Памяти отца

Мой отец- для меня, наверное, навсегда останется идеалом Мужчины.
Я помню его- молодого, красивого, стройного, как кипарис, с шевелюрой жгучего брюнета, всегда ухоженного, всегда аккуратно побритого и пахнущего модным одеколоном(ведь что-то мне говорил про духи и одеколоны, но -забылось. Была тогда слишком маленькой, а потом- некогда было поговорить ,- завертелась беличья карусель-жизнь).

Конечно, остались разные воспоминания- хорошие, и не очень.
Теплые и ранящие тем, что теперь уже невозможно что-то переделать, как-то объясниться или простить друг друга.

Отец много читал: любимыми журналами были "Наука и жизнь", "Шахматы". Его также заставляли выписывать разные политические журналы: типа КПСС, и что-то ещё; газету "Правду", которую я читала, стараясь походить на отца. Также потом пыталась пересказывать вычитанные новости своим сестрам, которым это было до лампочки и подружкам, которых это тоже не интересовало.

Вечерами, когда мы были свободны- я тогда ещё не училась в музыкальной школе и вообще в школе, а отец свое свободное время проводил в кругу семьи, а не во дворе с мужиками за шахматами, он подкидывал книгу головоломок Перельмана. Или "мучил" меня, обучая игре в шахматы. Каждое упражнение длилось до тех пор, пока я его не осваивала: все гамбиты,шахи,рокировки, маты конем и королем, слонами и т.п..

Помню его объяснения решения геометрических задач:" Представь объемным...Видишь? Поняла? Ну всё, иди, сама всё знаешь, как решать!" Я негодовала на него, роптала, но вслух выразить недовольство или закричать - не могла, потому что это было не принято в семье. Так никто не делал. Это потом,когда старшие сестры вырастут и будут ожидать какого-то другого к себе отношения, начнутся крики, упреки.

Отец научил и привил любовь к лыжам и конькам. Рассказывал, какие "коньки" были у его в детстве - привязывал к валенкам купленные отдельно лезвия. Представить это мне было трудно, так как я училась на обыкновенных коробках, которые были и у моего брата Василия. Когда мне было четыре года, отец стал брать меня с собой на лыжные прогулки, которые проходили каждое воскресенье, несмотря на морозную погоду, в лесу. Сказать, что это был городской лес- было бы не совсем правдой, но на парк он был не похож, хотя бы потому, что по лесу проходила тогда граница города.

Отец рассказывал восточные сказки. любил истории про Ходжу Насреддина. Но никогда не рассказывал о своем детстве, о своем настоящем отце, сгинувшем где-то в казематах или лагерях НКВД.

Отец очень любил играть на гитаре. И даже хранил свою гитару, которую хотел подарить моей дочери Насте. Но так и не подарил, потому что вмешалась костлявая. Пришла и сказала:"Собирайся!" Отец достал воображаемый телефон, набрал мой номер телефона, позвонил мне и сказал:"Приходи, я тебе открою! Приходи!"

Я ехала-ползла по мосту. Солнечные лучи, показавшиеся из-за крыш домов, ослепили глаза.
Я ясно услышала голос отца: "Приходи, я тебе открою! Приходи!"

"Папа, я приду, сразу, как будет время... Сегодня  работаю до восьми. А завтра...Папа,я приду послезавтра. Ты мне откроешь?"
"Приходи"Я открою тебе дверь! Я открою дверь!"
"Папа, мне тяжело простить, но я приду"

"Обязательно приходи! Я открою дверь!"

Красные декабрьские лучи восходящего солнца остались за левым плечом, я въехала-вползла в город. Началась работа, работа, работа,работа... Я постоянно думала о том, что надо зайти к отцу, но вспоминала его последние слова, вопрос:"Кто пришел?" Я ответила."Федя, Ирка пришла. Открывать ей или нет?" "Не надо ей открывать". Я позвонила. "Федя сказал, что тебе не надо открывать".
Я стояла в подъезде четыре часа. Мороз под сорок. Руки, держащие буханку хлеба, замерзли и скрючились. Второй этаж и батарей нет.
Куда идти? Мама просила пожить с ними. Я согласилась. И она выделила мне одну из двух кухонь- в пятикомнатной квартире тогда жили мои родители, младший брат Федя и младшая сестра Ася. И я- пятая, на кухне. Да мне было тогда всё-равно. Постоянно на работе - то на одной, то на другой...Приходила только переночевать, и снова- на работу.Мама умерла. Прописать, пока была "в силе", то есть пока не болела, не успела; отец поставил ультиматум:"Если мать умрет,ты здесь жить не будешь". Ему-то было невдомек, что рак- это болезнь коварная и практически неизлечимая, особенно, если диагноз ставят на последней стадии. Да и даже представить было трудно, что жизнь- конечна.
Мать экономила на всём, ожидала мифической жизни:"Вот, когда отец не будет работать..."
"Мам, зачем ты экономишь, скажи, что тебе нужно, я куплю. Мама, неужели у тебя нет в жизни никакой радости?"
"Радость? Чтобы у Вас все было хорошо..."

Я выходила из подъезда, тогда ещё не было домофонов, вглядывалась в окна квартиры на втором этаже. Отец зажег свет на кухне. Значит, поставит чайник, будет чаёвничать, как он говорил. Я снова заходила в подъезд и звонила, звонила...Потом выходила и снова звонила. Буханка хлеба стала на морозе твердой как кирпич. Я засунула ее под мышку.
Когда на телефоне увидела, что времени пол-двенадцатого, я вышла из подъезда. Как передвигались замерзшие ноги? Куда я шла? Что думала?Какой коркой покрылись замерзшие слезы на сорокоградусном морозе?

Помню,смогла позвонить знакомой и сказать, что сейчас приду, пусть ставит чайник.когда я каким-то чудом добралась до нее,мои руки в варежках были синими.Я не могла ничего ей объяснить, ничего сказать. Было 21 февраля...

Отец любил покупать технические новинки: у нас было то, чего не было у многих соседских ребятишек. Рассказывали, что у нас появился первый черно-белый телевизор. И тогда к нам приходили все соседи. У нас была куча всяких новомодных магнитофонов, радиол, велосипедов, фотоаппаратов...

Отец выпиливал лобзиком и выжигал. Я-то тогда не знала, что электрический паяльник- изобретение моего отца. Кстати, интересно узнать, за кем оно числится! Ведь в справочниках Курганских НИГДЕ не упоминается имя отца. Он был неудобен. Как сейчас я. Это потому, что он всегда видел дальше, чем обычный человек. Он умел синтезировать и проанализировать и спроектировать любую ситуацию...
Хотел,чтобы я жила "полной жизнью". Говорил:"Это все оттого, что ты живешь не полной жизнью."- про налитую пол-чашки чая.Он думал, что я начну жить полной жизнью, а я даже не понимала, о чем речь. "Как это-полной жизнью?"- спрашивала я. А он отвечал, немного недоуменно:" Что ты глупую строишь?-понимаешь же!"
А я не понимала, да и сейчас, не совсем представляю, что он хотел мне сказать?

Его немногословность оставляла место для домысливания, додумывания:"Это так, а может не так?"

Запомнилось: когда я стирала, или готовила, или убиралась, он всегда говорил:"А тебе что, хочется? Тебе это надо?" "Ну что ты, пап,глупости говоришь! Надо же...стирать( или варить, или убирать - пол мыть или пылесосить). Кто же делать-то будет!" "А тебе хочется?"-и глаза его излучали удивительное тепло,удивительный свет. Я наверное,тогда, делала уморительные недовольные мордочки, а он веселился. И это было не "подлезание" под кожу, а просто игра- беззлобная, игра, в которой нет ни проигравших, ни победителей.

"Вот зачем ты живешь с нами?"- спрашивал отец после смерти мамы.
"Пап, куда я пойду? Мне некуда идти, ты же знаешь, что после развода я казалась на улице.А там, где была прописана, сестры подали в суд. Ты же приходил и говорил в суде, что мне нужна моя комната..." "Но суд-то ты проиграла",-говорил он.
"Пап, разве наши суды справедливые? Вам ведь тоже пришлось платить за электричество и неповешенные провода, и за воду, и непротянутые трубы! Да еще всевозможные штрафы, в которых были виноваты не Вы!"
Отец замолкал, уходил из кухни в свою маленькую комнату и расставлял шахматы...

А тогда по суду, судьей была госпожа Азарова( сейчас она, говорят, в Екатеринбурге) я и две мои дочери стали бомжами. При кучи родственников. При том, что квартира была получена родителями и родители были за то, чтобы я и мои дочери жили там. Но старшие сестры подговорили свидетелей, которые свидетельствовали о том, что у меня две квартиры, два дома(а может три?).Хотя все нужные справки о неимении какого-бы ни было жилья в суде предоставлены были!!! После суда эти свидетели извинялись передо мной - они ничего не знали о многочисленных детях, о жуткой квартирной проблеме у всех из детей...

Отец...
Ты, наверное, думал, что у меня есть под боком мужичёк...Поэтому и не открыл тогда, в морозную февральскую ночь.
Теперь-то ты знаешь, что и как...
Потому что там, где ты сейчас, видно всё. И даже то, что люди усиленно прячут друг от друга и боятся признаться в чем-то "запретном".

Пап,как ты был прав, когда говорил, что не нужно было мне выходить замуж за К-ва. Ты говорил:" Так, ерунда-человек, недостоин тебя!"
А я...
Я думала,что если не выйду замуж, пока зовут, так и останусь злой старой девой, как старшая сестра Л. А выйду без любви- стану как вторая старшая сестра -грымза Л.,злобная, завистливая и недалекая(твоими словами говорю,отец!).

Я часто вспоминаю ночные дежурства в дачном кооперативе. Однажды пошли дежурить вдвоем -я и отец. Жгли костер, приходил кто-то из соседей, мужиков, рассказывали неинтересные истории про завод, крановщицу. Я пошла спать в малюсенькую дачку, которую строили сами и гордились этим!Утром я проснулась и увидела отца, уснувшего на моем плече. Каким беззащитным, простым он был тогда!

Отец! Почему ты ушел так рано? Ты никогда ничем не болел!
Неужели правда то, что твои любимые Федя и Ася заморили тебя голодом? Неужели им мало было тех денег, которые ты им отдал, мало квартиры из пяти комнат в центре города?
17 декабря будет год как тебя нет. А я не могу привыкнуть - еду или иду и смотрю на идущих по улице мужичков твоего возраста. А вдруг ?...Но это безумие!

Я поставлю свечи 17 декабря на церковный упокойный стол.
... Прости и меня за всё.