Крест

- Ты знаешь, у меня ведь Николай-то пропал.
- Люсь, да может натворил чего, да спрятался.
- Ой, боюсь за него, хоть без него и лучше …
- А сердце-то, что говорит?
- Да молчит чегой-то, молчит, боюсь потому что …
- Сейчас ведь апрель. Снег уж сошел. Если и случилось бы что, нашли бы тело-то.
- Я себе то же говорю, да не верю.
- А в милицию?
- Нельзя мне, вдруг ищут дурака моего…
- Да, он может, стащил же тогда телефон в автобусе и сидел потом где-то, прятался. Сколько раз уже было так, вспомни ...
- С другой стороны, без него спокойнее - драк нет,- кивала Люся головой,- Витя живет как человек, я по ночам его с гулянок не жду. Ой, не сплю ведь все равно, жду его, ненормального, все равно жду.
- Потерпи, придет, объявится.
- И в кого он такой? Ну, скажи? Вот ведь, все росли вместе, одинаково. А он с детства - работать не буду и все! Мать да отец те же. Остальные дети в люди вышли, а он в тюрьму...
- Много их у тебя... Все дети - они с судьбой в мир приходят! А нам ее не поменять, что-то от нас родителей зависит, конечно, но…
- Да знаю, а за все себя все равно виню,- Люся утирает передником слезы в уголках глаз.
Руки у нее мягкие, щеки тоже. Она вся мягкая и домашняя. И мне жаль ее до слез. А помочь ничем нельзя.
- Вот ведь в школе учился. Всем дашь задание, на работу убежишь, вечером приходишь – все все сделали. Любка картошку чистила, Наташка полы мела, Андрей дрова колол, а Колька ничего не делал. Придешь – он лежит. «Я устал» - говорит. Я ведь и разговаривала, и побивала даже. Ничего не брало его, - Люся вздохнула, словно извиняясь, смотрела на меня.
 - В город отправили, как и старшего, на завод устроили, в общежитие поселили. А он дальше не пошел, с завода сбег. К нам явился и говорит, что мы его бросили, из дому выгнали.
- Люсь, он к Андрею все тебя ревновал видно, ты же Андрея вон как любишь.
- Ой, что говорить, Андрей ласковый, заботливый, вон, до сих пор рядом живет, заботится. А Николай все дикий был, он все лучшего чего-то хотел, всего ему мало было. Хотел сразу и без труда...
- Да он попозже родился, время ему досталось не из лучших, ни работы после школы, ни гос. опеки.
- Да ладно, он же не с’ирот, а вот вырос в тюрьму. Да все по мелочи шкодил, по глупости.  А в тюрьме блатарских обычаев нахватался, теперь все за наш счет живет, говорит, мы ему должны, а он ничего не должен! Да бьет еще. И защиты то нет, только Андрей. Они же поубивают скоро друг друга.
- Люсенька, так не бывает, чтобы все хорошо. Иногда и похуже случается. Перемелется. И Колька вернется.
- Да пусть бы мололось, только бы нашелся бы...