Терапевтические похороны

         И так, товарищи, сегодня день свидания наступил для Дмитрия долгожданный, обыгранный в своем уме миллиарды раз, трепещет его горящее сердце от восторга встречи с любимой, пылает кровь в его венах от напряжения инфернального, ибо он скоро будет с нею болтать о всякой ерунде, а потом скажет тихонечко ей на ушко: «Милая, люблю я тебя, давай вместе жить, ибо я без тебя жить не могу».
      Дмитрий покупает в ларьке шоколадку с орешками, а потом медленно  идет в магазин одежды, где работает Леночка хозяйкой, ибо мама позаботилась о дочери. Он быстро обдумывает нелепые фразы, которые будет говорить ей, но ему смешно от того, что он так сильно влюблен в нее. Он уже сомневается в себе, ему кажется, что она будет над ним смеяться, что любить она его не будет, но просто будет с ним мила, кокетлива, но это не то, что надо Дмитрию. Хочется ему ее порадовать тем, что будет ей говорить о любви своей, словно царь Давид, что пел псалмы Господу, которые плыли по ночному миру в тот час, когда лишь дыхание земли может быть таким сладким, что так и хочется спать на земле, чтобы ощутить теплоту земли.
     Он медленно поднимается по лестнице, ноги дрожат от чего-то загадочного, что творится в его душе. Он все-таки еле –еле, но поднялся по лестнице, прошел через коридор в сторону магазина Леночки. Замер, кажется, что он умрет, о, как он дрожит от страха! Он вспоминал, как видел ее первый раз, как она сидела на стульчике в пивной, как она улыбалась ему, да и он тогда-то и растаял, она ему тогда-то очень понравилась, он влюбился по уши в нее в тот миг, который он во снах видел не один десяток раз.
       Дмитрий аккуратно подошел к двери ее магазина и увидел такое, от чего ему стало сладостно на душе. Он выбежал из супермаркета и теперь понимал, почему Леночка боится, что никого не найдет больше, он знал теперь ее тайну, а тайна была такая: Леночка была художницей. Она была вся вымазана в краске, кругом картины ее сюрреалистические висят на стенах магазина, ее лицо в краске синей, она ворожит над холстом круглые сутки, не замечая никого вокруг. Даже мама ей выговор делала, ведь у нее из магазина постоянно воруют одежду.
         Дмитрий вздохнул облегченно на улице, воздух осени успокоил его на секунду, он съел шоколадку и выпил кружку пива в пивной, алкоголь дал ему нужный заряд бодрости. Обдумывал ход дальнейших событий своей жизни, сидя за столом, лакая пиво из кружи, осматривая меланхолично кабак, думая о Леночке. Подумав, он поехал к подруге, которая играет на клавишах, она была лишь для него теперь оплотом мира, ибо чужие люди вызывали в нем лишь тоску.
       Дверь открыла мать. Подруга была под кайфом, она лежала на диване, взгляд был направлен в никуда, она смеялась от чего-то там, ей одной известного, увидела она чего-то там или что-то еще, собственно говоря, важно ли это так, что там ее веселило, может она видела призраков , что порхают бабочкой по комнате, обладающие сознанием существа, так сказать, гост из параллельных миров. 
     Дмитрий печально смотрел на подругу, что лежала на диване, ему было жаль ее, а потому он сел за клавиши и механически наиграл похоронный марш. Из соседней комнаты вышла мать и ласковым голосом пропела:
- Какой наряд мне надеть, мой Моцарт, какой ? Это платье или то? Может ничего не одевать, давай я сниму все и буду в костюме Евы танцевать, ведь душа требует танца, ведь ты ж молодой такой, давай обними меня, солнышко, давай же, я так одинока, мне не хватает мужского тепла, ну же, смелее, давай пойдем в мою комнату и насладимся друг другом.
       Вера в Аллаха не дала Дмитрию пуститься в блуд. Дмитрий мигом выбегает из квартиры и несется в кабак пить пиво, а все для того, чтобы забыть кошмар, что окутал его жизнь повсеместно, благодать терять нельзя, ни при каких условиях! В кабаке он понимает, что все не то, все не так, как он хочет, что он идет не по тому пути, что он не знает своего пути, что кругом все чужое, все блеклое, все тусклое, прогнившее, что край ночной и закат Европы состоялся в его душе уже не один раз, что делать все-таки нечего – притворяется он тут эдаким молодцом, что он такой же, что и другие люди, дабы все было то, но и это не то, вот в чем загвоздка, и это тоже не то. Царь Соломон утешал его своими изречениями. В пивной он спросил у мужика с длиной густой бородой до пояса, что ел селедку о том, что такое жизнь.
-  Братец мой, - начала мужик, попивая пиво из огромного стеклянного стакана, - игра, жизнь есть игра, сегодня ты за сатану, а завтра за бога, но потом ты стал иным, ты уже своей стезей идешь, ясно тебе теперь все, но и мне ясно, а кому не ясно, тот пусть прыгает из окошка головой вниз. Ангел или сирена – не все ли равно, ведь царица красота освобождает мир от тягостного плена, даруют духовные чудеса тому, кто имеет веру, а там и горы можно сдвигать уже - это совсем не сложно, это так легко, только ты поверь. – стонал мужик от боли душевной, запивая селедку пивом.
- Мужик, давай петь гимны во славу Бездны, что ж еще нам делать-то остается, горемычным, ведь все уже продано, проедено, пропито, все летит туда, все-все-все, летит лишь туда, давай петь гимны.
- Ты что, паря, что ты такое говоришь, вот сейчас вина закажу, тогда и пойдем на улицу, чтобы песня звонка лилась на просторе.
Громко эхо в горах раздается,
Затаился в тумане медведь
Шар по кругу все несется
И только так все ведь…
И день ушел и тьма ушла
В душе мой Господь
И вся сияющая даль
И вся сверкающая сталь
И прошлого ничуть не жаль
       Тут за дверью кабака послышался шепот собаки, что стояла у порога и махала хвостом. Собака шептала тайну бытия. Он прекрасно была осведомлена о том, что же будет с миром после конца всего, она-то знала и не боялась быть собакой: корки и кости люди давали ей, а она ела все без запинки, она жаждала жить любой ценой, всем смертям на зло.
        Дмитрий вышел за порог и взял собаку на руки и вернулся обратно к столу. Он посадил собаку на стул. Налил ей пива в бокал. Собака пила пиво, облизывалась, а потом спела веселую песенку про зайцев под аплодисменты публики кабака:
-  Я утратила здоровый инстинкт самосохранения, бывает же так , друзья !
Все мы комсомольцы, все идём куда-то,
Все хотим устроить новый светлый мир.
И за это дяди с красными бантами
Гладят нас по чёлке и зовут на пир.
Дедушка наш Ленин сделал революшен -
Нашими костями весь усеян свет.
Всех мы победили, и в протест построим...
Из врагов народа наделаем котлет.
Хорошо зажили, но пришла войнушка
Гитлера-фашиста сразу победим.
Гитлера убили, гадов разогнали -
Снова всё построим, после поедим...
Но поесть не вышло - кукурузу сеем,
Засеваем рожью целый Казахстан...
БАМ сейчас построим, газ друзьям подарим,
И костями ляжем за Афганистан.
Жизнь пойдёт - как сказка: в космос заберёмся
И оттуда сбросим бомбу на Нью-Йорк.
Нам ничё не надо, лишь бы было трудно
Лишь бы был доволен мудрый наш комсорг.
Выльем в реку пиво, перебьём бутылки -
Нас теперь боятся те, кто водку пьют.
Все мы комсомольцы, мы славны делами -
И за это песни все про то споют.
         Дмитрий же не слышал ничего из того, что пела собака, он в уме своем нежно сказал: "Привет, родная!", а она также мысленно сыграла свадьбу, а потом пела песню про зайцев вместе с собакой, чтобы мир родить сильный, чтобы было много железа на заводах, чтобы танки, пушки, корабли были на высоком уровне в стране, что победила капитализм, а плодились люди по заветам Отца, ибо не хорошо человеку быть одному. Делить в смирении и раскаяние с вечным заточеньем.
     С горем пополам, Дмитрий вышел из кабака на свежий воздух, услышал звон бокалов, что раздался справа от него – это школьники отмечали конец недели. Они выпили сто грамм за то, чтобы выходные наступили сладкие и пошли еще за очередной бутылкой. Компания  ребят стояла на остановке. Дмитрий шел на остановку, он думал ехать домой, но ребята быстро подошли к Дмитрию и окружили его плотным кольцом, дабы он не прорвался туда, где нету ничего.
     Они просили его, чтобы он поехал к ним на дачу, чтобы там получить кайф вместе с ними, ибо у Аллы день рождения сегодня. Там была девочка Алла, которая бросила школу, она тянула Дмитрия за рукав и сладко шептала.
- Бородач, давай с нами, поехали, будет хорошо тебе у нас, обещаю, любимый мой ваххабит! – стонала она, глядя своими большими синими глазами в его темные глаза.
      От нечего делать Дмитрий сел в автобус. Они пили пиво из бутылки пластмассовой и ели селедку. Дмитрий пил вместе с ними, потом поел колбасу с хлебом. Две девушки и трое парней говорили, что на даче атмосфера любви, что там нет боли и жестокости, которая разлита в мире, что там блаженство лишь есть награда за выбор божественной ипостаси, что Христос был на земле не просто так, что любовь, которую он проповедовал, теперь несут они - апостолы любви времен армагедона.
      Они вышли на остановке и тихо пошли по аллее в сторону дач. Темно уже было, но ребята знали дорогу и быстро нашли дом. Там они курили план на кухне и говорили о тошноте, что так разлита в городе, мол, еще в 60-ые об этом писали дяди во Франции, что эпоха декаденса навалилась сейчас с огромной силой, закат уже прошел, теперь идет быстрое разложение всех ценностей. «Ад – это другие, но у нас храм, где любовь правит балом» - шептала Алла на ушко Дмитрию, сидя с ним на кожаном черном диванчике у окошка, откуда было видно глубокое море печали.
     Дмитрий оглядел дома и увидел, что на чердак вела узкая лестница. Там была комната. Девушка Алиса с парнем ушли на чердак. Дмитрий сидел с Аллой и еще одним тихим парнем. Молчание, а потом стали слышны крики , что доносились с чердака. Там шло кровавое сражение. Карали непокорных. Алла пошла за кошкой. Через минуту она уже весело к Дмитрию обратилась,  сидя  с кошкой возле него на полу.
- Бородач, чего молчишь, не молчи! Я боюсь твоего молчания, пошли лучше во двор, там есть стог сена. Возьми бутыль с вином, пошли, чего тосковать. Будешь меня карать, карай всю ночь, мне от этого хуже не станет. Я очень гордая, знай это! Я люблю лишь любовь во всех ее проявлениях, в том числе и физическом.
      Она берет Дмитрия за рукав и тянет его к стогу сена, что под деревом находится, и когда Дмитрий лежит на спине, медленно льет ему в рот стакан вина, чтобы было веселей, чтобы боль ушла, чтобы рассвет начался  быстрее, чем он будет. А тем временем, с чердака стоны слышны были так громко, что всему дачному поселку было ясно, что там сейчас идет смертельный бой по полной программе. Ночь своим молчанием укутала дачу, где устроили храм любви люди, что ушли от мира ради того, чтобы обрести себя.
      Дмитрий выпил еще стакан и напряженно думал: «Наступит ли мир? Утвержу я тут волю крестоносцев». А потом он поднялся на ноги и грозно крикнул в ночное пространство: «Братья и сестры, хватит этих ночей огня! Довольно карать друг друга, давайте будем духовным лишь жить существом, чтобы не было ничего телесного в нас, чтобы мы, как ангелы были, ведь ради этого лишь мы на земле воплотились, ведь говорится же, что Бог живет в наших сердцах, так откроем их и прекратим бойню!
        Алла лишь усмехнулись, а девочка, что стонала на чердаке произнесла весело, высунув свою белую головку из маленького окошка, оставив своего кавалера на полу:
- Тоже мне пророк нашелся, князь Мышкин, насмешил, братец, вот же уморил, ей –богу! Ха-ха-ха! Забавно все это! Это не конец истории , ибо все только начинается!
     Дмитрий же тихо смотрел, как Алла сняла одежду, легла на сено и ждала, когда же он ляжет  к ней, она тянула руки к нему и нежным голоском щебетала: «Ну же, братец, забудь свою боль, свою борьбу с миром, крестоносец ты наш. Забудь свою печаль, отдайся мне, ощути мой аромат, познай мое тело, найди меня, братец, не тяни резину, давай же».
      Дмитрий закрыл глаза, ощутил себя нечестивым, ибо в мыслях он уже с нею переспал тысячу раз, она возбуждала в нем телесные соки, он молился Аллаху, чтобы стать сильным, чтобы страх о дне возмездии был лишь в уме, а не эта девушка, что зовет его в свои тесные объятие, в ее глазах вся похоть мира заключена. Жизнь полна суеты, а вокруг лишь раздоры. «Где путь, где истина, где заблуждение?» - проговаривал он про себя, стоя возле Аллы, глядя на Аллу, что глядела на него, облизывая свои губы, что горели желанием насаждения.
     «Чего шепчешься, бородач, чего ты там бормочешь себе под нос, давай же, ощути мою сладость, не ужасайся, ведь это есть жизнь во всей своей красе. Люби все в это жизни, все, что красиво» - апостольским голосом твердила она Дмитрию.
     Дмитрий говорил ей тихо: «Силы зла, для вас лишь важна мирская услада, но я не буду, не буду идти против Творца, мука судного дня, она же велика будет! Ты пойми, пойми, что ты пропадаешь, идешь в ад медленно, но верно, жаль тебя мне, жаль».
        Тут уж все разом так стали смеяться над ним, что Дмитрий понял, что пора идти домой, ведь тут он чужой для них.
         Алла оделась, встала и сказала с улыбкой:
- Бородач, тебе интересно глядеть на нас? Эти люди, что живут на этой даче обычно пьют и ведут непонятный образ жизни, как мне кажется, бессмысленный. Может, я ошибаюсь, конечно же, может ты любишь разврат и водку? Ты же курил с нами план, зачем тогда? Зачем  –  хоть убей – не пойму!
- Пытался понять вкус греха, - ответил просто Дмитрий.
- Свободу ищешь, да ? – хохотала Алла уже не думая ни о чем .
- Свободу от греха, чтобы в Творце лишь жить, только так, мир для меня есть ничто! – Дмитрий стоял на своем твердо.
-  Дядя, иди домой, вон отсюда, ты лишь мирской человек, ты мещанин, ты боишься греха, так иди отсюда в мир, где лишь злоба и ненависть. Я думала подарить тебе ночь любви, но твой Аллах тебе дороже, чем я. – сквозь слезы кричала Алиса, что уже спустилась с чердака к стогу сена, выпив стакан вина по пути.
   Дмитрий убежал. Он бежал по темным дачным улочкам. Ему  было тошно от этих людей. Ему было тошно от того, что они не веруют в Аллаха.
        «О, Аллах, я всегда с тобою, свобода или смерть» - молился Дмитрий . Он шел по ночному шоссе, думал о награде, что будет ждать его в раю. Он принял бой, отбил атаку, чтобы жизнь не прошла даром, чтобы быть с Богом. Алиса же с Аллой, думали вот о чем: «Бородач все-таки сбежал, все – таки ему не нравится путь без пути, а жаль!»