Сын

        Рассказ участвует в двадцать девятом Конкурсе из серии конкурсов ВЕРНИСАЖ по картине Стива Хэнкса. Обязательные слова в рассказе - пакет, слеза, секунда, ритм, отречённый.


               
       По приказу начальства я ехал в командировку. Но рассказ мой будет совсем не о том, как я выполнил задание начальника, а об истории, которую услышал от попутчика в вагоне поезда.
   Когда я вошёл в купе, он сидел за столиком и наблюдал из окна за провожающими и  пассажирами. Я распаковал чемодан, достал кулёчки, коробочки, немного спиртного и предложил ему составить мне компанию - отведать продукты, которые положила мне в дорогу заботливая жена. Надо сказать, что мой попутчик оказался не капризным человеком. Он не отказался от приглашения и выложил на стол всё, что было у него, из продуктовой сумки. Был он мужчиной интеллигентного вида,  по возрасту  сорока с лишним лет.
    Мимо окон вагона пролетали городки и полустанки. На улице стояла весна, горячая пора для людей, живущих в сельской местности. Видно было, как на огородах трудились люди, что-то ковыряя в земле лопатами, как отощавшие за зиму коровы паслись на полях, пощипывая негустую  траву, и как в холодной ещё речке купаются, впервые в этом году, мальчишки.
    Познакомившись, я узнал, что его зовут Виктором, и  что едет он на похороны своего товарища, который погиб вчера в автокатастрофе. Утром ему надо было сходить с поезда, а мне, ещё много часов, ехать дальше, до своей станции. Выразив ему глубокое соболезнование, я наполнил рюмочки и предложил ему выпить за помин души его товарища. Мы выпили и разговорились. Вернее, он стал рассказывать, а я внимательно, стараясь не перебивать его, слушать.
   - Не верится мне, что Ивана нет в живых. Я его знал с тех пор, когда вместе с ним  ходили в одну группу детского сада, а потом учились в школе. Считай, всю сознательную жизнь, сколько себя помню, с ним дружили, - бесстрастным голосом начал он своё горькое повествование.
   - Жизнь разлучила нас с Иваном после окончания института. Разъехались, согласно распределению, по разным городам, завели семьи, поженились. Иван потом, при встрече, рассказывал мне, что со своей женой, Катей, познакомился на вокзале. После неожиданной смерти родителей (врачи так и не сказали ей причину смерти, диагноз), осталась она сиротою, одна во всём белом свете. Не было у неё ни денег, ни родных, ни знакомых. Квартиру пришлось освободить, так как она, как сообщили чиновники, стояла на балансе жилищной конторы и новые жильцы уже ждали вселения. В слезах, под зонтиком, сидела она на старом  чемодане, ожидая непонятно чего. В эти тяжёлые минуты, в эту секунду и увидел её Иван, сошедший из только что подошедшего поезда. Его удивило то, что она не спешила ни к открытым дверям поезда, ни к вокзалу, а сидела, безучастно уткнув лицо в бумажный, уже мокрый, пакет. А дождь лил, не переставая. Жалко, до слёз, стало ему эту девушку и, после недолгого разговора с ней, привёл он её домой, к родителям. Полюбили они друг друга, поженились и мечтали никогда не расставаться. Появились детишки, и мелкие семейные заботы навалились на них. В общем, всё было у них так, как у большинства людей нашей страны. Хорошим, настоящим человеком был мой друг. Обидно, что так глупо закончилась его жизнь, - он замолчал, поглядывая в окно.
   - Беда пришла внезапно. Никто её не ждал. Еду, в надежде хоть как-то утешить его жену, Екатерину, детей и, по мере возможности, помочь материально, деньгами. Осталась она одна, с двумя детьми. Дети у них почти взрослые. Сын Антон, в восьмой класс ходит, а Алла, дочка, десятый заканчивает, но взрослые дети и расходы требуют  большие. Тяжело им придётся, -  вздохнул он.
   - Жена мне, перед отъездом, наказала, чтобы я ненавязчиво, корректно  предложил Кате помощь. Боится ненароком обидеть её. Вот я и думаю, как мне поступить. Ничего, думаю, что я с этой задачей справлюсь, - он достал дорогие сигареты и зажигалку, но прикуривать не стал. Наверное, вспомнил о табличке в коридоре вагона, - у нас не курят. Поезд шёл, покачиваясь в определённом ритме, к очередной станции и свет фонарей на столбах, отражённый в зеркалах купе, мелькал перед нашими глазами.
   - В  доме, где мы жили, в основном жили семьи военнослужащих. Наши с Ваней родители тоже были когда-то офицерами, а потом ушли на заслуженный отдых. В доме было три подъезда. Один из подъездов использовался как общежитие для малосемейных, а два других отданы под квартиры.
    - В то время у нас, жителей этого дома, было заведено помогать семьям соседей при рождении ребёнка, свадьбах, смерти кого-то из них. Никто не отказывался внести свою долю, хотя никто не заставлял их делать это. Давали столько, сколько могли. Если денег не было, помогали продуктами, или принимали активное участие в организации мероприятий, какими бы они не были – грустными при похоронах или весёлыми на свадьбах. Дружно жили. Но и тогда находились чёрствые душой люди, которые думали только о себе.
    - Расскажу Вам один случай, который возмутил всех жильцов нашего дома до глубины души. Жила в одной из комнат общежития, после смерти мужа,  женщина с мальчиком. Звали его Никитой, а его маму Евдокией Петровной. Вместе мы играли на улице, ходили в лес, участвовали в спортивных кружках. Он от нас, ровесников, ничем не отличался. После окончания школы он куда-то уехал. Говорили люди, что  он хорошо устроился, работает маленьким, но начальником.
    - Жизнь не стоит на месте. В заботах о семье, работе проходили у нас дни за днями, и мы как-то забыли о Никите. Многие из соседей по дому поменяли место жительства, уехали, кто куда мог, а в их квартирах  поселились новые жильцы.  Тётя Дусе ехать было некуда, она нигде не работала, всё время болела. Что у неё было со здоровьем, я сказать не могу.
    - Она стала заниматься тем, что жарила подсолнечные семечки и продавала их. Нет, она не ходила с ними на базар, а продавала, не выходя из квартиры,  дома. Скоро у многих жителей нашего квартала вкусные семечки были и в карманах, и в дамских сумочках. Она умела их жарить. Вкусные были у неё семечки. Откуда она брала сырой товар, для меня до сих пор остаётся загадкой. Пенсию она не получала, так как, наверное, была не пенсионного возраста. 
     - Долгими  зимними вечерами  сидела тетя Дуся у старенького телевизора, не выходя из своей комнатки, и соседи, кто её знал, подкармливали её кто остатками борща, кто куском хлеба. Ведь одними семечками сыт не будешь.
     - Весной, немного окрепнув, она выходила во двор, на лавочку. Потом мы нередко наблюдали, как она собирает бутылки и банки из-под консервации, которые выбрасывали жильцы. Оглядываясь, чтобы никто не увидел, она прятала в холщовую сумку прокисшие маринованные огурцы и помидоры. Наверное, дома варила себе из них борщ.
    Проходили годы, а у нас во дворе, кажется, ничего не менялось. Но так казалось только на первый взгляд. Квартиры занимали другие жильцы.
    - Давай, Витя, ещё выпьем по маленькой, - предложил я, наливая водку в рюмки. Выпив и закусив, он продолжил свой рассказ.
    - Умерла наша соседка по дому, тётя Дуся, осенью. Как обычно, женщины стали собирать деньги на похороны, стали сносить продукты, чтобы после похорон помянуть её, по христианскому обычаю, купили гроб. Но уже не все, как когда-то,  давали деньги, продукты, и не все хотели идти на похороны. Через день после смерти Тётю Дусю привезли из морга. Она лежала в гробу, пожелтевшая и, кажется, помолодевшая.  Болезни больше не беспокоили её.
    - Никита, её сынок, приехал вечером. Знакомые и соседи около полуночи разошлись по домам, и он остался до утра в квартире, наедине с матерью.
    - Утром Никита ушёл в горсовет, чтобы получить деньги на похороны матери. Прошло час, два, три, а его всё не было. Не пришёл он и через четыре часа. Соседи не на шутку забеспокоились. Пора было выносить тело. Уже стояла машина у подъезда, ждали её сына, но он так и не появился.  Похоронили её, не дождавшись Никиты.
    - Всякое говорили соседи, оправдывая его - и что убили его, и что в милицию он попал, напившись с горя. Через несколько дней всё же нашлись люди, которые  видели его в городском совете и в сберегательной кассе, где он снимал со счета сберегательной книжки матери, по справке о смерти,  десять тысяч рублей, в то время, когда гроб с телом тети Дуси поднимали в кузов машины.
    - Видели его и на вокзале, когда он брал билет на поезд. Уехал Никита, не похоронив мать. Уехал, как вор, забрав деньги и не простившись с ней. Боялся, что его ограбят?  Грабители, наверное, не стали бы забирать у него деньги? По всякому обсуждали люди это событие. Удивлялись, как тётя Дуся, голодая, без работы, смогла накопить такую сумму, по тем временам довольно большую, на книжке. Видно, очень ей хотелось помочь своему единственному, любимому сыночку, финансово поддержать его. Ни от кого не услышал я слов в его защиту. Не по-людски поступил сын.
    - Мать его, пусть земля ей будет пухом, простит. Но этот поступок, хочет он этого или нет, будет всю жизнь мучить  его. Перед Богом или перед Высшими силами, но придётся Никите, когда наступит его час, держать ответ. Справедливость должна восторжествовать.  Так закончилась  история, которую я вам хотел рассказать, - сказал Виктор и, с сигаретами в руках, пошёл в тамбур.