Неужто так бывает?

               

                Вечер первый.

  - Мама, мамочка,  я не хочу спать! – капризничала маленькая Настя.
- Пора спать, –  сказала мама, -   завтра тебе в садик,   - она снова уложила дочь в кроватку и накрыла одеялом.
-  А ты расскажешь мне что-нибудь? – потирая глазки кулачками, спросила девочка.
- Хорошо. Расскажу тебе сказку. Только лежи смирно и не вскакивай с постели.
- Не надо сказку. Лучше расскажи какую-нибудь историю.
- Какую  историю? – улыбаясь,  спросила мама.
- Веселую, - попросила девочка.
- Ну, ладно. Расскажу тебе о том,  как я была маленькой.
- Неужто так бывает? Ты что ль тоже была маленькая, прям как я?
- Конечно. Все люди рождаются маленькими, а потом растут.
- Ну, я, конечно, слышала об этом,  - важно  округлив глаза, сказала Настенька, а потом спросила, - и бабушка тоже была маленькой?
- И бабушка. – Ответила мама.
- Не-е бабушка вряд ли!  - зевнув, проговорила дочь, - Ну, давай, рассказывай.
- Хорошо. Слушай….
 

                ЭСКИМО
               

Когда я была маленькая я тоже ходила в садик. Только меня забирали не каждый день. Утром в понедельник нас увозили на автобусе загород  в Тарасовку, и мы там находились  всю неделю до выходных.  Это называлось пятидневкой.   Рано утром в субботу нас сажали в автобус и везли в Москву.
 В тот  день     мама встретила  меня возле автобуса  и повезла к бабушке Оле.  Я почти всегда проводила выходные у нее.   Была зима, мороз щипал щеки,  одеты мы были тепло,  и нам совсем не было холодно.  Проходя мимо  ларька с мороженым,  я засмотрелась на витрину, и попросила маму купить мне эскимо.  Мама купила  мне мороженое, но сказала, что есть его я буду дома.  Я с ней согласилась, взяла эскимо в руки,  и ни в какую не хотела отдавать его маме, которая хотела положить его в сумку.   Мама посмеялась на до мной, но спорить не стала. Так мы и шли. Мама вела меня за руку, а в другой руке я несла свое мороженое. И вот уже подходя к бабушкиному дому, я решила полюбоваться, как солнце играет  на блестящей фольге.  Я вытянула руку и повертела   своим эскимо. Тысячи  солнечных  зайчиков разлетелись в разные стороны. Я вскрикнула от восторга,  и так  и   шла дальше, держа мороженое на вытянутой руке,  играя с  яркими солнечными лучами. Но вдруг в какой-то момент я  слишком резко повернула  руку,  с руки соскочила  варежка, пальцы  разжались,  и мое эскимо  полетело  на тротуар.  Но я не сразу это поняла,   едва успевая за мамой, которая шла слишком быстро, шагнула и… наступила на мороженое.  Мама остановилась, а я, еще стоя  на нем одной ногой, и глядя  на остатки любимого лакомства  начала  кричать и плакать. Мама  улыбнулась, присела на корточки и стала успокаивать меня, но я ничего не слышала и не видела, я рыдала, слезы текли ручьем из глаз и капали на  расплющенный кусок фольги.
- Я  бы тоже заплакала,  я люблю мороженое,  – сказала Настенька.
- Думаю,  да,   – улыбнувшись, сказала мама.
- И что же дальше? -  подняв голову с подушки, спросила  Настя.
-  Мы пошли домой.
- И все?
- Я  требовала у мамы новое мороженое. Но она не соглашалась вернуться к метро. А я топала ногами и рыдала. А потом   прилетела большая ворона,  и стала клювом выковыривать мороженое из-под  блестящей обертки.   Меня это немного  отвлекло  -  я с интересом  наблюдала за тем как, ворона поедает мое эскимо. А мама,  вытирая мне платком слезы, сказала,   что я очень добрая девочка, потому что угостила ворону. 
- И ты перестала плакать?
- Да. Я   улыбнулась, и мы с мамой ушли. А когда  мы пришли к бабушке и дедушке,  дед достал из холодильника эскимо и протянул мне.  Я посмотрела на маму,  и мы с ней дружно рассмеялись.  А бабушка и дедушка с удивлением смотрели на нас.

- Ты обещала мне веселую историю, – зевнув, сказала Настенька, - а эта  почти грустная.
- Тебе было жалко меня или эскимо? – спросила мама.
- Не знаю. А это всамделишная история? Так и было?
- Конечно.
- Тогда еще расскажи, – попросила Настя.
- Хорошо. Только потом спать.


СОСКА

Когда я была почти такой же, как и ты, меня летом  отправляли на дачу. Только не на нашу дачу, на которую ездишь ты с дедушкой и бабушкой, а на другую. 
- На какую такую другую?
- Это была деревенская дача.
- Как это? – удивленно открыв глаза, спросила Настенька.
- Дело в том, что  когда родилась наша бабушка Оля,  она была очень слабым ребенком, все время болела, и для нее сняли небольшой домик в деревне «Расторгуево».  Хозяйкой тогда там была молодая  и  добрая женщина. Ее звали тетя Нюша.
- Какое странное имя у этой тети.
- Ничего странного.  Это имя произошло от имени Анна.
- Вот и неправда, мамочка! – возмутилась Настенька, у которой, казалось, вовсе прошел сон.  – Не бывает таких имен!
- Ты еще маленькая и мало знаешь. Женщина была деревенская. А в деревне Ань  по-разному называли. Кого Нюшей, кого Нюрой,  а кого Анютой.
- Ну,  Анютой еще ничего,  – вздохнула Настя.
- Ты меня все время сбиваешь. Я  так забуду свою историю.
-Не-а!   Если ты ее помнишь во-о-т  так много лет подряд, - Настенька  развела  руки, - Так и не забудешь сейчас.
- Может,  ты и права, - засмеялась мама. -  Так вот…. Это было сразу после революции, когда там жила наша бабушка Оля, а потом там жила бабушка Галя, моя мама, а через какое-то время  уже и я.
- Что-то ты много-много всего рассказываешь. Когда уже будет веселая  история, наконец! – возмутилась Настенька.
- Хорошо. Слушай. Мне было четыре года, а я все еще сосала соску.
- Ха-ха-ха! – показывая на маму  пальчиком, засмеялась Настя.
- Да. Я любила свою соску и не хотела расставаться с ней. Меня все стыдили, говорили, что я уже большая, что соску сосать  стыдно. Но я очень ее любила и без нее совсем не засыпала. Родители перепробовали всякие способы. Они мазали ее горчицей, посыпали перцем, прятали. Но ничего не помогало.  Я все равно не могла жить без своей любимой соски. Так вот, привезли меня в деревню к бабе Нюше…
- Ты же говорила, что она тетя Нюша.
-Да. Когда там жила моя бабушка и мама она была еще молодая, а когда стали привозить меня она состарилась. Но была крепкой бабусей.
Увидела она, что я в карманчике своего платьица что-то прячу.  И спросила  что там  у меня. Я застеснялась и не хотела ей отвечать. Только еще сильней прижала к себе карман платья.  А бабушка Оля и говорит ей:
- Соска у нее там. Она у нас еще соску сосет, как маленькая.
- Соска? – захохотала баба Нюша. – Покажи, - присев возле меня, попросила она.
- Нет. Не покажу! – заупрямилась я.
- Тогда я не верю, что такая большая девочка сосет соску. Пока собственными глазами не увижу.
Бабушка Оля улыбнулась,  и,   посмотрев на меня, спросила:
- Покажешь?
Я еще немного покапризничала, а потом все-таки достала соску из кармана и показала бабе Нюше.
- И впрямь соска! – прижав к груди обе руки, воскликнула она, и  укоризненно покачала головой. 
- У тебя же полный рот зубов! – воскликнула баба Нюша. – Тебе уж орехи грызть надо, а ты все соску сосешь! Пойдем я тебе кое-что покажу.
Я побежала  за ней в огород.  Она подвела меня к грядке, развела в стороны большие зеленые  листья, и я увидела там маленький зеленый огурчик.
- Угощайся, - сказала она, - срывай  сама. А я покамест твою соску подержу.
 От восторга  я сразу же вручила ей свою соску и стала срывать огурчик. Раньше я  никогда не видела, как растут огурцы. У меня не очень получалось -  огурец был колючий, и я уколола пальчик. Пока я рассматривала свой палец, баба Нюша  сорвалась с места и побежала.  И тут я, наконец, сообразила, что меня обманули. Я побежала за ней. Не смотря на свой преклонный возраст – ей тогда было  далеко за семьдесят, баба Нюша бежала быстро и я не могла ее догнать.  Она бежала к речке. Я плакала, на бегу вытирала капающие из глаз слезы и кричала, просила  отдать мою соску. Но она будто и не слышала меня.  Догнать ее я так и не смогла. Баба Нюша подбежала к берегу реки и с размаху кинула в воду мою любимую соску.
- Ну вот. Туда ей и дорога, - задыхаясь,  воскликнула баба Нюша. – Нечего родителей позорить. Где это видано, чтоб дите  в четыре года с соской ходило!
Я  была безутешна. Слезы брызгали из глаз фонтанами, кричала я так, что слышно было, наверное, в Москве. Но баба Нюша спокойно взирала на мою истерику и даже не пыталась меня успокоить. На крик сбежались соседские ребятишки.  И, наконец, подошла бабушка Оля.
Дети смеялись, бабушка Оля пыталась меня успокоить, гладила меня по голове, вытирала слезы.  А баба Нюша повернулась и пошла в сторону дома.
- Набаловали дите. Одно слово – городские! – и сплюнув,  зашагала босыми ногами по дороге.
- И ты больше не сосала соску? – спросила Настенька.
- Сосала. Но только  в ту ночь.
- А где же ты ее взяла? – удивленно спросила она.
- Когда мы с бабушкой пришли домой,  я еще долго не могла успокоиться.  А когда надо было ложиться спать,  я и вовсе разревелась. Заснуть я не могла. Было уже далеко за полночь, и тут  в комнату вошла баба Нюша, а в руках у нее я увидела свое сокровище.
- На. Держи. А то всей деревне спать не даешь! – сказала она и сунула мне соску в рот.
- А откуда же она у нее? Она же ее выбросила в реку, - спросила Настенька.
- Нет. Она просто сделала вид, что бросила ее. А на самом деле соска так и оставалась у нее.
- И до скольких лет ты ходила с соской? – спросила Настя.
- До пяти. Но я уже просто держала ее при себе. Тот случай с бабой Нюшей все-таки  имел результат. После  я уже не брала ее в рот. Я только носила ее в кармане, так,  по привычке.
- А я долго сосала соску?
- Нет. Ты быстро от нее отказалась. Ну, все. Теперь спать.
- А завтра ты расскажешь мне еще что-нибудь?
- Обязательно расскажу. Спи.
- А давай я закрою глаза и больше ничего не буду у тебя спрашивать. А?
- И что?
- А ты мне еще  что-нибудь расскажи, а я засыпать буду.
- Ты меня обманываешь! Ты не заснешь.
- Засну, мамочка, ну пожалуйста,  последнюю-препоследнюю историю!
- Хорошо. Только не жульничай! Лежи смирно и засыпай.

               

ПОБЕЖАЛИ!

Когда я была еще меньше чем ты,  меня   возили на  другую дачу. К  еще одной моей бабушке. Ее звали  баба Леда. Она мать твоего дедушки.  Туда же привозили на лето моего двоюродного брата Сашу, тоже ее внука.  Теперь он вырос в большущего дядьку  и уехал работать в другой город. А тогда ему было  три с половиной года.  Он был очень шустрым и веселым мальчиком, и всегда опекал меня.    В то лето  было очень жарко,   и после обеда нас укладывали спать в маленьком сарайчике. Там было  всегда тенисто и  прохладно. 
Вот и в тот раз бабушка уложила нас в кроватки и ушла, а мы остались в сарайчике. Дверь она оставила чуть-чуть приоткрытой, и сквозь эту щель в сарай пробивалось солнце.  Я уже почти засыпала, а Саша никак не мог угомониться. Он что-то болтал, разговаривая сам с собой,  вскакивал с кровати, пел. Он совсем не хотел спать и не давал уснуть мне. Бабушка с улицы крикнула ему, что она все слышит и видит, и что если он не заснет сейчас же, за ним прилетит  большая-пребольшая Жар-птица и унесет его в страну  для непослушных детей.   Когда я  услышала про большую птицу,   мне стало страшно.   Я села в кроватке и уже хотела заплакать, а Саша задорно рассмеялся, прыгнул в свою кровать и накрылся с головой простыней.
- А я ее  не боюсь! – воскликнул он,  отбрасывая простыню.  – И ты, Оя,  не бойся! Я тебя засисщу!
Я сразу успокоилась, и даже улыбнулась ему, как вдруг дверь со скрипом отворилась и на пороге сарая в  треугольнике  яркого  солнечного света   мы   увидели  огромного петуха.   
Петух был не один. За ним стояла большущая курица, а за курицей целый выводок цыплят. Мы с Сашей от страха замолчали.  Хлопая ресницами  и открыв рты,  мы с ужасом взирали на наших нежданных гостей.   Я не могла даже плакать от испуга. Саша  замолчал, и по его  выражению лица было видно, что и  он тоже не на шутку испугался.
В лучах солнца   рыжие перья  петуха  искрились и  переливались, как у  сказочной Жар-птицы.  Он   выгнул шею и криво посмотрел сначала на Сашу, а потом на меня…
-  Ма-а-маська-а-а! – заплакала я. 
И тут, оправившись от испуга, Саша крикнул мне:
- Оя! Побезяи!  - он шустро выпрыгнул из своей кроватки, схватил меня за руку, и потащил из сарая.
- Что такое Побезяи?  - вдруг спросила Настенька.
- Ага! Хитрюга, все-таки обманула  меня! – воскликнула мама. – Ты не спишь!
-  Я не поняла, что сказал твой братик.
- Он картавил. Ему ведь было всего три с половиной  года. Он сказал – побежали!
- А-а.  И вы побежали?
- Да. Мы  лихо проскочили мимо ошарашенного петуха. Потом он тоже сорвался с места и понесся за нами. А за ним вприпрыжку бежали  курица и цыплята. Так мы и бегали вокруг дома несколько кругов.
- Они хотели вас догнать и унести в страну  для непослушных детей?
- Нет. Это же были просто наши домашние птицы.   Но потом я упала, и петух клюнул меня в пятку.
- И ты заплакала?
- Нет. Я засмеялась.
- А твой братишка?
- И он тоже засмеялся.
- Почему?
- Потому что мы уже их не боялись.  Мы поняли, что это не Жар-птицы. Что  это наш Рыжик со  всей своей семьей. А потом осмелевший   Саша подбежал к ним,   схватил прутик  и разогнал  их.
 - А где же была ваша бабушка? – спросила Настенька.
- Она была в доме.  Готовила нам полдник. А когда она увидела эту  беготню,  вышла из кухни и с удивлением наблюдала за нами.
- А что было потом?
- Потом бабушка взяла нас за руки, повела к умывальнику, умыла  и отправила спать.
- В тот же сарай.
- Да.
- И вы не спросили у нее, зачем к вам пришли куры с  цыплятами?
- Нет. 
- А  почему?
-  Не помню. Странно, что я  вообще запомнила этот случай  - ведь я была совсем маленькая.
- А почему у этой бабушки такое странное имя?
- Ничего не странное. Это польское имя. Она была полькой.
- А что это такое?
- Это национальность.
- А что такое национальность?
- Ой, доченька, это долго объяснять, подрастешь,  узнаешь.

- Значит, если твоя бабушка эта, ну полька, так  и ты,  и я немного полька? – спросила Настя.
- Ну вот. Что-то ты все-таки поняла, - и мама  улыбнулась.
- Ну, так да   или нет? – настаивала Настенька.
- Да. Спи.
- А сколько у тебя было всего бабушек? Ты мне уже про всех рассказала?
- Нет.  Бабушек всегда бывает только две. Но у меня их было больше.
- А разве  и так бывает? – спросила Настенька, - расскажи.
- Так ты у меня совсем не заснешь!
- Ну, мамочка, ну пожалуйста, расскажи еще одну историю. Про бабушек.
- Ну, ладно. Слушай….


БАБУШКИ


Я уже тебе рассказывала про садик-пятидневку.  Там у нас был один мальчик, который никак не мог привыкнуть к саду. Он все время плакал, плохо кушал и  постоянно просился домой. Воспитатели и нянечки жалели его, но сделать ничего не могли.  Даже дети  все время пытались отвлечь его от мыслей о доме, предлагая сыграть с ними в какую-нибудь игру, делились с ним конфетами и фруктами, которые привозили из дома. Но мальчик отвлекался ненадолго, а потом снова начинал плакать. 
Один раз на  прогулке он сидел один в беседке, и, как всегда,  плакал. Я подошла к нему и спросила, почему он опять плачет. Ведь  на улице  было хорошо -   светило солнце, было тепло,  а  вокруг полно игрушек. Всем детям нравилось гулять, а ему нет. Он нехотя ответил, что скучает по бабушке и маме.  И  рассказал мне, что его мама  всегда  работала, а бабушка сначала сидела с ним, а потом,   когда  он подрос,  тоже пошла на работу,  и его стали водить   в садик. 
Я слушала его,  и мне тоже захотелось поплакать с ним вместе. Ведь я так же, как и он терпеть не могла пятидневку. Я всеми правдами и неправдами старалась  избежать очередного отъезда из дома по понедельникам. То у меня живот болел, то голова, то я простужалась. Правда иногда я действительно болела, но чаще просто так жаловалась на здоровье, чтобы в сад не ехать. Иногда меня жалели и оставляли с бабушкой Наташей.  Один раз я просто убежала  из  нашей комнаты, влетела в комнату бабы Наташи и спряталась под кроватью. Меня долго искали, а когда нашли было уже поздно отправлять меня в сад. Мы  уже опоздали на автобус.
- А кто она – эта бабушка Наташа? – спросила Настенька.
- Это родная тетя нашей бабушки Оли. Только она старше ее  совсем ненамного. Так бывает.
- И она тебя оставила с собой? И как  ты могла спрятаться у нее в комнате?
- Да она меня часто с собой оставляла, потому что она была уже на пенсии и жила в одной квартире с бабушкой Олей.
- Это последняя бабушка? Больше у тебя бабушек не было?
- Нет. Была еще баба Тоня и  баба Тамара.
- А они кто такие?
Баба Тоня это жена брата бабы Наташи. Его звали Петя. Он погиб на фронте. И когда ее дети выросли, она сидела со мной. Была моей нянькой, еще до садика. А баба Тамара это мама твоего деда Саши. Ведь моя мама развелась с моим отцом, а потом  снова вышла замуж.
- Так сколько же у тебя  всего бабушек?
- Вот об этом я и говорила тому мальчику. Вот, мол, сколько их, а я вместе с ним  в саду!
За этой беседой нас застала воспитательница. Она  стояла за кустом сирени и слушала, как я хвастаюсь бабушками.
Я выставила вперед ладошку и стала загибать пальчики:
-  Баба Оля, баба Леда, баба Наташа, баба Тоня, баба Тамара, баба Нюша, - потом я закатила глаза, стараясь припомнить еще какую-нибудь бабушку, но так и не вспомнила.
- Сколько у тебя бабушек! – воскликнула воспитательница, - почему же  они не сидят с тобой дома, а отправляют в сад, да еще на пятидневку?
- Я и сама не знаю,  –  махнув рукой,  ответила я. – Баба Оля у меня работает, баба Леда сидит с Сашей – моим братом, а  у остальных тоже все время какие-то дела! – вздохнула я.
Воспитательница засмеялась, взяла нас за руки и повела на обед. А тот мальчик больше никогда не плакал. Если у  стольких бабушек не находится времени сидеть с внучкой, так что же говорить ему?  Ведь  у него  всего одна единственная бабушка!

- Ну, ведь и у тебя их на самом-то деле было всего две! – воскликнула Настенька.
- Нет.  Все-таки три. Бабушка Оля, бабушка Леда и баба Наташа. Ну, все.  Засыпай! А то завтра тебя поднять невозможно будет!
-  У тебя есть еще какие-нибудь истории?
- Конечно.
 - А завтра ты мне что-нибудь расскажешь перед сном?
- Обязательно расскажу.
Мама поцеловала дочь и вышла из комнаты, тихонько  прикрыв за собой дверь. Она еще не знала, что будет рассказывать Настеньке завтра.  Может, еще что-то вспомнится…. 
  Лежа в кровати и погружаясь в приятную дрему, она  улыбнулась   и  подумала  – как все-таки приятно,      хотя бы  в воспоминаниях  возвращаться в  свое детство!
 

 
             Вечер второй.

- Мамочка, а сегодня ты мне тоже что-нибудь расскажешь? – спросила Настенька, укладываясь в кроватку.
- Хорошо. Только лежи смирно и не задавай много вопросов. А то не заснешь.
- Ладно, - кивнула девочка, - если только что-то непонятно будет.
   Мама села рядышком, пригладила  растрепанные волосы дочери и стала рассказывать:
   

                ЗАВТРАК

    Я тебе уже говорила, что  две мои бабушки жили вместе, в одной квартире, только в разных комнатах. Это бабушка Оля и бабушка Наташа.    А я в выходные всегда гостила у них.  В то утро бабушка сварила мне на завтрак кашу, но я начала капризничать и есть ее не стала. Я очень плохо кушала, и мои родные не знали что сделать, чтобы меня накормить.  Тогда бабушка сварила мне два яйца в мешочек,  очистила их от скорлупы и положила   на маленькое блюдечко.  Я долго сидела за столом,  есть мне не хотелось, а бабушка сидела напротив меня и ждала, когда же я, наконец, их  съем. 
- А почему ты плохо кушала?
- Не знаю, многие дети плохо едят, - сказала мама.
- А я хорошо ем? – спросила Настенька.
- Да. Ложись, ты же обещала, не отвлекать меня попусту. А то я все забуду.  – Ну вот. Я продолжала капризничать, и  сказала, что буду  есть в комнате бабушки Наташи. Бабушка Оля вздохнула, взяла блюдце,   и мы пошли в комнату к  бабе Наташе.  На полпути  я выхватила у бабушки   из рук свой завтрак, сказав, что сама  донесу его до стола. Бабушка возражать не стала и вернулась к себе. А я вприпрыжку,  веселая и довольная шла в комнату к бабе Наташе.  Проходя мимо кухни, я засмотрелась на кастрюлю с  тестом. Оно  пыхтело и вылезало наружу.
- Как так? – открыв глаза, спросила Настенька.
-  Ну, вот так -  тесто подходит, раздувается от дрожжей, и вылезает из кастрюли.
- А как оно пыхтит?
- Тихо, будто шепчет – Я уже готово, пора печь пироги!
- Ты меня обманываешь! – возмутилась Настенька.
- Ничего не обманываю, ложись! 
- А что дальше-то?
- Вот видишь, ты меня перебиваешь, и я не могу рассказать тебе, что было дальше. Все время отвлекаюсь.   А дальше я споткнулась об высокий порог комнаты, и  упала. А блюдечко… Блюдечко вылетело у меня из рук прямиком  в  открытое окно. Правда сначала из него выскочили  яйца и плюхнулись прямо   в   большое зеркало, которое висело над комодом  между двумя окнами.  Я лежала на полу и смотрела, как мой завтрак стекает по чистому, только что вымытому зеркалу.
- И что потом?
- Потом ко мне подошли обе бабушки, одна меня подняла и поставила на ноги, а вторая укоризненно, но с трудом сдерживая смех, сказала:
- Ну,  вот ты и позавтракала!
Я заплакала, а  две бабушки и оба деда  -  так смеялись, что долго потом  не могли успокоиться.
- И тебя не наказали? – удивленно спросила девочка.
- Нет.  Только,  во время обеда я уже не капризничала и съела все, что мне дали.
- Ну-у. Еще что-нибудь расскажи.
- А ты закроешь глазки? – спросила мама.
- Да. Только рассказывай. 

               

МЕДВЕДЬ

Мама помолчала немного, вспоминая, что же еще можно рассказать,  Настенька перевернулась на другой бок и поторопила ее:
- Ну, что же ты молчишь, я так засну и не услышу твою историю.

 - Хорошо, слушай.   Один раз я решила порисовать. Открыла альбом,  достала  карандаши, и с большим огорчением увидела, что половина из них поломаны.  Я попросила бабушку поточить их, но она готовила ужин, и сказала, что скоро придет с работы дед и поточит их мне.
Когда дедушка пришел домой, я сразу кинулась к нему. Дед посмотрел на карандаши, кивнул и согласился поточить их с одним условием.
- С каким?
- Опять? Ты снова задаешь мне вопросы. Лежи тихо и слушай!   Он сказал, что   выполнит мою просьбу, но я должна буду лечь с ним спать на диване.
- А  почему?   Ты разве не в своей кроватке должна была спать?
- У меня не было своей кроватки. Я спала с бабушкой в маленькой комнатке. Кровать была  там  не очень широкая, и нам было тесно.  Дед решил,  дать бабушке выспаться.
- И ты легла с ним спать?
- Конечно. А что тут такого?  Просто у него диван был шире.  Он поточил мне карандаши, я порисовала, потом легла на диван, дед лег рядом, рассказал мне сказку, потом мы еще пошептались немного,  и я заснула.
- И  все?
- Ночью я проснулась от того, что кто-то рычит рядом со мной. Сначала я не могла пошевелиться от страха. В комнате было темно, и  я совсем ничего не видела. Конечно, я забыла, что легла спать с дедом, я выскочила из постели, побежала к бабушке и закричала – Бабушка, бабушка, там медведь! Он рычал прямо рядом со мной. Он хотел меня съесть?
 Бабушка   проснулась, обняла меня,  и хотела уже уложить меня к себе под бок, но я настаивала, что в соседней комнате затаился большой медведь, что он сейчас дождется, когда мы все заснем и съест нас.
- И что сделала бабушка? -  сев в кроватке, спросила Настенька.
- Она взяла меня за руку, подвела к дивану и включила свет – на кровати спал дед.   И громко-прегромко   храпел. 
- А медведя точно не было? – испуганно  спросила  Настя.
-  Конечно, не было, - смеясь, сказала мама. -  А теперь спи.
- Ну, мамочка, ну последнюю историю!
- Ладно. Но если ты еще раз вскочишь, я тебе больше ничего рассказывать не буду! Никогда.
- Не вскочу, рассказывай!




                САРДЕЛЬКА

  Ты уже знаешь,  что я  плохо ела в детстве.  Но больше всего я не любила сардельки.
- Почему?
 - Не помню. Просто не любила  их. Утром перед школой мама кормила меня завтраком. Она сварила мне кашу и сардельку. Кашу я съела, а сардельку нет. Мама рассердилась, она тогда болела и была очень раздражительной.
- Ага. Прям как ты, когда болеешь.
- Неужели?
- Просто ты не замечаешь. Помнишь,  у тебя была ангина? Ты почти не говорила, только хрипела, но так раздражительно!
- Молчи! – мама  рассмеялась и шутливо хлопнула Настеньку по попке. – Ты обещала помалкивать!  Так вот, моя  мама,  а теперь твоя бабушка Галя,  сказала, что пока я не съем сардельку – в школу не пойду. Я тогда училась в первом классе.
- И что? Ты ее съела?
- Нет, конечно. Я долго сидела над ней. Прошел уже  и первый,  и второй урок, но я так и не смогла себя пересилить.  Наконец, мама потеряла терпение, и отправила меня в школу. Я пришла в класс в середине третьего урока.  Моя учительница удивленно спросила меня, где же я была на двух предыдущих. И я  решила  сказать правду:
-  Сардельку ела!
Класс захохотал. Они смеялись до конца урока, вместе с учительницей.  Всем было весело, а  я стояла в дверях и ревела.
- Ничего себе веселая история! – вздохнула Настя. – Я вот тоже манную запеканку не люблю. А меня в садике насильно ею кормят.
- Ты опять разговариваешь. Пора спать, а ты  наоборот проснулась.
- Мамочка, ну еще расскажи.  Я не буду  даже рот открывать. Просто послушаю.
- Хорошо. А манную запеканку в противном киселе я тоже терпеть не могу!


                ТЮХА-МАТЮХА

 Ты, наверное, помнишь,  что я   была на пятидневке. Однажды в субботу, когда бабушка Оля забрала меня  и привела к себе домой,  она спросила:
- Олечка,  вы вчера гуляли?
-Да, бабушка. Только я не гуляла.
- Почему же? – удивилась бабушка.
- Просто, пока я утром одевалась, все дети уже завтракали, а когда я завтракала, они собирались на прогулку. Потом я тоже  стала собираться гулять, но пока я надевала пальто и валенки они уже вернулись. И мне пришлось снова все с себя снимать. Я очень устала! Но так и не погуляла.
- Эх ты, какая же ты у меня Тюха-Матюха! – вздохнула бабушка.
- А что это такое? – спросила Настенька.
- Не знаю, наверное, так называют слишком медлительных и неприспособленных к  жизни людей.  Ой, что-то я слишком непонятно говорю!   А, может, и совсем другое что-то .   Но меня бабушка тогда именно так назвала. 
 - Все мне, мамочка, понятно! Просто ты была еще хуже, чем я. Все меня подгоняешь, учишь,  а сама была эта, как там, а   - Тюха-Тютюха!  - засмеялась  девочка.
-  Не Тютюха, а Матюха. Все, спать. Остальное потом, -  сделав вид, что рассердилась, проговорила мама.  -  Ложись. И я спать пойду, устала  я сегодня. У меня еще много всяких смешных случаев в детстве было. Я тебе их все расскажу, но в следующий раз. Она поцеловала дочь в теплую  мягкую  щечку и вышла.
Настенька закрыла глазки, зевнула, и,   засыпая,   прошептала:
- Спокойной ночи, мамочка.  В следующий раз расскажешь, завтра…





               Вечер третий.

- Мамочка, мама, давай, скорее,  рассказывай.  А то забудешь, - ложась в кроватку,  попросила Настенька.
-  Не забуду.  Может, все-таки сказку почитаем? – спросила мама.
- Нет. Про то, как ты  маленькая была   расскажи. Только не надо мне все время повторять – ты уже знаешь, я тебе уже говорила. Я все запомнила.  И про пятидневку и про дачи. Про все, все!  Я уже большая.
- Ну, иногда я не очень красиво рассказываю,  я же не Андерсен, но попробую.
- А Андерсен, это тот дядя, что про  Русалочку и про Оловянного  солдатика написал?
- Да. У него много  разных  сказок и все они красивые и волшебные.
- Мы его после читать будем, когда ты мне все свои истории расскажешь.
- Хорошо, только лежи смирно,  и не оголяй  ноги. Простудишься,  –  сказала мама, убирая   розовую   пяточку дочери под одеяло. 
- А ты всегда была такая Матюха-Тюха? – рассмеявшись, спросила девочка.
- Нет. Только лет до десяти, а потом я была очень даже шустрая.
- Прям, как я?
- Что ты! До тебя мне далеко, - улыбнувшись, сказала мама, - ты  у  нас вне конкуренции!
- Ну, давай уже. А то я устала уже ждать!

                МУСОРОПРОВОД

- Слушай…   В нашем доме, там, где я жила с мамой,  папой и бабой Ледой был  мусоропровод, прямо на кухне. Мы с   Сашей всегда с интересом наблюдали, как в него что-нибудь выкидывали. Особенно нам нравилось, когда выбрасывали что-то большое и тяжелое. Мы потом долго слушали, как это что-то  с грохотом летит вниз.  Вот Саша смотрел, смотрел и решил сам попробовать.  Как-то утром, когда в квартире были  только  наша бабушка Леда и я, он тихонько вышел из своей комнаты и огляделся. Ему было тогда года четыре, а мне соответственно три с небольшим. Убедившись, что бабушка ненадолго  отошла с кухни к себе в комнату, он решил найти себе объект для полета по мусоропроводу.    В прихожей  он не нашел ничего,  на его взгляд,  стоящего, и  задумчиво   стоял,    почесывая   свой кудрявый чуб.  Вдруг он услышал шаги бабушки, и, поняв, что если сейчас он что-нибудь не схватит и не выбросит, то ему вообще этого сделать не дадут. Он схватил первые попавшиеся туфли и стремглав понесся на кухню. Я  побежала за ним, а за нами бабушка. Саша подбежал к мусоропроводу,  с трудом дотянулся до ручки, открыл его и кинул туда бабушкины новые, купленные накануне  вечером  туфли. Баба Леда  закричала, подбежала к нему и шлепнула  ему по заднице. Но Саша не заплакал. Он стоял и слушал, немного вытянув шею и мечтательно улыбаясь. Туфли летели долго и  громко. Нам понравилось -   когда, наконец,  наступила тишина,   Сашка задорно захохотал   и  я вместе с ним, а баба Леда  заплакала. 
Вечером, когда пришли наши родители, бабушка отправила их к дворнику, чтобы они вместе с ним   искали    в грудах    выброшенного за целый день мусора,  ее   новые  туфли.  Когда они вернулись, от них очень скверно пахло, а туфли уже не были похожи на новые. Бабушка  тяжело   вздохнула, пошла  в ванную и долго их там отмывала. 
Сашку хорошенько выдрали, да  и мне досталось тоже. Но на этом  дело не кончилось.  С того самого дня, улучив  момент мы с Сашей  хватали  все что попадется  под руку и выбрасывали. Родители замучились ковыряться в помойке, возвращая выброшенные нами вещи.  В конце концов, мусоропровод задвинули большим шкафом или буфетом, я уже не помню,  и стали выносить мусор на улицу.
- Он что был хулиган, твой братишка? – спросила Настенька.
- Нет, что ты! Просто он был любопытным и шаловливым ребенком. 
- И долго ваши родители носили мусор на улицу?
- Пока мы не подросли.  Мы вообще с Сашей много всяких шалостей вытворяли, - улыбнувшись, сказала мама.
- Каких? Расскажи.

                МЕТКОЕ ПОПАДАНИЕ

- Ну вот, например – Однажды летом,   когда мы были уже постарше, нам откуда-то привезли много яблок.  Мы с  Сашей   часто сидели на балконе, ели их и бросали огрызки на улицу.
- Так же делать нельзя! – воскликнула Настя.
- Конечно. Но нам нравилось.  Он кидал   огрызком в какой-нибудь предмет,    и если у него получалось, мы хохотали и хлопали в ладоши.  Однажды он хорошо прицелился и попал одному дядьке прямо за поля шляпы.  Мы, конечно,  сразу спрятались, но дядька нас заметил и пришел к нам в квартиру. Открыла дверь  бабушка, а мы с Сашей   затаились  под кроватью.
- И что он сказал бабушке?
- Кричал страшно.
- Что кричал? – спросила Настенька,  испуганно смотря на мать.
- Не помню точно, да и слышно плохо было, мы ведь под кроватью сидели, что-то про воспитание детей, про плохих родителей и про свою  новую испорченную шляпу.
- А что было потом?
- А потом пришли с работы родители,  и снова Сашку выдрали, а мне сделали выговор. Меня не лупили.
- А Сашу лупили часто?
- Нет. Не часто, только, когда уж очень    отличится, да и не сильно, так,   для острастки.
- А еще что вы делали?
- Много чего, всего  и не вспомнишь. Вот,  например, в страшилки играли.
- А что это такое – страшилки? -  спросила девочка.
-  Помню,   мне ужасно страшно было…

              ПРОТЕЗЫ

У нас был дедушка, муж бабы Леды, но мы его не помнили. Он очень рано умер, когда мы были совсем  еще  крошечными. Дедушка был инвалидом,   у него не было ноги.
- А разве так бывает? – удивилась Настя.
- Всякое бывает!  Он с войны вернулся без одной ноги, но ему сделали протезы и он так ходил. Протезов было два, а лежали  они в стенном шкафу в коридоре. После смерти дедушки они еще долго там валялись.
- А почему?
- Кто знает? Может,   бабушке тяжело было их выбросить.
- Как это, тяжело? Они что ль тяжелые были? – забавно жестикулируя,  спросила девочка.
- Нет. Морально тяжело, она очень переживала.
- А-а.  Ну-у? И что дальше-то?
В прихожей днем всегда было темно,  и мы с Сашей играли  в страшилки. 
- А как?
- Мы на цыпочках подкрадывались к шкафу, Саша медленно приоткрывал дверцу,  мы с ужасом, но с любопытством заглядывали в шкаф, и, увидев стоявшие там ноги,  страшно пугались,  и с  дикими воплями  разбегались     каждый в свою комнату.
- Здорово! – воскликнула Настя. – А вы их по-настоящему   боялись, или нет?
- Я по-настоящему.   А Саша не знаю. Только, когда взрослые узнали о нашей шалости, протезы, наконец, выбросили.
- И вам опять влетело? – с опаской спросила девочка.
- Нет.   А впрочем, я не помню. Ну, все, спать пора, поздно уже.
- Ну, еще, еще, пожалуйста. Я спать буду, а ты рассказывай.
- Ну и хитрюга же ты!


С  ЛУНЫ СВАЛИЛАСЬ?
 
Как-то раз, после  моей болезни, моим родителям не с кем было меня оставить. Ведь в садик мы уезжали рано утром в понедельник, а меня врач  выписал в среду.  Родители посовещались, подумали, но ничего не получалось. Бабушка Оля тогда еще работала, Баба Леда болела, а баба Наташа была в доме отдыха. В общем, не с кем ребенка оставить!  Вот и решили отвезти меня в Тарасовку вечером, после работы.  Мама и я встретили папу прямо возле его проходной,  и он повез меня  в садик. Была зима,  и на улице было уже темно и очень холодно. Как мы ехали, я совсем не помню. Помню только,  как мы шли по лесной дороге, и я  боялась встретить голодного и злого волка. Папа смеялся, а мне все равно страшно было. Когда мы подошли к воротам сада, они оказались закрытыми. Вдалеке горели  окна спален, детишек уже укладывали спать, а мы все еще стояли  на улице, за воротами. Светила луна, и пара тусклых фонарей. Мне становилось все страшней и страшней. Папа сказал  мне:
- Не бойся, Оля. Сейчас мы перелезем через забор,  и  скоро будешь уже лежать в своей кроватке.
- А как же ты? – спросила его я.
- А я домой поеду, в Москву, –  улыбнувшись,  ответил мне папа.
Я заплакала, мне казалось, что он обязательно попадет в зубы злому  и кровожадному волку.  Папа вытер мне слезы носовым платком,  и мы полезли. Он легко подсадил меня на забор и крикнул:
- Держись. Сейчас  я сам перелезу  и сниму тебя. Но я не удержалась и свалилась в огромный сугроб. Я не ушиблась, но поцарапала себе нос об жесткий, колючий кусочек льда.
- Эх ты! – крикнул папа, - не удержалась все-таки, но ничего, до свадьбы заживет!
- До чьей свадьбы? – спросила Настенька.
- Просто так говорят, - ответила мама.
- А дальше что было?
- А дальше мы постучались в дверь, нам открыла нянечка и отвела меня в спальню.
Утром, когда  все дети проснулись, они увидели меня в своей кроватке и очень удивились.
- Откуда взялась,  Оля? – спросил  кто-то из детей.
- Ее не было, когда мы засыпали, - подтвердил другой.
- С луны свалилась! – громко сказала нянечка, вошедшая в спальню. – Пора вставать!
   Все взгляды обратились на меня, а я от такого внимания даже покраснела:
- Не, не с луны. С забора! – сказала я и потерла поцарапанный нос.
   И тут все  -  и нянечка,   и дети дружно рассмеялись.
- Хорошая история, смешная, - сквозь сон проговорила Настя.
- Да. Смешная.  А теперь спать. – Она поцеловала дочь,  погасила свет и вышла из комнаты. 
 
Еще один день прошел, как быстро летит время….   В этой круговерти не успеешь оглянуться  -   и дочка вырастет.   А как  хотелось бы его остановить, или чуть-чуть замедлить его ход!