Натали и Тошнота

Иногда неся коробки с молоком в руках, к Гари приходили призраки прошлого, пожалуй самым сильным из них был призрак девушки, которая своим появлением перед внутренним взором выворачивала всё нутро. Её звали Натали. Знакомство их случилось в одном из ночных кафе где собиралась творческая молодежь города, Гари очень любил оказываться в том месте причем оказывался он там хоть и редко но что называется метко. Там он себя чувствовал довольно комфортно, одурманенный гашишем и абсентом он мог поддержать разговор с музыкантом, художником, каким-нибудь неформалом, вся атмосфера того места ему напоминала слёт инопланетян с разных планет, там было много очень интересных людей, а изучение людей было одним из любимейших занятий. Природная склонность оказывать приятное впечатление с первой встречи вкупе с обрывочным знанием разных сторон творческой кухни приносила  плоды, в виде открытых ртов взирающих на безумство Гари. Собираясь уже домой изрядно под выпивши  с видом мессии он направлялся в гардероб за своей пуховой курткой которая напоминала больше пальто. Стоя в очереди с номерком, перед его взором возникла рука, добравшись по руке до глаз, он обнаружил перед собой официантку которая взглядом показывала желание помочь, и выдать куртку без очереди. Это была Натали. Следующая встреча произошло по роковой случайности в том же кафе, куда уже успевший изрядно подвыпить Гари заявился с белой лилией в руке и бутылкой любимого вина, во всеуслышание заявив что чувствует порыв  подарить лилию и выпить вина за самую достойную женщину которую увидит. За барной стойкой сидела она. Сложно описать словами что привлекало Гари в ней, телосложение она имела как у той женщины с серпом в руке, широкие плечи прекрасно уживались с точеной талией и прекрасно сложенными плечами и шеей. На первом свидании во время прогулки она брала его руку так как буд-то делала это лет двадцать, так привычно и крепко, словно ребенок родительскую . Чувство было что они знакомы всю жизнь. Не было ощущения что она ворвалась или вошла в его жизнь, скорее было ощущение что до неё жизни не было вообще. Не смотря на свой юный возраст она обладала той женской мудростью что бывает только от природы. Её тихий и уверенный голос казалось бархатными звуками скользил словно ручей, но ручей начинающий осознавать что скоро из него выльется река. Рядом с ней впервые Гари не чувствовал к привлекательной девушке похоти, для него это было тем более удивительно что её тело было прекрасно, прекрасным было также и отсутствие кокетсва обычно присущего обладательницам   столь выдающейся внешности и манер. Прижимаясь к ней и закрыв глаза, в темноте закрытых век он видел свет уверенно разгоняющий тьму и грязь которую почти физически  ощущал. Иногда в полной темноте словно лунное сияние ложилось на черты её лица и он мог видеть переливания тысячи прекрасных женских лиц, в этот  момент у него выступали слёзы,слёзы благоговения и почти святого чувства, обняв её он исчезал, исчезало всё, был лишь великий покой.
      Она писала рассказы и вполне приличные портреты, на её ноге была тату в виде золотого феникса, а на плече гордо и властно размахивала крыльями сова, эти тату не выглядели вульгарно, лишь придавали их обладательнице больше загадочности и власти над мужчинами. Власть эта было иррациональной так как она была наделена удивительной силой, иногда Гари шутя говорил, что будь она революционеркой то смогла бы возглавить восстание, и свергнуть власть. Вместе они сбегали от всеобщего безумства за город, гуляя по полю, лесу, по берегу реки, лазили под железными мостами, обсуждали жизнь сегодняшнюю и мечтали о жизни грядущей. Чувство к друг другу было интуитивным, казалось на расстоянии они думали об одном и том же, после ночных объятий Гарри выходил на балкон почти шатаясь от отсутствия индивидуальности бытия, он был счастлив, он не испытывал радости или удовольствия, он сам становился тишиной что перекрывала любые звуки. Она была единственной кому Гари доверял все свои самые страшные, порой грязные и омерзительные тайны и переживания. Иногда когда он не мог до неё дозвониться, он представлял самые страшные картины, например что она мертва и он не сможет уже никогда её увидеть, в эти мгновения из его груди вырывались дикие вопли боли, он рыдал как обезумевший забившись в угол задыхаясь от недостатка кислорода. Закрытые глаза рисовали её душу, в те мгновения она представала в виде большой и светлой бездны, но бездны обладающей индивидуальностью, индивидуальностью бабочки порхающей в пространстве. В их отношениях не было сцен ревности или бытового налета, каждая встреча была свежа и наполнена. Почти всегдашнее безденежье Гарри и безумные выходки в алкогольных забытьи, её казалось не смущали, приходя в более или менее  адекватное состояние он назначал встречу и извиняющимся взглядом встречал её. Будущее Гарри не сильно беспокоило, так как к тому времени мещанское счастье для него казалось хуже смерти,  умереть он надеялся молодым, тем не менее если он и видел в ком нибудь мать своих детей то только в ней. В отличии от Гари, она тем не менее стремилась к красивой жизни не только в мыслях но и действиях, ответственно зарабатывая для этого деньги и образование. Так вскоре, когда страсти поутихли, пробудившись от наваждения она поняла что далеко с таким товарищем по жизни не уедешь, быть может в ней говорила её мать, в общем шалашу с любимым она предпочитала квартиру студию с паркетными полами и дизайнерским зеленым диваном. Трудно её было в этом осуждать. В общем на очередной звонок Гари, она ответила что в общем то похоже остыла, и не испытывает прежних чувств к Гари, и что пожалуй женой декабриста тоже себя не ощущает, и лучше больше не встречаться. Гарри прикрыв внутреннюю боль хладнокровно ответил что её понимает, благодарит за пережитый опыт, не собираетя более её беспокоить. И как водится запил. Находясь в алкогольном забытьи он писал ей через социальные сети ругательства, обвинял в меркантилизме, и спокойно вырубался до следующей бутылки. Потом было забавно читать эти письмена, налицо была шизофрения, так как он совершенно ничего не помнил что писал, читалось всё так как буд-то написано было совершенно другим человеком. Потихоньку зализав раны, её образ однако не собирался ретироваться из головы, он вошел в список образов которым что -нибудь хотелось доказать. Например что он Ален Делон успешный в чем-нибудь, и ставший хоть кем-нибудь.
Проблема конечно была не в ней, она лишь всковырнула там где было нужно всковырнуть, и появилось новое качество жизни, которое Жан Поль Сартр например обозвал Тошнота. В тошноте было одно неоспоримое преимущество, она отрезвляла, отрезвляла от лжи которую тщательно скрывалась и культивировалась относительно собственной жизни.