Второй шанс

Открыл глаза, и ноги моментально подкосились: вместо привычной пошарпанной стены с картиной изображающей Безымянного индейского вождя, на Дмитрия Палеха смотрело море. Настоящее море. Ленивое, еще по утреннему сонное с неторопливыми чайками и плоскими волнами, не спеша заползающими на песчаный пляж и также не спеша отползающими обратно.

Чайки о чем-то перекрикивались, море шелестело, ветер освежал его лицо. Все было настоящее. И даже песок, судорожно сжатый пальцами, был настоящий: грязный, с пылью, крошечными веточками, кожурой семечек и окурками, в общем, все, чего в достатке на городском пляже переполненного туристами курорта.

Палех осмотрелся. Место Дмитрий узнал сразу. Узнал и не узнал одновременно. Это была та часть пляжа, которая разместилась между выползающим на сваях в море рестораном «Золотое руно» и спасательной станцией, только что-то во всем происходящем было не так.

Во-первых, не тем было место, где Палех должен был проснуться, так как засыпал в собственной кровати своей же однокомнатной квартиры, расположенной не то что далековато, а вообще в другой стране.

Во-вторых, сейчас было лето, а засыпал Дмитрий зимой.

И самое главное – все вокруг было такое, как будто Дмитрий перенесся во времени назад, лет на десять, а то и больше. Об этом говорили лавочки на кромке пляжа, у самого начала набережной и они – были; хотя Палех отлично помнил тот год, в котором лавки убрали и вместо них водрузили отлитые из бетона фигурные скамейки. Между лавками стояла ива, которую спилили при реконструкции подъезда к пляжу, а сама набережная была не вымощенная плиткой, как положено, а покрыта асфальтом, естественно залатанным-перелатанным. Да и сам ресторан «Золотое руно» не сверкал отполированными боками, стилизованными под борта греческой триеры, а был самым, что ни на есть заурядным строением, плоским и некрасивым, каким его помнят разве, что старожилы, и каким он был те же десять лет назад…

Палех схватился за голову. На лицо все признаки шизофрении. Он встал и осмотрел себя: на ногах светлые помятые брюки из льна, на теле синяя футболка, на ступнях пляжные шлепки – все то, что он носил ТЕМ летом. В карманах ключи, немного мятых денег, пачка «честерфильда» и одноразовая зажигалка.

День только начинался, поэтому на пляже никого не было. Тот самый промежуток времени, когда ночные гуляки уже разбрелись по домам, а самые ранние пляжники еще не стянулись со своими покрывалами занимать на песке самые лучшие места у моря.

Город начинался сразу за набережной – в море смотрела стена старых, трехэтажных «сталинских» домов построенных после войны: со шпилями, высокими окнами, коваными воротами в пролетах дворов, но еще с пошарпанной голубой штукатуркой.

В голове немного шумело, но не настолько, чтобы терять сознание. И Палех с удовольствием бы его потерял, так как все смахивало на странный сон: вот он упадет и вскочит уже на своей кровати. Но разум упорно не мутнел, наоборот был светел, чист, работал как компьютер.

Набережная пуста. Где-то вдалеке дворники заметают вдоль бордюров; поливальная машина поливает широкие газоны с цветами.  Палех выбрался из вязкого песка на твердь набережной и побрел на автомате в сторону центральной площади.

Надо ли говорить, что мысли бродили в голове ходуном?

Увидел сидящего на лавочке мужичонку, и как можно безобиднее спросил:

- Не подскажете, который час?

Мужичок как мужичок: брючки, пиджачок, летняя шляпа; сложил газету и посмотрел на часы:

- Без четверти шесть.

Дмитрий решился на второй шаг.

- А не подскажете, какой нынче год?

Мужичок усмехнулся.

- Вот ведь народ, а? Просят, просят, поклоны бьют, желания загадывают, а как сбывается… сплошная психологическая растерянность.

- В смысле?

- В том смысле, Дмитрий Дмитриевич, что вчера вечером вы думали об этом месте?

- Да, - сознался Палех после секундного размышления.

- А об этом времени?

- Да, - сознался Палех уже сокрушенно.

- Вот и все. Место и время, все как желаемо.

- Простите, а вы кто? – Палех ощутил нестерпимое желание сесть и закурить, поэтому шмякнулся задом на доски и автоматически достал сигарету.

- Я? Я работник ведомства, к которому были устремлены ваши чаяния и угрызения. Вот… - мужичок достал из внутреннего кармана своего пиджака блокнот и зачитал: - Палех Дмитрий Дмитриевич, 1978 года рождения, место жительства Сергиев Посад, ха-ха…

- Что? – с тревогой спросил Дмитрий.

- Да ничего, просто шутку вспомнил про «пассат» отца Сергия…

- Ах, да, слышал.

Мужик спрятал улыбку, собрался и продолжил:

- …работает художником-оформителем, рисует-малюет, то, сё… ежевечерне обращается к невидимой силе, предположительно Богу, чтобы тот дал ему второй шанс с некоей Лукьяновой Маргаритой Олеговной, буквально: «…я бы все сделал не так». Так?

- Так, - снова сознался Дмитрий, с удивлением глядя на сигарету – он бросил курить еще два года назад, но вдыхал, словно не курил всего час.

- Ну, вот – желание выполнено: вы снова в 99 году, а именно 12 июля 1999 года, в городе Черноморске, где и получаете свой второй шанс с Лукьяновой Маргаритой. Получите – распишитесь, - мужичок протянул какой-то бланк с неразборчивыми каракулями.

- Вы ангел? – спросил Палех.

- Я похож на ангела?

- Ну, вы же сами сказали: обращался к Богу. Значит, Бог прислал своего подручного, ангела…

- Послушай Дима, - мужичок снисходительно, словно ребенку, начал объяснять. – На Земле живет семь миллиардов страждущих, из них примерно половина обращается к Богу с ежедневной просьбой о том, о сём… как ты думаешь, Бог в силах всем помочь?

- Ну, он же всемогущий.

- Дима, но он же не Дед Мороз, чтобы за одну ночь успеть ко всем деткам… надо уже как-то различать, где сказка, а где суровая реальность! Он не может помочь всем, понимаешь?

- Понимаю…

- А любит всех.

- Наверное.

- Любит, любит, не сомневайся… - мужичок ласково похлопал Дмитрия по плечу. – Всех: и хромых, и косых, и жучков и червячков, и праведников, и грешников… Да-да, Дима, таких как ты тоже…

Палех курил и сокрушенно кивал головой.

- Вот. Ну и как ему всем помочь? Поэтому создана межведомственная комиссия, и там на этой комиссии, в порядке лотереи удовлетворяются самые разные, но только исключительно благие и раскаятельные просьбы… ну, или немного другие…

- Другие?

- Ага, вот, например, пришлось мне накануне помочь одному хорошему человеку, чиновнику, тридцатый, практически юбилейный, миллион из казны в офшоры вывести, казалось бы: что проще… но, это только со стороны все просто – а знание нюансов, международного законодательства, схемки всякие придумывать надо? И все это - в сжатые сроки!

- Вы и такие просьбы выполняете? А как же мораль?

- Дима, если б ты получал такие откаты как мы, то уже давно плюнул на всякую мораль, поэтому времени на всякие сентиментальные безделушки, типа твоей просьбы, катастрофически не хватает. Я, между прочим, от тебя сразу в патриархию, - мужичок указал пальцем вверх. – Оттуда срочный заказ поступил, тоже что-то со временем связано… Но тебе повезло – твоя просьба пошла по нашему ведомству, и босс распределил на меня… будешь расписываться? А то мне пора – дел куча.

- А кто ваш босс?

Мужичок на секунду снял шляпу и снова одел. Дмитрий увидел торчащие из коротко стриженных волос маленькие рожки.

- Дьявол!  - вырвалось из горла, и Палех сдавленно закашлялся.

- Дьявол, дьявол, князь мира сего… а что, есть какие-то проблемы?

- Проблемы?! – переспросил Палех. – В сделке с дьяволом?! Да вы видно издеваетесь!

- Послушайте, гражданин… - мужичок заметно терял терпение, перешел на официоз и снова прочитал из блокнотика: - «Вот было бы здорово, вернуться туда, в тот день, то июльское утро, когда я встретил Риту – я бы все сделал по-другому, я бы не вел себя как идиот…». Ваши слова? Ваши. Повторяли вчера перед сном? Повторяли. Конкретизировали адресата обращения, Бога там, Дьявола? Нет. Так что вы ведете себя как идиот?

- Я не обращался к Дьяволу!

- Димочка, дорогуша моя, а какая разница?

- К-как, к-какая? – поперхнулся Палех.

- Ну, вот какая?

- Как же… Бог – это чистое, светлое, безгрешное… все, что он дает то истина; а Дьявол…

- Ну-ну… а Дьявол?

- Это зло.

- Зло говоришь, ну, ладно… - мужичок встал с лавочки, взял газету.

- Постойте! Но что мне делать?

- Делай то, что собирался делать: не веди себя как идиот.

- Легко так говорить…

- Ну, давай, мне пора, засиделся я с тобой…

- Не знаю, как вас зовут…

- Игнат.

- Игнат?

- Да, это мое земное имя. Не нравится?

- Почему, хорошее имя… Игнат скажите: а я действительно получил второй шанс?

- Ох, опять двадцать пять, - Игнат вздохнул. – Ну, да.

- И что действительно никакой разницы от кого он?

- Действительно, действительно…

- И Маргарита вот сейчас… - Палех посмотрел на часы Игната, - через пять минут выйдет сюда, на пляж, как тогда… 12 июля 1999 года… и мы с ней познакомимся? Да?

- Да, я же сказал…

- Ну, так я пошел?

- Расписываться будешь?

- Вы знаете, я как-то не могу… может в следующий раз?

- Блин, вот всегда такое кидалово… - Игнат хлопнул ладонью по бедру, - а как же моя отчетность? Мне что, без зарплаты сидеть? Мне чем детишек кормить, Игнатовичей? У меня, между прочим, самые высокие производственные показатели – один лимон сто пять тыщь заказов только на этот день! У меня знаешь, какая текучка бывает? – голова набекрень к вечеру! И если каждый мне показатели будет портить…  Эй, ты куда?

Дмитрий развернулся и побежал на то место городского пляжа, где очутился вместе с рассветом. Он спешил. Сейчас должен раздаться гудок парохода, он, Дмитрий Палех, должен оторвать голову от песка и увидеть, как на пустынный пляж выходит девушка с длинными волосами, сбрасывает халатик и остается в синем купальнике, трогаем пальцами воду, и потихоньку заходит в море, чтобы через секунду погрузится в него, размеренно поплыть в сторону восходящего солнца.

А он не раздумывая прыгнет за ней, двумя гребками догонит и по хулигански брызнет водой на волосы, она возмущенно глянет на него, но он ошеломит ее по-дурацки отчаянным вопросом, она рассмеется, завяжется разговор и они выйдут из моря уже вместе, чтобы в отличие от того 1999-го года - больше не расставаться, ни в 2001-м, когда он первый раз уйдет от нее, увлекшись другой женщиной; ни в 2005-м, когда он, прощенный и возвращенный, вновь побежит за призрачной мечтой и оказавшейся всего лишь очередной иллюзией; ни в 2007-м, когда уже она уйдет от него, вернувшись в этот приморский городок…

Дмитрий Палех уселся на песок и стал ждать. Он закрыл глаза. Сердце вздрогнуло – раздался пароходный гудок. Он медленно приоткрыл веки и посмотрел на берег. Сердце упало. На пляже никого не было. Он вскочил, осмотрелся – никого, и вдруг ее голос…

- Вовка, а ты воду взял?

- Ага.

- А крем? Я приготовила на тумбочке.

- Да, взял, вот он…

Палех повернулся на голос как ударенный током и обомлел, увидев Маргариту. Она действительно направлялась к пляжу, только не сама, а в сопровождении высокого парня. Они шли, обнявшись руками, неспешно, с нежностью глядя друг на друга. На безымянном пальце Маргариты блестело обручальное кольцо с камушком. Остановились, поцеловались и снова побрели по песку, пока не добрались до того самого места на пляже и расстелили покрывало. Маргарита скинула халатик, подошла к воде, потрогала ее ногой и смело вошла в нее, а ее спутник, пошел за ней, без разведки бросившись в прохладное море, двумя гребками догнал Маргариту, нарочно брызнул водой на её волосы, и со смехом поплыл дальше, мощными гребками рассекая волну…

...Палех брел по набережной совершенно опустошенным и непонимающим происходящего. На лавочке никого не было, мужичок Игнат уже испарился, и только газетка лежала на самом краю скамейки.

Дмитрий уселся на обшарпанные доски и снова закурил сигарету. Голова была совершенно пустой. Он взял в руки газету и без всякой мысли развернул ее, пробежался глазами по ничего незначащим заголовкам провинциального СМИ, пока не остановился на дате газеты: 21 июля 1999 года.

Черт Игнат все перепутал! Вместо 12 июля перенес его в 21-е. Это было фатальной ошибкой. Будь сейчас 12-е, Дима познакомился бы с Маргаритой на пляже, за два дня до ее запланированной свадьбы, и они бы без памяти влюбились друг в друга, и Маргарита, спровоцировав грандиозный скандал среди родственников,  отказалась выходить замуж за своего жениха Володю, бросила все и они вместе с ней уехали в его маленькую квартиру в Сергиевом Посаде, и там, новый Димка Палех все бы сделал по-другому, воспользовался этим вторым шансом, сберег бы свою любовь, и не вел бы себя как идиот… 

Видимо все-таки есть разница, кто выполняет твои желания. Палех достал сигарету, закурил, и побрел по просыпающемуся городу, совершенно не зная, что ему делать в этом 1999-м году.

Игнат появился из воздуха, побрел рядом с виноватым видом.

- А ты думал, только у вас, у людей, сбои в производстве, только у вас булавы падают и спутники пропадают? Мы ведь тоже не застрахованы – человеческий фактор! Я вот только что одному хорошему человеку «брегет» с руки убирал, как чувствую:что-то не так пошло, я рывком сюда… Слышь Дмитрич, не горюй, я все исправлю, только давай это… между нами все оставим, окей? Сейчас я тебя потихоньку в 12-е июля отправлю и ты там, уже умудренный опытом, все наладишь… да?

- Нет, - Палех остановился, серьезно посмотрел на Игната. – Давай меня назад… глупая эта затея была…

Он посмотрел назад, в сторону пляжа.

- Она здесь счастлива – пусть так и будет. А меня домой отправь, в мое время, к моей Маргарите, и я попробую что-то исправить в своей настоящей жизни.

- Ну, как знаешь, - Игнат снял шляпу и вытер платочком вспотевший затылок. – Жара начинается… готов, к перемещению?

- Ага.

- Ну, пока, Дмитрич.

Палех открыл глаза и вскочил на постели. На него смотрел со стены Безымянный индейский вождь, невозмутимо сверлящий его хладнокровным взглядом.