Love-shot

 
Выражаю признательность Стивену Хантеру и Роберту Шекли.




 Он сидел в «снайперском гнезде» больше недели. Тело уже привыкло не чесаться от грязи и пота, справлять естественные потребности в памперсы он научился еще в спецшколе снайперов (обязательный предмет). Курить он бросил там же, в спецшколе. Зачем, если на задании все равно курить невозможно – заметят и убьют.
  Винтовка 50-го калибра удобно пристроена у правой щеки, лазерно-оптический дальномер – у левой.
  «Гнездо» оборудовано среди скальных выступов, густо прикрытых свисающей растительностью.
  Он лежит в глубине (естественно !) естественного каменного закутка, почти на отвесной скале, а в шестидесяти метрах внизу течет горная речушка.
  Таких каменных закутков тут сотни. Именно поэтому он выбрал для «гнезда» закуток, а не пещеру. Пещеры все известны местным жителям, а значит, и разведке той армии, против которой он сейчас воюет. Собственно, по всем пещерам уже прошлась артиллерия и пулеметчики противника, а потом посмотреть отправили спецназ.
  Но он хитрее. Он занял позицию вдали от пещер и пещерок. Его не нашли и не найдут. Если он сам себя не выдаст.
  А в себе он был уверен. На его счету достаточно разнесенных голов дурных людей, чтобы чувствовать себя профессионалом.
  Вот и за эту неделю семнадцать офицеров противника отправились покурить к господу богу. И после каждого артиллерия снизу начинала обрабатывать участок, где были расположены пещеры, а он спокойно укладывался спать на пару-тройку часов. Потому что участок пещер был значительно в стороне от места его «гнезда».

  Под ним и впереди – позиции неприятеля. Их задача – быть заслоном на пути войск той страны, гражданином и солдатом которой он является. Сверху, на гребне скальной гряды – сторожевые посты противника. Так что пока свои не атакуют и не выбьют эту нечисть из ущелья – сидеть ему тут. Помощь не придет, эвакуации не будет.
  На той стороне ущелья – почти такая же высокая отвесная скала, тоже вся в  «зеленке».
  Время-от-времени он просматривал ТУ сторону – все может быть, снайперов – антиснайперов тоже полно. Но пока все было тихо.
  Вражеские офицеры теперь редко выходили из укрытий, либо надевали форму рядовых. Стало труднее их вычислять. Но и интереснее. Ведь определить офицера без формы, по поведению, сложно – но можно. Своеобразный ребус, игра, ставка в которой, литературным языком выражаясь, чужая жизнь.
  Сегодня был дождливый день, и поэтому вражеских солдат – и уж совершенно точно офицеров – на обозреваемом пространстве было совсем мало. Даже стало немного скучно. Не на кого охотиться. Не отстреливать же желторотых лопухов с автоматами. Этих он мог бы положить уже сотни две-три. Но зачем ? Его задача – выбивать командный состав.
  От скуки он решил перекусить. Осторожно достав из рюкзака шоколадку, он принялся, смакуя, пережевывать сладкие, бодрящие плиточки, иногда запивая горячим чаем.
  Вот тут это и произошло.

«Кушать захотел ?», раздался где-то очень рядом негромкий голос. Он вздрогнул всем телом. В такой ситуации дергаться уже бесполезно, тебя все равно успеют раньше. Ну что ж, он выполнил свой долг, и готов умереть. Все когда-нибудь умирают. Какая разница, сейчас, или через пятьдесят лет.
«Не волнуйся. Сейчас я не буду тебя убивать. Ешь свою шоколадку».
  Ему почудилась легкая насмешка в этом голосе. Он осторожно и медленно повернулся на спину, и оглядел «гнездо», чтобы увидеть говорившего.

  Рядом никого не было.

  Что за чёрт, подумал он. Галлюцинации ? Он мог бы предположить, что голос идет из рации, но рация выключена с момента его прибытия в это «гнездо». Значит, глюки.
«Это не глюки», сказал голос.
«А что, интересно ?», автоматически подумал он в ответ.
«Это я», ответил голос. «Все реально».
 
  Голос был какой-то бесплотный, и тут он вдруг понял, что голос был еще и бесполым. Все, точно глюки. Кончился ты, и как человек, а уж как боец – и подавно.

«Слушай, может быть ты прекратишь паниковать, и я тебе попытаюсь объяснить, что к чему ?», спросил голос. «Ты же снайпер, ты обязан быть спокойным, как удав». В голосе чувствовалась насмешка.
«Хорошо», подумал он. «Валяй, объясняй».
«Вот так-то лучше. Ты не сошел с ума, и у тебя не глюки. Просто есть такая штука, называется телепатия. Я посылаю тебе мысли, ты их слышишь у себя в голове. Все просто».
«А-а-а…Телепатия…Так это же фантастика».
« Но ты же меня слышишь, не так ли ? И я тебя слышу. Значит, не фантастика».
«Да, верно. Но как это возможно, и почему именно я тебя слышу ? И кто ты ?»
«Как это стало возможно, я не знаю. Я – человек, девушка, а занимаюсь я тем, что уже трое суток пытаюсь тебя найти».
«Зачем ?»
«Как это – зачем ? Чтобы убить, конечно ! Я снайпер с ТОЙ стороны».

  Вот оно как. Значит, устали они просто так садить из стволов по склону горы. Все равно бесполезно. Решили вызвать специалиста.

«Да, все именно так, как ты думаешь», сказала она мысленно.
«Ну и как, нашла ?»
«Разумеется. Я же тебе сказала про то, что ты ешь шоколадку».
«Почему же ты меня сразу не ?...»
«Потому что я услышала твои мысли. Они какие-то…Безмятежные. Мечтаешь о том, что после РАБОТЫ приедешь домой, где тебя никто не ждет, и просто ляжешь спать. Почитаешь книжки. Сходишь в кино. Интересный ты.»
« Работа есть работа. А отпуск есть отпуск. Что такого ?»
«Я увидела, что тебе не нравится твоя работа, но больше ты ничего не умеешь. Многие стрелки любят переживать только что совершенное убийство, а ты – нет.»
«Откуда ты знаешь ? Тоже мысли читала ?»
«Нет. Они сами рассказывали. С подробностями. А эта телепатия со мной только здесь впервые случилась. Я тоже сначала в шоке была».
«Как это произошло ?»
«Да все как-то неожиданно. Высматриваю тебя в визир, пока ничего не нахожу. Вдруг слышу в голове голос, говорящий сам с собой. Я тоже – в панику. А потом успокоилась, начала слушать. И поняла, что это говорит снайпер.  Слишком много профессиональных слов – поправка на ветер, упреждение, и все такое.»
«Это я наверное цель высматривал. Иногда сам с собой действительно разговариваю.»
«Наверное. Потом был выстрел. Я скорей к биноклю. Смотрю вниз – кто упал. Ну и прикинула направление выстрела. Потом мне снизу передали характер ранения, и я поняла, на какой примерно высоте ты сидишь. Остальное было просто.»
  В мыслях девушки прозвучал смех.
«Хотела на тебя спецназ навести сначала, но мне заплатили бы больше за твою голову, чем за просто выяснение места лёжки. Потому ты до сих пор живой.»
«Так ты наемница ?»
«Ничего зазорного в этом не вижу. Каждый зарабатывает, как может. А ты ?»
«Я армейский офицер.»
«Понятно. Исполняешь свой долг. Похвально. Даже удивительно для вашей страны.»
«Почему это ?»
«У вас армию не очень правительство уважает. Платят мало, престижа – еще меньше. Гарантий после службы – никаких…»
«Не все в деньги упирается.»
«Это да. Но жить-то на что-то нужно. Ведь до старости ты этим заниматься не будешь. Да и жену себе не нашел, потому что за военного у вас мало какая дура пойдет. Что, не так ? Сколько ты получаешь ?»
«Если в долларах, то тысячу двести в месяц. Мало ?»
«Это совсем ничего.»
«А ты сколько ?»
«Это секрет. Но гораздо больше. И с каждого заказа.»
«Это беспринципно. Ты убиваешь тех людей, которые не сделали тебе ничего плохого.»
«Ты тоже убиваешь тех людей, которые не сделали тебе ничего плохого. Что сделал тебе плохого тот лейтенант, которого ты застрелил в свой первый день здесь ?»
«Он – командир тех людей, которые угрожают моей стране и ее жителям. Он – враг.»
«Твоей стране угрожает правитель той страны, с которой вы воюете. А солдаты и офицеры выполняют свой долг. Как и ты. Тебе бы надо тогда убить правителя.»
«Такого приказа не было. Будет – исполню.»
«Не будет такого приказа. Твоей стране выгодно воевать с другой страной, а это возможно, только если ее правитель будет у власти.»
«Да пошла ты ! Ты вообще убиваешь за деньги. Это…Это    негодяйство !»
«Я могу сказать, кого я убиваю. Я убиваю плохих людей. Наркобаронов, продажных политиков, главарей мафии, полицейских – преступников. По заказу других таких же. Но я считаю, что пусть волки рвут друг другу глотки. А я им помогу. Поэтому я не хочу тебя убивать. Ты – солдат, и ты не виноват в тех бедах, что творятся на свете.»
«Вот как ? Ну почему же ? Тебе же заплатят много денег. Давай, не стесняйся.»
  Он горько усмехнулся.
«Денег у меня очень много и без этого. Хоть сейчас на покой.»
«Тебе еще попасть в меня надо. Ширина ущелья – полтора километра.»
«Не веришь, что попаду ? Поставь что-нибудь на тот камень, что слева от твоего дальномера.»
  Он встал в полроста, все еще инстинктивно ожидая ее выстрела, достал из кучи мусора пустую пластиковую бутылку из-под энергетического напитка, и поставил ее на камушек. Потом лег на место.
  Через полминуты бутылка разлетелась в клочья пластика, а еще спустя секунду до него донесся звук выстрела.
«Вопросы ?», спросила она у него в голове.
«Что за винтовка ?»
«Наследник «черного короля».
«Но это же редкость. Откуда ?»
«От верблюда. В прямом смысле. Один нефтяной шейх подарил мне для того выстрела, что я делала для него. А у тебя что, СВД или «Волкодав» ?»
«Да нет, конечно. «Святозаров» ССВ-2 с неродным стволом. Ствол один мастер в Туле специально для меня точил.»
«Хорошая винтовка. Лучше СВД. Но тяжелая.»
«Я привык.»
  Они помолчали.
«Ну, что мы делать со мной будем?», задал наконец он главный вопрос. «Ты меня убедила, что можешь положить меня хоть сейчас, но говоришь, что не хочешь. Что дальше ?»
«А что ты хочешь ?», спросила она.
«В каком смысле ? Вообще-то я хочу вернуться домой целым и живым. Были такие планы.»
«Вернешься, если выберешься отсюда.»
«Я не собираюсь выбираться. Придут наши, и я выйду.»
«Ваши не придут.»
«Что ?! Что ты несешь ?»
«Подписано мирное соглашение. Четыре дня назад. Ущелье остается тем, кто сейчас внизу.»
  Он ошарашенно застыл. Как же так ?
«А вот так.», сказала она. «Командир той бригады, что внизу, попросил ваших отдать им тебя. Как жест доброй воли. Слишком много ты им насолил. Ваши согласились.»
«Что ?!!! Этого не может быть ! Генерал не пошел бы на это никогда.»
«Генерал твой не пошел бы. Но он подчиняется приказам сверху. А оттуда приказали тебя сдать. Так что ты его не вини. Он хотел сам тебя отсюда вынуть, но его отстранили от командования.»
«Откуда ты знаешь ?»
«Начальник разведки рассказал перед тем, как я вышла на позицию. Поэтому я и спрашиваю тебя – что ты будешь делать дальше ?»
«Я…я не знаю…Умирать здесь буду. Отсюда – не выбраться, поверху посты, вниз лезть еще хуже. Дома – предали. Помощи не будет. Дам последний бой – и все. У них война может и кончилась, а мне приказа отступать никто не отдавал. Буду воевать.»
«Ну и дурак.»
«А что делать-то ? Ну ты меня убей, хоть тебе польза будет, лишних денег отвалят. А мне все равно, от чьей руки смерть принимать.»
«Я и говорю – дурак. Нравишься ты мне.»
«Чего ?!»
«Нравишься. Так-то спокойный, надежный. Нервный иногда, как сейчас, но это и понятно. Честный. Романтик-бессребренник, в-общем. Не буду я тебя убивать.»
«И что мне тогда делать ?»
«Мы с тобой сделаем так, что ты отсюда выберешься. А потом, если конечно захочешь, можем и встретиться. Хочу на тебя умытого и побритого посмотреть.»
«Сочту за честь посмотреть в глаза моей несбывшейся смерти.»
«Не ёрничай. У меня и кроме глаз есть, что рассмотреть. Если ты конечно не поклонник толстушек.»
«Не, мне стройные нравятся.», подумал он с какой-то неоткрывшейся мыслью. По крайней мере с ее стороны комментариев не донеслось.
«А кто ты ? Из какой страны ?», спросил он мысленно.
«Я из Европы. При встрече увидишь.»
«Где же мы встретимся ? У меня, или у тебя ?»
«А ты к себе домой собрался ? Ну ты даешь ! Тебя завтра не будет в живых, а ты домой явишься.»
«Как – завтра не будет в живых ?»
«Я тебя убью. И получу за тебя деньги.»
«Но ты же сказала, что…»
«Нет, мужики – это что-то. Никакой фантазии.» Она мысленно засмеялась.
«Поясни.»
«Через некоторое время все объясню. А теперь ложись спокойно спать, и главное - ни о чем не думай. Будешь отвлекать.»
  Он действительно перевернулся на спину, закрыл глаза, и заснул впервые за неделю спокойным сном обреченного человека. Обреченного – потому что неведомая девушка-снайпер с той стороны все уже за него решила, и которая сказала, что пока можно не волноваться. И он ей поверил. Заснул под стук проливного дождя по листьям, струйки которого стекали по его облаченному в спецкомбинезон телу, и по лицу, которое он прикрыл черным полиэтиленовым пакетом для мусора…..

  Проснулся он от ее мыслей.
«Вставай, лежебока. Дело есть.»
  Он мгновенно сосредоточился.
«Что такое ?»
«Сейчас тебе на голову упадет твоя свобода.»
«Это как ?»
« К тебе лезет человек. Минуты через две лови его.»
«Убивать, или нет ?»
«Два раза не убивают.» Она мысленно улыбнулась.
«Поясни.»
«Через минуту. Не отвлекай.»

  Не через минуту, но через две, он снова услышал одинокий выстрел с той стороны ущелья.
  И тут же по скальной стенке в глубине «гнезда» в него свалился белокожий человек с темно-русыми волосами. Он был одет в американское обмундирование защитного цвета.
  Точнее, свалился не человек, а то, что от него осталось.
  Головы у человека не было. Только нижняя челюсть.

«Что за…..!!!»
«Тихо. Помолчи, и слушай. Переодевай его одежду и бери документы. Свою надень на него. Шейный жетон – тоже. Оставляй все, что есть. Ты теперь труп.»
«Кто это ?»
«Один наемник из Восточной Европы. Мой сопровождающий. Решил денег срубить на тебе. Гнида редкостная. Детскими органами приторговывал.»
«А дальше что ?»
«А дальше вылезешь наверх, и на посту скажешь, что мы – мы, не забудь ! – свои деньги заработали, и пускай лезут твою лёжку сторожить до приезда начальства. А ты, мол, отваливаешь. Мара сама полковнику доложит. Ты блондин, и он блондин, а эти обезьяны белых не различают, также как и мы их. К тому же и у него, и у тебя рожа вымазана краской.»
«Тебя Мара зовут ?»
«Да. Ты все понял ?»
«Не все. Куда идти, что делать дальше ?»
«Иди к побережью. У него в кармане четыре тысячи долларов и туристические чеки. По его  паспорту купишь билет, сядешь на корабль – и сматывайся из страны. Куда, мне все равно. Да, его пистолет тоже возьми. Он у него с собой был.»
«А ты что будешь делать ?»
 «Обо мне не беспокойся. Мои деньги уже лежат в Швейцарии. Сдам твое бренное тело их командиру – и адьё.»
«Его никто не видел ? Меня не опознают случайно ?»
«Нет. Он в этой стране столько же, сколько и я, то есть пять дней. Я ему позвонила после того, как ты заснул, и когда я все для себя решила. Он ждал на подхвате в соседнем городке. Примчался сразу, как запах денег учуял, придурок. Вас учили уходить, надеюсь ?»
«Естественно. Знаю два языка – английский и немецкий. Могу и документы сделать.»
«Ну тогда я за тебя совсем спокойна.»
«Еще вопрос можно ?»
«Только быстро. Времени нет.»
«Ты говорила, что хотела бы увидеть меня без щетины и грязной рожи…»
«А ты сам-то хочешь меня увидеть ?»
«Очень.»
«Зачем ?»
«Не знаю. Ты меня все-таки убила. Причем наповал. Своим отношением ко мне - врагу и цели. Кому рассказать – не поверят.»
«Рассказывать ты никому ничего не будешь. Иначе я тебя убью по-настоящему. А насчет остального – я подумаю.»
«А как я узнаю, что ты надумала ?»
«М-м-м…Ты в Европе был ?»
«Да, отдыхал на Мальорке один раз.»
«Не работал ?»
«Нет ! Просто в отпуск. Пляжи, экскурсии.»
«Хорошо. Скажи мне знакомое тебе место на Мальорке, и ровно через два месяца, если я надумаю, мы там встретимся.»
  Он подумал.
«В Пальме-де-Мальорка есть католический собор. Он там один такой, на набережной стоит. У него два входа. Один – где пост гуардиа сивиль, он тебе не нужен. А вот другой, с левой стороны собора и выходит на маленькую улочку, вот там и можно встретиться. Там еще маленький прудик и лебеди в нем плавают. Кафе – через дорогу. Я там за столиком буду тебя ждать.»
«Ждать будешь ? Очень ждать ?»
«Нормально буду ждать. Если придешь, тебе понравится.» Он мысленно улыбнулся.
«А почему ты не спрашиваешь, во сколько ?»
«Я с утра буду ждать. С девяти часов.»
«Настырный. Я тебя хоть и видела, но не очень. Ты же весь в камуфляжной краске. Как я тебя узнаю ?»
«Ну, скажи, что мне одеть, и я это одену.»
«Тогда будь в джинсах и зеленой майке. Мы же снайперы, к камуфляжу привычные», засмеялась она мысленно.
«Замётано. Приходи. Пожалуйста.»
«Там видно будет. Ладно, уматывай, а я буду твое тело для опознания предъявлять. Всё, вперед, солдат !»

 
  Пока шел этот мысленный диалог, он успел обменяться одеждой с покойником.
  Все свои вещи он оставил на месте. В кармане куртки убитого и правда оказались деньги, чеки и паспорт. Лицом они хоть и были похожи, но очень отдаленно. Ладно, неважно.
  Пистолет, тяжелый магнум, он засунул в плечевую кобуру, снятую с трупа.
  Ну вот, подумал он, оглядывая напоследок «гнездо», вот и всё. Старая жизнь кончилась, и началась новая. Приступим, помолясь.
  И он полез наверх, туда, где в тридцати метрах выше его ждали солдаты армии противника…


…Пальма-де-Мальорка ничуть не изменилась за те несколько лет, что прошли с его отпуска здесь. Все так же неспешно прогуливались люди по улицам, все так же умиротворенно покачивались белоснежно-парусные яхты у причалов громадной бухты. Над бухтой все так же, как и сотни лет до этого, возвышался огромный готический собор, построенный из светлого песчаника, а пальмы все так же украшали собой приморскую авениду. И вообще жизнь здесь текла неспешно и даже сонно. В таком городе можно снимать фильмы про пиратов Карибского моря.
  Он успешно «ушел» тогда и от армейского патруля ( солдаты чуть в пляс не пустились, когда он им на английском рассказал, что снайперу – ему самому !!! - каюк, и не стали его задерживать более, чем надо было времени выразить свою искреннюю радость), и из этой страны. Никто его не собирался опознавать, как самозванца.
  Он приплыл в Марсель, где сел на поезд до Австрии. Оттуда он перебрался в Сербию, где нашел старых боевых товарищей еще по той войне. И товарищи, не вдаваясь в подробности, помогли ему сделать нужные документы. Так что теперь он был серб из Белграда.
  После он еще навестил Германию, страны Бенилюкса, и потихоньку через всю Францию и Испанию добрался до Барселоны, где сел на частный самолет и приземлился в Пальме-де-Мальорка, где и обитал уже почти две недели, успев загореть и вволю наплаваться в Средиземном море.

  И вот теперь, в назначенный день, он сидел, одетый в синие джинсы и зеленую футболку без надписи, за уличным столиком в упомянутом безымянном кафе напротив бокового входа в собор, пил холодный сок, читал газету – и ждал.
  Чего он ждал, он не смог бы объяснить. Разумом он понимал, что человек, занимающийся таким бизнесом, как Мара, не будет «светить» свое лицо перед незнакомцем, которого она не знает и даже толком не видела. Да и к тому же контакт с отпущенной «целью» был бы для Мары приговором от тех, кто «заказывает» ей исполнение выстрелов. Такое не прощают.
  Но ведь отпустила же она его. Даже убила из-за него своего партнера-не партнера, но знакомого. Пусть даже и негодяя, по ее словам.
  Значит, что-то с ней произошло в связи с ним, обычным военным человеком, стандартным полевым и боевым офицером без выкрутасов.
  Он снайпер, а не психолог, чтобы пытаться понять тайны души человеческой, а особенно женской. Он привык анализировать силу ветра, его направление, влажность воздуха, он знал наизусть таблицы дальности и упреждения для всех видов патронов и винтовок. Но все же так или иначе он пытался ее понять, перебирая и «выцеливая» каждую мелочь из тогдашнего мысленного разговора, и из тех фактов, которые ему были известны, как снайперу.
  И постепенно он понял, что она просто устала от всей этой «работы». Как, в принципе, и он. У каждого человека, как бы он ни знал и не любил свою работу, наступает тот порог, когда гончару хочется шваркнуть об пол только что сделанную вазу, художнику хочется порезать законченную картину, кинорежиссеру – сжечь озвученный фильм, и так далее.
  Когда он это понял, то понял сразу и другое – почему она выбрала и спасла именно его.
  И она, и он – снайперы, а всегда легче иметь дело с человеком, который знает все про твою профессию, а он – про твою. Про все нюансы, мелочи, про все закоулочки и тихие омуты. И вы никогда не будете говорить про это, потому что другой уже все давно знает. И вам обоим уже надоело этим заниматься, потому что ежедневная прогулка по лезвию бритвы оставляет отпечаток на душе.
  И вы просто забудете про ту, прошлую жизнь, и уже вместе начнете изучать что-то другое, интересное. Может быть и такое же опасное, типа альпинизма, но – другое.
  И тем будете счастливы.
  Поняв это, он понял и то, почему она выбрала именно его. Он не наемник, он солдат, и кровь на его руках – это кровь врага, а не грязь денег. Она тоже своего рода солдат, если верить тому, что она рассказала  про свои «цели». А он ей поверил. Потому что правду первому встречному, тем более противнику, про эти дела говорят только в двух случаях – либо когда слушающий должен умереть, либо когда ему верят, как себе.
  Он – живой. Она его не убила, хотя и вполне могла. И значит, он просто обязан ей верить, что убивала она негодяев.
  И он поверил. Поэтому он здесь, и пьет ледяной сок, и - не глядя в текст – читает газету.
  И ждет. Её.

  Время уже близилось к сиесте, а ее все не было. Хозяин уже начал немного удивляться неразговорчивому одинокому славянину, выпившему почти три литра апельсинового сока. Впрочем, славянин исправно платил за него, поэтому хозяин, немного посмущавшись, все же решил подойти и поинтересоваться, не девушку ли ждет молодой человек.
  Молодой человек в зеленой футболке рассеянно кивнул, на что хозяин кафе с истинно испанским темпераментом стал говорить, что синьориты для того и предназначены, чтобы их ждали молодые идальго. Такова жизнь, ничего не поделаешь ! Так было, и так будет всегда. А посему не выпить ли молодому человеку стакан настоящей испанской малаги ? Хозяин угощает, потому что сам был молодым и тоже ждал много раз, да и сам не откажется пропустить стаканчик.
  Молодой человек еще раз внимательно оглянулся вокруг, вздохнул, и согласился.
  Они с хозяином уже ополовинили кувшин замечательного вина, когда из толпы выходящих из собора экскурсантов вдруг раздался смутно знакомый женский голос:
- О, привет ! Какие люди ! Какими судьбами ? Тоже в отпуске ?

  Катька Лебедева, ну конечно.
  Учились вместе в литературном институте, пока его оттуда не выперли за прогулы, и он не ушел в военное училище. Принесла тебя нелегкая. И ведь нельзя не узнать, прикинуться, что ошиблась. Они тогда несколько раз встречались. Первая юношеская любовь. Господи, десять лет прошло.
  А ведь осталась все так же хороша. Стройная, высокая. Загорелая почти дочерна. Те же брови вразлёт и чуть насмешливый взгляд. Волосы только коротко стрижет, а ведь были до пояса. Конская грива вороной масти.
  Хозяин вопросительно взглянул на него – «Она ?», мол.
  Молодой человек неопределенно кивнул. Хозяин вежливо встал, уступая девушке место, и обходя ее сзади, восхищенно показал молодому человеку большой палец руки – «Красавица !»
  Молодой человек вежливо улыбнулся в ответ хозяину.
- Ну что молчишь ? Отпуск ? – снова спросила Катька.
- Типа того. Совмещаю приятное с полезным.
- Это как ?
- Жду партнера по одному бизнесу, ну и отдыхаю между делом.
- Хорош партнер, которого ждать надо, - усмехнулась она.
- Да, бывают и такие. К сожалению. Ничего не поделаешь. Может, придет еще, - ответил он нейтральным тоном.
- Ты не рад встрече ? – ее голос потерял радостные нотки. – Если мешаю, могу уйти. Просто я подумала – столько лет прошло, и тут вдруг на другом краю земли – встретились…
- Да нормально все. Просто я жду уже с девяти утра, а сейчас начало второго дня. А по договоренности надо ждать до вечера. Поэтому я несколько расстроен. Встреча – очень важная для меня. Ты мне скажи, в каком отеле ты живешь, я заскочу попозже. Извини, пожалуйста.
- Да ничего. Понимаю. Я-то отдыхаю безо всяких дел. Просто устроила себе очень продолжительный отпуск. Ладно, я пойду, мне еще надо успеть на вечернюю прогулку в замок. Там будет рыцарский турнир. Хочешь, приходи туда.
- Хорошо. Если все будет без изменений, обязательно приду. Пока !

  Она поднялась, и покачивая бедрами, так как знала, что он смотрит ей вслед, пошла к прибрежному шоссе.
  Тогда ему казалось, что он ее любил. Кто знает ? Когда его выгнали из института, и он собирался уезжать в другой город, она плакала у него на шее, просила писать ей, говорила, что любит, что никто ей не нужен, кроме него, и всю остальную девичью чепуху.
  Он так ни разу и не написал. И не прислал адреса. Новые будни военного училища навалились сразу, без подготовки, и вплоть до окончания он не думал ни о чем, кроме стрельбы, изучения иностранных языков, ну и других спец.дисциплин, о которых рассказывать не принято.
  А потом было несколько войн и локальных конфликтов, и Катька Лебедева потерялась среди вороха других ненужных воспоминаний.
  Он выпил еще стакан хозяйской малаги, и подумал, что не выставь его тогда декан из института – женился бы он на Катьке, у них было бы двое-трое детишек, он был бы каким-нибудь редактором или критиком с толстым пузом, а она была бы осточертевшей ему домохозяйкой-женой с остатками былой красоты.
  Тьфу ты, какие мысли лезут в голову.
  Ладно, если Мара заставляет себя столько ждать, то никто не мешает ему ждать ее, попивая вино вместо апельсинового сока.

«Ага, ты мне еще нажрись перед свиданием, ухажер», раздался в голове смеющийся голос.
  Она ! Ну наконец-то !!!
«Ты где, Мара ?»
«Поверни голову налево, смотри вверх по улочке, на которой сидишь.»
«Ну, смотрю. Где ты ?»
«Подожди еще минуту, раз уж столько ждал.»
«Хорошо. Как скажешь.»
«Скажи мне – ты ждешь Мару, или кого-то еще ?»
«Я не знаю, зовут ли тебя по-настоящему Марой или как по-другому, но я жду тебя.»
«Кого – меня ? Кто я для тебя ?»
«Тебя. Ты та, которая спасла мне жизнь.»
«И все ?»
«Я много думал за это время о нас с тобой. Почему ты меня не убила, почему дала шанс уйти, убив своего знакомого. Ты – честный человек…»
« Я ?!», изумился голос.
«Подожди. Ты не лгала мне ни в чем в том разговоре в горах. Я тебе поверил. Тебе надоела такая жизнь, но жить одной с этим тебе невыносимо, а жить с кем-то, кто не будет ничего знать, но которому ты не сможешь никогда открыться – невыносимей еще больше. Поэтому ты выбрала меня. И потому, что я – такой же, как и ты. И обмен мыслями вовсе не какая-то фантастическая телепатия, а нормальное явление между двумя близкими людьми. Мы созданы друг для друга»
  Наступило молчание. К мыслям Мары у него доступа по необъяснимой причине не было. Поэтому он налил себе еще стакан малаги и просто молча выпил. Все было сказано, оставалось только ждать ее ответа.

  Через пять минут, или через вечность, снова раздался голос.
«А что за девушка, которая к тебе подходила ? Кто она ? Я видела, что вы вроде знакомы.»
  Он собрался с духом.
«Это моя первая сознательная серьезная любовь. Познакомились в институте. Встречались, пока я не уехал в другой город. Она тут тоже на отдыхе. Случайно увиделись.»
«А она тебя любила ?»
«Я точно не знаю. Наверное, да. Да, любила. Но я не оценил. А вообще это дело давнее, и тебя не касается. Извини. Если ты приехала для того, чтобы допрашивать меня о прежних отношениях с девушками, или чтобы разговаривать мысленно, а не наяву, то я пошел. Мы не враги, и не в горах. Могу сказать одно – я тебя очень ждал все эти два месяца. Если это все, то честь имею !»

  Он встал из-за столика, отнес хозяину кафе стакан и кувшин с остатками малаги, расплатился, вышел на улицу, и первый раз за восемь лет затянулся сигаретой из пачки, которую купил в автомате в кафе. Ее голоса он почти не ждал больше услышать.

«Повернись налево и иди вверх по улице пятьдесят метров, глупый. Я тебя ждала и искала гораздо дольше, чем два месяца. Неужели ты не понял ?»
  Он чуть не поперхнулся дымом – столько было нежности в ее голосе.
«Я тебя ждала, а пока ждала, я изменилась.»
«Что ?!»
«Иди до зеленого спортивного БМВ. Я подумала, что зеленая майка мне не пойдёт, поэтому купила для нас зеленую машину. Ты  не против ?»
«…..»
  У  стоявшей у тротуара роскошной БМВ цвета морской волны с тонированными стеклами щелкнув, автоматически приоткрылась дверца.
«Ну что ты встал ? Машин таких никогда не видел, что ли ? Садись.»

  Он сел в машину и посмотрел на ту, которая спасла ему жизнь, которая убила из-за него человека, которую он так жаждал увидеть, и которую полюбил за это время.

  За рулём сидела Катя Лебедева.


Написано 13-14 декабря 2012 года.