это так странно

Это так странно – из ниоткуда, нипочему вдруг приходит мысль о смерти. И именно тогда, когда ты молод, всё у тебя хорошо, да что там хорошо – отлично, всё есть : молодость, здоровье, работа, любимая…
И ты приходишь вечером домой, садишься на широкий подоконник открытого окна, рядом еле шевеля листвой что-то бормочет тополь, закуриваешь – и вдруг в руке твоей оказывается ручка и ты пишешь на каком – то обрывке :

Я умру под забором, пьяный
В пропылённом колючем бурьяне,
По щеке проползет слеза
И огромными станут глаза

Отражаться в них будет  небо,
А потом занесет их снегом,
Будут только торчать из сугроба
В рваных туфельках грязные ноги

И собака, поднявши ногу
Остановиться у сугроба.

Почему?
И засыпаешь счастливый…
Просыпаешься и долго-долго лежишь, вспоминая и фантазируя, и вся твоя жизнь, прошлая, настоящая и возможная видится тебе. Всё сразу, сразу одновременно: радость и грусть, восторг и страх, веселье и печаль, медный привкус во рту от горести расставанья и мелкая дрожь от нетерпенья обладанья… Всё сразу.
Встаёшь,  и начинается новый день. И ты чем – то занимаешься, какими-то делами, решаешь какие – то вопросы, или наоборот – валяешь дурака, пьешь с друзьями пиво, рассказывая старые анекдоты – жизнь идет своим чередом – а где-то в глубине тебя вспыхивают предутренние картинки и ты на мгновение замираешь  и оказываешься где-то не здесь.
И самому тебе не понято – что важнее.
И жизнь твоя идет и идет. И вот ты уже не молод, не очень здоров, слава Богу если есть не противная работа и есть рядом любимая.
И в предутренние мгновения проходит перед тобой твоя жизнь – та , которая была и та , которая могла бы быть. И ты уже не ты – а кто-то другой, но одновременно и ты же, проживающий эту, предрассветную жизнь. Разные жизни. Жизнь как работа. Жизнь как легкость бытия. Жизнь как встречи -  расставанья.
И ты начинаешь вспоминать и вскакиваешь и роешься в ящиках со старыми бумагами, переступая босыми ногами по холодному полу и находишь пожелтевшие листики с разноцветными строчками, и жадно читаешь, вспоминая эти строчки и как ты их писал и вновь проживаешь свою жизнь.
И вся твоя жизнь – встречи-расставанья.
И ты вспоминаешь грозу и вспышки молний в небе и в её глазах, треск ломающихся веток и звук капель с намокшей шторы в наступившей тишине…


Дождя печальный шёпот за окном,
Свеча, перетекающая в плоскость,
Крючки застёжки , суть – минутная неловкость,
Серьга, нырнувшая в бокал с вином.

Всё это – звуки, запахи и жесты,
Дрожащее совокупление теней,
Томленье плоти предыдущих дней,
Все в прошлом: я в тебе. Мы вместе.


И снова меняется картинка. За встречей следует расставанье. Синяя паста шариковой ручки сохранила твою грусть…

Ты говоришь, что я тебя придумал,
Что нет тебя , а  есть лишь образ твой,
И я врастаю в состоянье грума,
Тайком подглядывающего за госпожой.
Чуть-чуть колышет ветер занавеску,
Скрывающей уютный мир кареты,
Где ты опять , увы , не мной раздета.
Карета же дрожит то плавно , а то резко.
И равнодушно руки подавая,
вступая в шаткость выдвижных ступеней,
На миг сливаются не души , ни тела , а тени
И распадаются…

Тебе кажется, что ещё не всё кончилось, но в сердце поселилась грусть. Грусть от неизбежности несбыточности. Грусть от того, что гроза кончилась, остались слышны только капли, мерно падающие в звенящей  тишине. Вот, вот он , этот листок с расплывчатыми строками…

На расстоянии дыхания –
Рука , ласкавшая меня
Уж так давно…
На расстояньи взгляда –
Дождь, противно-вялый,
Хоть уже весенний…
На грани звука –
Перестук колес…
В трамвае или поезде уехать,
Закрыв глаза,
Зажав руками уши,
В шуршании дождя
Стать эмигрантом
Вос-приятия тебя.


И ты снова один. Снова придумываешь свою жизнь. Ходишь по улицам, смотришь телевизор, делаешь какие – то дела. И грустишь. Ни оком конкретно. Просто о том, что было. Что могло быть…

Всё в прошлом . Ты не будешь той
Что в исступленьи стонет подо мной
Рукой комкая угол простыни…
От злости ошалевший тролль
Угонит заполуночный троллейбус,
На кухне свет включен – могу идти,
Высматривая по дороге эльфов,
Что крыльев шелестом могли меня спасти…
Осколки искривленного пространства рассеяны по свету…
Где ты?


И проходит какое – то время…
Вот он – счет из кафе, на обратной стороне которого торопливо и еле разборчиво:

К Вам, пребывающей в лёгкой задумчивости,
С тонкой сигаретой в тонкой руке,
Сидящей в уютной кофейне,  где
И я проводил лучшие из времён,
Пишу, глядя на нежный профиль милого лица…
Мы с вами будем жить на берегу
Туманного залива,
Поутру, вобрав хрусталь росы в ладони
С цветов, чьё буйство на балконе отринуло туман,
Я к Вам войду
И искрами из влажного огня Вас разбужу
И будет новый день похож
На день вчерашний:
Немного сказочный,
Немного настоящий.

Замерзаешь стоять. Берешь в охапку ворох бумаги с такими дорогими листиками и обрывками, забираешься с ногами в кресло, укутываясь в плед и наугад вытаскиваешь именно то , о чем подумал:

В тонких рук колдовское кольцо
Ты пленила невольное «нет»
И открытое настежь окно
Потихоньку вползает рассвет…
Помолчим, догорает свеча,
Свет ломая о призмы бокалов,
Что же было, и что с нами стало,
Помолчим , догорает свеча.
Помолчим, сигарета истлела,
Утихает  романса печаль,
Улыбаешься как-то несмело
И возникла любовь, невзначай.


И долго сидишь в кресле. И думаешь как-бы ни о чем. И картинки сбывшейся и призрачной жизни мелькают перед тобой . И ты встаешь, одеваешься, идешь на кухню, закуриваешь, берешь ручку и на каком-то клочке какой-то квитанции пишешь :

Я каждой что -  ни будь совру,
Когда они со мной проститься
Придут и скорбны будут лица
У них и я найду
 слова для каждой. И они
забыв на время неприязни
заплачут, в руки взяв мои
уже негнущиеся пальцы.
И чуть погладят по щекам
Уже так много лет колючим,
Ох, Господи, как я вас мучил,
Как я был  с радостию мучим
Когда был с вами. Помолчим
В последний миг отдохновенья.
Закончись, чудное мгновенье,
Я каждую из вас любил.

И берешь эти строки и качаешь головой, бросаешь их в общую кучу, к тем, которые вспомнил и которые нет, и смотришь на эту, в общем то очень маленькую кучку разномастных обрывков и понимаешь – вот это и есть вся твоя жизнь.