Кривые зеркала

   Ольга распахнула дверь и равнодушно впустила Виктора в квартиру.Он колобком закатился в просторный коридор, пыхтя и отдуваясь стал снимать ботинки, прислонившись круглым бочком к  белесой стенке. От него пахло радостью и жареными пирожками. Виктор широко улыбнулся Ольге и спросил:
- А что у нас сегодня на ужин?
Ольга молча обошла его пухлый животик, посмотрела на Виктора сверху  вниз сквозь дымчатые стекла очков,и закрыла за собой двери их общей спальни. И не просто закрыла. А защелкнула дверной замок. Через мгновение приглушенный дверью позывной очередного сериала дал понять, что Виктору сейчас не рады, его не хотят ни видеть,ни слышать. И он, обиженно засопев, в одиночестве пошел на кухню.
Гора немытой посуды возвышалась в раковине из нержавейки. На усыпанном крошками и сахарным песком столе валялись какие-то газеты, грязные вилки, остатки жареной картошки в тарелке, засохшие спитые чайные пакетики. Срач, одним словом...Хозяйка из Ольги была никакая.Виктор это прекрасно знал. Поэтому засучил рукава, привычно нацепил замасленный на его брюшке фартук и принялся наводить порядок на скромной кухне в обычной хрущобе на окраине большого столичного города.
... А город утопал в предновогодней суете. Задыхаясь от пятничной пробки, он  расцветал тут и там блеском неоновых огней, шуршал фальшивым серебром мишуры, и торопил людей, меряющих улицы короткими антискользящими перебежками, гнал их в теплые дома, заглядывая по пути в окна домов.
  Ольга возлежала на широкой двуспальной кровати и сосредоточено пыталась вникнуть в содержание  очередной серии. За мельканием кадров она видела свое несбывшееся счастье, и того, кто не дал этому счастью сбыться, потому что идеальный мужчина ее мечты не должен быть несовершенным. Идеальный мужчина - это мускулы и седина, это дорогие вещи и изысканные парфюмы, это вовсе не Виктор с его брюшком, этой убогой квартиркой и его дурацким желанием иметь детей. Сколько же усилий она прикладывает вот уже не первый год к тому, чтобы детей у них не было!А он, дурак толстый, верит, и не жалея сил пашет, чтобы заработать на мнимое лечение от ее бесплодия. Ну и что, что он ее любит?! Что ей с той любви?! Раз в год три розочки  и колечко на день рождения?! Эх, ей бы сейчас стать женой богатого и красивого, вот она бы развернулась и зажила!!! Ах, как ей хотелось  жить, как в этом идиотском сериале...
 Ее взгляд оторвался от изображения в телеке и вернулся к тому, что отражалось в стекле трюмо, не очень удачно расположенного прямо напротив ее стороны кровати. В свете торшера, отражение было размытым, слегка сказочным, приглушенно-неконкретным. Очередной экранный сполох света окрасил комнату красным ,  изображение в зеркале тут же среагировало аналогично, но, в отличие от реальности, в зазеркалье изменился не только цвет, но и картинка в целом. Ольга с удивлением заметила, что женщина в зеркале, встала, подошла к стеклу трюмо, и стала внимательно вглядываться прямо в его центр с обратной стороны. Ольгу передернуло от страха, она вскочила с кровати, запахнула плотнее халат, и подошла к зеркалу, намереваясь развеять напугавший ее мираж. Но изображение в зеркале все так же не соответствовало реальности. Та женщина, вроде бы похожая на Ольгу,  все же была совсем другая. Она была чуть выше, без очков, с длинными, уложенными в томный узел, волосами. Ее халат, в отличие от Ольгиного, был шелковым кимоно, изящно подчеркивающим изгиб бедер и мягкую линию груди, не стесненную бельем. Словом, дама была такая, какой Ольга хотела бы видеть себя. Зазеркальная Ольга подмигнула Ольге настоящей. Мгновение застыло, выкристаллизовалось каким-то помутнением в центре стекла, обе женщины с гримасой боли синхронно закрыли глаза, потом каждая открыла их и увидела себя не там, где была за мгновение до этого.
   Виктор домыл посуду, избавил стол от мусора и грязи, по-хозяйски захватил губкой плиту, потом полил цветы на подоконнике, удовлетворенно посмотрел на плоды своей работы и радостно полез в холодильник, мечтая найти в нем хотя бы полуфабрикаты. Пирожки пирожками: ну съел две пару штук,но голода-то не утолил!
Полупустой холодильный шкаф ничем не порадовал. Виктор понял, что придется идти в магазин, хотя бы пельменей купить. Выходить на мороз совсем не хотелось. Но голод гнал за едой. Тем более, что в магазинчике за углом пышная продавщица Танечка всегда привечала его ласковым словом и кулинарными советами, жалея его, видимо, за его бесхозность при живой жене. Он торопливо снял фартук, наскоро вытер руки и пошел одеваться в коридор.
   Лампочка  коридорного светильника, зазвенев от напряжения, щедро озарила Виктора прощальным светом и погасла. В этот яркий миг он успел увидеть свое отражение в  большом зеркале, висевшем на стене в коридоре, и оторопеть от того, насколько  отображение было на него не похоже. Ощущение непохожести было, а вот уверенности в увиденном не было. Он поморгал минуты две, так ослепила его вспышка перегоревшей лампы, потом стал нашаривать в темноте обувь, но никак не мог найти свои стоптанные зимние "чувяки", как он их называл за разношенность, скошенные от долгого ношения каблуки, и местами сохранившуюся липучку.Но таковой обувки в коридоре он не нащупал. Вместо этого его руки наткнулись на ласкающую руку гладкость и остроносость  качественной кожи. Он решил, что свет из туалета выручит его и стал нашаривать ручку. Ручка тоже не порадовала своей привычностью. Её вообще не было! Но дверь, задетая им, поехала в сторону от него, и в пространстве туалета свет вспыхнул сам собой, автоматически. Виктор заглянул внутрь и снова часто заморгал, теперь уже от удивления. Это был не туалет, это было произведение искусства! Виктор отвернулся, потом снова посмотрел внутрь, картинка не изменилась. Красно-черная, уложенная причудливым узором из тонких полос, плитка, устилала собой все стены и пол, создавая иллюзию завихрения, центром которого становился черный, сверкающий глянцем, унитаз.Голова у Виктора закружилась, он осел мешком на пол коридора, закрыл глаза и стал пытаться думать, хотя ему это плохо удавалось. Логических объяснений всему этому не было. Не могла его жена за 8 часов его отсутствия, вернее присутствия на работе, а не дома, из их мало чем примечательного среднестатистического туалета сделать такое! Да и денег на это у них не было.
Но когда он открыл глаза, убранство туалета не изменилось, и красно-черная спираль все так же была увенчана блеском и шиком унитазной черноты. Вздохнув, Виктор встал и попробовал найти свою обувь. Но ее не было. Вместо его ботинок он увидел  остроносые высокие мужские сапоги,лаконичные в своем дорогом блеске. Он взял один, попробовал надеть и  понял, что эта обувь точно по его ноге, даже его нестандартных размеров мизинец, мешающий в обычной обуви, был обласкан комфортом. Виктор надел второй сапог и стал искать свой пуховик. Вполне себе сносный, купленный пару лет назад на распродаже в фирменном магазине за полцены. Но пуховика тоже не было. Да и вообще вешалки не было. Вместо нее он увидел шкаф-купе с зеркалом от пола до потолка. В отражении был тот Виктор, которого он привык всегда видеть - пухлый весельчак и балагур, слегка потрепанный жизнью, но не утративший ни мужского самолюбия, ни способности во всем видеть только хорошее. Правда, отражение вело себя странно. Оно вовсю улыбалось Виктору и прощально махало ручкой. Сам Виктор этого не делал. Тот, зазеркальный, наконец завершил махание, натянул пуховик, и счастливо улыбаясь, вышел за пределы видимости Виктора, видимо закрыв входную дверь.В отражении помутнело, заиндевело как бы, потом прояснилось и Виктор увидел свое отражение. Это было круче, чем черно-красный сортир! Из стекла на него смотрел высокий, плотный, мускулистый мужчина, отдаленно напоминавший самого Виктора, но не более того. Мужчина был седоват, без намека на живот, с нервными тонкими пальцами рук, усталым взглядом. Несчастливый какой то он был. Хоть и красивый. И повторял все движения Виктора в точности. Сначала скрылся из виду , когда Виктор отодвинул дверцу шкафа, потом снова появился и стал синхронно с Виктором надевать долгополое черное кашемировое пальто. Отработанным движением мужчина укрыл горло шелковистым кашне, похлопал себя по карманам, ища ключи и вышел из квартиры, пропав из виду. Виктор захлопнул дверь, и направился к лифту. Тот послушно снес его на первый этаж, домофон пискнул и моргнул красным глазом, выпуская Виктора  в морозную темноту.
...Ольга снова закрыла глаза, в висках немного стучало и ломило, и еще чуть подташнивало. Она шумно вдохнула носом воздух и приняла решение: чтобы ни произошло, она должна это увидеть... Она стояла возле вычурного в своей старомодной позолоте зеркала. Оглянувшись, она смогла оценить роскошь убранства, хотя и несколько излишнюю  для 21 века и типовой планировки квартиры в многоэтажке. В руках у нее был...тест на беременность с двумя четкими синими полосками. Этого не должно было быть! Её руки задрожали и она уронила пластиковую палочку на пол. Поспешно нагнулась за ней, охнула от сгустившейся вдруг темноты в глазах, а потом увидела словно в замедленном кино, как интерьер оборачивается вокруг нее, словно вокруг своей оси. Ощущения тела пропали, только приторный запах лилий, которым пахло все вокруг, сжал ее горло точечным спазмом, стукнул в поддых, пробежался до самого горла и выплеснулся из нее рвотной массой прямо на дорогой пушистый ковер. Отерев рукой рот она попыталась встать. Ее покачивало. Ольга заглянула в зеркало и увидела в отражении свой дом, с дешевыми обоями и залоснившимся от времени диваном. На диване сидела похожая на нее простоватая женщина. Женщина повернула голову к Ольге, приветливо улыбнулась, поправив очки на носу, и помахала рукой. Потом тоже подошла к зеркалу, подняла на уровень глаз пластиковую палочку и показала Ольге. Две синие полоски. Счастливые глаза. Недовязанные пинетки на спицах в руках.  Хотя...Перед Ольгой лежал точно такой же тест.
... Виктор вышел из подъезда и ноги понесли его в сторону от дома, но вовсе не в магазин, куда он собирался всего полчаса назад. Тот мужчина, которым теперь был Виктор, уверенно шагал по тротуару в сторону соседней многоэтажки, приветливо горевшей сотнями ждущих  окошек. Руки уверенно достали ключи от домофона, автопилотом была выбрана кнопка этажа, и открывая ключом дверь, он вдруг почувствовал себя ...дома. Внутри квартиры слышалось негромкое женское пение: какая-то песенка, перевираемая с неуловим изяществом. Пахло пирожками, уютом и теплом. Он снял пальто и сапоги, тихонько убрал одежду в простой коридорный шкаф, и,согревая замерзшие руки, направился в сторону кухни, из которой доносилось женское пение. Через миг он увидел картинку, от которой щемяще сжалось его сердце, зашлось в своем перестуке с Нежностью, теплотой хлынуло на плечи и грудь и разлилось по всему телу ощущением счастья и радости. Спиной к нему, подпирая согнутой в коленке ногой вторую, что-то резала  и шинковала ...Танечка. На ее полноватой шее крупные завитки волос складывались в золотые колечки, и он уткнулся губами в эти завитки, вдыхая ее, целуя и обнимая руками ее мягкое в своей полноте тело. Его руки легли на ее живот...и он почувствовал мягкий толчок в ладонь, потом еще один и замер, не веря себе самому...Танечка засмеялась, и сказала хрипловатым голосом:
- Что, сынок?! Папка пришел! А ты его пинаешь!Нехорошо так с родителем!- и она обернулась, обвила руками шею Виктора и прижалась к его губам родным и сладким поцелуем. Виктор принял поцелуй, потом вернул его, потом снова принял, потом понял, что его руки вовсю блуждают по Танечкиному телу, и что единственное, что он сейчас хочет - это снять штаны и долго и нежно погружаться в это родное и теплое тело, ощущая биенье двух сердец под своей ладонью.  Что он и сделал, благо широкий кухонный диванчик был совсем рядом с ними.
...Ольга держала в руках пластик с двумя полосками и думала,что будет делать дальше.Раз теперь она (судя по обстановке) богата, скорее всего ее муж тоже стал тем самым Идеальным Мужчиной, и рождение ребенка станет той точкой, которая позволит ей прочно закрепить свое положение. Посему, ей оставалось только дождаться того, кто в этой реальности является ее мужем, и объявить ему о своей беременности! Поэтому, когда она услышала, как открывается входная дверь, то радостно вскочила и понеслась в коридор, настраивая себя на радость независимо от того, что и кто там ее может ждать. Вошедший мужчина был именно таким, каким должен бы был быть Виктор: Настоящим Мужчиной! Вот только запах... От него по-прежнему пахло жареными пирожками!  Обратившись к нему с безликим и универсальным: "Милый!", Ольга захотела обнять его, но он удивленно посмотрел на нее и достаточно жестко отстранил ее руки. Потом молча разделся-разулся,так же молча, прошел мимо нее и закрыл за собой дверь другого помещения, видимо спальни, судя по краю кровати, который она успела увидеть из-за его спины.Щелкнул замок двери. За дверью было тихо. Она подошла и постучала. Дверь открылась не сразу, но все-таки открылась, и Ольга настойчиво протиснулась мимо него в комнату. Это на самом деле была спальня, вернее кабинет-спальня, потому что кроме широкой постели, возле окна стоял массивный стол, а стены были зашиты стеллажами, до упора напичканы разнокалиберными книгами.На кровати лежал с распахнутым  широким ртом большой чемодан, в котором навалом лежала одежда, документы, немного книг и обуви.Она вопросительно посмотрела на мужчину, потом откашлялась и сказала:
- Ты не можешь меня бросить. Я - беременна.
Мужчина поднял на нее глаза, с сожалением посмотрел на нее, сел на край кровати, ладонью провел по волосам и потом тихо сказал:
 - Ты не можешь быть беременна от меня. Я - бесплоден, стерилен даже! Кроме того, я ухожу от тебя. Тебе достанется эта квартира, но и все на этом. на машину заработай сама.И хватит об этом. Я прошу тебя выйти отсюда.
Ольга вытащила из кармана тест и ткнула его  его в руки мужчине.
- А что ты на это скажешь?!
- Скажу, что это твои проблемы. Отец - не я.- И он продолжил собирать вещи.
Она молча стояла возле кровати, пытаясь понять, что же произошло.Потом, словно кто-то ей показал картинку, она увидела высокого молодого хлыща, страстно терзающего ее тело, и ее сладкая реакция на это, увидела вот этого  отстраненного от нее мужчину в кабинете врача, который показывал какие-то анализы и сочувственно качал головой, потом опять этого мужчину , но уже рядом с плачущей продавщицей из соседнего магазинчика Танечкой, которой он говорил: "Я воспитаю его как родного, я тебя люблю"... Картинки набегали одна на другую и  перед ней развернулась понятная история этой Ольги: брак по расчету, достаток и праздность, отчуждение и скука, поиск развлечений, и главная ошибка - уверенность в том, что он ее все еще любит...
    Глухая тоска поднималась внутри нее с огромной силой, она выбежала в коридор, схватила тяжелую настольную лампу и с яростью запустила ее в позолоченное безразличие старинного зеркала. Неправильной формы трещина разошлась паутиной по старому стеклу, она почувствовала, как земля снова уходит из под ее ног. Звуки выключились и только мягкая, обступающая губкой, темнота стала пережевывать ее тело.
 

   
Виктор увидел, как она падает в коридоре, хотел двинуться к ней, но у него заломило в висках, да так нестерпимо больно, что он прижал ладони к вискам,и закрыл глаза. Когда немного отпустило, он открыл глаза, часто заморгал и обнаружил, что все еще стоит в темноте, предположительно - в коридоре, вот только в каком...Снова повторилась история с нашариванием ручки, и в тот раз он ее обнаружил!С облегчением выдохнув, он нашарил рядом выключатель. Тусклая сороковка дала света ровно столько, чтобы он увидел типовой сортир с подтекающим сливом из унитаза. Виктор опят заморгал, часто-часто, так, что даже стало больно глазам, и ему пришлось приложить к дергающимся векам обе ладони. Отняв их от лица, он знал, что надо делать. Он вернулся на кухню. выкинул в мусорное ведро фартук,потом стремительно пошел в сторону закрытой на ключ спальни и резко постучал.
   Ольга открыла глаза от резкого стука в дверь. Виктор не мог ТАК стучать. Обычно, если она делала вот так, как сегодня, лишая его своего общества, он робко скребся у двери и уговаривал ее впустить его, выдумывая для нее сотни ласковых прозвищ, так ее раньше раздражавших! Головокружение еще не прошло, тошнота подкатывала к горлу, но она встала с кровати и слегка пошатываясь подошла к двери.
   Они встретились взглядами. Он был бледен, и от этого казался немного худее. В его глазах и позе была решительность и еще нечто, что можно было отнести к слову Мужественность. И она впервые за много лет почувствовала, как Желание пробирается по ее ногам тонкими иголочками.
   Виктор увидел, что Ольга больна, потому что лихорадочный блеск ее глаз можно было видеть даже за дымчатыми стеклами очков,что она еле стоит на ногах и явно хочет ему что-то сказать. Но в обретенном состоянии духа первым должен был заговорить именно он. И он сказал:
 - Я хочу ребенка. И я больше не намерен верить всей той чепухе, которой ты меня потчуешь уже 5 лет.Если я тебя люблю, то это не значит, что я буду до скончания жизни идти у тебя на поводу.
Она молча достала из кармана халата тест, протянула ему, потом зажала руками рот и побежала в туалет, благо дверь так и осталась раскрытой.
...Виктор вертел в руках столь значимый в его жизни кусок пластика с двумя полосками, и не знал, что делать дальше. Из туалета доносились сдавленные звуки. Он все стоял в коридоре, не зная что ему делать дальше. Свет из туалета делил пространство коридора на две части, словно это была граница Добра и Зла, и от того, куда он сейчас двинется, будет зависеть то, как он дальше будет жить. Он вошел в полосу света, наклонился к сотрясаемой рвотными позывами жене , погладил ее по спине и спросил:
- Воды принести?
Она не ответила, но отрицательно покачала головой. Он неловко потоптался на месте, потом помог ей встать и повел в ванну, поддерживая ее за локти.Пока она полоскала рот и чистила зубы, он сидел на краешке ванны и вживался в ту роль которую так дано мечтал исполнить, роль Отца. И ему нравилось, очень нравилось в этой роли пребывать. В какой то книжке  он прочитал фразу: если вам не противно наблюдать как  женщина гадит, блюет и храпит, то это - ваша женщина, и вам стоит на ней жениться. Хорошая фраза. очень точная, теперь он знал это наверняка.А еще он просто обязан был теперь вдвойне заботиться о ней и их ребенке. "Перво-наперво,  надо семью накормить!"- подумал он и сказал:
-Олька, ты как, в норме?! Давай я за пельмешкам сбегаю, сварим, поедим...А тебе, тебе апельсинов купим, ты хочешь апельсинов?! - и, заметив, как искривились в тошнотном приливе ее губы, исправил ситуацию: - Тебе мы купим...маринованных огурчиков, малюсеньких таких, будешь их хруп-хруп-хрупать!Да?!
Ольга благодарно попыталась улыбнуться, не вынимая изо рта зубную щетку, отчего ее лицо стало похоже на взорвавшийся мячик. Виктор ласково чмокнул ее в руку и пошел одеваться. Все вещи были на своих местах и это тоже радовало. Смущала только необходимость встречи с продавщицей Танечкой, но он решил, что преодолеет эту неловкость, в крайнем случай прогуляется чуть дальше до ближайшего супермаркета.К его удовольствию, Танечки в магазине не было. Чтобы быть в этом уверенным, он спросил об этом у ее напарницы. Скучающая девушка 40 лет охотно ответила:
-Да в декрет ваша Танечка подалась! Аккурат к Дню Защитника Отечества родит своего детеныша. Везет же некоторым! Залетела невесть от кого, мужика путного уже беременная охомутала, теперь живут душа в душу, неизвестно от кого ребеночка ждут. А мужик то этот, ейный, от жены ушел, от беременной! Козел! А так, с виду, приличный вроде, на вас похож, кстати, тока ростом повыше. Мне вот теперь вместо нее в новый год работать. Удружила, подружка! - И она повернулась  к вошедшему покупателю.