, Шаман спокойно подтягивался, как большинство людей подтягиваются, ухватившись за перекладину двумя руками.
     Метрах в ста от того места, где на дереве устроился Шаман начинался дачный поселок. Но и сейчас, в третьем часу ночи в окнах некоторых домов его был виден свет. Где-то даже слышалась негромкая музыка. Этот поселок был не в полном смысле дачным. Он располагался в очень красивом месте, всего в паре километров от Москвы, на берегу реки, с трех остальных сторон окруженный лесом. От поселка была проложена асфальтовая дорога, она выходила к трасе в сотне метров от Московской Кольцевой дороги. Так что для многих дома этого поселка были не дачами, а постоянным местом жительства, хотя официально люди оставались прописаны в своих московских квартирах, но приезжали туда лишь для того, чтобы полить цветы или навестить детей, которым больше нравилось жить все же в Москве или наоборот — навестить родителей. Но и в этом поселке так же была разрешена официальная прописка, она тоже считалась московской.
    Не только в окнах некоторых домов был виден свет, сама дорога, разделявшая поселок на две части, была освещена неяркими фонарями висевшими на столбах, она лишь слегка подсвечивали ровную гладкую полоску асфальта так же разделенного посередине прерывистой полосой.
    Шамана интересовал самый крайний дом: двухэтажный, обнесенный высоким забором и стоящий как бы на отшибе. Ни в окнах ни во дворе не было видно даже слабенького огонька. Асфальтовая дорога доходила как раз до этого дома, но вот фонарей здесь уже не было.
    Устроившись на разветвлении толстого сука, Шаман достал из сумки, висевшей на плече, бинокль ночного видения. Он поднял очки с толстыми стеклами на лоб и стал рассматривать в бинокль интересующий его дом.
    Около часа Шаман почти не отрываясь наблюдал за домом, когда наконец дверь его открылась. Слабый свет все же был внутри дома, но, видимо, окна изнутри плотно зашторили, поэтому они и казались темными прямоугольниками нарисованными на кирпичных стенах. Появился мужчина. Он был абсолютно голый. Чуть выше среднего роста, худой, но жилистый и, видимо, физически сильный, как определил Шаман. У него была, не очень густая борода и довольно длинные прямые волосы, сейчас несколько всклокоченные. Рукой мужчина держал за талию девушку, как и он совершенно голую. Девушка слегка сопротивлялась. Шаман расслышал негромкий грубоватый смех мужчины, когда тот стал спускаться со ступенек террасы, таща девушку за собой. Еще одна женщина появилась в дверях, как и первые двое, она тоже была голой. Шаман узнал в ней жену Михеева, Нину Васильевну.
    Михеева не пошла вслед за мужчиной и девушкой, она просто стояла и смотрела на них. А те двое, подошли к небольшому бассейну, вернее, мужчина подвел девушку к бассейну. Захохотав, он толкнул ее в воду и тут же прыгнул сам вслед за ней. Скоро девушка тоже начала смеяться, привыкнув к прохладной воде. Они плескались минут пять, потом выбрались из бассейна и направились к дому. Михеева, пока Шаман наблюдал за купающимися снова скрылась в доме. Мужчина и девушка поднялись по ступенькам террасы и скрылись в доме, закрыв за собой дверь.
    Еще несколько часов Шаман просидел на дереве. Уже совсем рассвело, когда дверь дома снова открылась. Вышли только двое — Михеева и девушка. Сейчас они были уже полностью одеты.
    Нина Васильевна открыла ворота, девушка в это время забралась в машину, стоявшую во дворе. Михеева села за руль, они выехали на асфальтовую дорогу. Михеева закрыла ворота, снова сев в машину, резко тронула ее с места.
    Мужчина так и не появился.
    Шаман увидев все, что ему нужно было, начал спускаться по противоположенной от дома стороне дерева. Слезать с дерева всегда труднее, чем забираться на него, это даже любая кошка подтвердит, если решит вдруг заговорить, но сейчас, когда тело Шамана стало чуть ли не деревянным от долгого неудобного сиденья, зад потерял чувствительность, одна нога затекла, так что болталась словно парализованная, Шаман почувствовал себя не кошкой, а чуть ли не собакой сползающей с дерева. Ногу стало покалывать — в сосуды вновь начала поступать кровь. Прихрамывая и массирую пострадавшие места, Шаман направился к своей машине, которую оставил в кустах недалеко от того места, где просидел на дереве половину ночи и часть утра. У Шамана был большой "Додж" цвета мокрого асфальта, напоминающий микроавтобус, машина, которая считается семейной, хотя, никакой семьи у Шамана никогда не было. На ходу включив микрофон-передатчик, он заговорил словно сам с собой:
— Игнатьева и с ней девушка лет двадцати пяти, только что отъехали от дома на серебристой "Хонде". Судя по их поведению, девушка Игнатьевой понравилась, очень возможно, при случае не откажется встретиться с ней еще раз.
— Понятно, — коротко ответил в маленьком, почти постоянно находившемся в ухе Шамана, наушнике голос Кицунэ, к этому маленькому наушнику Шаман так привык, что уже не замечал его и даже, когда вынимал из уха, появлялось ощущение, что чего-то не хватает.

18
    Кицу увидела серебристую "Хонду" сначала только мелькнувшую между деревьями, потом она выскочила на открытое пространство. Когда машина, в которой сидела Игнатьева и девушка — "снятая" на ночь проститутка, выехала на трассу, Кицу оказалась сзади них метрах в пятидесяти и между ними ехало еще две машины. Но особенно Кицу и не пряталась, ей этого не было нужно, она не собиралась долго следит за Ниной Васильевной.
    Как Кицу и предполагала, серебристая "Хонда" затормозила недалеко от ближайшего метро после того, как они въехали в Москву. Из машины вышла девушка, как и сказал Шаман ей было около двадцати пяти. Она захлопнула дверцу и, не обернувшись, направилась к метро. "Хонда", замигав левым желтым глазком, сразу отъехала от тротуара. Кицу выскочила из своей машины и быстро пошла за девушкой. Когда та собралась уже пройти стеклянные двери, Кицу коснулась ее плеча и негромко спросила:
— Можно с вами поговорить?
    Девушка обернулась, непонимающе взглянув на Кицунэ. Кроме непонимания в ее взгляде было и привычное недоверие смешанное с такой же привычной, хотя и едва уловимой тревогой.
— В чем дело? — голос ее выразил легкое возмущение.
— Я же сказала, мне нужно с тобой поговорить.
— О чем?
— Ну не здесь же. Пойдем в машину, — Кицу кивнула в сторону своей "Тойоты", — там я тебе все объясню.
— Чего это я с тобой должна ходить? — с возмущением, в котором теперь улавливалась наигранность, проговорила девушка и повернулась, чтобы уйти.
— Заработать хочешь? — быстро спросила Кицу.
    Девушка остановилась и обернулась. Посмотрела на Кицу, и вдруг почувствовала притяжение исходящее из глаз незнакомой, заговорившей с ней девушки. Да глаза эти и сами по себе были необычными, угадывалось в них, в чуть заметном миндалевидном разрезе что-то восточное. А в придачу спортивная машина незнакомки, это тоже производило впечатление.
— Тебя как зовут? — спросила Кицу.
— Таня, — ответила девушка.
— Так что, Таня? — продолжила Кицу, — Как насчет того, чтобы заработать?
    Таня разбиралась в людях, во всяком случае, она всегда знала, что от нее хотят, опыт у нее был уже немаленький. С семнадцати лет она работала стриптизершей в "Долсе", лучшем тогда московском клубе. В двадцать ее оттуда выгнали за то, что утаила сто долларов, которые подарил ей один из посетителей. Но связи у нее уже были, так что она без труда устроилась "девушкой по вызову", причем довольно дорогой, а еще года через полтора она стала работать уже без хозяев, без сутенеров — была гостиница и пара ресторанов, где она платила только швейцару, охранникам и еще, конечно, метрдотелю, и могла спокойно находить себе клиентов, дальше уже ни с кем не делясь.
    А еще Таня видела, что эта девушка, стоящая перед ней, догадалась о ее профессии, да и дала понять, предложив деньги. Но если бы сейчас было двенадцать ночи, а не восемь утра. А в такое время это было как-то непривычно, даже ненормально. То, что она остановила ее у метро, это удивительным не было, девушки ее профессии, которых «сняли» на всю ночь, как раз расходятся по домам. Было бы сейчас часов пять-шесть утра, Таня, поехала бы на такси, но в восемь улицы уже забиты машинами, полно "пробок", так что на метро удобней.
    И то, что остановившая ее девушка не имеет никакого отношения к милиции, Таня тоже поняла сразу — в первую очередь совсем не тот взгляд, и то как она говорила — менты, хоть мужчины, хоть женщины так не разговаривают, и третье — уж конечно, никогда не предлагают деньги.
    Но и ко всяким странностям Таня тоже привыкла, и сейчас она сразу нашла объяснение — этой, остановившей ее девушке, нужна не одна Таня, а, видимо, девушек нужно несколько и эта, которая ее сейчас остановила, решила, что не стоит суетиться в последнюю минуту — звонить, вызывать, ждать, когда приедут. А хочет она, чтобы Таня заранее предупредила нескольких своих знакомых, чтобы они вместе приехали к определенному времени по определенному адресу.
    Хотя и такое объяснение довольно натянутое. Но в девушке этой есть все же что-то притягательное, к тому же она пообещала, что Таня может заработать. А отказаться от чего-то она всегда успеет, главное вовремя сообразить, что нужно отказаться и не выслушивать чего-то, что может в дальнейшем испортить жизнь. Ну, а если она правильно догадалась и этой, которая остановила ее нужна не одна, а несколько девушек, то это будет означать еще и лишний заработок, с каждой девушки, которую Таня пригласит, она получит двадцать процентов, такой закон — помогла найти клиента — за это тебе полагаются проценты, ведь полно девушек, которые по несколько дней сидят без работы. А если учесть, что нашла ты клиента или нет, а все равно плати за вход в ресторан или гостиницу, то получается, что не только не заработала ничего, а еще и напрасно потратила деньги.
— Тебя как зовут? — спросила Таня.
— Маша, — ответила Кицу.
— Хорошо, пойдем поговорим, — согласилась Таня. — Только сразу предупреждаю, если это из-за того, что тебя… ну, в общем, если тебя твой парень не удовлетворил или с подругой поссорилась и я сейчас тебе нужна, ну, для секса, то я сейчас никакая. Шпротина из банки тебе больше доставит удовольствия.
— Нет, нет, — успокоила ее Кицу. — У меня стандартная ориентация, с женщинами я не имею привычки заниматься подобным.
— Никогда? — улыбнулась Таня.
— Ну-у, — неуверенно пожала плечами Кицу, — если и было что-то, то это было давно и неправда, и несерьезно.
— Да я и не говорю о серьезном, — открывая дверцу машины, уже с легкой шутливостью говорила Таня. — Я тоже в основном только с мужчинами занимаюсь этим, но ведь случается иногда.
— Согласна, — тоже усевшись в машину и захлопнув дверцу, согласилась Кицу, — Никто ни от чего на этом свете не застрахован.
— Слушай, — догадливо протянула Таня, — я поняла. Ты для своего парня. Знаешь, ты можешь обижаться, но я скажу все равно, я бы ни за что не стала встречаться с таким, который меня же и посылал бы снимать для него другую девушку. Ладно там еще изменил бы, это можно пережить, но так бы я не стала.
— Давай на время забудем о моей личной жизни, — предложила Кицу.
— Да я и не вспоминала о ней. О чем ты хотела поговорить?
— Много о чем. Ну, хотя бы начнем с того, что ты расскажешь о сегодняшней ночи.
— Что?! — возмутилась Таня. — Да пошла ты.
    Она хотела открыть дверцу и выйти, но Кицу в это время достала из сумочки сто долларов и протянула их Тане. Девушка замерла, так и не открыв дверь.
— Зачем тебе это? — спросила она, все еще не беря деньги.
— Плачу я, я и задаю вопросы. Хочешь ты задавать мне вопросы — ты платишь. Так пойдет? — усмехнулась Кицу.
    Таня все еще не решила, выйти ей из машины или остаться. Сто долларов, новенькие, красивые, так приятно шуршали в руке этой Маши.
    Кицу вложила в руку Тани сто долларов. Рука Тани непроизвольно сжала их. Кицу знала, теперь Таня ни за что уже не выпустит из руки эту приятно-шероховатую бумажку.
— Да, мне и не интересно, чем вы там занимались, это и так понятно, — засмеялась Кицу. — Поговорить я хотела совсем о другом, и заплатить побольше. А сто баксов это я тебе дала так, чтобы ты не ушла.
— Может как раз уйти было бы лучше, — сказала Таня, но одновременно и убрала деньги в сумочку. — Кто ты такая? Ты не из ментов, но ты не похожа и на подругу чью-нибудь.
— Ты хочешь сказать, я не похожа на подругу криминального авторитета, какого-нибудь вора в законе?
— Ну, да, — согласилась Таня. — Или ты просто такая?
— "Такая", это ты в смысле, что по мне этого не заметно, не поймешь?
— Да.
    Было видно, мысль, что Кицу может быть связана с криминалом, почему-то испугала Таню. Это было странно, проститутки больше других привычны к подобному. Да и сама их работа отчасти считается криминальной. Это у самих проституток — отчасти. А если говорить о сутенерах и, тем более, тех, кто стоит над ними, то известно, из всех криминальных бизнесов торговля людьми, в которую входит и торговля проститутками, по своей выгоде, по количеству приносимого дохода стоит на третьем месте после торговли оружием и наркотиками.
— Нет, можешь не волноваться, — успокоила Кицу Таню, — если тебя это по каким-то причинам волнует. Но скажу, чего может и не следовало говорить. Не найдется такого криминального авторитета, от которого я не смогла бы, при желании, тебя защитить.
    Кицу сказала, чего, действительно, не стоило говорить, но вышло это не случайно, она давно уже ничего не говорила случайно. Видимо, Таня что-то сделала, что может не понравиться криминальным главарям, а это значит, договориться с ней будет легче.
— Не найдется? — повторила, но только вопросительно, Таня.
    Кажется, она хотела продолжить эту тему, но остановилась. Кицу это заметила, она знала — проститутки всегда думали, прежде, чем что-то сказать, это одно из основных условий в их профессии. Не говорить не думая, они быстро усваивают это чуть не самого главное правило в криминальном мире — за каждое слово нужно отвечать, потому что чаще всего бывают неприятности именно из-за длинного языка, причем неприятности непоправимые.
— Так о чем ты хотела поговорить? — перешла на другую тему Таня.
— Ты "девушка по вызову". Я права? — спросила Кицу.
— Нет, — не согласилась Таня. — Я сама по себе.
— Понятно, — кивнула Кицунэ. — Снимаешь клиентов где-нибудь в ресторане. Это, конечно, получше. Но это предел того, чего ты могла добиться, выше ты не поднимешься.
— А что может быть выше?
    Таня раздраженно замолчала, подумав, что эта Маша слишком легко вытягивает из нее вещи, о которых говорить не стоит. И кажется не говорит ничего такого, что было бы ловушками, чтобы Таня проболталась, сказала лишнее, но как-то так у нее, у этой Маши получается, что Таня чувствует себя кроликом, а Маша эта удав или правильнее, удавиха, которая, что хочет, то с ней и делает. Даже не так, она не гипнотизирует ее, но что-то в этой Маше есть такое, появилось во время разговора, что Таня как наивный ребенок готова все ей выложить, не думая о последствиях.
    И не сдержав раздражения, которое, скорее, было не раздражением, а обидой, даже какой-то детской обидой, Таня продолжила:
— Я отношусь к разряду самых дорогих и, кстати, чтобы ты знала, меньше пятисот долларов я не беру, и то это только для постоянных клиентов, и которые мне нравятся.
— Согласна, — продолжала Кицу. — Ты дорогая проститутка. Но вот следующая ступень для тебя недоступна.
— Какая еще следующая? — недовольно спросила Таня. — Ты говоришь об эскорте? Если уж на то пошло, то я уже сколько раз ездила с разными бизнесменами в круизы.
— Нет, я говорю о другом. Существует там и эскорт, но тоже другой. Я говорю о тех девушках, которых называются словом — элитная, и их уже не называют проститутками. И где зарабатывают они во много раз больше, чем дорогие, даже самые дорогие. Где не обязательно расплачиваются деньгами, а чаще подарками, квартиру дарят, машину, бриллианты, вечернее платье тысяч за пять или десять долларов или меховую шубку за пятьдесят. Для этого нужно перейти в другую касту, а туда всех подряд не пускают, как, впрочем, и в ту, где ты сейчас находишься. Ты это знаешь. И смогла бы там оказаться, только если б у тебя были знакомые, которые помогут тебе. Но у тебя их нет.
    Таня, кажется, не понимала даже, о чем говорит Кицунэ.
— И больше того, — продолжила Кицу, — Стать постоянным любовником такой девушки, считается престижным.
— Для кого престижным? — в показном язвительном недоверии Тани слышались любопытство и заинтересованность.
— Для очень богатых людей, имеющий, как минимум, миллионов тридцать. Еще это известные политики, банкиры, люди входящие в правительственные круги, крупные деятели из парламента, точнее думы, по-нашему.
— Я поняла. Ты хочешь меня устроить, как ты это называешь элитной не проституткой, — два слова после "элитной" Таня выделила, — а сама будешь мой сутенершей.
    Кицу рассмеялась весело и искренне.
— Таня, — сквозь смех проговорила она, — мне не нужны твои деньги.
— А что тебе тогда нужно?
— То, что  дороже денег.
— И что это? — голос у Тани был такой, что казалось, она догадывается, что ответит сейчас Кицу.
— Информация.
— Понятно, — Таня чуть заметно усмехнулась, значит она действительно догадалась. — И для этого ты хочешь сделать, чтобы я была элитной.
— Я этого не хочу. Но мне это может пригодиться.
— А почему именно я?
— Это случайно пришло мне в голову. Этот разговор можешь на время забыть, а может навсегда, если откажешься.
— От чего откажусь? — Таня спросила и по ее голосу Кицу почувствовала, Таня не забудет этот разговор, мысль войти в круг элитных девушек теперь уже засела в ее голове.
— Ты должна мне кое в чем помочь, — сказала Кицу.
— В чем?
— Сначала расскажи, что из себя представляют двое твоих сегодняшних клиентов.
— Ты следила за мной или, точнее, за ними?
— Да. И теперь, раз я тебе это сказала, — Кицу серьезно посмотрела на Таню, — до определенного момента я тебя не смогу отпустить.
— В каком смысле? — Таня спросила спокойно в ее голосе не слышалось даже намека на испуг.
— В самом прямом. Так что теперь, согласишься ты мне помочь иди нет, какое-то время ты будешь постоянно под наблюдением. Сейчас мы едем в одно место, не волнуйся, ванна, душ, кофе, лучшая косметика и парфюмерия, всем этим я тебя обеспечу.
    Кицу тронула машину с месте.
— А что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала?
    Для Кицу было немного странным, что Таня совсем не боится, она даже не попыталась выскочить из машины, хотя они сразу остановились в небольшой "пробке".
— От тебя потребуется немного, — стала объяснять Кицу. — Ты снова встретишься с теми же людьми, с которыми провела сегодняшнюю ночь.
— А как я смогу это сделать? Где я их найду? Не поеду же я сама к ним домой?
— Нет, конечно. Это моя забота, чтобы женщина, с которой ты провела ночь сегодня, снова сняла тебя.
— Хорошо, твоя забота, так твоя. А мне что нужно делать?
— Это я скажу тебе позже.
— А если мне за то, что я сделаю, потом возьмут и голову отрежут? — И снова Кицу не уловила никакого страха в голосе Тани.
— Никто ничего с тобой не сделает.
— Это ты мне говоришь. — Таня снова стала недоверчивой. — Только я не обязана тебе верить. А может ты и сама меня убьешь, когда я нужна не буду.
— Нет, я этого не стану делать, можешь успокоиться.
— Говорить можно все, что угодно. А может ты маньячка какая-нибудь.
    Кицу снова рассмеялась.
— Таня, женщин маньяков не бывает. Только мужики и только белые, в смысле европейцы бывают маньяками.
— Ага, а разные арабы и негры?
— Среди арабов встречаются фанатики, а не маньяки. А уж что касается африканцев, в них даже и фанатизма не бывает. Это связано с разной психологий различных рас, но у меня нет времени объяснять тебе все это.
— Ладно плевать. А если я откажусь? — осторожно спросила Таня.
— Я уже сказала, какое-то время мне придется тебя подержать.
— А когда-нибудь отпустишь?
— Конечно. Только, если ты не поможешь, это несколько затянется. Вместо тебя придется искать другую девушку, а ты все это время будешь отдыхать и ничего не делать.
— А если соглашусь, сколько ты мне заплатишь?
— А сколько тебе нужно?
— Много.
— Много это сколько? — решила уточнить Кицу.
    Таня помолчала, что-то обдумывая.
— У меня неприятности, — наконец решилась сказать она. — Ты говорила, что можешь защитить даже от авторитетных людей.
— Должна деньги? — спросила Кицу.
— Да. Но только это неправильно.
— Неправильно, это как?
— В общем, меня сняли. Вообще, он неплохой этот Макар. Но все равно, он не честно поступает.
— Ты основное рассказывай, — попросила Кицу.
— Все были пьяные. Стали спорить, кто поведет машину. А потом мне говорят, ты умеешь водить машину? Они спросили, потому что сначала каждый сам хотел вести, а потом вспомнили, что я почти совсем не пила, я вообще мало пью, и кто-то из них сказал, что пусть самый трезвый ведет. Ну и сказали, чтобы я вела. А я на такой никогда не ездила, шестисотый "Мерседес", он такой большой и такой мощный оказался. А они еще кричат, чтобы быстрее и быстрее ехала. Ну я на светофоре и столкнулась с другой машиной, а потом еще в столб ударилась. Потому что была ночь, они сами сказали, что нечего останавливаться, хоть и красный свет горел. Машина разбилась так, что от нее только половина, наверное, осталась. А с людьми ничего, там в ней целых шесть подушек безопасности было, да и вообще, эта машина одна из самых безопасных считается. Только одна девчонка, ее они тоже сняли, руку сломала, и еще у одного сотрясение мозга, а так все целые. Но вот мне и сказали, что раз я сидела за рублем, но они тоже виноваты, что разрешили мне сесть за руль, то за машину платить пополам, половину они сами, половину я. И сказали, что если через две недели не заплачу свою часть, продадут меня.
— И куда они собрались тебя продать?
— Найдут куда. В какой-нибудь публичный дом в Турцию, где меня будут трахать за горсть урюка. А может в Среднюю Азию, какому-нибудь бедуину тринадцатой женой самой счастливой. И буду я кормить верблюдов, спать на песке, а мыться, когда дождь пойдет.
— Понятно, — задумчиво проговорила Кицу.
    Теперь Кицу поняла, почему Таня не испугалась, когда она, пообещала какое-то время не отпускать ее, если та не согласиться на просьбу Кицу. В Тане был гораздо больший, сильный страх. И Кицунэ понравилось, что Таня никак не проявляла этого своего страха сидевшего в ней. Не отпускавшего, ее, видимо, ни на минуту.
— Ты сказала, что сможешь защитить от кого угодно, — посмотрела на Кицу Таня, и показалось, что в ее взгляд пытается скрыть надежду. — Я не виновата ни в чем, я не просила, чтобы мне дали вести машину. Если сказала, что сможешь защитить, то сделай. А я обещаю, сделаю все, что ты скажешь.
— Идет, — согласилась Кицу. — Ты сказала Макар его зовут?
— Да.
— Как ему позвонить?
    Таня достала из сумочки мобильник, нашла в нем номер телефона Макара.
    Кицу достала свой телефон.
— Кицу? Что у тебя? — спросил Галах.
— Девушка, которая сегодня была в том доме сейчас со мной, в машине. Она согласна помочь, но у нее неприятности.
    Кицу пересказала Галаху то, что рассказала ей Таня.
— Я тебе перезвоню или тебе перезвонят на номер, с которого ты сейчас позвонила, — сказал Галах и отключился.
    Дороги были забиты машинами и до нужного места Кицу добиралась не меньше часа. Когда она уже парковалась, зазвонил ее телефон. Номер на дисплее высветился незнакомый.
— Насколько я понимаю, вас зовут Макар? — спросила Кицу.
— Да. Кто говорит? — спросил Макар.
— Неважно. Вам нужна Таня? Передаю ей телефон.
    Кицу протянула телефон Тане.
— Да, — только теперь в голосе Тани Кицу уловила страх.
    После этого Таня только молчала и слушала. В конце лишь сказала: "Хорошо. Спасибо", и вернула телефон Кицу.
— Ну, и что он сказал тебе, твой Макар? — спросила Кицунэ.
— Он извинился, — удивленно заговорила Таня. — Сказал, что я ничего никому не должна, и еще сказал, что если у меня что-то случиться, если кто-то будет наезжать, чтобы сразу звонила ему, он всегда разберется. Ну, в смысле, заступится за меня.
— Вот видишь, какой твой Макар, оказывается, хороший человек, — с усмешкой сказала Кицунэ. — Ты ему машину разбила, а он тебя даже в рабство продать не хочет.
— А я была уверена, что ты обманываешь. А ты оказывается правду сказала. Маш, я так тебе благодарна. Ты меня так выручила. А то я уже убегать от них собиралась, только не знала куда, потому что они везде найдут. Я знаю Макара, чтобы он так разговаривал, как сейчас со мной, он должен уважать человека, а уважает он только тех, кого боится. Кто ты такая, Маш?
— Ведьма.
— Шутишь?
— Почему? Правда.
— Знаешь, я всему поверю, что ты скажешь, но все равно не считай меня дурочкой, никаким не колдовством ты заставила Макара не поступать со мной так. Ты ведь позвонила кому-то.
— Таня, — улыбнувшись, Кицунэ посмотрела на девушку, — ты не слишком много вопросов задаешь?
    Таня тутже осеклась.
— Извини, — заговорила она. — Это от радости. Я немного забылась. С меня такая тяжесть свалилась. Я ведь не только убегать думала, я даже думала, что если не найду деньги и мне не простят, я сделаю с собой что-нибудь. А я бы точно не нашла и они бы точно не простили. А ты правда ведьма? Я же ничего такого не спросила, это ты можешь сказать?
— Знаешь, вот любой актер или любой художник, все они считают себя гениальными, в крайнем случае, гениально талантливыми. Так и здесь, кто связан с колдовством, магией, все считают, что у них необыкновенные способности. Но на самом деле, с приходом христианства, на Руси, во всяком случае, люди стали развивать себя в строну не духовного, а технического совершенствования. Ну, а если говорить о Западе, то там вообще, столько людей сожгли, в большинстве, конечно, не имеющих, никакого отношения к колдовству, но и настоящих, конечно, тоже, а главное, все книги или рукописные записи хоть как-то связанные с этим сожгли. Так что сейчас если и есть люди рожденные с подобным даром, который теперь решили считать, что он не от сатаны, а от бога, то вот знания, которые копились тысячелетиями, все утеряны. А талант без знаний, это ничто.
— Но у тебя, мне кажется, есть не только талан, мне кажется ты и знаешь, побольше других.
— Уж сколько раз твердили миру, что лесть вредна, — улыбнулась Кицу.
— Ага, как бы не так. И может и Крылов и Эзоп были и умными, только тут они не правы. Люди любят лесть. А вреда от моей лести, если бы она и была, никакого, потому что я у тебя кусок сыра не украду.
    Кицу удивленно посмотрела на Таню.
— Не удивляйся, просто моя мама была учительницей русского и литературы, — объяснила Таня.
— Была? — спросила Кицу.
— Да она умерла. А отец тогда решил, что я должна занять ее место в их постели. Я и убежала из дома. Приехала, естественно в Москву.
    Они уже поднимались в лифте.
— Ну что, ты согласна помочь мне? — спросила Кицу.
— Шутишь? — словно удивилась Таня. — Да я для тебя все что хочешь сделаю, даже не спрошу, зачем нужно.
— Ты слишком доверчива для проститутки, — рассматривая Таню, сказала Кицу.
— Ничего подобного, — не согласилась Таня. — Это только с тобой, потому что ты меня от такого спасла, что я всю жизнь с тобой не рассчитаюсь.
— А не боишься, что я окажусь похуже твоего Макара?
— Нет, — покачала головой Таня. — Я разбираюсь в людях.

19
    Друид встретился с Ильей. Теперь он знал не только его имя, едва ли Друид знал о Груздеве меньше, чем тот сам о себе. Друид встретился с ним в том же кафе, где они познакомились, точнее, в котором их познакомила Лена.
    Когда Друид подошел к столику, за которым сидел Илья и молча сел напротив, тот отпив из высокого стакана сок, с отвращением отставил его.
— Единственное, что есть хорошего в этой забегаловке, так то, что здесь прохладно. Ну, и не очень грязно. А все остальное… — Груздев щелкнул ногтем пальца по отставленному стакану. — Заказал сок, попросил натуральный, а принесли какую-то гадость, концентрат из пакета, который в дешевых магазинах продают чуть разбавленный настоящим. Стоило бы им клизму вставить, да что толку, везде одно и то же.
    Друид чуть кивнул, как бы соглашаясь.
— Давайте поговорим в другом месте, здесь слишком много народу, — поднимаясь со стула, сказал Груздев.
    Они направились к выходу.
    Груздев так же потратил время не на раздумья. Он был занят другим. Он сделала то же, что и Друид с коллегами. Груздев нашел и внимательно просмотрел досье на Друида. Фамилию и отчество человека, с которым его познакомила Лена и кое-какие данные вроде года и места рождения, того, где он сейчас прописан, это Груздев узнал по номеру машины Друида, не зря он вышел раньше из кафе. Остальное оказалось не более сложным. Досье хоть и было засекречено, но гриф секретности был, можно назвать, самый низкий. Александр Иванович Новиков, вот кем был человек с которым его познакомила Лена. В досье, которое отыскал Груздев нашлось много интересного. Александр Новиков начинал офицером в отряде спецназа. Прошел несколько горячих точек, как об этом принято говорить, и не только Чечня, это в его биографии было, можно сказать, самым незначительным. Восточные страны дальнего зарубежья также присутствовали в его личном деле, в одной из которых он выполнял роль инструктора, причем инструктора широкого профиля: обучал ведению боя в городских и полевых условиях, рукопашному бою, диверсионной работе, готовил подрывников и снайперов.
    Когда Груздев прочитал все это, он засомневался, что читает досье именно на того человека, что это не ошибка. Как такой человек и ищет себе работу? Но дочитав до конца, понял все.
    Наркотики. Героин, который в той стране, где Новиков учил одних людей убивать других, достать было проще, чем водку — героин и был тем, из-за чего Новикова отозвали обратно в Россию. По этой же причине он стал нежелателен в элитных войсках и его перевели в часть попроще. Хотя увольнение в запас и там было только делом времени. Новиков сам ускорил этот процесс, когда практически без повода, только потому что ему не понравился приказ, избил вышестоящего по званию офицера. Дело не дошло до трибунала, его замяли, только потому что не хотели выносить сор из избы, так, во всяком случае понял Груздев. Возможно, — это было еще одним предположением Груздева, — кто-то из бывших начальников Новикова заступился за него, естественно неофициально. Но и продолжать служить он уже не мог, так что после этого с карьерой военного для Новикова было кончено.
    Но самым важным и интересным для Груздева оказался последний факт в биографии Новикова — пару лет назад тот находился под следствием за ограбление инкассаторской машины. Дело было прекращено за недостатком улик, но около четырех месяцев Новикову пришлось провести в тюремном изоляторе.
    Груздев не сомневался, что не невиновность была причиной того, что Новикова не осудили, тем более, посадят и невиновного и глазом не моргнут, ведь оправдательный приговор означал плохую работу оперативников и прокуратуры, и вновь открытое дело. Основным тут оказалась способность Новикова все точно планировать и рассчитывать, в том числе и в ситуациях критических и даже, казалось, проигрышных.
    Все, что Груздев узнал о своем новом знакомом ему понравилось, а особенно его неразборчивость в средствах добывания денег, в том числе и средствах криминальных, и его способность уметь выйти сухим, когда ситуация складывается неудачно. Не каждый, избив своего командира, не попадет под трибунал, хотя здесь, как Груздев уже решил, сыграло роль чье-то заступничество, и тем более, не каждый, попавшись на серьезном, очень серьезном преступлении сможет доказать свою невиновность, к тому же, как оказалось, Новиков отказался от адвоката и на суде защищал себя сам.
    Груздев все хорошо обдумал и решил, что этот человек ему подходит больше, чем мог бы подойти кто-либо другой. Хорошо было бы иметь его всегда под рукой, но Груздев понимал, что такой, не признающий авторитеты человек, как Новиков, со временем станет неконтролируем, а значит, опасен, поэтому он решил, что сможет использовать его, но после этого, от Новикова придется избавиться.
    К тому же была еще одна вещь, которая не нравилась Груздеву. Еще в первую встречу Груздев понял, что Новиков не подвержен гипнотическому внушению. Правда, Груздев не считал себя большим специалистом в области гипноза, он знал, что достаточно людей, которые могут не реагировать или противостоять его воле. Новиков был одним из таких. А это Груздев считал отрицательным моментом в их будущих отношениях.
    Груздев узнал достаточно для себя, чтобы принять решение, можно ли использовать Новикова Александра Ивановича. Не знал он только самого главного — такого человека не существует в природе. Досье на Друида было составлено из биографий двух людей, один из них, действительно, был сам Друид и часть его биографии была занесена в официальное досье, второй же человек, его звали Новиков Александр Иванович, биография которого была использована для остальной части досье, умер и тело его было кремировано. У этого человека не было даже дальних родственников.
    А вот настоящее досье было составлено лишь на бумаге, и листы этой бумаги были вложены в пластиковую папку (как и настоящие досье трех других человек, из которых и состояла группа ГРУОСОН или еще по-другому ГАКИШАД). Все четыре папки лежали в сейфе, доступ к которому имел только один человек, так что найти настоящие сведенья в компьютере об этих четверых не было возможности ни у кого, так как найти то, чего не существует, невозможно.
— Итак, — сказал Друид, когда они уже неспеша шли по аллее, предлагая Груздеву начать разговор.
— Итак, — повторил за Друидом Груздев. — Сначала назовите суму, которая вас устроит за выполненную вами работу. А я уже скажу, есть ли у меня работа, которая подходит под ваш гонорар или же я ничем помочь вам не смогу.
— Пять тысяч. Естественно, не рублей и естественно не в месяц, а за исполненную работы. И что тоже естественно, это мой минимум. Когда я узнаю, что нужно делать, я смогу изменить цифру, но только в большую сторону. Так что если вы оцениваете вашу работу в меньшую сумму, то считайте, что я уже отказался.
    Друид назвал сумму не задумываясь, и Груздев подумал, что Друид или, как он считал, Новиков Александр, догадывается какая именно работа будет предложена ему и знает цену своим способностям.
    Некоторое время Груздев молчал. Но он не обдумывал сказанное Друидом. В последний момент у Груздева появилась какая-то нерешительность. Но и сразу же он почувствовал раздражение. Кто такой этот Новиков? Бывший спецназовец, о котором уже забыли все его товарищи, потому что он наркоман, неудачник и уголовник. Иначе бы он не искал возможности заработать, тем более, по рекомендации первой встречной девки. И кто он — Груздев? А он, Груздев — человек у которого в руках есть власть, а возможно скоро… Но дальше Груздев решил не думать, он знал, как опасно загадывать, он знал, существуют силы, неизвестные непонятные мистические, которые всегда вмешиваются и мешают тем, кто загадывает, кто мечтательно полуприкрыв глаза наслаждается воображаемыми картинами будущем.
— Хорошо, — сказал Груздев уже спокойно. — Но суть в том, что у меня к вам будет сразу два предложения, естественно, каждое имеет свою цену.
— Тогда начнем по порядку, — предложил Друид.
— Да, по порядку, — согласился Груздев, но тут же поправил себя. — Впрочем, я начну в обратном порядке, с более сложного, и время исполнения которого должно состояться, по моим расчетам, чуть позднее, я пока еще сам точно не знаю, когда это должно будет произойти. Думаю, не раньше трех-четырех дней.
— Это означает, что вашим первым заказом, в случае, если я соглашусь на второй, — высказал предположение Друид, — я должен буду заняться уже сегодня?
— Именно, — подтвердил Груздев. — Крайний случай завтра.
— Ну что ж, — решил Друид, — сегодня, так сегодня. А пока расскажите о более сложном и дальнем. Хотя, обычно переходят от простого к сложному и от ближнего к дальнему.
— Если вы откажетесь от более сложного, но согласитесь только на простое, в этом для меня не будет никакого смысла, мне придется искать еще какого-то человека, а это сами понимаете, чем больше людей знает, тем… В общем, понятно.
— Что ж, логично, — согласился Друид.
    Груздев прошел несколько шагов, прежде, чем начал рассказывать.
— Скоро двоих отморозков, — заговорил он, — они сейчас находятся в одном из отделений милиции, будут перевозить в Лефортово.
    Друид сразу же понял, Груздев говорит о тех двоих, которые напали на беззащитного Шамана, когда тот вышел из издательства с компьютером под подмышкой.
— Эти двое, — продолжал Груздев, — арестованы по заявлению одной моей знакомой об изнасиловании. Но я знаю, их скоро отпустят, кто-то заплатил кому-то, это неважно и появились свидетели, что эти двое в момент изнасилования находились в другом месте. Свидетели их алиби получат деньги, а двое подлецов свободу, — Груздев замолчал, как бы говоря этим, что все основное сказано.
— Ну, и дальше, — предложил продолжить Друид.
— Дальше все просто. Я хочу наказать их.
— Вы народный мститель?
— Я не склонен к шуткам и могу только добавить, что эта знакомая, о которой я сказал, будущая моя жена. Я не хочу жить сам с мыслью, что где-то спокойно разгуливают и развлекаются двое подонков. К тому же на мою будущую жену это так подействовало, она очень эмоциональная девушка, что она уже отдалилась от меня. Если же справедливость не восторжествует, я боюсь потерять ее навсегда.
— Понятно. Я должен напасть, как какой-нибудь Зорро, на машину, которая будет их перевозить, связать конвой и тех двоих, первых оставить на месте, вторых, перекинув через холку жеребца, доставить к вам. Но выдержит ли Боливар двоих?
— Сарказм это ваша обычная манера ведения разговора?
    Груздев сказал это, казалось бы с раздражением, но Друид заметил, раздражение его наигранное. Значит, Груздеву только хочется показать, что то, о чем он сейчас говорил для него более важно, чем другой заказ, о котором еще не было сказано.
— Ничего не поделаешь, — ответил Друид. — Нельзя к серьезному относиться слишком серьезно. Вот, например, люди постоянно имеющие дело в мертвецами, могильщики или патологоанатомы, неважно, если бы они попытались обходиться без сарказма в отношении своих клиентов, которыми, к слову заметить, и сами когда-то станут, то половина из них посходила бы с ума.
— Не надо никого никуда перевозить, — решил не замечать психологических рассуждений Друида Груздев. — Все гораздо проще. Нужно сделать так, чтобы эти двое никогда уже никому не причинили никакого вреда. Никогда и никому, — повторил он.
— А как с охраной? — спросил Друид.
— У вас будет оружие вызывающее мгновенную потерю сознания от болевого шока. Но это на всякий случай. Вы ведь снайпер, так что удобнее остановить машину, пробив ей колесо, а затем разделаться в теми двумя подонками, которых будут перевозить.
    Друид усмехнулся.
— Как все сложно у вас у дилетантов.
— У вас уже есть другой план? — спросил Груздев.
— Естественно. Он стандартный, накатанный, но, значит, и надежный. И на будущее. Советовать мне, как выполнять то или иное задание, ни к чему, я это сам могу, посоветовать себе. Но для первого раза объясню. Сейчас выпускается много крупнокалиберных снайперских винтовок. Самый распространенный калибр двенадцать и семь, прицельная дальность до двух километров. Больше других их выпускают американцы, в частности фирма "Баррет", так же фирмы "Уиндраннерс", "Найтис армамент". Наши винтовки СВН, ОСВ, В-99 и другие, все не перечислишь, не говоря о том, что подобное оружие выпускают чуть ли не каждая европейская страна. Но мне больше нравится, тем более, в городских условиях, американская "Харрис Дезет Рейноу", при небольшом размере и весе всего шесть килограммов эффективность ее ничем не хуже винтовок вес которых вдвое больше. Так вот, такая винтовка, не то что крышу автомобиля пробьет, она пробивает легкую броню. А теперь представьте человека, который удобно устроился на крыше метрах всего лишь в трехстах, даже в полукилометре. Только с такого расстояния придется сначала остановить машину, выстелить по двигателю. А потом, точно зная, где находятся в машине нужные люди, а я это знаю, они всегда сидят сзади, друг против друга, несложно будет с двух выстрелов в каждом из них проделать дыру величиной с кулак. На это уйдет не больше десяти секунд. И никаких пострадавших конвойных. Хотя мне на них наплевать. Как вам такой план отмщения вашей будущей жены?
— Вы сами мне посоветовали не вмешиваться в ваши планы, — ушел от ответа Груздев, хотя ему понравился план Новикова. — Но вот винтовку, о которой вы сказали, я вам предоставить не могу.
— Этого и не нужно, — улыбнулся Друид. — Это в обязанности заказчика не входит.
— В таком случае пять тысяч приемлемая для вас цена в этом деле? — спросил Груздев.
    Друид задумался ненадолго.
— Их двое, — сказал он, но пока еще как бы рассуждая. — Я не прошу из-за этого удвоить гонорар, но пару тысяч вам придется накинуть.
    Теперь задумался Груздев, но не на долго.
— Хорошо, — согласился он.
— И еще, — решил кое-что уточнить Друид, — какая вероятность, что кроме самой милиции еще кто-то заинтересуется их несвоевременной кончиной?
— Никакой.
— Но кто-то за них платит, чтобы обеспечить им алиби?
— Их родственники. Как обычно, мамаши любят своих сынков подонков.
— Хорошо, — Друид решил закончить обсуждение второго и по словам Груздева основного дела и перейти к более близкому и не такому важному. — Что же предложите вы на ближайшие сутки?
— У меня неприятности с сестрой? — грустно ответил Груздев.
— С сестрой? Да над вашей семьей просто смерч прошелся.
— Беда не приходит одна. К тому же у меня есть подозрение…
— Продолжайте, я слушаю, очень внимательно.
— Моя сестра, замужняя женщина и уже не девочка, ей за сорок. Так вот эта матрона связалась, вы не поверите, с простым грязным бомжем.
— И всего-то?
— Да, всего-навсего. И всего-навсего купила ему дом, который стоит бешеных денег, обошелся в полмиллиона долларов и подарила ему, не только прописала там, но и оформила на его имя.
— Богатая у вас сестра.
— Не она. Большую часть денег она украла у мужа.
— А муж ее, кто он такой, не секрет? — спросил Друид.
— Нет, не секрет. Он владеет бензоколонкой, автосервисом и продает подержанные автомобили. И он на грани разорения. Эта дура моя сестра, сама не понимает, что рубит сук, на котором сидит.
— А что ее муж говорит по этому поводу?
— Он ни о чем не догадывается пока. Ведь жена работает бухгалтером у него же, так что все документы в порядке, но все они, нетрудно догадаться, поддельные.
— И что же, — решил удивиться Друид, — Вы не можете справиться с каким-то бомжем?
    Груздев развел руками.
— Для этого мне пришлось бы прежде расправиться со своей сестрой. Вы же понимаете, если сорокалетняя женщина влюбляется, а она по-настоящему влюблена с этого афериста, она готова и способна на все. Это не семнадцатилетняя девочка, которая поплачет, в крайнем случае наглотается таблеток, а потом сама же с перепугу вызовет врача. Нина, как я уже сказал, пойдет на все.
— Нина, так зовут вашу сестру?
— Да.
— Видимо, он очень хорош в постели этот бомж, — высказал предположение Друид.
— Послушайте, — решил возмутиться Груздев, но передумал. — Да, скорее всего, вы правы. Женщины так устроены, секс для них важнее всего, и часто они влюбляются до беспамятства, когда им попадется мужчина, который их полностью удовлетворяет в постели, ради такого они на костер пойдут. Кстати, подобные случаи не были редкостью в Средние века. В Германии, например, считалось, что если у мужчины большой член, то это от дьявола. И женщины, рискуя жизнью, прятали этих мужчин, а их находили и вместе сжигали.
— Не волнуйтесь, — решил успокоить Груздева Друид, — вашу сестру не сожгут. Мы исправим несправедливость.
— И это еще не все, — не успокаивался Груздев, так что Друид понял, что для него это очень больная и важная тема. — Я начал говорить, что у меня есть подозрения и не закончил, не хотел возвращаться к больному, но скажу. Я подозреваю, что мою невесту изнасиловали не случайно, а подонков этих подговорил именно этот самый бомж, в отместку за мои происки против него.
— Даже так? — удивился Друид.
    Было заметно, что Груздев очень близко принимает к сердцу все связанное с бомжем, любовником его сестры. В отличии от истории с двумя отморозками, которые изнасиловали несуществующую невесту Груздева, в том, что сейчас он рассказывал перемешалась правда с выдумкой и, судя по-всему, правды было больше.
— И это еще не все, — продолжил Груздев. — У меня похищена очень дорогая для меня вещь. Украл ее, я это знаю, этот же самый бомж, любовник моей сестры. Сама по себе вещь не дорогая, но для меня она очень дорога, это память о моем отце, которому эта вещь досталась от моего деда, которому свою очередь она так же досталась от моего прадеда, а тому в свою очередь от его отца.
— Достаточно, а то мы сейчас дойдем до Рождества Христова. И что это за вещь? — поинтересовался Друид, зная ответ.
— Перстень. Простой металлический перстень. Но это для мужчин в нашей семье своеобразный талисман, или амулет или как угодно это называйте…
— Хорошо, мне все ясно, — остановил Груздева Друид, — даже больше  того. Я понял, вы как бы оправдываете себя. Или, точнее, вам нужно высказаться, чтобы снять тяжесть, ведь подобное для вас не привычно. Успокойтесь, ваши действия более чем адекватны. Теперь мне осталось только узнать о моих действиях.
— Ваши действий? Они просты. Этот человек должен исчезнуть. Просто исчезнуть и все, без следов. Как и положено исчезать бомжам. Ему надоело жить в доме, где есть определенные правила, ему нужна свобода, ему нужна его помойка, где нет правил и законов, кроме законов джунглей. Не должно быть ни следов насилия ничего. Пусть для сестры этот человек, как появился, так и исчезнет.
— А откуда он появился? — спросил Друид, хотя и знал, что спрашивать нельзя, но у них получался довольно доверительный разговор. Доверительный разговор о целых трех убийствах, так что Друид решил, что Груздев не заметит его заинтересованности.
— Ниоткуда, — тут же ответил Груздев. — Он появился ниоткуда. Вдруг в один прекрасный день я узнаю, что моя сестра встречается в кем-то. Я проследил. Это было ужасно, когда я увидел грязного, оборванного, вонючего бомжа, который сдирал одежду с моей сестры, а она уже стонала в предвкушении… Черт, какого черта я вам все это рассказываю.
— Не знаю, — пожал плечами Друид.
— Так вот. Для меня две вещи важны. Первая — внезапное и бесследное исчезновение этого вонючего бомжа. И второе, это не менее важно для меня — возвратить мне украденный им перстень.
— Все понял. Вопросов больше нет. — ответил Друид. — Шейные позвонки очень легко ломаются и никаких следов не остается — ни крови, ни стрелянных гильз, ни пули, ничего. А если в доме есть ванная, то концентрированная кислота сделает все остальное. Это к тому, чтобы не таскаться с телом. Кислота, это очень удобно.
— Нет, кое-что я должен вам пояснить. — Груздев на этот раз долго обдумывал, как рассказать этому человеку одну из главных вещей. — К этому человеку нельзя приближаться. Нельзя даже чтобы он видел вас, знал о вашем присутствии.
— Объясните, — попросил Друид.
— Ну, в общем, — Груздев замялся. — Считайте, что это одно из моих условий. Так что вам и в этом случае придется воспользоваться вашей крупнокалиберной винтовкой.
— Желание заказчика — закон. Только винтовку придется взять другую. Наоборот мелкокалиберную. Патрон пять и шесть десятых миллиметра оставляет почти незаметное отверстие в голове или в области сердца, и совсем мало крови.
— Приятно говорить с профессионалом, приятно, когда тебя понимают и не нужно ничего объяснять, — решил похвалить Друида Груздев.
— А узнаю я как его? — спросил Друид.
— В том доме, где он живет почти не бывает других мужчин. Впрочем.
    Груздев чуть приоткрыл "дипломат", который все время держал в руке, сунул в него кисть руки и достал фотографию.
— Вот, — сказал он и протянул фотографию Друиду.
    Фотография была сделана с большого расстояния. Ее пытались увеличить и лицо из-за этого получилось размытым, крупнозернистым.
— Но это не фотография, — удивился Друид. — То есть это, конечно, фотография, но она, согласитесь, больше напоминает творчество фотографа, который считает себя художником-модернистом, экспрессионистом или черт знает кем.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — заговорил Груздев. — Но согласитесь, хоть черты лица не видны четко, но вся фигура человека очень характерна и его не перепутаешь с другим, вот эта вот жиденькая бородка, длинноватые прямые волосы.
— Да, согласен, — согласился Друиду. — Его не спутаешь с кем-то другим. Разве только вашей сестре придет в голову мысль постричь его и сбрить ему бороду.
— Этого не будет. Это его стиль.
— Хорошо. Тогда последнее, — решил обговорить все до конца Друид. — Одно дело, когда просто выстрел, и совсем другое, когда человек должен бесследно исчезнуть. Придется возиться с трупом и при этом не оставить следов.
— Сколько? — спросил Груздев.
— Это увеличит гонорар ровно в два раза.
— Согласен, — тут же согласился Груздев. — Но одно непременное условие. Вы обязательно должны вернуть мне мой перстень. Или никакого гонорара вообще.
— Я вам его вместе с пальцем принесу, — пообещал Друид.
— Нет, — отказался Груздев. — Все пальцы до последнего ногтя должны исчезнуть. Только перстень.

20
    Галахад прошелся по комнате.
— Картина составлена практически полностью, за исключением некоторых деталей, — сказал он.
— Кстати, — заговорила Кицу. — Мы правильно рассуждали, решив, почему Михеев ничего не говорил, а потом покончил с собой, а двое, напавших на Шамана говорили что-то невнятное, но ни слова о Груздеве. Все просто. Михеев общался непосредственно с тем самым бомжем, который одновременно и любовник Игнатьевой-Кошкиной и, значит этот самый бомж его и обрабатывал. А вот двое напавших на Шамана, они, скорее всего, не видели никогда и даже понятия не имеют о каком-то бомже. Это люди самого Груздева и только он ими занимался. Он, кодируя их, скажем так, сработал под бомжа, сымитировал его обработку, и, хоть и возможности у него не те, что у любовника Нины Васильевной, но этого и не нужно было. Получилось, что они что-то знают, но ничего конкретно, именно потому, что ничего конкретно и не знали. И это основная причина, по которой Груздев хочет от них избавиться и заказал их Друиду. Когда разговор пойдет о неконкретном, они тут же его сдадут.
— Груздев человек хитрый. Почему сейчас так неосторожен и так торопится? — задал вопрос, обращенный одновременно и к самому себе, Шаман. — И согласился на такие цены, чтобы убрать простого бомжа.
— Да, неосторожен и торопится, — согласился Друид. — У него даже мысли не возникло, что я могу записывать наш разговор на камеру или, в крайнем случае, на диктофон. Но причины для этого простые. В первую очередь страх. Он боится любовника своей сестры. Вторая, не менее важна, он хочет взят в свои руки все, что этот бомж уже сделал. Вероятно, он знает, как именно закодированы девушки, на какой сигнал среагируют. И тут снова появляется страх, он боится, что этот бомж узнает, что Груздев что-то замышляет против него. От этого суетливость и торопливость, от этого и неосторожность и такие деньга за простого бомжа. И страх еще больше усиливается, когда Груздев узнал, что перстень у бомжа. Очень может быть, что он знает, хотя бы частично, как им пользоваться.
— Думаю, — снова заговорил Галах, — тянуть больше нет смысла. Пора уже познакомиться с нашем бомжем поближе.
— Мы не знаем где две последние пропавшие девушки, ведь их еще не отпустили, — заметила Кицу.
— Это наверняка знают и Груздев и Игнатьева, — сказал Галах. — И что касается Груздева, то заказчик трех убийств станет работать со следствием, как хорошо выдрессированный пес. — Галах посмотрел на Кицунэ. — Эта девушка, Таня, она не подведет, ты уверена в ней?
— Да, — коротко ответила Кицу.
— Я тоже, — сказал и Друид. — Я видел эту Таню и разговаривал с ней. Она для Кицу сделает что угодно. Она в нее влюблена.
    Кицу, резко повернув голову, посмотрела на Друида.
— Кицу, — снова заговорил Друид, — не надо только смотреть на меня таким вот взглядом, а то я сейчас вспыхну синим пламенем. Я же о ней сказал, а не о тебе. Могу тоже самое сказать и о твоем парне. Я тебя видел недавно с ним. Он тоже влюблен в тебя как школьник. Если бы ты намекнула ему, что готова выйти за него замуж, он сразу стал бы счастливейшем из людей. Уверен, у него уже и обручальные кольца приготовлены.
    Кицу, отворачиваясь, только чуть заметно махнула ладонью, как бы говоря, что на шутки Друида только глупый обратит внимание.
— Вот такому я никогда не научусь, — проговорил Шаман. — Друид скажет сначала что-то, что возмутит, даже обидит человека, а потом все повернет так, что начинает после этого еще больше нравится, в частности женщинам.
— Значит, "случайную" встречу Тани и Михеевой Нины Васильевны устраиваем сегодня, — решил Галахад.
    Кицунэ чуть заметно кивнула, соглашаясь.
— Хочу рассказать одну историю, коротко, без деталей, — заговорил Шаман, одновременно роясь в своем металлическом футляре для компьютера. — Проходил чемпиона мира по шахматам, в финале играли наш и американец. Надо заметить, американец тоже был бывший советский, но как тогда называли — перебежчик. Понятно, холодная война, матч на сто процентов политический. В зале публика состояла чуть ли на наполовину из экстрасенсов. Так что ни о какой чистой игре и речи не было. Конечно же, и оба гроссмейстера проходили соответственную подготовку. И наш в этом превосходил американца. У него был жесткий тяжелый взгляд, он делает ход, поднимет глаза на противника, и все, того клинит, думать не может, память отказывает. Тогда американцы сделали очень простую вещь — они дали своему очки, простые очки от солнца с зеркальным отражением. И вот наш ходит, поднимает взгляд на американца и видит отраженными свои собственные глаза. А американец заиграл легко и свободно. Ну, дальнейшее уже не имеет значение, хотя… Наши подали протест, судьи долго совещались и пришли к тому, что запретили американцу играть в очках. Чемпионом мира стал советский гроссмейстер.
    Шаман закончил рассказ и вынул из металлического футляра для своих компьютеров восемь небольших пластиковых коробочек. Он открыл одну из  них. В ней лежали круглые маленькие, диаметром всего миллиметров пятнадцать или даже меньше, зеркала, и еще необычной была их форма — она представляла собой как бы часть сферы.
— Контактные линзы, — догадалась Кицунэ.
— Они, — кивнул Шаман, — естественно без диоптрий. По сути это маленькие двусторонние зеркала. Изнутри ты все хорошо видишь, снаружи наоборот, эта часть отражает абсолютно все. Не доказано, но есть теория, что зеркало даже время отражает, не пропускает сквозь себя.
— Угу, — покачал головой Кицу, — значит, если я заберусь в зеркальный шар, то время для меня остановится.
— Кто знает, может ты вообще переместишься во времени. — Шаман почесал затылок. — Правда, для этого, думаю, потребуется все же какая-то дополнительная энергия.
— Ты слишком много фантастики читаешь, Шаман, — заметил Друид.
— Никем еще не доказано, что перемещение во времени невозможно, — просто сказал Шаман, не собираясь отстаивать свое мнение.
— А почему футляров восемь? Двойной комплект? — спросила Кицу.
— Нет. — Шаман раскрыл еще одну коробочку. —   В этих линзах, в отличии от первых, зеркальная отражающая поверхность черного цвета. Это кому что нравится. Действие, думаю, будет одинаковым. Любой негатив будет отражаться, никто не сможет своим взглядом подчинить вас своей воле. К тому же это одновременно окажет и психологическое воздействие. Секунду, а то и две растерянности вашего оппонента гарантирую.
    Кицунэ стала примерять черные зеркальные линзы. Друид посмотрел на нее.
— Если только оппонент не описается до того, как захочет подчинить своей воле, — усмехнулся он.

21
    Было начало первого ночи. Все четверо: Галахад, Кицунэ, Друид и Шаман находились недалеко от дома, у самых первых деревьев, уходящего дальше леса.
    Шаман, как и в прошлый раз, приподняв очки на лоб, смотрел в бинокль ночного виденья на дом, только сейчас он просто стоял у дерева, не забираясь на него.
— Не нравится мне все это, очень не нравится, — проговорил Шаман.
— А кому понравится? — согласилась Кицу. Она вязла оптический прицел, включила инфракрасную подсветку и тоже стала рассматривать двор дома. — Уже пятый человек подъезжает.
    Когда еще только начало темнеть, к опушке леса, первым приехал Друид. За тот час с небольшим, который Друид в одиночестве наблюдал за домом, во двор въехало с промежутком минут в пятнадцать трое каких-то людей на мотоциклах. К началу двенадцатого, когда стемнело, подъехали Галах, Кицунэ и Шаман. Они уже все четверо видели, как в течении следующего часа подъехало еще двое на мотоциклах.
— Вон еще один, — сказал Друид, указав на дорогу.
    К дому подъехал шестой человек на мотоцикле. Ворота немного приоткрылись, мотоциклист заехал во двор и звук мотора тутже стих.
— Есть предположение, что эти шестеро из тех тринадцати, список которых был у покойника Михеева на диске, — сказал Шаман. — Неужели все тринадцать будут здесь?
— Меня больше волнует, не сколько их будет, а почему они начали собираться здесь и именно сегодня? — проговорил Друид. — А еще, за все время к ним никто не выходил из дома и никто из них не входил в дом.
— И как ведут себя, обратите внимание, — продолжая рассматривать двор в прицел ночного видения, заметила Кицу. — Никто ни с кем не разговаривает, даже рядом друг с другом не стоят. Один сидит на лестнице у входа, остальные кто где, но нет никого, кто стоял бы парой.
— Это немного утешает. — сказал Галах. — То, что они незнакомы друг с другом это мы и раньше знали, теперь знаем, что никакой, даже минимальной подготовки телохранителей или охраны у них нет, иначе они бы расположились по периметру вокруг дома и постарались бы укрыться, а не торчали на виду.
— Кицу, — обратился к девушке Галах, — ты по-прежнему уверена в Татьяне?
— Да, — так же коротко, как и в прошлый раз ответила Кицунэ.
— Самое паршивое во всем этом, — сказал Галах, — что этого бомжа давно может не быть в доме. А вместе с ним и тех двух девушек, которых еще не отпустили, если их, конечно, здесь держат или держали.
— Машина, — сказал Друид, следивший за дорогой и увидевший свет фар еще только мелькавший между деревьев на другом конце дачного поселка.
    Это оказались именно те, кого они ждали. Автомобиль подъехал к воротам дома. Женщина, сидевшая за рулем вышла, открыла ворота. И только когда машина проехала внутрь и осветила двор фарами, стали видны люди, находившиеся около дома. И, видимо, по этой причине, сидевшие в машине, не спешили выйти из нее.
    Открылась дверь дома, слабо осветив силуэт мужчины. Он махнул рукой, приглашая женщин в дом. Дверцы машины, наконец, открылись и две женщины нерешительно вышли из нее. Потом та, которая была за рулем, наклонилась, протянула руку внутрь салона, выключила двигатель, потом погасила фары.
    Когда во дворе как и до этого не осталось никакого освещения, Шаман снова поднес бинокль к глазам, а Кицу включила подсветку оптического прицела.
    Обе женщины прошли в дом, настороженно осматриваясь на ходу.
— Черт, — проговорила Кицу, — боюсь Таня теперь может растеряться или вообще испугаться.
— Неважно, — сказал Галах. — В любом случае, даже если в течении часа она не подаст знак, начинаем.
    Но тут случилась еще одна странная вещь. Все шестеро, находившееся во дворе, стали по одному выходить из калитки, проделанной в воротах и неспеша направились к лесу. Чем дальше они отходили от дома, тем больше отдалялись друг от друга, как бы веером расходясь в стороны.
— Кажется они собираются прочесать лес, — сказал Шаман.
    Шесть человек, каждый на расстоянии десяти-пятнадцати метров друг от друга шли медленно и, осторожно, стараясь не шуметь, и все они внимательно всматривались в темноту. Потом у них в руках зажглись фонарики и шестеро водили теперь их лучами из стороны в сторону, выискивая что-то или кого-то.
— Да, обвинить в профессионализме их нельзя, — тихо проговорил Друид.
— Шаман, останешься следить за домом и дорогой, — едва слышно проговорил Галах. — Мы посмотрим, что эти шестеро собираются делать.
    Все четверо спрятались в траве, исчезли. Теперь найти их можно было только наткнувшись на кого-то ногой. Когда шестеро с фонарями прошли мимо, Кицу, Галах, Друид и Шаман приподнялись.
    Шестерка растянувшаяся цепью метров на пятьдесят, войдя в лес шла теперь гораздо медленнее, они внимательнее осматривали каждый куст и каждое дерево высвечивали фонарями снизу до верхушки.
    Галах указал Кицунэ на крайнего справа, еще на троих, которые шли следующими в этой цепи их шести человек, он указал Друиду, показал, что сам пойдет за двумя оставшимися.
    Но шестеро не стали намного углубляться в лес. Метрах в двадцати от первых деревьев они остановились. Двое, те, которых взял на себя Галах, внимательно осмотрев вокруг себя все еще раз, подсвечивая теперь фонариками больше себе под ноги стали возвращаться обратно. Четверо остались. Их фонари, один за другим в течении нескольких секунд погасли.
    Галах тоже повернул обратно и на расстоянии стал следить за своей парой. У Друида и Кицу теперь все усложнилось.
    Кицунэ осторожно подползла к Друиду, протянула ему прицел. Галах внимательно все рассмотрел, видя деревья, кусты, высокую траву в небольшом круге, голубоватом, делавшем лес утренним, рассветным, но рассветным как-то не по земному.
    Друид разглядел и запомнил, сориентировавшись по едва заметным в темноте приметам, где расположились и как именно те трое, которых он должен был взять на себя.
    Кицу была уже метрах в пяти от своего подопечного, когда услышала в стороне легкий шорох. Этот шелест травы и листьев можно было принять за то, как если бы человек поудобнее устраивается на земле, располагался, готовясь к долгому ожиданию. Но Кицу знала, что это не так, она знала, это Друид добрался до первого из своей тройки.
    Посмотрев снова в глазок прицела, она увидела, как ее подопечный все же заинтересовался легким шумом и, чуть приподнявшись, пытается рассмотреть что-то в той стороне, откуда этот шорох послышался.
    Момент был удобный. Кицу неслышно поднялась, сделала быстрых два шага, она уже видела в темноте силуэт своего противника. Но и тот услышал, что к нему кто-то приближается. Услышал слишком поздно. Кицу прыгнула, как пантера бросается на дичь. Ее противник полулежал на земле, опираясь почти всей своей массой на один локоть и слегка ладонью другой руки с другой стороны от себя. Увидев тень, летящую к нему, он смог только попытаться, в такой неудобном положении закрыться одной рукой, отгораживаясь от этой скользнувшей к нему по воздуху тени. Одновременно он оттолкнулся локтем, переворачиваясь лицом к неизвестно откуда взявшемуся противнику, которого он, возможно, принял за зверя, переворачиваясь, чтобы можно было действовать и второй рукой. Но он ничего не успел. Сгруппировавшись в последнее мгновенье, Кицу нанесла почти одновременно два удара, один коленом в пах, второй удал пришелся по шее. Костяшками согнутых пальцев Кицу ударила своего противника по сонной артерии. Удар рукой ей пришлось даже ослабить, чтобы не убить этого человека, а только на какое-то время вывести из строя, на несколько минут оставить без сознания.
    Хотя Кицу хватило нескольких секунд, но получилось все не так удачно, как хотелось бы, не так бесшумно, незаметно, как это сделал Друид.
    Кицу взяла запястье парня, лежавшего теперь без движений и попыталась нащупать пульс, ей все же хотелось убедиться, что он жив.
    Не зря она подумала, что вышло все не так как хотелось. Уловив пальцем легкое биение пульса, одновременно она увидела приближающийся к ней силуэт.
    Это было плохо. Кицу не думала, что еще один появившийся противник справился с Друидом и идет теперь посмотреть, что за шум был невдалеке от него. Этого быть не могло. Но вышла какая-то накладка. Впрочем, всего никогда не просчитаешь непредвиденное всегда может случиться, начиная от приступа аппендицита и кончая упавшим на голову метеоритом. Хуже всего в ее ситуации было, что напасть на второго неожиданно не получится. А как бы хорошо не была тренирована Кицу, тренированный мужчина всегда окажется сильнее, если нет эффекта внезапности.
    Кицу присела, согнувшись, желая как можно больше слиться с землей, травой, в то же время она перенесла вес тела на одну ногу.
    Когда встревоженный непонятным шумом второй ее противник был уже в нескольких шагах, Кицу резко оттолкнулась ногой, сделала еще один шаг и снова легко, словно ее тело ничего не весило, взлетела в воздух. Только теперь она ударила не коленом или рукой. Ногой, пяткой ноги обутой в кроссовку, она ударила второго в солнечное сплетение.
    Кицу ударила и тут же почувствовала легкую боль, словно это был не живот человека, а дерево, настолько был твердый накачанный пресс у этого парня. Да и весил он, судя по росту, килограммов девяносто.
    Но тот все же отступил на пару шагов. Тут же Кицу снова ударила точно так же в то же самое место. Послышался легкий хриплый выдох, видимо, со второго удара Кицу все же пробила его пресс.
    Третий удар Кицу нанесла по голени и тут же второй раз в то же самое место. Парень застонал. Но третьего удара, теперь Кицу рассчитывала попасть ему в пах, не получилось. Неожиданно парень прыгнул на нее. Увернуться она уже не могла. Из всех "грязных" приемов, которым ее учили, сейчас она могла применить только один. Она это и сделала. Вытянутыми напряженными пальцами руки она ударила парня в лицо, пытаясь попасть ему в глаза. Если бы удар у Кицу не получился, то этот человек, упав, просто раздавил бы ее, изломал, ведь ее рост был всего сто семьдесят и вес тоже соответствующий, но соответствующий для женских пропорций, всего шестьдесят килограммов, так что ее противник килограммов на тридцать весил больше. Да и женские кости намного тоньше мужских не такие прочные.
    Но режущая боль заставила его схватиться за лицо, прижать ладони к глазам. Вывернувшись в падении, как кошка, Кицу упала на бок, а парень упал поперек нее. Кицунэ слышала, как хрустнуло ее ребро, а может это ей показалось. Но вот следующее уже не показалось точно. Парень все же оторвал руки от поврежденного глаза, тутже он схватил Кицу за шиворот и подмял под себя, его руки схватили ее за горло.
    В это мгновенье в их свалку вмешался третий человек.
    Друид как всегда в подобных ситуациях появился настолько неожиданно, что казалось он материализовался из сгустившегося мгновенно воздуха. Через мгновенье он почти не коснувшись парня, а перекатываясь в падении через него, сгибом локтя сжал его горло, помогая второй рукой, фиксируя захват в замок, потянул его на себя, переворачиваясь на спину и переворачивая парня вслед за собой, чтобы сбросить его с Кицунэ.
    Какое-то время парень еще пытался вырваться, но скоро кислород перестал поступать в мозг и он затих.
— Хватит, Друид, а то задушишь, — поднимаясь с земли, со сбившимся дыханием проговорила Кицу.
— Они переместились и средний меня заметил, пришлось им первым заняться, — объяснил Друид. — Потом появился, который был левее.
— Какая жуткая история, — приподнимая лежавшего парня, с усмешкой приговорила Кицу. — Будешь ее своим внукам на ночь рассказывать, вместо "Собаки Баскервилей".
    Все четверо парней были еще без сознания. Кицу и Друид посадили каждого спиной к дереву. Троим их же ремнями, а одному разорванной и скрученной в жгут рубашкой связали кисти, так, что руки их за спиной обхватывали те самые деревья, около которых они сидели.
    Потом они направились к мутному просвету видевшемуся между деревьев, его создавали тусклые фонари освещавшие дорогу дачного поселка.
— У тебя все нормально? — спросил Друид.
— Да, — отмахнулась Кицу. — Может только ребро сломано. Оно у меня постоянно ломается, это уже третий раз. Какое-то несчастливое ребро.
— Знаю, оно у тебя точно несчастливое, — согласился Друид. — У Адама такое же было.
— Ты про то, из которого Еву сделали?
— Но не тебя же. Твои предки от первой его жены.
    Один из двоих, за которыми пошел Галах, был в сознании. Он сидел со связанными руками и ногами. Галахад пытался поговорить с ним.
— Ты хоть что-нибудь знаешь? — спрашивал Галах.
    Парень молчал.
— Как тебя зовут, это ты знаешь хотя бы?
— Витя, — ответил парень.
— Первое слово, какое он произнес, — оборачиваясь на шаги Кицунэ и Друида сообщил Галах.
— Мне кажется я кое-что понял, — сказал Друид.
— Понял что? — спросил Галах.
— Какое место самое удобное для снайпера, цель которого во дворе нашего дома, в смысле дома, за которым мы сейчас присматриваем? — вопросом объяснил Друид.
— Ты прав, они собирались ждать снайпера, — согласился Галах, и задумался о чем-то.
— Считаешь с живым Груздевым мы поговорить уже не сможем? — спросила его Кицу.
— Боюсь, что так. Ладно, пошли к Шаману. От этого, — Галах кивнул на парня, который кроме своего имени ничего больше не сказал, — все равно ничего не добьемся. Если он даже знает зачем он здесь, то уж точно не знает почему.
    Когда подошли к Шаману, он даже не оторвался от бинокля.
— Здорово он ими манипулирует, — сказал Шаман как бы отвечая на последние слова Галахада, впрочем, так и было. — Лучше чем собак дрессируют. Что лишний раз доказывает — не надо смотреть на бомжей, как на людей неполноценных. Ондатра тоже крыса, а мех ценный.
    Галах посмотрел на часы.
— Прошло только десять минут, как приехали женщины, — заметив его взгляд сказал Друид.
    Все некоторое время молчали.
— Боюсь я за эту девчонку, — сказал наконец Галахад то, о чем думали все. — Если он узнал, что его заказали, теперь ему все будет казаться подозрительным и она тоже.
— Мне бы показалось, — согласился Шаман. — Тем более, только что ее снимали и вдруг она снова попадется. Да еще цену, как постоянным клиентам снижает.
— Давайте час не будем ждать, — заговорила Кицу. — Еще двадцать минут и, если не подаст сигнал, пойдем.
— Договорились, — решил Галахад.

22
    Двадцать минут прошло и Галах сказал:
— Идем.
— Линзы, — напомнил Шаман.
    Подсвечивая друг другу небольшим фонариком вставили под веки придуманные Шаманом зеркальные линзы.
    Именно в это время открылась дверь. Все хоть и были заняты, но увидели сразу же приоткрытую дверь, которая скорее угадывалась по тусклому, где-то в глубине дома горевшему свету. В этом сером смутном свете вырисовывалась женская фигурка. На мгновенье вспыхнул маленький огонек где-то на уровне ее груди, это Таня чиркнула колесиком зажигалки по кремню — сигнал, который она должна подать, если все получится, как рассчитывали.
— Очень удачно, — сказал Шаман.
     Через минуту все четверо были уже во дворе дома. Таня так и стояла и ждала их, держась за ручку приоткрытой двери.
    Первой поднялась по ступенькам Кицу.
— Все в порядке? — спросила она Таню.
    Та чуть улыбнувшись, кивнула, но тут же вскрикнула, отшатнулась.
— Не пугайся, — неслышно засмеявшись успокоила ее Кицу, — это не мои глаза, просто зеркальные линзы.
    Все пятеро вошли в комнату. Нина Васильевна лежала на широкой софе, ноги ее свешивались на пол.
    А в большом черном кресле развалился мужчина — тот самый человек, с которым все четверо, кто назывался группой ГАКИШАД, давно хотели познакомиться.
    Худой, но с широкими, костистыми плечами. У него были длинные руки и крупные кисти с тонкими длинными пальцами. Жиденькая темная, не длинная, но и не подстриженной борода, и длинные прямые, как и борода негустые волосы.
— Я все сделала как вы меня учили, — снова заговорила Таня и в ее голосе чувствовался страх, который она пережила за последние полчаса, поэтому она продолжала рассказывать нервно и торопливо от пережитого волнения. — Все получилось, как мы с Машей рассчитали и отрепетировали. Я знала, что он захочет… — Таня немного замялась, взглянула на Кицу и еще больше растерялась, снова наткнувшись взглядом на ее зеркальные глаза, продолжила чуть тише. — В общем, ему нравится стриптиз. Я знала, что он попросит и ждала. Потому что я поняла еще тогда, он не видел настоящего профессионального стриптиза, может только по телевизору, но в живую никогда. Он и попросил. А уже во время танца подложить им в бокал те ампулы со снотворным, которые вы мне дали было совсем просто. Маша так долго меня мучила с этим, что я теперь лучше фокусника проделываю это. Они уснули почти сразу, минут через пять.
— И еще долго не проснуться, — сказал Друид и обратился ко всем. — Ну что, будем грузить обоих. Шаман, у тебя самая большая машина, загоняй ее во двор.
    Дальше произошло то, что даже для этих людей, привыкших оценивать любые ситуации и реагировать на них мгновенно, случившееся все же оказалось неожиданностью.
    Мужчина, который казалось крепко спал, вдруг вскочил с кресла. Он швырнул его на пол между собой и остальными и побежал по лестнице на второй этаж дома.
— А черт, — пробормотал Друид, бросаясь вслед за ним к лестнице.
    Галахад и Шаман среагировали на секунду позже Друида.
— Глаза, глаза, — донесся сверху голос мужчины, видимо его, в тот момент, когда он очнулся, удивили, а может и испугали зеркальные глаза стоявших около него людей. — Прислужники Сатаны! Сатанинское отродье!
    Кицу наоборот, выбежала из дома через дверь, на случай, если мужчина выпрыгнет из окна. Конечно, для Друида прыгнуть следом, со второго этажа даже в темноте ничего не стоило, но подстраховать не было лишним, тем более, неизвестно на что способен тот, на кого даже специальное снотворное не подействовало.
— Черт, это хитро, это очень хитро, — услышала Кицу в наушнике голос Шамана. — От такого человека подобно следовало ожидать.
    Кицу вернулась в дом и побежала на второй этаж.
    Там уже горел свет и трое мужчин стояли у стены дальней комнаты. В этом месте ковер на полу был отброшен в сторону. Тонкие линии пропила в этом месте образовывали квадрат.
— Умный мужик, умный, — не переставал хвалить сбежавшего Шаман. — Кому придет в голову, что люк, ведущий в подвал, находится на втором этаже. А я уверен, этот люк сквозной, и ведет именно в подвал.
— А из подвала куда-то ведет подземный ход, — поговорил Друид, вынимая пистолет "Стечкина", система, которая нравилась ему больше других, возможно, по привычке.
    Две очереди по девять патронов выпустил Друид в то место, где предположительно был замок, удерживающих люк закрытым. Друид не ошибся. Когда он просунул пальцы в проделанные в дереве отверстия и потянул на себя, люк приподнялся, удерживаемый с противоположенной стороны петлями.
    Вниз вертикально уходила лестница — большие металлические скобы вбитые в дерево. Перезарядив пистолет и сунув его за пояс, Друид стал быстро спускаться вниз.
— Там хватит одного Друида, — сказал Галах. — Тем более, он там не найдет уже никого. Куда может вести подземный ход? В соседний дом исключено, я узнавал кто там живет.
— От него можно ожидать чего угодно, — рассуждал Шаман, но говорил быстро. — Но я бы все же выход сделал в лесу. Как раз потому что будут жать новую хитрость, а он поступит просто. К тому же в лесу проще скрыться.
— Но не исключено, что выход у реки? — спросила Кицу. — Там может быть и лодка.
— Так и сделаем, — решил Галах. — Я и Шаман в лес. Ты, Кицу, к реке.
    Подземный ход был приблизительно метр в ширину и около полутора в высоту. Так что Друиду пришлось идти нагнувшись. И вначале, Друид чувствовал, он идет под уклон, спускается все ниже под землю. Это его удивило, но не очень. Продолжалось это не долго. Скоро уклон кончился, и тут под ногами захлюпала вода. А потом Друид стал подниматься, одновременно стал подниматься уровень воды. Скоро уже над водой он мог держать только голову и неприятным было, что потолок оказался сделанным из бетона довольно шероховатого из-за мелкого щебня иногда выступавшего наружу острыми краями, впрочем, как и стены, за одну из которых Друид придерживался рукой, в другой руке он держал фонарь.
    Было понято, что подземный ход ведет к реке и не просто к реке, а если он все больше залит водой, то, возможно, выход его может оказаться на дне. И Друид скоро в этом убедился, когда пространства между потолком и водой почти не осталось, так что дышать можно было, только прижавшись щекой к этому бетонному потолку, а чуть дальше, уже в метре вода целиком заполняла ход, не оставляя никакого воздушного пространства. Но это значило, что и выход совсем рядом.
    Друид опустился в воду с головой и, ощупывая руками верхнюю часть хода, стал продвигаться дальше. И скоро он почувствовал над собой пустоту, пустоту заполненную водой.
    Поземный ход заканчивался круглым отверстием со стальными краями, и, судя по-всему, это было чем-то на подобии канализационного люка. Когда Друид пролезал в него, он понял, что это не подобие, это и есть большое кольцо канализационного люка устроенное как выход из подземного, теперь можно сказать, подводного хода. И даже рядом он нащупал сдвинутую вбок тяжелую крышку, какими эти люки закрываются. Друид оттолкнулся руками от металлического края и вынырнул из воды. Он стоял на сдвинутой в сторону круглой крышке по пояс в воде, недалеко от берега. Понятно, что крышка нужна была, чтобы кто-то случайно не наткнулся на непонятную дыру в дне реки и не стал из любопытства изучать ее.
    И тут Друид услышал, как заработал лодочный мотор. Он повернулся на его шум. Метрах пятнадцати увидел лодку и в ней человека. Мотор заработал на полных оборотах, лодка резко скользнула по воде.
    Друид выхватил из-за пояса пистолет и несколько раз подряд выстрелил по мотору очередями по два-три патрона. Снова наступила тишина.
    Сунув пистолет за пояс, Друид поплыл к лодке.
    Только бы у него не было весел, думал Друид, тогда не догонишь.
    Но весел не было, весла не оставляют в лодках, их могут украсть, зато была доска метра полтора длинно. И человек в лодке, схватив ее стал грести то с одной, то с другой стороны лодки. Доска не весла и Друид скоро схватился за борт.
— Все, приплыли, — сказал Друид и резко выбросил тело вверх, отталкиваясь руками о край лодки, чтобы забраться в нее.
    Лодка была маленькая, она сильно закачалась и черпнула воду.
    И тут же Друид увидел, как находившийся в лодке доской ткнул его в лицо. Но не попал, не сумел. Друид одной рукой отбил доску в сторону. Но из-за этого ему снова пришлось по горло окунуться в воду.
— Пусть руки отсохнут, пусть ноги окаменеют и камнем пойдешь под воду в камень и превратившись, — услышал Друид торопливый, но одновременно и монотонный, с нотками приказа голос над своей головой и после этого еще какие-то непонятные ничего не значащие слова похожие на бессмысленный набор звуков. Под эти заклинания человек выставил вперед в направлении Друида руку, сжатую в кулак. Друид увидел на ней, на среднем пальце перстень, направленный ему в лицо.
    И в это же время раздался неожиданно громкий и звонкий голос, в котором все же осталась легкая хрипотца.
— Друид не слушай, не слушай его, заставь себя не слышась… — это был голос Кицу.
    Она уже была в воде и быстро плыла в их сторону. Кицу приближалась к ним, не переставая кричать. Друид понял, криком она хочет не дать ему услышать слова мужчины, который стоит в лодке, заглушить его голос, заглушить голос человека, который пытается заклинаниями или гипнозом или черт его знает чем утопить его.
    Но у Друида и самого сейчас хватало воли не слушать, противиться и гипнозу и колдовству.
    Друид все же почувствовал легкую слабость и в руках и в ногах. Но голос Кицу помогал, не давал словам этого человека войти в подсознание, да и мешал тому человеку вложить всю свою силу, всю волю в слова, сбивал его с того настроя, который необходим, чтобы внушение подействовало.
    Друид надавил на борт лодки, сильно качнув ее, потом еще и еще раз. Противоположенный от Друида борт поднялся вертикально, Друид всем весом еще надавил на свой край и лодка перевернулась. Она шлепнулась другим бортом о воду, так что Друиду пришлось нырнуть и отплыть в сторону, чтобы лодка не накрыла его.
    Кицу была уже рядом, когда Друид схватил за длинные волосы вынырнувшего в метре от него человека.
— Еще скажешь хоть слово, — не выпуская из сжатого кулака волосы, проговорил Друид, — я тебя до берега буду тащить под водой.
— Я знаю способ лучше заткнуть ему рот. Он даже думать перестанет. — Кицу подняла руку. В руке ее был зажат пистолет. — Один звук и твои мозги превратятся в паштет, — пообещала она длинноволосому мужчине.
    Тот сразу поверил, он разбирался людях и знал, что такие женщины, как та, которая находится рядом с ним сейчас, выполняют подобные обещания даже с большей легкостью чем мужчины.
— Ну-ка, покажи мне перстень, — сказал Друид, когда все вышли из воды и уже прошли по берегу с десяток метров.
    Он взял руку мужчины и почувствовал, как сильно сжался его кулак.
— Не надо быть таким жадным, — Друид как бы посоветовал. — Тем более, ты его украл, к тому же убил старую женщину из-за него.
    Друид с силой надавил пальцами чуть выше запястья мужчины и пальцы того словно сами собой разжались. Мужчина зарычал, хотел другой рукой помешать снять с его пальца перстень, но Кицунэ мгновенно уловила его движение и, схватил за запястье вывернула руку, так, что мужчина резко наклонился вперед.
    Друид взялся за перстень и проворачивая его на длинном тонком мальце начал снимать перстень. В последнее мгновенье мужчина резко дернулся больше от злости, понимая, что не удержать ему этот перстень, и перстень, который Друид почти уже снял, вдруг вырвался из его пальцев, но одновременно и соскочил с пальца мужчины. Он упал, отлетев всего шага на два.
— Подержи его, — сказал Друид Кицунэ и, шагнув к тому месту, куда отлетел перстень, попытался нащупать его в траве.
    Через несколько минут он бросил это занятие.
— Ладно, — сказал Друид, поднимаясь, — утром вернемся с металлоискателем.
    Вдвоем с Кицу они повели мужчину к освещенной фонарями дороге…
    Галах, Шаман и Друид ехали в большом "Додже" Шамана, в этой же машине был и мужчина. Наклонив голову, он молчал, не пытался ни заговорить, ни спросить что-то. Он был все еще мокрым от речной воды и длинные волосы налипли на его лоб и щеки. Впрочем, таким же мокрым был и Друид.
    Галах сам с ним заговорил, первым.
— Где две девушки, которых ты еще не отпустил? — спросил он.
— Какие еще девушки? — хмуро и нехотя отозвался мужчина. — Не знаю никаких девушек. А если вам какие нужны так сами и ищите.
— Ты что, правда рассчитываешь, что мы не узнаем от тебя же, где ты их держишь? — спросил Друид. — И ты окажешься как бы ни при чем в их похищении?
    Мужчина молчал.
— Есть много способов, — продолжил Друид, — могу назвать самый безобидный для тебя. Каждый день, раза по два ты начнешь получать по дозе героина. За неделю, с твоим здоровьем, дневную дозу можно будет догнать до полутора, а то и до двух граммов. И ты уже так плотно будешь сидеть на игле, что тебе вообще ни до чего не будет дела в этой жизни, кроме только того, чтобы уколоться. От твоих способностей не останется и следа. И ради того, чтобы получить свою дозу, когда начнется ломка, ты скажешь не только где девушки, но как звали пастуха, с которым переспала царица Савская вспомнишь. И, как я тебе уже сказал, это самый безобидный для тебя способ.
     Помолчав мужчина сказал:
— Я адрес не помню. Нинку спросите. Она квартиру снимает, там они находятся.
    В джипе Друида ехали Кицунэ и Таня. С ними же и Нина Васильевна, она лежала на заднем сиденье и спала.
    За шестерыми связанными парнями Галахад вызвал людей, которые их заберут. Дожидаться их приезда не стали, Галах просто объяснил где их найти. Даже если кто-то из них убежит, в этом не было ничего страшного, не только потому, что знали, где их найти — адреса их были известны, но и потому, что не было смысла сторожить их, они не сделали ничего плохого, даже наоборот, они сами были жертвами, которые, без своего согласия выполняли чужую волю.


    Девушек нашли в эту же ночь. Ждать, когда проснется Нина Васильевна и назовет адрес не стали. После угрозы Друида мужчина стал сговорчивей. Адрес он не помнил, но вот как добраться до нужного дома знал и показал дорогу.
    Это была трехкомнатная квартира. Девушки находились в разных комнатах и обе понятия не имели, что рядом живет другая девушка.
    Ничего особенного в этих комнатах, где держали их, не было, и то что рассказывали другие, которые побывали там, о восточной роскоши, богатстве помещений, в которых они провели почти по месяцу, все это было только их воображении, как и красивая девушка, которая ухаживала за ними. Этой девушкой оказалась Нина Васильевна, и молодой и красивой она была тоже только в воображении девушек.

23
    Галахад, Шаман, Кицунэ и Друид находились в комнате, где они собирались. Шаман, как всегда находился перед компьютером и время от времени нажимал на клавиши. Галахад молча и задумчиво сидел на стуле задом наперед, положил локти на его спинку и скрестив пальцы. Кицунэ сидела на столе и рассматривала себя в зеркало пудреницы. Друид откинувшись полулежал в кресле и, казалось спал.
— Интересно, — заговорила Кицу, — если поставить два зеркала одно напротив другого и между ними свечу, можно ли действительно увидеть Сатану?
— А ты попробуй, — посоветовал Галахад.
— А если правда придет? А у меня ни повода нет ни причин, чтобы с ним общаться. Вот если бы тебя кто-то позвал просто так, только для того, чтобы посмотреть, придешь ты или не придешь? Как бы ты к этому отнесся?
— Отрицательно, — ответил Галах.
— Вот я думаю, что и Сатана тоже отнесется к подобной бесцеремонности отрицательно.
— Кицу, ты удивляешь меня, — не отрывая взгляда от монитора, проговорил Шаман. — Вы, Галах, тоже, но меньше, вам подобное не обязательно знать.
— А что мне обязательно знать? — заинтересовалась Кицу.
— Это поверие о двух зеркалах идет еще с языческих времен. Поэтому если кто-то и придет, то скорее всего не Сатана, а кто-то из языческих богов.
— Ты умный, Шаман, — Кицу захлопнула крышку пудреницы. — Тогда скажи, если кто-то придет и у меня будет к нему дело, он злой придет, раздраженный или нормальный и даже добрый.
— Тут я сказать не могу ничего. Хотя, — Шаман ненадолго задумался. — Это будет зависеть от того, какое у тебя к нему дело, а еще от того, какое место занимает он в иерархии того мира, откуда ты его вызовешь и какое занимаешь место занимаешь ты там. Если ты выше его стоишь на той самой иерархической лестнице, то с чего ему злиться, раз он твой подчиненный, а вот если он постарше тебя там по званию, не уверен, что ему это понравится.
— Вам не кажется, что вам разговор похож на дискуссию средневековых священников на тему, сколько ангелов или чертей уместятся на острие иглы? — спросил Галах.
— Кстати, — тут же возразил Шаман. — Подобная дискуссия не так уж и глупа, как принято это считать. По сути это попытка понять устройство мироздания. Если взять четырех-пяти или еще более мерное пространство, то что там из себя будет представлять острие иглы, это еще вопрос. И кстати, если взять пространство одномерно, если такое существует, то острие иглы будет просто точкой, но в одномерном пространстве и все остальное будет всего лишь точкой, из этого следует, что на одной такой точке может поместиться сколько угодно подобных не имеющих ни длинны ни ширины ни высоты точек, как и в пространстве многомерном, в котором больше трех измерений. Хотя это просто предположение. Но для нас это в данный момент ничего не значит. А вот кто тот бомж, действительно интересно. Он не алкоголик, как большинство бомжей, но тогда получается, что он просто прикидывался бомжем, играл такую роль. Но зачем, почему? Он сам же себя заставил все забыть, чтобы не проговориться. Сказал только что зовут его Григорий.
— Да, — задумчиво сказала Кицу, — это наша большая ошибка, мы не учли подобного варианта, что он сам себя заставит все забыть. Очень хотелось бы знать, как он собирался применить свои способности.
— Мы ведь знаем, для чего, на что именно были закодированы все похищенные девушки. Так что вывод сделать несложно, — ответил Галах. — В первую очередь он собирался разбогатеть. То, что касается высказывания Шамана о его роли, как будущего «серого кардинала всея России» маловероятно.
— Это был только пример, — пояснил Шаман.
— И все же, Шаман, ты был прав, — продолжил Галах, — когда фантазировал на эту тему. Тот пример, который ты привел, вполне вероятен, с маленькой поправкой. Собираясь влюбить девушек в своих протеже-марионеток с последующим замужеством, в первую очередь он собирался разбогатеть. Это не сложно, когда в твоем подчинении, в твоей полной власти чиновники самого высокого ранга. А то, что они, его марионетки с помощью отцов этих девушек, а главное с его личной помощью такими стали бы, тут едва ли можно сомневаться — с его способностями парапсихолога, гипнотическими способностями он всегда сумел бы убедить государственного деятеля помочь перспективному молодому человеку подняться на следующую ступеньку их карьерного роста, достаточно было устроить его встречу с этим чиновником — начальником его воспитанника. Встречи достаточно было просто случайной, пока он не поднялся бы сам, не стал своим в их кругах.
— А может и не помочь подняться, а убедить, — Шаман выделил слово «убедить», — этого самого чиновника уйти на пенсию, рекомендовав на свою освобождающуюся должность молодого преемника, который являлся его подопечным и находился от него в полной зависимости.
— Возможно, — согласилась Кицу. — Ну, а с его помощниками, вроде груздевых и михеевых, все ясно, они или как Михеев покончили бы с собой или посходили с ума или просто все забыли бы. Да они и так мало что знали. Разве что Груздев чуть больше других. Но не ему было меряться силами с этим человеком.
— А меня больше интересует, куда мог исчезнуть перстень, — проговорил Друид.
— Да, это странно, — согласилась Кицу. — Перстень должен был находиться там же, куда и упал, в радиусе одного метра, ни больше. Да и это слишком много. Ни откатиться куда-либо, ни отскочить в низкорослой траве он не мог. Я хорошо видела место, куда он упал, он очень отчетливо блеснул уже перед самой землей.
— И я хорошо видел и запомнил это место, — согласился Друид и веки его приоткрылись на пару миллиметров.
— А мы больше двух часов, — продолжила Кицу, — самым чувствительным металлоискателем сканировали этот участок. И ничего. Как сквозь землю провалился.
— Точнее сказать — испарился, под землей бы его мы нашли, — уточнил Друид.
    Галах промолчал задумчиво, он знал, что Кицу или Друид или Шаман способны найти не то что иголку в стогу сена, а способны найти эту иголку на поле, с которого это сено скошено, даже если она втоптана в землю.
— А вы не помните историю с перстнем, который незадолго до дуэли с Дантесом подарил своему секунданту Данзасу Пушкин? — спросил Шаман.
— Да, случай, надо сказать, очень похожий, — согласилась Кицу.
— Ну-ка напомните, — попросил Галах. — Я помню что-то такое, но не в деталях.
— Да, собственно деталей и нет никаких. — сказал Шаман. — Разве только то, что этот перстень защищал его владельца от насильственной смерти. Александр Сергеевич почему-то не надел его в день дуэли, больше того, он подарил его своему другу, Данзасу. Впрочем, он вообще странно себя вел. Когда со всеми деталями дуэли было решено, а Пушкин настаивал на таких правилах, но это вы все знаете, что практически ни один из ее главных участников не долен был остаться живым — так и получилось, Дантеса случай спас — так вот, Пушкин стал очень веселым, ходил и напевал, словно с него тяжесть огромная свалилась. Но мы сейчас не  об этом. О перстне. Так вот, скоро после смерти Пушкина, Данзас, выходя из кареты зацепился за что-то этим перстнем и он соскочил с его пальца. Укатиться куда-либо далеко на булыжной мостовой он не мог. Но тем не менее, пропал. Несколько часов урядник и все дворники, из ближайших домов, которых тот собрал, обыскали все, ползая на четвереньках, а перстень Пушкина пропал. Данзас, конечно, ужасно расстроился из-за этой потери. Но удивительно, что и пропадать-то там этому перстню было некуда.
— Считаешь тоже самое произошло с перстнем Галины Петровны? — спросила Кицу.
— Да, как и перстень Пушкина, выполнил свою задачу, сохранил ему жизнь до определенного срока, до определенного момента…
— Но Пушкин сам его отдал, — перебила Кицу.
— Ты хочешь, чтобы я подтвердил то, что ты знаешь лучше меня? — спросил Шаман. — Пушкин чувствовал, что полностью выполнил свою миссию, ему пора уходить. Поэтому и был в состоянии эйфории, зная, что скоро окажется в другом месте, в другом мире. Но мы о об этом. То же самое, видимо, произошло и с перстнем Галины Петровны. Единственный вывод, который можно из этого сделать, это то, что Лена была права, что верила своей бабушке в необычных свойствах, необычной силе этого перстня.
— Да, — кивнула Кицунэ, — и оставался он пока еще на земле только потому, что после своего владельца, для которого и был создан, он оказывался только в руках женщин, которые его силу не могли использовать. Но как только им завладел мужчина…
    В это время зазвонил один из телефонов на столе. Галахад взял трубку. Он довольно долго слушал, что ему говорили. Когда положил ее на место, медленно вдохнул в себя воздух, словно обдумывал что-то и сказал:
— Есть новое задание.
— Нашли черную дыру в земле или разбилась летающая тарелка? — спросил Шаман не совсем шутливо.
— Ближе ко второму, — ответил Галахад. — Только пока еще ничто не разбилось. Друид, ты наш водитель, так что иди выгоняй автобус. Кицу, ты тележурналист и ведущая, тебе и микрофон в руки. Я оператор. Шаман наш техник-электронщик. Все. Через десять минут выезжаем.

*   *   *