Легенда Феникса. Глава 23 Выбор

Холодный порыв ветра заставил Венеру поежится и в который раз с тоской вспомнить о Норде, где такой холод в начале осени был просто немыслим. На ее родине, расположенной много южнее Асгарда, в сентябре-октябре обычно стояла почти летняя погода, а тонкий слой инея, посверкивающий сейчас под ногами принцессы, еще, наверное, никому и не снился.

Возвращаться обратно совсем не хотелось, но от утренней прохлады девушку уже начинала бить мелкая дрожь. Ну почему она не захватила с собой что-нибудь теплое, и выбежала в таком легком платье? Ах да — она же ничего не видела от слез, а ужас тугим кольцом душил ее изнутри.

Вид пустого сада успокаивал растрепанные чувства, и кошмар, заставивший ее с криками вскочить перед самым рассветом, начинал медленно бледнеть. Сколько же она будет рыдать, пока памяти надоест каждую ночь мучить ее очередной смертью? Сколько еще заглушать крики подушкой, снова и снова видя как мама умирает от яда, как папу пронзает мечем брат-предатель, и как сотни безликих для нее людей гибнут на поле боя?!

Венера мечтала победить себя, вырваться из цепей прошлого, которые однажды впившись в нее, никак не желали отпускать. Но… все было напрасно.
Стоило ей крепко замуровать в памяти сцены битвы под Зачарованной крепостью, стоило поверить, что раз Кристофер жив и вернулся к ней, значит теперь все будет хорошо, как судьба снова поставила ее на колени. На сей раз ударив по привязанности, что стала для принцессы дороже жизни.

Она, Венера Нордская, за всю жизнь не совершившая ни акта волшебства, оказалась внучкой Льесальского Князя Воды. Тот самый Лир, разгуливавший по Темному лесу в обличье вампира, нагонявший страх на чернокнижников в виде подростка с кошачьими ушами на затылке, и оказавшийся, ко всему прочему, ее родным дедушкой, был альвом.
Когда Лофт объяснил ничего не понимающим Кристоферу и Венере что альвы — это те великие чародеи, шутя обратившие в бегство многотысячную армию Миргарда, а их Князья —  маги, во много раз превосходящие по силе своих подданных, принцесса не поверила его словам. Она просто не могла являться родней столь могущественному существу. К тому же дед, несмотря на его разносторонние таланты, все равно не вписывался в ее представление о господине повелителей стихий.

Но стоило девушке вспомнить манеру Лира держать себя, его непоколебимую властность, таящуюся в каждом произнесенном слове, и глубоко укоренившуюся привычку повелевать, как ее уверенность пошатнулась. Кроме того, легкость, с которой дед переходил из одной ипостаси в другую, характеризовала его как очень и очень сильного волшебника. В ту первую встречу, когда он напал на нее в образе вампира, он на самом деле  б ы л  им, если пошел на поводу инстинктов кровопийцы.
Чары, создающие иллюзию желаемой внешности, были сложны, но возможны. А менять самую свою суть, не теряя при этом себя, как это делал Лир, за всю историю мира могли лишь единицы.

Признать Лира Льесальским Князем значило для Венеры принять правду о том, что она кровь от крови альвов. И, в конце концов, она приняла ее. Но какой страшной ценой!..
Альвы и эльфы — смертельные враги. Снова мир начал рушиться у нее на глазах. Принцесса прекрасно помнила, что представляла собой ее жизнь, почти сломленная Астреем, до ее встречи с королем Асгарда. Тогда она с отчаянием спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь стать прежней, забыть прошлое, придавливающее своей тяжестью к земле, и  снова смотреть в будущее с уверенностью, а не с неизбывным страхом, подаренным императором Миргарда?

Тогда ответ пришел исподволь, вместе с теплым светом золотистых глаз, с крепким дружественным объятием мужчины, впервые пробудившего в ней страсть. С его глубоким голосом, от которого по ней пробегал трепет, и чувством защищенности от всего на свете, которое неизменно появлялось в его присутствии. Только рядом с Лофтом, в его королевстве, она снова почувствовала себя счастливой, впервые за несколько ужасных лет.

А что теперь? Лучше бы тот разговор никогда не случался! Серьезность короля, а в особенности та напряженная осторожность, с которой он подбирал слова, больно ранили девушку. Ведь ясно же — он больше не доверяет ей, и поэтому старается не сказать ничего лишнего. Из-за этого его слова звучат так сухо… Скорее всего он уже жалеет, что предоставил убежище Венере и ее брату.

Достаточно вспомнить, как резко изменились ее отношения с Локеном. Подумать только, раньше она была уверена в его дружбе, он был таким открытым и добрым в самом начале их знакомства. Кажется, герцог искренне беспокоился за нее, когда учил верховой езде…  Теперь же он холодно пресекал все попытки заговорить с ним, обрубая девушку буквально на полуслове.

Принцессу приводила в ужас перспектива встретить такой же прием и от Лофта. И она начала трусливо шарахаться от него, любыми способами стараясь избежать встречи наедине. В душе жила непоколебимая уверенность в том, что при посторонних король не станет ее добивать.
Но несмотря ни на что Венера отвергла приглашение Флоренса Дриадского. Синеглазый друг матери присоединился к ней на прогулке в один из вечеров, который она по привычке коротала в саду, и пригласил ее в Льесаль. Наверное, он думал что теперь, зная об альвах, девушка загорится желанием присоединиться к Князьям и навсегда связать свою судьбу с бессмертными.

Не такой уж и плохой вариант, если подумать: по крайней мере, там она не будет чужой; но будь она проклята, если сделает это —  по доброй воле согласится стать Лофту заклятым врагом. Если в Асгарде до сих пор каким-то чудом терпят девчонку, непонятно как оказавшуюся внучкой Лира, то верноподданной Льесальских Князей здесь уж точно никто не обрадуется.

Кстати, когда Венера напомнила Флоренсу о встрече в трактире Заколдованного королевства, он признался что видел ее несколько раз в Норде, навещая Кэйлинну. Однако дочь Лира настолько боялась того, что в Льесале станет известно о ее детях, что даже своему лучшему другу не позволила сблизиться с ними.

Во всем остальном дни после возвращения понемногу начали сливаться в безликую серую массу. По ночам кошмары и крики, а днем бесконечные советы новообразованного Союза. Нередко на них оглашались доклады разведчиков, и тогда, в лучшем случае, собравшиеся слушали об отрядах мародеров, рассылаемых Астреем по землям завоеванных королевств.
Чаще всего вооруженные банды людей, официально именуемые сборщиками продовольствия, спускались на Норд. В присутствии женщин агенты деликатно умалчивали о том, что творили эти звери в человеческом облике в домах побежденных, но принцесса и не нуждалась в подробностях.

За годы, проведенные в павшем Норде, она не раз слышала подобные истории из уст самих рейдеров, отчитывающихся перед своим императором. Астрей, ведомый неясными целями, очень часто заставлял ее присутствовать на подобных сборищах, и девушка до сих пор помнила нервные срывы, которые неизбежно за ними следовали.

В худшем же случае, соглядатаи приносили вести о новых казнях, пытках, поджогах городов; страна стояла на коленях, но Астрей и не думал ослаблять хватку. Все сыпалось на Норд —  ни одно захваченное королевство больше так не страдало, только родина Кристофера и Венеры; изощренная месть императора своим ускользнувшим жертвам.

Венера отчаянно боялась, что однажды в Кристальный дворец придет весть о смерти лорда Кристобаля. Ведь ее старый учитель был где-то там, в самой гуще опасности, и изо всех сил разжигал огонь сопротивления императорской власти, призывая жителей Норда не забывать своего истинного правителя — принца Кристофера.

С последним у девушки тоже хватало проблем. В то время как она сама была готова бросить все на свете, и кинуться домой, сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить страдания своего народа, ей нужно было успокаивать брата.

Если бы не Кристофер со своими революционными порывами, Венера отказалась бы присутствовать на Советах. Ее непосредственного участия на них не требовалось, достаточно было присутствия лишь одного наследника Нордской короны.
Но принцесса опасалась, что в ее отсутствие, после очередного горестного известия, брат не выдержит и совершит какую-нибудь глупость. Сбежит в Норд или отправится прямиком в Миргард, к Астрею. Уж лучше она будет успокаивать Кристофера своим сильным и уверенным видом, молча хороня в душе боль, чем еще раз потеряет его.

И все-таки, несмотря на мрак, окутавший ее жизнь, Венера продолжала надеяться. Ведь когда-нибудь это закончится. Наступит переломный момент, и однажды она проснется в мире, в котором не будет войны, где все, кого она любит, будут счастливы, и в котором она, может быть, останется рядом с Лофтом…

— Ты простудишься, если и дальше будешь сидеть здесь в таком виде, — мягкий укоризненный голос, раздавшийся сзади, на миг показался ей продолжением грез. Неужели она совсем сходит с ума и выдает свое отчаянное желание за действительность? Вслед за словами на ее плечи опустилась теплая шерстяная накидка, окутавшая замерзшую девушку приятным теплом и опровергнувшая шальные мысли о больной фантазии.

— Сегодня довольно прохладно, правда? — произнес Лофт, опускаясь на скамейку рядом с Венерой. — Прости, если напугал тебя своим появлением, — добавил он, заметив испуг на ее лице.
— Н-ничего, — девушка мотнула головой, все еще неверяще глядя на него. — Знаешь, я уже собиралась…

— Постой, — словно прочитав ее мысли, король придержал ее за руку, не позволяя подняться и уйти. — Пожалуйста, не убегай от меня снова. Побудь рядом хоть немного!
В его тихом голосе было что-то, заставившее принцессу подчиниться и остаться на месте, несмотря на что-то близкое к панике, охватившее ее при его появлении.
Поплотнее закутавшись в черный плащ Лофта, девушка сосредоточенно уставилась себе под ноги, внимательно изучая мелкий гравий дорожки. Встретиться взглядом с правителем Асгарда и прочесть на его лице отчуждение, было выше ее сил.

— Венера, как ты? — воцарившееся молчание прервал его участливый голос. Вот так. Вместо сотни ненужных слов — всего один вопрос, заданный бесконечно любимым и в то же время бесконечно далеким ей человеком. Подумать только, какие подводные рифы могли бы таиться в нем, питай она хотя бы надежду на взаимность…
С какой стороны не глянь, свое душевное состояние девушка могла описать одним-единственным словом:

— Плохо, — глухо вырвалось у нее прежде, чем она успела остановиться.
Показалось ей, или у короля, в самом деле, вырвался еле слышный вздох раскаяния?
— Понимаю. Наверное, сейчас ты растеряна и отчасти даже напугана всем, что произошло с тобой в последнее время. Скорее всего, не знаешь, какой путь тебе следует теперь избрать … — дождавшись утвердительного кивка, он продолжал: — Я знаю, легко так говорить, но все же попытайся принять себя, пройти через все и продолжать жить дальше…
— Лофт, — перебила его Венера, — зачем ты пытаешься ободрить меня?! Тебе ведь уже все равно, что я чувствую!

Ненавистные слова, давно томившиеся в груди, наконец-то вырвались на свободу, но легче от этого не стало. На прекрасном лице короля отразилось непонимание, и он несмело коснулся ее замерзшей ладони, вопросительно склонив голову:
— Девочка-звезда, о чем ты говоришь?

Терять уже нечего, теперь он уже не отступит до тех пор, пока не выяснит правду. Наверное, оно и к лучшему — прекратить терзаться сомнениями и прояснить его отношение к ней — но как же страшно продолжить! Венера глубоко вдохнула и выпалила:
— Ты меня теперь ненавидишь! Я — кровь от крови твоих врагов! Мое место среди альвов, но я… я… я не хочу ни в какой Льесаль!!!

Господи, что она наделала?! Зачем, зачем, ради всего святого, она это сказала?! Он не должен был этого слышать, не нужно, чтобы он знал о ее боли!
Глаза были сухи, но горечь обжигала горло огнем, заставляя девушку часто хватать ртом воздух.

— Прости, Лофт, — хрипло прошептала она, снова порываясь вскочить, — Забудь то, что я здесь наговорила. И… спасибо тебе. За все.
Но он снова не отпустил ее. Король порывисто обнял девушку, крепко прижимая к себе, не позволяя ей вырваться и убежать. Сейчас не имело значения, увидит ли их кто-нибудь на уединенной садовой аллее, осудит ли как за что-то плохое. Магия момента опьяняла, и не важным казалось даже то, что он сам о себе потом подумает. Невозможно было отпустить Венеру, позволить ей уйти и захлопнуть за собой мир, который он смог увидеть пока только мельком.

— Девочка-звезда, ты останешься в Асгарде, — со страстной решимостью произнес король, обжигая ее своим горячим дыханием. — Я не отпущу тебя, даже если весь свет попытается нас разлучить! Не отпущу до тех пор, пока ты сама не захочешь уйти… Клянусь, я сделаю невозможное, но защищу тебя от бессмертных...

— Лофт… Лофт, зачем ты говоришь мне такое?! — Венера, не поняла завуалированного признания, прозвучавшего только что. Прижатая ухом к его груди, она слышала, как суматошно колотится его сердце, словно стремясь обогнать ее собственное. Хотелось просто замереть так на веки вечные и больше не шевелиться, слушая глухие удары, но, увы, такой роскоши она не могла себе позволить, чувствуя, что запуталась окончательно. — Лофт, не обманывай ни меня, ни себя: тебе все равно, даже если я сейчас отправлюсь в Миргард, к Астрею! Тебя не должна волновать моя судьба!

Король отстранился ровно настолько, чтобы иметь возможность заглянуть в ее лицо. Боже, какой огонь полыхал в его глазах в это мгновение! Принцесса испугалась бы этого взгляда, грозящего испепелить любого, кто осмелится пойти против его воли, но в ее душе ярким цветком распускалась  непоколебимая уверенность в том, что гнев Лофта  н и к о г д а  не обратится против нее. Любой ее враг, кем бы он ни являлся, содрогнется перед ее защитником, но не она сама…

— Я не отпущу тебя, — повторил король-эльф, прожигая ее своими невероятными золотистыми глазами. — Никогда.
И Венера поверила. Поняла, что все еще нужна ему, что Лофт по прежнему не безразличен к ней и он все еще ее друг. В этот момент ее желание стать для него кем-то большим совсем не имело значения. Они друзья и этого достаточно.

Девушку затрясло. Сказалось дикое напряжение последних недель и то внезапное безграничное счастье, захлестнувшее ее теперь.
— Лофт… — она хотела что-то сказать, облечь свои чувства в слова, но из горла вырвался только какой-то невнятный всхлип.
На лице короля промелькнуло беспокойство:
— Девочка-звезда, дыши глубже. У тебя истерика.
Венера попыталась выполнить его просьбу и тут же судорожно закашлялась. Боже, если ее сейчас вырвет…

— Господи, ну что мне с тобой делать? — несмотря на свое взвинченное до предела состояние, принцесса уловила в голосе Лофта безграничную нежность.
В следующий миг он снова привлек ее к себе и горячо зашептал на ухо:
— Успокойся, девочка-звезда, все в порядке… все хорошо, я здесь, я рядом…
Одной рукой он успокаивающе похлопывал девушку по плечам, другой крепко обвивал ее талию. Несмело, словно боясь, что он отстранится, принцесса обняла его в ответ. В этом жесте Лофт внезапно почувствовал невыносимое доверие, которое она испытывала к нему. От него щемило сердце и просыпалось желание во что бы то ни стало оправдать его, уберечь доверчиво льнущую к нему девушку от всех тревог и опасностей…

В то же время король задался вопросом: если максимально смягченный рассказ довел Венеру до такого ужасного состояния, что было бы не утаи он самого страшного — убийств, которыми не гнушались альвы, карая отступников и их потомков?!
Его возлюбленной теперь тоже грозила смертельная опасность. Лишь вопрос времени, но рано или поздно Льесальские Князья заинтересуются внуками Лира. Венера уже сделала свой выбор, и в глубине души Лофт не мог подавить эгоистичной радости: отправься она в Льесаль, они были бы разлучены навсегда.

А ее брат… с точки зрения альвов, Кристофер был обречен с самого рождения. В их жестоком мироустройстве нет места детям бессмертных и предателей. Но пока никому не известно о роли Люцифера, Нордский принц не привлечет больше внимания, чем его сестра.
Герцог Дриадский, прочитавший его ауру, не станет болтать: для него дети лучшей подруги неприкосновенны. Так что, до поры до времени Князья будет уверены в том, что юноша —  сын бывшего короля Норда, Ариабарта.

А дальше… альвы убедятся, что и у Асгарда есть когти. Недаром на его знамени изображен грифон. Пусть они бессильны против Льесаля, но без сопротивления полуэльфы не сдадутся.
Все это время Венера сидела почти неподвижно, уткнувшись носом в воротник мантии Лофта и зарывшись лицом в его длинные серебристые волосы. Как хорошо…

От короля пахло чем-то волшебным, очень необычным и безумно притягательным. Первое сравнение, пришедшее девушке в голову, было о звездах. Далеких, холодных и чистых, как мельчайший снег… Да, точно, заледеневшая звездная пыль…
Принцесса украдкой наслаждалась этим морозным, почти неуловимым ароматом, стоившим в ее глазах сотни самых изысканных духов. Духами может воспользоваться каждый, а вот ледяными звездами пахнет только от Лофта Асгардского. Ледяной король-эльф… кажется, она поняла почему его так называют.

Полностью расслабившись, девушка положила голову ему на плечо. Все ночные ужасы отступили в его присутствии, как утренняя роса тает под солнечными лучами.
Внезапно Венера почувствовала легкое, почти невесомое прикосновение к голове и вздрогнула: неужели Лофт сейчас поцеловал ее волосы?!
Стоило ей дернуться, как король мгновенно выпустил ее из объятий.
— Наверное, тебе пора идти, — в золотистых глазах промелькнула тень грусти, — я и так сильно тебя задержал…

— Вовсе, нет, — девушка отрицательно покачала головой. — Знаешь, Лофт, я так и не поблагодарила тебя…
— За что? — изумился король.
— Как? Ты же вернул моего брата! — воскликнула принцесса. — Я…

— Так, девочка-звезда, погоди, — остановил ее Лофт. — Кажется, ты забыла то, что я сказал тебе в нашу первую встречу: меня не нужно благодарить, потому что я не делаю ничего особенного. На моем месте так поступил бы любой. Кристофер нуждался в помощи и получил ее — таков закон нашей жизни. Иначе бы мы все давно вымерли в этом мире. А короли не заслуживают дифирамбов лишь за то, что имеют власть.

— Далеко не все распоряжаются данной им властью так, как это делаешь ты, — с улыбкой возразила Венера. Ход его мыслей ей определенно нравился — что-то подобное им с Кристофером говорил папа, когда был жив. — Лофт, ты особенный король.
Его глаза вспыхнули.
— Ради таких слов в твоих устах я даже соглашусь стать «особенным», — произнес он с непонятным выражением.
Девушка не нашлась что ответить. Он хотел сказать, что ее мнение много для него значит? Или просто решил проявить галантность?

— Кстати, а где твой лохматый страж? — поинтересовался король, заметив, что взволновал принцессу.
— Я однажды попросила его составить компанию брату на его утренней прогулке, — пояснила Венера. —  С тех пор Малахит перед каждым рассветом удирает к Кристоферу. Похоже, этот собачий любитель вознамерился увести у меня фамильяра! — добавила она со смехом.
— Вот как, — протянул Лофт. — Значит, я оказался благородным рыцарем, скрасившим одиночество прекрасной дамы!

Его голос звучал шутливо, но в глубине глаз таилось что-то, заставившее Венеру смущенно зардеться от комплимента.
— Девочка-звезда, ты первая завела речь о благодарностях, так что придется и тебе меня выслушать, — с хитрой улыбкой позвал ее правитель Асгарда, видя, что она притихла. — Я ведь не забыл, кто своей отчаянной смелостью и не менее отчаянной безрассудностью спас Зачарованную крепость.

— А, ты про это… — Венера несколько удивилась. Ей самой поездка через Темный лес казалась уже такой далекой, словно произошла в прошлой жизни.
— У тебя есть какие-то планы на сегодня? — полюбопытствовал король.
— Сегодня мой день рождения, — неуверенно ответила девушка, не догадываясь, к чему он клонит. — И вроде бы ничего особенного я делать не собиралась.
— Прекрасно! — кажется, он искренне обрадовался. — В таком случае, могу ли я пригласить тебя на прогулку?

— Меня? Ты серьезно? — изумленно переспросила она, не успев осознать его слова.
— Разумеется, — кивнул он, — ты согласна?
— Конечно! — несколько ошарашено отозвалась принцесса. Он что пригласил ее на свидание? Или это просто дружеская встреча? Хотя какая разница — она проведет этот день с Лофтом, вот что важно!

На миг она снова почувствовала себя маленькой девочкой, с громким визгом радующейся своему дню рождения. Правда, детского желания вскочить и запрыгать у нее не возникло, но какой-то бурный восторг, не подобающий взрослой девушке, появился. А еще захотелось сделать какую-нибудь глупость, например, броситься королю в объятия и сидеть с ним так долго-долго.
Не удержавшись, она звонко рассмеялась, представив себе его удивление. Интересно, что бы он сделал?..

— Значит, встречаемся в два часа у главных ворот, — подвел итог их разговору король, поднимаясь. — И не жди меня без подарка, девочка-звезда.
— Лофт, не стоит… — начала, было, принцесса, чувствуя неловкость, но он не дал ей закончить:
— Стоит, Венера. В Асгарде верят, что подарок, отданный и принятый с искренней радостью, способен создать между двумя людьми более крепкие узы, чем существующие сейчас.
Не уточняя, на какие именно узы он рассчитывает, король попрощался, изящно склонив голову, и быстро исчез, не забыв еще раз напомнить о будущей встрече.

А Венера, убедившись, что ее никто не видит, вприпрыжку понеслась по садовой аллее в сторону северного крыла замка, в котором располагались ее комнаты.

Жизнь стремительно обретала краски, а сердце до сих пор сладко замирало от воспоминания о теплых надежных и нежных объятиях Лофта. Все тревоги и кошмары юной принцессы растаяли в сияющей улыбке короля Асгарда.

Продолжение следует.