Карачун

КАРАЧУН
  Этой ночью кто-то крепко рассердил ветра. Или, может, не рассердил, а обидел здорово, и ветер с обиды той разошелся так, что от облаков на небе лишь мелкие клочья остались. Да и не только облакам досталось от распоясавшегося не на шутку буяна. Он носился по лесу, вздымая огромные клубы снега, безжалостно гнул деревья, и швырял с их верхушек обледенелые ветки на разное мелкое зверье, которое суетливо искало место, куда бы можно было поскорей спрятаться от проделок свирепого разбойника. А когда звери попрятались, обрушил ветер всю свою злую мощь на одинокого лыжника, медленно пробиравшегося средь рыхлых сугробов лесной просеки. Ох, и досталось сегодня страннику от разгулявшегося татя. Сперва его с ног до головы снегом осыпал ветер, потом повалил перед путником сухую елку, затем еще одну, но и этого показалось мало безобразнику. После небольшой передышки стал разбойник бросать в лицо путешественнику ночному самую жесткую снежную крупку. Такую жесткую, что она любое лицо мигом в кровь издерет. Изо всех своих сил ветер старался, чтоб как следует насолить настырному лыжнику, а тот всё шел и шел своим путем. И уже вне себя от злости, решил ветер вырвать с корнем красавицу ель из промерзшей земли да повалить её прямо на голову упрямого странника. Поднатужился разбойник над елью, заскрипела она жалобно, предчувствуя скорую гибель, но тут вдруг лыжник резким взмахом своего посоха утихомирил зарвавшегося лиходея.
  - А, ну перестань, бесстыдник! - раздался по лесу громовой голос, и ветер смутился.
  Сначала смутился он от окрика дерзкого, а потом узнал в одиноком путнике славного волшебника Деда Мороза, и в дрожь его легкую бросило от этакого открытия.
  - С этим лучше не связываться, - подумал про себя ветер, притих тут же и спрятался на дно самого глубокого лесного оврага.
  И сразу же в лесу стало тихо. Напуганные ветром обрывки облаков унеслись куда-то в непроглядную тьму, оставив на черном небе лишь бледную луну в звездном окружении. Из глубоких нор, что под старыми корнями вывороченных деревьев сокрыты были, вылезало к свету луны лесное зверье. Вылезало и кланялось уважительно волшебнику, продолжавшему торить лыжню средь сугробов. Оживал лес. Это только не знающие люди, думают, что в лесу зимой жизни нет. Ошибаются они: есть в лесу жизнь и много её. И, бывает, такое в ночном зимнем лесу случается, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Вот, как сейчас, например.
  Мороз перебрался через поваленное на просеку дерево, остановился, чтоб отдышаться чуть-чуть и тут заметил меж молоденьких елочек звериное столпотворение. Не меньше десятка мелких зверьков сновали туда-сюда возле запорошенных снегом лесных красавиц.
  - Чего это они там затеяли? - прошептал чуть слышно волшебник и решил подобраться к звериной суете поближе.
  А как подобрался, так даже головой закачал от удивления.
  Под заснеженными еловыми лапами сидел маленький мальчик. Лет семи от роду малец, не более того, в драном пальтишке, рыжей шапке да в огромных серых валенках, явно с чужой ноги. Сидел мальчишка под елкой и горько плакал.
  - Чего ревешь? - наклонился Мороз к хныкающему мальчишке. - Отвечай.
  Мальчонка же на спрос - ни гу-гу. Всхлипывает только да глаза на седобородого старика таращит.... И так долго таращил, что волшебник еще раз хотел вопрос свой повторить, но тут прыгнувшая на плечо Мороза белка, хотение то рассеяла. Мигом рассказала она волшебнику обо всех горестях плачущего мальчугана.
  - Мать он свою никак не найдет, - торопливо зашептал пушистый зверек на ухо Мороза. - Этот мальчишка с матерью в домике лесника живет. Того самого лесника, которого сразу после первой пороши медведь-шатун задрал. Помнишь?
  - Помню, - сурово насупив бровь, кивнул головой волшебник. - На самую малость я тогда не поспел, чтоб спасти лесника. Эх, беда.... Хороший он был человек. А куда ж мать-то мальчонки подевалась?
  Белка очень хотела и о матери мальчишки рассказать поскорей, но замешкалась она на самую малость от переполнившего её желания, а уж с другого плеча волшебнику воробей щебечет.
  - Сегодня же ночь новогодняя, - суетливо перебирая лапками, молвил свое слово воробушек, - вот и хотела мать сыну своему пирог праздничный испечь. А, хвать, муки-то дома - кот наплакал, вот она и решилась, по тьме уже, в село пойти, ради угощения новогоднего. Такая, значит, судьба у неё.... Не случилось ей мучки для пирога праздничного добыть....
  - Вот, не знаешь ты ничего, - перебила серенького говоруна белка, - а рассказывать берешься. Взяла она в селе муки фунтов пять, да домой пошла, и уж дошла почти, а тут он из кустов ольховых и выскакивает.
  - И не из ольховых, - сердито зачирикал воробей. - Сама ты ничего не заешь! Ореховые были кусты те! В ореховых кустах он таился!
  - Да, какие ж ореховые?! - проворно забралась на воротник Мороза серенькая мышка. - В ельник он её утащил!
  - И ни в какой не в ельник! - почти разом закричали белка с воробьем, готовясь отстоять каждый свою правду.
  И отстояли бы они её, может быть, если бы волшебник не топнул строго ногой.
  - А, ну, тихо! - гаркнул он на крикунов. - Отвечайте толком, куда мамка мальца делась?
  - Карачун её унес! - разом ответили Морозу, вмиг присмиревшие звери. - Чародей злой!
  - Карачун? - хриплым голосом переспросил зверей волшебник, крепко потирая рукой свою шею. - Неужто он опять за старое взялся? Где он сейчас? Кто знает?
  Потупились испуганно звери лесные, и только белка с воробьем, не побоявшись чар злого волшебника, дорогу к логову его Морозу показать взялись.
   
  Карачун и Мороз - были родными братьями. Когда-то давным-давно среди огромных торосов ледовитого океана хмурым ветреным днем родила их матушка Стужа. И детство их средь ледяных торосов прошло, и отрочество. Все вместе тогда они жили. Так давно это было, что теперь уже никто и не помнит: ни о матушке Стуже, ни о сыновьях её беспокойных. Стерлись детские годы волшебников в памяти народной. И бывает даже, что путают люди злого Карачуна с добрым Дедом Морозом. По недомыслию своему путают. Всякое с людьми бывает, только правда всегда и всюду собою остается. А правда о тех братьях такая есть. Внешне похожи они друг на друга, как две капли воды, а вот характерами отличны, словно небо и земля. Карачун, так тот будто в себя всю злость черную на свете вобрал. Ни одного доброго дела не случилось ему в жизни исполнить. Ни одного. Только зло и пакости разные творил он окружающим. И подручные у него - ему подстать: медведи-шатуны, которые то и дело буранами оборачиваются да стаи волков, метелью по ночам воющие. Злость она всегда к злости тянется.
  Больше всего любит негодный Карачун у всех свет воровать: сперва потихоньку берет, а потом как отхватит пригоршней своей злодейской, так что от дня светлого почти ничего и останется. А еще нравится волшебнику этому над людьми вволюшку поиздеваться: то мор зимней порою на скотину их он нашлет, то углы в избах проморозит насквозь, а то человека увидит в поле, да так нападет на него, что бедняга после нападения того только на карачках ползти и может.
  И если б не помощь людям от доброго деда Мороза, то давно бы род людской от злобных проделок Карачуна перевелся на всем свете белом. Как увидит Мороз, что братец его по злобе своей перестарался чуть-чуть, так сразу же и на помощь ко всякому страдальцу спешит. Люди той помощи никогда не замечают, думают, что так и должно всё быть, но ошибаются они - без защиты Мороза им бы вообще зимней порой житья не было. Изо всех сил старается помочь всем добрый волшебник. Всегда Мороз готов на защиту любого живого существа подняться. Всегда. Вот и сейчас он спешит, чтоб мать мальчишки из лап братца-негодника вырвать.
   
  А Карачун сидел на берегу речки лесной да старался проморозить её до дна. Уж очень нравилось злодею рассматривать застывших в ледяных глыбах рыб речных. Прямо-таки дрожал он от удовольствия при видениях этаких. Одет был Карачун в серую шубу, в шапку из волчьей шкуры, а вот на ногах его ничего не было. При любом морозе этот кудесник босым ходил.
  Когда Морозу до брата своего шагов десять осталось сделать, выскочила вдруг из кустов темных стая волков злых и давай вокруг доброго волшебника зубами щелкать. Простому человеку здесь бы несдобровать. Вмиг бы его хищники на мелкие кусочки разорвали! Им только волю дай. Любого порвут, ну, разве что, за редким исключением. Вот против Мороза, например, у них когти коротки. Полязгали серые разбойники зубищами кровожадными, оросили обильно белый снег желтой слюной, но напасть на незваного гостя не решились и беспрепятственно пропустили его к хозяину своему. А вместе с волшебником добрым, мальчишка, белка и воробей в логове злодейском очутились.
  Карачун брата родного встретил злющим взглядом из-под косматых промерзших бровей и прошипел тихо:
  - Чего пришел?
  - Да, безобразия твои пресечь! - глядя прямо в ледяные глаза Карачуна, молвил Мороз. - Почему людям жить спокойно не даешь? Зачем мать мальца вот этого в полон взял?
  - Какую еще мать? - переспросил Карачун, почесывая кривым синим ногтем голую пятку.
  - Её! - указал добрый волшебник рукой, на сгорбленную женщину, которая неподвижно сидела на обледенелом бревне.
  - Мама! - закричал мальчишка и тут же рванулся к матери, но дед Мороз удержал его.
  - Ах, эту, - громко заржал Карачун. - Так поделом ей! Совсем люди страх потеряли! Ничего не боятся! Ночью темной по лесу зимнему ходят, словно в сенях своей избы. Обнаглели. Давно я им хотел укорот дать, да только руки всё не доходили. Некогда было. А вот теперь они у меня за всё ответят! Её первую, - ткнул злодей пальцем в сторону несчастной женщины, - в ледяную глыбу обращу. Только вот решу, какого цвета лед сделать и будет у мальчишки этого мать не живая, а ледяная. Вот, здорово! Слышь, братец, а какой, по-твоему, лед красивей получится: черный али со свинцовым отливом?
  - А, ну перестань куражиться! - замахнулся Мороз на брата посохом. - Отпусти её, а то я тебя....
  - Так ты грозить мне вздумал! - раненным зверем взревел Карачун. - Ты, что думаешь, я тебя терпеть и дальше буду, да я тебя сейчас в порошок сотру! Ох, как ты мне надоел! Сейчас! Сейчас!
  Злодей топнул пяткой голой о серый лед, и закрутились вокруг него вихри стремительные, постепенно превращаясь в огромных лохматых медведей, а из-за вихрей тех глаза волчьи блеском холодным загорелись. Вой, свист дикий да скрежет зубовный мигом заполонили округу близлежащую. Казалось, что вся темная сила ополчилась против Мороза и он, прижав к груди мальчишку, потихоньку стал пятиться назад. А нечисть злая всё крепнет и крепнет, непомерно наглея от силы своей сатанинской. И казалось, что никому уж не будет здесь спасения. Даже дед Мороз растерялся от напасти этакой. Растерялся, споткнулся и упал в заросли черемуховых кустов.
  - Спасаться надо нам, спасаться, - запричитала белка, прячась под воротник волшебника.
  - Как? - отчаянно прохрипел Мороз. - Не в силах я сегодня нечисть эту сдержать. Слаб против неё.
  - Надо, чтоб куст черемухи сейчас же расцвел, - зачирикал на ухо волшебнику воробей. - Карачун черемухи цветущей боится. Как учует он запах её, так сразу умчит за тридевять земель.
  - Не могу я заставить, чтоб расцвела она, - отчаянно махнул рукой волшебник. - Не могу! Не по силам мне такое!
  - Ты, не сможешь, а мальчишка сможет, - не унимался воробей. - Он человек! А человек - всё может! Ему только захотеть надо!
  Мальчишка продолжал испуганно таращить глаза, не понимая пока, чего это от него воробушек требует. А воробей трепещет крыльями возле лица мальца и почти причитает уже.
  - Спаси нас! Спаси! Нас спаси, и мать свою спаси! Только ты нас сейчас от нечисти оградить сможешь! Захотеть тебе надо, чтоб черемуха расцвела! Спаси нас!
  - Хочу! - закричал мальчишка. - Хочу всех спасти! Хочу, чтоб расцвела черемуха! Хочу!
  Раз крикнул, второй, третий, но чуда никакого не случилось, а нечисть еще больше распоясалась и тьма уж стала вокруг почти непроглядная. Еще чуточку - и всё будет. Конец свету белому.
  И тут белка на ухо мальцу прошептала.
  - Не хотеть тебе надо, а верить, что черемуха зимней порой расцвести сумеет. Верить! Вот сможешь ты поверить в это, чтоб мать свою спасти? Сможешь?!
  - Смогу! - звонко прокричал мальчишка. - Верю я, что она расцветет, очень верю, по-настоящему!
  И расцвела тут же черемуха.
  Все злодеи, испугавшись черемухового цвета, сгинули прочь, и только доброта осталась той новогодней ночью в лесу. Только она.
  Вы, конечно же, не поверите мне, что такие чудеса бывают, но я вас очень прошу - верьте. Верьте - и всё у вас тогда будет хорошо.