Опасная работа

- Ничего себе техника, – возбуждённо говорил Кузин стоя посреди зала заставленного разной незнакомой ему аппаратурой.

– И вот от сюда выходят, газеты и журналы? – спрашивал он у своего старого друга. Они сидели вдвоём в служебном помещении типографии, оставшись на ночное дежурство.

– Ну, вроде того, – отвечал приятель улыбаясь. Они отмечали новое место работы Кузина.

- Выпьем за твою рискованную работу, - смеялся Сергей Юрьевич.  Именно благодаря протекции старого друга, Кузин смог получить место охранника в типографии.

– Нет, но я думал это будет что-то такое слышь Юрич, – пытался объяснить возбуждённый Кузин и не находя подходящих слов вертел пальцами и размахивал руками.

– Как у революционеров со свинцовыми буковками, – веселился Сергей Юрьевич. Он работал   наладчиком и слыл большим специалистом своего дела. При его любви к крепким напиткам любого другого уже давно бы уволили, но специалистами такого класса не бросались. Их терпели до поры, до времени в связи с "понауехавшими" спецами.

– Сейчас любую газетку можно выпустить одним движением, – говорил он, выставив свой указательный палец в потолок.

– Да ладно? Шутишь? Так просто? – засомневался Кузин. – А показать можешь?

– Могу и показать, – Сергей Юрьевич встал и направился к аппарату.

– Не надо испугался Кузин, а вдруг что случиться.

– Если, что случиться я и исправлю, – успокоил его приятель.

– Чем сложнее техника, тем проще ею управлять, – наставлял он.

– Главное делать всё надо правильно и не торопясь. Он немного повозившись нажал кнопку и к изумлению Кузина из аппарата вылезла лента бумаги.

– Вот смотри, – подал он Кузину экземпляр газеты. Кузин взял её в руки и разочарованно вернул обратно.

– Не похоже Юрьич.

– Это почему же?

- Да здесь текст только на одной стороне.

– Да это же ерунда.

– Ну, как же ерунда, – в досаде произнёс Кузин. – Газета она же бывает с двух сторон.

– Да, ты чего так разволновался? – забирая лист, спросил Сергей Юрьевич. – Успокойся Кузьмич, дело то поправимое. Он встал, снова подошёл к аппарату, но прежде чем нажать кнопку какое-то время ещё колдовал над ним.

– Лёгким движением руки. Ваши брюки превращаются в элегантные шорты, – с каламбурил он. И положил на стол, перед Кузиным, печатную продукцию.

– Бери, наслаждайся и читай про себя. Он показал Кузину место под текстом, где он смог чётко различить свою фамилию.

– Так это я, что ли?

- А то кто же. Ты не сомневайся. Что написано пером? Как говорится не вырубишь топором.

– Надо же, как настоящая, – всё ещё не мог поверить Кузин, – и с моей фамилией даже. - Это что же получается я, как бы журналист. - Ага для тех, кто не понимает.

– Главное на самом видном месте.

- Ты кудесник, – восторгался своим приятелем Кузин. – Настоящий волшебник.

– Вы пьяны, друг мой, – отвечал довольный приятель. Он был рад, что смог не дорого и приятно удивить товарища.

Кузин вертел газету, оглядывая её со всех сторон. Глаза его горели. Казалось, он видит газету впервые в своей жизни.

– А то. Мы ещё и не то "могём", – бахвалился Сергей Юрьевич. За это нужно выпить.

– А можно я её с собой заберу, – попросил Кузин газету.

– Да забирай. У нас этого барахла. Во! – он провёл ладонью по своему горлу. – Макулатура, кроме рекламы читать не чего.

– Не скажи, – ответил Кузин, бережно сворачивая газету и пряча её в карман.

– Ерунда это всё одна коммерция и более ни-че-го, – протянул Сергей Юрьевич. – Чисто бизнес, деньги и только деньги. Он лёг на кушетку и отвернулся к стене. – Жить надо проще, жить надо веселее, – бормотал он во сне.

Неожиданно громко зазвонил телефон.

– Алё, – произнёс Кузин, аккуратно сняв трубку.

- Как там у вас дела, – спросил начальственный голос. Всё в порядке, – ответил Кузин.

- Отлично. Будет наладчик. Пусть не уходит пока меня не дождётся. Разговорчик к нему имеется. Кузин положил трубку.

- Юрьич слышь? Я тебя не видел.

Кузин временно снимал отдельную комнату в семейном общежитии. Сидя в общественной кухне, он показывал всем газетку со своей фамилией.

– Да вот журналистом устроился работать, – бахвалился всем знакомым жильцам Кузин.

– Да будет врать то, – не верила одинокая соседка из одиннадцатой. – Что бы всяких там брали в газету, – говорила она презрительно.

– А это, что? Иди, посмотри, – тыкал Кузин в свою напечатанную фамилию.

– С тебя причитается, – оживился Иваныч.

– Чего расселся? Делать больше нечего?- погнала его из помещения его супруга.

– Да сейчас такие там и работают. Такое пишут срамота одна, – задавленная "ипотечными" трудностями ругалась в сердцах жена Иваныча.

- Тоже прочитала, как легко улучшить жилищную проблему. Взяла. И где я теперь?

- Жить надо по средствам, - заметил Кузин.

Некоторые особо недоверчивые подходили и брали газету в руки. Недоверчиво читали напечатанную фамилию под статьёй.

– Надо же везёт дуракам.

- Кругом они, куда угодно пролезут. Ничего не умеют, а туда же…

– А потом цены растут… Ремонт столько лет не дождёшься…

- Слышь, Кузин пропиши про это… Что они там себе думают?

– Да напугаешь ты их, какой-то газетёнкой, – смеялись собравшиеся.

– А вот и пропишу, – хвалился Кузин. При встрече с ним соседи стали величать Кузина уважительно: «Журналист наш»

- Слышь, Кузьмич, зайди, – как-то остановил его ухажёр одинокой соседки, – разговор есть.

– Тут такое дело, – начал он. – Статейка нужна. За деньгами не постою.

– Да тираж кучу денег стоит, – начал было снисходительно Кузин.

– Весь тираж не к чему мне и одного экземпляра достаточно будет.

- Понимаешь, «от мазка» нужна, для жены. Ты случай какой ни будь, придумай или происшествие. Мне всё равно, а там вставь, между строк. Такой-то ФИО число и так далее, как там у вас делается, не знаю. А это тебе аванс в жидкой валюте, что б думалось лучше.

– Не дешёвая, – отметил, разливая Сергей Юрьевич. Услышав от Кузина просьбу соседа.

– Поможем мужику, чего уж там, – усмехнулся, закусывая наладчик. – Только сочиняй сам, а я сдам в набор.

Всю ночь Кузин рылся в макулатуре, подыскивая в старых ненужных газетах подходящий сюжет.

– Ну, что нашёл? – спрашивал приятель.

– Да, как сказать. Всё не то. Вроде есть что- то похожее, а приглядишься, звучит фальшиво.

– Верно, вранья хватает. Лажа прёт смотреть тошно, – Он выпил и сморщился, – вроде дорогая, а пьётся без удовольствия.

– Да этикетку то любую приклеить можно. Вон по телевизору порой такое показывают, волосы на голове шевелиться начинают.

– Блин придётся самому сочинять, – пожаловался Кузин.

– Ошибок больше чем слов в предложении, – протягивая готовый экземпляр, сказал Сергей Юрьевич. – Тебе пить вредно «грамотей», – выливая остатки водки себе в стакан сказал он – Прощает тебя только ясность мысли и чувство меры. За, что и уважаю, а пить тебе всё равно вредно.

– Ну, и ладно, – забирая газетку, попрощался Кузин. – Пока.

- А чё, мне нравиться,- бросив газету на столик. Похвалил любовник.

– Не поверит, – сказала любовница, взяв газету и пробегая статью глазами.

– Это почему же? – повернулся к ней её милый друг.

– А тут в фамилии « Ё» написано, а тебя в паспорте « Е ».

– А ты, что по моим документам без спроса лазишь,- взвился любовник.

– А, что я должна тебе делать?

– Да это же ерунда сказал,- остановил перепалку Кузин.

– А вот и не ерунда. Сердце женское оно же вещун.

- Точно моя красавица проси, что хочешь? – мужчина посмотрел на, Кузина. – Придётся переделать.

– Ну, это надо подумать? – начал было Кузин.

– Сколько?- раскрыв портмоне, спросил понятливый изменник.

– Да они забыли русский, они уже теряют буквы и так уж всё растеряли. Дальше не куда, – ругался не понятно на кого Юрьич.

– Э писатель. Дело есть. – Кузин не сразу понял, что звали его. Этих крепких ребят ему приходилось изредка, встречать на своём пути. Мимо них он старался пройти максимально не заметно.

– Короче тема одна для разговора, – начал туманно один из них. Они стаяли плотной тёмной стеной. Своими фигурами, отгородив от Кузина, часть улицы.

– Как близнецы братья, – почему то подумал, глядя на них Кузин.

– Значит так. Мне тоже надо сделать красиво. В деревню пошлю к маме. А то она бедная там, ждёт меня. Понимаешь? Домой, – и он посмотрел на Кузина с укоризной. Словно именно Кузин был в этом виноват.

– Ага, пока мы тут машины делаем, – тёмные братья дружно заржали.

– Ты пойми писатель, мама для меня святое и мне для неё …- он достал пачку денег и смачно хрустнул ими о ладонь. – Ничего не жалко. При виде денег все, подобрались. Лица их посерьёзнели.

– У него на груди наверняка имеется массивный золотой крест, – не к месту подумал Кузин. Выслушав рассказ об очередном заказе, Юрьич долго молчал.

– Не буду.

– Пить, – удивился Кузин. – Не уж то снизошло?

– Я не о том. Скажи мне Кузьмич, давно ли ты был в деревне?

– В деревне? – переспросил, растерянно Кузин.

– Да в нашей Русской глубинке? – патетически продолжил наладчик.

– Как-то ты загадочно изъясняешься?

- А ты представь себе. Придёт туда в сердце России наша с тобой Кузьмич писанина, – он не выдержал. Откупорил бутылку, разлил по стаканам.

– Соберутся они там, в избе старушки начнут читать это враньё, обсуждать, гордится. Пойми Кузин мать это … – он замолчал, подбирая подходящее слово.

– Это …это, – выражение его лица стало мягче, морщины разгладились. – Их нельзя обманывать, – неожиданно закончил он.

– Не смог, – сказал Кузин, возвращая деньги.

– Ты чё, «журналюга», может тебе денег мало? Так я добавлю.

– Дело не в деньгах, – ответил Кузин и вдруг у него вырвалось: «Нельзя мам обманывать».

– Да, ты чё «писака», – тёмный слегка толкнул его в плечо. Нелепо взмахнув руками Кузин, повалился в сугроб.

- Сейчас будут бить, мелькнуло у него в голове,- он весь сжался в ожидании удара.

– Милиция!!! Журналистов убивают, – раздался истошный вопль откуда-то сверху.

– Да кому он нужен «бумагомаратель», – услышал лежавший на снегу Кузин. – Будет ради него наша полиция своё драгоценное время тратить.

– Живи «журналюга». Пока.

– Пронесло, – расслабился Кузин. Заслышав вдали удаляющийся, скрип снега под тяжёлыми шагами.

– Чего это вдруг решил, уволится? – спросил, любопытствуя начальник. – Сейчас работу найти не так-то просто. – Кузин стоял, переминаясь посреди огромного кабинета. Щурясь на честное лицо гаранта, глядящего с портрета в лакированной раме. Сказать ему было нечего.  Выйдя  на улицу он вдруг увидел надпись на стекле авто  "Спасибо  деду за победу" и подумал:"Пожалуй я не из тех, кто бросался под танки. Для меня журналист опасная работа".