Туфли коменданта2

Позавтракали в буфете. И хотя женщины были очень утомлены, они решили показать детям Невский проспект. Неизвестно как сложатся обстоятельства, смогут ли они в скором времени побывать в центре города.

Тамара вела за руки детей, а Мария несла два чемодана. Иногда останавливались, давая отдых рукам бабушки и ногам детишек.

Красота зданий не произвела на малышей большого впечатления. Им больше понравился транспорт. Такое разнообразие и количество они  видели в первый раз.
Вздыбленных коней на  Аничковом мосту даже немного испугались.
 И, вот, наконец, добрались до Гостиного двора.
В витрине Гостиного двора была выставлена механическая карусель. Колесо с маленькими креслами вращалось вертикально. На каждом кресле находились игрушки: нарядные куклы, гуттаперчевые пупсы, плюшевые собачки и кошечки, разноцветные пирамидки, яркие мячи…   В центре стоял большой коричневый медведь, лапы которого лежали на рычаге и создавалось впечатление, что это он приводит в движение карусель.
Детей было не оторвать от витрины больше часа.
Тамара отстояла длинную очередь за мороженым и только когда дети лизнули лакомство,  их удалось отвлечь от завораживающего зрелища.
 И тут новое впечатление привело ребятишек в восторг: над головами прохожих поплыли шары, привязанные к длинной палке. Мария не смогла  отказать себе в удовольствии порадовать внучат. Продавец отвязал от палки синий и красный шарики и вручил их детям. Никогда ещё Мария не видела столько счастья на лицах Юры и Анечки.

Время приближалось к обеду. Чувствовалась усталость. Из письма дальней родственницы Татьяны, с которой чудом удалось связаться,  Мария знала,  что  дом, в котором она с мужем и детьми  жила до войны, был разрушен бомбой.  Пойти в комитет, где раньше работал муж, было опасно. Мария жила по чужим документам, которые ей навязал бандит Константин.  Тюрьма ей светила, как « шпионке»,  а заодно и Тамаре. Не принято было в те времена жалеть детей и внуков «шпионов».

Не очень хотелось идти к Татьяне, но другого пристанища на первое время не было.

 Родственница жила в коммунальной квартире, где маленькую десятиметровую комнату занимала медсестра Леночка, семнадцатиметровую – Татьяна, и самая большая комната принадлежала геологу Вадиму и его матери Нине Кирилловне.

Мария знала, что до войны у Таньки было двое детишек. Трёхлетняя дочь Агнесса и  пятимесячный сын Вольдемарчик. Танька любила всё « самое луччее»  Ей казалось, что красивее этих имён быть не может.
Мария мучительно думала, как она с дочерью и внуками разместится в комнате, где уже живут трое.
Найти работу,  получить место в общежитии, устроить детей в детский сад, снять комнату или угол  - на всё это требуется не один день.
Зная Татьяну,  Мария не могла рассчитывать на радушный приём и  спокойное проживание.

Придя в квартиру, Мария поняла, что родственница живёт одна – никаких детских вещей не было.
-  Татьяна, а где же…?
Танька не дала договорить, махнула рукой, сказав: - « Потом!»
Вечером, когда все легли спать, а Мария пошла на кухню постирать детские носочки,  Танька рассказала ей свою тайну.
Тайны эти  Мария ненавидела. Зная, что Маша не выдаст её, Танька рассказывала такие мерзости, от которых сердце кровью обливалось. Вот и сейчас, Мария услышала то, о чём предпочла бы никогда не знать:
-  А что бы ты на моём месте делала получив похоронку в ноябре? С двумя детьми как бы я жила? Кому бы я была нужна? Что сделала, то и сделала! Бог добрый, простит! У всех свои грехи – распалялась Танька.
-  Что же ты сделала?
-   А то и сделала…  Задушила я  Вольдемарчика. А, всё равно, он бы блокаду не пережил. Мучился бы только дольше. А я тихонько и быстро, прости Господи.
Положила ему на лицо подушку, а когда он дышать перестал, посадила на подушку Агнессу. Велела не слезать до моего прихода.
Вышла из квартиры. Спустилась на первый этаж и стала ждать кого-нибудь.  Долго не ждала.
Две соседки, как вошли в подъезд, так я сразу притворилась, что с сердцем плохо.  Попросила их помочь  до квартиры дойти. А у двери, вроде, как мне ещё хуже стало. Говорю: - « Помогите до кровати…»
В комнату вошли, тут я как закричу: - « Что ты, дурочка,  наделала! Зачем на братика села?»
 Соседки Агнессу с Вольдемарчика сняли. Ну, видят он мёртвый. Милицию вызвали. Вобщем, решили, что малыш кричал, сестрёнке надоело, она и успокоила его. Что с ребёнкаи возьмёшь? Определили как несчастный случай.
 Вольдемарчика я схоронила. А Агнессу решила в Детский дом отвести.
Красивенькая она была. Может я,  её потом, забрала бы к себе. Когда б сама устроилась, замуж бы удачно вышла и забрала бы… Она б красавицей выросла! За генерала могла бы выйти…
Привела я её к Детскому дому. Холодина. Ветер. На крыльцо посадила, цыкнула, хворостиной пригрозила! Она знала – меня не послушаешь, плохо будет.
Сама пошла за дерево спряталась.

 Смотрю, Агнесска уже замёрзла, плакать стала. Ну ни одна сволЫчь  не выходит! Что за народ! Минут десять она орала. Потом гляжу – баба какая-то из ихних вышла. По сторонам посмотрела, никого не увидела и Агнессу в дом увела. Больше я дочку не видела.

А в прошлом году познакомилась я с Гришей. Он капитаном служил на подводной лодке. Заболел чем-то. Детей у него быть не может. Сейчас в «Макаровке» преподаёт. Живёт в офицерском общежитии.  Квартиры им стали давать. Сначала семейных обеспечивают. Думали мы пожениться, да нам добрые люди подсказали, что тогда не видать ему квартиры. Моя комната в зачёт пойдёт. А вот если бы Гриша усыновил ребёнка, тут, уж, ему бы, как  одинокому отцу, предоставили бы « саму луччую».
Тут я про Агнессу вспомнила.

За две палки копчёной колбасы, уборщица  дала мне адрес усыновителей. Семья полковника её взяла. В Москве живут.
 Как дура набрала  целу сумку подарков: и колбасу, и консервы, и бельё постельное.
 СволЫчи! С лестницы меня спустили! Руку вывихнула. До сих пор болит.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2012/12/18/1412