Кондратий

               
 Я       утверждаю, что мне повезло.
Не знаю как тебе               
                дорогой читатель, но мне определенно
  .                повезло.  Я уже прожил жизнь богатую
                событиями, что десятку c лихвой  хватило бы
               
  на всю оставшуюся. А господь даровал это мне
               
 одному. Ведь чем интересна жизнь !? - 
                моментами встречь и событий.
                .
 Но как говориться - «на ловца и зверь 
               
 бежит» -я никогда не прятался от них.



                КОНДРАТИЙ*

   Был уже конец короткого северного лета. Так уж сложилось — не ужился Василий с новым начальником, мужиком нормальным, но недалеким — из тихнарей. По всем прикидкам именно Василия поколение должно было занять руководящие позиции. Но уходившее не повышение начальство на свои  места ставило послушных себе людей. Василий же в таковых не числился. А из его поколения один он здесь  и остался. Не спать двумь медведям в одной берлоге!  Николай — так звали нового , боялся Василия, весь испаринами покрывался, даже руки тряслись, когда доводилось тому заходить к нему в кабинет.
     Он не жалел об уходе — днем раньше днем позже. Для него это было делом решенным. Не хотелось до пенсии просидеть на севере — как утверждали местные остряки из «подсоленных», в стране вечного НЕДОСИРАНИЯ -летом не дают комары, а зимой морозы. Тем более, что дома, на «большой земле», ждала аспирантура и диссертация. Конечно расставание с семьей — молодая красавица-жена и маленькая дочка, было не из приятных. Но уезжал он не далеко и не на долго. Устроился в соседнюю нефтяную экспедицию простым оператором на скважину — неделя в тайге   — неделя дома. И об этом он так же не жалел. Даже наоборот. Была тайная страсть. Страсть свободолюбивой души охотника, приведшея его когда-то в геологию, без малого десять лет прожившего среди бескрайной дикой тайги, но работой привязанного к письменному столу и наконец-то  могшего свободно отдаться этой страсти без ущерба семейному бюджету. Они уже давно могли бы уехать с Севера, тем более, что жена постоянно просила его об этом.Но он все отговаривался, что мол  необходимо еще немножко  деньжат поднасобирать. Но себе то не солжешь - это были  одни отговорки. Только одна эта неудовлетворенная страсть   и удерживала его на этой , промерзлой на сотни метровь вглубь, земле.
    …. Еще с вертолета, сверху,  подлетая присмотрел он на озере место, где мог быть «кондратий». И еще незатих и не пропал вдали за уже  немного подзолоченным, быстро и незаметно подкрадывающейся темными ночами осенью, зеленым горизонтом тайги строкочущий звук вертолетных моторов занесших его сюда, и еще даже не опали на землю листья сорванные с деревьев и закинутые высоко в небо его винтами, а он устремился к находившемуся не в далеке озеру. Излазил его всего, выследил и подстрелил одного из оставшихся еще с зимы зверьков. И даже не раздумывая полез в озеро за добычей, когда надо было ее достать — как собака  держа зубами за плоский хвост тельце зверька, плыл к берегу. А ведь озеро карстовое — бездонное и на сотни верст вокруг ни души — если бы свело ногу могли бы потом и не найти...
           Сегодня была пятница. Василий не мог дождаться пятичасовой, вечерней связи с базой. Завтра выходные, связь будет только к полудню. Он успеет  обернуться — сходить  на то заветное озеро. Он высмотрел его на карте и изучил все подходы к нему.
 Профиль подходил к озеру почти вплотную — буквально не целый километр спуститься по пересекавшему его ручью и ты уже там.
   ….ох как медленно тянется время — солнце еще только в зените …, скорее бы скорее...
     Сеанс с базой прошел без осложнений. За считанные минуты он считал в эфир показания приборов и на вопрос все ли в порядке и не нужно ли чего прислать со следующим вертолетом , через чур быстро, что там на другом конце эфира могло бы показаться подозрительным, отнекнулся и выключил рацию. Перекинув за спину  рюкзак и прихватив ружье , все было приготовлено заранее, закрыв на всякий случай на колодку дверь вагончика,- авось кого то занесет черт в эту глушь — хотя вряд ли, устремился в путь.
     На карте все выглядело гладко — на деле же, в суровых условиях якутской тайги, немножко, ну совсем чуть-чуть, сложнее. Профиль хоть и чистый был , но старый. По нему давно уже никто не ездил . В  большинстве своем он пролегал по элласам — мало того, что гляди в оба глаза, чтоб не потерять его очертания на фоне стоящего далеко на краю элласа чахлого лествяшнего леса, а еще ,более чем в пол метра высотой, кочки. То они, многократно подмытые весенними паводковыми водами, гнутся и опрокидываются под тяжестью твоего тела- гнешся и опрокидываешся и ты с ними- то, твои ноги, обутые в тяжелые литые болотные сапоги, раз за разом проваливаются между ними, призывно придательски приманиные казалось бы надежностью изумрудно-здоровой зелени травы между ними.
Было очень тяжело, но он не сдавался — как лось пер буром вперед и вперед полубегом и на полусогнутых перекатываясь через эти неподатливые места.
      Прошло уже более полутора часа, как он пустился в дорогу и по прикидкам где-то половина пути была  пройдена. И вдруг...стоп! Выйдя на ровное место, оторвав глаза от земли, он устремил взгляд вдаль и … остановился как вкопаный!  Стоп — приехали... В сердцах он матерно выругался! Далеко впереди, метрах в пятистах, на обочине профиля в редком березняке Василий увидел  черную шевелящуюся точку. На фоне выжженой  солнцем и ветрами светложелтой травы явственно выделялся цвет коричневой медвежьей «шубы»
      Вот нету cчастья в этой жизни, не знаю как в следующей, но в этой точно нету!!
      - И какой черт принес тебя сюда  и именно сейчас .. , - он снова ругнулся. Постоял минуты с две, хотя казалось прошло уже значительно больше времени, приглядываясь — зверь с профиля не уходил. Куда же ты пойдешь-прикидывал он , а может сойдешь с моей дороги и пойдешь по своим, одному тебе ведомым,  делам — черт бы тебя побрал! Он переждал еще несколько минут. Время казалось остановилось — застыло тысячилетними каменными истуканами. Ситуация не менялась — медведь топтался на месте.
  Что ты там нашел стервец, - ненавистью думал он о нем.  Долго ли будет это продолжаться!? Что же делать!? - он терял драгоценное время. Можно непоспеть на озеро  вечерней жировке.
    С медведем в тайге ему встречаться еще не приходилось., но по рассказам людей бывалых он знал, что без крайней нужды с тем лучше не встречаться., а уж если и случиться- будь умнее человече — обойди его стороной...! Но как быть сейчас!?Время — время убегает и уж нету мочи- поджимает!! Когда же и куда ты надумаешь идти — от меня- или, не доведи господи, на меня. А вдруг и в правду на меня! Что тогда!?.
А будь, что будет ! Василий  воткнул в стволы по жекану. Еще два таких же патрона зажал между пальцами  левой руки и двинулся на встречу своей судьбе!
  Как я задумал  - так оно и будет и ты , рожа косолапая,  мне не помешаешь, - мысленно подстегивал он остатки своей, отчаявшейся перед неизбежностью, храбрости.
Что ж ты замер, - подумал он о звере пройдя еще метров  сто и явно увидев, что зверь перестал шевелиться.
Учуял меня- что ли!?
Он прошел еще несколько десятков метров навстречу зверю, настороженно и цепко вглядываясь в него, внимательно разглядывая все детали происходящего и... выдох облегчения в конец, вместе с уже достаточно застоявшимся в его легких воздухом, вытолкнул из него все те остатки его храбрости. Аж  колени ослабли и ноги начали дрожать! Медведь не шевелился – не шевелился вообще! То был какой то не живой предмет, который он издали, через перегретый летним солцем, менящийся воздух принял за живого зверя. А подойдя уже совсем близко он рассмотрел, что это была просто  ржавая двухсотлитровая бочка бог весть из под чего, кем и когда брошенная здесь Просто старая ржавая бочка, а сколько адреналина затолкала она ему в кровь!! Напряжение разом спало- но жеканы в стволах остались!?
  Еще часа через два он все таки вышел на то озеро — сам раз ко времени. Поспел к вечерней охоте!
                И тут началось самое интересное.
 На тихой предвечерней глади не очень большого озера хороше просматривались любые движения. Наметаным взглядом охотника Василий сразу заметил клинообразный бурунчик - след плывущего по нему зверька , лишь только тот появился. Плавец шел  неторопливо с боку, не далеко от противоположного берега, местами приближаясь к нему и жируя в пребрежных камышах. Других движений на озере не наблюдалось. И здесь вероятно была такая же ситуация что и на других озерах. Якуты - хозяева этой земли и извечные охотники, живущие в большинстве с нее, оставляли по весне на озере по одной семье для воспроизводства,  в надежде, что к земе, когда мех самый выходной, озеро будет густо заселено многочисленно разроссшимся потомством.
    Но он не был якутом! И земля эта была не его! И его совсем не интересовало, что будет здесь зимой! Сейчас его интересовало и интересовало ,следует заметить, очень то, что плыло именно в этот момент по  озеру, подгарцовывая в пребрежных камышах. Из-за «этого» он прошлепал более двадцати километров, как канатоходец чтоб не сломать ноги ежисекундно балансируя на кочках, от чего его ноги, особенно в коренной части,  болели словно уже были поломаны, досыту наелся страха из-за какой -то ржавой бочки и сейчас горел благородным желанием получить за это компенсацию — открыто и прямо посмотреть в оскаленную желтозубую, с двумя передними «лопатами», морду виновного.
     Но стрелять было нельзя — слышком далеко! Подраненный зверек может уйти — надо, чтоб наверняка. Да и субьект видать попался матерый. Передвигаться можно было только тогда, когда он плыл. Остановился - и ты замри. Прикинься одиноким деревом-сухостоем!?
 Иначе учуяв опасность зверек тут же уходил под воду.... и выныривал потом черт знает где!
     Вот и сейчас Василий сделал неверное движение — не рассчитал, и плавец ушел под воду. Ушел и пропал — затаился где-то. И неизвестно, где его искать теперь!? Прошло минут с десять- на озере спокойно и никаких движений.
     Куда же ты шельма пропал — Василий огляделся.   Невдалеке от него целостность земляного вала кольцом окружавшего озеро была нарушена втекавшим в него  маленьким ручьем.  Он направился туда и вскарабкавшись почти на самую вершину осторожно выглянул на другую сторону.
    А  там ручеек, упираясь своими водами в вал, и не будучи в состоянии  временами по весне скинуть  через узкий проход всю свою талую мощь в озеро, образовал не большую, но достаточно глубокую, темной воды, заводю. И сейчас посреди этой заводи, в ее теплой, перегретой  открытым зенитным солнцем воде, распластавшись и раскинув в стороны прямуе вытянутые лапки, к нему спиной, лежал тот, здоровенный как большой сибирский котяра, его  беглец.
   Ага вот ты где сучка, попался — подумал он и, чтоб не выдать своего присутствия и не спугнуть зверька, медленно и осторожно присел, взвел курки и с ружьем на изготовку снова выглянул из-за вала. В тот момент он не думал о том, что стрельба двенадцатым калибром с такого малого расстояния по зверьку, лежащему открыто всем телом на поверхности,  ничего хорошего не принесет.-не то, что с его шкурки — с него самого ничего не останется! Сейчас он ни о чем не думал — охотничий азарт заслепил его! Но... но заводь была пуста и ни единого следа, даже какого-то намека на правдивость,  секунду  до этого им виденного! Будто бы все то ему приснилось!? Он тупо, ничего не соображая, уставился на гладь заводи, нервно забегал глазами по ее краям и обрамляющим их камышам и далее по уходившему от заводи ручью. Ничего — везде было пусть и никакого движения, выдававшего бы присутствие беглеца. Видать и в самом деле зверь попался матерый. Уловив еле слышный, но характерный, звук — щелчки  взведения курков, резво, непростительно резво, собрал свои раскинутые лапки  накивал ими.
Вот леший, -  со злостью подумал Василий, - ты,  что заговоренный...?!
  Аж до первых звезд на темносинем, безоблачном и бездонном ночном уже небе совой проторчал он на том валу, ежисекундно вертя головой то в сторону тихой глади озере, то  на заводь сбегая глазами  аж до видимой части блестящего, проступающим из густого камыша, маслянисто-темным своим телом,  ручья.
   Хоть бы что-то -  хоть бы какое-то движение жизни. Пусто!!!
     И только ветер, редко, пролетая над ним с глубины элласа, где-то с верховьев ручья, шевеля камыши и собирая в рябь его плесы, летел дальше и, споткнувшись о земляной вал, падал на такое же   темно-маслянистое в сумерках  зеркало озера также мелкой и сыпучей рябью.
    Наступила короткая летняя северная ночь.. Ему ни разу не приходилось одному ночевать в тайге под открытым небом. Сна не  было. Он лежал с закрытыми глазами и... чутко и сторожко слушал  тайгу., каждый раз вздрагивая от каких то посторонних и, как ему казалось зловещих, звуков — всем своим естеством вслушиваясь в них и пытаясь распознать их природу.. Воображение рисовало ему  стаи хищников, рыскающих вокруг и, казалось только усни он на секунду, они тут же накинуться на не. Ни на миг он не смог расслабиться. И только под утро на несколько минут провалился — забился  тяжелым и тревожным сном...
 И тут же проснулся.  Солнце еще не взошло, но его  слабый светло-серый свет, проступающий где то из-за горизонта, уже настойчиво рождал новый день. Над серо-синей гладью озера и по его берегам висела тонкая полупрозрачная пелена  серо-молочного тумана.
 - Если «кондратий» ночью где-то шастал по своим кормежным делам, то сейчас должен возвращаться в свой домик — если уже не вернулся!? - подумал Василий. Он еще с вечера присмотрел вероятное место его домика и сейчас же поспешил туда. 
  - На озере было пусто.
- Какое то оно мертвое, - подумал он,- даже мелкая рыбешка не всплеснется.
В ожидании прошло более получаса. Он уже начал дергаться -  то с корточек пересядет на кочку , то обратно. И так уже несколько раз. Отложил в сторону ружье. Вот-вот должно было вспыхнуть жар-птицей  из-за горизонта солнце.
- Видать проспал..., раздосадованный подумал он! Как вдруг, аж в звенящей утренней тиши,  где-то на средине озера что-то негромко  хлюпнуло и  с того места пошел разрастаться на идеальной глади воды клин, своим острием направленный в его сторону. Да это был он — тот вчерашний беглец и снова в гордом одиночестве. Теперь он не шел  вдоль берега, а буром пер в сторону дома.  Наученный вчерашним  горьким опытом, только заметив клинообразный бурун на воде,  Василий взвел курки, направил  в его сторону стволы и замер. Руки и все его тело, от сознания исключительной неповтряимости момента, налились свинцовой тяжестью. Но он, помня о вчерашнем, не мог  к себе даже подпустить мысли об каком-то движении. Теперь он уже отчетливо видил немного задранную над водой мордочку  зверька. Еще чуть-чуть и он выстрелит. Еще чуть-чуть ближе, чтоб наиерняка — ведь другово выстрело может и не быть.
- Еще немножко .. еще...и... И тут его будто что-то сжало.. Сознание во все горло кричало ...Пора...пора..пора..., но его руки — вернее его пальцы,  задеревянели  и неповиновались. И это продолжалось несколько секунд — пальцы не повиновались сознанию!?
   - Ну... ну.... ну же... и как будто эта команда передалась не его пальцам , а  «кондратию» - тот резко окунул головку в воду, хлеснул на последок по воде кончиком  чешуйчатого плоского саблеобразного хвоста и... и скрылся под водой.
 - У мать твою,- уже не кроясь во  все горло всею силою своих легких закричал Василий, ты, что   заговоренный!!! З а г о в о р е н н ы й —   отбилось от противоположного берега — заговоренный..., заговоренный …, з а г о в о р е н н ы й кратно пролетело над головой и ушло вверх по ручью!!! З а г о в о … запуталось где-то там далеко в  его камышах.
    Что ж это было? - что свело его пальцы и не позволило выстрелить???
   - А может и в правду заговоренный!?



 Кондратий - водяная крыса Ондатра - на сленге охотников Севера.



                Париж 2000г.