Лучшее лекарство

     Пошел в поликлинику. Заболел.
Регистратура засветила лампой в лицо:
- Фамилия?
- Пушкин, - говорю.
- К психиатру? Его сегодня не будет. Скончался от горя. На износ работал…
- У меня температура, - говорю, - и слабость.
- Так бы сразу и сказал. Вам в гардероб. Но у него обед. Ждите.
Жду. Техничка, размахивая шваброй, косит тех, кто не успел отскочить. Некто трогает меня за портфель:
- Вы ко мне? Пройдемте. Я ваш логопед.
Идем гулкими коридорами. Пахнет странно. Как будто еще осень. Хотя уже весна.
На двери кабинета написано: «Сестра-хозяйка». Заходим. Ни сестры, ни хозяйки. Кругом вранье.
- Пьете? – спрашивает логопед, активно работая губами. - Садитесь на стул.
- Пью. – у стула две ноги, сидеть неудобно. Удобно падать.
- Что пьете? Как часто? Рассказывайте. Следите за артикуляцией…
- Утром кофе, вечером чай, - говорю, - это - в основном. Как правило. – Балансирую, размахивая руками.
- Что вы так нервничаете? Успокойтесь. Вы были у невропатолога? Ну хотя бы у терапевта? У вас сильнейший невроз!
- Вы думаете? – спрашиваю, падая под стол.
Он заглядывает ко мне:
- Куда вы исчезли? Вот вам направление. Срочно идите. И соблюдайте направление.
     Иду. Соблюдаю. А вот и невропатолог. Курит на лестнице. Из кармана торчит молоток.
- Что скажете? – спрашивает, примериваясь заехать молотком в третий глаз.
- Бардак, - отвечаю, следя за молотком.
- Вы еще на почте не были. Там вообще люди пропадают. Испаряются… Где ваши анализы?
- Во мне, - говорю, - сдать?
- Не надо. Я и так вижу. Третья группа, отрицательный, сахарок повышенный, по инфекции в норме, рефлексы так себе, температура, слабость, депрессия… Плохо кончите, молодой человек. Жрете много… Ну-ну, не синейте лицом. Я пошутил…
Идем к нему. Скрипим резиной по кафелю. Заходим в кабинет.
- Располагайтесь.
Располагаюсь на воображаемом кожаном диване, хотя подо мной табурет с гвоздями. Доктор вызывает доверие. Хочется комфорта и дружеской беседы с полутонами.
- Операция уже была?
- Операция? Какая операция?
- Не важно. Просто говорите, говорите… Мне необходимо вас выслушать.
Он достает из стола пачку бумаги, начинает писать. Пишет. Я изучаю плакаты с голыми бабами в разрезе. Туда ли я попал?
Спрашиваю с тайной надеждой:
- Может мне лучше к терапевту?..
- Дался вам этот терапевт. К терапевту очередь. У вас что – есть лишний месяц?
Думаю. Лишнего нету. К черту терапевта. Он все пишет, меняя стержни. Неужели это все – обо мне? Неужели жизнь подошла к концу? Через час отчаяние зашкаливает. Кричу, размазывая слезы по коленям:
- Доктор, что со мной?!
- С вами все в порядке. Бронхит.
- А что же вы пишете?
- Диссертацию. Только начал. Большая предстоит работа.
- А мне что делать?
- А вы разве еще здесь? Бежать! Сейчас же. Немедленно. Иначе – конец. Засосет!
     Бегу, обгоняя страх. Налетаю лицом на окулиста. Ребрами понимаю, что он – женщина.  У нее вместо глаза огромное вогнутое зеркало, в котором отражается весь микрорайон. Она смотрит мне прямо в глазное дно. Там на дне какой-то песок и окурки. Я вырываюсь. Она кричит вдогонку, хохоча:
- Здоров!..