О любви к людям

 Выходной тянулся и тянулся...  Как паутина за пальцами...

 Писем не было, телефон молчал, и сволочь-тоска, распоясавшись, так схватила меня за глотку, что промаявшись пол дня и не в силах справиться с нею, отправилась я за дружеской поддержкой. Эх... Знала ведь, что затеваю пустое, но...

 Волею судеб осталась я в этом городе одна-одинешенька. Друзья как-то незаметно  рассосались по разным городам и весям, любимый был за тысячу километров, в другой, бывшей когда-то родной, стране...

 Вот тоска-то по нему и сжирала меня теперь так, что иной раз казалось и не выжить... Стержень мой внутренний гнулся и скрипел, грозя сломаться, как мачта хлипкой яхтенки попавшей в шестибальный шторм.

 От безысходности и невозможности что-либо изменить, хотелось биться головой о стену. Но это было глупо. Мало того - опасно. И я приступила к реанимационным мероприятиям - отправилась к единственной сохранившейся, не подруге, а так, старой знакомой, у которой  в жизни было одно любимое занятие - смена квартир, была еще страсть к котам - домашним, уличным, фарфоровым, и собака, которую обожали все домашние и окрестные кошаки.

 Товарка моя нешуточно страдала мизантропией, а посему отличалась склочным и неуживчивым характером. Мне же она упорно названивала, и привечала, как единственного человека до сих пор не рассорившегося с нею, к тому же, бывшую однокашницу. Ну а я терпела ее звонки исключительно в силу собственного великодушия, хотя личных встреч всячески избегала. Но на сей раз меня, что называется, допекло... И чтобы не вышибить от тоски лбом стену, я решила сменить обстановку.

 Подойдя к щеголеватой двери ее, (пятой за семь лет!), квартиры, я остановилась и тяжело вздохнув, натянула на физиономию радостную улыбку. Без стука, (слава домофонам!), вошла в прихожую, где была немедленно приперта к стене восьмидесятипятикилограммовым, добродушным сенбернаром Петей. Попинав меня башкой, Петя требовательно протянул мне здоровенную, замурзаную лапу. Удовлетворенный дружеским приветствием, протянул другую, после чего шумно вздохнув, удалился.

 Держа на отлете измазанную в результате "лапопожатия" чем-то черным и липким руку, я несколько успокоилась. Меня наконец немного попустило, мышцы щек, растянутые насильственной улыбкой, расслабились, и она стала почти дружелюбной и естественной.

 - Привет! Раздевайся! - моя приятельница мимоходом озабоченно взглянув на меня, прошмыгнула мимо, держа в руках жмут смятой туалетной бумаги. В прихожей резко и противно завоняло кошачьим дерьмецом.

 - Заходи! - не глядя на меня, прокричала она пробегая обратно. - Представляешь... -  снова показавшись из комнаты, и прижимая к себе черного, лоснящегося кота, она прокашлялась и, несколько снизив децибелы, доверительно сообщила:

 - Этот бандит только что нагадил мне в постель! Ох ты ж котишечка, шалунишечка такой! Представляешь, залез под покрывало и наделал! Ой, а я села! - Она повернулась ко мне отклячив зад, - вишь, мокрое пятно! - Подняв выдиравшегося из рук "котишечку" повыше, Нэля смачно чмокнула его в нос.

 - Придется брюки переодеть... Я щас!  А ты иди на кухню. Чайку? Кофейку? Как дела? - взглянув на мою оттопыренную грязную руку, она хохотнула и швырнула мне смятое полотенце, - на! Вытри Петькино гостеприимство. Так что там у тебя?

 - Да что-то...

 - Ой, - прервав меня на полуслове, снова заголосила подружка, - ну ты посмотри! Кыс-кыс! Чего ты хочешь, ну куда ты? Хочешь на полочку???

 Я замолчала, с тоской глядя, как наглый "котишечка" примеривается запрыгнуть на верхнюю полку довольно замысловатого мебельного изделия.

 - Так что ты там хотела  рассказать? - вопросила снова Нэля, и не дав вставить ни слова, натянув на лицо страдальческую мину, продолжила:

 - Слуша-а-й... Как же тебе хорошо! Счастливая... Живешь одна, вот таких обормотиков, чмок, чмок, чмок, нету,  -  она наконец удачно подсадила кота на вожделенную полку. - А нам яичечки отрезали, чмок, чмок, правда котик? Теперь нам никакие девочки больше не нужны! А он ничего, видишь, какой бодрый, какой миленький,  - на сей раз обращаясь уже ко мне, расплылась она в улыбке. - Кастратик ты мой!

 “Кастратик”, похоже мало озабоченный своим увечьем, поразмыслив, сверзился с полки прямо на плечи своей хозяйке. Мимоходом он полоснул когтями по любящей руке, игриво вздыбил на загривке шерсть, и резво ускакал в прихожую.

 - Ну ты только посмотри! Ну и бандюганчик же! - с восторгом пропела Нэля, слизывая выступившую на руке мелкими каплями кровь.

 Тучи в моей душе снова стали сгущаться, удушливым смогом ее стала окутывать какая-то унылая злоба, а ум невольно задался нелепым вопросом - что же нужно для того, чтобы подружка любила людей, или, к примеру, хотя бы меня, так же нежно, как этого наглючего котика... В постель что-ли ей нагадить нужно для этого...

 Обругав себя за столь непристойные и грубые мысли, я со вздохом направилась было в ванную комнату, дабы отмыть черные пятна с руки, ибо полотенечко их только усугубило, но была остановлена хозяйкой.

 Так с замурзаной рукой, не попив чайку - Нэле нужно было покормить еще четверых своих “котишечек” сбежавшихся на шум, и, -  Ой, я же сегодня дворовых еще не кормила! Как раз еще и Петю выгулять пора, потом попьем! - мы вышли под ледяную ноябрьскую морось во двор, где к вальяжно вышагивающему любимцу тут же потянулась местная кошачья братия в количестве пяти особей.

 Выслушав подробнейший рассказ о каждом из приблудившихся к подъезду котиков, о “паскудных” бабках-сплетницах, о мерзкой погоде, я  “внезапно вспомнив” о неотложном деле, наконец убралась восвояси, в который раз зарекаясь ходить в гости.

 И в следующий раз, когда одиночество и тоска снова вздумают всласть порезвиться в моей душе, я уже не пойду спасаться в эту компанию котов, пса, и их странной хозяйки ненавидящей весь род людской, и обожающей своих питомцев-кошаков даже за их пакости...  Где единственное любящее людей существо - это покладистый сенбернар с человечьим именем Петя. Лучше уж поброжу по серым, промозглым улицам и помечтаю о том времени, когда вместе со снегами истает наконец разлука, а с нею и печаль... Может быть...

 С этими мыслями я вскарабкалась на свой девятый этаж, и уже у самой двери вдруг услыхала, как коротко и требовательно звякнул мобильник - “абонент снова на связи”.

 Сердце прыгнуло и затрепыхалось где-то в горле.

 Быстро отперев дверь, войдя в прихожую, не снимая одежды, я дрожашей от нетерпения рукой набрала заветый номер...
____________________
Иллюстрация: акварель итальянской художницы Agnes Cecile