Произведение было подготовлено для верстки, поэтому установлены переносы. Как убрать сейчас не знаю, а править весь роман - нет сил. Прошу прощения за этот явный недочет, в ближайшее время поправлю.
Жанр: научная фантастика
Объем произведения: 12 авторских листов
Избыточный контроль, роман
Первая часть трилогии Вызов грядущему
Никогда не доверяйте будущему.
Оно еще не заслужило доверия.
Андре Шансон
Пролог
- Всем, я первый, огонь открывать только по моей команде, в доме могут быть заложники, приказываю занять позиции.
- Я шестой, в доме заложники, четверо гражданских, женщины и дети.
- Я девятый, вижу противника, комната слева, держу на мушке, могу убрать.
- Отставить, девятый, огонь открывать только по команде.
- Есть, по команде.
- Я седьмой, блокировал вход, один противник у окна, держу на прицеле.
- Я четвертый, приказ понял, позиция у задней двери, жду подкрепления.
- Я восьмой, перемещаюсь на задний двор, прикрываю четвертого.
- Я второй, парни, перемещаемся очень тихо, нас могут заметить, - я посмотрел через светящееся окно - никого не увидел, стал медленно двигаться к парадной двери.
Двор был покрыт мраком, освещение не работало, собака, охранявшая владения хозяев спала у крыльца, получив огромную дозу снотворного. Тишина. Не было слышно ни единого звука, перестал даже ветер шуметь в кронах деревьев. Я продвинулся еще ближе, заметил седьмого, он держал на прицеле окно, расположенное на противоположной стороне, нас разделяла небольшая пристройка перед входом в дом. Я сместился к крыльцу, осторожно проверил парадный. Дверь закрыта, но не заперта, очевидно - гостей не ждали. Бросил взгляд на седьмого, в контролируемом им окне маячил силуэт, рассмотреть с моей точки детали, было невозможно, даже в оптику, слишком большой угол, сместился назад, влево. В доме, находилось несколько террористов и заложники, которых могли ликвидировать в любую секунду. Я знал этих людей, они не имели привязанностей, для них женщины и дети – живой щит. В прошлом году бандитам Дугаева удалось уйти от нас через перевал, на территорию Грузии, где преследовать их было нельзя. Сколько лет длится эта война, сколько жертв она принесла? За что воюют арабы, было хотя бы понятно, вечный конфликт Израиля и Палестины, но за что воевали эти люди, я понять не мог. Народ, уже несколько десятилетий живущий в мире, народ ставший частью моей страны, нет народ здесь не причем, бандиты есть в любом народе. Бандиты – понятие интернациональное.
Время шло, я напрягся, ожидая приказа. Если ворваться сейчас, можно рассчитывать на их выживание, спасем не менее пятидесяти процентов заложников, но если террористы нас заметят раньше времени, шансы сохранить в живых женщин и детей упадут до нуля.
- Я первый, всем оставаться на своих местах, это приказ.
Пауза продолжалась еще около двух минут, все ждали, приказа не было, бойцы придерживались своих позиций, стараясь держаться в тени, как можно глубже, но не выпускать из виду преступников. Дом окружен и полностью блокирован. Вся команда готова обезвредить вооруженных до зубов головорезов в считанные секунды, это наша работа, наш хлеб. Я нервничал, ожидание никогда не приводило ни к чему хорошему, обычно работая сходу, можно добиться лучших результатов, чем после долгой подготовки, во время которой шансы быть замеченными значительно увеличиваются. А сейчас ожидание было неоправданным риском. Наконец первый выдвинулся вперед, к двери, я снова сместился, занял позицию у окна. Именно тогда появился бородатый, он не спеша на-девал на себя пояс шахида, осматриваясь по сторонам. Это могло означать только одно – нас засекли, нас ждут.
- Я второй, один на прицеле, на нем полно взрывчатки, похоже, нас заметили.
- Я первый, заходим тихо. Второй, седьмой, девятый убрать цели по команде. Всем, доложить о готовности.
- Второй готов.
- Третий готов.
...
- Десятый, готов.
- Я первый, заходим, второй, седьмой и девятый огонь.
Бородатый шахид был точно в перекрестье прицела. Я плавно нажал на спуск – попал, его голова, словно взорвалась изнутри. Маленькое входное отверстие от пули со смещенным центром тяжести, практически не заметное глазу с такого расстояния, и содержимое его черепной коробки размазалось по противоположной стене. Террорист рухнул на пол, он, безусловно, был мертв, мертвее не бывает. Практически одновременно с моим выстрелом, я услышал еще два хлопка бесшумных винтовок, удар по двери, топот ботинок, крик заложника. Последнее, что я помню в той, прошлой жизни, это яркая вспышка, ослепившая меня.
Предо мной, не проносилась вся моя жизнь, я только вспомнил лицо сына и подумал, что больше никогда его не увижу. Потом свет сменился тьмой, будто кто-то щелкнул выключателем. Я почувствовал боль, адскую боль во всем теле, но даже в абсолютной тьме и непереносимой боли, я продолжал видеть лицо сына, оно смотрело на меня с недоумением, укором, осуждением, я подумал, что он, все же, простит меня, когда-нибудь. Не верилось, что сын осуждает меня за то, что было моим долгом, это была не просто работа, моя работа приносила спокойствие миллионам людей. Я старался запомнить глаза сына, вглядеться в них еще раз, последний раз. И я увидел, он улыбается, точно улыбается, после чего отключился.
Глава 1.
Сознание начало проясняться. Мне было тепло и уютно, как в детстве, на своей кровати, когда не было еще никаких проблем и забот, когда теплые руки матери поправляли мое одеяло, когда я до последнего валялся в постели, не желая открывать глаза. Боли не было, страха то же, только внутри, в какой-то отдаленной части моего мозга, разрасталось гнетущее чувство вины. Я вспомнил. Вспомнил лицо сына, его глаза, которые улыбались мне прощальной улыбкой. Память постепенно прояснялась, я жив. Взрыв, помню взрыв в доме, заложники, что с заложниками?
- Я второй, что с заложниками? Я второй …
Очевидно у меня шок, пробую пошевелиться, пытаюсь открыть глаза – получилось. Госпиталь? Небольшая, но светлая комната, окно во всю стену выходит в сад. В саду светло, солнечный свет пробивается сквозь деревья, падая на пол. Кроме большой кровати в комнате два пластиковых стула и стол. Несмотря на обыденность представшей предо мной картины, чувство нереальности происходящего продолжает сопровождать меня, не покидая, ни на секунду. Из комнаты ведет две двери без ручек, что заставило меня не-медленно насторожиться. Руки и ноги ватные, но свободные, ни каких наручников, ремней и прочего. Во всем теле невероятная легкость, несмотря на внутреннюю слабость и скованность. Необходимо подняться, и я опустил ноги на пол. В глазах все поплыло, но у меня прочно укрепилось убеждение, что я не ранен. Одежды, никакой, как и одеяла, подушек и простыней. Кровать мягкая сама по себе и удобно облегала тело. “Эти не ограничились шнурками, в таком виде и наручники не нужны” – подумал я, стоя нагой перед огромным окном, где ветер шелестел листвой, и какая-то мелкая птичка перескакивала с ветки на ветку. Голова продолжала кружиться, но я уже мог отчетливо соображать. Чувство нереальности происходящего усилилось. Сад. Он выглядел очень странным, деревья казались совершенно неправильными. За свою жизнь мне пришлось побывать во многих тропических странах, я повидал множество различных диковин, но то, что росло за окном, ни как не вязалось, с виденным ранее, со всем моим огромным опытом работы в джунглях. В основном, деревья были небольшими. Как положено деревьям, имели толстый ствол, раскидистую крону, но вместо листьев, на ветвях ближайшего дерева произрастали длинные серые шипы, создающие гнетущее впечатление, напрочь забывшие о процессе фотосинтеза, казавшиеся, даже на вид, жесткими и колючими. Среди шипов изредка виднелись плоды, похожие на початки кукурузы, небольшого размера, сантиметров десять в длину, плотно укутанные листьями бледно - зеленого цвета, с коричневой кисточкой сверху. Один из початков клевала небольшая синяя птичка, сквозь разорванные листы, доставая клювом желтые ягоды, с такого расстояния, в точности как у кукурузы. Рядом, на ветке сидела такая же птичка, только кроваво красная, и что-то насвистывала. «Кровавые птички – плохая примета», - подумал я и рассмеялся. Подошел к столику, на котором находилась небольшая коробка кубической формы, с гранью не более десяти сантиметров. Я, почему-то решил, что кубик - это коробка, но как только взял его в руки, грани куба ста-ли переливаться, похожие на перламутровые. Кубик был легким, но не пустым, судя по центру тяжести, смещенному ближе, к одной из граней. Я старательно осмотрел его со всех сторон, на взрывное устройство куб похож не был, по крайней мере, до сего дня, таких странных устройств я не видел. На вес не более двухсот грамм, из пластика или легко-го метала, ни каких признаков крышки, просто кубик. Я положил его на место, тот час грани куба погасли, сделавшись мутно-серыми. Я уселся на стул и спиной почувствовал взгляд. Нехотя повернулся. В проеме абсолютно бесшумно открывшейся двери стоял человек. Это был мужчина, чему я, в общем-то, обрадовался, в обнаженном виде предстать перед женщиной мне не хотелось. Хотя я не отличался особой стеснительностью, но оказаться неизвестно где, голым, да еще встретить женщину, не дай бог красивую женщину – это слишком, даже для меня.
- Я Казим, наденьте это, - сказал человек, протягивая мне сверток, - вам будет удобнее.
В свертке оказался тонкий спортивный костюм бледно-голубого цвета, судя по всему из хлопка, а так же голубые спортивные тапочки, которые удобно облегали ноги. «Хорошо не белые», - подумал я. Мой посетитель выглядел лет на сорок. Густые черные волосы, не-много вьющиеся, с едва заметными крапинками седины, гладкая кожа, проницательные глаза, прямой нос, впалые щеки и острый, чуть выдвинутый вперед подбородок. Человек был почти на голову ниже меня ростом, но не казался маленьким, сработала привычка. Я привык постоянно видеть людей меньше себя. Это мой рост был за метр девяносто, да и шириной плеч природа не обделила, это я был несколько большим, что, не мешало, а скорее наоборот, позволяло при необходимости смотреть на всех свысока. Так я и по-смотрел на вошедшего, но сначала оделся.
- Сергей, - тоже решил я, не представляться полным именем.
- Соколов Сергей Алексеевич, 1996 года рождения, русский, супруга Анна Валерьевна Соколова, в девичестве Соленко, украинка, сын Андрей Соколов, дочь Анастасия Соколова.
- Ошибочка, уважаемый. У меня нет дочери.
- Не было. Она родилась в июле две тысячи двадцатого.
- Какой сейчас год? – спросил я спокойно.
- Пока не будем об этом, - ответил мой собеседник, и в его глазах мелькнуло что-то, что мне очень не понравилось, думаю жалость, я не привык, что бы меня жалели, особенно люди, подобные моему гостю, враги.
- Где я нахожусь? Что с моей семьей? - я почувствовал признаки надвигающейся паники, как на поле боя, когда положение кажется безвыходным. Сделав глубокий вздох с задержкой дыхания, я заставил сердце биться медленнее, что позволило немного успокоиться.
- Сергей, присядьте, я вам подробно все объясню, - Казим присел на один из стульев и по-казал рукой на второй свободный стул, я по-хозяйски сел, закинув ногу на ногу.
Мой посетитель был спокоен и решителен, оружия у него, вероятно, не было, но за дверью могли ждать вооруженные люди. Я принял решение выслушать, прежде чем перейти к действиям. Мне ничего не стоило сломать собеседнику шею чуть позже, а пока пусть говорит, но главное – не выпускать инициативу из рук. А я уже владел инициативой, так как полностью пришел в себя, оделся, был полон сил и готов ко всему.
- Что с заложниками? - стараясь подавить остатки нервного напряжения, я решил сменить тему разговора.
Я решил для себя, пусть сам расскажет все, что считает нужным, а позже, я узнаю что хочу, если даже придется их всех убить. Глядя на собеседника, я чувствовал уверенность, что убью его без особых колебаний и осложнений. На бойца Казим похож не был, двигался неуклюже и совершенно не следил за противником. Кроме того он был далеко не боец, оказать мне достойное сопротивление он бы не смог. Это тоже привычка, многолетняя привычка оценивать любого потенциального противника, оценивать и рассчитывать собственные шансы, шансы на победу, а значит на выживание. Я разбирался в людях такого типа, так как встречался с множеством мастеров единоборств, хороших и лучших. Это действительно были мастера экстра-класса, различных школ, направлений, но, всегда их объединяло одно – взгляд, взгляд бойца. Этот специфический взгляд убийцы, оценивающий противника по десятку критериев сразу, не узнать я не мог.
- Заложники и террористы, все погибли, так же как и вся ваша команда. Вас предали.
- ФСБ или наши штабные крысы? – сказал я с пренебрежением, я совершенно не доверял собеседнику, но принял правила игры.
-Нет, - Казим сделал паузу, потом добавил, - это был ваш командир, Кислецкий.
- Это ложь! – Я высказался нарочито резко, так как ждал подобного подвоха, ждал, что меня будут убеждать, что попытаются вбить клин между мной и моими товарищами, командованием. Затем, будут покупать, за деньги, за мою жизнь, за жизнь близких мне лю-дей. Обычная история, это все было очень знакомо, я подозревал, что у всех спецслужб и даже террористов есть обученные мастера вербовки. Но прежде, этому человеку необходимо было завоевать мое доверие, или хотя бы внимание, последнее он получил цели-ком и полностью, все мое внимание, я переключил на него. Я внимательно рассматривал гостя, не сомневаясь, что в самое ближайшее время, я точно его убью.
Нарастала уверенность, прошло немало времени, прежде чем я оказался здесь, прежде, чем пришел в себя. По моим ощущениям, от дома я был далеко, очень далеко. А я привык доверять своим чувствам. Если рядом нет моих друзей и близких, значит, я захвачен, за-хвачен в плен. Следовательно, этот человек – враг, а если он враг – значит он труп. В ка-кую передрягу мне довелось попасть, пока непонятно, но все серьезно – это точно. Я не испугался, даже наоборот, боевой азарт переполнял меня всего, адреналин хлынул в кровь, она закипела, как кипела всегда перед боем. Все чего я ждал – момента, когда смогу ударить, когда немного приоткрою завесу тайны над моими стражами, смогу сориентироваться на местности, выявлю источник наибольшей угрозы. Я стал перебирать по памяти, какая из спецслужб могла заинтересоваться моей персоной, пришел к выводу, что большинство – американские ЦРУ и АНБ, английская Ми-6, Немецкая БНД основные. Израильская Моссад – его всегда интересовала Россия, несмотря на внутренние проблемы, они могли подготовить операцию по вербовке агента в российском ГРУ. Австралийская АСАС – этих последнее время интересует все, до чего могут дотянуться. Ливийская Хайят Анн Ал Джамахирия – поддерживали террористов всегда, последнее время заметно активизирова-лась, эти ребята также могли спланировать что-то серьезное. Индийская РАВ – эти тоже могли, Индия серьезный конкурент России на международной арене. Еще Китай, Саудовская Аравия, Иран, черт, вокруг одни враги, их даже больше, чем кажется. Каждый из них пытается влиять на политику, экономику, каждый желает быть в курсе всего, хотя бы. А для этого, нужны шпионы, лучше, агенты типа меня, которых нужно сначала вербовать, потом кор-мить, но со мной, господа, вы не угадали. Не того взяли, ошибочка вышла!
- Это - правда, у меня есть доказательства, тем временем заявил Казим.
- Я знаю Кислецкого десять лет, мы вместе прошли через все, он не мог предать, я не ве-рю, не тот человек. Придумайте что-то, более убедительное.
- Немного терпения, как я уже сказал, я постараюсь объяснить вам все. Его дочь, Лариса Кислецкая была больна раком крови, вы не могли этого ни знать.
- Слышал, и что?
- Ей требовалась операция в Европе, там научились лечить эту страшную разновидность рака. На расходы по лечению нужны были деньги, много денег, на операцию и весь курс лечения, требовалось двести пятьдесят тысяч евро. Это только начало, потом понадоби-лись бы еще и еще. Николай не бедствовал, зарплата хорошая, квартира, но таких денег у него не было, это были нереальные для него суммы, разве ни так? Он знал, что его родст-венники и друзья столько собрать не смогут. Он даже не пытался поговорить с ними, он вышел на контакт с террористами и получил большую часть требуемой суммы в тот же день. Сто пятьдесят тысяч, за обещание информировать террористов о действиях группы, и все. Вспомни, именно Кислецкий тянул с захватом, он потратил время на разговор по телефону. – Казим взял со стола кубик, повертел его, затем поставил обратно, провел над ним рукой, может случайно, может нет, но его действия напоминали магические пасы волшебника.
Над кубиком засветился воздух и тут же, зазвучал голос, который я не мог перепутать, это точно был Кислецкий, - «Ахмед, это я, срочно передай своим, их обложили, на Хвалын-ском 63. Дом окружен моими людьми и ФСБ. Даю минуту на уничтожение улик, потом беру всех. Завтра их выпустят под залог, а сегодня пусть сдадутся мирно и тихо. Быстро звони своим, время пошло». Второй голос, который я тоже знал, ответил Кислецкому на повышенных тонах: «Слюшай ты, не трогай моих людэй, до завтра вечером, да? Ты не по-нимаешь, если тронешь, я тебя шакал зарежю, всю твою семью вирежю, понял да? Уби-рай своих, до завтрашний вечер, потом можещь, что угодно делать, я тебе больщие дэнь-ги дал, да? Ты мюсор, должен за ных на корячиках пользать, понял, да?». Кислецкий заи-каясь начал оправдываться: «Я не ммогу уввести людей. Это ттвои люди прокололись, я не руковожу ФСБ, я должен приказ выппполнить, это все, что я могу». Последовал отбой, кто-то из собеседников прервал связь. Я не предполагал, что честный и храбрый офицер, каким я знал своего друга, может опуститься до заискивания перед бандитом. Я понимал, что командир боялся не за себя, он боялся за свою дочь, и боялся он отнюдь не Дугаева, он боялся, рака, боялся неизбежной и неотвратимой как судьба болезни, боялся, что без денег его маленькая дочь умрет.
- Он был хороший солдат, был лучший.
- Нет, лучшим был ты. Время принятия решения у тебя на двадцать процентов меньше, точность принятия – на семь процентов выше, это было известно командованию, это было в личном деле, но Кислецкий имел связи с руководством ГРУ, поэтому спецназом коман-довал он, а не ты.
- Это не важно, кто командовал, я не рвался в командиры, он был мой друг.
- Он не был вашим другом, Сергей, он продал вас за деньги, продал дружбу, продал ГРУ, продал Родину.
- Как его дочь?
- Девочка тоже не выжила, Ахмед Дугаев убил ее и жену Николая. Он пришел к ним той же ночью, сразу после взрыва. Его трясло от ярости, Дугаев вернул назад все свои деньги, так как считал, Кислецкого виновником срыва операции, Ахмед потерял на ней миллионы долларов. Потом он убил обеих, женщину и ребенка. Уже на следующее утро, взрывчатка, которая хранилась в доме, должна была оказаться на АЭС, акция была назначена на 18 ноября 2019 года.
- Я найду и убью эту тварь, - спокойно заявил я, разминая кулаки.
- Дугаев погиб, при переходе границы в Кодорском ущелье, в 2022 году, он пытался про-рваться на территорию Грузии. Пограничники засекли его группу, предложили сдаться, Дугаев с бандитами пытались скрыться, поэтому, стараясь не упустить, их накрыли мино-метным огнем. Запад списал их, за ненадобностью, лишил финансирования, парни плохо кончили, хотя и удалось скрываться целых два года.
- Дугаев был простым бандитом, зачем он западу? Такие, нужны лишь в качестве мяса.
- Атака террористов была нацелена на Балаковскую АЭС, одну из самых больших и мощ-ных в России. Эта операция была крайне важной для атлантического блока. Результатом успешного теракта могла стать тысяча Чернобылей. Ее много лет планировал Пентагон совместно с ЦРУ.
- Бред. Пентагон планирует теракт в России. Зачем?
- Дело в том, что небольшой городок Балаково, находился между двумя стратегическими центрами – Саратовом и Самарой. Естественно после взрыва АЭС, всех десяти энергобло-ков, шансов остаться в живых не остается ни у кого в центре России, погибли бы все, кто-то сразу, кто-то в течение суток, некоторые прожили бы чуть больше, неделю, месяц, не важно. Взрыв был спланирован с перспективой раздела всей территории страны. Прези-дент и премьер в это время находились на экономическом форуме в Брюсселе, по при-глашению Совета Европы. Там их и должны были арестовать сразу, после взрыва. Предъ-явить обвинение в нанесении непоправимого ущерба окружающей среде, планете, всему человечеству, не составило бы труда. Под эту утку, можно было навесить все, что угодно. После катастрофы, весь мир был бы готов разорвать их на части. А дальше – просто. Так как в радиусе тысячи километров от АЭС не осталось бы живых свидетелей, о террористи-ческом акте не узнал бы никто и никогда. В последствии, лет через сто, эксперты доказали бы неисправность оборудования, ошибки конструкторов, халатность при строительстве и так далее. Исполнителей убрали бы сразу, а потом сняли красивый фильм, где выставили бы русских в виде алкоголиков и дебилов, которые берутся за то, о чем имеют только от-даленное представление. Этакие пьяные ученые, играют энергией атома, кидают сапога-ми и бутылками в реактор, мочатся на приборы и спят на пульте управления. В середине двадцатого века русский литератор Вячеслав Верховский, писал: «История начинается то-гда, когда уже ничего невозможно проверить». Американцы мастера писать историю, еще большие мастера преподносить ее так, как выгодно.
- Но какой смысл? – с изумлением спросил я.
- На следующий день после взрыва, Япония должна была высадиться на Курильские ост-рова и Сахалин, Грузия вторгнуться на территорию Осетии и Дагестана, далее Украина, Турция, наконец, США. Китай то же не упустил бы возможности захватить добрый кусок земли. НАТО при поддержке мирового сообщества начинает «миротворческую» опера-цию на бывшей территории Российской Федерации. Заранее были проработаны и отсняты в Голливуде действия русских, мешающих наведению порядка в стране, а со стороны за-конной власти, скорее всего, не последовало бы никаких действий. Паника, подогревае-мые и оплаченные из-за океана беспорядки, да их, в общем-то, и оплачивать было лиш-ним, они подготовили своих людей, для подстраховки. Эти люди должны были пустить слухи, немного завести толпу, в таких условиях отсутствие стратегического руководства подобно смерти. Да, кроме прочего – полное отсутствие связи, так как собственных, рос-сийских спутников было мало, их бы просто уничтожили, а арендованные транспондеры, принадлежащие США, ЕС и Японии можно было отключить. Был еще узел связи в Самаре, но от АЭС до этого узла, всего две сотни километров, его накрыло бы в первую очередь. Других, резервных каналов в стране просто не было, связь переведена на спутники, так дешевле. В России началась бы настоящая гражданская война, дележ власти среди чи-новников и военных, паника, неразбериха. Сам понимаешь, все это в комплексе сводило на нет любые попытки обороны страны, любая из враждующих в России группировок вела бы переговоры с западом, пытаясь выторговать себе хоть что-то. Оккупация незаражен-ной части страны прошла бы гладко, как по маслу. Американские войска вторгаются на Дальний восток со стороны Аляски, со стороны Украины силы НАТО занимают побережье Черного моря. Европейские союзники занимают Прибалтику, Белоруссию, Кавказ, Санкт-Петербург, Архангельск. Китай занимает центральную Сибирь, США – восточную. Главное, Россия не будет иметь возможности применить свой ядерный потенциал, по кому стре-лять? Да и кто отдаст такой приказ? В глазах мировой общественности все это выглядит как оказание неотложной помощи населению в связи с техногенной катастрофой. В пра-вительстве одни тюфяки, карьеристы и хапуги, они передерутся за власть, за кресла, за активы, будут тянуть одеяло каждый на себя, в итоге, оно достанется другим. Телевиде-ние всего мира показало бы кадры расстрелов голодающего населения правительствен-ными войсками. Да это и Голливуду поручать не нужно было, военные, в костюмах ра-диационной защиты стреляют по людям, прорывающимся из запретной зоны, кто будет разбираться, чьи это военные? Кто усомнится, что это русские? Ведь только русские могут расстреливать собственных граждан, запад это мнение пропагандировал долгие годы. Все методы были опробованы во время других конфликтов. Ты помнишь, как нападение Гру-зии на российских миротворцев и осетин было представлено в западных СМИ? Кто со-мневался, что это русские стреляют по грузинам? Кто усомнился, что на экранах пылает мирный Гори? Кто на западе вообще видел разрушенный Цхинвал?
- Помню, но я тогда еще был совсем мелким.
- Эта была репетиция, пробный камешек, не более, аналитическим центрам Пентагона необходимо было просчитать, сколько времени понадобится русским, что бы оправдать-ся. Так вот, для того, что бы начали просачиваться в западные СМИ крохи правды, пона-добилась неделя, а что бы разобраться более подробно – месяц, а полностью оправдать-ся российскому правительству перед западным общественным мнением так и не удалось, никогда. Миром правило массмедиа, индустрия создания правды, монополия на правду.
- В России множество настоящих патриотов, даже среди политиков и военных.
- По расчетам специалистов на всю операцию «Русский бунт» отводилось всего три дня. За это время радиоактивные осадки накроют всю центральную часть России, включая Мо-скву, Астрахань, Пермь, Екатеринбург, Казань, часть дружественного Казахстана. Эти тер-ритории должны были стать зоной отчуждения на ближайшие триста-пятьсот лет. По пла-ну, военные НАТО быстро запечатывают район заражения и не выпустят от туда ни кого. Распространение зоны будет задержано бригадами деактивации, как только радиоактив-ные осадки сделают свое дело, как только в зоне отчуждения останутся одни трупы. Ог-ромные запасы реактивов, накопленные специально для этого, уже были доставлены на базы в Турцию, Афганистан, Македонию, Израиль. Туда же, была доставлена спецтехника и полностью экипированные, готовые к работе специалисты, общая численность, более восьми тысяч человек. В действительности, экологическая катастрофа была бы непопра-вимой, несмотря на деактивацию, все химикаты и абсорбенты, было бы невозможно удержать радиоактивную пыль, распространяемую по Волге, Дону, Оби и другим, в ос-новном подземным рекам. Все живое погибло бы в Каспийском бассейне, на Азове, зна-чительный вред нанесен Черноморскому и Средиземному морям, радионуклиды вполне могли попасть и в мировой океан. В общем, последствия катастрофы сказались бы везде. Американцам земли, реки и моря были не нужны, земли им хватало своей, а вот неис-черпаемые запасы энергоносителей, руды, минералов, золота и алмазов, плутония и ура-на – просто необходимы. Как источник пресной воды, нужен был Байкал. Нужны были ле-са Сибири, рыбные ресурсы Дальнего Востока, в общем, как всегда, за любым преступле-нием стояли деньги. А за этим, стояли не просто деньги, на кону было мировое господ-ство, монополия не только на ресурсы, на еду и воду, на правду, но монополия на право жить, абсолютная власть, а это намного больше чем деньги. Они уничтожили бы русских как нацию, разожгли бы к ним общечеловеческую ненависть. Русские – виновники всех экологических бед на планете. Начались бы гонения, как на евреев, в былые времена. Америке претила любая национальная сплоченность. Они сами не имели нации, загнали Европу в тесный межнациональный союз. Людьми, не объединенными ничем, кроме официальной пропаганды, легче управлять, манипулировать сознанием. Русские – слиш-ком умные, слишком ленивые, в хорошем смысле слова, слишком независимые. Просто их нельзя использовать как дешевую рабочую силу, нельзя превратить в послушное стадо, заставить работать, не разгибаясь за миску риса, как Америка заставила китайцев. Русские слишком много думают, слишком образованы, слишком независимы, творят по две рево-люции за один век, по мнению американских аналитиков, такой народ миру не нужен. Он подлежит уничтожению, ведь именно ваша команда сорвала эти планы. Именно вы по-вернули ход истории. – Казим отдышался.
- Счастлив, что гибель моего подразделения не была напрасной, - я не скрывал своего сарказма, так как не доверял собеседнику и не хотел скрывать этого.
- Да, - Казим впервые улыбнулся, - не была. Вы зря иронизируете, ваше подразделение, возможно, спасло все человечество, а то, что спасло сотни тысяч жизней, спасло Россию – это факт. Террористический акт, который готовили хозяева Дугаева, не мог быть предот-вращен иначе. Если бы вы в тот день не тронули бандитов, взрывчатка достигла бы цели, только взрыва ее запасов можно было избежать.
- А как же охрана АЭС? В конце концов, ФСБ или наши могли взять груз во время транс-портировки, было бы безопаснее.
- Когда вы готовились к штурму дома, о взрывчатке известно не было. Это тоже факт, как и то, что взрывчатку ночью должны были разместить внутрь новых компьютеров, зака-занных АЭС, для каждого энергоблока. Груз имел подлинные сопроводительные доку-менты, так что, утром он непременно оказался бы на объекте. Американцы рассчитывали возродить свою мощь, потерянную после экономического кризиса начала двадцать пер-вого века, заодно подорвать силы, поднявшейся Единой Европе, а главное уничтожить основного конкурента на мировой арене – Россию, которая начала возрождаться из руин. Всем, уже в те времена было известно, что в США заправляли не президент и правитель-ство, тем более не народ, Америкой правили владельцы крупнейших корпораций, банков различных финансовых групп. Американцы, на самом деле, был неглупый народ, только сытый, и не очень образованный. Они искренне считали, что в стране существует две пар-тии, которые борются за власть, за голоса избирателей. Они считали, что их выбор влияет на государственную политику. А на самом деле, обе партии финансировались из одного источника, ели из одной руки. Все кандидаты в президенты, как один, просто делают биз-нес на своей карьере. Тот же источник, что кормил партии покупал их с потрохами рань-ше, чем они занимали свои посты. Так, что средний американский обыватель, каких там было девяносто процентов, обманывал себя и с радостью упивался этим обманом.
- Сколько взрывчатки там было? – Я не хотел углубляться в политические проблемы, меня всегда беспокоили более приземленные вещи.
- Взорвавшийся пояс шахида, привел к детонации огромного запаса пластида – более двух тонн. Сила взрыва была больше, чем у ядерной бомбы взорванной Америкой в Хиросиме. Весь дом, заложники, террористы, твое подразделение, саперы, руководство операцией из ФСБ, все превратилось в пар. На воздух взлетел весь спальный район Саратова. Погиб-ло около тринадцати тысяч человек, ранения разной степени получили еще двадцать шесть тысяч.
- Какой сейчас год, сколько времени я был без сознания.
- Без сознания ты был два часа, не больше, а год сейчас три тысячи двести шестнадцатый, четырнадцатое ноября.
- Вы что, шутите?
- Прошло почти тысяча двести лет. Ты бы погиб, как и все, если бы не наше вмешательст-во, - Казим в упор смотрел на меня сочувственным взглядом, что в очередной раз меня разозлило.
- Вы меня разыгрываете? – Улыбнулся я, но, внутри был шокирован. Слишком невероят-ным было заявление, что бы быть ложью.
У профессиональных лжецов, ложь всегда похожа на правду больше, чем сама правда. Да, признаться, я был шокирован, хотя не подал виду, я еще пытался убедить себя, что Ка-зим лжет, что меня вербуют, пытаются обмануть, но просто не видел в этом смысла.
- Чистая правда, да вы и сами можете убедиться, зачем мне вас обманывать?
- Что стало с моей семьей? – все еще с недоверием спросил я.
- Сейчас не время, позже сами все узнаете.
- Я хочу знать сейчас, сию минуту!
- Ваша жена умерла в пятьдесят девять лет от инфаркта. Ваш сын пошел по стопам отца и погиб в 2046 году, во время операции в Афганистане, не оставив детей. Ваша дочь вышла замуж и родила троих. Что еще я могу рассказать?
- Я хочу побыть немного один.
Казим поднялся и вышел, дверь за ним бесшумно закрылась. Я подошел к двери, она так же бесшумно втянулась в стену. За дверью был длинный коридор, заканчивающийся про-зрачным выходом в сад в одной стороне, и такой же точно дверью, как в моей комнате, в другой. По обеим сторонам коридора их было еще несколько. Я чувствовал необычайную легкость во всем теле, двигаться было очень легко, невообразимо легко. После разговора мне захотелось пить, во рту все пересохло, как после марш-броска километров на десять по полной боевой. Вернувшись в комнату, я подошел ко второй двери, она открылась, я, верно, угадал с ее предназначение. В небольшом помещении находился умывальник, душ и туалет. Сантехнические приборы были несколько странными, но спустя тысячу две-сти лет изменились не сильно. Я поднес руки к умывальнику, и вода услужливо потекла в ладони, такая же вода, как всегда, но текла более плавно, будто, ее придерживали. Она была теплой, но не горячей, мягкой и невесомой, я умыл лицо и напился прямо из ладо-ней, затем быстро принял душ. Когда я покинул помещение санузла, стол был накрыт, и в комнате вкусно пахло едой. «За мной постоянно следят», - подумалось мне, но опасности я не чувствовал. Дьявол побери, неужели я поверил в весь этот бред?
Еда была вкусной, я давно так вкусно не ел. Горячий суп из морепродуктов, жареное мясо с грибами и овощами, несколько видов салатов, фаршированная чем-то рыба, жареный цыпленок с кедровыми орехами и чесноком, великолепное красное вино, черный кофе. Очевидно, и мои вкусы были изучены досконально, только с кофе немного просчитались – пью без кофеина. Я попробовал все, пытаясь оградиться от бури эмоций, кипевших внутри меня, но доел до конца только суп, выпил вина, кофе почти не касался. Откинув-шись в кресле, я вдруг понял, что оно мгновенно приспособилось к моей позе и удобно облегло спину, раньше я этого не замечал – стул как стул. На столе стояла коробка толстых дорогих сигар, прикурил одну, затянулся. Эта была дурная привычка, но иногда я позво-лял себе сигару, очень редко, и курил только хорошие, кубинские. Этот табак не был так хорош, или настроение было не то, не докурив, затушил сигару в объемистой пепельнице. «Надо будет еще поесть, чуть позже, все-таки тысячу двести лет я ни чего не ел», - мне пришло на ум, что, только не теряя чувства юмора, можно рассчитывать пережить такой эмоциональный стресс, не лишившись рассудка. И хотя я еще спорил сам с собой, но рас-сказу уже практически верил.
Дверь, так же неслышно открылась, и кто-то тихонько вошел в комнату. На этот раз это была женщина, одетая в облегающий костюм, состоящий из брюк и короткого, чуть ниже талии пиджака. Неизвестная мне ткань переливалась, в отблесках света, льющегося из большого окна. Женщина представилась Марией, убрала со стола и удалилась. В след за ней вернулся Казим. Он присел напротив меня, закурил и молча ждал, когда я обращу на него внимание.
- Как я сюда попал?
- Операцию проводила большая команда нашего исследовательского центра, который возглавляет Владимир.
- Просто Владимир?
- Фамилий у нас нет, только личные идентификаторы, а имена нужны для удобства обще-ния. Есть еще люди, которые используют фамилии, но большинство, считает это чванст-вом. Раньше, когда фамилии использовались для идентификации личности, в них была необходимость, но, идентифицировать по фамилии, или даже по фамилии, имени и отче-ству шестнадцать триллионов человек – маразм. Сколько, например, в России было Ива-новых? Если сохранить пропорции, сколько их должно быть теперь? Вот так-то. Например, я – Казим 45697АВ8-Р593-330-914-262-ХВ4-Р75, но мы не представляемся так, идентифи-катор очень трудно запомнить человеку. При знакомстве мы сбрасываем свои идентифи-каторы на информы друг друга, встроенные прямо в головной мозг. Не нужно знать эти длинные номера, они для компьютеров, что бы каждый человек во вселенной был уни-кальным, я просто Казим, но каждый найдет именно меня, если ему это будет необходи-мо. Все просто, я встречаю знакомого, сразу получаю на мой информ всю, ранее извест-ную мне, информацию об этом человеке. При необходимости, я могу вспомнить все раз-говоры с ним, электронные сообщения, которыми мы обменивались, все совместные фи-нансовые операции и многое другое. Кроме того, я могу получить всю доступную инфор-мацию о нем в глобальной сети, в общей сети всего человечества, все, что о нем знают другие люди, кроме закрытой или не касающейся меня информации. Это огромный объ-ем данных, обычно такие объемы запрашиваются редко. Фактически, здесь каждый чело-век знает, или может узнать о любом человеке, если не сказать все, то очень много.
- Ни черта я не понял, - я действительно мало что понял, из того, что рассказал мне Казим, да и мозги были заняты другим, но он продолжал объяснять, а я слушал.
- Информ, это такая штука, заменяющая мобильный телефон, навигатор, компьютер с дос-тупом к глобальной сети, монитором, клавиатурой, мышью, камерой и многим другим.
- Как вы со всем этим работаете, если устройство встроено в мозг?
- Вот эта штука на столе, - Казим провел ладонью над кубиком, который продолжал ле-жать на своем месте, - называется виом. Это визуально – оптический монитор, при помо-щи которого можно связаться с любым другим виомом или информом - над кубиком опять появилось свечение, которое вдруг превратилось в объемную картинку сада, что я мог видеть через окно, - либо камерой, как эта, установленная в нашем саду. Можно свя-заться и с информом, расположенным у меня в голове. – на виоме вдруг я увидел себя, так, как меня видел Казим. - Встроенный в мозг неом – нейронно-оптический монитор, более сложная штука. Она направляет сигнал напрямую в головной мозг, без посредника, которым выступает зрение, в случае с виомом. Работая с информом, я мысленно набираю текст сообщения, мысленно выбираю абонента, которому его отправить, мысленно об-щаюсь с другими людьми, в общем, это сложно объяснить.
- Мне такой прибор вставят?
- Нет, - Казим опять улыбнулся открытой, обезоруживающей улыбкой, - такие приборы устанавливают при рождении, научиться ими пользоваться, может только человек с чис-тым сознанием, не имеющий стереотипов мышления, это делается в раннем детском возрасте. На это требуются годы, а у взрослого человека может быть психологический шок, да это вам и не нужно.
- Вы можете отправить меня обратно?
- Теоретически да, в ту точку, из которой забрали, но практически это очень сложно.
- Проще убить меня сразу, здесь. Меня нужно отправить в другую точку, на километр в сторону.
- А вот это невозможно, точно невозможно. С технической точки зрения тоже самое, но с этической стороны, невозможно совсем.
- А как вам такая этическая сторона! - Я вспылил и уже перешел на крик - когда вы остави-ли детей без отца, жену без мужа, да и что я буду здесь делать, как мне со всем этим жить, ни это ли важно?!
- Нет, это абсолютно не важно. Этика временного баланса, не имеет ни какого отношения к морали. Гибель миллионов людей и детей, не имеет ни какого значения, по сравнению с гибелью цивилизации в целом. Тогда почему нам не забрать евреев из концентрацион-ных лагерей Германии в середине двадцатого века? Им было на много хуже, чем вашим детям, которые выросли и сделали свой выбор, как вы сами сделали выбор, когда оказа-лись в зоне взрыва, разве не так?
- У меня был приказ, выбор – это роскошь для солдата.
- Поймите, возвращение вас в ваше время изменит историю, историю, которая уже про-изошла, причем изменения могут коснуться чего угодно. Это не поддается математиче-скому анализу, может возникнуть пространственно – временной коллапс. Все человечест-во, а вероятно и вся вселенная может погибнуть.
- Обратного пути нет, этот автобус привозит только в одну сторону, так? – Я уже успокаи-вался, понимая, что Казим прав. - Есть еще такие люди, как я?
- Операция по перемещению во времени была уникальной, поэтому и вы у нас человек уникальный. Дело в том, что время, в отличие от пространства – очень капризная мате-рия. Вмешательство во время, может иметь непредсказуемые последствия. Если мы за-хватим из отдаленного прошлого всего несколько бактерий, уже через месячный интер-вал времени мы можем недосчитаться миллиардной колонии, а это значит, например, что кто-то не заболеет гриппом, сядет в свой автомобиль и собьет другого человека, который должен жить, творить историю. Или наоборот, кто-то заболеет и умрет, оставив человече-ство без потомков. Уже через несколько десятилетий история всего человечества, вполне вероятно будет другой, а через тысячелетие? Хотя, здесь присутствует лишь вероятност-ный фактор, то есть увеличивается вероятность флуации времени. Ни это страшно, изме-нения истории человечество может пережить, человечество может выжить, не смотря на отсутствие или присутствие определенных личностей. В природе все взаимосвязано, вмешательство в материю времени более опасно нарушением физического баланса. Мо-гут произойти изменения физических законов, а последствия – катастрофические, вполне реально схлопывание всей временной ветки, и тогда погибнет вселенная. Я не знаю точ-но, ни кто не знает, возможно, не узнает никогда. Это только теория, не имеющая доказа-тельств, но пока, ее придется использовать как данность, как аксиому, не требующую до-казательств. Получение доказательства этой теории, вполне может стать концом света. Мы получили вас, как доказательство возможности перехода во времени, судя по тому, что мы живы, операция прошла вполне успешно, хотя, за то, что ни чего не изменилось, я поручиться не могу, как не могу поручиться, что не изменится ни чего в будущем. Просто я знаю историю такой, какой она стала уже после вашего похищения из далекого прошлого. Если бы мы вас не похитили, возможно, она была бы другой, это называется временной парадокс.
- Как же вам удалось вытащить меня в ваше время, не устроив конец света?
- Дело во времени и месте окончания, исторического влияния вашей личности. Мы забра-ли вас после взрыва, за три наносекунды до того, как вы были бы уничтожены. Все мик-роорганизмы, которые мы забрали вместе с вами, через незначительный промежуток времени превратились бы в пар. Исторически от вашего тела ни чего не осталось, все, что составляло ваше тело, так же превратилось бы в пар, пыль. Но были и сложности, дело в том, что объем воздуха, захваченный вместе с вами, и тот который занимали вы, превра-тился в вакуум, значит его место, стремился бы забрать другой объем, вакуум необходи-мо было моментально заполнить равным объемом смеси азота и кислорода. Операция очень сложная, поверьте мне на слово. Она просто уникальна, у нас не было опыта в по-добных временных перемещениях, мы шли на огромный риск, но все получилось, опять же, судя по тому, что все мы живы и здоровы.
- Зачем такие жертвы? Зачем вам нужен я?
- Ну…, во-первых, это научный эксперимент, а наука во все времена шла на жертвы ради самой науки, ради знаний, которые всегда проверялись экспериментально. Во-вторых, вы нам действительно нужны, но об этом позже, вас ни кто не станет принуждать к сотруд-ничеству, в наше время каждая дееспособная личность вправе принимать решения за се-бя. Мы сделаем вам предложение, возможно не одно, вы будете вправе согласиться или отказаться. Если согласитесь – будите работать на благо общества, если нет, ваше право, займетесь любым другим делом.
- Чем вы меня кололи, я чувствую странную легкость во всем теле, мне кажется, будто я могу подпрыгнуть до Луны, особо не напрягаясь?
- Мы вас не кололи, точнее вам ввели некоторые препараты, - Казим махнул рукой, - но дело не в них, дело в гравитации. Понимаете, наш исследовательский центр расположен на Марсе, а гравитация на этой планете – тридцать восемь процентов земной. Вот, кстати, на Луне вы бы чувствовали себя еще более легким, ваш вес был бы меньше земного в шесть раз.
- Мы на Марсе?
- Да, а что вас удивляет? Человечество сейчас присутствует более чем в шестистах звезд-ных системах. Более двухсот заселены уже пять веков назад. Заселены Луна, Марс, Вене-ра, на Меркурии работают постоянные исследовательские станции, даже там проживает более миллиона человек. Учитывая среднюю продолжительность жизни в двести сорок лет, наша цивилизация насчитывает более шестнадцати триллионов людей. Мне уже де-вяносто лет, я похож на старика? По вашим меркам я уже должен был лежать в могиле. На матушке Земле всем просто не хватило бы места. Что, проняло? Привыкнете. Хотите в выходные слетать на Луну?
- Мы побываем на Луне?
- Конечно, можем заглянуть и на Венеру, покупаться в Венерианском море, поесть омара и лосося, там они самые вкусные. Еще там водится рыба гарпач, привезенная двести лет назад с Нептуна-7, это самый вкусный деликатес, который я пробовал в жизни. Хорошо, что наши исследования оплачиваются правительством, а то бы я не смог бы себе этого по-зволить.
- Надо же, Венера, - у меня в голове не укладывалось все, что рассказал Казим, я чувство-вал себя очень глупо.
- Венера – дорогая планета, это не Лунные аттракционы. На Венере есть все, лучшая еда, лучшие женщины, лучшие развлечения, – Казим подумал, - да, пожалуй, мы поедем туда сразу, Лунный парк – развлечение для детей, а для человека в возрасте более тысячи двухсот лет, самый раз будет Венера.
- Я тоже буду жить так долго?
- Наверное, но я не врач, спросите у Суоми, прекрасная девушка, для ее семидесяти пяти она в отличной форме, выведет из вас токсины, проведет процедуры и вы как новенький. Она колдовала над вашей персоной целый час, когда открыли переходную камеру. Мною она занималась семь минут в прошлом году. Суоми сказала, что вы бесценный экспонат. Поговорите с ней, комната 31, в жилом блоке, хотя, она бывает там редко, вы быстрее найдете ее в медицинской лаборатории.
Казим улыбался уже во все лицо, улыбка была хитрой и заговорщической. Я понял, что он просто не умеет прятать свои эмоции, скорее это было незачем в мире, где все есть, все счастливы и занимаются любимым делом. Только я в этом мире как белая ворона, зачем мне это все, я солдат, а что бы содержать солдата, нужна война, или хотя бы угроза вой-ны, вражеская Антанта, на худой конец, революция подойдет, но какие из них к черту ре-волюционеры.
- Я могу свободно перемещаться по базе? – Спросил я Казима, который только улыбнулся в ответ недоуменной улыбкой, я понял, что я не пленник, - а как же секретность?
- В мире, где у всех есть доступ практически ко всей информации сложно держать секре-ты, да и зачем? Проблемы, которыми занимаются в лаборатории, не имеют коммерческо-го интереса, скорее наоборот, они чрезвычайно затратны и не сулят прибылей. А кроме узких специалистов, проблемы физики времени не интересуют никого, нас финансирует государство. Хотя, промышленный шпионаж бич нашего времени, шпионов наши иссле-дования не интересуют. Вы не шпион, это точно, вас просто не успели завербовать наши промышленные гиганты, – Казим рассмеялся.
- Зачем вам все это нужно? Я имею в виду лично вам? Что вами движет? – мне действи-тельно стало интересно, Казим непохож на фанатика от науки.
– Меня привлекли к проекту как опытного психолога, переход во времени – сильный пси-хологический стресс. Я не участвовал в исследованиях, просто, давал консультации.
- Расскажите мне об истории человечества после моей … - я замялся, - моего перехода во времени.
- Хорошо, постараюсь быть кратким, у меня уже небольшой цейтнот, через час надо сдать отчет по вашему психологическому состоянию, а как я вижу, оно прекрасное, если учесть обстоятельства, в которых вы оказались.
- Для человека, потерявшего всех близких людей, потерявшего свое время, место в жиз-ни, дом… потерявшего все, мое психологическое состояние можно назвать прекрасным хотя бы потому, что я еще ни кого не убил.
- Ничего, если не возражаете, перейдем на ты?
- Нормально.
- Итак, еще в 2008 году аппарат Mars Reconnaissance Orbiter, обнаружил огромные запасы воды на Марсе. Найденные ледники, позволили человечеству создать настоящее поселе-ние на красной планете. Начало было положено в две тысячи двадцатом, как раз через год после твоего перемещения, на Марс прибыла долгосрочная экспедиция. В 2031 была построена первая атомная станция, которая начала топить лед, содержащий заморожен-ный воздух, всего станций построили тридцать девять. Первое поселение и первая стан-ция превращены в музей, и сейчас они находятся под стеклянным куполом в вакууме, это историческое наследие всего человечества. Ты можешь сходить и посмотреть своими гла-зами, это не далеко, километров триста. Ах, да, я должен научить тебя использовать авот, автоматический ориентационный транспорт, но это просто, садишься в кабинку, задаешь ориентир, конечную точку маршрута с помощью информа, хотя …, - Казим задумался, - у тебя нет информа, я скажу техникам, пусть поломают голову, не будем отвлекаться.
Так вот, подняв температуру на планете, а на это понадобилось сорок лет, мы получили вполне сносную атмосферу, которая задерживала тепло, создавая парниковый эффект. Тогда, она не была пригодной для дыхания, большое количество серы и хлора, за дело взялись химики, атмосфера стала подобной земной, но все же климат еще оставлял же-лать лучшего. По земным меркам – полярная зима. На Марсе, уже было достаточно большое население, около семисот тысяч человек. Они проживали на полярных станциях, в основном это были ученые, технический персонал, инженеры и строители. Перенасе-ленность Земли серьезно грозила гражданскими войнами, голод, стесненные условия проживания, массовая безработица, это подталкивало людей к решительным действиям. Земное правительство, в 2054 году издало закон об ограничении рождаемости. По зако-ну, дети могли рождаться только путем искусственного оплодотворения, не более двух детей на семью. Именно в те времена, ученые серьезно поработали над геном человека, стараясь сохранить на планете мир. Они вмешались в генетический код, и спустя годы, поколения, человек перестал убивать других людей, он стал менее агрессивен. Весь про-цесс искусственно вызванной эволюции протекал около четырехсот лет, но начало было положено именно тогда. Последнее умышленное убийство, произошло около восьмисот лет назад. Араб по имени Ахмад Джаур взорвал бомбу в школе Иерусалима. Сам он умер, от непереносимой муки, которую ему доставило убийство людей, у него остановилось сердце. Сейчас, не многие люди способны на то, чтобы сделать другому человеку больно, не говоря уже об убийстве. Искусственная эволюция подняла человека на уровень, когда он не может украсть или обмануть, это приносит чувствительные душевные страдания но, поверьте далеко не всем. В остальном, мы те же люди способные на подвиг или измену, щедрые, жадные, целеустремленные, амбициозные, в общем разные. В 2099 году на Земле прокатилась широкая рекламная компания, где жители Марса, как их стали звать – марсиане, купаются в теплом марсианском море и загорают на красивых марсианских пляжах. Там требовались рабочие руки, требовалось построить для человечества еще один полноценный дом. В это время, уже велись полным ходом работы на Венере, на Уране строился первый автоматический горнодобывающий комплекс, который посылал корабли с редкоземельными металлами на заселенные планеты. В 2211 году первый ко-рабль Колумб – 3 достиг Проксимы Центавра, технология позволила нашим кораблям пе-редвигаться со скоростью в три раза превышающей скорость света. Корабли летали мед-ленно, нужно было время на разгон и торможение, Колумб – 3, добирался до звезды два года. Сейчас, мы превышаем скорость света в добрую сотню раз, но не в реальном про-странстве, а в так называемом подпространственном туннеле. Просто путешествовать на таких скоростях в обычном пространстве очень опасно, любой мелкий метеор может быть убийственным для корабля. Используется, так называемый подпространственный тун-нель, в нем абсолютный вакуум, отсутствует любое излучение, гравитация и даже любые посторонние микрочастицы, включая фотоны. Для каждого путешествия создается новый туннель, а после выхода из подпространства, он закрывается. То есть корабли ни когда не могут столкнуться друг с другом, разве что при выходе из туннеля, но он осуществляется на досветовых скоростях, а это не опасно. Сейчас полет на Велес -1, к системе двойной звезды, находящийся за 36 световых годах от Солнечной системы, занимает всего четыре месяца, включая взлет и посадку. В 2263 над лунной поверхностью начата постройка ку-пола. Луна не Марс, низкая гравитация не удержит воздух, а значит нельзя создать атмо-сферу. Полностью закончили купол только через двести лет.
- Потрясающе. Хотелось бы побывать на далеких планетах, раз уж в прошлое мне возвра-та нет, - с сожалением сказал я.
- Если захочешь, то побываешь. Я, например, за приделы Солнечной системы не летал, как-то раз был на Уране, на базе 338Д, там работали люди, настройка автоматики, знаете ли, но тяготение сильное, три с половиной же. Это тяжелейшие, нечеловеческие условия. Даже неделя, в условиях такого притяжения сильно сказывается на психологическом здо-ровье, у многих могут начаться нервные расстройства, галлюцинации, приступы паники, хотя физическое состояние остается нормальным. Туда лететь с Марса всего три часа, не люблю я эти перелеты. Ну, мне пора, - поднялся Казим, протянув мне руку, - время под-жимает. Не уходи пока с базы, прогуляемся вместе, я вернусь часа через три, если смогу. Пока, можешь посмотреть сад, там прекрасный озонированный, горный воздух.
- Давай, иди, я хочу побыть один, - я впервые пожал Казиму руку, - нужно разобраться со своими чувствами. Стой, Казим, скажи, ты так гладко все излагал, а откуда ты все это зна-ешь?
- Я не знал, сделал запрос и получил всю информацию на информ, посчитал, сколько мне понадобится времени на рассказ, велел информу сократить в 478 тысяч раз, и рассказал оставшееся, правда из за твоих вопросов сокращать пришлось еще, да и упустил в расска-зе многое, из важного.
- Мне хотелось бы знать больше.
- Хорошо, в каком виде тебе нужны данные? – Казим приостановился в дверном проеме, - видео, аудио?
- Лучше в печатном, я по вашим меркам динозавр, привык читать, без всяких там ваших штучек, с листа.
- Сделаем в виде книг, подойдет?
- Идеально.
Казим вышел, я остался один. Нужно было о многом подумать, постараться многое забыть и начать жизнь с чистого листа.
Глава 2.
Совещание продолжалось уже больше часа, советник Риами, чиновник правитель-ства, давил на несоответствие генетического кода Сергея Соколова общепринятым нор-мам и пытался склонить ученых на свою сторону, но у него не очень получалось. Риами выглядел настоящим чиновником – тело необъятных размеров едва помещалось в крес-ло, мясистый нос и широко расставленные большие глаза делали его похожими на ог-ромную рыбу. Взгляд этих подернутых пеленой глаз всегда падал свысока, даже если он сидел, а собеседник стоял, нельзя было избавиться от ощущения, что на тебя смотрят сверху вниз. Этот взгляд тренировался годами, Риами учился быть настоящим чиновни-ком, поза, положение рук и даже наклон головы, все было продумано до мелочей. Вот, поднятая рука, словно гладя себя любимого, поправляет волосы, потом вся фигура накло-няется вперед, поедая тебя мутными глазами, напоминая собеседнику, кто здесь глав-ный. Его мягкие и вкрадчивые манеры, как у змеи, успокаивали жертву, но давали понять – взорваться советник может в любой момент, в любой момент может болезненно уку-сить, и этот выпад будет стоить вам если не жизни, то карьеры точно.
– Мы должны стереть память этого неандертальца, записать ему другие воспомина-ния, память крестьянина или строителя, отправить на самую дальнюю планету, пусть при-носит пользу обществу, пусть выращивает пшеницу, бамбук, картофель, строит дома, че-стно работает, там он не будет столь опасен.
– Сергей Соколов разумный человек, он вполне может отвечать за свои поступки, более того, он адекватнее многих граждан Человечества, которых мне приходилось ви-деть в своей жизни. Как психолог, авторитет которого подтвержден лицензией правитель-ства, я утверждаю, что Сергей вправе стать полноправным членом общества. Он не будет ему обузой, более того, он может быть очень полезен обществу, не только как образец для научных исследований, но и … – Казим был многословен, но от решения совета сейчас зависело слишком много.
– Я бы не был так уверен, – перебил Риаме своего оппонента.
– У вас имеется опыт в данной области? Признанные научные работы, лицензия? В конце концов? Вы психолог? – Казим был явно раздражен, разговаривая со столь важным правительственным чиновником в подобном тоне, он сильно рисковал, но уже решил стоять до конца.
– Я вправе принимать решение от имени Правительства Человечества, так как деле-гирован им именно для принятия этого решения. Вы не давите на меня, на меня вообще не стоит давить.
– Любое ваше решение, которое не будет соответствовать мнениям экспертов в данной области, не будет легитимным. Меня пригласили в данный проект, что бы я дал оценку психологическому состоянию объекта, я вижу, что меня здесь не слушают, тогда какой смысл в данной оценке. Государство потратило деньги напрасно, уважаемый Риа-ми? Для принятия подобного решения требуются более чем веские основания, и я их имею, а вы – нет. Сергей Соколов не преступник, он прибыл в наше время в результате нашего решения, которое поддержало Правительство на самом высоком уровне. Мы не вправе его осуждать за наши действия. Решение, предлагаемое вами, не соответствует Конституции Человечества, оно нарушает самые основы – право человека на собственные воспоминания. Читаю для всех, пункт семнадцать Конституции Человеческого сообщества «Человек имеет право на собственные воспоминания, если он не лишен данного права судом». У вас есть вступившее в силу решение суда?
– Я знаю Конституцию, уважаемый Казим, незачем мне напоминать. Решение суда получить недолго, особенно по данному случаю, – отмахнулся Риами, как от назойливой мухи.
– На каком основании, какие законы нарушил Сергей Соколов?
– Что вы несете, уважаемый доктор Казим? Данный субъект даже человеком не мо-жет быть назван, он отличается от людей генетически, он как собака. Собаки тоже умные, но мы не наделяем их гражданскими правами. Давайте уже заканчивать балаган.
– Сергей Соколов человек! Он патриот своей страны, – Казим уже с трудом сдержи-вал свою ярость, – что мешает ему стать патриотом всего человечества. Мы оказали ему огромную услугу, вырвав его из небытия и доставив в наше время, он оплатит эту услугу с процентами. Хотя, кто из нас может утверждать, что он уже не оплатил ее. Он открыл че-ловечеству дорогу к хрупкой материи времени. До этого эксперимента мы могли только предполагать, развивать теории, теперь, мы можем прикоснуться к прошлому, можем изучать его приборами, трогать руками, можем даже говорить с ним. Я думаю средства, выделенные правительством на исследования, не потрачены даром. Мы добились оше-ломляющих результатов, мы получили прекрасный образец человека далекого прошлого и удостоверились в справедливости ваших, уважаемый Владимир, расчетов. Сергей уни-кален, не стоит делать из него очередного пастуха, человечеству хватает их с лихвой, он ценен нам в своей уникальности намного более чем мы сами можем это вообразить.
– Професор Владимир, сколько понадобится времени, чтобы блокировать генетиче-скую цепочку агрессивности у объекта, – Риами упорно не называл Сергея по имени, ему было наплевать на него, но Риами упивался властью, – давайте до этого времени ограни-чим объект в правах, запрем его подальше от нормальных людей. Такое решение могу поддержать даже я.
– Уважаемый Риами, блокировать цепочку генов в человеке невозможно, это очень длительный процесс эволюции, для него должны смениться несколько поколений. Да-вайте отложим в сторону все невероятные варианты и оставим только два. Первый вари-ант предложили вы – стандартная процедура подмены воспоминаний, допустим, мы вос-произведем в его памяти программу, взятую у эталонного образца, отправим объект на отдаленную планету, без права покидать ее и соответственно без гражданства. Что нам это даст? Ничего. Это будет разбазариванием денег налогоплательщиков, за это по голове не погладят, ни меня, ни вас, а если погладят, то поверьте моему опыту, сударь, – только против шерсти. Вариант второй, предложенный уважаемым доктором Казимом. Предос-тавить объекту Сергей Соколов индивидуальный номер и соответственно все гражданские права, принять его на государственную службу и обеспечить за ним постоянный контроль.
Профессор Владимир выглядел лет на пятьдесят, хотя, на самом деле ему было уже двести пять лет. Высокий, сухощавый, немного сутулый, но время от времени он расправ-лял плечи и становился похож на аристократа. Но когда он сжимался, уходя в себя, про-фессор казался вредным старичком из детских сказок. Седина придавала его виду тот от-тенок мудрости, который был необходим в его положении.
– Как мы будем отслеживать его действия в нашем мире? – не унимался чиновник.
– Мы поставим идентификатор ему под кожу, – ответил профессор, – а информ да-дим переносной, его сейчас изготавливают наши техники. Это даст очень многое, воз-можность изучать нашего далекого предка, его поведение, жизнедеятельность. Мы полу-чим возможность круглосуточно следить за объектом, будем держать его на полном круг-лосуточном контроле. Ни одно его действие или слово не останется незамеченными. Тем самым, мы снизим вероятность опасных последствий практически до нуля. Кроме того, им заинтересовалась разведка, они хотят получить Сергея себе. Если я получу предписа-ние, я должен буду подчиниться, но разведка готова его взять только в случае согласия самого Сергея.
– Военные! Черт возьми, как они узнали? По какому праву они вообще лезут в наши дела? Если мы его отдадим? – Почесал затылок Риами. – Он выпадет из под нашей юрис-дикции. Баба с возу, как говорится.
– Конечно, – подтвердил профессор, – тогда вся ответственность будет на разведке, а мы сможем использовать Сергея для изучения.
– Хорошо, если я соглашусь с вашими доводами, каковы будут гарантии? – Советник Риами явно устал от споров, хотелось быстрее закончить совещание и вернуться на Зем-лю.
– Кое–что мы можем сделать с его мозгом, мы встроим в него программу самолик-видации личности, на случай если мы не сможем им управлять. – Владимир говорил, по-вернувшись к Казиму.
– Это возможно, – Казим немного успокоился и пытался быть максимально тактич-ным, – я проведу работу с моим пациентом, только нужно определиться с механизмом запуска программы, что бы исключить варианты ошибочного срабатывания.
– Главное надежность, – мясистый нос советника стал красным, он уже чувствовал, что устал, именно поэтому торопился быстрее закончить,– вы не должны забывать, что данный субъект чрезвычайно опасен, но лучше спихнуть его разведке, пусть сами отвеча-ют за все.
– Поверьте, уважаемый советник, – подала голос Суоми – милая девушка азиатской внешности – мы сделаем все, что от нас зависит, что бы оградить общество от вероятно-сти агрессивного поведения Сергея Соколова.
– Уважаемая Суоми, я не пекусь о собственной безопасности, – советник уже под-нялся из кресла, тяжело дыша, протянул руку Владимиру и продолжил, – но безопасность членов правительства, президента, высших чиновников, от нее зависит не только наши с вами теплые кресла, но и судьба всего человечества.
– Я понимаю степень своей ответственности, советник, – Владимир пожал протяну-тую руку, – мы справимся.
– Докладывайте мне лично, в любое время, – Риами демонстративно повернулся, не подав Казиму руки, и его тучная фигура скрылась за дверью.
– Советник снял с себя всю ответственность, так что, она теперь на нас, точнее на вас Казим. – Владимир сделал театральную паузу, затем продолжил, – теперь вы полностью отвечаете за объект. Если что–то пойдет не так, я лично почищу вам мозги, и поверьте, уважаемый доктор Казим, я выберу вам самого тупого уборщика дерьма во всей галакти-ке, так что я вас прошу, не заигрывайтесь, уговорите его сотрудничать с разведкой, нам просто необходимо спихнуть с себя этот груз.
– Владимир, мы работаем вместе уже три года, я не подвел вас ни разу, к чему такой пафос?
– К тому, что бы вы поняли меру ответственности, к тому, что в след за вами, чистить канализации на задворках вселенной отправлюсь и я, и эта милая вертихвостка, – профес-сор кивнул в сторону Суоми, которая уже направлялась к двери и через секунду скрылась из виду. Риами не тот человек, что бы играть с ним в игры, эта гадюка уничтожит нас всех, если что не так. Я старый человек, хочу дожить спокойно все, что мне отмерено.
Доктор Суоми покинула зал заседаний и направилась в свою лабораторию. Меди-цинская лаборатория на базе Центра Исследований Физики Времени сокращенно ЦИФВ, представляла собой сложный комплекс помещений буквально набитых самой современ-ной аппаратурой. В подчинении у доктора Суоми находилось восемь сотрудников, кото-рые в настоящее время были на отдыхе. В лаборатории оставалась только младший кон-сультант, молодая девушка Марина. Марине было немного за сорок. Она недавно, с от-личием, закончила Московский Университет, и получила место, о котором не могла и мечтать. Суоми сама отобрала Марину, из более чем сотни претендентов. Для успешной карьеры нужен был опыт, а где, как не здесь, набраться опыта и материалов на будущую диссертацию. Еще год – другой и она будет в аспирантуре, Суоми уже обещала рекомен-дации. Потом кандидатская, докторская и наконец, сбудется мечта, она сама будет про-водить исследования, сама станет настоящим доктором. Теперь девушка корпела над сложным прибором, напоминающим таракана, двух метров в длину.
– Марина, на сегодня все, вы свободны, я останусь и подежурю за вас.
– Спасибо, доктор Суоми, но я сама, мне так много нужно сделать.
– Марина, вы свободны, – уже с раздражением в голосе, безопиляционно настояла Суоми, – я должна повторять?
– До свидания, доктор Суоми, – Марина подхватила небольшую дамскую сумочку и бросилась к двери, она с ужасом поняла свою ошибку, раздражать доктора не стоило, те-перь, можно остаться без положительной характеристики.
При помощи информа, Суоми ввела специальный код, тем самым надежно закрыв лабораторию изнутри, доктор прошла к лифту и опустилась на нижний уровень. Это была комната психологической разгрузки для сотрудников, Суоми сама там все обустроила, в комнате было прохладно и тихо. Посреди помещения находился стол с кубом большого виома, у стены мягкая софа и два даже на вид мягких кресла. Девушка уселась в одно из кресел и активировала виом. На голограмме Сергей разговаривал с Казимом. Изображе-ние было настолько реалистично, что казалось, будто мужчины просто переместились к ней в комнату, вместе со столом и стульями. Суоми увеличила изображение Соколова, убрав Казима из кадра. Ей определенно нравился молодой человек, она рассматривала его внимательно и нежно. Широкие плечи, спортивный торс, жесткое лицо правильной формы, но, девушку, больше всего поразили глаза – умные, глубокие, какие-то честные, без капли фальши. На потратила еще минут десять, разглядывая Сергея, затем, резко вы-ключив изображение, доктор подошла к большому зеркалу, сбросила на пол халат, рас-пустила сколотые сзади волосы. Она и сама была прекрасна, словно выточенная из мра-мора фигурка, черные, струящиеся вниз водопадом волосы, красивые руки с длинными, тонкими пальцами, восточное, утонченное лицо.
– Я должна отдохнуть и снять стресс, – вслух сказала женщина, разговаривая со сво-им отражением. Пистолет для инъекций лежал в стеклянном шкафчике, ампулы с препа-ратами хранились в сейфе–холодильнике. Женщина открыла сейф, даже не прикасаясь к нему. Она достала одну из блестящих ампул, и сделала инъекцию себе в шею. После чего, Суоми изящно улеглась на кушетке и закрыла глаза. Лежала девушка не долго, около пятнадцати минут, потом быстро подскочила на ноги, накинула халат и включила виом. В середине комнаты появилось объемное изображение мужчины, сидящего за столом. Он был в годах, на что указывали полностью седые, редкие волосы, седая, аккуратно стриже-ная борода, архаичные усы и сеть морщин по всему лицу, что еще не было скрыто щети-ной.
– Здравствуйте, Виктор Анатольевич, – Суоми улыбалась искренней и приветливой улыбкой, от чего ее восточные черты лица стали мягче.
– Здравствуйте, Суоми Викторовна, – ответил мужчина и в знак уважения к женщи-не, приподнимаясь из кресла, – ты опять пренебрегаешь всеми правилами конспирации и выходишь на связь с работы.
– Папа, не переживай, я позаботилась обо всем. Похоже, наш план удался, Риами со-гласился с доводами, но поставил некоторые условия. Казим должен все организовать, они хотят установить за парнем круглосуточную слежку, но военные заинтересовались им всерьез. На базу прибыл полковник Дерик, помнишь его?
– Да, помню, спецотдел ГРУ.
– Сейчас он командир спецназа, метит выше, после нас отправится на Землю, за по-вышением. Так вот, он хочет забрать парня, конечно, если тот согласится, впрочем, ду-маю, Казим убедит его.
– Считаешь, что военные не допустят слежки за своим сотрудником?
– Слежка за кадровым агентом ГРУ со стороны правительства? Да этот советник в штаны наложил, когда Владимир сказал ему, кто интересуется объектом.
– Отлично, но как же предложение Кремля? Вдруг, он примет его?
– Владимир не делал предложения, я, конечно, не уверена, но профессор честный человек, не смотря на все его странности. С нами сотрудничать он не хочет, ни при каких обстоятельствах, но с нашими оппонентами в правительстве тоже. Он был раздражен от одного вида Риами. Не знаю, на кого он работает, но не на этих зарвавшихся чинуш – точ-но. Может Генштаб или Дальразведка?
– Нет, это исключено, анализ подсказывает, что Владимир ведет свою игру, правда какую, пока понять не удалось. Он очень умный мужик, слишком умный, для работы на такие конторы.
– Если Сергей примет предложение разведки, будет сложно держать с ним контакт.
– Ничего, если он будет с нами – это лучший для нас вариант, – мужчина говорил спокойно, но нервно постукивал пальцами по столу, – но, главное, что он здесь, что он жив, и с ним можно договориться. Поговори с Сергеем, только осторожно.
– Думаю, когда он узнает правду, он будет сотрудничать, я уверена. Он честный пат-риот, он умный и верный. Я слежу за ним. Он лучший из тех, с кем мне приходилось рабо-тать.
– Уж не влюбилась ли ты? – Мужчина улыбался во все лицо, от чего сразу стал похож на доброго гнома, девушка нахмурилась, – все, молчу, как у тебя дела, дочка?
– Пап, работа сейчас самое главное, какие еще могут быть дела? – Женщина подо-шла к столу, налила воды из графина в стоявший на столе стакан, выпила и улыбнулась в ответ своей милой, детской улыбкой, – мои дела в порядке, как ты, как мама?
– Мама в норме, а со мной что будет? Ты уже взрослая и умная женщина, не буду лезть к тебе с расспросами, просто будь осторожна.
– Все, у меня кончается время, поцелуй за меня маму, на связь выйду завтра, – док-тор Суоми отключилась, положила на место халат и вернулась к кушетке. Приняв преж-нюю позу, женщина сделала вид, что спит.
На мониторе виома, стоящего в другой комнате, расположенной на Земле, в кабине-те начальника отдела планирования специальных операций ГРУ, Станислава, мягкая вол-нистая линия стала изгибаться и увеличивать амплитуду колебаний. Полковник Клим, ко-торый наблюдал за монитором, немедленно позвал своего командира.
– Генерал, она просыпается.
Генерал был одет в синий гражданский костюм, сшитый строго по подтянутой фигу-ре, белая рубашка и темно–синий, почти черный галстук. Жесткое, волевое лицо, с пра-вильными чертами, которые немного портил большой, мясистый нос, широкие плечи, сильные руки, твердая и решительная походка. Он был одним из высших руководителей ГРУ, организации, являющейся в настоящий момент, самой развитой спецслужбой чело-веческой цивилизации. Структуры, которая защищала права и свободы граждан, ценно-сти, записанные в Конституции Человечества, иногда нарушая ее, но всегда на благо об-щества. В конце концов, самым важным было сохранить существующий порядок вещей, не дать возможности поднять голову инакомыслию, вседозволенности, а как результат анархии. Главное Разведывательное Управление номинально подчинялось генеральному штабу и правительству, но правительство держалось на мощи ГРУ, а генштаб не имел влияния вообще, поэтому в дела всесильной конторы не вмешивались. Говорили, что ру-ководство разведки имело больше власти, чем президент и правительство вместе взятые. В какой–то мере, это было правдой, так как под словом власть подразумевается возмож-ность принятия решений и контроль, за их выполнением, а не публичная игра мышцами. Собственные решения, правительство принимало путем долгосрочных переговоров, тор-гов, подковерных игр, а контроль осуществлялся ленивыми чиновниками, всегда желаю-щими отовсюду получить мзду. В ГРУ была жесткая субординация, если не принимать в расчет высшее командование, а высших руководителей было всего трое, да и те были единомышленники, связанные не только службой, но и дружбой. Любое решение коман-дования принималось мгновенно и выполнялось немедленно. Что касается самих реше-ний, правительство связывала Конституция, законы, со всеми разъяснениями и дополне-ниями, многочисленные инструкции, а на решения всемогущей разведки, вся эта чепуха не влияла совсем. ГРУ брало то, что считало необходимым взять, устраняла людей, кото-рых считало нужным устранить, не подчинялось ни кому, и не отчитывалось ни перед кем. Ни это ли есть власть? Именно о власти думал генерал, сидя за своим огромным столом. Он думал о том, что власти не бывает слишком много, или слишком мало, власть или есть, или ее нет.
– Хорошо, изучите внимательно ее поведение, спала она слишком мало, возможно это действие психотропного препарата, полностью блокирующего зону мозга. Вы слыша-ли о таких препаратах?
– Да, слышал, даже видеть приходилось, мы брали одного повстанца, у него был це-лый склад этой дряни. Они как наркоманы жрут химическое дерьмо, свободы захотели, а зачем им свобода? За всю историю человечества, ни один человек свободен не был, каж-дый, даже самый кровавый диктатор и тиран ни когда не был свободным. Он не был сво-бодным от своего окружения, своих обязательств, своих …
– Работайте, полковник! – Генерал резко перебил Клима.
– Есть. – Полковник сосредоточил внимание на виоме.
Девушка поднялась, оделась. Клим ясно видел ее глазами через отражение в зерка-ле. Девушка была потрясающей, но он не любил азиаток. Полковник не считал себя на-цистом, но почему–то, ненавидел всех людей, небелой расы. Он ненавидел их всем серд-цем, за то, что они постоянно занимают места белых, постоянно мешают истинным людям жить и работать. Он мечтал, что пробьется на вершину, и займется наведением порядка, своего порядка. Клим, рано или поздно заменит одного из руководителей ГРУ, он унич-тожит всех нерусей или поставит их на место. Черные должны существовать только в виде рабов белой расы. Полковник был настоящим скифом, одним из тех людей, которые не просто могут убивать, а делают это с наслаждением, получают от убийства безмерное удовольствие. Клим просматривал запись девушки раз за разом. Он всматривался в изо-бражение снова и снова, что–то не давало ему покоя, что–то, что подсознание уже улови-ло, но сознание понять еще не смогло.
– Есть, попалась! Шеф, посмотрите на стол – пока она спала, стакан переместился.
– Теперь все ясно. Что с ее виомом? Можно узнать, с кем и о чем эта дама обща-лась?
– О чем – невозможно, расшифровать код защиты нельзя, по крайней мере, сейчас. Наши яйцеголовые давно бьются над кодом, но результатов пока нет. Разработка Арксис-темс, в компании заверяют, что коды подобрать невозможно. А вот с кем она связыва-лась, это нужно попробовать уточнить через ее оператора, и если не был использован прокси–сервер, то можно вычислить абонента. В другом случае – тоже можно, но уйдет много времени, если она грамотно сработала, могут уйти месяцы.
– Полковник, избавьте меня от подробностей, просто делайте свою работу, – гене-рал сидел за большим столом и курил толстую сигару, – нам это крайне важно. Девчонка могла слить секретные сведения, а я обязан знать кому. Сами по себе, эти сведения ни чего не значат. Именно поэтому, я позволяю ей оставаться на свободе. А вот на кого она работает, кто их получил и как собирается использовать, вот это важно. Мы должны быть впереди на шаг, а лучше на два, тогда все получится. Скоро мы уберем всех этих прави-тельственных ослов, что считают, будто они чем-то управляют, будто их мнение, что-то значит, - но у генерала были другие планы, кардинально другие, планы, о которых не зна-ли даже лучшие его друзья.
– Я понял, товарищ генерал, работаю, – полковник полулежал в кресле, прикрыв глаза, – вот пришел ответ. Как я и предполагал, использован прокси, возможно не один, с ее адреса вызовов не было. Будем пробивать все адреса, с которых шли соединения с ба-зы.
– Копай дальше.
– Не извольте беспокоиться, товарищ генерал, все сделаю в лучшем виде.
– Может бросить все? Убрать его тихо, – рассуждал генерал вслух, – замаскировав под несчастный случай, и жить как раньше? Наши предки говорили, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, - генерал проверял полковника, он верил ему, но последнее время, тот слишком много болтает. Пытается вывести генерала на неофициальные отно-шения, желает показать себя, сказаться за умного, не взирая на то, что дурак. Но Клим по-ка нужен, пока он держится в узде, этот полковник опасности не представляет.
– Давайте я его уберу. – Клим повернулся к генералу и глаза его раскрылись.
– Не боитесь, полковник, смерти от угрызений совести?
– Нет, не боюсь, вы же знаете, что я скиф, - с вызовом ответил Клим.
– А кары небесной?
– Генерал, я хочу жить хорошо здесь, а бог, если он действительно есть, то простит, я стараюсь на благо государства.
– Один древний король, Людовик четырнадцатый, говорил: «Государство – это я». Как я его понимаю. – Генерал выпустил струю дыма, отпил коньяк из бокала и спросил. – Что с двумя другими?
– Сейчас. Казим – беседует с объектом. Профессор – работает со своими склянками и железками.
– Пока свободны, продолжайте наблюдение за девушкой со своего рабочего места, не упускайте из виду и этих двоих. О любых результатах докладывать мне, немедленно, ты понял, Клим? Я не доверяю связи, так что, только лично.
– Есть.
Полковник поднялся и вышел, генерал встал и принялся шагами мерить свой боль-шой кабинет. Он ходил по кругу более двадцати минут, затем лицо Станислава просияло, план операции был готов. Не зря он возглавлял отдел планирования уже двадцать лет, генерал был лучшим стратегом ГРУ, не просто лучшим, непревзойденным. Кроме того, он знал гораздо больше, чем любой в его окружении и умел использовать эти знания. Стани-слав подошел к виому и вызвал своего заместителя. Лысеющий мужчина с генеральскими пагонами и лицом старого вояки, немедленно поднялся из кресла перед своим непосред-ственным начальником.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Садитесь, товарищ генерал. Да не прыгай ты, Конрад, садись, – махнул рукой Ста-нислав и сам присел на край стола, – не люблю связь, тем более по информу. Когда це-лыми днями подсматриваешь за другими, создается впечатление, что подсматривают и за тобой.
– Я тоже не люблю, ты знаешь, но куда в наше время без техники. Слушаю тебя, Стас, – Конрад поерзал в кресле усаживаясь поудобнее.
– Я отбываю на Никель 14 через три дня, ты остаешься за меня.
– Что–то стряслось?
– Надо кое-что проверить, да и отдых не помешает. Да, о том, куда я отбываю ни слова, я собираюсь путешествовать инкогнито. Ты в курсе всех наших операций, поэтому бери командование на себя уже сейчас, попутно разберешься. До отлета, я должен за-вершить некоторые дела. Первое, обрати внимание на Галу 5, там растут антиправитель-ственные настроения, пусть соберут бунтовщиков и промоют им мозги, пока их не слиш-ком много, откладывать нельзя, их число постоянно растет. На Центурионе есть один дис-сидент, Клаудио, личный номер я тебе выслал, его пока не трогай, слишком видная на планете фигура, боюсь скандала. Возьми его сына, он на Рафаэле загорает, пусть подкинут ему запрещенные препараты, оружие, потом уже тряхни старика, чтобы не совал свой длинный нос в чужие дела. Да, не забудь о Трионе, следи за ними днем и ночью, не давай им шага бесконтрольного сделать. Мы купили там человечка, но проку от него пока мало, ему видно не доверяют, или этот прохвост водит нас за нос. Их агент на Земле сильно ме-ня беспокоит, нужно выявить крысу, как можно быстрее, если надо слушай всех, депута-тов, правительство, аппарат президента, да и первого тоже. Главное – поймай мне шпио-на, он точно есть, я знаю, слишком уж эти сволочи информированы. Все секретки, я тебе на информ сбросил, там ориентировки, протоколы допросов, сведения агентов, сам раз-берешься, хотелось просто пообщаться со старым другом.
– Понял, сделаю. Старый конь борозды не портит, справлюсь.
– Ляжет в борозду и спит, – продолжил Станислав, – смотри, не проспи.
– Да разве ж можно, на службе-то? Стас, ты меня знаешь, когда нужно я работаю за троих.
– Знаю, поэтому и предупреждаю, не хотелось бы срывать погоны с друга. Конрад, все очень серьезно. Если мы сейчас быстро не справимся с этой заразой, то она может выплеснуться наружу, и мы окажемся сами на скамье подсудимых, вместо этих удобных кабинетов.
– Я все понимаю, Стас. Но зачем ты, сам лезешь на передовую. С твоими мозгами нужно планировать и контролировать.
– Там, друг мой, сейчас решается все. Как говорят, победа или смерть. Мне больше нравится первое. У меня есть план, но мне нужен этот парень из прошлого.
– Он уже наш, этот человек военный и привык выполнять приказы. Он выполнял их в свое время, будет выполнять и сейчас.
– Будем надеяться, но я сам с ним хочу пообщаться, но сначала присмотрюсь со сто-роны. Все, пойду готовиться к отъезду, провожать не нужно, удачи, – виом отключился.
Глава 3
Казим вошел неожиданно, с двумя чашками ароматного кофе в руках. Я едва успел продрать глаза и одеться. Наверное, опять следил и ждал, когда я встану с постели.
– Извини, Сергей, совещание вчера затянулось, у меня не было возможности зайти. Как отдохнул?
– Нормально. Как отчет по моей персоне?
– Все хорошо. Как только мы уладим некоторые бюрократические проволочки, вы получите все гражданские права.
– Вот это номер! Стоило ли попадать в далекое и счастливое будущее, что бы опять встретиться с бюрократическими проволочками, прямо как дома, ни чего не меняется.
– Думаю, сегодня мы все решим.
– Да ладно, я не тороплюсь. Как, у меня еще есть лет сто пятьдесят?
– Я заказал тебе подробную информацию по истории цивилизации, со времени окончания твоего исторического влияния на тот период. Для тебя напечатают шестьсот тридцать семь томов, но заказ доставят только через три дня, на печать понадобится вре-мя, заказ нестандартный. Представляешь, на Марсе нет оборудования для печати книг. На Земле обещали сделать, думаю, они тоже откапают устройство в каком-то историческом музее.
– Спасибо, но, по моему, это слишком много, – я улыбался, – куда я их буду склады-вать? Книжных полок, как я посмотрю, в моей комнате не предусмотрено.
– Я постарался сжать информацию, но если бы ты мне подсказали приоритеты по тематическим разделам, я бы сократил еще, убрав все лишнее.
– Бог ее знает, какие там приоритеты. Ладно, оставь как есть, чувствую, что этот мир не очень изменился, свободного времени у меня будет много.
– Да, время у тебя будет, пока не начнешь исполнять свои обязанности.
– Интересно, что ты желаешь мне поставить в обязанности.
– Нет, не я. Я только исполняю свои.
– Тогда кто и что за обязанности?
– По поводу кто, это просто, правительство заинтересовано предложить вам работу, высокооплачиваемую работу, военные хотят заполучить вас, еще Дальразведка, спасате-ли и другие, в общем, вы нарасхват. А по поводу какие, – это вне приделов моей компе-тенции. Я здесь только консультант психолог. – Казим помолчал, потом неожиданно до-бавил, – мы не делимся на национальности, это считается пережитком далекого прошло-го, но вообще-то я еврей. А как каждый еврей, да еще врач, я пытаюсь замечать все, но делать вид что ни чего не знаю. Евреям и так слишком много перепало в этом мире. Вы случайно не антисемит? В ваше время говорят, их было множество, хотя о чем это я, их и сейчас хватает.
– Нет, Казим, я не делю людей по национальному признаку, скорее по личным каче-ствам.
– Так вот, у многих на тебя большие виды. Не знаю, чего они от тебя хотят, но подоз-реваю, что многие будут предлагать нечто незаконное.
– Справимся. А почему у тебя такое имя, вроде не еврейское?
– Мои родители были врачами, как и я, космопсихологами. Я выбрал эту профессию в память о них. Эта работа в основном связана с изучением влияния долгосрочного нахо-ждения человека в космосе, на его психику. Психологические разгрузки, психокоррекция и так далее. Так вот, они работали на базе Циклоп 6, которая вращалась вокруг земли, как ее искусственный спутник. База была устаревшей, ее сборка была начата еще в 2407 году, но ее не списали из–за того, что она широко использовалась в науке, а строить новую – накладно. В основном там работали ученые с Земли. Туда навезли множество различного оборудования, а для человека увлеченного, это просто кладезь возможностей, поэтому–то, они и не хотели ее покидать, даже когда базу признали аварийной. Там имелось все для проведения различных исследований в самых разных областях науки, люди жили на базе годами, перенося невесомость и открытое космическое пространство, очень увле-ченные люди, занимающиеся наукой не ради славы и денег, ради удовлетворения своего любопытства. Знаете, скажу вам как психолог, настоящим ученым может стать только очень любопытный человек, увлеченный до безумия своим делом, то есть, наш клиент в принципе.
Казим замолчал на время, он смотрел в одну точку, прямо в стол. Я не торопил, ожидая, когда он соберется с мыслями. Пауза затягивалась, наконец, Казим посмотрел на меня и продолжил.
– Они погибли. Мой отец, моя мать, которая была на шестом месяце беременности, и многие другие. Всего, в тот день, на Циклопе 6 погибло почти двести человек. Один тех-ник, араб по имени Юсуф, пытался спасти мою мать, в итоге получилось так, что он спас меня. Юсуф мне был за отца, он усыновил и воспитал меня. Недавно он умер, отключил аппаратуру жизнеобеспечения. Он болел, была необходима трансплантация искусствен-ного сердца, но не захотел менять свое. Он связался со мной, пытался что-то сказать, объ-яснить, но я не понял, был слишком занят экспериментом, что бы отвлекаться. Очень час-то мы слишком заняты, что бы выслушать и понять своих родных, потому, мне так тяжело разговаривать на эту тему. – Казим снова опустил глаза.
– Прости, я не знал. Мои соболезнования. Царство ему небесное.
– Ты верующий? Я не видел этого в досье.
– Нет, наверное, нет. Это просто традиция. Я был воспитан как атеист, мои родители не были верующими, но бабушка была истинной православной. Я помню в детстве, она молилась за меня и меня учила молиться. Я не верил, что кроме меня самого, кто-то еще мне может помочь, кроме того, наверное, не привык я просить помощи. А сейчас, хоте-лось бы, да поздно исправляться.
– Религия принесла человечеству больше бед, чем пользы, – Казим поднялся, – я принесу еще кофе, ты будешь?
– Да, можно. Понимаешь, хотелось бы знать, что мы не то что мы есть, а нечто большее, – ответил я ему в след, – что моя жена, мой сын, моя дочь, что они где-то там, – я ткнул пальцем в небо, – что я их еще увижу.
Когда Казим вернулся, аромат свежемолотого кофе разнесся по всей комнате. Мне уже было наплевать на кофеин, здесь, в далеком будущем, на здоровье это уже не отра-зится. А может быть мне стало плевать и на здоровье, зачем его беречь, ради чего, я ли-шился жены, сына, друзей, дома, работы, я не знаю, что со мной будет завтра, я не знаю, есть ли вообще смысл жить. Пока, смысла я не видел, но понял, в этой жизни меня дер-жит только любопытство, то качество, которое мне портило жизнь и ранее, то качество, что воспевал Казим только что.
– Хороший кофе, – похвалил я.
– Без кофеина здесь нет, просто его ни кто не пьет, незачем, к тому же доктор Суоми тебе рекомендовала этот. Кофеин взбодрит тебя.
– Спасибо вам и доктору.
– Вот ты говорил о чем-то большем, светлом, о боге, а мне кажется, человек сам по себе добр и светел, не надо бога, что бы стать лучше. Нужно просто быть добрее, быть милосерднее, участливее. Не нужно подставлять другую щеку, когда тебя бьют, но и не нужно бить самому. Диалог – залог мира.
– Не знаю как сейчас, но в мое время это было далеко не так. Религия конечно опи-ум для народа, но она давала надежду тем, кто ее потерял. Например, тебе, надежду на встречу с твоими родителями в другом, лучшем мире. Или мне, надежду увидеть своего сына, обнять дочь, которую я ни разу не видел.
– Лелеять несбыточные надежды – это не для меня. Религия зло, она веками тормо-зила науку, технический прогресс, образование, культуру. Религия несла войны и смерть, сеяла раздоры среди людей. Разделяй и властвуй, принцип Рима. Император Константин положил начало разделению власти на светскую и духовную, это он объединил христиан-ство, чем, в общем-то, и способствовал развитию мусульманства и других концессий. Но самую великую мистификацию создали до него. Власть над разумом, подчеркну, не ду-шой, а разумом, власть над страхом смерти, власть над мировоззрением, вот чем церковь покорила сердца. А укрупнение концессий окончательно разделило общество на лагери. Это привело к массовым кровопролитиям, так как каждая вера пыталась установить соб-ственную монополию на жизнь после смерти, монополию на душу. Боюсь, если бы это произошло, не важно, какая религия победила бы остальные, сейчас мы жили бы на Зем-ле при феодальном правлении. Основная задача каждой религии, сделать человека по-слушным рабом власти, именно по этому, любая светская власть поддерживает, финанси-рует и пропагандирует религию.
– Вот попам я не верю точно, – я еще раз глотнул из чашки, – ни кому, даже самым праведным.
– Духовенство – это лишь отражение общества. Деньги, деньги и деньги – это все, что интересовало церковных иерархов. Вечная борьба за прихожан, за пожертвования, за милости светской власти. Сплошное лизоблюдство.
– Лучше жить в нищете, голодать или красть, чем в число лизоблюдов презренных попасть. Лучше кости глодать, чем прельститься сластями, за столом у мерзавцев имею-щих власть.
– Хорошие стихи.
– Омар Хаям, древний арабский поэт. Он восхвалял вино, женщин и свободу.
– Как раз свобода, это то, чего не приемлет ни одна религия.
– Я не говорю, что бог есть, я не верю в бога, если бы он был, он не допустил бы того взрыва, что разлучил меня с семьей. А может он на столько старый, что глух, слеп и нем.
– Если в твое время он был старый, то в мое, он, наверное, давно умер своей смер-тью от сердечной недостаточности. Допил? Собирайся, нас ждет несколько дел, а потом Венера.
– Мне нечего собирать, в этом мире у меня ни чего нет, и не что меня не держит.
– Тогда тем более пошли, мы тебе кое-что заведем, что бы было, что собирать сле-дующий раз. И приведи себя в порядок, сначала мы идем к даме, пора тебя познакомить с твоим доктором.
Серые стены коридоров были освещены достаточно ярко. Я шел вслед за Казимом, который был весел и говорил мне что-то, стараясь подбодрить, отвлечь от дурных мыслей и нахлынувших воспоминаний. Наверное, профессия психолога сказывается на людях, они всегда стараются выискивать в собеседнике психологические проблемы и пытаются их решать. Я не ощущал в себе проблем, поэтому болтовня Казима немного раздражала. Мы уже подошли к лифту, когда я спиной почувствовал опасность. Коридор не был тесным, но и просторным его назвать, было бы неверно. Я сделал шаг в сторону и резко обернулся. Человек, вышедший из двери, направил на меня пистолет.
– Ваши руки, – сказал он, протягивая мне что-то, что сильно напоминало наручники. Я протянул руку, как бы желая взять предмет, но в последний момент ударил по пистоле-ту, отводя его в сторону. Человек, выглядевший лет на тридцать, был одет в штатское. Из тех, про кого говорят, особых примет не имеет. Не броская, не запоминающаяся внеш-ность, совершенно не атлетическая комплекция, но быстрая реакция и железная хватка. Обычно, такие личности работали на спецслужбы, проводили наружное сопровождение, слежку, работали в толпе, просто выполняли обязанности киллеров. Этот, убивать меня не хотел, скорее захватить, он имел возможность выстрелить мне в спину, но не сделал это-го. Теперь, шансов у него было мало. Я двигался быстро, несколькими ударами оттеснил его в комнату, затем, одним точным выпадом, попытался сбить его с ног. Парень был не-промах, быстро разобрался с ситуацией, отбил мою атаку и скрылся за следующей две-рью. Он был вооружен, я нет. Преследовать в такой ситуации было бы глупо.
Казим стоял возле открывшегося лифта с округлившимися глазами и молчал. Я не видел его таким молчаливым еще ни разу, быстро втолкнул его в лифт и нырнул туда сам.
– Кто это был? – спросил он меня.
– Я хотел тебе задать тот же вопрос. Меня хотели похитить, не говори никому.
Когда я вошел в медицинскую лабораторию, доктор Суоми встретила меня откры-той, детской улыбкой, потрясающей улыбкой, учитывая ее возраст. Хотя это было доволь-но глупо, но я сразу почувствовал свое расположение к этой девушке. Несмотря на низкий рост и восточную внешность, доктор выглядела более чем эффектно. На меня произвели впечатление ее умные карие глаза, которые словно рентгеновскими лучами пронзали ме-ня насквозь. Очевидно, доктор ставила диагноз, не пользуясь аппаратурой и результатами анализов. Я присел на круглый стул, который мне указала Суоми, и незамедлительно по-лучил выстрел из пистолета для инъекций в шею.
– Ничего страшного, – девушка по-прежнему улыбалась, но теперь эту улыбку на-звать детской, не повернулся бы язык. Скорее, она была игривой.
– Что вы мне ввели?
– Вам имплантирован персональный идентификатор, это для того, что бы вас можно было опознать.
– Я еще пока жив, опознание в мое время проводили в морге.
– В ваши времена многое было другим. Вы не представляете, с каким количеством различный устройств вы столкнетесь, выйдя отсюда. Они все захотят вас идентифициро-вать. Вы не сможете выпить воды без идентификации. Каким образом автомат продаю-щий воду будет знать, кто за нее заплатит? – Игривая улыбка на лице Суоми сменилась ярко выраженной миной сострадания, – понимаю, для вас это пока китайская грамота, но придется привыкать.
– Я знаю эти автоматы, в мои времена тоже были. Стоит посильнее ударить его но-гой, как он немедленно опознает, кому нужно дать воду, а кому – нет.
– Я слышала, что вы варвар из далекого прошлого. Теперь, к сожалению, убедилась в этом лично. Ломать автоматы у нас не принято, так как за них придется платить.
– Варвары из далекого прошлого были дети, по сравнению со спецназовцем ГРУ России.
– Вы желаете произвести на меня впечатление своей необузданностью?
– Наверное. Я хоть и древнее ископаемое, но мне не чуждо ни что человеческое. Увидев такую прекрасную женщину как вы, не могу устоять.
– Спасибо за комплемент, но нам нужно работать. Прилягте сюда, – Суоми показала на небольшую кушетку опутанную проводами как кокон бабочки, только сбоку имелось отверстие достаточной величины, что бы протиснуть в него мое огромное тело.
– Хорошо. – Я сделал над собой усилие, что бы ни послать всех к дьяволу и не уйти, не люблю неизвестные мне машины, тем более, когда за рулем не я.
Когда я послушно забрался в «кокон», над моей головой раздалось негромкое жуж-жание, словно два десятка комаров разом взмыли в воздух.
– Расслабьтесь, – Суоми снова улыбнулась и вернула на место свой рентгеновский взгляд.
Я расслабился, ощущая себя не просто голым, мне казалось, что она рассматривает мои внутренности, кишки, кости и мой мозг под микроскопом. Я ощутил несколько уко-лов в оба плеча, спину и ноги, потом почувствовал уколы по всему телу. Это не было больно, но и приятным назвать также было нельзя. Потом жужжание стихло.
– Выбирайтесь.
– Что вы мне вставили на этот раз, кредитную карточку или билеты на футбол?
– Ничего, я ввела несколько препаратов, которые увеличат ваш иммунитет, выведут шлаки из организма, восстановят ваши утраченные нервные клетки.
– Я слышал, что нервные клетки не восстанавливаются.
– Все можно восстановить, если постараться. Пойдемте, нам еще предстоит одна процедура.
– Если я от нее не умру, то я согласен с вами пообедать.
– Нет, от этого редко кто умирает, – я впервые уловил сарказм в ее голосе.
Мы вошли в следующую комнату и остановились рядом с «коконом», похожим на предыдущий, как две капли воды.
– Теперь этот? – Я улыбнулся, но внутри разрастался ком тревоги.
– Да, это ненадолго, – Суоми заметила мою неуверенность.
– Полезайте, тогда, может быть, я соглашусь на обед с вами.
Я влез в «нору» и «кокон» зажужжал. Через несколько секунд я почувствовал укол в шею, и по всему телу расплылась теплая волна, хотел что–то сказать, но язык меня не слушался, потом еще несколько секунд боролся и потерял сознание.
Пробуждение было тяжелым. Голова раскалывалась, мышцы болели, перед глазами плыли круги. Я подумал, что меня приказали все-таки убрать, но пытки это чересчур, уби-ли бы лучше сразу, без мучений. Очнулся я на том же месте, судя по всему, без сознания был не долго. Стараясь не показать виду, что пришел в себя, я лежал, прислушиваясь, но рентгеновские глазки Суоми сразу раскусили мой маневр.
– Скоро все пройдет, это побочный эффект от нейрорегулятора.
– Что вы со мной сделали?
– Я ввела вам препарат, который активизирует вашу нервную систему. Ваш мозг бу-дет работать на много быстрее, ускорится мышечная реакция, улучшится память.
– В общем–то, я не страдал склерозом, да и реакция у меня в норме. Может, все-таки, хватит вашей химии? – В моем голосе уже сквозило раздражение.
– Еще немного, солдат, и вы отправитесь на прогулку, а пока, попрошу расслабиться, иначе ваши мышцы сведет судорогой.
Я расслабился, по всему телу опять разлилось тепло, боль отошла, я почувствовал, что мне нужно уснуть.
– Не спите, какой вы оказывается слабый, считайте вслух до десяти, – голос доктора звучал как приказ, не подчиниться я не мог.
– Один, два, три … девять, десять.
– Отлично, потерпите еще немного. Вот, все, теперь будет немного больно.
Боль пришла внезапно, несмотря на предупреждение, немного больно, это было мягко сказано, то есть не сказано вообще ничего. Было такое ощущение, будто все мои мышцы погрузили в кипяток и поставили на медленный огонь. Стонал я, наверное, очень громко, хотя своего голоса не слышал совсем. Точнее я ни чего не слышал, была только боль, страшная боль, сильнее которой я не испытывал никогда. Сколько это продолжа-лось - не помню, наверное, несколько секунд, но они мне показались вечностью. Потом боль улеглась и наступила слабость, как после долгой болезни. Несмотря на низкую гра-витацию, я едва мог пошевелиться.
– Все, солдат, через несколько минут будешь как новенький, даже лучше. Извини, ты должен был отрубиться, как в прошлый раз, но видно ты сильнее, чем кажешься. Я не ста-ла вводить обезболивающее, это плохо сказывается на здоровье, – Суоми, будто извиня-ясь, взяла меня за руку.
Через пару минут мне удалось пошевелиться, и я с трудом вылез из «кокона». Руки у меня тряслись, ноги подкашивались, но я старался не упасть в грязь лицом, хотя мне с трудом удавалось просто держаться на ногах. Суоми опять улыбалась и осматривала ка-кие-то приборы, я присел рядом на стул.
– Великолепно, – доктор смотрела на меня, как скульптор смотрит на свое новое творение, – мне удалось увеличить вашу мышечную активность в семь раз.
– Что это значит? – Искренне недоумевая, спросил я.
– Это просто, ваша мышечная активность напрямую зависит от вашей нервной сис-темы. Если мы ее увеличиваем, ваше тело реагирует набором мышечной массы. Теперь вам необходимо хорошо питаться. Вы наберете килограмм двадцать весу и если займе-тесь спортом, то это будут только мышцы. Кроме того, думаю, что уже в ближайшие дни вы станете на много сильнее физически. Теперь я назначаю вам три часа в день занятия в спортзале и обильное питание. Через неделю вы будете самым сильным человеком в этом несчастном мире.
– А что, другим эту гадость не вводили?
– Ее вводят большинству обычных людей, но эффект не тот. Гиподинамия привела человечество к повальному дряхлению на генетическом уровне. Поймите, нельзя сделать из ничего, что-то. Для нужного эффекта должна быть предрасположенность организма и определенная физическая подготовка.
– Значит, из меня делают боевую машину?
– Это не моя компетенция, зайдите к Владимиру, думаю, он больше в курсе. Я вас не задерживаю.
– А как же ужин, который вы мне обещали? Или я терпел все эти муки напрасно?
– Я держу обещания. Идите к профессору, задайте свои вопросы, потом поговорим.
– Спасибо, конечно, хочу получить ответы, да и вопросов накопилось множество, но насчет ужина, не забудьте.
– Его лаборатория последняя по коридору.
– Спасибо, найду.
Лаборатория операций во времени располагалась в самом конце корпуса, и зани-мала большую часть здания. Дверь передо мной бесшумно открылась, и я проник в святая святых науки человечества тридцать третьего века. Сама лаборатория на меня впечатле-ния не произвела, очередной зал, набитый различной аппаратурой, назначения которой я не понимал, а вот сам хозяин производил серьезное впечатление. Точно доктор Геббельс из старых фильмов про войну. При виде этого тощего доктора, у меня всплыли самые мрачные воспоминания о врачах маньяках и жутких вампирах, концлагерях и газовых ка-мерах, хотя, он не был на вид так страшен. Насколько я помнил, доктор Геббельс тоже вы-глядел вполне приличным малым, да и доктором он был номинально, насколько помню – руководил пропагандой.
– Я как раз из тех людей, которым не накачивали искусственных мышц, – сказал он, очевидно прочитав вопрос прямо у меня на лице.
– Рад познакомиться, так сказать лично, – пробубнил я, а сам подумал, что расслаб-ляться нельзя, нельзя так выдавать свои чувства и мысли.
– Проходите, Сергей, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Кофе.
– А я вот пью чай, люблю черный и крепкий, – доктор принес парящие чашки и рас-ставил на столе. Тут же из стола появились розетки с джемом, конфеты, печенье, – уго-щайтесь. Да расслабьтесь же вы, здесь нет ваших врагов.
– Благодарю, – я размешал сахар и попробовал кофе, он был крепкий и ароматный, гораздо лучше, чем приносил мне Казим.
– Казим брал кофе в автомате, я же, сударь – варю сам, специально храню лучший, для друзей – профессор словно читал мои мысли, хотя, ничего удивительного в данном случае не было, любой на моем месте стал бы сравнивать.
– Восхитительный кофе, когда же вы успели его сварить?
– Нет, вы меня не поняли, варит, конечно, кофеварка, просто у меня своя, кофе то же свой, кофейный автомат варит для получения прибыли, а моя кофеварка – для удовольст-вия, для вашего удовольствия.
– Восхитительный аромат.
– Я рад, что вам нравится, но как понимаю вы здесь не ради кофе.
– Вы правильно понимаете, я хотел задать вам вопросы, ответы на которые, как ме-ня проинформировали, мне можете дать только вы.
– Это конечно лестно, но не совсем соответствует действительности. Я ни есть тот кладезь информации, который вы во мне видите, но продолжайте.
– Начнем с вопроса на миллион долларов. Зачем я здесь?
– Думаю этот вопрос несколько дороже. Вы, наверное, уже в курсе, что Соединен-ные Штаты Америки присоединились к мировому сообществу одними из последних? Так вот, в те далекие времена, на миллион долларов нельзя было и хлеба купить.
– Неважно, и вы пытаетесь уйти от темы? – Я усмехнулся.
– Отнюдь, милейший, я пытаюсь вам объяснить, что история человечества делалась не государствами и армиями, она делалась людьми. Так вот, сударь, вы один из тех, кому суждено создавать дальнейшую историю. Как жаль, что мы не можем заглянуть в буду-щее, а как хотелось бы знать, что ожидает нас за ее мутной пеленой. Когда-то я занялся физикой времени именно потому, что очень хотел узнать, что ждет человечество впереди. Узнать – это серьезный мотив, на алтарь такого мотива не жаль положить свою жизнь, как вам кажется?
– Я бы предпочел не знать, за таким знанием кроется много страданий, если бы я знал свое будущее, возможно, не стал бы тем, кто я есть.
– Вы бы променяли возможность стать спасителем всего человечества, на жизнь в заштатном городишке, в смутные, как их называют историки, черные времена?
– Не задумываясь, я променял бы все, что бы оказаться дома, со своей семьей. Это вы хотите мне предложить?
– Нет, боюсь это не в моих силах. Да и нет такого человека, кто вам это предложит. Даже если подобное, возможно было бы сделать технически, боюсь с этической точки зрения – это нереально.
– И это я уже слышал.
– Радует, что вы понимаете, сударь. Жизнь здесь, это все, что вам осталось, придется смириться.
– Тогда, что вам от меня нужно?
– Не мне, это нужно всему человечеству, хотя, многие об этом даже не догадывают-ся. В истории было немало случаев, когда гении в одиночку спасали целые страны, наро-ды, даже вопреки желанию социума.
– Кого я должен убить вопреки его желанию?
– Что вы, сударь, убивать ни кого не нужно, вы солдат, а не убийца, вы должны слу-жить человечеству как солдат, защищая покой мирных граждан. Решение о применении насилия и тем более убийства, вам придется принимать самостоятельно, основываясь на собственных морально-этических воззрениях, на осознании бесценности человеческой жизни, на фундаментальных принципах свободы воли, права на жизнь, права на собст-венные мысли и воспоминания, считающиеся незыблемыми с древних времен. Вы долж-ны меня понять.
– Профессор, можно прямо? – я посмотрел Владимиру в глаза, он неохотно кивнул, – я устал от неведения, мне признаться, надоело, что все ходят вокруг да около, и никто не желает мне ни чего объяснить, ссылаясь на некомпетентность. Скажите, в этом мире есть компетентные люди? Я могу их увидеть? Я имею право знать, что со мной будет? Вы рассказываете мне сказки о свободе, правах, принципах, а между тем, делаете из меня машину для убийства. Накачиваете меня стероидами, вводите в меня препараты, повы-шающие скорость реакции, думаете, я идиот вчера спустившийся с дерева?
– Обождите судить, сударь, – профессор закрыл глаза и откинулся на спинку стула, – я живу на этом свете уже более двухсот лет, за это время я кое-что успел понять. Я думаю, когда придет время, вам все объяснят, если еще не объяснили, значит, время не пришло, наберитесь терпения. Да, познакомьтесь это наш технический эксперт, Клаус, – в комнату вошел низкорослый мужчина с абсолютно лысой головой, – он оснастит вас последними техническими достижениями. Кроме того, он отличный ученый, но его теории не получи-ли поддержки, лишь я, поклонник его таланта, один из тех, кто верит в его успех. Реко-мендую.
– Здравствуйте, – Клаус пожал мне руку, несмотря на его рост и растущий живот, ру-ка была сухая, холодная и твердая, – давайте пройдем ко мне, там нам будет удобнее, это не займет у вас много времени.
– Идите, – улыбнулся мне Владимир, – я пока накрою на стол, думаю, все проголо-дались.
Я пошел вслед за Клаусом, размышляя над неожиданно закончившимся разговором, хотя старик мне толком ни чего не сказал, но он мне определенно нравится. Профессор не был одержимым фанатиком от науки, а скорее мудрым старичком, который желает при-нести в мир что-то свое, что-то полезное, осчастливить как можно больше людей. Это ко-нечно было первым впечатлением, он мог притворяться, но мне показалось, что в нем нет фальши. За маской жесткости, властности и внутренней непоколебимости, скрывалась не-поддельная доброта и, наверное, уверенность в своей правоте, слишком тонкая игра для этих простофиль. У меня осталось впечатление, что старик пытался мне что-то сказать, но почему-то не мог высказаться на чистоту. Может быть, его кабинет прослушивают? Или наблюдают, как за мной в комнате? Для прослушки непременно нужен технический спе-циалист, типа Клауса, который шагал по коридору в двух шагах от меня. Нужно быть с ним поосторожнее, присмотреться внимательно.
Размышляя таким образом, я добрался до двери, за которой находилась лаборато-рия Клауса. Когда дверь открылась, Клаус пропустил меня вперед. Просторная комната особо не отличалась от других лабораторий, в которых я уже побывал. Здесь установлены другие машины, их больше, от чего в пенатах Клауса было несколько тесновато. Мы при-сели за небольшой столик, стоящий возле агрегата, напоминавшего генератор тепловой электростанции, только размерами поменьше. Я стал внимательно разглядывать знако-мые очертания турбины.
– Это действительно турбина? – спросил я у Клауса.
– Да, это турбина, которую приводит в действие водородный реактор. Она снабжает электроэнергией всю базу. Мощность турбины превышает мощность любой атомной электростанции вашего времени. Кроме того, она безопасна, работает в полностью замк-нутом цикле. Но вернемся к нашим делам, дайте мне вашу левую руку.
Я протянул руку, и Клаус помог мне поместить ее в прибор, который он поставил на стол. В приборе что-то зажужжало, щелкнуло, и я ощутил, что мое запястье крепко схва-чено. Еще один щелчок, и моя рука свободно выскользнула из прибора. На запястье кра-совались серебристые часы, являющиеся одним целым с браслетом, который точно сел по руке. На ощупь, материал браслета был твердым, но он мягко и аккуратно обжимал мою руку.
– Это, ваш персональный информ. Он конечно не полнофункциональный, как у ос-тальных, но и не обычный терминал, думаю, он будет достаточно удобен в работе. На ин-форме имеются несколько сенсорных кнопок, с которыми вам придется разобраться. Ос-новное отличие данного прибора от стандартного, в том, что нейронно – оптический мо-нитор заменен визуально – оптическим, а так же, управление данным прибором необхо-димо осуществлять вручную.
– Зачем он мне?
– Затем, зачем и каждому человеку. Информ осуществляет связь между людьми, осуществляет ваши контакты с различными серверами для получения информации, он контролирует ваши жизненные ритмы, отправляя информацию в общую сеть и многое другое. Например, без него невозможно управлять транспортом, осуществлять платежи, вы разберетесь, он нужен практически везде.
Это было похоже на монитор виома, который вылез из моих часов. Монитор был прозрачным, как на виоме, что лежал в моей комнате, но в отличие от него, изображение было несколько меньших размеров.
– Здорово.
– Осуществление платежей, за любые товары и услуги в нашем мире производится при помощи информа. Вы заказываете товар, а с вашего счета снимают его стоимость, – вот эта кнопка, включает информ, это связь, здесь вы можете выбрать абонента. Я встроил весь интерфейс управления, прямо в голограмму, касаетесь здесь, здесь и здесь включае-те режим двухсторонней передачи данных. Это может быть изображение, звук, даже за-пах. Так можно проверить все ваши расчеты, ваш баланс. На вашем счету сто пятьдесят восемь тысяч кредитов. За эту сумму можно купить дом на Земле, а это, поверьте, целое состояние.
– Откуда у меня деньги?
– Вам заплатило правительство, за участие в эксперименте, думаю, такая щедрая оплата имела целью подкупить вас, или откупиться, – Клаус улыбнулся, – поверьте, это хорошие деньги, плюс вам подарили жизнь, вам сказочно повезло.
– Я так не думаю.
– Давайте продолжим, нам еще нужно вас экипировать и вооружить.
– Я иду на войну?
– Не знаю, не моя компетенция.
– Я мог и не спрашивать, все мне отвечают одно и то же.
– Вы не переживайте, буквально через несколько минут многое станет ясно. К вам с предложением прибыл полковник Дерик. Это по его приказу я срочно должен вас экипи-ровать. Мне приказано предоставить вам стандартное вооружение и обмундирование армейского спецназа, но кое-кто из ваших друзей, просил вам выдать лучшее, что у меня есть.
– Кто этот Дерик?
– Командир спецназа ГРУ, говорят знакомая вам структура. Если не устроит его предложение, то поверьте, будут и другие, но ГРУ, серьезная организация, думаю, самая серьезная из всех.
– А если я откажусь на них работать?
– Об этом вы поговорите с ним, а пока разденьтесь и пройдите сюда.
Я сбросил с себя костюм, Клаус провел меня к прибору, который при помощи лазе-ра, создал трехмерную модель моего тела. Она отражалась на экране большого виома, стоящего в центре комнаты. Буквально через пару минут, в руках Клауса появился новый костюм, очевидно созданный по моей фигуре. Это был комбинезон серого цвета, на ощупь мокрый и скользкий, очень тонкий, но чрезвычайно прочный, одеть его не соста-вило труда, и он обтянул тело как вторая кожа.
– Это мономолекулярное волокно, весь костюм состоит из мономолекулярных ни-тей, то есть каждая нить, это одна молекула металла. В состав волокна входит несколько различных металлов, что придает ему прочность и эластичность.
– Теперь оденем на вас в форму, только не в общевойсковую и не форму спецназа, это уникальный образец – Клаус подал мне тропический камуфляж, состоящий из шта-нов, гимнастерки, ботинок и шлема, – это только прототип новой формы для войск специ-ального назначения, пока в единственном экземпляре. Она легкая, прочная, удобная, имеет несколько степеней защиты.
– Это более привычно, – ответил я, примеряя одежду.
Брюки были с виду обычными, но соединялись неким подобием молнии с гимна-стеркой, которая, выглядела удобной, благодаря всевозможным карманам, застежкам, карабинам и клапанам. Ботинки были высший класс, они застегивались на что–то, похо-жее на липучку, высокие, очень легкие и удобные.
– Теперь наденьте это, – Клаус подал мне широкий пояс, с виду резиновый, но дос-таточно тяжелый, – это источник питания всей вашей амуниции, кроме того, в нем содер-жится автоматическая аптечка, которая будет контролировать ваше состояние и реагиро-вать на изменения.
Пряжки у пояса были с обоих концов металлическими и вставлялись одна в другую. Он идеально сошелся, и я почувствовал, как тепло разливается по всему телу, на поясе висел армейский нож в ножнах.
– Здорово.
– Он сможет защитить ваше тело не только от холода, но и от радиации, огня и мно-гого другого.
– Это мне уже нравится. Теперь бронежилет?
– Оденьте шлем, – Клаус смотрел на меня как на ребенка, – бронежилет вам не по-надобится.
В этот момент, он достал внушительное на вид ружье и не успел я опустить защит-ное стекло, как Клаус начал расстреливать меня в упор. Нельзя сказать, что я не испугался, это было неожиданно, я невольно сделал шаг назад. Пули не задевали меня совсем, на абсолютно прозрачном защитном стекле шлема появилась индикация, а в шлеме послы-шался ровный голос, «Защитное поле ослаблено на восемь процентов… пятнадцать про-центов… семьдесят процентов… девяносто семь процентов». Потом я почувствовал удар, но не удар кувалдой, как от пули, попадающей в бронежилет, а удар кулака, по тому же бронежилету. Град пуль прекратился, голос продолжал нашептывать в уши, «Защитное поле восстановлено на тридцать процентов … на семьдесят процентов … на сто процен-тов». Я ни как не мог прийти в себя.
– Как, нравится? Сейчас попробуем что-то помощнее. – Клаус достал другое оружие, похожее на револьвер, только размерами раз в пять больше. – Это «Вулкан-4», плазмен-ный излучатель, стоящий на вооружении спецназа, очень мощная штука.
Удар подбросил меня в воздух, я пролетел метров пять назад и затормозил мягким местом о какой-то большой железный шкаф. Было очень больно, грудь словно обожгло дугой электросварки, но я был цел. В уши мне по-прежнему что-то нашептывал тот же го-лос, только его интонации были писклявыми, как будто говорившему прищемили нос. Все индикаторы на шлеме слепили в лицо красным светом, и очень хотелось дать Клаусу по его сияющей физиономии. Для этого, сначала нужно было подняться, я сделал попытку, с трудом, но получилось. За три минуты, которые мне понадобились, что бы встать на ноги, я вспомнил весь свой немалый запас нецензурных выражений, которым обучают в рос-сийской армии каждого солдата, еще до устройства автомата АК – 92. Я готов был уже приступить к рассказу о том, где я видел его вместе с семейством, матерью и всеми род-ственниками до двадцатого колена, как голос в ушах стал более ровным, индикаторы за-светились зеленым цветом, боль прошла, и вместе с ней, прошла ярость.
– Сработала аптечка, встроенная в ваш пояс. Это не самое современное оружие, есть еще один прототип «Вулкан-5», скорость плазмы на выходе из ствола в нем выше скоро-сти света, но он пока опытный образец, хотя, вам, я его дам. – Клаус едва сдерживался, стараясь не засмеяться мне в лицо.
– Спасибо, только стрелять в меня больше не нужно.
– Договорились. Вот держите, ваш новый «Вулкан–5». Он гораздо мощнее, пуля превращается в расплавленную плазму в стволе орудия, она набирает скорость выше ско-рости света и остановить ее может только лобовая броня межзвездного военного крейсе-ра. Спецназовца ГРУ вместе со всей защитой, бронежилетом и энергетическим полем, он продырявит насквозь, твоя броня может выдержать, но я не ручаюсь.
– Спасибо за урок, посмотрим, насколько крепка задница технического специалиста века тридцать мать его какого-то.
– Нет, от меня эта штука и мокрого пятна не оставит. Даже в твоем снаряжении я не готов попробовать, хотя, если кое-что добавить, то можно рискнуть.
– Что?
– Ну–у–у, если я залезу в танк «Гедеон», например.
– Ладно, живи пока, только лупить из чего попало по мне больше не нужно. В наше время для этого был тир с картонными мишенями.
– Боюсь, они здесь не помогут. Если бы я по тебе промахнулся, то вполне мог сбить спутник или повредить межзвездный туристический лайнер, – Клаус усмехнулся, кивнул на оружие, – будь с этим осторожен, этот прототип раза в три мощнее.
– У него есть предохранитель?
– А как же, – техник щелкнул предохранителем, расположенным под стволом. – «Вулкан-5» имеет всего восемь зарядов, перезарядить его можно только в лаборатории, пока.
– Это делает данное оружие непригодным к использованию.
– Я не думаю, что вам понадобится часто сбивать межзвездные военные линкоры, крейсера или уничтожать танки. Вот эта штуковина вам понравится. – Клаус достал из–под стола винтовку, оснащенную оптическим прицелом, – она называется «Скорпион».
– Это уже лучше, – я взял ее в руки, посмотрел в окуляр, но в нем было темно.
– Ее нужно запрограммировать на узнавание хозяина, так сейчас, еще секунду, гото-во.
Я почувствовал, как что-то щелкнуло внутри, и индикатор под окуляром засветился зеленым. Она словно ожила в руках, я снова посмотрел в окуляр и обнаружил его на-стройку прямо под большим пальцем.
– Для чего второй регулятор?
– Это регулировка мощности, если вы выбрали цель, она осуществляется автомати-чески, в зависимости от самой цели, эта штука обладает интеллектом, но ее можно и ре-гулировать самостоятельно. «Скорпион» стреляет импульсными зарядами, зона пораже-ния до тысячи километров. Прицельный огонь можно вести с дистанции в пятьсот кило-метров, начальная скорость плазмы две третьих от скорости света. Скорострельность – до сорока импульсов в секунду. Магазин на триста зарядов. С магазинами все просто, най-дешь на любой базе, но саму винтовку храни, специально для тебя делал, вынес регуля-торы на корпус, другие управляются с информа.
– Впечатляет.
– Обратите внимание на ваш нож, им можно резать как колбасу, так и стальную ар-матуру, толщиной с руку. Это специальный армейский вибронож, лезвие вибрирует с час-тотой больше тысячи герц. Заточка на молекулярном уровне, нож вгрызается между мо-лекулами и разрушает молекулярную сетку. Лезвие из специального сплава, не тупится, отличная вещь.
– Спасибо, – я проверил остроту лезвия и на моем пальце тут же образовался над-рез, потекла кровь.
– Есть еще одна вещь, которую я хочу вам дать. Она точно в единственном экземп-ляре, моя работа.
Глава 4.
Полковник Дерик был весьма странным. Его лицо не выражало эмоций и выглядело восковой маской. Двигался он нервно, рывками и постоянно чесался. Позднее я узнал, что он состоит на семьдесят с лишним процентов из протезов. Его лицо действительно сгоре-ло, и восстановлено из пластика, причем, Дерик наотрез отказался от мимических проте-зов. Полковник имел почти все искусственные внутренние органы, а так же протезами были обе его руки и правая нога. Полковник – боевой офицер, который наводил порядок на различных планетах, воевал с монстрами, участвовал в спасательных операциях. Я во-шел в жилой блок, занятый Дериком и остановился, едва переступив дверной проем.
– Вас честь отдавать старшему по званию учили, капитан?
– Меня учили, что к пустой голове, руку не прикладывают, – мне казалось, что такие церемонии остались в далеком прошлом.
– Так нужно наполнить ее мозгами, что доктора тут не на что не способны? Так. Что встал? Присаживайся к столу, наливай кофе. Да, давай сразу на ты, в неофициальных от-ношениях, я тоже не люблю формальностей, но чту устав.
– Хорошо, товарищ полковник.
– Зови меня Дерик. Да сядь ты, не маячь.
Я присел, наполнил две чашки горячим кофе из кофейника, стоящего на столе. Саха-ра не было, но я предпочел промолчать. Отхлебнул горького кофе и стал ждать, когда Де-рик начнет. Но он не особо торопился, присматриваясь, потом внезапно ожил.
– Я не мастер говорить слова, – начал полковник, откашливаясь, – но ты нам нужен, капитан. Я имел разговор с главкомом ГРУ, лично. Так вот, он просил тебя уговорить лю-быми средствами. Я боевой офицер, расшаркиваться не умею. Захочешь в Дальразведку, я помогу с переводом, но пока послужи Родине, сынок. Хотя, какой ты мне сынок, это я в твои праправнуки не гожусь. Ладно, сорок тысяч в год, для начала, ну естественно как по-ложено довольствие, боевые, командировочные, и тому подобное. У нас год за два идет, кроме того, мы твою прежнюю службу в зачет возьмем, глядишь, лет через пятьдесят уй-дешь на покой. А может, меня старика скоро сменишь, что скажешь?
– Я хотел бы узнать специфику своей работы.
– Специфику? Ты что, в первый раз замужем? Какая к черту у нас специфика, куда пошлют, там и хлебаем дерьмо полной каской. Мы – последний рубеж между мятежни-ками и человечеством, если они и дальше будут население подстрекать, начнется граж-данская война, представляешь, какая каша заварится? Мы последняя надежда, – полков-ник помолчал, потом добавил, – надежда на порядок, мать его. У власти всегда были от-бросы общества, так сказать, во все времена. Или в твое не так было, а? Ну добьются они своего руками полудурков, сядут в Кремле, а что изменится? Одну тиранию сменим дру-гой? А сколько хороших людей погубим, они считали? Да и не выйдет у них ничего, сами себе жизнь испортят, и все. Нет, нельзя допустить бунта. Так что решай, времени в обрез.
– Я могу подумать?
– Да, конечно, до завтра, утром я должен доложить на Землю. Я читал твое личное дело, ты хороший солдат, а это сейчас главное. Ты в Куликовской битве участвовал? Да шучу я, шучу, – Дерик почесался, – только смеяться не умею. Знаю я о твоих подвигах. За-помни, в гражданской войне нет победителей, есть только побежденные, а это просто люди, теперь это твой народ. Ни важны эти самые принципы, дерьмократия, этические проблемы, важно, что бы войны не было. Понял? Это зря считают, что все вояки только и ждут, чтобы начать заварушку какую. По мне лучше на полигоне, или в казармах штаны протирать. Посмотри на меня – куча железок, – полковник махнул рукой.
– Утром я дам ответ, товарищ полковник.
– Не задерживаю, капитан. Профессор ждет всех к ужину, так что иди, я опоздаю немного.
На ужине было много народа. Там мне представили доктора Хосе, который был од-ним из помощников профессора, симпатичную девушку Эльвиру, я так и не понял, чем она занимается, еще человек десять, которых я тоже не запомнил. Были и все мои преж-ние знакомые – Казим, Суоми, Клаус и позже пришел полковник, с отсутствующим выра-жением лица. Суоми, по секрету выложила мне некоторые медицинские тайны Дерика, после чего я понял его тираду про железки и стал еще больше уважать старого вояку. Я набросился на еду, которой было очень много, и старался не замутнять сознание вином, коньяком и другими алкогольными напитками, так как желающих со мной выпить было много, а спиртное кончаться упорно не хотело. Вечер закончился просьбой Владимира выкурить с ним сигару. Я принял приглашение, ожидая серьезного разговора наедине. Уже подготовился к разговору, понимая, что профессор будет убеждать меня примкнуть к какой-то из враждующих в этом мире сторон, к тайной организации или чего-то в этом роде. В общем-то, я уже принял решение, просто не решался поставить точку, в моем по-ложении было сложно что-то решать. Я был как слепой птенец, который не знает в какую сторону ему лететь. Я доверял профессору, мне показалось, что он человек мудрый и глу-боко порядочный, хотелось услышать от него то, чего мне не хватало, для принятия реше-ния. Мне было очень нужно найти тот мотив, который необходим для солдата, мотив, ко-торый я потерял с потерей своей страны, своей семьи, друзей. Сложно объяснить все это словами, как сложно понять, почему человек может закрыть своим телом амбразуру вра-жеского пулемета. Служат просто за деньги наемники, как за сахарную косточку или мис-ку с едой служит собака. Для меня, для русского офицера, был важен мотив больше чем оплата, больше чем чины и ордена, больше чем жизнь. Умереть за Родину, а не за мешок денег, извините, так был воспитан. И хотя я не знал, что предприму в кризисной ситуации, но надеялся, что поступлю, как учили. В конце концов, один раз за Родину я уже умер.
Мы вышли с профессором и направились в его жилой блок, там сели за небольшой столик и закурили толстые, дорогие сигары. Табак был прекрасным, но немного крепким, на мой вкус. Я с наслаждением затянулся и сделал глоток ароматного коньяка.
– Хорошие сигары, – заметил профессор, – настоящие, выращенные на Медее. Каж-дая стоит минимум шестьсот кредитов.
– Так дорого?
– Я покупал их у контрабандистов, по пятьдесят.
– А что, у вас процветает контрабанда?
– Контрабанда?! Это мелкое зло, на которое власти смотрят сквозь пальцы. Оборот всех контрабандистов ничтожно мал, по сравнению с оборотами корпораций. Тратить время на борьбу с этим явлением глупо, на смену одним – придут другие.
– Почему не работать официально?
– Налоги на табак слишком большие, правительство печется о здоровье людей, как во все времена, – Владимир саркастически улыбнулся, – только о здоровье они думают меньше всего, как и прежде. Курильщики будут покупать табак, даже если он будет стоить в десять раз дороже. Я курильщик со стажем, и бросать не собираюсь. Контрабандисты получают много больше прибыли на единицу продукции, чем при официальной торговле. Скажем так, на Медее такая сигара, у производителя, стоит всего пять кредитов, доставка на Марс – еще два, итого сорок три кредита чистой прибыли. Самое главное, для меня, что хотя бы часть прибыли пойдет производителям, тем, кто выращивает мой любимый табак, а не корпорациям, которые искусственно занижают закупочные цены. Эти осьми-ноги опутали своими щупальцами всю галактику. Антимонопольные власти молчат, пото-му, что в доле. Корпорации занижают закупочные цены до предела. Но производителю нужно продавать, деваться некуда. Контрабандой можно спихнуть пару десятков коробок, но это не спасет положение, массовые продажи в руках людей, которых и людьми–то на-звать можно с большими оговорками. Так вот, они скупают по пять, платят налог еще сто, а продают по шестьсот. Итого прибыль в четыреста девяносто четыре целых, девяносто девять сотых кредита с одной сигары. Одна сотая – это все накладные расходы. Понима-ешь, массовые закупки, колоссальные объемы, и расходы у них несущественны. Так было всегда, сударь, хотя в нашем обществе есть свои плюсы.
– А я курю редко.
– Я хотел закончить наш разговор, поэтому позвал вас. Поймите, милейший, это очень важно не только для вас, это важно для будущего всего человечества.
– Я вас слушаю, профессор, – я демонстративно отставил коньяк в сторону, давая понять, что пришел не ради сигары и коньяка.
– На самом деле, разговаривая с вами, возможно, я ставлю крест на своей карьере, а то и на жизни. Но я должен вам сказать то, ради чего вас пригласил. Человечество вышло на просторы вселенной, люди расселяются по всей галактике. Это огромный шаг для нас, это наше будущее, это, как бы гарантия безопасности человечества, как вида. Мы похожи на бактерии, стараемся захватить максимально возможное жизненное пространство, это заложено в нас генетически.
Профессор отпил коньяк, затянулся и выпустил облако дыма, затем продолжил.
– Сохранность любого вида во вселенной зависит от захвата жизненного простран-ства. Чем большую территорию захватит вид, тем больше у него шансов выжить вопреки любым катаклизмам, свалившимся на его голову. Это правильно. Мы захватили множест-во планет, где сейчас живут люди, такие же люди, как и мы. Но некоторые из них мыслят иначе, имеют жизненные ценности несколько отличные от наших. Мировое сообщество вашими руками будет пытаться подавить их независимость, сломить их сопротивление центральной власти. Они просто хотят подчинить их, посчитать, пронумеровать, пере-одеть и поставить в строй, им нужны потребители, готовые жрать все, что дадут.
– А чем они отличаются и чего хотят? – Я не сказал «от нас», я, наверное, тоже отли-чался от «них», поэтому не решился связывать себя с определенной группой людей.
– Они хотят полной свободы. Они протестуют против информов, против личных но-меров, электронного денежного оборота, против однородности целей, методов, и нако-нец, единообразия самих людей. Против регистрации на центральном сервере каждого шага, каждого человека во вселенной. Они настаивают на сохранении традиций, культу-ры, истории. Они хотят жить как раньше, когда любой мог идти куда хочет, делать, что хо-чет и ни кто за ним не следил. Многие из них отказались от информов, заменив их терми-налами, наподобие твоего, только не именными, а так сказать, анонимными. Они зовут друг друга по имени и отчеству, почитая своих отцов, не забывая и предков, они носят их фамилии, как вы Сергей Алексеевич Соколов.
Профессор качнул бокал, понюхал коньяк и сделал добрый глоток, затянувшись си-гарой, он с наслаждением выпустил дым. Я ждал, пытаясь дать ему возможность закон-чить мысль. Владимир устало опустил руки и, подняв на меня взгляд, слегка возвысил го-лос.
– Но они хотят уничтожить единство человечества, жить каждый сам по себе. Я не думаю, что они во всем правы, но знаю точно, что мы не правы тоже. Истина, как водится, лежит, где то посередине. Нельзя разрывать единство людей, но не путем ущемления их прав и свобод. Я думаю, что вы должны найти верное решение, вы должны показать путь человечеству. Мы зашли в тупик, кто бы ни победил в этой бескровной войне, продол-жающейся долгие годы, правительство, повстанцы, или как они себя сами называют – Не-согласные, человечество проиграет. Во вселенной идет непрестанная борьба за выжива-ние видов. Хотя, до сих пор мы не встретили на своем пути другой разум, равный нам, но мы постоянно сталкивались с доказательствами существования других разумных существ во вселенной. Я не знаю, кто они были, зачем приходили и куда ушли, но я уверен, что их мы еще встретим. Они вернутся, это факт. Не берусь делать прогнозы, какой будет наша встреча, но как говорится, надейся на лучшее, а готовься к худшему. Поймите, многие го-ды назад, человечество выжило благодаря генетике. На перенаселенной Земле каждое живое существо боролось за свое существование. Голод на всей планете, в совокупности с совершенными технологиями убийства, мог обернуться полной гибелью цивилизации. Человечество совершило рывок, изменив свой геном, который создавался природой ты-сячелетиями. Мы выиграли тактический бой за выживание, но нанесли себе непоправи-мый урон в стратегических масштабах. Каждое живое существо имеет когти, зубы, яды, или хотя бы, раковину, где спрятаться. Мы вылезли за пределы своей раковины, но ни зу-бов, ни когтей не отрастили. Мы начали производить новое оружие, только тридцать лет назад, до этого считалось, что достаточно того, что имеем. Природа умнее нас, она взяла свое, в настоящее время есть люди, которые обошли искусственно созданные запреты, но пока таких людей мало, очень мало. Это сверхсекретная информация, только за одни эти слова меня могут приговорить к очищению памяти, да и вас тоже, только за то, что вы это слышали. Все же, я думаю, разум победит над принципами, думаю, если наш разговор слушают, то услышат мои аргументы и поймут что я прав.
– Среди людей есть способные на убийство?
– Убийство? – Профессор рассмеялся, – это только метод борьбы за существование, метод при котором выживает более сильный, умный, добрый или злой, неважно, важно, что через этот метод природа ведет свою селекцию. Сам по себе, этот метод ничего не значит, слабого больше нет, более сильный занимает его жизненное пространство. Ни одно развитое животное, кроме человека, ни способно убить себе подобного. Но человек существо разумное, циничное и жестокое, омерзительно прагматичное и жадное. Заметь-те, ни одно живое существо на Земле, да и других планетах не делает запасов, превосхо-дящих пределы реальности их потребления. Эти качества помогли природе человека по-бедить эволюционную борьбу, вырваться далеко за пределы равенства возможностей видов. Это важно! Потеряв один из инструментов конкурентной борьбы, человек с лихвой заполнил вакуум другими – умом, трудолюбием, да и запасливостью тоже. Но природа все же восстановила отнятый инструмент создания более совершенного существа. Мы по-теряли больше тысячелетия селекционного отбора сильнейших особей, которые больше пригодны для выживания во вселенной, чем мы. Возможно, когда-то, все эти страшные, по сути, аморальные инструменты типа жестокости, жадности, цинизма умрут в человеке самостоятельно, пропадут без следа, но пока они необходимы для обеспечения выжи-ваемости вида, они должны существовать, как это не печально.
– Понятно, человечество остановило создание природой этакого «совершенного су-щества», которое более способно бороться с врагами людей как вида.
– Совершенно верно, – профессор взял в руку бокал, и долго носом внюхивался в его содержимое, затем, немного отпил и поставил обратно, – мы не смогли превратиться в «совершенное существо», мы не мастера по выживанию в любых условиях. Теперь, для того, что бы всем обзавестись зубами и клыками, нам, возможно, понадобится сменить ни одно поколение. Некоторые мои современники уже кое на что способны, а у многих по-томков, эти клыки, возможно, не появятся ни когда. Так вот, сударь, для выживаемости всей цивилизации, нам необходимо объединить усилия всего вида. Тогда, возможно у нас есть шанс дожить до зубов и клыков. Но мы не можем преодолеть разногласия, не можем прийти к единым морально-этическим нормам. У каждой стороны – своя правда, каждая сторона считает свою точку зрения истиной, не подлежащей обсуждению, это мешает диалогу, делает его просто невозможным. Я хотел вам сказать, что правда ни есть кон-станта, правда – понятие абстрактное, очень зависимое, особенно от угла зрения. По-смотрите на любую правду со всех сторон, тогда возможно поймете, что данной правде очень далеко до истины. Человечеству необходимо объединиться перед лицом внешних угроз, но оно не должно потерять свою индивидуальность. Люди не должны превратиться в машины, зачем тогда все это, зачем тогда жить, зачем бороться за существование?
Вопрос был риторическим, я не счел нужным вмешиваться в рассуждения профес-сора, но мне захотелось поддержать старика, немного успокоить, так как я видел, что он находится в крайне возбужденном состоянии.
– Спасибо, профессор, вы многое прояснили, я попытаюсь оправдать возложенное на меня доверие. Но я не понимаю, что должен делать.
– Я верю в вас, сударь. Я верю, что в вас еще есть то, чего нет ни в одном из нас, что в вас живы понятия чести, справедливости, веры. Не веры религиозной, а веры в челове-ка, веры в идею, веры в справедливость. Боюсь, я слаб, боюсь, я не смогу помочь вам в вашем деле, но думаю из того, что я вам сказал, сударь, можно извлечь что-то полезное. К сожалению, у меня нет для вас инструкций, все пути придется искать самостоятельно, но направление я вам указал.
– Я попробую.
Спал я как убитый, с утра Казим отвел меня в спортзал, где я провел часа два, чувст-вуя, как нарастают мои мышцы, как мои руки и ноги наливаются силой, которой раньше у меня и в помине не было. Потом, плотно позавтракав, я направился в каюту полковника. Дерик встретил меня приветливо, хотя его пластиковое лицо не выражало эмоций, но по тембру голоса я понял, что полковник меня ждал с нескрываемым нетерпением.
– Войдите, капитан, я ждал вас, присаживайтесь, – я по уставу отдал честь, полков-ник козырнул в ответ, – кофе сейчас доставят.
– Спасибо, ненужно, я позавтракал.
– Тогда приступим прямо к делу, вы обдумали мое предложение?
– Я согласен, товарищ полковник.
– Хорошо, вы зачислены в отряд специального назначения Главного Разведыватель-ного Управления Мирового Сообщества, вас немедленно поставят на довольствие и пре-доставят все необходимые полномочия. Пока вы будете числиться в должности специ-ального агента. Вы готовы приступить к вашим обязанностям?
– Так точно.
– Тогда завтра, в 22 часа по единому времени, с Луны, стартует межзвездный лайнер «Олимп», вы должны быть на борту. Пункт назначения Никель 14.
– Есть, товарищ полковник.
– Вы получили оружие и обмундирование? Все должно быть при вас, но форма оде-жды – гражданская, это гражданский транспорт и ненужно попусту напрягать пассажиров. На Никеле 14 вы найдете генерала Хуана, он мой друг, я передам ему свои пожелания от-носительно вас. Я сам, к сожалению, отбываю на Землю немедленно, поэтому сопрово-дить вас не смогу. Пока обзаведитесь гражданской одеждой, на лайнере постарайтесь вы-глядеть как можно более мирно, тем более, на борту будет много важных персон. Оружие и амуницию сложите в багаж, досматривать вас не будут, я распорядился. В случае чрез-вычайных ситуаций связывайтесь со мной, свободны.
– Есть, – я козырнул и вышел.
Теперь я был на службе, как в старые, добрые времена. Ощущение причастности к такой всемогущей структуре как ГРУ, как и раньше, во мне пробудило чувство локтя, чув-ство, что кто–то постоянно стоит рядом, чувство, что я не одинок. Оно притупило боль от потери семьи, боль от одиночества и потерянности. Теперь я был не один, армия – это большая семья, дружная и дисциплинированная. Признаться, действия мне не хватало больше всего, безделье, результатом которого было самокопание, меня медленно своди-ло в могилу.
– Доброе утро, специальный агент Сергей, как отдыхали? – Суоми подошла неза-метно и я смутился.
– Доброе утро доктор Суоми, как я погляжу, слухи здесь бегут впереди паровоза.
– Вы забыли про информ, специальный агент, – Суоми улыбалась своей детской улыбкой, – встретив вас, я незамедлительно получила информацию, об изменении ваше-го статуса. Поздравляю.
– Да, временами я забываю, насколько вы все информированы. Это даже обидно, в мои времена можно было похвастаться своими заслугами самому, а сейчас все, черт возьми, все знают.
– Вы тоже информированы, но вы не пользуетесь своими возможностями. Инфор-мация, капитан, это жизнь, а вы ее забросили в дальний угол, то есть не живете, а прозя-баете. Давайте пройдем ко мне в лабораторию, я вас научу пользоваться вашим окном в мир.
– Спасибо, доктор, я буду очень признателен.
– Угостите меня хорошим вином?
– Договорились, только я не знаю, где его взять.
– Не проблема, я и этому вас научу.
Через два часа я управлялся со своим информом так, как будто я им пользовался всю жизнь. Я мог запросить открытую информацию о любом человеке, я мог воспользо-ваться закрытыми базами данных ГРУ, так как получил необходимый допуск, узнать по-следние новости с лент информагентств, а также совершенно секретные сводки спец-служб, куда входили ГРУ, Дальразведка, спасатели, медицинская служба, служба экологи-ческого контроля и другие. Так же я мог заказать себе завтрак, вино и конфеты, оружие, специальное техническое обеспечение, комфортабельный личный звездолет или билеты на футбольный матч. Я мог отправить личное сообщение или связаться с любым челове-ком, имеющим информ. Достаточно было знать его личный идентификатор, или просто немного о нем. Например, на запрос «Владимир», мне пришел список из ста четырнадца-ти миллионов идентификаторов. А на запрос «профессор Владимир», их осталось всего триста двадцать пять человек. Запрос «профессор Владимир Марс», мне выдал всего че-тырех профессоров, а запрос «профессор Владимир Марс время», точно указал на иско-мого Владимира. Когда–то, в далеком прошлом, я пользовался Интернетом, поэтому ра-зобрался в тонкостях составления запросов быстро. Я научился сохранять собственные контакты, записывать разговоры и отправлять контактную информацию собеседнику. Мне понравилась моя игрушка, и так как денег на моем счету было много, пришлось заказать неприлично дорогое вино, потрясающий торт и конфеты. Заказ был доставлен в мою комнату через пять минут. Разлив вино, и мы с Суоми отметили мое назначение. Еще че-рез два часа мы оказались в постели ее личного жилого блока, а потом, не поднимаясь, обсуждали проблемы медицины тридцать третьего столетия. Она была прекрасна – мо-лодая, веселая, умная, время летело незаметно, и я забыл о нашей договоренности с Ка-зимом, отправиться на Венеру. Да мне и не было дела ни до какой Венеры, я выплеснул все скопившиеся эмоции на Суоми, и она поняла, поддержала меня, согрела. Было чрез-вычайно трудно переступить барьер, отделявший меня от моей семьи, но как это про-изошло, я даже не заметил. Потом, на утро, когда Суоми вежливо выпроводила меня за дверь, я в душе проклинал свое предательство. Умом понимал, что, по сути, я ни кого не предал, моя жена, мои дети умерли более тысячи лет назад, но чувство вины продолжало глодать мое сознание. Я не мог простить себе той легкости, с которой мне удалось забыть все, что было дорого. Кто не изменял своей жене? И я изменял ей ранее, в той далекой, прошлой жизни, но эти измены не были серьезными, я продолжал любить только ее и ребенка, больше жизни. Девчонки, с которыми я спал ранее – это просто развлечение, эмоциональная разгрузка. Теперь же, когда моей жены больше нет, я так болезненно пе-реживаю собственную измену, похоже, из–за того, что у меня действительно все серьез-но. Я добрался до своего жилого блока и заказал завтрак. В спортзал пошел в дурном на-строении, болела голова, сказывалось злоупотребление алкоголем, вчера, на одной бу-тылке вина мы не остановились. Пробыл там не долго, около часа, после чего вернулся к себе, не выполнять предписание врачей было у меня в крови. Еще вчера, мы вместе с Суоми, выбрали гражданскую одежду, по последней моде текущего столетья. Как не странно, среди особо модных вещей я нашел прекрасный классический костюм, черного цвета со встроенным климат – контролем. Белая рубашка из не мнущегося, не пачкающе-гося и абсолютно прочного материала, черные носки, из того же материала, черные туф-ли, в которые они встроили кучу всяких прибамбасов, все это было аккуратно уложено в моем шкафу. Там стоял и новый чемодан из кожи какого–то страшного зверя обитающего на далекой планете. С досады мне захотелось испытать пресловутую рубашку, и я достал из коробки с оружием, полученный от Клауса вибронож. Я положил его на стол, как по-следний аргумент. Сначала решил запачкать рубашку остатками завтрака, просто окунул ворот в соусницу, но к моему огорчению он остался абсолютно чистым и белым. К моле-кулам ткани, не приставали ни какие другие молекулы, хотя на ощупь она не была очень скользкой. Я смял рубашку и бросил на пол, потом потоптался и попрыгал на ней, пинком загнал ее в угол, и вылил остатки утреннего кофе. Я наслаждался своим издевательством над рубашкой, я как ребенок пытался отомстить рубашке за все, что мне сделала совре-менная цивилизация. Раскурив толстую сигару, я методично приправлял пеплом вылитое на нее кофе и, в конце концов, затушил об многострадальную рубашку свой окурок. Я по-сидел еще немного, потом не торопясь поднял то, что было рубашкой с пола, встряхнул. Капли кофе оказались на полу и забрызгали стену. К моему глубочайшему сожалению, на рубашке не осталось и следа от недавних пыток, ее можно было одевать на самый изы-сканный прием, даже не подглаживая. Я повертел ее в руках, она, зараза, по прежнему хрустела, как накрахмаленная, по прежнему была безупречно белой и чистой. Теперь я с радостью воспользовался специальным армейским виброножем, который как уверял Клаус режет все. Сначала я полосонул по рубашке, потом несколько раз ткнул ее острием и с любопытством осмотрел дело рук своих. Не найдя ни каких изъянов, я разочарованно бросил злополучную ее обратно в угол. Почему–то, после моих экспериментов, одевать на себя ее совсем не хотелось. Новая рубашка прибыла через пять минут, после того, как я сделал заказ. Парень из службы доставки принес аккуратно запечатанную коробку и по-благодарил за покупку. В ответ на получение контактной информации от его информа, я перевел парню десять кредитов на чай. Суоми советовала переводить не больше пяти, и то в ресторанах, а курьеру службы доставки полагалось максимум два, но я не был ску-пердяем и формалистом. Парень вежливо откланялся и, сияя как золотой червонец Банка России, удалился.
Умывшись, побрившись, я почувствовал себя на много лучше. Положив в рот зубную щетку, как учила Суоми, собрался одеться, но в это время вошла она. Девушка сияла кра-сотой, она была потрясающе красива. Черное длинное платье делало ее несколько выше и подчеркивало идеальность фигуры. Без стука, она вошла, как к себе домой, качая бед-рами, и уселась на мой любимый стул. От неожиданности я застыл абсолютно голый по-среди комнаты и был не в силах что–то сказать. Да еще эта зубная щетка, которая жужжа перемещалась у меня во рту, полируя зубы. Я посмотрел на улыбающуюся Суоми и молча, стал одеваться. Отмывшись, переодевшись в гражданское, я почувствовал себя ряженым пингвином. Все–таки человек, привыкший к форме, не может носить ни чего другого, но приказ есть приказ.
– Как я выгляжу?
– Как чванный промышленник с Вавилона, но не переживай, просто не хватает од-ной детали.
– Какой?
– Меня, – Суоми поднялась, взяла меня под руку и включила виом, по–прежнему лежащий у меня на столе, – как теперь?
На виоме появилось наше изображение в трехмерной проекции. Девушка покрутила голограмму со всех сторон, немного поправила прическу и потянула меня из комнаты, но я вырвался, вернулся и прихватил с собой мой нож.
– Куда мы направляемся?
– В лучший ресторан Венеры.
Когда мы вышли с территории базы, я понял, что впервые попал в этот огромный мир далекого будущего. Шел, озираясь по сторонам, как мальчишка и внутри удивлялся всему, что видел, хотя был готов увидеть нечто подобное. Мы двигались по ровной и идеально чистой аллее, вокруг цвели потрясающие цветы, над которыми порхали бабоч-ки размером с ладонь. Высокие, аккуратно подстриженные деревья роняли свою тень нам под ноги. Наверху было безоблачное небо, бледно–голубого цвета, по нему, то и де-ло сновали небольшие летательные аппараты, похожие на минивэны без колес.
– Это скайкары, такие летающие машинки, которые быстро доставят тебя в любую точку планеты, но что бы их использовать, надо получить допуск. Мы купим тебе такую, как только обзаведемся домом.
Ее слова моментально привели меня в бешенство, хотя, я не показывал виду. Это чисто женская психология, не успели мы переспать, как она уже планирует покупку дома, с садом, качелями для наших детей, гаражом на две машины, няней, которая будет выти-рать сопли нашим малышам и домработницей, готовящей ужин. Неужели для этого нуж-но так мало? Всего переспать один раз с мужчиной, даже не желая познакомиться с ним ближе, не желая понять его. Я сам влюбился в эту женщину, я понял это, но пока не был готов связать с ней всю оставшуюся жизнь. В мое время, до постели нужны были встречи, цветы, походы в кино, ресторан. После постели, некоторая совместная жизнь, проверка отношений, разделение домашних обязанностей. Хотя, наверное, я строг к ней, это просто моя злость прет наружу. Всячески стараясь не показывать вида, что злюсь, я, молча, шел рядом, потому, что оказался полностью в ее власти. К сожалению, сейчас самостоятельно, я не смогу сходить пообедать даже в ближайшее бистро. Суоми опять смотрела на меня как на пациента, которому срочно нужен диагноз. Рентгеновский взгляд сверлил мои кос-ти, но я отвернулся и перестал осматриваться по сторонам, просто слушал, и слышал толь-ко звуки наших шагов, приглушенное жужжание скайкаров, биение собственного сердца, несколько более громкое биение, чем должно биться сердце здорового человека. Думаю, Суоми так же заметила этот ужасный монотонный стук, но промолчала, диагноз, уже был поставлен, и, похоже, поставлен точно.
Когда мы поднялись на балюстраду и вошли под прозрачный купол, уходивший за горизонт в обе стороны, Суоми начала объяснять мне как ребенку, что это авот, транс-портная артерия всей планеты. Я прервал ее объяснения, так как сам догадался о назна-чении купола. Казим мне рассказывал о транспортной системе, которая управляется не-посредственно с информа. Мы сели в двухместную кабинку трамвайчика, и он плавно тронулся, разгоняясь до немыслимой скорости. Смотреть по сторонам не имело смысла, за стеклом все мелькало так быстро, что уловить очертания предметов было невозможно. Навстречу нам пролетали такие же кабинки, закрытые стеклом. Пересекали друг другу путь на фантастической скорости, и казалось, что они непременно должны столкнутся. Я расслабился, стараясь не думать о возможности столкновения. Сразу пришла успокои-тельная мысль, что при такой скорости, я просто не успею ни чего почувствовать. Я пре-вращусь в кровавое месиво из мозгов, раздробленных костей и накаченных стероидами мышц, чистой и целой останется только моя новая рубашка. Думаю, в ней и похоронят мои бренные останки.
Трамвайчик сбавил ход и подкатил к стоянке. Мы вышли, и у меня появилась новая возможность поглазеть по сторонам, но чего особенного я не увидел, как не трудно было догадаться, перед нами находилось здание космопорта, очень похожее на наш аэрово-кзал в Шереметьево два. Только народу здесь было значительно больше, здание имело колоссальные размеры, и суета стояла несусветная. Мы прошли по мостику, затем на эс-калаторе поднялись на семь этажей выше. Потом ступили на эскалатор, двигающийся па-раллельно полу и через три минуты оказались в тесном коридоре, заполненном людьми. Люди медленно проходили на посадку через люк корабля, которым заканчивался кори-дор так, как и много веков назад проходили на посадку в самолет Москва–Владивосток. Когда вошли в просторный салон корабля, не в пример самолетам моего времени, мы за-няли места в самом центре салона. В кресле было удобно, если не брать в расчет полуле-жащее положение спинки, но и в этом очевидно были свои резоны.
– Здесь подают напитки?
– Нет, полет слишком непродолжительный, через двадцать пять минут мы призем-лимся на Венере.
– Так что ж, умереть от жажды?
– Придется потерпеть, но если невтерпеж, после старта вызови бортпроводника, я уверена, в стакане воды он тебе не откажет.
– А если это будет она, да еще красивая?
– Тогда, возможно не откажет еще кое в чем.
– Потерплю.
Корабль стартовал через пару минут, после того, как ремни безопасности сомкну-лись у меня на груди. Чертовски понравилась такая оперативность. Перегрузка почти не ощущалась, хотя руки и ноги стали заметно тяжелыми. Шум двигателя не раздражал, как в самолете, а через минуту он и вовсе смолк. Я догадался, что в вакууме космоса его про-сто не слышно. Я поднял руку и ощутил привычное тяготение, даже не как на Марсе, как на Земле. Перегрузка при посадке была еще меньше, чем при старте. Нас несколько раз тряхнуло, потом мы все почувствовали свободное падение, двигатель взвыл и корабль мягко опустился на поверхность Венеры.
На той стороне Венеры, куда мы приземлились, был поздний вечер. На улице звуча-ла музыка, вокруг – сплошные витрины, вывески и рекламные голограммы, светящиеся со всех сторон. Рестораны заманивали клиентов огромными голографическими куропат-ками, лежащими на тарелках размером с Красную площадь, они вращались над головой, загораживая все небо. Огромная голограмма танцовщицы кружившейся в умопомрачи-тельном танце, оказалась рекламой ночного клуба. Казино зазывали лопухов видом ги-гантской рулетки, которая сменялась красивой, полуобнаженной девушкой, наливающей бесплатную выпивку.
– Венера, планета азартных игр, алкоголя, наркотиков и женщин легкого поведения, – представила мне Суоми, обведя рукой вокруг, – у нас не очень много времени, но и здесь есть прекрасные местечки.
– У вас разрешены наркотики?
– Наркотики разрешены везде, но употребляют их мало, как впрочем, и алкоголя. У тебя предвзятое отношение, смоделированное, как там у вас говорилось, прозападными ценностями. Вечная борьба востока и запада. Запад запрещал наркотики, восток прекра-тил потреблять алкоголь, запретив его посредством самого мощного инструмента – рели-гии. Хотя запад наоборот, вел пропаганду алкоголя с помощью церкви, чего стоит одна фраза: «примите кровь Христа». А опий, как потребляли, так и потребляют, его не нужно пропагандировать.
– Наркотики! Я поясню свое отношение, насмотрелся в свое время. Большинство людей знать не знали, что это. Везде твердили о страшной опасности наркомании, о бас-нословных прибылях наркомафии. Благодаря такой рекламе, как только заветная табле-точка попадала к простому обывателю, первый аппетит удовлетворялся сразу. Аппетит не к наркотикам, к деньгам. Одна продажа, вторая, третья, и вот уже целый поток постоян-ных клиентов, ранее этот обыватель и не мог предположить, что наркоманы живут вокруг него, что их так много, что они страшно голодны до товара. Прибыли действительно ог-ромные, деньги текут рекой, знакомства с лучшими людьми, заветные связи, вечеринки до утра. Вращаясь в такой среде не просто трудно удержаться, невозможно. «Мне это не нужно», – всегда точно знал тот обыватель: «Я не стану и пробовать», – твердил он себе каждый день. Но любопытство сильнее человека. Начало – марихуана, экстази, вечеринки дискотеки, потом – кокаин, героин, а это уже все. Падение доходов происходит быстро, вся прибыль уходит на потребление, потом доза увеличивается, так как нужно еще и еще. Потом денег начинает не хватать, продается то, се, потом, этот мелкий обыватель, пре-вратившийся в наркомана, пытается выкручиваться, занимать у друзей, продавать, что ос-талось. Он еще верит, что завязать легко, типа захочу – соскачу, но пока не хочу, отдохну немного, оттянусь, а потом уйду в завязку, отработаю долги, поправлю материальное по-ложение. Но проходит месяц за месяцем, а бросить так и не удалось. Все продано, в долг больше не дают, а дозу достать просто необходимо, иначе – конец. Наркоман уже не меч-тает завязать, все мысли только о следующей дозе. За дозу он готов драться, воровать, убивать. Такой человек уже не человек – он мертв.
Пока Суоми меня слушала и молчала, мы прошли минут десять по улице, забитой нескончаемым потоком туристов, свернули в проулок, и через пять минут вышли на пес-чаный пляж. Народу на пляже было немного, а купающихся в темноте не было совсем. Венерианское море мне толком рассмотреть не удалось, легкий бриз приносил чудный запах соли, йода, водорослей. Мы разделись и нагишом бросились в теплую воду. Это удивительное чувство, низкая гравитация Венеры, соленая вода, мои накаченные мышцы, все это в комплексе вызывало эйфорию. Мне казалось, что я не плыву, а лечу, казалось, что я всемогущий и всесильный. Я подхватил Суоми на руки и стал кружить над водой. Эта планета действительно была раем, раем настоящим, который можно было пощупать и посмотреть, в отличие от библейского.
– Нам пора, если хочешь успеть пообедать и попасть на «Олимп».
– Я бы остался здесь с тобой, но служба есть служба. А может бросить все, – вдруг сказал я, подумав, – послать все к черту, остаться с тобой здесь, я говорят, богат, на пер-вое время нам хватит, а потом придумаем что-нибудь?
– Пошли, солдат, ты не бросишь службу даже ради рая, я тебя знаю, карьерист, чи-тала досье.
– Ты права, как–то Наполеон сказал, что каждый солдат носит в своем ранце мар-шальский жезл.
– Кто такой Наполеон?
– Очень давно, во Франции, был такой полководец. Как–то раз, он сжег Москву.
– Москву? Ты шутишь? Как можно сжечь город? Шутка, я нашла его биографию на сервере. К черту его, Москва стоит, а его уже нет. Я бы с удовольствием что–нибудь съела, маршал.
Мы вошли в огромный зал ресторана, и швейцар услужливо открыл перед нами дверь. Помещение потрясало воображение. Не столько его громадные размеры, сколько величие и монументальность архитектуры. Нас проводили к столику, расположенному у фонтана, напротив сцены. Стол был сервирован золотом и хрусталем, на соседних столах приборы были проще.
– Это лучшее заведение на Венере. Здесь поют самые знаменитые звезды эстрады.
– В наше время, самые знаменитые в ресторанах не пели.
– Массмедиа, псевдокультура, навязывание ложных ценностей.
– Нам выделили лучший стол, – поделился своим открытием я с Суоми.
– Это понятно, эти люди знают свое дело. На тебе рубашка, стоимостью в его месяч-ную зарплату, а твой информ, вставлен в корпус Швейцарских часов, за сто пятьдесят ты-сяч кредитов. Таких денег не получает старший менеджер этого заведения за год. Твой костюм стоит месячной зарплаты звезды первой величины, порядка восьми штук.
– Раньше звезды получали куда больше, – усмехнулся я, пододвинув Суоми стул, – да и горели, наверное, ярче.
– Когда певичка или музыкант получает больше боевого офицера, каждый день рис-кующего своей жизнью, такое общество больно, страшно больно. – Официант принес ме-ню, но Суоми отослала его, махнув рукой, и сделала заказ через информ.
– Профессор мне рассказал, что у вас торгаши получают прибыли в сотню раз боль-ше производителей, это как?
– В нашем обществе есть свои болезни, – продолжила она, – еще более ужасные, чем это. Это как ребенок, которого лечат от скарлатины, потом он становится взрослым, заболевает раком и умирает. Рак тоже можно излечить, но как излечить общество, кото-рое само себя загоняет в угол, я не знаю.
– Не драматизируй, Суоми, я не вижу в вашем обществе ни чего кошмарного. Вы свободно трудитесь, свободно перемещаетесь по галактике, вы свободны, счастливы, что еще нужно. Проблемы глобализации и монополизма можно решить.
– Мы свободны?! Нет. Это далеко не так. Существующее правительство находится у власти уже более двухсот лет. Меняются люди, но единый курс единого правительства остается прежним. Его ни кто не может переизбрать, нет демократических способов сме-ны власти. Они узурпировали власть и наживаются на этом, их интересует повышение по-требления, больше, больше и больше, хотя, человечество нуждается в развитии науки, культуры и многом другом. Все живут как овцы, ни кто не возвысил голос, что бы сказать правду, ни кто не пытался разобраться, почему все так, как оно есть.
– Наверное, правительство устраивает всех, зачем избирать новое, если старое справляется со своими обязанностями?
– Нет, ты не понимаешь, все дело в этих информах, которые вставили нам в головы. Это именно они влияют на наше сознание, они контролируют нас. Пусть не напрямую, но ни кому не хочется оказаться на краю галактики с чужими воспоминаниями в голове. Знаете, почему все знают о том, что некоторым неугодным людям промывают мозги?
– Возможно, это просто сплетни.
– Нет, они преднамеренно допускают утечку информации. Долгие годы они по кру-пицам выпускали сведения о тысячах людей, прошедших прочистку мозгов. Эти жертвы ни кто не скрывает, если постараться, то можно найти каждого, можно узнать, кем он был и кем стал. В основном это самые светлые умы общества, после промывания они стано-вятся идиотами, они сеют пшеницу пуская слюни и считают, что так было всегда. Хотя и не все, некоторые борются, работают и достигают своего положения вновь, есть и такие слу-чаи. А у основной массы интеллект становится на уровне обезьяны, жрать, спать и раз-множаться, больше ни чего не интересует. Благодаря утечкам, об этом знают все, в том числе и нормальные люди, которые не принимают на веру пустых слухов, которые могут проверить информацию множеством способов. Это запугивание. Тотальное запугивание людей. А ты говоришь о свободе. А теперь, они получили в руки новое оружие.
– Меня ты считаешь оружием?
Официант принес вино, по виду дорогое и сообщил, что это подарок от заведения. Он откупорил бутылку, сначала понюхал пробку сам, потом поднес ее Суоми. Девушка кивнула, и официант налил несколько капель вина в фужер. Суоми качнула фужер, поню-хала, отпила и кивнула официанту вновь. Мгновенно наполнив наши фужеры, человек удалился.
– Нет, не тебя, ты другой, ты не станешь слепо выполнять приказы. Хорошее вино, стоит три сотни, не меньше, руководство ресторана оценило тебя высоко, как клиента.
– Почему меня, может быть тебя?
– Нет, – Суоми усмехнулась, – на этой планете не берут в расчет женщин, совсем, здесь женщины часть сервиса, с ними вежливы, галантны, предупредительны, но в расчет они не принимаются, как дорогая мебель. Так вот, есть люди, которых они называют ски-фы. Это новое поколение людей, людей, способных убивать, не просто способных, полу-чающих от этого процесса удовольствие, эти люди не остановятся ни перед чем.
– Да, я слышал об этом от профессора, так что ты предлагаешь?
– Нужно бороться. Нужно рассказать людям правду, ведь они тоже изменились, только ни кто не хочет говорить об этом.
– Рассказать то, о чем и так все знают – не сработает. Тогда мы превратимся в ми-шень, а люди как молчали, так и будут молчать. Для того, что бы завести толпу нужно по-трясение, нужна информация, которая до глубины души затронет каждого, тогда есть шанс, что они проснутся, шанс на революцию, но революция всегда дело кровавое, этого ты хочешь?
– Есть такая информация. Дело в том, что на Никеле 14 они ставят эксперименты над детьми. Они выращивают новое поколение скифов. Скифов – роботов убийц, они назы-вают их эльфами.
– Кого ты называешь «они»?
– Конечно не правительство, эти люди не подозревают ни о чем, искренне считают, что скифы порождение новой эволюции генома, что природа исправила ошибку наших предков, вмешавшихся в естественный ее ход. Это не природа создала скифов, это генная инженерия снова вмешалась в генетические цепочки. А эльфов создают скифы, зло поро-ждает еще большее зло.
– А может быть это правильно, для защиты цивилизации нужны люди, способные постоять за нее. Ты не думала, что человечество в любой момент может столкнуться с уг-розой уничтожения извне.
– Возможно, но скифы рвутся к власти. Они желают сделать человечество покорны-ми рабами, они выращивают настоящих монстров, которые по приказу будут лишать жиз-ни людей. Это дикость, это настоящие варвары, они готовят переворот.
– Власть была во все времена, ради власти всегда убивали, любая власть всегда бы-ла построена на крови ближайших конкурентов, бывших правителей, а то друзей и сорат-ников, которые могут стать конкурентами в дальнейшем. Вы знаете, там, в прошлой жиз-ни, я где–то читал, что переворот – это неудавшаяся революция, а революция – это удач-ный переворот. Оценку случившимся событиям всегда дает победитель, так как побеж-денный уже ни когда, ни чего не скажет.
– Так ты хочешь остаться в стороне?
Опять образовалась пауза. Мы, молча, слушали шум воды в фонтане и смотрели, как официант расставляет заказ. Не знаю как на вкус, но на вид еда была потрясающей, внут-ри у меня заурчало, желудок требовал немедленно приступить к поеданию. Я начал с ры-бы, щедро украшенной овощами и зеленью.
– Я просто не понимаю, – начал я, когда официант удалился, – ты говоришь о тоталь-ной слежке, о страшных последствиях инакомыслия, ты говоришь мне вещи, о которых знать не должна, вот так, запросто, в ресторане. Владимир мне сказал, что эта информа-ция – табу, что только за знания о существовании этих самых скифов, полагается прочист-ка памяти, так? А ты знаешь гораздо больше, чем сказал мне профессор.
– Я притащила тебя сюда только для того, что бы поговорить об этом. Венера – не совсем обычная планета, здесь свои законы, своя жизнь, они не подчиняются ни кому. Дело в том, что Венера планета – курорт. Здесь отдыхают от своих государственных забот члены правительства, их семьи, чиновники, крупные предприниматели, высокопостав-ленные военные, а так же воры, мошенники и многие другие. Здесь балом правят деньги, которые человек прибыл оставить на островке вечного счастья. Здесь не работают агенты правительства, ГРУ, Дальразветки и любых других очень специальных структур. Здесь не ведется прослушка, слежка, и тому подобные шпионские штучки, на планете под строгим запретом. Любой, кто заподозрен в шпионаже, высылается первым же кораблем, а те шпионы, кто попался с поличным, пропали бесследно. Местные спецслужбы ни разу не выдали, ни одного преступника, не говоря уже о диссидентах. Если у тебя есть деньги, то на этой планете можно укрываться до конца жизни, но когда они у тебя кончатся, тебя вышлют, вот тогда власти тобой и займутся. Это негласное условие договора вступления Венеры в Мировое сообщество, совершенно секретное, о котором, как принято в наше время знают все. Это тоже утечка, очевидно оплаченная венерианцами.
– Ладно, кто вы, и чего вы хотите от меня?
– Мы – люди, которые хотят жить нормально, которые выступают против превраще-ния человека в машину по производству жизненных благ и себе подобных. Мы «Несо-гласные», те, кто не согласен жить как растение, быть похожими один на другого, как му-равьи, стоять в едином строю и есть одну и туже похлебку. Мы хотим свободы, хотим из-бавиться от этих чертовых информов, которые являются инструментом тотального кон-троля, хотим собственные имена и фамилии наших отцов, а не эти чертовы номера в спи-ске человечества. Мы хотим …
– Стоп, я уже все понял. У вас есть политическая платформа, цели, методы?
– Мы не партия, партии и другие политические организации запрещены. Сам поду-май, партии нужны были тогда, когда не было других инструментов влияния на политику. Человек вступал в партию, выражая свое волеизъявление, партия создавала программы, платформы, боролась за интересы своего избирателя. Партии создавали правительства. А теперь зачем? В век глобальной информированности, когда о каждом министре каждый знает все, или почти все. Что делал, что делает, к чему стремится, каждый может сам вы-сказать свое мнение в любое время. Мнения превращаются в статистику, посты распреде-ляются согласно статистическим данным. Все. Идеальная система распределения мест в правительстве. Этого мы и хотим. Мы хотим убрать чиновников, кто только потребляет, кто занимается только набиванием собственного кармана, кто наплевательски относится к своим обязанностям.
– Как же тогда работает ваша политическая система?
– Все просто, президента выбирает народ, раз в три года люди голосуют, за одного из кандидатов, конечно при помощи информа. Кандидатом может выставить себя каж-дый, для этого достаточно подготовить программу, опубликовать ее на лентах информа-гентств, потом зарегистрироваться кандидатом на центральном сервере, потом получить одобрение одного миллиона избирателей, заплатить кандидатский взнос, в размере де-сяти миллионов кредитов, только после этой процедуры ты становишься кандидатом. Люди делают выбор в день голосования, а центральный сервер считает голоса. Если ни кто не набрал более пятидесяти процентов, проходит второй тур, в котором участвуют двое победителей первого. Мы выставляли своего кандидата, несколько раз, и ни разу он не добрался до второго тура, хотя туда пробивались кандидаты, за которых ни кто не го-лосовал, из тех, кого знаем мы. Человечество огромно, и чем больше избирателей, тем проще манипулировать статистикой.
– Это выборы президента, а правительство, парламент?
– Членами парламента – сенаторами, являются представители планет, с населением больше миллиарда. Сенаторов сейчас двести шестьдесят шесть человек, но они ни чего не решают. Сенат орган законодательный, все основные законы человечество написало бо-лее семисот лет назад, с тех пор они не менялись ни разу. Тогда был принят список зако-нов, которые больше менять нельзя. Этим списком, Сенат сделал себя беспомощным придатком власти. В их руках только бюджет следующего года и закон о космонавигации. Правительство назначается президентом, чаще всего, в него входят лоббисты крупнейших корпораций. Президент, скорее всего, лицо тоже номинальное, миром управляют деньги.
– Ладно, я должен все обдумать, может, и придумаю чего.
– Так ты с нами?
– Нам пора возвращаться, у меня осталось пять часов до вылета.
– Успеем, ты не ответил.
– Так ты специально изображала юную дурочку, подцепившую деревенского ко-белька?
– Конечно.
– Так все, что между нами было …
– Нет, – Суоми жестко оборвала меня, – все действительно было правдой, скажу те-бе больше, я беременна.
– Как? – Я был буквально ошарашен.
– Сейчас, существуют способы уловить любое гормональное изменение в организ-ме, беременность можно определить через час после зачатья. Все, что было между нами, все правда. Но если ты против, я могу беременность прервать.
Для меня это был самый сложный момент в моей жизни. Я потерял своих детей, но у меня появилась возможность вновь стать отцом, появилась возможность обрести семью. Я не успел проститься со своей, не успел даже узнать где могила моей жены, где похоро-нены мои дети. Я был сломлен, был шокирован, первый раз в моей жизни я не знал, что мне делать. Я сидел, опустив взгляд в тарелку с салатом, пауза затягивалась, а я молчал.
– Я все понимаю, – продолжила Суоми, – ты потерял семью, тебе сложно …
– Хватит, – я жестко перебил ее, – кого я потерял, уже не вернешь. Живое в человеке всегда побеждает мертвое. Я хочу этого ребенка, я хочу быть с тобой.
Это убеждение пришло внезапно, я сам удивился своим словам, своей твердости. Действительно, мою жену и детей уже не вернуть, в этом необходимо поставить точку, а Суоми мне уже была дорога. Я понял, что влюбился в нее с первого взгляда, я понял, что не желаю потерять и ее, тогда в моей жизни уже точно ни чего не останется.
Мы вышли из ресторана и направились к космопорту, времени было в обрез. Ко-рабль домчал нас до Марса быстрее, чем предполагалось. Всю дорогу я думал о ребенке, который скоро родится на свет. Каким он будет? Генетически модифицированная мать и неандерталец отец, ископаемое из далекого прошлого. Сможет ли мой сын найти свое место в этой жизни? Как отнесутся к нему его сверстники, примет ли его этот мир? Я по-нимал, что своего места в этом мире у меня пока нет. Слишком много интересов пересек-лось на моей персоне, слишком много людей заинтересованы во мне. Интерес их разный, кто–то мечтает видеть меня на своей стороне, а другие хотят увидеть мое тело в гробу и белых тапочках. В конце концов, у этого ребенка будет мать, человек их времени, их духа, но я не прощу себе, если не смогу подержать на руках и этого ребенка. Если не смогу ви-деть его первые шаги, слышать его первые слова, разделять первые успехи и неудачи. Значит, я обязан выжить, обязан, любым путем. Теперь я не тот человек, который прикро-ет собой амбразуру пулемета. Придется им искать другого Матросова, спасать человече-ство такой ценой, я больше не хочу.
Я шел, погрузившись в свои думы, не замечая ничего, до базы оставалось минут пять неспешным шагом, когда четверо преградили нам дорогу. Это нападение спланировали лучше, подготовились тщательнее, бежать было некуда. Мне скрутили руки за спиной и надели браслеты, пистолет, направленный мне в живот был весомым аргументом, ведь я, только что, решил для себя, отказаться от геройских поступков. Я опасался не за себя – за девушку. У меня из–за пояса, как с покорной овцы взяли нож, и повели через засеянный газонной травой парк.
Глава 5
Суоми вели впереди, один из нападавших просто держал ее за ворот платья, руки девушки были свободны, я мысленно поблагодарил нападавших за относительно тактич-ное обращение с дамой. Положение было незавидным, я просчитывал варианты, но в душе, уже согласился на встречу с людьми, что приглашали в гости таким экстравагант-ным образом. Того, что произошло дальше, я не успел даже заметить. Когда мое внима-ние привлек шум впереди, сопровождавший Суоми человек уже лежал, уткнувшись ли-цом в газон.
Я среагировал моментально, руки были связаны, но ноги – свободны. Удар моей но-ги несколько сильнее, чем руки, а драться я умел, боевые навыки были в крови. Первому парню, что недавно тыкал меня пистолетом я, наверное, сломал ногу. Раздался громкий хруст кости, когда я нанес ему удар в голень. Второго, я уложил головой. Парень пытался повернуться, оказавшись со мной в слишком тесном контакте. Бил я аккуратно и точно, стараясь сломать ему нос – получилось. Болевой шок при переломе обычно отключает противника на некоторое время. Третий, что был еще на ногах, уже достал оружие. Я сде-лал шаг, разворот, и нанес страшный удар в голову, который в карате называется уширо–гери. Разворот усиливает удар, придает ему новую мощь. Третий потерял сознание, еще не упав. Пришлось повернуться, чтобы добить первого, но Суоми меня опередила, гра-мотно взяв парня за голову, резким движением свернула ему шею. Я нанес удар второму, который лежал на животе, держась за свой сломанный нос. Нога попала точно в основа-ние шеи, позвоночник хрустнул, парень затих. Суоми вернула мой нож, заодно освободив мне руки. В этот момент, с противоположной стороны парка двое бойцов открыли по нам огонь.
Ничего не оставалось, как броситься бежать, стараясь укрыться от огня за деревья-ми. Пули свистели по сторонам, я прибавил ходу, схватив девушку за руку. Преследовате-ли отстали, но путь к базе был отрезан. Оружия, кроме виброножа, у нас не было, захва-тить пистолет противника я не успел. Оставалось одно – развернуться и атаковать неожи-данно. Двое нападавших, что пришли из глубины парка, уже находились в районе обез-вреженной нами четверки. Я оставил девушку за толстым стволом дерева, приказав не высовываться. Неслышно пробираясь по мягкой траве, стал двигаться навстречу против-нику. Их было всего двое, учитывая мой нож, оставался один, а один на один со мной, парню, даже автомат не поможет. Бросок ножа я совершил метров с восьми, лезвие во-шло точно в сердце, боец опустился на землю, не издав и звука. Оставшийся, открыл огонь по кустам, откуда я атаковал его напарника. Пули свистели мимо, но в опасной бли-зости от меня, подумалось, парень слышит мои передвижения. Я прибавил скорость и скрылся за деревьями. Черный цвет бросался в глаза, белая рубашка на солнце была луч-ше, я сбросил свой модный пиджак. Еще одна перебежка и противник окончательно по-терял меня из виду. В забег со спины пришлось вложить немало усилий, круг, что мне пришлось преодолеть, чтобы остаться незамеченным, был около километра. Теперь, я был должен аккуратно прокрасться в его сторону. Парень маневра не заметил, но про-должал стрелять по ближайшим кустам, опасаясь нападения. Теперь он уже понял, что сам попал в ловушку, расстреляв обойму, быстро перезарядил и попытался вернуться на-зад, туда, откуда пришел. К его сожалению, как раз там, я его ждал. Я бросился на парня с четырех метров, рывок получился удачным, но рановато. Нужно было дождаться, когда он сделает еще несколько неуверенных шагов в мою сторону, но время поджимало, мне необходимо было явиться на корабль к отлету. Парень выстрелил, плазма зацепила мне плечо. Если бы не моя «волшебная» рубашка, дырка получилась бы порядочная, так, руку лишь сильно обожгло. Плазма скользнула по ткани, не пробив ее, и даже не оставив сле-да. Я всадил ветку, которую подобрал в парке, точно парню в левый глаз, шансов у него не было.
Делом пары минут было подобрать брошенный пиджак, мой незаменимый вибро-нож и прихватить Суоми.
– Кто это был? – Спросил я.
– Скифы. Возможно из ГРУ, правительства, или Дальразветки, не знаю. Ты нужен им живым, иначе они просто убрали бы нас.
– Что же они от меня хотят?
– Думаю, хотят, чтобы ты работал на них, а если откажешься, постараются убрать, эти парни не любят, когда болтаются у них под ногами.
– Не дождутся, я таких уговоров не признаю. Они не похожи на профессионалов, скорее всего, обычные оперативники.
– Следующий раз будут ребята покрепче.
– Ты тоже скиф? – Спросил я девушку, вспоминая ее навыки по сворачиванию шеи.
– Нет, я воспитывалась отцом, со мной работали лучшие психологи и экстрасенсы, я могу убить любого, но мне это очень не нравится.
Через пять минут мы уже вошли в мой жилой блок на базе, где я обнял Суоми и стал медленно снимать с нее платье.
– Как мы его назовем? – спросил я, гладя ее живот.
– Ее.
– Девочка?! Может оно и к лучшему, солдат в моей семье было достаточно.
Я прибыл на корабль минут за десять до отправления, слишком много было дел, нужно было со всеми проститься, залечить ожог на плече и собрать вещи. Суоми, Казим и Владимир провожали меня до трапа, с Клаусом я попрощался еще на базе. Не люблю долгие ритуалы прощания, поэтому крепко пожал руку Казиму, откланялся старику про-фессору, обнял девушку и тут же отстранил от себя.
– В твоей каюте тебя ждут книги, которые я тебе обещал, – сказал на прощание Ка-зим.
– Желаю удачи, и помни, о том, что я тебе сказал, – Владимир улыбнулся и обнял меня за плечи.
– Береги себя и нашего ребенка, – сказал я Суоми, на глазах которой были слезы. – Я оформляю перевод на Никель 14, я не хочу без тебя.
– Не надо, я сам скоро вернусь, не плач, ты будущая жена офицера, веди себя соот-ветствующе. Заявляю всем, как только я вернусь – мы устроим свадьбу. Все приглашены.
– В наше время это не принято, брак – дело двоих, сударь, ни кто не должен вмеши-ваться в частную жизнь, – профессор опять улыбнулся, и его лицо покрыла сеточка мор-щин.
– Я человек другого времени, мне ваши обычаи по барабану. Сказал свадьба, значит свадьба, но прежде я должен познакомиться с ее родителями, – я шутливо шлепнул Суо-ми по месту ниже спины и быстрым шагом направился на корабль.
– Шут, – крикнула девушка мне вслед.
Капитан лайнера «Олимп» встретил меня у трапа, который закрылся за моей спиной.
– Вы опаздываете. Я капитан первого ранга Леон, попрошу вас пройти в свою каюту и занять место в противоперегрузочном кресле, не забудьте пристегнуть ремень безопас-ности.
– Есть, товарищ капитан первого ранга, – из своей прошлой жизни я знал, что капи-тан первого ранга во флоте, равен полковнику на суше, поэтому поступил по Уставу.
– Вы мне не подчиняетесь, капитан, кроме того, это гражданское судно, оставьте це-ремонии, для меня вы просто очередной пассажир. Хотя и небезопасный пассажир, – Ле-он кивнул на мой чемодан, набитый оружием и амуницией, – сдайте это на хранение в багаж, как только взлетим, не люблю, когда пассажиры приносят оружие в каюту.
– Хорошо, если вы гарантируете безопасность содержимого. Здесь достаточно ору-жия, чтобы уничтожить ваш корабль и всех на борту.
– В багаже ваш арсенал будет в полной безопасности, капитан, уверяю вас.
– Без проблем, пусть покажут куда, я сдам.
– Ваша каюта 110, в первом классе. Через три минуты взлетаем. После взлета, вызо-вите бортпроводника, он вас проводит.
Леон был высоким, подтянутым, светловолосым, его возраст мне определить не удалось, а контактной информации мне он не переслал. Вообще, в этом мире все выгля-дят гораздо моложе, чем на самом деле, взять хотя бы Суоми, я бы ни когда не дал ей ее лет, с другими так же. Я прошел в свою каюту, задвинул чемодан под кровать, а сам удоб-но разместился в кресле, пристегнув ремни. В каюте был иллюминатор, и я с интересом стал наблюдать за суетой вокруг корабля. Видел я не много, но заметил, как от лайнера откатилась огромная выкрашенная в красный цвет машина, потом корабль взревел двига-телями, его мягко качнуло, и в иллюминаторе остались только звезды. Шум двигателей стих, и я понял, что мы летим. Минут десять пялясь в темноту, на незнакомые созвездия, я пытался найти что–то знакомое, приметное, но, к сожалению, был далек от астрономии, хотя всегда любил смотреть на небо. Я даже не мечтал стать космонавтом, как мечтали остальные дети, я всегда хотел быть офицером спецназа, как мой отец, другого пути для себя я просто не представлял. Когда надоело смотреть в темноту, картина в окне ради-кально переменилась. Тьма космоса вдруг просветлела, звезды превратились в неоновые огни, стали ярче, потом их словно размазало по иллюминатору, контуры стали удлинять-ся, искривляться, наконец, превратились в сеть немыслимо ярких линий, пересекающихся под разными углами. Мои глаза быстро устали от этого светопреставления, их стало ло-мить и на глазах появились слезы, но так как сентиментальности я за собой не замечал, просто стер их рукавом шикарного пиджака.
За два месяца, что мне довелось провести на межзвездном лайнере «Олимп», я прочитал более 30 томов из шестисот семидесяти, подаренных Казимом. Постараюсь кратко изложить события, произошедшие после того, как я покинул свое время, те, что стали известны мне.
Потерпев неудачу с взрывом Балаковской АЭС, Пентагон решил задействовать ре-зервный план смены власти в России. Президент и премьер были арестованы на эконо-мическом саммите в Брюсселе, по обвинениям в этнических чистках, отмыванию денег, подкупе американских и европейских чиновников. Для России это был настоящий шок. Вроде бы наладившиеся политические отношения с западом рухнули в один момент. Че-ловечество стояло на гране войны, самой страшной за всю свою историю. Попытки ди-пломатического решения данной проблемы, не увенчались успехом. Ответный ход рос-сийского правительства так же не дал результатов. Более восьмисот иностранных дипло-матов были тут же арестованы по различным обвинениям, еще десять тысяч иностранных граждан, находившихся на территории России, так же были задержаны. Что, в общем–то, не принесло результатов. Ответный ход подготовили и осуществили российские спец-службы. В Афганистане был арестован президент США Джорж Куш Третий. Операция была разработана в течение суток, после того, как стало известно о его намерениях посетить базу миротворцев в Кандагаре. Захват осуществило подразделение специального назна-чение ГРУ России. Уже через сутки все встало на свои места. Президент России и премьер вернулись в Кремль, Джордж Куш, отправился в Белый дом.
Данный факт вопиющего нарушения норм Международного права, стал мощным толчком, для глобальных внутренних реформ в стране. Намерения запада стали отчетливо проступать из пелены внешней благопристойности. Возникла необходимость решать во-просы собственной безопасности самостоятельно. В первую очередь, была поставлена задача искоренения коррупции в органах государственной власти, силовых структурах, исполнительных и судебных органах. Государственная дума ужесточила наказания кор-рупционерам до максимума. Россия вышла из Совета Европы и ВТО, вернула смертную казнь за общественно опасные деяния. Общественно опасными, были признаны дейст-вия, направленные во вред обществу в целом, а не конкретному индивидууму. То есть, взятка инспектором дорожного движения, не считалась общественно опасной, но кара-лась до двадцати лет лишения свободы. Иначе, расценивалась работа санитарного ин-спектора, пропустившего на территорию страны груз, не пригодного в пищу мяса больных животных, так как его действия, сказывались на здоровье тысяч сограждан. Была создана следственная комиссия, которой поручено разобраться со всеми финансовыми докумен-тами, каждого чиновника правительства, министерств и ведомств. Любое подозрение во взятке, лоббировании интересов коммерческих организаций, автоматически являлось ос-нованием для начала следствия. Следственные комитеты создавались по всей стране, но результатов было мало.
И все–таки, решение удалось найти, на помощь пришли информационные техноло-гии. Следственные комитеты были разделены на два состава. Один состав – работает, второй – отдыхает. Это напоминало вахтовый метод, срок вахты от месяца до полугода. Состав, находящийся при исполнении своих обязанностей работал под круглосуточным наблюдением камер. Никто из следователей принимающих решения, покидать зону на-блюдения права не имел. Ни каких личных встреч, конфиденциальных бесед, тайных со-общений и тому подобного. Каждый следователь обязан принимать решения, комменти-руя их наблюдателям. В составах проводились постоянные ротации, так, что следователи не знали, кто придет к ним на смену и кого сменят они. Вся работа осуществлялась при помощи специальных компьютерных программ, которые моделировали ситуацию, и да-вали предписания к кадровым перестановкам. Повлиять на решение программы – невоз-можно. Наблюдатели работали по той же схеме, ежедневно составляя отчет по деятель-ности наблюдаемого. Контакты были невозможны не только с объектом наблюдения, но и с кем бы то ни было. Они работали с видеосигналом из зданий, не имеющих связи с внешним миром. Уже за несколько месяцев, преобразованным следственным комитетом были раскрыты и переданы в суд несколько тысяч дел о коррупции, мошенничестве, фак-тах присвоения, вымогательства и подделки документов.
Под прицелом были все, чиновники, депутаты, министры и даже аппарат президен-та. Были вскрыты факты вопиющих нарушений закона на самом высшем уровне. Один из министров дал разрешение на захоронение отходов ядерного топлива на территории страны, в деле было замешано более семидесяти человек. Сумма взяток превышала три-дцать миллионов евро. Фигурантами по делу проходили министр и его кабинет, депутаты и чиновники различных уровней, силовики и частные компании. Дело приобрело самую широкую огласку. Состоялся первый публичный процесс, который транслировался в ре-альном времени на всю страну. Шестьдесят семь человек, судом присяжных, были при-знаны виновными в государственной измене, доказательств вины было с избытком. Следствие потянуло за финансовые нити и вытянуло на свет всю подноготную. Взятки, от-каты, нарушения, подделка разрешительных документов, откровенное запугивание и убийства. Член правительства и трое народных избранников, приговорены к исключи-тельной мере наказания, девятнадцать обвиняемых к пожизненным срокам заключения, остальные, кто дал признательные показания в получении взяток, отделались сроками от пятнадцати до двадцати пяти лет.
После колоссального успеха процесса, основным телевизионным реалити – шоу ста-ли судебные разбирательства, одновременно с которыми была объявлена амнистия всем, кто вернет стране награбленное и укажет на сообщников. Таких, судили, но приговарива-ли к условным срокам наказания, без права занимать руководящие посты. Кающихся бы-ло столько, что штат сотрудников следственного управления пришлось увеличить в четы-ре раза. Взяточники, нечистые на руку бизнесмены, воры и убийцы становились в очередь на покаяние. Каялись как на исповеди, сдавая всех, направо и налево, не сдашь сегодня ты, завтра сдадут тебя, после чего пощады не жди. Такое положение вещей, порождало новые дела, новые громкие процессы.
Страна очищалась от скверны, процессы над чиновниками – ворами, судьями – взя-точниками, генералами – расхитителями, высокими чинами МВД и ФСБ – бандитами и крышивателями, таможенниками – мошенниками, а так же обычными ворами, убийцами и грабителями. Наказания были жесточайшими, что прогрессивно увеличивало ряды кающихся. Приговоренных к исключительной мере наказания, казнили прилюдно, на Лобном месте Красной площади. Остальные отправлялись в трудовые лагеря, где в поте лица искупали свою вину перед обществом.
Честный и чистый бизнес стал подниматься с колен. Народ поверил в Закон, поверил в порядок, поверил в возможность трудиться и зарабатывать. Чиновники стали слугами народа, а не наоборот, они вставали из своих кресел, когда посетители входили на прием, они научились вежливости, тактичности, научились уважению к людям, как к своим рабо-тодателям. Страна получила новых чиновников, хотя, большинство старых остались на своих местах, обновилось правительство, Дума, изменилось законодательство, Закон пе-рестал лоббировать чьи либо интересы, кроме интересов граждан. Любые вопросы – раз-решения, лицензии, субсидии и пенсии, целевые государственные кредиты и детские по-собия, все стало решаться за один день, государственная машина заработала на полную мощность. Даже намек на взятку мог стоить места, а то и свободы любому, обличенному властью, невзирая на чины и прежние заслуги. Перестали брать мзду, даже гаишники, ко-торые брали ее во все времена. Исчезли блатные номера и спецсигналы, на дороге стали равны все, исключая машины спецслужб, и то во время исполнения своих прямых обя-занностей.
Общество возрождалось вместе с экономическим ростом, о котором свидетельство-вало укрепление национальной валюты. Быстрый рост валового продукта подтверждался несколько статистическими данными, сколько наличием огромного ассортимента отече-ственных товаров на прилавках магазинов. Российский бизнес финансировали за счет возвращенных капиталов, передавая в здоровые руки предприятия, заводы, земли, ме-сторождения.
Попытки обвинения правительства и президента в тирании и политических репрес-сиях, провалились. Посредством сети Интернет, каждый мог убедиться, что застенков НКВД не существует, что показания дают добровольно, без принуждения и пыток, что следственные органы выполняют свою работу честно и качественно. Некоторые из обви-няемых, на заседаниях суда рассказывали о пытках и истязаниях, производимых в недос-тупных для камер душевых, туалетах, изоляторе временного содержания, бытовках и дру-гих помещениях, тогда суду предоставлялись закрытые файлы двадцатичетырехчасовой съемки подследственных, эти кадры транслировались открыто, на всю страну. Оказалось, что каждая секунда пребывания задержанного под стражей, также фиксировалась на цифровую камеру и файлы прикладывались к материалам дела. При помощи информа-ционных технологий, работа большинства государственных учреждений стала прозрачной на столько, на сколько, это вообще было возможным.
Всего за один год, преступность в стране сократилась практически до нуля. Государ-ство Российское, бешенными темпами поднимало свою экономику на невиданный досе-ле уровень. В 2023 году в состав уже не России, а Новороссии вошли Белорусия, Казах-стан, Таджикистан, Узбекистан, Азербайджан, Армения, еще через три года – Молдова, Монголия, Северная Корея, окончательно обнищавшая Грузия и голодающая, как в три-дцатые, прошлого столетья Украина. В новой Империи, как ее теперь называли на западе, начался промышленный бум, рубль стал единственной твердой мировой валютой, боль-шинство стран стали его использовать в качестве основной резервной, вкладывая огром-ные деньги в экономику страны.
США, не смогло оправиться от колоссальных долгов всему миру, образовавшихся еще в начале века, вошло в стадию глубокой экономической депрессии. Производство остановилось, не находя рынков сбыта, в стране ощущался катастрофический недостаток продуктов питания, который приводил к голодным бунтам и попыткам некоторых штатов выйти из состава США. Бунты подавлялись кроваво, попытки выхода пресекались на кор-ню. Власти Новороссии поступили жестоко, но справедливо, обрушив котировки золота на мировых биржах, за счет резкого увеличения добычи и выбросу на рынок больших резер-вов желтого металла. Колоссальные золотые запасы, которые скопились в США еще со времен Второй Мировой войны, когда правительства большинства европейских стран предпочло переправить свои накопления за океан, резко обесценились, что привело к полному развалу Американской экономики.
Находящиеся у власти бывшие финансовые воротилы, едва удерживали свою импе-рию от развала. Армия США рассыпалась как снежный ком весной. Отсутствие денег на оплату услуг наемников сказалось моментально. Оружие, в том числе и массового пора-жения, корабли и авианосцы, ядерные субмарины и даже космические челноки продава-лись как горячие пирожки, поштучно и на вес. Российское Главное Разведывательное Управление едва успевало срывать сделки с оружием массового поражения и стратегиче-ским вооружением. ГРУ зачастую скупало американское оружие. Что–то ставилось на вооружение, включая авианосцы и подводные лодки, но основная масса уничтожалась. Только за счет поступавших из России денег, американцам удавалось сводить концы с концами.
Несмотря на катастрофическое финансовое положение, ЦРУ и Пентагон продолжали строить планы по возвращению собственного мирового господства. Голодные империа-листы, бывшие владельцы мира не хотели сдаваться. Америка, из своего скудного бюд-жета, не скупилась в оплате террористам и бандитским формированиям всех мастей. Они спонсировали террористические акты в Израиле, войны на африканском континенте, пи-ратство в Атлантическом и Тихом океанах, кровавые расправы над мусульманами в Евро-пе. Некоторую помощь США оказывал Китай, который понес серьезные убытки с развалом американской экономики и уже не надеялся их компенсировать. Китайская экономика, ранее заточенная под американский и европейский рынки, так же была в нокдауне. Рез-кое снижение потребления лишило рабочих мест большинство китайского населения. На-чались массовые банкротства, казавшихся незыблемыми китайских промышленных ги-гантов. Новороссияне скупали перспективные активы, но массовой интервенции капитала на китайский рынок не было.
Сближение со странами востока, сделало уже не Новороссию, а Еразиатский Союз самой могущественной державой мира. В 2034 году армия ЕАС была самой большой и современной. Америка попытались уровнять положение, приняв в свой состав Мексику и Канаду, но в состав ЕАС вошли Венесуэла, Чили, Куба, ОАЭ, Судан, Иран, Ирак и еще мно-жество стран Америки, Азии, Африки и даже Европы. Еще не распавшийся к тому времени Евросоюз был вынужден просить милости и у ЕАС, в виде новых кредитов и реструктури-зации внешнего долга. Девальвация евро превзошла все ожидания, за один рубль на чер-ном рынке в Берлине платили двести тридцать евро. Официальная продажа рублей на территории ЕС была запрещена. Не смотря на это, Евросоюз продержался еще целый год, потом с треском распался. Слабые страны, которые не могли доверять обнищавшим за-океанским партнерам, обратились за помощью к ЕАС. Помощь была предоставлена, но только после официального вступления этих стран в ЕАС. Польша, Венгрия, Болгария, Че-хия, Словакия, Сербия, Литва, Финляндия, Швеция, Греция и даже Италия вошли в состав ЕАС в период с 2040 по 2043 годы. В 2046 году Америка потеряла свой последний плац-дарм в Азии, они вывели свои базы из Афганистана. На смену Американским солдатам, в голодающий Кабул вошли наши бригады, под зеленым флагом исламских миротворцев. Исламскими, миротворцы были только номинально, так как вошли в исламское государ-ство. В составе бригад были мусульмане, католики, православные, буддисты, иудеи и ин-дуисты, в общем, представители практически всех религий и концессий, а так же атеисты которых становилось все больше. Финансируемые из США бандиты постоянно нападали на колонны миротворцев, именно тогда погиб и мой сын, прикрывая отход своих солдат.
Я отложил книгу, найдя упоминание о сыне: «Старший лейтенант Андрей Сергеевич Соколов, офицер двенадцатой мотострелковой бригады, геройски погиб, прикрывая от-ход солдат третьей роты, командиром которой являлся. Андрей Сергеевич Соколов был награжден высшей государственной наградой – орденом чести имени Суворова, первой степени, посмертно». Я откинулся в кресле и положил книгу, глаза сильно щипало. Я был горд за своего сына, горд, что он вырос достойным человеком.
Дальше читать не хотелось. Я решительно поднялся и направился в кают–компанию корабля, приняв для себя решение больше не прикасаться к этим книгам, по крайней ме-ре, в ближайшее время. Но позднее, для того, что бы отвлечься от тяжелых мыслей, я продолжал листать страницы. Я пролистывал главы о развале США и КНДР, приметил процесс над Джорджем Кушем Третьим, который обвинялся в геноциде населения США, расстрелах мирных демонстраций голодающего населения Нью–Йорка, Бостона, Детрой-та и многих других городов. Я лишь заметил, что его приговорили к пожизненному заклю-чению, без права на досрочное освобождение. Сильное государство стало гуманнее, смертную казнь отменили. Просмотрел главы об освоении Марса и Луны, главы о созда-нии Мирового правительства в 2054, покорении далекого космоса, развитии науки и тех-нологий. Не знаю, почему, глава о строительстве подземного города на Меркурии навея-ла на меня такую тоску, что я бросил очередной том истории человечества в металличе-скую стену моей небольшой каюты. Я окончательно забросил чтение, поэтому ничего больше поведать не могу.
В кают–компании меня встретил доктор Угель, с которым мы познакомились еще в первый день полета. Доктор был педиатром, и имел репутацию хорошего детского врача. В свете последних событий, я решил, что такое знакомство мне не помешает. Кроме того, Угель был приятным собеседником, хорошим компаньоном по уничтожению запасов коньяка на корабле, и сильным соперником, по игре в шахматы. Короче, мы подружились и немало времени проводили вместе.
– Проходите к нам, Сергей, – доктор встал из–за стола и поприветствовал меня взма-хом руки, – присаживайтесь, выпьем.
– Это мне сейчас не помешает, – я налил в бокал не скромную порцию коньяка, и не присаживаясь выпил ее залпом.
– Вы чем–то расстроены, друг мой? – доктор сочувственно покачал головой.
– Так, воспоминания нахлынули, ни чего серьезного.
– Партию в шахматы? Вы должны позволить мне отыграться.
– Я готов, только налью себе еще.
Партию я проиграл, так как напился быстрее, чем она закончилась. Доктор Угель мастерски воспользовался слабым ходом и разделал меня под орех. Долго сопротивлять-ся я не стал, и когда положение стало критическим, сдал партию. Мы пожали друг другу руки.
– Неплохо, учитывая ваше состояние, – сказал доктор, – всего одна, но фатальная ошибка.
– Наш счет по партиям сровнялся, но надеюсь, мы продолжим данный турнир.
– Конечно, мой друг, конечно. Только пообещайте больше не перебирать со спирт-ным. Этой победе я обязан напитку богов, а не собственному разуму. Хотя, надо признать, что играли вы великолепно.
– Спасибо, доктор, я действительно сегодня немного перебрал.
Встречаться мы стали каждый день. Проводили одну или две партии, немного выпи-вали, вели беседы на различные темы. Я знал, что доктор не пользуется компьютером, хотя он имел все возможности, используя информ, задействовать вычислительные мощ-ности на сервере корабля. Счет был тридцать восемь на сорок один в мою пользу. Девят-надцать ничьих мы не принимали в расчет. Последняя партия состоялась в канун завер-шения нашего перелета. Я играл черными и предпочел Сицилианскую защиту, но мой со-перник разыграл пешку и получил преимущество на королевском фланге. Пара слабых ходов с моей стороны и доктор Угель перешел в атаку, которой противопоставить было нечего. Я решил не тратить время на доигрывание партии, которую сложно было даже свести в ничью. Мы направились в ресторан, где заказали ужин.
– Вот и подошел к концу наш полет, завтра утром будем на месте, – Угель налил нам вина и поднес мне бокал, – это необходимо отметить.
– Действительно необходимо, спасибо вам за компанию, доктор. Не знаю, без вас мне, наверное, сложно было бы перенести одиночество.
– Спасибо и вам, друг мой, вы доставили мне огромное удовольствие своей компа-нией.
– Надеюсь, мы еще не раз выпьем, – я легко коснулся фужера доктора своим, раз-дался громкий хрустальный звон.
– За дружбу, – Угель поднял свой фужер вверх, а потом выпил до дна, я проделал то же самое.
Доктор Суоми покинула базу Центра Исследований Физики Времени, на Марсе ее уже ни чего не держало. С Луны, где неделю назад девушка провожала Сергея, лайнер «Бавария» вылетал на Заиру, а оттуда, можно было прямиком отправиться на Трион. Суо-ми не терпелось увидеть родителей, она не видела их уже восемь лет. Далее доктор пла-нировала вылететь на Никель 14. Девушка предусмотрела все, на новом месте ее ждала новая работа, врачи нужны везде. На Никеле Суоми арендовала небольшой дом, куда уже были отправлены ее вещи. В этом доме они с Сергеем будут счастливы, хотя бы некото-рое время, там должен родиться их ребенок. Девушке надоели шпионские игры, она как любая женщина мечтала о тихом семейном счастье. Сергей еще был далеко от конечной точки своего маршрута, но Суоми отправила ему сообщение, что вылетает на Трион к ро-дителям, а потом, прибудет к нему. Она неспешно пила кофе, ожидая начала посадки на лайнер. Мысли Суоми были далеко, они метались между Трионом и Никелем, между ро-дителями и любимым человеком, когда к ней подошли двое парней в штатском.
– Доктор Суоми? – Спросил мужчина в сером пиджаке.
– Да, я вас слушаю.
– Вы задержаны по подозрению в шпионаже.
– У вас имеется ордер?
– Мы из ГРУ, нам не нужен ордер, по закону мы имеем право задержать вас на срок до десяти суток, без объяснения причин. Вы зря отправляете сообщения своим знакомым, ваш информ заблокирован, связи нет, вы должны пройти с нами.
– Вы не имеете права лишать меня связи, это можно сделать только по решению су-да.
– Уважаемая доктор Суоми, вы часом не адвокат? Вы доктор?
– Да, черт возьми, доктор, что из того, это ущемляет меня в правах?
– У вас нет прав, теперь у вас нет ничего, а если будете вести себя неразумно, то не будет и ребенка, мы знаем и об этом.
Глава 6
Планета Никель 14, как сообщил мне информ, была открыта в 2714 году, более пяти-сот лет назад. Майор Дальразведки Чунь–Ли, открывший данную планету, назвал ее, как было принято в те годы, по содержанию минералов на планете. Дальразведка занималась поисками планет, с содержанием редкоземельных и драгоценных металлов. На тот мо-мент, это была основная задача, так как технологический и промышленный прорыв на-прямую зависел от поставок сырья. Планеты называли Кобальт, Марганец, Цезий, Строн-ций и так далее, вся таблица Менделеева. Спектральный анализ показал, что никель, со-ставляет шестьдесят процентов всех полезных минералов планеты, но оборудование предварительного анализа было не совершенным, оно проверяла спектр атмосферы, на основании чего делало вывод. Пыль, содержащаяся в атмосфере, давала определенный спектр отражения, но она была с поверхности и именно в том месте, где проводился тест, более глубокие залежи не учитывались. Планет с высоким содержанием никеля было от-крыто несколько, потому, майор присвоил ей очередной номер и внес планету в навига-ционный реестр. Ценность Никеля 14 оказалась не в минералах и природных ресурсах, на планете была атмосфера земного типа, богатый животный и растительный мир. Теплый океан содержал огромное количество ценнейших биоресурсов. Недобросовестные кор-порации тут же вцепились в планету мертвой хваткой. Дикий, бесконтрольный, браконь-ерский отлов рыбы, моллюсков, варварское уничтожение животного мира, все это быстро сказывалось на биосфере планеты. Кроме того, на Никеле резвились частные браконьеры, богатые бизнесмены, чиновники и сильные мира сего развлекали себя охотой на крупных и опасных хищников, большинство видов которых, за следующие сто лет, были уничтоже-ны полностью. В 2823 году, на планету были введены войска, охота и отлов рыбы – за-прещены, что позволило планете восстановить свою природу всего за пятьдесят лет. Не-сколько компаний получили лицензии на добычу биоресурсов на Никеле, но только на условиях сохранения популяций. А вот военные базы на планете прижились на постоян-ной основе. Этому способствовало удобное положение звездной системы в галактике, низкая стоимость продуктов питания, готовая инфраструктура. Планета стала крупной во-енной базой человечества.
Я пытался получить максимум информации о Никеле 14 и обратил свое внимание на систему образования детей, мне не давали покоя слова Суоми, сказанные еще на Венере. Начиная свои поиски, я разобрался с системой образования, принятой в тридцать третьем веке от Рождества Христова. В основном, дети не воспитывались в семьях, они покидали своих отцов и матерей в трехгодовалом возрасте, поступая в детские образовательные учреждения, которые были разбросаны по всей галактике. Родители имели право видеть-ся со своим ребенком в любое время, когда ребенок не имеет плановых занятий. Кроме того, на один месяц в году, ребенка отпускали домой, к родителям. В школах – интерна-тах, называемых ДОУ (Детские Образовательные Учреждения), дети воспитывались до двадцати лет, потом, они поступали в высшие образовательные учреждения, обучение в которых продолжалось еще пятнадцать лет. В высших учебных заведениях, уже взрослые дети получали стипендию, которой хватало на аренду дешевого жилья и питание, в два-дцать лет, они начинали самостоятельную жизнь, но до этого, ребенок не имел практиче-ски никаких прав. Основная масса детей никогда более не видела своих родителей после поступления в школу, в виду их занятости, отдаленности ДОУ ребенка от места прожива-ния и работы родителей, да и просто, из–за отсутствия желания родителей заниматься своим ребенком. Тем не менее, случаев, когда родители контролировали жизнь собст-венного чада, было очень много. Дети, родители которых не интересовались жизнью, об-разованием и воспитанием своих детей, были абсолютно бесправны. На Никеле 14, кроме вышеперечисленных достоинств еще был очень приятный, субтропический климат, кото-рый благоприятно отражался на здоровье детей. Я вычислил одно из ДОУ 367–07, распо-лагающаяся на планете, которое считалось одним из самых больших образовательных уч-реждений. В нем учились более трехсот тысяч детей возрастом от трех до девятнадцати лет. По статистике, полученной мною так же при помощи информа, оно было самым наи-менее посещаемым родителями детским образовательным учреждением. Случаи посе-щения родителями данной школы были единичны, за последние три года таких посеще-ний было всего сорок, хотя добраться на Никель, как я выяснил, не составляло особой проблемы. Кроме того, странным было то, что в ДОУ на Никеле 14 поступали в основном дети военных, работников спецслужб, мелких чиновников, которые всегда отправлялись на службу, как можно дальше от Никеля. Более того, некоторые из родителей, посетив-шие своих детей, в этой ДОУ, сразу после посещения, бесследно исчезали. Пропавших людей переводили с базы на базу еще целый год, только эти люди перестали заказывать еду, одежду, выпивку, появляться в офицерских клубах и давать там чаевые. С их счетов аккуратно снимали деньги за комнаты, билеты на звездолеты, им аккуратно платили жа-лование, но в своих комнатах они не появлялись, на звездолетах не летали и жалование не тратили. Спустя год, о них просто забывали. Они убывали из пункта А, и ни когда не прибывали в пункт Б.
Вся эта информация являлась очень серьезным компроматом против действующей власти, но власть об этом могла и не знать. На эти данные, самостоятельно, я натолкнуть-ся не мог, не зная где копать, выяснить все это было невозможно, все аккуратно спрятано и замаскировано. Суоми дала мне ключ, искать дальше оказалось чертовски сложно, но я справился. Бросаться сразу с головой в омут я не стал, решил разобраться во всем до кон-ца.
Я покидал лайнер «Олимп», уже имея все эти данные, но меня сильно беспокоило другое, другое мне не давало заснуть последние несколько дней. Это был вопрос, как го-ворили раньше, на миллион. Почему меня направляют именно сюда? Не следовало бы, держать меня подальше? Может быть, эти люди не воспринимают меня всерьез, тогда зачем я здесь? Тогда почему я, в логове льва, да еще вооружен до зубов? Кто были те лю-ди, что пытались захватить меня? Может, стоило не сопротивляться, а проследовать с этими людьми, узнать все подробно из первоисточника? Если меня направило сюда пра-вительство, вооружило и наделило полномочиями, значит, они подозревают, что тут не совсем все чисто. Возможно, те люди не хотели моего прибытия на Никель? А если, как считает Суоми, правительство само руководит всем этим, зачем направлять сюда меня? Я решил разбираться по ходу дела, но на всякий случай быть как можно осмотрительней, и конечно держать язык за зубами.
Одетый по форме, чисто выбритый и коротко стриженый, я вышел в зал космопорта Никель 14, доктор Угель, легко шагал рядом. На Никеле космопорт был меньше, чем на Венере или Марсе, но больше, чем на Луне, он напомнил мне Домодедово, такой же чис-тый и светлый. На планете было раннее утро, поэтому людей в зале было мало. Меня встречал молодой лейтенант, назвавшийся Кондором. Угель откланялся, пообещав свя-заться со мной в ближайшее время, он опять хотел отыграться, в нашем матче, я вел в счете на целых две партии. Пришлось пообещать, что я к его услугам в любое время, но очень было сомнительно, что найдется время на шахматы. Возле космопорта нас ждал скайкар, лейтенант быстро доставил меня на базу и провел в мою комнату. С Кондором мы почти не разговаривали, молодой человек был весьма немногословен. Он не отвечал на мои вопросы, говорил только: «Я не располагаю информацией». Он предупредил, что я должен быть на совещании у командора Георгу в восемь утра. Время было около шести, и я заказал себе завтрак. Как я выяснил, генерала Хуана на планете в настоящее время не было, он срочно отбыл на Землю.
Когда «Бавария» покидал Луну, Суоми была уже на Земле, в кабинете старшего сле-дователя ГРУ, полковника Клима. Не высокий, лысеющий мужчина, средних лет, мерил шагами почти пустой кабинет. Большое помещение, оборудованное столом, жестким сту-лом и большим креслом, выглядело угнетающе. Серые стены без окон напоминали за-стенки Гестапо, НКВД или КГБ. Шаги следователя гулко отдавались в голове девушки. Руки были скованы за спиной, ноги жестко пристегнуты к табурету.
– О чем вы разговаривали с капитаном Сергеем в ресторане «Шарман», на Венере? – Клим был зол, он искренне ненавидел девушку и скрыть этого не пытался.
– Я требую адвоката, требую восстановить мою связь, вы не имеете права! Это назы-вается похищение!
– Я, имею право на все, я могу уничтожить вашу память прямо сейчас. Я оставлю вам ребенка, но мы, например, введем в плод неоректион, препарат, который вызывает мута-цию в организме взрослого человека, не говоря уже об эмбрионе. Вы представляете, ка-кой родится ваша дочь? Вы будите жить на одной из дальних аграрных планет, ползать в грязи собирая рис. Вы будете думать, что прожили там всю жизнь, что ребенка прижили от своего братца, алкоголика и ублюдка, что врожденные уродства вашей дочери есть следствие кровосмешения. Вы этого хотите?
– А где гарантии, что если я вам расскажу все, вы не сделаете этого?! – Суоми крича-ла, по ее щекам текли крупные слезы, она изо всех сил удерживала рыдания, которые уже готовы были вырваться наружу.
– Мы сделаем, но другое, – Клим остановился и посмотрел Суоми в глаза, – у меня есть более гуманный снимок памяти, хотите стать ветеринаром? Хотите воспитывать свою здоровую дочь на Арингтоне? У вас там будет свой дом, неплохая работа, друзья. Я в со-стоянии отнестись к вам по-человечески. Нам нужно знать степень осведомленности Сер-гея. И все. Возможно, мы только сотрем из вашей памяти нашу встречу, вы отправитесь к родителям на Трион, как планировали, на следующем корабле. Это будет зависеть от вас, от того, что вы знаете, от того, что сообщили Сергею. Поверьте, когда–то я допрашивал вашего отца, он не помнит этого, но помню я. Он сдал нам всех, на коленях валялся, про-сил, вернуться к жене и дочери. Он сохранил свою семью, почему бы вам не сохранить свою?
– Я должна подумать, – Суоми опустила голову и смотрела на свои колени.
– Хорошо, думайте, но смотрите, не ошибитесь, ошибка может обойтись вам очень дорого.
Девушку провели длинным коридором и втолкнули в маленькую камеру. Высота камеры не позволяла стоять во весь рост, только нагнувшись, а небольшое расстояние между стенами, не позволяло вытянуться на полу. В камере можно было только сидеть, но пол был холодным, и Суоми быстро замерзла. Яркие лампы, расположенные в потолке постоянно меняли освещенность камеры. Они, то загорались нестерпимо–белым светом, то гасли, оставляя Суоми в полной темноте. Через разные промежутки времени ревели сирены, от их гула вибрировал пол. В таких условиях, техника аутотренинга, которым де-вушке необходимо было заняться, давалась с трудом. Еще по пути в камеру, Суоми до-словно переработала весь разговор с Сергеем в ресторане. Теперь, ей необходимо было заставить себя искренне поверить в новую версию. Суоми не была новичком, обманывать самые совершенные детекторы лжи ее учил отец. Кроме того, он учил девушку многому другому, но сейчас ее навыки пока были не к чему. Десять часов работы над собой, потом сон, всего пару часов, который давался в камере с большим трудом, но мозг должен был отдохнуть. Еще десять часов упорного воспоминания новой, измененной реальности, еще три часа тяжелого сна. За это время, ни кто не удосужился принести еды или воды. Де-вушка слизывала капли жидкости выступающие росой на стене. Сил больше не было, хо-телось пить, есть, спать, очень хотелось жить, но больше всего она желала сохранить жизнь своему ребенку. Она должна это сделать, не только ради себя, а ради жизни ма-ленького существа, которое переносило эту пытку вместе с ней. «Еще час в этой камере, и я не выдержу», – думала девушка, но упорно твердила заученную формулу. Натрениро-ванные биологические часы девушки, показывали, что она находится в коробке уже не менее трех суток. Последние остатки воли были на исходе, еще чуть–чуть и она сломает-ся, но Суоми была готова, полностью готова. Девушка изогнулась и начала стучать ногами в дверь.
– Проходите, – Полковник Клим старался выглядеть добродушным, хотя с его всегда недовольной физиономией, это получалось плохо.
– Я хочу пить, – выдавила из себя Суоми, потрескавшимися губами.
– Хорошо, вы получите воды, еды, вас переоденут, не пристало будущей матери быть с ног до головы вымазанной собственными испражнениями.
– Я скажу что угодно, дайте воды, – у девушки текли слезы, руки дрожали, только пластиковые стяжки, надежно закрепившие их за спиной, не позволяли им вцепиться в лицо Клима.
– Сейчас все будет. Отвечайте только да, или нет. Вы знакомы с капитаном Сергеем Соколовым? – Следователь внимательно наблюдал за линией на мониторе информа, ко-торую видеть мог только он сам. Запись беседы велась напрямую, на главный компьютер ГРУ. Все вопросы, которые он задавал девушке, были подготовлены компьютером, он же транслировал сигнал новейшего детектора лжи и полковник видел его по старинке, в виде волнистой линии.
– Да.
– Вы родились на Необе 8?
– Нет.
– Вы родились на Трионе?
– Да.
– Вы знаете о программе «Скиф»?
– Нет.
– Говорите правду! Вы слышали о программе «Скиф»?
– Да.
Девушка опустила голову, линия детектора лжи начала искривляться, это точно сви-детельствовало, что девушка врет. Клим понял, что Суоми сломлена, она готова сказать что угодно, только бы получить воду и еду.
– Вы знаете о программе «Эльф»?
– Нет. Я хочу пить.
– Хорошо, – в комнату вошел человек, рассмотреть которого Суоми не смогла, или не пыталась. Полковник махнул рукой и человек освободил ей руки, он же принес стакан наполненный водой. Девушка выпила все до капли и трясущейся рукой поставила стакан на стол.
– Теперь, все будет в порядке, зачем было себя мучить, рассказала бы все сразу. От-ведите девушку в ее комнату, накормите и переоденьте, пусть отдыхает, завтра мы про-должим.
Клим был опытным дознавателем, он проработал в ГРУ более двадцати лет. Нема-лый опыт ему подсказывал, что девушка сломлена окончательно, да и не верил он, что эта нерусь может притворяться. Обезьянка должна покориться мощи его интеллекта. За трое суток в изоляторе, нервная ее система преодолела установленный барьер, заставив ин-стинкт самосохранения сломить волю. Завтра она отдохнет, наберется физических сил, но, что бы восстановить силу духа, ей понадобятся годы. Можно было ввести косоглазой «сы-воротку правды», но тогда, сознание притупляется, детектору лжи сложно будет отличить ложь от правды, вероятны ошибки. Теперь же, все как на ладони, прибор говорит, что она готова говорить правду, готова солгать, в интересах следствия, готова оговорить кого угодно, будь на то его воля. Судя по тому, что уже удалось узнать, девушка информирова-на плохо. Этот ученый с Марса дал парню больше информации. Девчонка – пустышка, возможно даже ловушка. Ее необходимо еще раз допросить и отпустить как можно быст-рее, не забыв стереть всю эту историю из ее памяти. С ней он разберется позже, не сей-час, тогда, когда получит положение, достойное его гения. Пусть очнется в больнице, по-думает, что упала в обморок и летит на свой Трион.
Молодая девушка, с нашивками сержанта, вела Суоми по коридорам, теперь ее удалось рассмотреть. Лет сорок, не больше, несколько полная, совершенно бесформен-ная и блеклая, внутри – пустая, хотя, возможно добрая и милая. Именно такие работают конвоирами, пытаясь, свои неудачи выместить на других. Их путь лежал через красивый сад, покрытый куполом искусственного неба, с вершины которого светило искусственное солнце. В саду климат поддерживался тропический, с высокой влажностью, запахи одур-манивали, и Суоми хотелось упасть и заснуть прямо на тропинке. Девушка–конвоир, акку-ратно поддерживала ее за руку и продолжала тянуть за собой.
– Сейчас придем, уже рядом, следователь распорядился выделить вам лучшую ком-нату.
– Спасибо, – Суоми едва не упала, и сержант поддержала ее.
Комната находилась этажом выше и ее окна выходили на тот самый сад. Она была большой и светлой. Конвоир, которую звали Ирна, искупала обессилившую девушку в ду-ше, растерла мягким полотенцем, одела в чистое платье и усадила за стол. Она обраща-лась с девушкой как с тряпичной куклой, требуя полного подчинения. Суоми покорно да-ла себя одеть, но серое казенное платье показалось ей ужасным. Очень хотелось есть, даже сильнее чем спать, а спать она пыталась даже в душе, стоя. Запах еды кружил голову сильнее, чем экзотические растения, привезенные с различных, далеких планет. Немного супа, потом мясо какой–то птицы, нежное, белое, потом легкий овощной салат, после трех суток голодания, сильно наедаться было нельзя. Суоми приступила к пудингу, когда Ирна склонилась над ней, салфеткой вытирая губы, как ребенку. Приказ – есть приказ, объект должен быть чист, накормлен и напоен.
Удар был сильным и точным. Суоми ударила ребром ладони по сонной артерии конвоира, как и в пошлый раз, того парня, что тащи ее и Сергея через парк. Женщина упа-ла под стол, глаза ее закатились, а дыхание стало едва заметным, она была без сознания. Действовать нужно было очень быстро. Суоми переоделась в сержантскую форму, кото-рая была ей сильно велика и висела как на вешалке. В кармане кителя оказалось устрой-ство, напоминающее карандаш, оно блокировало частоту личного информа, теперь, оно поможет ей остаться невидимой. Ирна была крепко связана в кровати и накрыта одеялом с головой, когда Суоми покинула комнату. Небольшой коридор вел к лестнице, по ней опять в зимний сад. В пластиковом куполе имелась дверь, очевидно для садовников, ко-торые должны были ухаживать за всей этой красотой. Суоми заметила ее по пути, когда проходила здесь вместе с Ирной, гогда отчаянно разрабатывала план побега. Дверь была открыта, человек в черной спецодежде суетился вокруг системы управления поливом и располагался спиной к двери. Выход из сада привел девушку в сеть бытовых помещений. Там располагались технические службы.
В одном из таких помещений стаяли ряды шкафов для одежды. Девушка замерла, увидев, что в комнату направляются несколько сотрудников технических служб. Трое мужчин, вошли в раздевалку, которой оказалась комната, где пряталась Суоми. Девушка вжалась в стену, стараясь не дышать. Один из мужчин прошел мимо, двое других, прошли к противоположному ряду шкафов. Они весело беседовали, отпуская не слишком при-стойные шутки. Суоми стояла в проходе между шкафами, она уже теряла сознание от ус-талости. Прошло шесть минут, прежде чем последний служащий покинул помещение, че-рез другой вход. Девушка вздохнула и бросилась обыскивать шкафы. В первом же шкаф-чике Суоми наткнулась на комплект форменной одежды технического работника, но раз-мер был очень велик. Еще несколько взломанных шкафов и она надела на себя синий комбинезон, прямо поверх сержантской формы. Было не очень удобно но, она сэкономи-ла немного времени. Осмотр еще одной комнаты результатов не дал, следующий блок, в столе лежал моток электрического кабеля, Суоми прихватила и его. В других помещениях также было пусто, выбившаяся из сил девушка открыла окно четвертого этажа, закрепила кабель за систему отопления и, аккуратно спустилась на газон возле высотного здания. «Только бы не заметили», – повторяла она про себя как молитву. Теперь нужно уносить ноги. Суоми заставила себя двигаться, хотя хотелось упасть прямо на газон и заснуть. Только железная воля не позволяла ей расслабиться ни на секунду. Еще триста метров, невысокий, металлический забор, скорее всего декоративный. Суоми преодолевает по-следнюю преграду, свобода рядом. Сказывалось и высокое притяжение на Земле, по сравнению с Марсом, где она провела последние шесть лет. Когда девушка, спотыкаясь на каждом шагу, буквально доползла до кабины авота, силы ее оставили совсем. Суоми упала на кресло вагончика и отключила экранирующий прибор. До космопорта Звездный, было недалеко, на отдых времени нет. Вагончик набрал скорость, Суоми отправила не-сколько сообщений и вновь стала невидимой, для возможных преследователей, стараясь не искушать судьбу. Главное оставаться в сознании. За те десять минут, которые кабина авота на высокой скорости неслась к Звездному, девушка в кровь искусала себе губы. Это уже не помогало, она отхлестала себя по щекам желая заставить свой мозг работать. На-конец, кабина остановилась. Подняться было тяжело, гораздо тяжелее, чем еще недавно спускаться по проводу вниз.
Ближайший корабль вылетал через восемь минут на Монако, одну из многочислен-ных планет курортов. С Монако были прямые рейсы на Трион, но не это было самым важ-ным. Теперь она в розыске, или будет в розыске с минуты на минуту. Улететь на Трион не-замеченной ей не удастся, поэтому нужно ждать сообщения от отца. Находиться на Земле – еще опаснее. Решение принято, что бы запутать преследователей, девушка приобрела билет до Монако, и направилась на круизный лайнер «Тарас Бульба», который отправ-лялся через двадцать минут. Корабль стартовал с Земли на Купидон, который славился потрясающими находками археологов. На планете под слоем песка были обнаружены го-рода погибшей цивилизации. Огромное скопление туристов, позволяло затеряться на планете на долгие годы. Затем, через двое суток «Тарас Бульба» летел на Нептун 4, краси-вейшую планету, сплошь покрытую океаном, имеющую единственный в галактике плаву-чий космопорт, плавучие отели и плавучие пляжи. Туристический бум на Нептун 4 подог-ревался неистощимыми биоресурсами планеты, в состав которых входили несколько ты-сяч видов рыб, млекопитающих и моллюсков, которых демонстрировали, опуская тури-стов на глубины океана. После такого погружения, демонстрация продолжалась во мно-жестве ресторанов планеты, и в такой изысканной кухне, что большинство туристов воз-вращались на Нептун 4 каждый год. С Нептуна лайнер направлялся ни Каракас, планету, славящуюся своими вулканами и горячими источниками, а потом возвращался на Землю. Ждать лишние двенадцать минут, было рискованно, но риск оправдывала возможность распылить силы преследователей. Кроме того, Лайнер «Тарас Бульба» считался одним из самых дорогих и респектабельных во всем флоте. На корабле путешествовали только очень состоятельные и влиятельные люди. Находиться среди самых эпатажных персон человечества было самым безопасным в ее положении. Суоми заказала каюту люкс, рас-положенную на верхней палубе, которая для простого медработника стоила целое со-стояние, но девушка не была стеснена в средствах, несмотря на относительно небольшую зарплату врача. Отец Суоми был самым богатым промышленником на Трионе, известным меценатом и влиятельным политиком. Он владел семьюдесятью процентами всех про-мышленных предприятий, на одной из самых богатых природными ресурсами планет.
Каюта люкс имела три просторные комнаты – огромную гостиную, уютную спальню и кабинет, где могли проводиться приемы или заседания совета директоров человек на двадцать. Кроме того номер имел изысканную ванну с гидромассажем, душевую и сауну, маленький бассейн с собственным водопадом и тренажерный зал. На верхней палубе был расположен небольшой, но самый легендарный ресторан во всем флоте – «Боге-мия», предназначенный только для клиентов класса люкс. Палуба была оборудована ог-ромным бассейном с водными аттракционами, полем для гольфа и теннисными кортами, а также висячими садами и поющими фонтанами. Помпезные залы для собраний и уют-ные курительные комнаты, огромные колоннады и миниатюрные ротонды, все сияло роскошью и изысканностью. Но Суоми не было дела ни до чего, включив на двери над-пись «Не беспокоить», она упала на ближайшую кушетку. Девушка точно знала, что в кон-це маршрута корабля ее уже будут ждать, но думать об этом сейчас не хотелось, она ус-нула, как только почувствовала, что корабль оторвался от Земли. Перегрузки на кораблях такого класса не было совсем, поэтому девушка погрузилась в глубокий сон, едва коснув-шись головой подушки.
Палковник Клим, старший следователь следственного управления ГРУ, по особо важным делам пешком поднимался по лестнице на десятый этаж главного офиса развед-ки. Его лично вызвал заместитель отдела планирования специальных операций ГРУ, гене-рал Конрад. Полковник за свою карьеру побывал в разных кабинетах, но вызов генерала пугал его. Эта встреча не сулила ни чего хорошего, более того, Клим точно знал, что это конец его карьере, он очень боялся. Он боялся, как никогда в жизни. Боялся потерять то положение, которое зарабатывал всю жизнь. Естественно, что побег девчонки повесят на него, какую ответственность может нести конвоир сержант? Полковник был готов взять вину на себя, готов был носом рыть землю, только бы найти беглянку. Главное, что бы не разжаловали, перспектива лишиться памяти, не пугала так сильно, как лишиться положе-ния, лишиться доступа в круги высшего общества, опозориться перед знакомыми. С мо-мента побега прошло три часа, когда конвоир Ирна пришла в себя и смогла освободиться. Косоглазая, к этому времени, вероятно, уже покинула Землю. Все стартовавшие с Земли звездолеты, направлялись на планеты, полностью подконтрольные ГРУ, поэтому прове-рить по прибытии можно каждый. Но оставались и другие варианты, девчонка на Земле имела укрытие, в котором может отсиживаться сколько угодно. Кто знает, насколько тех-нически вооружены эти шпионы несогласных, если у беглянки была возможность пере-шить программное обеспечение информа, скорректировать внешность, она может сво-бодно гулять по Земле, не привлекая к себе внимания. Но на это нужно время, ни как не меньше суток на пластическую имплантацию и несколько часов на прошивку. Эх, если бы она не имела блокиратора частоты сигнала информа, девушку можно было бы засечь практически на любой обитаемой планете. Но, к сожалению, она прихватила с собой сек-ретный прибор, о котором даже правительство не знает. Выпуск таких приборов запре-щен законом, как запрещено, блокировать частоту в принципе. Если шпионка попадет к своим друзьям, оппозиция непременно воспользуется блокиратором, что бы поднять шу-миху, о нарушении гражданских прав и свобод. Это давало еще один повод искать дев-чонку не жалея сил, времени и средств. Теперь, все зависело от этой встречи. Генерал может отстранить Клима от следствия, может уволить, может стереть память или просто убить. Но надежда еще была, за плечами долгие годы безупречной службы, где следова-тель показал себя более чем квалифицированно. Сотни расследованных дел, десятки обезвреженных активистов, подрывников и преступников. Ему было, чем гордиться.
– Здравия желаю, товарищ генерал, разрешите войти?– Откозырял с прохода пол-ковник.
– Заходите, Клим, – генерал явно был не в настроении, – итак, как она смогла сбе-жать?
– Товарищ генерал, здесь не тюрьма, это центральный офис, он посещается людьми, здесь почти нет охраны, как было в КГБ, в свое время.
– Полковник! Не нужно мне рассказывать, что здесь есть, а чего нет, я сам все знаю. Чего нет, того нету. Как случилось, что шпионка, да еще такого класса оказалась один на один с недоучкой конвоиром, без кандалов и наручников?
– Суоми провела трое суток в изоляторе психологической ломки. Там многие мужи-ки за сутки ломаются, а тут трое. Естественно, она сломалась. Я говорил с ней, вся беседа есть на центральном сервере. Компьютер подтвердил, что девчонка не просто готова к сотрудничеству, ее воля сломлена полностью. Мы не знаем, какие методы она использо-вала, но методы аутотренинга в изоляторе не могут быть применены, это доказано экс-пертами. Возможно, ее воля была более сильной, чем наши эксперты могли предполо-жить, возможно, это связано с беременностью, то есть с опасениями за жизнь ребенка, это могло предать косоглазой сил. Я не эксперт психолог, в таких вопросах, по инструкции я должен доверять компьютеру. Моя вина в том, что я не обеспечил должной охраны за задержанной, и доверился сержанту Ирне. Конвоир, в свою очередь, нарушила все инст-рукции по конвою задержанной. Она уже уволена в связи со служебным несоответствием, отправлена в запас, без денежного пособия и без выслуги лет. Охрана здания подвела, они не вели наблюдение за камерами. Беглянка спустилась при помощи электрического кабеля с четвертого этажа. Если бы охрана ее заметила, взять девчонку не составило бы труда. Я вызывал начальника охраны, подполковника Бадича, велел разобраться, он до-ложил – все уволены.
– Компьютеры! Виноват кто угодно, только не ты. Компьютер лишь инструмент в ру-ках человека. Девчонка возможно много знает?
– Судя по результатам теста на детекторе, она не знает ничего. Но программа опре-делила, что девчонка сломлена, полностью сломлена, а в таком состоянии совершить по-бег невозможно. Нужна железная воля, чтобы спуститься по электрическому кабелю с четвертого этажа, после трех суток в изоляторе, без сна, еды, воды. Это невероятно, това-рищ генерал. Я думаю, она обманула программу, других объяснений нет.
– Я приказываю, найди девчонку, только без шума, неофициально, не дай бог, что–то просочится на ленты информагентств, пресса нас с дерьмом смешает. Они уже давно ждут повода наброситься на разведку, расформируют подразделение к черту из-за вашей халатности, майор.
– Есть, товарищ генерал, найду.
– Смотри, сынок, от этого зависит не только твоя карьера. Я лично позабочусь о тебе, если ты ее упустишь! – Генерал поднялся из-за стола и уже кричал на майора, – пагоны сдеру, к черту, олух! В вонючей луже утоплю, своими руками!
– Товарищ генерал, я разработал ряд мероприятий, по ее поиску, разрешите присту-пать?
– Пошел вон! Без девчонки на глаза мне не показывайся!
Глава 7
На лес опустилась ночь, хотя последние лучи заходящего светила не успели угаснуть между кронами деревьев – древних великанов, многие из которых простояли здесь не одну сотню лет. В чаще леса была полная тьма, напоенная звуками ночи. Где–то в дали, хищная птица поймала неосторожного грызуна, другая птица только начала свою охоту, и приглушенным криком предупреждала возможных конкурентов, что будет драться за свою территорию. На ветке дерева затаился еще более грозный хищник, большое, покры-тое густой шерстью животное, семейства кошачьих, затаило дыхание, вслушиваясь свои-ми чуткими ушами в звуки ночи. Кошка, похожая на мягкую игрушку, которую капризный ребенок испачкал всеми цветами радуги, сливалась с ночной тьмой и окружающей пест-ротой природы. В лесу, она была полноправной хозяйкой, быстрая, ловкая и смертельно опасная, не ведала страха в своих владениях. Но не сегодня. Ее внимание привлек хруст веток, под лапами другого хищника, с огромным трудом преодолевающего заросли. Кош-ка прыгнула, мягко опустившись на передние лапы и оттолкнувшись задними, не издав ни единого звука, исчезла во тьме. Треск обламываемых веток усилился и, через минуту ло-мая все на своем пути, появился огромный ящер. Он двигался на задних лапах, продира-ясь сквозь чащу передними, маленькими лапками, снабженными острыми как бритва ког-тями. Его высота была более трех метров, длинный, мощный хвост помогал держать рав-новесие. Но этот монстр был явно напуган, иначе он, привыкший охотиться на просторах равнин, ни когда не стал бы забираться так далеко в лес. Ящер был ранен, кровь сочилась из его разодранного брюха, множество ран покрывали спину, одна из передних лап явно была повреждена, один глаз на огромной голове отсутствовал полностью. Животное от-крыло пасть, увенчанную множеством острых зубов, и издало продолжительный вой, в котором чувствовались страх, боль и угроза. Существо, преследовавшее монстра, было уже близко. Ящер уже не пытался скрыться или бежать. Он готов был принять последний бой, в котором ему суждено было умереть. То, что преследовало огромного хищника, было очень похоже на человека, только немного меньше. Оно передвигалось на четырех конечностях и выглядело обезьянкой средних размеров, одетой в камуфляжный костюм. За спиной у примата была закреплена винтовка, но существо ей не воспользовалось, как кошка, оттолкнувшись задними лапами, оно прыгнуло на огромного ящера со скоростью молнии, и нанесло рептилии удар когтями передних лап в горло. Ящер лязгнул зубами, пытаясь перекусить противника, но не поймал, примат был слишком быстр, он перевер-нулся в воздухе, и, оттолкнувшись прямо от рептилии зацепился за ветку, весящую над ее головой. Еще мгновение и обезьянка атаковала ящера сзади, ударив в основание шеи задними лапами, как бьют искусные бойцы, мастера единоборств. Невероятно большая шея рептилии хрустнула, и ящер, всей своей массой рухнул на землю. Существо, убившее рептилию, посмотрело на поверженного противника, и в два прыжка исчезло из виду, а на запах крови рептилии уже сбегались, слетались и сползались стаи голодных падальщи-ков.
Тренировочный зал был похож на другие залы подобного плана как две капли воды. За свою жизнь я побывал во многих. Только что, мне довелось закончить сдачу норматива по стрельбе. Мой Скорпион не промахнулся ни разу, несмотря на несколько мягкий спус-ковой механизм, к такому я, признаться не привык, нужно будет пообщаться с техником. Теперь мне предстоял рукопашный бой с двумя противниками. Подполковник Георг, ко-торый руководил моим подразделением, отдал команду двум самым внушительным бойцам – негру Куке и арабу Саиду начать бой. Ребята были профессионалы, двигались синхронно, плавно и быстро. Прежде, чем напасть, они стали перемещаться вокруг меня, выясняя мою подготовку и слабые места. Саид был самым опасным из этой пары, он зна-ками отдавал распоряжения напарнику и все свое внимание я сосредоточил на нем, хотя делал вид, что внимательно слежу за обоими. Саид послал Куку в разведку, и тот молние-носно нанес мне серию ударов ногами и руками. «Каратист», – подумал я с неким сар-казмом и ушел в сторону, жестко отбив первый удар. Мое пренебрежение карате и вос-точными единоборствами было вполне закономерным. Я прошел суровую школу боевого рукопашного боя, в состав которого входило множество школ боевых искусств, но выбра-но было только самое эффективное, самое смертоносное, что человечество смогло при-думать, за долгие годы эволюции искусств боя. Тянуть ребята не имели намерений, они бросились в атаку одновременно, как только Саид подал сигнал. Его движение пальцев заметил и я, поэтому был готов их встретить. Ребята не успели понять, что произошло, как оба оказались на полу. У Саида была сломана челюсть, и он потерял сознание, у Куки был перелом руки и обширный кровоподтек на лице, нос, очевидно, то же был сломан. Когда бойцы пошли в атаку, я блокировал хук Куки и локтем нанес ему удар в лицо, после чего, на отходе сломал ему руку, прикрываясь им от коварного и сильного удара Саида, кото-рый тот готовил точно и выверено. Кука не успел еще упасть, когда я нанес Саиду удар в челюсть. Я знал, как бить и куда бить. Максимальная эффективность при минимуме дви-жений, при таком ударе, челюсть обычно ломается сразу и «клиент», теряя сознание, вы-бывает из боя.
Подполковник смотрел на меня глазами объевшегося горохом сурка, которого пу-чит.
– Капитан, это тренировочный бой, вы покалечили двоих своих товарищей. Это не-допустимо.
– Я предупреждал, товарищ подполковник, что в бою не могу сдерживать удары, не обучен. В конце концов, эти парни солдаты, а ни кисейные барышни. Раз не научились уходить от ударов или блокировать их, то пусть лечатся, а потом приступают к трениров-кам. Я сам поработаю с ними.
– Хорошо, зачет вы сдали, но тренировать моих людей вы не будите, я не допущу, потерю боеспособности подразделения, даже на короткое время. Свободны.
Я с удовольствием залез под душ и полоскался в теплой воде. Все как прежде, сове-щания, тренировки, стрельбы и марш–броски. Ни чего нового за двенадцать веков чело-вечество придумать не смогло. Армия осталась прежней, так как поменять в ней что–то, было уже нельзя. Но, как не странно, меня все устраивало, это был мой дом, это была моя работа. Пока подавали ужин, я вспомнил про сообщение от Суоми. Девушка писала, что закончила все дела на Марсе, вылетает на Трион, к родителям, потом прибудет на Ни-кель, ко мне. Сообщение было голографическим и мне было очень приятно пересмотреть еще раз, я включил свой информ, чтобы увидеть ее и услышать ставший мне родным го-лос. Я скучал по Суоми, не только по тому, что более близкого человека у меня не было, я скучал по ней как по другу, единственному и неповторимому, скучал по теплу и уюту ис-ходящему от женщины, скучал по любви. Суоми говорила, что сняла для нас домик на Ни-келе, около базы 1276У, расположенной на побережье океана, что все свои вещи отпра-вила туда и предлагала мне переехать, не дожидаясь ее прибытия. Одному в доме делать мне было нечего, но любопытство взяло верх, и я, после ужина, отправился смотреть сня-тое Суоми жилье. Только добравшись до базы, мне пришлось радикально сменить мар-шрут, ожили мои «часы», сообщив, что объявлена боевая тревога. Пришлось броситься обратно во весь аллюр. Через десять минут я вошел в кабинет своего командира, подпол-ковника Георга.
– Разрешите войти?
– Входите капитан, присаживайтесь, – Георг стоял около виома, с лазерной указкой в руках, за столом сидело все подразделение, я прибыл последним.
– Начну с начала, специально для опоздавшего капитана. Планета Баярд, в системе Вега 3 – наша цель. На планете, по данным Дальразведки, разумной жизни нет, но они дилетанты, поэтому полагаться на их выводы крайне опасно. Планета открыта три года назад, колоний людей – нет. Атмосфера земного типа, некоторый недостаток кислорода, но незначительный. Основные формы жизни – рептилии, но в лесах, водится много мле-копитающих. Животные такие, как жили несколько миллионов лет назад на Земле. Спут-ник, принадлежащий управлению Космоэкологии, следивший за планетой более года, как заявлено, отслеживал миграцию животных и их популяции, но на самом деле, следил за возможным браконьерством на планете. На прошлой неделе, им была замечена огром-ная, не типичная для вида, стая самых опасных живых существ на планете, которые услов-но были названы Тирэксами. Это явление само по себе было необычным и могло стать фатальным для экосистемы планеты. Эти твари могли вырезать на континенте все живое за несколько месяцев, а потом, просто умереть от голода. Была подготовлена специаль-ная операция по сокращению популяции Тирэксов, но ее отменили. Сегодня, днем спут-ник зафиксировал еще более странную картину, тысячи мертвых Тирэксов, то есть, стая была уничтожена полностью без нашего вмешательства. Эксперты исключают возмож-ность уничтожения животных другим видом, живущим на планете. А самым странным в этой истории стало то, что передав данные с планеты, спутник замолчал и пропал с мони-торов. Есть вероятность, что спутник зацепил астероид, но, она настолько мала, что не превышает вероятность попадания метеорита в объект, величиной с ладонь, находящий-ся в открытом космосе. По статистике, такое может случиться раз в сто миллионов лет.
– Предположения есть? – Спросил седой майор Ункас.
– Есть, только их слишком много, и ничего конкретного, командование поручило нам произвести разведку. Прикрытие будет осуществлять десантная бригада генерал–майора Драги. В ее рядах пойдут только добровольцы. В бой не вступать, посмотреть, проверить гипотезы яйцеголовых и тихо уйти, это приказ. Делимся на три команды, одну поведу я, вторую майор Ункас, третью майор Триот. Со мной идут Абу, Тиан, Борис и Ченг. С майором Ункасом идут Кука, Балош, Саид и Сергей. С майором Триотом идут остальные. Еще вопросы есть? Нет, тогда ровно в 23 часа по универсальному времени, всем быть на линкоре «Голландец», по полной боевой. Свободны.
До назначенного времени оставалось около двадцати минут. Я направился в свой жилой блок, вооружился и пошел искать линкор. Шагая по коридору, я заметил, что меня догоняют мои старые знакомые, Саид и Кука. Я замедлил шаг и подождал офицеров, нам предстояло идти в одной команде, несмотря на то, что мне пришлось поступить с ними очень жестко. Георг явно хотел меня подставить, поставив в одной команде с этими пар-нями.
– Капитан, мы не держим зла, правильно ты нас поимел, это подполковник приказал тебя проучить, спесь сбить, как он выразился, да мы и сами хороши, двое на одного, по-делом нам, – Саид был весел и многословен, его перелом уже залечили, медицина три-дцать третьего столетья была на высоте.
– Хорошо работаешь, – и Кука пожал мне руку, – покажешь, как ты нас уложил?
– Конечно, я поработаю с вами, – мне уже нравились эти ребята, – все просто.
– Как ты заметил мою атаку сзади? – Спросил Кука.
– Я не мог заметить, я заметил поданный Саидом знак, я был уверен, что ты поста-раешься нанести удар в голову, просто с разворота нырнул под удар, захватил руку, потом удар локтем в лицо. Я придержал удар, иначе, мы бы сейчас не разговаривали …
– Я понял это сразу, после удара, он был резким и мощным, сломанный нос его не стоил.
– Потом я воспользовался массой твоего тела, что бы прикрыться от Саида, попутно сломал тебе руку. Я не стал бы этого делать, но время на раздумье у меня не было, Саид слишком быстр.
– Это я то, быстр? – Саид улыбался во все лицо, но очевидно, челюсть еще болела, он прижал ее рукой и скривился.
– Ты атаковал правильно, но слишком сильно, поэтому и не смог вовремя скоррек-тировать атаку. Я прикрылся Кукой на отходе, но твое тело продолжало движение, встречный удар в челюсть был не сильный, но точный, ты сам нарвался на него. Завтра я продемонстрирую все медленно, в зале.
Мы подошли к трапу линкора и легко поднялись по ступенькам на борт. Это был ог-ромный военный корабль, его внутреннее убранство отличалось минимализмом, если не сказать аскетизмом. Стальные переборки серого цвета, серый пол, противоперегрузочные кресла были плотно поставлены друг к другу в каждом отсеке, готовые принять в свои объятья более двух тысяч десантников. Сейчас, в этих креслах ожидали вылета не более батальона солдат. Нас отправляли в разведку, эти будут осуществлять прикрытие, в слу-чае необходимости или вытаскивать нас оттуда, если совсем припрет. «Зеленые юнцы», – подумал я, глядя на рядовых и сержантов, вцепившихся руками в подлокотники кресел. «Если дойдет до дела, половина поляжет, но будем надеяться, до дела не дойдет. Позже, нужно будет подготовить хотя бы роту», – я поймал себя на мысли, что думаю об этих ре-бятах, как о своих, да я и был уже свой. Я во–первых – человек, во–вторых – солдат, здесь в армии людей мое место, другой дороги нет. Эти парни, которые не умеют убивать, ко-торые дрожат от ужаса, только взяв оружие в руки, все–таки нашли в себе мужество вы-ступить против неведомого врага. Я должен быть с ними, я должен быть впереди.
Военный линкор прибыл на место уже через сутки. В отличие от гражданских звез-долетов, ни о каких удобствах не было и речи, ни какой искусственной гравитации, ни ка-ких иллюминаторов с видом на россыпи звезд, ни каких рестораций, ни каких кроватей и душевых. На корабле присутствовали только жесткие антиперегрузочные кресла, которые слабо помогали от немыслимой перегрузки, серые стены, тесный гальюн, да сухой паек. Зато скоростные качества корабля и как мне разъяснили, его огневая мощь, поражали во-ображение. Разведывательную команду, в составе которой мне предстояло спуститься на планету, погрузили в десантный бот, который почему–то сразу мне напомнил скайкар, только размером несколько больше. Вооружен бот был двумя сверхсветовыми плазмен-ными пушками калибром двадцать миллиметров и мощным плазмаметом, выбрасы-вающим плазму на досветовых скоростях, но со скорострельностью около шестисот заря-дов в секунду. Кроме того, боекомплект бота включал в себя четыре миллиона таких за-рядов.
Наша пятерка десантировалась на окраине тропического леса, он поражал не столь-ко гигантскими размерами деревьев, сколько своей дикостью, седой древностью, каким–то налетом сказочности. Некоторые стволы доходили до пяти метров в толщину и ста двадцати в высоту. Они качались на ветру, и было ощущение, что любая, оторвавшаяся на ветру веточка, похоронит под собой всю нашу команду вместе с ботом. Именно здесь, около места нашей посадки видели множество трупов самого опасного хищника планеты. Я опустил защиту шлема и включил тактический блок, выводивший всю информацию прямо на стекло. Мои товарищи получали информацию напрямую, в мозг, но я таких воз-можностей не имел. Как было запланировано, команда двинулась на север вдоль леса. Уже через тридцать шагов мы наткнулись на труп животного, которое описывали на бри-финге как Тирэкса. Животное было убито ножом, о чем свидетельствовали ровные разре-зы брюшной полости и горла. Невдалеке был замечен еще один труп, убитый, вероятно, в драке с другим животным. Множественные следы когтей и зубов свидетельствовали о нападении хищника. Мы обнаружили еще несколько трупов, но осматривать времени не было. Через тысячу метров должны были выйти к своей точке. Когда команда преодолела вторую тысячу, Ункас поднял руку, похоже, кто–то напутал с ориентирами, мы останови-лись. Вечерело, и видимость начала падать, майор указал на меня и махнул рукой в сто-рону ложбины, которая отделяла нас от стены деревьев. Я стал продвигаться, включив режим максимальной маскировки, и занял указанную позицию. Вслед за мной, подоспел старший лейтенант Балош, Саид и Кука двигались параллельно нам, метрах в тридцати. Я их не видел, но слышал их продвижение четко, кроме того, тактический блок услужливо указывал их местоположение. Майор догнал нас и двинулся дальше, сделав знак рукой оставаться на месте и прикрывать его. Не успел он сделать и десяти шагов, как его накрыл плотный огонь из леса. Рефлексы сработали моментально, я бросился вперед, поливая окраину леса из своего Скорпиона, пытаясь вызвать огонь на себя, тем самым выручить командира. Огонь противника сразу сконцентрировался на мне, но я маневрировал на большой скорости, меня не задело. Когда я добежал, Ункас лежал без движения и мне, как старшему по званию, пришлось принять командование. Я отдал приказ прикрывать нас с командиром. Кука и Саид среагировали моментально, Балош замер на месте и впал в ступор. Я приказал Саиду продолжать огонь, а Куке забрать Балоша и отступать. Сам, взвалив на себя Ункаса, отступал задом, так же поливая огнем предполагаемые места дислокации противника. Очевидно, они отошли вглубь леса, под прикрытие деревьев, или огневая точка была подавлена, но ответного огня не было. Я связался с командовани-ем и доложил, что вступил в огневой контакт с противником. Подполковник Георг брызгая слюной, поливал меня грязью так, будто это я начал перестрелку и ранил Ункаса. В конце концов, он велел нам возвращаться, немедленно.
К боту мы добрались через три минуты, но было поздно, весь транспорт был в от-верстиях величиной с кулак, я насчитал их шесть. Пилот – мертв, похоже, один из первых выстрелов оторвал ему левую руку, вместе с большой частью плеча. Думаю, это случилось во время перестрелки у леса, только поэтому звуков выстрелов нам услышать не удалось. Майор пришел в себя. От попадания в грудь он просто потерял сознание, защитное поле, бронежилет, одетый поверх стандартного снаряжения спасли ему жизнь, но Ункас был еще слаб, и двигался с трудом. Мне повезло, что докладывать о случившимся с ботом, пришлось ему, а не мне. С борта линкора обещали выслать спасательную команду. Мы забрали с корабля аварийный комплект, а так же оружие и снаряжение. Здесь команда была хорошей мишенью, поэтому я предложил уйти в лес, он был всего в сотне метров от останков транспорта. Ункас не одобрил мое предложение и приказал двигаться в проти-воположном направлении, так как на открытой местности спасательной команде будет проще нас подобрать. Майор отчитал меня за медлительность при отступлении, поставив мне в вину потерю транспорта.
– Ладно, мы с тобой потом разберемся, – кричал Ункас.
– Хорошо, разберемся, только сейчас нужно двигаться. Если вернутся те, кто проды-рявил наш бот, от нас мокрого места не останется, и разбираться будет некому, да и не с кем.
– Здесь командую я, – отрезал Ункас, – уходим.
Со стороны ложбины, которую недавно покинули разведчики, осторожно ступая ког-тистыми лапами, двигалось человекообразное существо. Оно явно преследовало людей, но двигалось медленно, стараясь остаться незамеченным. Примат был один, недалеко, на окраине леса, его ждали еще двое. Существо было уверено, что справится с незваными гостями самостоятельно. Добычей были всего лишь люди, слабые и неуклюжие, несмотря на все, навешанное на них железо. Существо тоже было вооружено, но предпочитало охотиться голыми руками, в крайнем случае, с ножом. Люди двигались перебежками, по-стоянно прикрывая друг друга, но, невзирая на всю аппаратуру, были глухи и слепы. При-мат двинулся вперед и почувствовал, что один человек его заметил. Человек пытался прицелиться, поэтому пришлось применить оружие. Скорпион мгновенно оказался в пе-редних лапах человекообразного, этого противника упускать было нельзя, тем более что, отставший от остальных, очень опасен. За всю свою жизнь, существо не встречало более опасного врага, тот, что смог почувствовать его на таком расстоянии, рассмотреть и при-целиться, опасен чрезвычайно. Стреляла обезьянка на вскидку, как учили, существо было уверено, что промахнуться с такого расстояния невозможно. Нет, зрение, которое позво-ляло ему видеть даже в полной темноте, не подвело, просто за долю секунды до выстре-ла, человек, словно почувствовав опасность, перекатился в сторону. Очередь прошла ми-мо, теперь цель было не видно. Существо само почувствовало опасность и бросилось в сторону. Очередь прошла в сантиметре от головы, но цель себя обнаружила. Человекооб-разное рвануло в кусты, пользуясь только задними лапами, но со скоростью пантеры, на бегу поливая огнем место, откуда секунду назад противник произвел выстрел. Обойма опустела, теперь, существо было уверено, что враг повержен, но оружие не убирало, так как противник может быть еще в сознании. Разумный примат двинулся вперед, чувствуя опасность, но он не заметил вспышку выстрела. Даже потрясающая реакция, не спасла от пучка плазмы, двигающегося быстрее скорости света.
Мы стали продвигаться прочь от леса, мелкими перебежками прикрывая друг друга. Я шел последним, Ункас впереди «на белом коне». Когда я уловил движение за спиной, я сразу почувствовал смертельную опасность. То, что двигалось сзади, мне очень не понра-вилось. Возможно, это было животное, так как перемещалось оно на четырех конечно-стях, к тому же очень быстро и осторожно. Я попытался прицелиться, но нечто немедлен-но открыло огонь, пришлось упасть и перекатиться, сменив позицию. Теперь я его не ви-дел, но видел на экране тактического блока, как моя команда быстро отступает дальше от леса. Я уже хотел включить связь и возмутиться, но передумал. Правильно, одному мне будет легче накрыть эту тварь. Я уловил едва заметное движение за кустом, и выстрелил, навскидку, не прицеливаясь. За долю секунды до выстрела существо бросилось в сторону и открыло ответный огонь. Я зарылся носом в землю, перекатился в сторону, еще раз, и еще. Преследователь поливал длинными очередями участок земли, где только что был я. Его оружие расплавило почву уже в метре от моей предыдущей позиции, когда огонь прекратился. Но еще до этого, я забросил Скорпион за спину и снял с предохранителя Вулкан 5. Существо двигалось быстро и плавно, желая проверить результативность своей стрельбы, выстрел прозвучал сухим щелчком, в отличие от Скорпиона, выстрел которого свистяще – шипящий. Я знал, что попал, но береженого бог бережет. Пополз в направле-нии поверженного противника аккуратно, неторопясь и через десяток метров, наткнулся на человеческий труп. Человек был низкого роста и очень худой, как ребенок после Ос-венцима, я видел таких детей по телевизору, давно, в прошлой жизни. Поковырявшись с информом, я включил его на запись видео. Нужно было доложить командованию об уви-денном. Это создание отличалось от ребенка наличием длинных когтей, на коротких пальцах рук. Явно непропорционально большой челюстью, и огромными, словно у лоша-ди зубами, но острыми как у акулы. В довершение всего, эта тварь была одета в стандарт-ное обмундирование спецназа, только без шлема и вооружена, как и я, новейшей вин-товкой Скорпион и совершенно секретным Вулканом 5. «Так вот что продырявило наш транспорт», – подумал я, рассматривая вооружение поверженного примата, назвать это человеком у меня не повернулся бы язык. Я поверил магазин Вулкана, действительно, за-рядов оставалось только два из восьми, и бегом пустился догонять команду. Через три минуты быстрого бега, я увидел свою группу, которая загружалась на спасательный бот. Припустил быстрее, но когда оказался совсем рядом, майор Ункас, который еще не успел забраться в отсек, открыл огонь в моем направлении, огонь на поражение. Я включил связь и просил его прекратить огонь, но он не отвечал, только громко отдал приказ унич-тожить меня немедленно. Бот уже поднимался и Ункас палил по мне, не переставая, с опущенного трапа, когда вдруг огонь в меня прекратился, и раздались выстрелы на борту. Еще через минуту бот опустился прямо передо мной. Пришлось встать, так как лежать не имело смысла, огневая мощь транспорта сметет меня с лица земли за несколько секунд. Я снял с предохранителя верный Вулкан и уже был готов ко всему, но на землю выпрыгнул Кука и махнул рукой.
На борту транспорта все забрызгала кровь. Как рассказал Кука, Саид не только не послушался приказа, он велел Ункасу сдать оружие. Майор выстрелил ему прямо в лицо, через поднятое стекло шлема. Голову Саиду разорвало, шлем с ее остатками пролетел через весь транспорт, и, ударившись о заднюю переборку, разбрызгал кашу из крови и мозгов, по всему пассажирскому отсеку. Кука выстрелил Ункасу в шлем, от чего майор немедленно потерял сознание. Балош опустошив желудок, так и сидел, уставившись в пол, на остатки своего ужина. Пилот так же не подчинился приказу безумного майора, и огонь не открыл. Я поднялся на борт. Ункас приходил в себя и мы с Кукой его полностью разоружили. Я был несколько опечален минувшими событиями и шутить не намерен. Достав свой вибронож, стянул с Ункаса шлем и приставил острие к глазу.
– Сейчас я буду тебя резать, если быстро не начнешь рассказывать.
– Что ты хочешь знать? – Ункас, хоть и был боевым офицером, героем не был точно, – я все расскажу.
– Говори, только быстро, у меня мало времени.
– Сегодня нас вызвал генерал Карбуш, временно командующий гарнизоном на Ни-келе. Приказ был следующий, спуститься на планету, сделать видимость разведки и вер-нуться. Если кто–то вступит в визуальный контакт с Эльфами, немедленно уничтожить. Ты их видел, поверь, тебе не жить. Мы должны были выжечь планету с линкора, вместе с этими тварями.
– Кто это мы?
– Скифы. Ты знаешь кто такие скифы? Тебе не выбраться отсюда живым, но я могу помочь, если сохранишь мне жизнь.
– Скифы, как я понимаю – это люди у которых произошла мутация искусственно ис-правленного гена?
– Нет, – поправил меня Кука, – это генномодифицированные ублюдки так себя на-зывают, а переродившиеся мы с Саидом, да еще десяток ребят. Только мы имеем некото-рые понятия о чести воина и не стреляем другу в спину, тварь.
Кука со всей силы ударил ногой в голову Ункаса, тот откинулся на полу и потерял сознание.
– Я еще не все спросил, зря ты его так.
– Спрашивай, я тебе отвечу, – Кука опустил голову.
– Кто такие эльфы?
– Это второе поколение генномодифицированных людей, так сказать дети скифов, они пытались улучшить человека, сделать супервоина. Эти твари вырастили детям когти и зубы, заставляли жрать сырое мясо и купаться в дерьме. Эльфов держали как собак, в будках, в подвалах и на улице, пытаясь приучить их тела к холоду и лишениям, доигра-лись, – Кука махнул рукой, – один из детей убил свою мать, когда она прибыла на Никель. Милая с виду девочка, не совсем эльф, без когтей и с нормальными зубами, похоже, что–то не сработало. К настоящим эльфам родителей не пускали, а эта выглядела ангелом, ей встречу разрешили. Она разорвала зубами горло матери, та умирала минут двадцать, но в комнату свиданий боялись войти. Ее убил Саид, я прикрывал. Мать спасти не удалось, а скандал замяли. Но мамашка была не дуррой, умирая, она отправила сообщение своему мужу, который был командиром рыболовного траулера, на Нептуне 4. Отец девочки свя-зался еще с несколькими родителями и прилетел на Никель. Всех пришлось убрать. Я не расстреливал, я тогда был на Лере, спутнике Альды, огромной планеты в той же системе, что и Никель. Там была секретная лаборатория и мне приказали ее взорвать.
Я, молчал, стараясь не перебивать Куку, картина становилась немного яснее. Экспе-рименты над детьми, которые кто–то пытается скрыть, проводились именно здесь, на Ни-келе, на Баярде. Это как раз то, что необходимо было узнать, о чем предупреждала Суо-ми. Но оставался главный вопрос, на который я так и не мог ответить.
– Потом, еще этот чиновник из правительства прибыл, Буднек, помощник президен-та по национальным вопросам, стал вынюхивать, совать нос в дела скифов. Не знаю, ка-кие вопросы являются национальными, но его интересовали дела разведки – это точно. Георг сам организовал ему несчастный случай, тогда он был майором, но сразу выдвинул-ся. Теперь, место Буднека занял другой, Риами, то же собирается прибыть к нам. Я не лез в дела скифов, Саид тоже, мы просто выполняли приказы, потому мы здесь и выжили, но теперь мой друг мертв, а я, должен отомстить. Знаю, жить нам осталось не долго, но за-брать с собой некоторых тварей стоит, поверь.
– Я не так оцениваю наши шансы. Значит, ты говоришь, что правительство не в курсе, чем скифы тут занимаются?
– Ну, правительство тоже не ангелы, они не раз просили скифов позаботиться о по-литических соперниках, о повстанцах и всякой разной ерунде. Но об экспериментах над детьми они не знали, это точно. Да они и о скифах то, всей правды не знали, они как ты, думали, это природа их такими сделала. Но природе до таких ублюдков дела нет. Прави-тельство в скифах особо не нуждалось, у их охраны были свои методы избавляться от не-довольных, да и руководство ГРУ эти методы использовало. Стиралась у человека память, полностью, потом записывалась другая, этакого ущербного работяги. На дальней планете, в углу галактики, ему оставалось чистить канализации и убирать дерьмо. Но вот фокус, не-которые действительно талантливые люди умудрялись вырываться из грязи. Я занимался одним делом, на Земле очистили память академику, Луке, кажется. Он был видной фигу-рой среди земной интеллигенции, говорил нехорошие вещи, рассказывал, что экономика человечества находится в плачевном состоянии. Его отправили на Уран 17, работать опе-ратором горнодобычи. Так вот, этот мужик, изучил методы добычи на столько, что дока-зал инженерам нерациональность использования технических ресурсов. Потом, разрабо-тал новую технологию и разбогател. Через три года, он писал книги по автоматической добыче глубоких залежей полезных ископаемых, по методам обогащения урана и плуто-ния, он опубликовал многие разработки. Самое главное, что этот академик начал вспоми-нать, кто он есть, и об этом как–то проговорился одному из издателей. Мы с Саидом за-чистили обоих, это был приказ с самого верха.
– Так кто же за всем этим стоит?
– Я не знаю, есть один, доктор, но он не доктор, военный какой–то, или Дальразвед-ка, слишком хорошо осведомлен, слишком опытен в военных операциях, но все зовут его доктор, имени не знаю, при мне не называлось.
– Доктор, говоришь?
– Мы будем взлетать? – Спросил пилот, не вставая со своего места.
– Ты как, парень? – Спросил я в ответ.
– Нормально, только попал с вами в переплет, из которого выбраться живым будет очень непросто, надеюсь, у вас есть друг президент или что–то вроде того? План в конце концов? – не дождавшись ответа, пилот посетовал, – Я – покойник.
– Теперь мы все покойники, – усмехнулся Кука, от чего его большие негритянские губы стали трястись, – ставлю тысячу кредитов, на то, что мы не проживем и часа.
– Заметано, ставлю пять, против твоей тысячи, – ответил я на вызов Куки, а пилоту добавил, – надо взлетать, только нельзя возвращаться на линкор.
– Хорошо, – стукнул меня по плечу Кука, – только жаль, если я выиграю, то отдать пять штук мне будет некому. Да и мне они уже не пригодятся.
– Это спасательный бот, – откликнулся пилот, – он оснащен пространственным дви-гателем и генератором поля перехода. Мы можем отправиться на ближайшую планету, вот Геркулес, например, а там связаться с правительством.
– Мы не долетим до Геркулеса, нас перехватят и уничтожат, – заметил пессимисти-чески настроенный Кука.
– Есть другой вариант, – подумав, ответил я, – вернуться на линкор и арестовать скифов, если не удастся – уничтожить.
– Это самоубийство, – опять усмехнулся Кука, сильно ударив по плечу теперь Балоша – но я согласен. А ты как, с нами? Умирать так с музыкой, я не одну сволочь с собой захва-чу.
– Да, я с вами, – упавшим голосом проговорил Балош.
– Линкор уже десять минут вызывает нас, – прервал нашу милую беседу пилот, – ес-ли не ответим, они нас просто собьют. Вы отключили персональную связь, я тоже, но связь бота работает, эти парни ждут ответа.
– Подожди минуту, – я выскочил из транспорта, снимая с предохранителя Вулкан. Первый же выстрел снес антенну бота напрочь. Второй выстрел я аккуратно направил по касательной. Все получилось отлично. Я возвратился на транспорт.
– Все, готово, – я включил связь, – говорит капитан Сергей, спасательный бот атако-ван неизвестным противником, майор Ункас убит, имею еще двухсотых, погиб капитан Саид. Вдави–ка гашетку по тем кустам, – попросил я пилота, отключив микрофон – из всех орудий, и взлетаем.
– Спасательный бот, говорит генерал–майор Драга, почему не отвечали, противник идентифицирован?
– Вели бой, – ответил я, – противник неизвестен, бьют издалека, у транспорта по-вреждена антенна.
Прощальный салют получился убедительным, хотя низкая облачность закрывала видимость с линкора, но такое они просто не могли не увидеть. Лес, в километре от нас превратился в пылающий костер. Осветило так, что видимость стала как днем. Выпустив боекомплект, пилот резко поднял транспорт на пределе ускорения. Нас буквально вдави-ло в кресла, да так, что кости затрещали. Через две минуты мы были в открытом космосе. Тело Саида, без головы поплыло в невесомости. Я сорвался с кресла, подскочил к Ункасу, который очнулся от перегрузки, и, взяв за голову, сломал ему шейные позвонки. Я не мог оставить его жить, я не мог рисковать этими парнями, своими парнями. О себе я тогда уже не думал, как–то забыл думать о сохранении жизни отца моего будущего ребенка. Все получилось так, как получилось, на себя пенять было поздно, да и некогда. Линкор быстро приближался, его громадный корпус я наблюдал в лобовое стекло бота. Огонь по нам не открыли, значит, шансы есть. Я протянул Скорпион Ункаса пилоту, тот взял и положил ря-дом.
– Убивать я не стану, если только защищаться, да и то по ногам. Я не убийца, не скиф, мое дело отвезти – привезти, а разбирайтесь там сами.
– Не хочешь, не стреляй, но в тебя стрелять будут, уж в этом ты мне поверь.
– Да, для них ты перестанешь существовать, – подтвердил мои слова Кука, – как только мы ступим на борт линкора.
– Да что мы сделали? – Не унимался пилот, – ты же сообщил, что на нас напали не-известные.
– Точно, – усмехнулся Кука, – они были еще и невидимками, настолько, что подкра-лись к Саиду и выстрелили ему в лицо, а потом сломали шею майору, а мы тем временем дружно смотрели в другую сторону. Нам ни кто не поверит, а даже если поверит, убьют нас просто, на всякий случай.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил я Куку.
– Я был одним из них, Саид тоже.
– Тогда почему помог мне?
– Ункас убил Саида.
– А почему так поступил Саид?
– Достало, он давно говорил, что надоело быть шестеркой у этих генномодифициро-ванных уродов.
– Спасибо тебе, и Саиду тоже спасибо, я обязан вам жизнью.
– Брось, я за Саида платить иду, а ему твое спасибо уже не к чему. Эй, старлей, – Ку-ка опять толкнул Балоша, – подбери сопли и возьми оружие. Сейчас начнется. Ты жить хочешь?
– Я готов, – проскрежетал Балош, – только напрасно все это, перебьют нас как кро-ликов.
– Скифов на линкоре не много, а остальные юнцы зеленые, еще менее опытные, чем ты, – поддержал я Куку, – от вида крови эти ребята побросают оружие и разбегутся. Глав-ное, не показывай свой страх, эти парни как шакалы, чувствуют страх кожей, если испуга-ешься, они тебя живьем сожрут, но пока ты не боишься, они смертельно боятся тебя.
– Садимся, – подтвердил пилот, – меня Егором зовут, чтоб знали, а то умрем сего-дня, это точно. Может на том свете свидимся.
– Не умрем, ни паникуй, ты верующий, – спросил я пилота, и, не дожидаясь ответа, добавил, – тогда молись.
Глава 8
В рубке линкора собрались все старшие офицеры. Генерал–майор Драга отдавал приказы подчиненным стоя, облокотившись на кресло капитана первого ранга Симона, что внимательно всматривался в виом управления. Голограмма показывала линкор, часть планеты и приближающийся спасательный транспорт.
– Как только они выйдут, подполковник, – говорил Драга Георгу, – арестуйте всех и поместите в отдельные каюты, потом разберемся. Действуйте.
– Товарищ генерал–майор, – обратился Симон, – может уничтожить их в космосе?
– Нет, капитан, они нужны живыми, нужно допросить этого ретивого капитана, мо-жет, расскажет как там наши малыши, да и еще кое–что узнать не мешает. На Меллиоте есть специалисты развязывать любые языки.
– Я вообще удивляюсь, как они выбрались с планеты живыми, – вставил Георг.
– Да, учитывая потерю транспортника и двадцати моих скифов, эти малыши чрезвы-чайно опасны.
– Может мы перегнули с ними палку? – Спросил Симон, обращаясь не известно к кому.
– Эльфы солдаты, – ответил Драга, – а не кисейные барышни. Мы отправили их на планету проверить боевые навыки. Ребята выдержали экзамен, но почему они напали на моих людей? Не понимаю. Последнее время их хорошо кормили, заботились.
– Они только дети. Самому старшему кажется двенадцать лет?
– Тринадцать. Вервульф был лучшим бойцом из всех эльфов. Жаль, что придется их уничтожить.
– Может, попробуешь сам поговорить с ними. Ну, захотели ребята свободы, вырва-лись, погуляли. Может, вернутся? – Георг искренне жалел эльфов.
– Что бы они выпустили кишки и мне, или как Валентина разорвали на куски? – не согласился Драга.
– Вас они уважают.
– Я не хочу рисковать, это может повториться. Подготовь ракету, как только вернусь, мы уничтожим их всех. Без меня не начинать, это приказ. – Скомандовал Драга обращаясь к Симону.
Посадочный отсек линкора открылся и пилот ввел транспорт в посадочное гнездо. Отсек закрылся сразу за тем, как бот коснулся посадочной палубы линкора, после чего уб-ралась задвижка шлюза. Мы продолжали сидеть на местах, в лобовое стекло транспорта, встречающую делегацию можно было рассмотреть хорошо. Впереди с разъяренной фи-зиономией стоял подполковник Георг, рядом с ним было еще четыре офицера. Позади встречающих стояли техники, они должны были заняться починкой транспорта. Я встал, открыл люк с правого борта и вышел, держа Скорпион наперевес, долго не затягивая, на-правил ружье в лицо подполковника и сообщил всем офицерам, что они арестованы. За моей спиной уже стояли Кука и Балош, из своего отсека выбрался Егор, держа Скорпион на плече, как ковбой в старых американских фильмах.
– Ты понимаешь, что творишь, парень? Вы все понимаете, что это нарушение Уста-ва? Это бунт! Я вас всех под трибунал отдам!
– Лучше под трибунал, чем под пули своих, – я сорвал с подполковника погоны, – ты не офицер, я тебя разжаловал, теперь пора заняться остальными.
Я не ожидал такой прыти от раздобревшего подполковника. Он нанес мне короткий удар в горло, целясь прямо в кадык. Из–за такой неосмотрительности, я едва не прохло-пал свою шкуру, но рефлекс сработал совершенно независимо от мозгов, которые были забиты недавними событиями. Мое тело сдвинулось влево, но полностью уйти от удара не успел, кулак Георга лишь слегка задел мне шею, но удар оказался чувствительным. Пришлось ответить ударом ноги в пах, запрещенный прием, но действенный, к сожале-нию, попал в живот. Пояс с батареей и аптечкой, что находился под мундиром, спас Геор-га, но ненадолго. Я ударил стопой по коленной чашечке, затем локтем в лицо, и добил ребром ладони по шее, уже на отходе. Мужик оказался крепкий, согнулся, но не упал. Во-круг кипела драка, оружия по назначению ни кто не применял. Я заметил, как Кука при-кладом охаживает дюжего старлея, двое уже лежат на полу, в их числе и Балош, я выстре-лил в потолок, драка прекратилась. Георг бросил на меня испепеляющий взгляд, посмот-рел по сторонам и снова ринулся в атаку. Я не стал с ним драться, удар прикладом при-шелся в лицо, которое и до этого было все испачкано кровью. Георг упал под ноги, офи-церы подняли руки. Я велел Балошу связать пленных и запереть в спасательном боте. Техники уже разбежались, и атаки можно было ждать каждую минуту. Теперь, необходи-мо было осмотреться. Мы находились на посадочной палубе линкора, которая занимала всю верхнюю часть корабля. На палубе скопилось более тридцати транспортов, подобных транспортному боту, что доставил нас с Баярда. Для спасения необходимо было захватить один и уничтожить линкор изнутри, откуда нападения просто не должно быть, но я не мог хладнокровно уничтожить более четырехсот человек, даже если от этого зависела моя жизнь и жизнь моих друзей. На палубу вели два больших лифта и лестница. Я велел Егору поставить два бота таким образом, что бы они простреливали лифты. Места наводчиков там заняли Балош и Кука, а мы с пилотом взяли на себя лестницу. Уже через несколько минут я узнал, что мой план провалился. Балош отказался стрелять в людей, и был не-медленно арестован. Куку обошли сзади, но скрутить его оказалось не так просто. После встречи со старшим лейтенантом Кукой в стане противника появился один двухсотый, трое трехсотых и некоторые из скифов просто лишились пары зубов. Кроме того, он успел предупредить меня, поэтому внезапного нападения и скифом не вышло.
Полагаться на Егора было бы глупо, парень он честный, но война не его призвание. Когда я заметил противника, Егора пришлось отправить на ближайший транспорт, что бы он нашел себе укрытие. Меня окружили с трех сторон, а с четвертой был металлический корпус линкора со шлюзом переходной камеры. Десантники двигались перебежками, прикрывая друг друга, не давая мне и носа высунуть. Я подпустил их ближе, метров на пятнадцать, потом поднялся во весь рост и открыл огонь из винтовки. Голос тактического блока недовольно забубнил, что защитное поле ослаблено, но к тому времени, как меня зацепил новый заряд, трое из нападавших уже упали. Я рухнул на палубу и перекатился в сторону, спрятаться было особо негде, поэтому пришлось огнем заставить противника от-ступить. Десантники покинули зону обстрела, но ненадолго, они перегруппировались, и через минуту началась новая атака. Плотность огня оказалась настолько велика, что я не мог поднять головы. Одним, неожиданным броском сменил позицию, стреляя в движе-нии, но три попадания подряд ослабили мое энергетическое поле почти до нуля. Я лежал на спине, поливая плазмой во все стороны, вслепую. Когда голос сообщил, что защита восстановлена на пятьдесят процентов, ринулся в контратаку. Одного из солдат я просто сбил с ног ударом приклада, во второго выпустил очередь. Через несколько секунд ока-зался у открытого люка в спасательный транспорт и прыгнул внутрь головой вперед.
– Прекратить огонь. Сергей, говорит генерал–майор Драга, сдай оружие, мы во всем разберемся. У тебя нет шансов.
– Генерал, – вступил я в переговоры, – шансы у меня есть, например, разрядить пуш-ки бота в борт линкора. Энергетического поля с этой стороны нет, дыра будет большая, боюсь, ни кто из десантников не выживет.
– Капитан, достаточно убийств, ты все–таки не убийца, ты солдат, сдай оружие, пусть трибунал разбирается.
– Генерал, тех детишек на Баярд ты отправил?
– Каких детишек? На Баярде мы столкнулись с разумом внеземного происхождения. Сдай оружие немедленно, или будешь уничтожен.
– На Баярде на нас напали дети, вооруженные самым современным оружием зем-ного происхождения. Кроме того, с этими детьми поработала генная инженерия. Мы ви-дели ваших эльфов своими глазами. Вам за все придется ответить.
– Огонь! Уничтожить его! Я сказал огонь! Всех под трибунал отдам! – Десантники неохотно открыли огонь по люку транспорта.
– Прекратить огонь, – у меня не было особого выбора, убивать всех на корабле мне не хотелось, я решился на блеф, – я имею особые полномочия от правительства, я рассле-дую дело о генетическом изменении людей, об экспериментах над детьми, прекратить огонь. Я отстраняю генерала от командования и приказываю арестовать его.
Арестовать генерала ни кто не решался, но огонь прекратили.
– Рожей не вышел, что бы здесь приказывать, огонь, убейте его. – Это был голос подполковника Георга, похоже, его нашли, но он также не мог заставить солдат стрелять.
– Подполковник, вы тоже арестованы.
– Так выйди и арестуй меня.
– Всем прекратить огонь, я выхожу без оружия, – это было самоубийством, но если удалась одна часть блефа, то вторая часть зависела от моей дерзости и наглости.
– Арестовать его, – приказал Георг, – немедленно.
Я вышел через открытый люк бота, и сразу заметил в руках у Георга Вулкан, наце-ленный на меня. Упал я за мгновение до выстрела, но плазма зацепила защитное поле и задела плечо.
– Арестовать Георга, – это все, что я успел закричать, перед тем, как потерял созна-ние.
Когда лифт поднялся, Балош хорошо видел вооруженный отряд солдат и офицеров. Он мог за несколько секунд положить всех из плазмомета спасательного транспорта, ко-торый занял положение как раз напротив лифта. Но открыть огонь по своим он не мог, Балош не мог хладнокровно убить людей, даже, ели это были враги. Буквально через не-сколько мгновений в бот ворвалось отделение, заставив его упасть лицом на грязный пол. Майор Триот вошел в бот последним. Он приказал солдатам расступиться и стал избивать Балоша ногами. Триот наносил удары со знанием дела, когда закончил, Балош потерял сознание.
Кука так же занял свою позицию, напротив второго лифта и когда тот начал движе-ние – открыл огонь. Лифт остановился и сполз обратно на нижнюю палубу. Кука не хотел убивать своих, он просто предупредил их, что наверх лучше не соваться. Теперь, он был уверен, что все будет решать бой на лестнице, куда направились Сергей и Егор. Им нужно помочь, поэтому Кука быстро покинул спасательный бот, но при выходе из люка получил сильный удар в шею прикладом, как раз под основание шлема. Этот удар он выдержал. Нападавший был на крыше бота и бил сверху вниз, поэтому приклад соскользнул в сторо-ну, Кука схватил бойца за оружие, стянул вниз и головой опустил на палубу, шея хрустнула так, что было отчетливо слышно, как дробятся позвонки. Готов, подумал Кука и бросился в сторону от очереди из Скорпиона. Реакция профессионального солдата сработала четко, он выстрелил не прицеливаясь, и уложил двоих нападавших. В этот момент Куку сбили с ног, набросившись со всех сторон, похоже, получили приказ брать живым. Кука сопротив-лялся, как мог, но численный перевес был на стороне десантников. Последнее, что он смог сделать, это передать сообщение Сергею, потом потерял сознание.
Балош очнулся первым, рядом лежал Кука, на черном лице которого заметен был синий кровоподтек. Охрана состояла из пяти солдат, которые положив оружие, уплетали самоподогревающиеся сухпайки. Когда к десантникам подошли двое разведчиков–спецназовцев, Борис и Чен, Кука уже пришел в себя. Один из его друзей, низкорослый и с виду хлюпик Чен, направил оружие на охрану и приказал упасть мордой вниз. Через ми-нуту Кука и Балош были свободны. Они рассказали друзьям, что приключилось с их ко-мандой.
– Сергею надо помочь, – предложил Чен.
– Пошли, – отозвался светловолосый Борис, напоминавший огромного медведя.
Через пять секунд все уже неслись по коридорам жилой палубы к центральной ле-стнице линкора. Перепрыгивая через две ступеньки, Кука вовремя ворвался на посадоч-ную палубу.
Без сознания я был считанные мгновения, но этого хватило, что бы ситуация пере-менилась кардинально. Я открыл глаза и увидел, что подполковник обезоружен. Трое разведчиков, Кука, Борис и Чен разоружили и генерала. Рядом с ними стоял Балош, держа под прицелом других офицеров, у него на лице было написано желание продырявить лю-бого, кто посмеет только пошевелиться. Я поднялся и подошел ближе, Балош велел всем упасть лицом вниз и отдал мне честь, я поднес руку к шлему в ответном приветствии. Де-сантники, всего около ста человек, столпились вокруг своих офицеров и, не поднимая глаз, тихо беседовали между собой.
– Я принимаю командование линкором и всеми подразделениями на борту, – про-кричал я и знаком руки позвал ближайшего лейтенанта, который подошел по Уставу, че-каня шаг.
– Товарищ капитан, лейтенант Хорд по вашему приказанию прибыл.
– Позовите ко мне старшего офицера.
– Есть, – лейтенант Хорд выполнил команду кругом, отчеканил два шага и бегом по-несся звать офицера.
– Капитан Брил, – доложил старший офицер почти неофициально, нехотя мне ко-зырнув.
– Капитан, – повысил я голос, – доложите по уставу, как командиру вашего подраз-деления.
– Товарищ капитан, капитан Брил по вашему приказанию прибыл. – в глазах Брила был некоторый испуг, но подобострастия не было.
– Капитан, ваш командир, генерал–майор Драга арестован, все подразделения по-ступают под мое командование, вы готовы подчиниться правительственному агенту?
– Да, товарищ капитан, ответил Брил нехотя.
– Тогда постройте людей, я должен объяснить им ситуацию. У вас есть связь с ко-мандирами рот, капитан?
– Так точно. Старший лейтенант Томаш, построить роту.
– Хорошо, сначала я обращусь к вашим людям. – Я встал перед строем и снял шлем. – Товарищи солдаты и офицеры. Преступники, желающие захватить власть над человече-ством, проводили страшные эксперименты с людьми. Мало того, эти эксперименты про-водились над малолетними детьми. Была попытка создать из детей настоящие машины – убийцы. Сегодня, при высадке на планету я обнаружил доказательства их противозакон-ной и аморальной деятельности. Меня и моих подчиненных пытались уничтожить еще на планете, потом здесь. Многие, из стоящих в этом строю, знают о том, что спецслужбы, прикрываемые некоторыми правительственными чиновниками, похищают людей недо-вольных властью или просто желающих жить иначе, пытают, стирают им память, убивают. Эта информация просачивается из первоисточников, которые допускают утечки, что бы держать людей в страхе. Теперь, они взялись за детей, превращая их в настоящих монст-ров. – Я включил свой виом в часах и продемонстрировал запись, сделанную мной на планете. Даже бывалые наемники, какими были спецназовцы ГРУ, дрогнули, при виде убитого мной монстра. – Сейчас, эти люди пытаются уничтожить улики, а заодно и всю планету. Приказываю, задержать всех высших офицеров на корабле. Попытки атаковать планету, пресекать незамедлительно, в случае отказа от подчинения, стрелять на пораже-ние. Командиры взводов, ко мне.
Командиры явились немедленно, капитан Брил смотрел на меня уже с уважением, без страха. Так же, с уважением смотрели и спецназовцы, и техники, которые подслушали мое выступление перед строем. Появился и Егор, которого я не видел, с момента начала боя.
– Капитан, свяжитесь с другими командирами рот и попросите их явиться сюда, только пусть придут незаметно. Я не хочу воевать с десантниками, потери больше не нуж-ны.
– Сделаю.
– Лейтенант, – обратился я к молодому офицеру, которого недавно посылал за капи-таном, – Распределите людей, пусть займут позиции у лифтов и лестницы. Ни кого не впускать и не выпускать, кроме командиров десантных рот, что должны скоро быть здесь.
– Есть, – лейтенант повторил строевые упражнения и побежал к своим людям.
Краем глаза я наблюдал, как он отдавал приказания командирам отделений. К лиф-там побежали две четверки, остальные бросились к лестнице. «Молодец, соображает», – подумал я, глядя, как грамотно он расставил солдат возле лестницы, на которой уже пока-зались три офицера.
Разговор получился короткий, долго беседовать, у меня не было времени. Я расска-зал офицерам примерно тоже, что и солдатам, только просил не вмешиваться в то, что будет происходить на корабле. Скорее всего, эти люди что–то знали, или о чем–то дога-дывались, когда я продемонстрировал запись, офицеры согласились не вмешиваться и удалились.
– Если нужна будет помощь, зови, – сказал майор Габриэль, уходя, двое других кив-нули.
Два взвода, с двух сторон двигались по направлению к рубке управления линкора. Спецназовцы распределились по взводам и приняли на себя командование. Рубку охра-няли четверо скифов, двое находилось возле входа, а еще двое заняли позиции в холле. Кука остановил свой взвод так, что бы солдат ни увидели с позиций охранников, и вместе с Ченом направился к офицерам охраны без оружия. Еще через несколько секунд холл был занят десантниками. Двое охранников были обезоружены и находились без созна-ния. Я и Борис вошли в небольшой коридор, ведущий к рубке, и быстрым шагом подошли к офицерам.
– Мне нужен генерал–майор Драга, – обратился я к охранникам.
– Его нет в рубке, – ответил старший лейтенант, который стоял с моей стороны.
– Тогда мне нужен капитан линкора.
– Капитан занят, я могу доложить.
– Доложите, что прибыл … – Я не договорил, а мгновенно атаковал обоих.
Так как Борис мог просто не успеть, а охранник мог выстрелить, или поднять шум я нанес быстрый сильный удар. Моя правая врезалась в висок охранника, с которым я раз-говаривал, а локоть, в продолжение движения корпуса вырубил второго. Я начал атаку, как только заметил, что офицеры расслабились. Разглядев, что мы безоружны и оценив наши явно мирные намерения, они потеряли контроль над ситуацией, да и о войне на ко-рабле они пока не слышали. Я аккуратно подхватил обмякшее тело одного, Борис пере-хватил другого. Перенеся офицеров в холл, мы положили их рядом с двумя другими. Я быстро стащил с одного из охранников китель и бегом кинулся к рубке. Дверь отошла в сторону, как только я приблизился к ней вплотную. В рубке было три офицера, которые сидели в антиперегрузочных креслах. Они работали с виомами центрального компьютера линкора и не обратили на меня никакого внимания. Я двинулся к центральному креслу, в котором сидел старший офицер, капитан первого ранга. Строевым шагом было проще всего подойти к капитану, а потом нанести ему удар в затылок, таким образом, что бы просто отключить его. Другие офицеры подняли головы и стали подниматься. В их глазах читалось недоумение и решительность. В этот момент снова открылась дверь, и рубка на-полнилась десантниками и спецназовцами. Офицеры вернулись на свои места.
– Ничего не трогать, вы все задержаны, – сказал я, – до окончательного разбира-тельства.
– Ни чего у вас не получится, – сказал мне пилот в чине капитана третьего ранга, – к нам движется линкор «Быстрый», через час он будет на орбите планеты.
– Разберемся, а вы пройдите за старшим лейтенантом Кукой. Кука уведи задержан-ных.
– Я заблокировал компьютер линкора. Корабль не будет вам подчиняться, – встал и капитан второго ранга, очевидно заместитель командира корабля.
– Посмотрим. Егора ко мне.
– Егор, мы можем получить контроль над кораблем, – попросил я, когда тот вошел в рубку линкора.
– Сейчас посмотрим, – отозвался пилот, – нет, заблокирован центральный компью-тер. Снять блокировку может только капитан, ну может быть первый помощник, если имеет допуск.
– Приведите капитана, быстро.
Когда привели капитана, я достал свой вибронож и поднес к его горлу. Капитан был мужиком серьезным, он только плотнее сжал губы, я улыбнулся.
– Капитан, если вы не снимите блокировку корабля, мне придется вас резать на час-ти.
– Пошел, ты.
– Я пойду, но до этого, вы умрете, и умирать будет очень больно.
– Я не боюсь боли, и смерти тоже не боюсь, я более шестидесяти лет являюсь пило-том ГРУ. Ты что думаешь, ископаемое, ты герой, а нас на помойке нашли.
– Под суд пойдешь, герой, – пытать людей мне как–то не доводилось, поэтому я от-швырнул капитана, – таких героев как ты, я видел много, все они плохо кончили, увести.
– Это вам пришел конец.
– Тогда, Егор, мне нужна связь с Землей, – потребовал я.
– Это невозможно, что бы обеспечить связь в реальном режиме, нужен рикваторный узел, такие станции связи присутствуют только на крупных планетах, заселенных людьми. На Баярде их, к сожалению, нет. Можно отправить сообщение по сверхсветовой связи, но до Земли, оно будет идти несколько месяцев.
– Это теперь не важно.
– Что сообщать?
– Можно отправить снятое мной на Баярде, и еще сообщение от меня.
– Я записываю, говорите.
Я кратко изложил события, произошедшие на планете Баярд и линкоре «Голлан-дец», но свои выводы и некоторые сведения докладывать не стал. Выводы я считал де-лом личным, думаю, командование на Земле сможет сделать собственные, а непрове-ренные сведения докладывать не привык. Поэтому мой рассказ сводился к событиям, ко-торыми я лично был свидетелем, кроме того, я сообщил, про секретную лабораторию на Лере, спутнике Альды, про Куку, я сообщать не стал. Егор передал сообщение, на не-сколько адресов, но надежду на спасение оно не принесло, осталась только надежда на возмездие, надежда на прекращение всей этой мерзости. Этих людей необходимо было остановить, это было самым важным.
Линкор «Быстрый» прибыл на орбиту Баярда ровно в предсказанное помощником капитана время. На виоме появилась голограмма генерала Хуана, я не видел этого чело-века ранее, но мне подсказали офицеры, что находились рядом. Генерал был низкорос-лым, сухощавым, с бронзовой кожей и совершенно лысой головой. Когда–то этого гене-рала рекомендовал мне полковник Дерик, как своего друга. Я включил виом и вышел на связь с Хуаном.
– Товарищ генерал, я капитан Сергей, в настоящий момент выполняю обязанности командира линкора «Голландец». Генерал–майор Драга мною арестован, капитан линко-ра, тоже. На планете находятся генномодифицированные дети, которых пытались унич-тожить, скрывая следы преступления. Меня, и других разведчиков, которые столкнулись с этими существами, так же пытались убить …
– Достаточно, капитан. Немедленно освободите офицеров и сдайте оружие. По ка-кому праву вы взяли на себя командование линкором. По прибытию на Никель 14 мы проведем расследование, виновные будут наказаны.
– Я не считаю возможным это сделать. Люди, арестованные мной, уничтожат плане-ту, а вместе с ней и улики, то есть детей, которых они туда отправили.
– Я не знаю, с чем вы там столкнулись, но я уже отдал приказ уничтожить это любой ценой. Ковровые бомбардировки планеты – мой приказ. Я приказываю вам сдать оружие.
– Значит вы с ними, генерал?
– Если вы не передадите командование генерал–майору Драге, я прикажу атаковать линкор. Даю вам на раздумье пять минут, время пошло, – после чего генерал отключился.
– Всех офицеров ко мне, – приказал я, о чем Егор немедленно объявил по общей связи, – пусть соберутся в холле.
Все собрались еще задолго до моего приказа, каждый понимал – сейчас решается их судьба. Я вышел в холл, когда один из десантников мне доложил, что офицеры собрались в полном составе, кроме арестованных. Я велел доставить всех арестованных офицеров, пусть тоже присутствуют.
– Мы можем атаковать «Быстрый» при помощи спасательных ботов?
– Нет, мы не сможем вывести транспорты из линкора без главного компьютера, кроме того, бот для «Быстрого» как дробина слону, не реально.
– Что реально мы можем сделать?
– Заставить капитана снять блокировку.
– Товарищи, – обратился я к собравшимся, когда доставили пленных, – а так же гра-ждане арестованные. Генерал Хуан передал нам свой ультиматум. Если мы не передадим командование генерал–майору Драге, линкор «Голландец» будет уничтожен. У нас оста-лось две минуты. Мы можем передать командование преступнику, который проводит эксперименты над детьми, убивает людей, ради своих, преступных целей. А еще, мы мо-жем умереть вместе с арестованными преступниками, которых я пригласил сюда. Есть еще вариант, уговорить капитана или его помощника разблокировать центральный ком-пьютер.
– Пошел ты, – немедленно отозвался капитан, – вы все сдохнете.
– Ты сдохнешь первым, – Кука достал нож и полосонул по его горлу, он только поре-зал кожу, глаза капитана Симона округлились, но он не произнес ни слова, капитан заку-сил губу так, что его рот наполнился кровью.
– Отставить, старший лейтенант, – прокричал я, – он боится своих больше, чем смер-ти. А вы, старший помощник? Вы не хотите нам помочь?
– Пошел ты, – капитан второго ранга скривился и плюнул в мою сторону.
– Похоже, словарный запас этих людей настолько скуден, что «пошел ты», лучшее на что способно их воображение. Есть предложения, товарищи офицеры?
Собравшиеся молчали, в холле была полная тишина, офицеры опустили головы, но сдаться ни кто не предложил.
– Они открыли огонь, – сообщил Егор, – защитное поле еще продержится некоторое время, но не долго, минут десять, не больше.
Тогда я ударил капитана в лицо, во все стороны брызнула кровь. Удар был сильным и неожиданным, даже для меня, капитан сплюнул на пол передние зубы, вместе с кровью и засмеялся.
– Что, страшно, а я не боюсь, не боюсь … – у капитана началась истерика, помощник с ужасом смотрел на командира. У него тоже от страха началась паника. Я схватил его за грудки и начал трясти со всей силы.
– Ты хочешь жить? Жить хочешь? Я агент правительства, я имею право расстрелять вас всех без суда и следствия, – Кричал я ему в лицо.
– Ладно, – наконец произнес он.
– Разблокируй компьютер, иначе, мы все умрем.
– Хорошо, – сказал помощник упавшим голосом.
В зале стояла напряженная тишина, и только капитан продолжал иногда истериче-ски хихикать. Кука ударил еще раз, капитан потерял сознание и рухнул на пол. Офицеры замерли, я потащил помощника в рубку, там, место первого пилота занял Егор, место на-водчика Борис. Стоило помощнику войти в рубку, как корабль ожил. Зажглись виомы цен-трального компьютера, голос тактического блока предупредил, что защитное поле по-вреждено на семьдесят процентов.
– Открыть ответный огонь, – приказал я.
– Борис, огонь с кормы всеми излучателями, – прокричал Егор, – Быстрее, прицел по носовой части.
Я увидел на виоме изображение вражеского линкора. Я знал, что класс наших ко-раблей приблизительно одинаковый. «Быстрый» превосходил нас в скорости, у него была более мощная защита, но на борту «Голландца» находилось более современное оружие. Учитывая, что удрать нам не удастся, а защита сильно повреждена, шансов было мало. Егор запустил двигатели на полную мощность и нырнул в атмосферу планеты. Искусствен-ная гравитация была отключена, немедленно, вся энергия корабля была направлена в двигатели, свет померк, аварийное освещение разливало кроваво красные блики, в кото-рых цвета были не различимы. Я подтянул себя к свободному креслу и пристегнулся, ко-гда гравитация планеты придала вес моему телу. Противник преследовал нас, но в плот-ной атмосфере, очевидно, потерял из виду. Егор включил режим невидимки, и мы пропа-ли с радаров «Быстрого», он выписывал виражи и уже захваченные тяготением планеты, мы с огромной скоростью опускались все ниже и ниже. На наших виомах противника так же видно не было, но мы знали, что вражеский линкор где–то рядом и преследует нас. Корабль разрывал своим корпусом плотные облака, опускаясь все ближе приближаясь к поверхности. Защитное поле восстанавливалось катастрофически медленно, для движе-ния на таких скоростях в атмосфере требовались невероятные запасы энергии. Кроме то-го, температура внутри линкора стала быстро расти, за счет силы трения, так как для эко-номии энергии мощность кондиционеров была убавлена до предела. Когда вырвались из облаков, всего в паре километров под нами, был бескрайний простор океана. Егор сбро-сил скорость и направил корабль в воду, это был единственный шанс скрыться из виду. Через несколько секунд мы приводнились и стали погружаться в мутный океан. Когда Голландец коснулся дна, на глубине более пятисот метров, мы вздохнули с большим об-легчением.
Двигатели заработали вхолостую, на линкоре зажглось нормальное освещение, и кондиционеры быстро привели температуру воздуха в норму. Не смотря на то, что наша команда контролировала корабль, и все–таки удалось уклониться от боя, положение бы-ло удручающим. Егор объяснил, что в открытом бою Голландцу не устоять против Быстро-го. Не смотря на некоторое превосходство в вооружении, защита вражеского корабля вы-держит любой наш удар. А вот защита Голландца на много слабее, кроме того, мы серь-езно ограничены в маневренности и скорости. Голландец был построен двести двадцать лет назад, а быстрый, только пятьдесят. Сейчас, наш линейный корабль использовался как десантный транспорт. Два года назад, на нем полностью заменили вооружение, но поста-вить принципиально новое, современное оружие не позволяли возможности генератора энергии. По той же причине не модернизировался энергетический щит корабля. Линкор Быстрый был построен тогда, когда над новыми образцами вооружения ни кто не рабо-тал. Зато на линкор установили самый совершенный по тем временам генератор и мощ-ный энергетический щит. Благодаря новым двигателям, Быстрый получил преимущество в маневренности и скорости, он был одним из самых быстрых кораблей военного флота че-ловечества, а огневой мощи у Быстрого вполне достаточно.
Я пригласил спецназовцев и командиров рот на совещание в рубку, когда планету начало трясти. Мы сразу разобрались, Быстрый начал ковровые бомбардировки планеты. Взрывы такой мощности могли вызвать ракеты с термоядерными зарядами. Нам ни чего пока не угрожало, если только ракета не упадет в непосредственной близости с кораблем, но все живое на Баярде будет уничтожено точно.
– На Быстром нет оружия, способного уничтожить планету целиком, то есть взорвать ее, – сообщил Егор, – но уничтожить жизнь на планете, включая все микроорганизмы и бактерии они способны вполне.
– Мы можем этому помешать? – Спросил я у пилота.
– Щит уже почти восстановлен, но шансов мало. Если вступим в честный бой, они нас просто порвут.
– Быстрый нанес удар по планете, в расчете, что мы вылезем из убежища, – предпо-ложил Кука, – они нас ждут.
– Мы можем атаковать отсюда, не выдавая нашего местоположения? – задал я во-прос Егору.
– Да, – ответил мне помощник капитана корабля, о котором все уже забыли.
– Помоги нам, – обратился я к нему, – в свое время, мы поможем тебе. Если ты не причастен к истории с детьми, я клянусь сделать для тебя все, что в моих силах.
– Я ни чего не знаю о детях, – ответил помощник, – знаю, что они используют ракеты с орбиты. Это значит, что двигатели ракет можно засечь, засечь место старта. Мы нахо-димся под пятисот метровой толщей воды, мы так же имеем возможность атаковать их ракетами, а если ракета выйдет из толщи воды в стороне от корабля, они не засекут нас. Момент старта ракеты будет не виден с орбиты, а когда ракета выйдет из–под воды, мы будем далеко от этой точки.
– Действуйте.
Быстрый мы засекли сразу, виом центрального компьютера показал место старта ракеты, устремившейся к планете. Первый наш пуск прошел удачно, ракета приблизилась к условному месту расположения противника на пять километров.
Мы потеряли Быстрый из виду сразу после старта его ракеты, но могли предполо-жить, что он где–то рядом с точкой взрыва. Наконец, мы засекли его вход в атмосферу, он ворвался в плотные слои, как огромный метеор, огненной дугой на синеве небосклона, свечение прорывалось даже сквозь плотные облака. Наконец, Быстрый спустился ниже уровня облаков и понесся над планетой, пытаясь засечь нас визуально. Я ждал, когда ко-рабль покинет атмосферу, что он и сделал, поняв, что таким образом нас точно не найти. Вторая ракета вышла почти в ста километрах от нашего корабля, и точка выхода была не-медленно атакована противником. Быстрый направил туда сразу три ракеты и вошел в атмосферу сам, что бы убедиться в точности попадания, или добить нас. Егор скорректи-ровал курс ракеты, которая еще не добралась до цели, с учетом движения противника. Когда сразу три взрыва сотрясли океан, грунт под кораблем завибрировал и в борт удари-ла мощная волна. Линкор тряхнуло, но он выдержал, чего не могу сказать о противнике. Наша ракета попала точно в цель. После взрыва термоядерного заряда в воздухе, Быст-рый, уже прекрасно видимый на всех радарах, оправдывая свое название, на большой скорости понесся к берегу океана. Он совершил аварийную посадку не далеко от берега, после чего, корабль накрыла гигантская волна цунами, вызванная его собственными раке-тами. В этот момент Егор уже поднимал наш корабль над океаном. Волна ударила в бе-рег, снося все на своем пути, с огромной силой выпущенная на волю стихия ударила Бы-стрый и погребла его под большим слоем грунта и мусора. Быстрый взревел двигателями и поднялся над берегом.
– Думаю, выведено из строя некоторое навигационное оборудование, маскировоч-ный щит, пробита защита, потрясло их немного, но в целом все в порядке, они выкараб-каются, – сообщил Егор.
– Атакуем, – жестко приказал я.
Голландец развернулся к берегу, расстреливая пучки плазмы в раненый линкор, ко-торый попытался сбежать, рванувшись с места на форсаже. Мы настигли противника с легкостью, так как к тому моменту уже набрали скорость и нам не требовался разгон. Пушки вражеского линкора лишь слегка потрепали энергетический щит, а наши орудия прошлись по корпусу Быстрого огненным смерчем. Противник сбавил ход и пошел на по-садку. Я попросил соединить меня с линкором.
– Генерал Хуан, – проревел я, – предлагаю вам сдаться, иначе будем вынуждены вас уничтожить.
– Капитан, вы совершаете большую ошибку, – ответил голос с Быстрого, изображе-ния не было, – вы противопоставили себя всему человеческому сообществу, вы наплева-ли на свой долг, вы отказались подчиниться непосредственному руководству и предста-вителю генерального штаба. Кроме того, вы похитили военный корабль, являющийся соб-ственностью ГРУ, незаконно удерживаете людей. Всех этих преступлений вполне доста-точно, чтобы стать главным врагом человечества.
– Мои преступления ни что, по сравнению с вашими, генерал. Я действую в соответ-ствии со сведениями, которыми располагаю, а у меня информации более чем достаточно, что бы осудить вас, и всех ваших сообщников. Если вы не будете оказывать сопротивле-ние и сдадитесь, вы, и ваши люди получите отдельную каюту и будете доставлены на Ни-кель 14. А дальше пусть разбирается суд, если виновен я, то осудят меня, а не вас.
– Я генерал, вы забыли? Я не подчиняюсь ефрейторам или капитанам, я требую не-медленно передать командование Голландцем офицерам, которых вы задержали. Сдай-тесь, и я гарантирую открытое судебное разбирательство по вашему делу.
– Егор, мне кажется, что генерал не понимает всей серьезности своего положения, огонь по линкору, – к тому моменту Быстрый уже приземлился и был отличной мишенью.
– Капитан, щит они пока не восстановили, залп нашими орудиями может привести к взрыву линкора, – ответил пилот.
– Генерал, у вас есть последний шанс сдаться.
– Это не возможно, капитан, я скорее умру, чем подчинюсь вам.
– Говорит командир Быстрого, капитан первого ранга Искандер, я арестую генерала, не стреляйте.
– Вы поступаете правильно капитан, я принимаю командование над линкором Бы-стрый, приказываю отключить двигатели, заглушить генератор линкора, всем покинуть корабль, по одному, без оружия. Не забудьте соответствующе экипироваться, на планете сильная радиация, благодаря вам. Капитан, прикажите проводить генерала первым, пусть выходит, вы покидаете корабль последним, а потом, постройте людей у трапа, я объясню ситуацию сразу всем.
Когда около пятидесяти человек покинули Быстрый, я приказал взять спасательный бот, и направил команду разведчиков, состоящую из Куки, Бориса и Чена, во главе три-дцати десантников проверить корабль. Они обыскивали отсеки линкора уже около часа, когда Чен вышел и сообщил, что все чисто. Я взял Егора и на втором боте покинул Голлан-дец. Мое выступление вызвало некоторое замешательство в рядах команды Быстрого. Я показал запись, рассказал об убийстве Саида, о попытке убить меня, об чудовищных экс-периментах, об уничтоженной лаборатории, где они проводились. Когда я закончил, ка-питан Быстрого подошел ко мне.
– Мне сказали, что вы сумасшедший преступник, да и мне показалось, судя по ва-шим действиям, что вы не в своем уме. Я своего мнения не изменю, но преступник, как я понимаю не вы. Поверьте, я подчинился вам не из страха, до меня тоже дошли некоторые сведения. Я скажу вам кое–что, если вы обещаете не ссылаться на меня, как на источник информации.
– Я обещаю, товарищ капитан первого ранга.
– Генерал Хуан, вчера получил указания от какого–то доктора Дворека, я не видел доктора, был занят расчетами нашего перелета, мы только стартовали с Никеля. Быстрый выходил за пределы зоны пилотирования планеты, там связь с планетой по информу бы-ла не возможна. На корабле есть такое оборудование, которое позволяет поддерживать связь со скоростью света, по лучу, но для этого можно использовать только виом. Они раз-говаривали тихо, в пол голоса, но я слышал их разговор. Доктор приказал генералу унич-тожить вас, любой ценой. Он сказал, что убийца на борту, но я знаю всех своих людей, по-сторонних на Быстром не было, я не видел.
– Вы боитесь генерала?
– Если бы я его боялся, то не подчинился бы вам. Я не из тех людей, кто боится соб-ственной тени, иначе сидел бы дома. Я не боюсь ни вас, ни генерала, но вот этот доктор Дворек, меня пугает, это страшный человек.
– Вы его знаете?
– Да, однажды, много лет назад, я слышал его голос. Мне тогда было лет десять, нас всех, сорок мальчиков и шестьдесят пять девочек перевели из разных школ на Медею. Там открыли новую школу. Планета была прекрасной, мягкий климат, отсутствие хищных животных, ядовитых змей и прочей неприятной живности, даже москитов там и то не бы-ло. Школа новая, прекрасные двухместные жилые комнаты, спортзалы, бассейны, зимний сад. Нас там даже скайкар водить учили, это были бы лучшие годы нашей жизни, если бы не доктор. Его тогда звали доктор Брэд.
– Брэд говорите, – задумчиво сказал я.
– Он колол нам какие–то препараты, от которых мы не спали по ночам, многих тош-нило, дети теряли сознание, у некоторых начинались эпилептические припадки. Потом, дети просто стали пропадать. Нам говорили, что их перевели в другую школу, но среди учеников ходили слухи о зверствах, которые творит Брэд. Я уже давно забыл об этих кош-марах, если бы вчера не услышал его голос.
– Вы полностью уверены, что это тот самый доктор?
– Этот голос я не перепутаю, я помнил его всю жизнь. Знаете, я не помню голоса ма-тери, не помню голоса отца, хотя он жив и здоров. Я разговаривал с ним в прошлом году, или позапрошлом, но этот голос я узнаю из всех голосов человечества и не забуду ни ко-гда. Он говорил мягко и вкрадчиво, но нас трясло от страха от этих звуков, думаю, этот рефлекс у меня выработался на уровне подсознания. Потому, что вчера меня начало тря-сти.
– А вы помните, как выглядел этот человек?
– Прошло столько времени, но кое–что я помню. Я помню его огромные, морщини-стые руки, какие–то не настоящие, как у чудовища. Сам он не был большим, чуть ниже всех взрослых мужчин нашей школы, седой, взгляд какой–то туманный, будто смотрит не на тебя, а в себя, вовнутрь. Он уже тогда был стар, но его зубы – белые, ровные, возмож-но вставные.
– Возможно, это была только маска, – предположил я, – но спасибо вам за все.
– Возможно. Вы действительно не в своем уме, если решили копать это дело.
– У меня не было выбора.
Я еще раз поблагодарил капитана Искандера и дружески пожал его руку. Положе-ние было серьезным, следовало вернуться на Никель, но там полно врагов. Кто знает, что меня ждет, возможно, арест, суд и приговор, а возможно втихую прикончат в подворотне. Действительно, в этом мире все не так просто, даже сложнее, чем предполагал профессор Владимир, когда говорил о моем предназначении. Может я ошибся, взял на себя непо-мерную ношу? К черту, рассуждая так, можно запутать все еще больше. Пойду прямо и напролом, а там, как карта ляжет. Я задумался, стараясь разобраться в произошедшем, и спланировать действия на будущее, но меня прервали. То, что показалось в проеме глав-ного люка Быстрого, меня, наверное, шокировало больше всех. Нет, это был обычный че-ловек. Совершенно обычный парень, молодой десантник с огромной пушкой в руках. Ру-жье, раза в два длиннее Скорпиона и на много массивнее, меня впечатлило не очень, сложно испугаться того, чего не знаешь. Но испугался я того, что знал прекрасно, знал, я один среди всех окружавших меня людей. Я испугался глаз этого парня. Я видел этот взгляд и ранее, это был взгляд шахида, идущего на смерть, взгляд отрешенности и целе-устремленности. Это был взгляд самой смерти.
Глава 9
Меня до сих пор трясло. Случай с «шахидом» совершенно выбил из колеи. Я дейст-вительно испугался, возможно, в первый раз в своей жизни я испугался на столько, что впал в ступор. Я никогда не забуду того парня, что прикрыл нас своим телом. Не думаю, что он догадывался о последствиях, возможно, прикрывал не меня, а капитана Исканде-ра, не знаю. Я стоял как баран, глядя в его сумасшедшие глаза, совершенно отрешенные, внутри пустые, в глазах не было ничего, только смерть. Десантник из экипажа Быстрого шагнул в сторону, прикрывая собой меня, Искандера и еще двух офицеров. Он не хотел умирать, он, точно, хотел жить, просто твердо надеялся на защиту своего современного обмундирования армейского образца. Парень был безоружен, это я отдал приказ, оста-вить оружие на борту Быстрого. Он поступил так, как мог при сложившихся обстоятельст-вах, так, как учили, прикрывая командира собой. Когда я услышал знакомый сухой треск, я уже знал, что остался жить дальше, что смерть опять обошла меня стороной, хотя, в этом, конкретном случае, я ее заслуживал. Этот треск издавал Вулкан 5, только немного громче, резче. Услышать его можно было только тогда, когда разогнанная до сверхсвето-вой скорости плазма уже поразит свою цель. Десантника разметало во все стороны, как тряпичную куклу, при попадании из пушки, образца двадцать первого века. Я очнулся. Кровь парня стекала по моему лицу, и эту кровь, мне, наверное, не смыть никогда. Рука взметнулась вверх, мой вулкан дернулся, издав типичный для оружия треск, убийца со-дрогнулся и рухнул вниз, с высоты двухметрового трапа Быстрого.
Мне необходимо было время для проведения расследования, поэтому я приказал сбавить скорость и включить искусственную гравитацию. По расчетам Егора, мы должны были прибыть на Никель 14 через шестьдесят часов после выхода в подпространство. Этого времени мне должно было хватить для завершения всех следственных действий, которые я запланировал. В первую очередь, я допросил генерал–майора Драгу, который не оказался таким уж крепким парнем, как его друг капитан Симон или генерал Хуан. Дра-га был сломлен, обескуражен и даже готов к сотрудничеству. Именно он поведал мне наиболее полную картину происходившего последние годы на Никеле и еще нескольких планетах, где имелись военные базы контролируемые скифами. Но все–таки, всего гене-рал не знал.
Еще более ста лет назад, некто загадочный доктор, начал эксперименты над детьми. Посвященными в его деяния оказались не многие, человек из руководства ГРУ, какой–то высший чиновник правительства и командующий гарнизоном Никеля 14. Как стало из-вестно, в то время, им командовал генерал Войт, что спустя год, погиб при загадочных об-стоятельствах. Эксперимент назвали «скиф», так как его целью было воссоздание челове-ка таким, как его создала природа, тем изначальным человеком–воином, который являл-ся бы достойным потомком легендарных скифов. Лабораторий было несколько, на Нике-ле 14, на Медее, еще на нескольких планетах. Первые скифы появились на свет девяносто пять лет назад, это были дети разных родителей и в разных местах галактики. Уже через год после начала экспериментов, была запущена легенда о перерождении, об изменении генома некоторых людей, до того исходного состояния, каким создала его природа. Как выяснилось, такие люди были действительно, и их рождалось все больше и больше. Лю-ди, работавшие на проект скиф, создавали списки родившихся детей с нормализованным геном, как природой, так и при вмешательстве доктора. Вмешаться в геном всего челове-чества доктор не мог, закон об искусственном зачатии в наше время, это нонсенс, поэтому вмешивались, где могли. А возможности были самые широкие, поэтому все–таки боль-шинство скифов были генетически модифицированным созданием людей. Все списки бы-ли только у доктора, остальные участники проекта знали только свою работу. Таких детей переводили в специальные школы, где работали специалисты проекта «Скиф», помогая детям овладевать навыками, которые могут пригодиться им впоследствии. Через два-дцать лет, скифы стали поступать в высшие военные учебные заведения, как поступил ту-да Драга. Все они с детства знали свой путь, который им внушался педагогами, другого пути для скифа просто не было. Еще через пятнадцать лет, выпускники академий стали поступать на службу в армию, разведку и различные спецподразделения. Основная часть скифов была приглашена в ГРУ, поскольку руководство этого ведомства было очень заин-тересовано в кадровом укреплении своего личного состава. Те же, кто поступал в другие учреждения, оставались верны организации «Скиф», даже на подсознательном уровне. В результате, ГРУ и стало официальной структурой, в которой полную власть получили ски-фы. Правительство боялось и уважало организацию, которая получила такие большие возможности – власть над жизнью и смертью. Теперь, мощь организации нужно было превратить в реальную власть, власть над финансовыми потоками. Доктор, который все-гда предвидел будущее, подготовил ряд юридических лиц, принадлежащих верным лю-дям. Эти компании были небольшими торговыми организациями, но благодаря вмеша-тельству в законотворчество, они оказались единственными, кто получил лицензию на торговлю акцизными товарами – алкоголем, наркотиками, табаком, химикатами и так да-лее. Поставщиков загнали в угол, так как весь сбыт товаров был в руках скифов. Сырье и готовую продукцию стали скупать за бесценок, а продавать по сумасшедшим ценам. Лю-бители наркотиков, выпивки и табака есть всегда, и большинству из них ни чего не стоит раскошелиться. Простому крестьянину такая роскошь оказалась не по карману, но слои общества с более высоким достатком приносили колоссальную прибыль.
Дальнейшее развитие данная схема получила за счет сельхоз производителей. Так как большие объемы закупок продовольствия осуществляла армия и министерство обра-зования, скифам не составило труда взять все в свои руки. Затем, все остальные государ-ственные закупки, больницы, закупки благотворительными фондами и другими органи-зациями. Наконец, любые поставки перестали обходиться без компаний скифов. Произ-водитель оказался в тупике. На свободном рынке он мог продать не более трех–пяти про-центов от общего производства, все другие, самые большие потребительские рынки ока-зались в руках монополии, скрывающейся под личиной нескольких респектабельных тор-говых организаций. Эти монстры постепенно скупили все перерабатывающее производ-ство, которое напрямую зависело от их сырья. Просто переработчики несли огромные убытки, по причине отсутствия возможностей работы с сельхозпроизводителями напря-мую. Они постепенно банкротились, не в состоянии платить за сырье все больше и боль-ше, и переходили в руки скифов. На сегодняшний день, монополии принадлежит вся роз-ничная торговля вместе с курьерскими службами, девяносто процентов перерабатываю-щих производств, девяносто девять процентов закупки сырья у сельхозпроизводителей. Крестьяне, рыбаки, фермеры постоянно нищают, так как закупочная цена не покрывает затрат на производство. Крупные фермерские хозяйства отнимаются за долги, мелкие просто банкротят, забирая и распродавая землю и активы. Постоянно растущее потребле-ние перекрывается химическими производствами, сырье заменяется аналогами, которые монополии производят на своих фабриках. Еще десять лет и вся пищевая промышлен-ность будет в руках у скифов. Судя по темпам роста химических производств, со временем все продукты будут химически синтезированы, так как производство аналогов имеет бо-лее низкую себестоимость. Они научились делать заменители мяса, рыбы, муки и всего остального. Теперь, дело за расширением объемов производств. К тому времени сель-ское хозяйство исчезнет окончательно, останутся только фермы принадлежащие монопо-лиям, которые будут продавать натуральные продукты элите общества за баснословные деньги.
Но главным, был вопрос смены власти. Скифы рвались к ней многие годы, и теперь, когда она так близко, когда подготовлена экономическая платформа, им стало катастро-фически не хватать людей. Доктор предвидел и это. Пятнадцать лет назад он начал новый эксперимент, который назвал «Эльф». Доктор решил создать сверхчеловека, человека, который должен прийти на смену людям. Более коварного, более жестокого, такого, ко-торый сможет выжить в нелегкие времена, что должны скоро наступить. Эльфы должны были сменить скифов в армии и спецслужбах, скифы уйти в бизнес и политику. Руками эльфов доктор хотел получить абсолютную власть над миром, официальную власть и сла-ву. Доктор желал поклонения триллионов людей его беспримерному гению. Над эльфами работало сразу несколько лабораторий. Соответственно результаты получились разными. Одни эльфы были более воинственны, другие менее, одни совершенно не отличались от нормальных детей, другие выглядели настоящими монстрами. Объединяло их одно, все они ненавидели людей, людей, которые их создали, людей, которые их вырастили и вы-кормили. Даже самые безобидные из эльфов, убивали при первой же возможности. Ми-лая с виду девочка убила свою мать, наслаждаясь ее мучениями. Четырех летний мальчик убил преподавателя боевых искусств, он забил его насмерть на тренировке. Другой маль-чик, семи лет, ночью забрался в жилой блок охраны и убил двенадцать человек голыми руками. Большинство он придушил во сне, некоторым перегрыз горло зубами. Одного ох-ранника, который уснул на посту, он повесил вниз головой, лишь слегка разодрав ему ар-терию на шее. Охранник умирал долго и мучительно, ребенок всю ночь рядом пил чай с конфетами, которые нашел в караульном помещении.
У доктора были свои предпочтения, лучшими он считал эльфов, которые выросли на Лере, спутнике Альды. Тяготение на луне Альды несколько выше, чем на Земле или Нике-ле 14, климат суровее. Эти дети росли прямо на улице, голыми, жили в собачьих будках, питались сырым мясом. Из более сотни детей, выжили только шестеро. С самого раннего детства, их тренировали убивать голыми руками, на которых отрастили когти, и зубами, которые были на много больше человеческих. Позднее ввели в программу нож, огне-стрельное оружие они начали использовать только последний год, но их вооружили са-мым современным, таким, какого не было даже у спецназа. На Баярд эльфов высадили для выполнения тренировочного задания. Около леса была поставлена приманка для Тирэксов, которые шли на нее, вопреки, собственной воли, и собрались практически все особи планеты. Шестерка эльфов должна была для тренировки уничтожить по десять реп-тилий каждый. Ни кто из людей, проводивших операцию, не заметил спутник экологов, который вращался вокруг планеты. Спутник имел собственное новейшее транслирующее оборудование, информация поступала на прямую, на экологическую станцию слежения, которая располагалась в системе. Эльфы высадились на планету и с упоением начали охо-титься на ящеров, пока не убили всех, охота не останавливалась. Одурманенные кровью, эльфы вернулись на транспорт, и убили там сопровождавших их людей. Экологи подняли панику, история выплыла наружу, необходимо было спасать положение. Спутник, кото-рый, похоже, не засек предпочитающих охотиться ночью эльфов, был немедленно унич-тожен. Сначала, на планету был отправлен новый спасательный бот, на борту которого было тридцать скифов, хорошо вооруженных и готовых к встрече с противником. Транс-порт передал о гибели своего предшественника и прервал связь. Больше на связь ни кто не вышел. На планету отправили Голландца с командой. Поскольку операция получила широкую огласку, необходимо было провести разведку, прежде, чем уничтожать планету. Разведывательная операция проводилась для виду, поэтому всем приказали держаться подальше от вышедших из–под контроля эльфов. Командир моего отряда Ункас нарушил приказ, не по злому умыслу, а по природной тупости. Отряд приземлился чуть в стороне, от контрольной точки, Ункас провел людей чуть дальше необходимого. Из–за этого, раз-ведчики нарвались на эльфов и вступил с ними в огневой контакт. Генерал–майор расска-зал, что не надеялся увидеть этот отряд живым. Он был уверен, что в спасательный транс-порт погрузились эльфы, поэтому не стал сбивать его на орбите. Он не сказал ни чего по-тому, что боялся капитана, который с перепугу, мог сбить бот вопреки приказу. Эти эльфы были настолько ценны, что он был готов удавить своими руками всех десантников на ко-рабле, только бы получить своих малышей обратно. Каково же было его разочарование, когда ему доложили, что прибывшие, действительно отряд разведчиков. Не в полном со-ставе, но все–таки отряд. Генерал приказал арестовать всех, даже если эльфов они не ви-дели, то могли догадаться о природе происхождения оружия нападавших. Всех необхо-димо было срочно устранить, но добыча выскользнула из рук. Скифов расслабила посто-янная война с добрыми самаритянами, воевать со спецназовцами они не имели опыта. Поэтому солдаты упустили Куку, поэтому не смогли убить меня, поэтому прохлопали атаку сзади, они просто разучились воевать. Скифы заняли теплые командные посты, а боевой опыт получали другие, как выразил мысль Драга, ошибки природы, типа Саида, Куки, Че-на.
– Как зовут доктора? – задал я прямой вопрос генерал–майору.
– Как зовут?! – Драга расхохотался мне в лицо, – у него сотни имен, сотни обличий. Однажды, он приходил ко мне в виде сухощавого старца, другой раз, в виде эффектной блондинки, третий, в виде дородного чиновника. Вам его не взять, Каждый может быть им, но когда он говорил, ошибиться было невозможно. Он знал все, контролировал всех, это не человек, это сам сатана.
– Так это не один человек?
– Один, в этом будьте уверены, современные технологии позволяют полностью из-менить внешность, звук голоса, данные информа, но они не позволяют менять характер, заменить внутреннюю мощь истинного революционера, на щенячью покорность. Этот че-ловек не станет вилять хвостом ни перед кем, он видит на пять ходов вперед, каждое его движение имеет смысл.
– Так он революционер?
– Он хозяин мира, он тот, кто меняет реальность под свои нужды, а не подстраивает-ся к ней, а дальше, сами решайте, революционер он или нет. Все, я устал, прошу отвести меня в мою камеру, – Драга саркастически усмехнулся, – я хочу побыть один. Теперь и я мертв.
Поразмышлять было над чем, и мне. Я тоже устал, но отдыхать некогда, остро чувст-вовался цейтнот. Нужно было срочно расставить все по своим местам, собрать воедино всю доступную мне информацию о человеке, которого называют доктор. Если мне удастся выйти на этого врача–маньяка, то станет возможным договориться с правительством о предоставлении мне и моим людям иммунитета по данному делу. Я не просто превысил полномочия, у меня, на самом деле никаких полномочий просто не было. Доказательства, скорее всего, уничтожены, то есть на Баярде уничтожены просто дети, маленькие дети, которые в свою очередь являлись доказательствами бесчеловечных деяний доктора и его сообщников. Покидая Баярд, мы ясно видели планету, обезображенную термоядерными взрывами. Эта картина была страшной, совершенно неестественной и нереальной. Как–то давно, еще в двадцатом веке, итальянский физик Энрико Ферми, при виде атомного взрыва, сказал: «Какая красивая физика!». Так вот, последствия этой физики были ужас-ны. Эльфы, конечно, были экипированы не хуже спецназовцев, но если они попали в зону поражения взрыва, думаю, выжить там было не реально даже для них.
Я еще раз пригласил арестованного Хуана, но он был непреклонен, вел себя высо-комерно, разговаривать отказывался, только постоянно сплевывал в мою сторону и твер-дил, что я покойник. Я и сам об этом догадывался, мои нервы сдали, сказывалось перена-пряжение последних дней, я был очень расстроен тем, что каждый сукин сын пытался ткнуть меня мордой в грязь, и я все–таки разбил ему морду. Этот человек кроме всего прочего был глуп, он ни как не хотел понять, что для доктора, является расходным мате-риалом. Я бы стал уважать его твердость, если бы она так сильно не граничила с глупо-стью.
Голландец вынырнул из подпространственного туннеля точно в расчетное время. Никель 14 находился в часе лету, и я немедленно приказал установить связь с планетой. Егор выполнил мой приказ, установив связь по лучу, после чего немедленно поступил вы-зов.
– Линкор Голландец, говорит генерал–майор Дерик.
– Голландец на связи, говорит капитан Сергей, – я обрадовался, услышав голос Де-рика, при нашей последней встрече он был еще полковник, а тут, целый генерал–майор, кроме того, вроде бы он человек разумный, я помнил его намеки во время последнего разговора, они давали надежду, что Дерик на нашей стороне.
– Здравствуйте, капитан, пригласите старшего офицера, – Дерик был спокоен и рас-слаблен, насколько я мог судить по голосу и его пластиковому лицу, новый генеральский мундир был ему к лицу.
– Старший офицер на корабле я.
– Что случилось с генерал–майором Георгом?
– Генерал–майор арестован, как и генерал Хуан.
– Как? Кем арестованы? – Дерик напрягся.
– Мной.
– Надеюсь, что у вас имеются веские основания для ареста офицеров такого высоко-го ранга.
– Так точно, товарищ генерал–майор, основания у меня есть, у меня есть доказа-тельства их незаконной деятельности.
– В любом случае, кто вам позволил их арестовать, не понимаю. Ладно, разберемся. Сажайте корабль, посадочная площадка Г314. После посадки немедленно явиться ко мне.
– Есть.
Дерик отключился.
Как только Голландец оказался в атмосфере планеты, на мой информ поступило со-общение от Суоми. Девушка была бледной и уставшей. Она рассказала, что находится в розыске и бежит с Земли на Трион, ни каких подробностей в сообщении не было, у Суоми не было времени, а может просто она не захотела делить со мной свои проблемы. В этот момент во мне сработал некий защитный механизм, заставляющий быстрее соображать и двигаться.
Линкор коснулся поверхности планеты, как приказал Дерик, на посадочной площад-ке Г314. Площадка была окружена военными со всех сторон. Я покинул корабль первым, как только был открыт центральный люк, бегом спустившись по трапу. Оружия при мне не было, не смотря на это, в меня уткнулось более двадцати стволов. Поступил приказ ос-тановиться и поднять руки, я повиновался. Быстро и профессионально обыскав, военные забрали мой нож, единственное оружие, с которым я не решился расстаться, и повели в направлении небольшого здания, находившегося метрах в трехстах от посадочной пло-щадки. Здание охранялось, человек восемь в общевойсковой форме, все офицеры. У вхо-да двое, старший, в форме майора, проводил меня и моих конвоиров внутрь. Мы подня-лись на эскалаторе двумя этажами выше и вошли в просторный кабинет. За столом сидел Дерик, новый генеральский мундир теперь был просто наброшен на его плечи.
– Здравствуйте, капитан. Вынужден вам сообщить, что вы находитесь под арестом до выяснения всех обстоятельств случившегося на Баярде. Потом, вашу судьбу решит во-енный трибунал.
– Здравствуйте, вас можно поздравить? Генерал–майор Дерик?
– Да, спасибо. – Устало поблагодарил он. – Послушайте, капитан, вы оказались в скверной ситуации, вам вменяется захват двух кораблей, уничтожение целой планеты, взятие заложников и много других преступлений. Вы отдаете себе отчет, что вам за это грозит.
– Я не брал заложников, я арестовал преступников. Планету, тоже уничтожил не я, откуда у вас такая информация?
– Быстрый вернулся вчера. Помощник капитана доложил мне, что и капитана Быст-рого убили вы.
– Это бред. Я оставил Быстрый на планете, и капитан был жив. Я просил капитана ор-ганизовать поиски на планете детей.
– К сожалению, ваша версия не подтверждается. Про каких детей вы говорите?
– Генерал–майор Георг послал на Баярд шестерых эльфов, генномодифицированных детей, которых создали в секретной лаборатории. Эти дети вышли из под контроля, по-этому они уничтожили все живое на планете. У меня имеется запись.
– Так покажите.
Я включил информ и воспроизвел запись убитого мною ребенка. Дерик смотрел с интересом, но понять о чем он думает, по его искусственному лицу было невозможно.
– Интересная запись, кому вы ее показывали?
– Всем. Солдатам, офицерам и экипажу Голландца, экипажу Быстрого.
– Жаль, придется решать, что с ними делать, – задумчиво выдавил из себя Дерик.
– Действительно жаль, Дерик, я считал вас порядочным человеком, только поэтому согласился работать с вами.
– Когда я пригласил вас, я был командиром спецназа, а сейчас я руковожу четвер-тым отделом ГРУ. Поймите, это большая разница, совершенно другие обязанности и дру-гая ответственность. Вы представляете, что будет, когда эта история выйдет наружу. Это подрыв авторитета спецслужб, это подрыв власти, гражданская война, вы этого хотите?
– Я хочу, что бы монстры типа Георга, Хуана ответили за все.
– Они не могут за себя отвечать, так же как и я, мы все под контролем. Все скифы имеют заложенную в подсознание программу контроля. Не знаю, как доктор это делал, но устоять против нее не возможно. У меня она тоже есть, только после моей травмы, в ней что–то сломалось. Я могу устоять даже против прямого приказа, как сейчас, мне при-казано вас убрать, но я не сделаю этого. Вы должны добраться до доктора, вы единствен-ный, кто может это сделать. Не нужно выпускать джина из бутылки, молчите об этой ис-тории, если не будет доктора, все мы станем свободными, все человечество.
– К сожалению, это уже не возможно. Я отправил информацию на Землю, адресовал Риами, помощнику президента.
– Риами, – Дерик рассмеялся, – этот тупоголовый, с ним мы разберемся. Кому еще вы передали информацию?
– Многим, об этом я не скажу даже вам. Примите это как факт, информация не про-сто просочилась, она протекла водопадом.
– Будет много жертв, – Дерик поднялся, – из–за одного идиота. Ты мне все скажешь, капитан, скажешь все, что было, и чего не было. Лейтенант, – обратился Дерик к вошед-шему конвоиру, – заберите арестованного и поработайте с ним, он не желает сотрудни-чать добровольно.
Я был готов, я уже понял, что Дерик ведет свою игру, осознал, что необходимо вы-бираться. Оружия у меня не было, но мое новое тело само по себе было оружием, кон-воиры не удосужились одеть на меня браслеты сразу, теперь, когда лейтенант достал на-ручники, я уже не собирался их одевать. Конвойных было всего двое, причем, один из них, стоял по стойке смирно и согласно с уставом ел глазами Дерика, на меня внимания не обращал. Лейтенанта я вырубил первым, отработанный годами тренировок удар пра-вой в шею осечек не давал. Новоиспеченный генерал–майор успел только открыть рот, как я его закрыл обратно, сильным ударом левой руки. Второй, молоденький лейтенант, не успел даже испугаться. Я ударил его коленом в живот, а потом добил, ударом правой в голову. Я не знал, успели они подать сигнал тревоги или нет, поэтому действовал быстро и решительно.
Их Скорпионы для меня были бесполезными, мой, остался на Голландце, как и шлем с тактическим блоком. Я был слеп, нем и глух, кроме того, не вооружен. Из трофеев, я взял только два виброножа и странный пистолет Дерика. На бегу осмотрев оружие, я пришел к выводу, что воспользоваться им мне не удастся, поэтому выбросил его сразу. Спускался я вниз, очевидно, по пожарной лестнице, так как пользовались ей не часто. На первом этаже стоял часовой, меня ждали. Я не знал, как работает моя защита без шлема и работает ли вообще, но выбора не было. Прыжок вниз с высоты второго этажа, удар ногой еще в полете и когда я приземлился, часовой еще падал мне под ноги. Но это было не все, через дверь, ведущую на улицу, в меня уже целились два офицера. Выстрелы прозвучали глухо, я отпрыгнул в сторону и очереди прошли мимо. Только теперь, я понял всю мощь своего нового тела, всю скорость своей реакции. В два прыжка я оказался на улице, еще прыжок и оба десантника упали в пыль вместе со мной. Как эхо прозвучали выстрелы, но я не прекращал движения. Буквально через три секунды после того, как я покинул здание, ноги несли меня к кораблю. Голландец почти не охранялся. Двое военных были у трапа, еще двое обходили корабль по диаметру. Оба ножа я метнул одновременно, один охран-ник получил удар в грудь, второй в левое плечо. Очередь сзади прошла в нескольких сан-тиметрах от меня, очередь раненого охранника обожгла ногу. Скорости я не сбавил, на-оборот, ринулся на раненого десантника еще быстрее, напрягая все остатки поистине не-человеческих сил. Я сшиб раненого массой своего тела, убивать его не хотелось, поэтому просто отключил ударом в голову. Еще несколько секунд и я был внутри линкора, еще по-ловина минуты и показалась дверь рубки управления. Именно там я оставил свое оружие, но его на месте не оказалось. Обыскав рубку, я понял, что все мое снаряжение забрали. Попытаться оживить линкор – только терять время.
Я побежал на верхнюю, посадочную палубу, лифтом не пользовался, поднялся по лестнице. На месте недавнего боя, в пыли палубы, мне улыбнулась удача, я обнаружил свой Вулкан 5. До ближайшего спасательного транспорта, в котором когда–то прятался Егор, было метров тридцать открытого пространства. Я уже знал, что погоня рядом и, рас-ходуя последние остатки сил, понесся к боту. В транспорте меня ждала еще одна удача, очевидно Егор отыскал сухпайки, и коробки стояли прямо на полу пассажирского отсека. Взяв самоподогревающиеся консервы, сигары, бутылочку вина, пакеты с печеньем, я уселся в кресло пилота и активировал командную панель. Преследователей пока видно не было, что позволило немного расслабиться и пообедать. Плотный обед, запитый буты-лочкой вполне приятного вина, поднял мне настроение. На обзорном виоме было чисто, я решил, что успею выкурить сигару, пока десантники не обнаружили мое укрытие. Но я ус-пел только прикурить, когда ожил мой информ. Дерик без предисловий выложил мне, что знает мое местоположение и желает поговорить. Он добавил, что может разнести бот на куски в любую секунду, но придет один, без оружия. Я вынужден был согласиться на его условия. Сигару докурить я не успел, как Дерик подошел к транспорту. Я открыл люк и впустил гостя.
– Проходите, присаживайтесь, – я провел Дерика в пассажирский салон и закрыл за ним люк.
– Сергей, у меня к вам предложение, – сказал генерал–майор, устроившись в кресле, – я думаю, оно вам понравится, тем более, что выбора у вас нет.
– Я слушаю вас, – я встал в проходе, не выпуская из виду обзорный виом, Вулкан был закреплен у меня на поясе.
– Я вам даю неделю, вы находите доктора и доставляете его ко мне, живым, вы по-нимаете? Обязательно живым. Взамен я предлагаю все, что захотите.
– У меня слишком мало информации, что бы найти этого человека. Вся информация очень путаная и неоднозначная. Я не уверен, что смогу, за такое короткое время.
– Сколько нужно времени?
– Не знаю, я вам сказал, что информации очень мало, кто он? Где его искать? А мо-жет он на Земле, что тогда?
– Он здесь, я точно знаю это, кроме того, вы получите все, что известно о нем мне.
– А если он откажется сдаться? Будет сопротивляться, и я вынужден буду его убить, или ранить.
– Ранить его вы можете, главное, что бы мы могли с ним побеседовать, а вот если вы его убьете, тогда все наши договоренности будут недействительны. Дополнительно, я об-виню вас в побеге, в убийстве охранника.
– Я не хотел его убивать, только вывести из строя, но бросал нож левой, попал в грудь. Когда я проникал в линкор, охранник был еще жив.
– Он тяжело ранен, скорее всего, будет жить, но я могу организовать его смерть, ес-ли мы не договоримся.
– Что вы знаете о докторе?
– Я вам все расскажу, как только получу принципиальное согласие.
– Как я могу согласиться, когда не знаю, на что иду.
– У вас нет выбора, если вы откажетесь, вас убьют как собаку.
– У меня есть заложник, целый генерал–майор, думаю, ваши солдаты не посмеют открыть огонь.
– А вы не сомневайтесь, я уйду отсюда, а вы умрете, после смерти все человечество будет проклинать ваше имя. У меня нет выбора, вы мне нужны, но я справлюсь без вас, если понадобится. Доктор – ключ к контролю над скифами, если я получу доктора, то вся власть будет в моих руках.
– Так вам нужна власть, а я думал, вы боретесь за свободу, – я саркастически улыб-нулся, – я действительно считал вас честным человеком.
– Так оно и есть, власть лишь инструмент, а остальное зависит от того, как его ис-пользуют.
– А как вы намерены ее использовать, если конечно получите?
– Я намерен укреплять оборону человечества, даже путем принуждения. Нам нужны солдаты, много солдат. Я не могу объяснить вам всего, совершенно секретная информа-ция, но человечеству грозит серьезная опасность, опасность извне. Вселенная слишком опасное место, что бы быть гуманным и сентиментальным. Посмотрите на меня, капитан, я прошел через многое, вы слишком молоды, что бы понять, но я действительно готов от-дать свою жизнь, что бы моим внукам и правнукам не грозило полное уничтожение.
Положение было серьезным, но не безвыходным. Теперь я знал свои возможности, я знал, что могу убежать от выстрела современного плазменного ружья, могу растворить-ся, размазаться во времени и пространстве, я могу многое. Кроме того, теперь я воору-жен, у меня в руках Дерик, но я хотел ему верить, хотел верить, что не все в этом мире циничные злодеи, должны быть и честные люди.
– Я согласен, но мне по–прежнему нужна информация.
– Отлично, вы ее получите, пройдите со мной.
Мы шли по пустому линкору, я не видел даже следа присутствия кого бы то ни было на корабле, кроме меня и Дерика. Если здесь действительно был спецназ, то они настоя-щие профессионалы, не чета десантникам, которые охраняли Голландец. Дерик широки-ми шагами двигался впереди, я шел, чуть сзади, напряженно прислушиваясь. Но опасался напрасно, до кабинета генерал–майора нам не встретилось ни единой души, будто все растворились во тьме, которая накрыла космодром. Мы вошли в кабинет и расселись в удобных креслах.
– Доктор, совершенно странная личность, – Дерик говорил медленно, в его голосе чувствовалась усталость, – мы все его видели, причем не раз, но каждый описывает его по своему, даже в те, далекие времена он был неосязаем.
– Каким помните его вы?
– Я помню бодрого старичка с мутными глазами, но это не важно, все было почти девяносто лет назад. Главное, что я помню – шипящий голос, как у змеи и дикий, перво-бытный страх, который мы испытывали при звуках этого голоса. Кажется он не покидал нас даже во сне. Голос требовал повиновения, во всем, он убивал наш природный стыд, страх, инстинкт самосохранения, он монотонно убивал наши личности. Самого доктора я помню смутно, но этот голос не смогу забыть ни когда. Я думаю, что если сейчас он при-кажет мне умереть, я вырву себе сердце с улыбкой, на моем не умеющим улыбаться ли-це. Я боюсь этого человека, все скифы его боятся, это точно. Не боитесь его только вы, в силу своего невежества или отсутствия комплексов, не знаю, скоро мы все выясним.
– Вы странный человек, Дерик, вы его боитесь, тем не менее, хотите, что бы я доста-вил его живым.
– Я справлюсь, вырежу его язык и справлюсь. Поверьте, под его контролем такая мощь, что может смести все человечество одним махом. Это не человек, это дьявол, хоть я и не верю в бога, но его фигура вызывает божественный трепет.
– Что еще есть конкретного?
– Я тут допросил воспитателя из моей школы, некто Чуньвэй, старый прохвост. Ко-гда–то он насиловал детишек, пользуясь своим положением. Представляете, он сказал, что это было в воспитательных целях, по приказу доктора. Так вот, этот узкоглазый рас-сказал, что доктор любил хороший коньяк, сигары и шахматы. Играл он превосходно, Чуньвэй был его постоянным партнером.
– Я могу поговорить с ним?
– Нет, разве что в следующей жизни. Он не выдержал применения особых мер воз-действия. Мы испытали на нем все, пытки, самые современные препараты и самые страшные методы воздействия, от которых у древних палачей волосы встали бы дыбом. Я сам практиковался на старом развратнике.
– Он вас насиловал, я понимаю.
– Он насиловал всех детей из моей школы, более двухсот человек. Он устраивал ор-гии, лупил нас тонкими прутьями, вымоченными в воде. Ему доставляли удовольствие страдания, крики детей. Это был не человек, монстр, доктор по сравнению с ним кажется ангелом, но он на много опаснее, поверьте. В других школах практиковалось тоже самое, но ни кто вам не расскажет об этом, ни кто не хочет вспоминать такое, тем более говорить вслух.
– Есть еще люди, знавшие доктора?
– Его знали все скифы, все работники школ, но мало кто может сказать о нем что ли-бо. Кто знал его в те времена, говорят одно и то же, старик, взгляд, голос, описания раз-личаются, но не сильно.
– Я хочу поговорить с теми, кто с ним работал.
– Это невозможно, Чуньвэй был последним, его нашли на отдаленной планете. Вос-питатель разводил капусту и прятался под капустным листом. Подумайте, прошло почти сто лет. Некоторые умерли своей смертью, некоторым, помог доктор, остальных достали скифы. Эти люди не отличались любовью к детям, широко были распространены телес-ные наказания, детей сажали в холодные подвалы, куда запускали больших, специально выращенных крыс, детей унижали и запугивали как могли. Они все были нелюди, они за-служили свою учесть.
– Но как же генная модификация, запрет на убийство?
– Так они и не убивали, просто издевались. Они могли забить до полусмерти, но по-том оказывали медицинскую помощь, лечили, что бы все начать сначала. Я не уверен, что доктор работал над нашими генами, он просто вырабатывал в нас ненависть, которая снимала все запреты. Чуньвэй рассказал, что доктор приказывал издеваться над детьми, но мы видели, как его трясло от вожделения, мы видели, как он наслаждается нашим унижением и болью.
– Да, я считал, что в далеком будущем не будет места этим монстрам. Еще недавно я думал, что человечество достигло совершенства, что все счастливы.
– То, что довелось пережить нам, ничто, по сравнению с тем, что пережили и до сих пор переживают наши дети. Я хочу, что бы доктор сам прошел через все это, я хочу, что бы он мучился весь остаток своих дней. А самое главное, я хочу найти своего внука и вну-чек. Мой сын избежал участи отца, но внуков у меня забрали.
– Куда забрали? Когда?
– Я не знаю где они, но я точно знаю все, через что им приходится проходить. Их увезли два года назад, по приказу доктора. Внуку сейчас десять лет, внучкам пять и семь, я уже два года не знаю сна и отдыха, пытаясь найти их. Но я сам под контролем, под жест-ким прессингом со стороны собственного мозга. Вы не можете себе представить, как это трудно, бороться с самим собой. За последние два года мне казалось, что я переборол себя, я справился с тенями прошлого но, увы, я был не прав. Вчера я услышал голос док-тора вновь, он приказал убрать вас и, поверьте, я бы это сделал сразу. Помог тот же док-тор, та жестокость, которую он привил нам с детства, я решил испытать на вас те же мето-ды воздействия, которые мы применяли к Чуньвэю. Потом, когда вы ударили меня по го-лове, я пришел в сознание, словно проснулся, теперь я до конца понимаю его страшную силу. Так что, капитан, я теперь сам себя боюсь, поэтому, вы должны уйти, ни кто не дол-жен знать, где вы. Найдите доктора как можно быстрее, пока он не нашел вас, потом уже не будет надежды, но не убивайте его, от этого зависит не власть, на нее мне плевать, от этого зависит жизнь моих внуков.
– Сколько всего скифов?
– Я этого не знаю, но очень много, десятки тысяч. Они заседают в парламенте, руко-водят правительством, большая часть военного руководства – скифы, кроме того, спец-службы, контролирующие органы, таможня, крупнейшие компании и банки, все в их ру-ках. Если на вас начнут охоту, я вам не завидую.
– Хорошо, я попробую.
– Идите же, свободны, вот ваше оружие, – Дерик достал из стола мой Скорпион и шлем.
– До свиданья, генерал–майор, я найду доктора, – я взял Скорпион, закинул за пле-чо, водрузил на голову шлем вышел из кабинета.
– Надеюсь, прощайте, – сказал Дерик мне в след.
Я был в смятении, все становилось сложнее и сложнее, уже никак не вязалось с тем, что представлялось в начале. Этот мир, что представлялся таким совершенным, оказался полон лжи, жестокости и цинизма. Каждый из скифов, с кем я разговаривал, давал мне свою версию. Яподумал, что они сами не могут разобраться, что есть правда, из того, что помнят. Теперь, я должен был опасаться каждого скифа, я не мог их делить на хороших и плохих. Зная, что довелось перенести этим людям, зная какому воздействию подвергался их разум, я не мог судить этих людей, тем более выносить им приговор. Я почему–то вспомнил слова: «Я в здравом уме и трезвой памяти …», действительно их ум нельзя было назвать здравым, а память трезвой. Они не могли отвечать за свои поступки, ими управ-ляли как марионетками на веревочке, дергая за те или иные нити. Но все сводилось к од-ному, мне нужен был этот доктор, кем бы он ни был, чертом, богом или дьяволом, я дол-жен был его найти.
Я знал только одного любителя шахмат, кроме того, он любил и коньяк, и сигары, он был доктором, педиатром, значит, напрямую общался с детьми, это была идеальная кан-дидатура на роль «доктора». Я сразу связался с доктором Угелем.
– Здравствуйте, мой друг, как поживаете, когда вы, наконец, позволите мне отыг-раться?
– Я к вашим услугам, доктор, – ответил я весело, как мог.
– Тогда приходите ко мне, я сейчас в баре «Лазанья», на сто сорок пятой улице.
– Хорошо, буду.
Я отключился и задумался. Если замешан Угель, то лезть головой в петлю не хоте-лось, наверняка, у доктора есть план моего захвата или убийства, но мне не верилось, что он тот самый доктор. Слишком все просто, слишком просто для этого сложного мира, мо-жет на это и был расчет, что я не поверю. Добродушный доктор Угель и монстр под под личиной доктора. Двигаясь по направлению к авоту, я вспоминал все, что мне известно о «докторе». Нет, картина не складывалась, точнее чем больше я вспоминал, тем больше Угель походил на того самого доктора. Я привык действовать, поэтому бросился на про-лом. Через сорок минут я нашел бар, где доктор Угель играл в шахматы с молодым чело-веком, лет семнадцати – двадцати.
– Знакомьтесь, это мой сын, Стефан.
– Очень приятно, молодой человек, Сергей, – поприветствовал я парня, дружески пожав им обоим руки.
– Присаживайтесь, друг мой, наливайте себе коньяк, он очень хорош. Сейчас мы с сыном закончим, думаю, будет ничья, если молодой человек не ошибется.
– Это еще не факт, – поправил отца Стефан, – вот, сюда, конем.
– Да, мой сын делает успехи, на ничью согласен?
– В общем – нет, но только ради тебя, чтобы не унижать перед твоим знакомым.
– Ну вот, расти их, воспитывай, ни какого уважения. Так что, партию? – Спросил док-тор обращаясь уже ко мне.
– Конечно, но я бы съел чего, здесь хорошо готовят?
– Итальянская кухня, по старинным рецептам, – ответил Угель, быстро расставляя фигуры, – только натуральные продукты, ни какой химии и заменителей. Я по националь-ности швед, но моя пробабка была итальянкой. Сейчас сложно сказать, кто какой нацио-нальности, все так перемешалось, но многие обычаи сохранились, и это прекрасно.
– Тогда нужно выбрать, – взял со стола меню и стал быстро пролистывать страницы, официант стоял рядом, – паста, паста, паста, вот пицца, «Великий Рим» пожалуйста, еще «Обед гладиатора», салат «Цезарь», кофе, черный с сахаром.
– Приступим?
– Конечно, я играю белыми, Е2 – Е4, – мы играли молча, пока не принесли мой ужин, – баранина запеченная в сыре, а я слышал, что гладиаторы были вегетарианцами, это до-казано наукой еще в мои времена.
– Наука! Кого это интересует, особенно в наше время. Есть распространенные за-блуждения, что сила ассоциируется с мясом, вот и эксплуатируют его в каждом заведении общепита. Так везде, бифштекс с кровью называют именем пирата «Черная борода», а прожаренный почему–то, «Александр Суворов». Рагу из телятины с овощами «Дон Капо-не», бефстроганов из той же телятины не прожаренный – «Иосиф Сталин».
– А прожаренный, наверное «Лаврентий Берия»?
– Нет, кто его помнит, мелкий ченуша при великом генералиссимусе. Прожаренный «Чегивара», а пирожные сплошь «Наполеон» или «Кутузов». Что за кощунство, называть еду именами политиков, полководцев и кровавых тиранов.
– Несмотря ни на что, «Великий Рим» мне нравится больше в виде пиццы, чем в ви-де империи.
– Рим – начало цивилизации, без Рима человечество не слезло бы с дерева до сих пор.
– Рим – тирания, несмотря на все его достижения в науке, культуре, в военном деле и так далее. Рим – оплот рабства. Шах.
– Согласен, но кто бы мы были без Рима, без Вавилона, без Москвы, они все были оплотом рабства и тирании.
– Мат.
– Действительно, мат, похоже, отыграться сегодня мне не суждено.
– Вам нужно практиковаться с более сильными соперниками, чем ваш сын, вторую?
– Я недавно играл с действительно сильными противниками, вчера на вашем месте был генерал Станислав – великий игрок и ваш начальник. Позавчера директор лаборато-рии доктор Ригер, на прошлой неделе генерал Хуан, последнее время все меня обыгры-вают, кроме сына. Я даже Хуану проиграл две партии и напился. Уже третий час ночи, зав-тра на работу, мне пора спать.
– Жаль, я не заметил, что уже так поздно. Спасибо за компанию.
– Но вы ведь не за этим пришли? – спросил доктор и я напрягся.
– Я пришел поговорить.
– Поговорим, к тому же у меня все равно бессонница, а вы молодой, для вас одна бессонная ночь ни чего не значит.
– Я ищу человека, которого все знают как доктора.
– Я знаю, только вынужден вас огорчить, я не он.
– Поверьте, я не огорчен. Мне приятно ваше общество, не хотелось бы его лишиться.
– Я понимаю, вы мне не верите, но у меня есть доказательство.
– Какое, и откуда вам известно, что я ищу доктора.
– Первое – я слишком молод. Я еще учился в школе, когда доктор работал со скифа-ми. Второе – я не разбираюсь в генетике. Третье – я знаю доктора.
– Давайте по порядку? Откуда вы знаете, что я ищу доктора?
– Потому, что я ищу его, как и вы.
– Теперь, вопрос на миллион. Кто же доктор?
– Нет, я не знаю имени, но я знаю, что это не человек.
– Это я уже слышал от многих, – я улыбнулся.
– Нет, вы не понимаете, доктор – это группа людей.
– Как это?
– То, что я вам расскажу, наверное, удивит вас, смутит, шокирует. Девяносто шесть лет назад, я был маленькой восьмилетней девочкой, которая училась в одной из школ. Доктор сам приходил ко мне каждую ночь. Он насиловал меня в течение года, потом про-пал, приходили другие, но его не было, и даже это было счастьем. Доктора девочка не видела около трех месяцев. Вы не поверите, во что превратилась ее жизнь, когда он вер-нулся. Опять началась каторга, опять начались ночи пытки, но тот доктор, который вер-нулся – был другой человек, это точно. Похож, очень похож, но у него был другой запах, немного другое тело, девочка не заметила бы, если бы не такие близкие отношения, – доктор Угель вымученно улыбнулся.
– Вы были девочкой, не понимаю.
– Вы удивляетесь. В прошлом веке были технологии не хуже нынешних. Эта девочка бежала из школы, ей удалось попасть в грузовой корабль, улетающий на Венеру. Там она повстречала человека, его звали Риджи, нет, не подумайте, он был настоящим мужчиной. Он взял ее в дом, накормил и обогрел, она не знала, кому довериться, но он обещал за-щитить ее. Девочка призналась во всем, сказала, что не вынесет больше насилия, униже-ния и боли, что ненавидит себя, только за то, что она девчонка. Он ей поверил, Риджи был умный человек, он не стал искать правды, он просто спрятал меня так, что ни кто не смог найти. На Венере возможно многое, в том числе и анонимная операция по смене пола, мне ее сделали, перепрограммировали мой информ, это все обошлось ему целое состоя-ние. Я так и не узнал, где он взял деньги, так как жил не богато. Да, та маленькая испуган-ная девочка приняла решение стать мальчиком, скорее всего, она очень хотела просто спрятаться, спрятаться так далеко, как только могла. Он спас мне жизнь. Потом я пил гор-мональные препараты, училась двигаться как мальчишка, плеваться и ругаться, драться, у меня был прекрасный учитель. Я пошел учиться в школу, и был вполне нормальным под-ростком, слегка запущено образование, но я быстро наверстал. А вот детей я иметь не мог, мой сын – приемный, я мужчина, но материнский инстинкт во мне, похоже, не умер. Став взрослым мужчиной, я часто думал, какая из меня получилась бы женщина, какая мать? Я давно ощущаю себя мужчиной, сколько себя помню. Мозг человека имеет одну особенность, он всегда старается забыть плохое, я не помню себя той девочкой, как будто это было не со мной, как будто я только смотрел со стороны. Я потратил всю свою жизнь, что бы найти доктора, выучился на врача, надеясь встретиться с ним на медицинском кон-грессе, научился играть в шахматы, полюбил коньяк, обыскивая бары. Я познакомился с высшим обществом, где доктор обычно упивается своей властью. Вот так, шаг за шагом, теперь я здесь, доктор тоже, возможно и не один.
– Интересная история.
– Вам нужны доказательства, пожалуйста, я готов.
– Нет, что вы, как не странно, я вам верю.
– Мое прошлое пришлось скрывать всю жизнь, ту девочку, которой я был когда–то, искали, искали везде, перерыли ни одну планету, потом успокоились, решив, что она по-гибла. Маленькая девочка, на просторах огромной вселенной, насмерть напуганная, го-лодная и замерзшая. Я взял приемного сына в младенческом возрасте, взятка одному, второму, третьему, потом я оказался вдовцом, жена которого умерла при родах. Мне по-добрали генетически совместимого ребенка, так что только серьезная экспертиза может доказать, что Стефан не мой сын. Он и сам считает меня отцом, он очень любит меня и я хотел, что бы эта история осталась между нами.
– Обещаю, и все–таки, откуда информация, что я ищу доктора?
– Информации не было, просто вы единственный человек, кроме меня, кто ему не-подконтролен, кто–то обязательно должен был приказать вам найти этого человека. Все они стремятся к власти, все хотят получить контроль над скифами. Они не знают многого, они не понимают, что доктор не один, доктор – это коллективный разум нескольких лю-дей, плод какого–то эксперимента, не знаю. Никаких пультов управления скифами нет, доктора управляют людьми силой своего разума, они могут управлять любыми людьми, просто скифы более подготовлены к этому.
– Это значит, что они могут взять под контроль любого?
– Да, если человек склонен к внушению, он может попасть под контроль докторов. Ладно, как я понял, вам идти некуда, пойдемте ко мне, у меня есть лишний диван.
– Вы правильно поняли, доктор.
Когда мы пришли, доктор предложил кофе, а сам отправился в душ. Через пятна-дцать минут он вышел, раскрасневшийся от горячей воды, чисто выбритый и бодрый.
– Еще партию в шахматы? – Спросил он.
– Скажите, а как доктора добивались контроля?
– Я читал много книг по психологии, если ребенку постоянно внушать страх к соба-кам, он будет бояться всю жизнь собак, если к крысам, то крыс. Доктора внушали страх к себе, и не просто страх, они внушали животный ужас. Разными методами, насилие было только одним из них, и не просто насилие – унижение, истязания, полное подавление личности. Доктора, те которых я знал, даже педофилами не были, просто циничные мер-завцы, выполняющие свою гнусную работу, от которой не получали удовольствия, но ко-торую необходимо было сделать. Я не стану рассказывать всех ужасов моей жизни, не было человека, кому их рассказывали скифы, мне досталось меньше других.
– Один мне рассказал.
– Значит, есть еще кто–то, кто в состоянии бороться с собой?
– Да, есть один человек. Доктор забрал его внуков, и он больше всего хочет их вер-нуть, только боится, что не сможет себя контролировать.
– Понимаю, ему досталось больше, чем мне. Скифы прошли через ад, не представ-ляю, какое мужество нужно иметь, что бы пройти через все это.
– У вас есть реальные предложения, как выйти на след докторов?
– Предложения? Я действую. Я обманул вас, на работу мне не нужно, сейчас, это и есть моя работа. Разговариваю с людьми, с детьми, завтра у меня назначена встреча с моим секретным агентом, после обеда. Вы пойдете со мной?
– Обязательно.
– Тогда, спокойной ночи.
Я проснулся около полудня, Угель уже не спал, расставляя на столе тарелки с завтра-ком. Несмотря на сложности предыдущего дня, спал я хорошо, поэтому чувствовал себя полностью отдохнувшим и полным сил. Пятьдесят отжиманий, сто приседаний, комплекс упражнений, растягивающих сухожилия, позволяющих мышцам согреться, стать эластич-ными, душ, и я был готов к завтраку.
– Как отдохнули? – спросил доктор Угель, доедая свой бифштекс.
– Спасибо, прекрасно, готов работать.
– Еще несколько минут нужно подождать, мне доставят посылку, и отправляемся на встречу.
Когда паренек из службы доставки внес большую коробку, я уже позавтракал. На сборы ушли две минуты, оружие я не взял, гулять по городу, днем, вооруженным, это бы-ло слишком, шлем оставил тоже, захватив только вибронож. Мы вышли без четверти два, быстрым шагом направляясь к авоту. Ровно в два, минута в минуту, Угель и я вошли в про-сторный холл одной из школ планеты. Детей там не было, только у входа на лестницу стояли двое подростков. Доктор Угель остановился у окна, обнимая большую коробку обеими руками.
– Сейчас она придет, – успокоил меня мой спутник.
Прошло еще минут пять, когда по лестнице спустилась девочка лет семи – восьми. Простенькое платьице, две светленьких косички, большие голубые глаза, поддернутый вверх носик и звонкий голосок, приветствовавший доктора и меня, были основными от-личительными чертами секретного спецагента. Доктор Угель нагнулся и поцеловал девоч-ку в макушку, прямо между двух торчащих в стороны косичек.
– Знакомься, Анечка, это Сергей, он наш друг.
– Аня, – отрапортовала девочка и смущенно посмотрела на доктора.
– Очень приятно, – ответил я, – Сергей.
– Это тебе, малышка, – доктор Угель поставил коробку прямо на пол, коробка была чуть меньше самой девочки.
– Спасибо, а что это?
– Это сюрприз, заберешь с собой, там посмотришь. Ну, рассказывай, как твои дела.
– Нор–мааль–но, – протянула Анечка, продолжая вопросительно смотреть на докто-ра.
– Рассказывай, рассказывай, он свой, будь уверена.
– Ну, – начала она, поджав губки, – был у меня этот доктор, о котором вы спрашива-ли, что говорит странно, как будто муха в горле жужжит.
– Был? – доктор Угель подскочил на месте, – Когда был?
– Он был сегодня, утром, – продолжила неуверенно девочка, – забрал меня с заня-тий, учителю сказал на медосмотр. Он осматривал меня целый час, я там устала. В прибор какой–то сажал, потом ощупывал, рассматривал горло, в глаза светил, по ногам стучал, ну и все прочее.
– Что он сказал?
– Сказал, придет завтра и заберет меня в спецшколу, для одаренных детей, здорово, правда? А вы будете меня там навещать? Он дал мне конфеты.
– Конечно, – задумчиво ответил доктор, – он должен прийти завтра утром?
– Да, так он сказал, но вещи мои воспитатель уже собрал, я думаю, что меня увезут сегодня, интересно, что там будет за школа, там будет зимний сад, как здесь? А я научи-лась делать колесо, хотите, покажу?
– А как он выглядел? – спросил я девочку.
– Да вон он, – ответила Анечка, показывая пальцем на спускавшегося по лестнице человека.
Глава 10
Суоми проспала около шестнадцати часов. Напряжение последних дней сказыва-лось, она еще была уставшей и осунувшейся. На лице девушки появились первые мор-щинки, немного косметики ей бы не помешало. В своих роскошных апартаментах Суоми нашла шелковый халат и переоделась. Заказ, который девушка разместила в службу дос-тавки лайнера, принесли через пятнадцать минут. Это было неслыханной дерзостью, со стороны клиентской службы «Тараса Бульбы», но девушка простила ненавязчивость сер-виса, так как прекрасно понимала сложное положение, в которое их поставила. Заказ кроме большого количества одежды и обуви, белья и косметики, содержал украшения от известных ювелиров на общую сумму почти в миллион кредитов. Естественно, на счету девушки такой суммы не было, там оставалось всего около пятидесяти тысяч, но ее счет имел пометку «Неограниченный кредит», от самого респектабельного банка Земли «Га-лактика банк». Такая пометка гарантировала ответственность банка за любую сумму кре-дита клиента, то есть в случае несостоятельности клиента, весь кредит будет немедленно погашен самим банком. Но, кредитная пометка могла быть и поддельной, поэтому любой продавец был вправе сомневаться в кредитоспособности покупателя, тем более при та-кой разнице в стоимости товаров и наличии средств на счете.
Курьера сопровождал старший менеджер лайнера и глава службы безопасности. Получив коробки, Суоми мило улыбнулась посетителям, перевела на счет курьера дерз-кие чаевые, в размере трехсот кредитов, для курьера пять кредитов выглядели вполне большим вознаграждением, и пригласила сопровождающих войти.
– Добрый день, – приветствовал девушку старший менеджер, – меня зовут Окадо, я возглавляю на лайнере менеджмент компании «Трансэкспресс», владельца «Тараса Бульбы», а это глава службы безопасности, Купер. Мы рады приветствовать вас на кораб-ле, нам можно присесть?
– Да, конечно, присаживайтесь. Извините, я не ждала гостей, поэтому не совсем го-това к приему.
– Мы понимаем, это вы нас извините за вторжение. Не поймите нас превратно, ваш заказ, если так можно выразиться, не совсем стандартный. К тому же сумма кредита очень велика. Нет, мы вас ни в чем не подозреваем, – Окадо развел руками и светился своей самой милой улыбкой, – просто, мы должны проверить.
– Я вас прекрасно понимаю. На Земле потерялся мой багаж, а я не могу появиться на людях в единственном дорожном платье. Кроме того, я не могу выйти в свет без украше-ний и бриллиантов. Я наследница владельца компании «Магнетика» Виктора, с Триона, самого крупного поставщика стали. Думаю, мой отец будет недоволен, если я уроню его репутацию. К тому же, – Суоми улыбнулась своей самой очаровательной детской улыб-кой, – я не очень хочу, что бы он вообще узнал об этой истории. Мой батюшка будет не-доволен потерей багажа. У меня есть решение нашей проблемы, специальный кодовый счет, так, на карманные расходы. Как только у меня будет доступ в общую сеть, я переве-ду всю необходимую сумму. Вы получите деньги раньше, чем корабль коснется планеты, кроме того, я переведу по тридцать тысяч каждому из вас, в знак нашей дружбы и вашего покровительства несчастной девушке.
– Это было бы прекрасно, – довольно улыбнулся Окадо, – только перевод нам, это уже лишнее, мы готовы служить вам и без таких щедрых подарков.
– Вы хотите меня обидеть, Окадо, – капризно ухмыльнулась Суоми, – вы скучный че-ловек, нужно жить красиво, у вас есть деньги, чтобы жить красиво? Нет, за то деньги для меня ни что. Если вы не примете мой подарок, я очень обижусь.
– Премного благодарны, – подал голос молчавший Купер, – Окадо хотел сказать, что и без этих денег готов служить вам во всем. Я полностью присоединяюсь к мнению ува-жаемого Окадо. Мы согласны на ваше щедрое предложение.
– Спасибо, вот, это настоящий мужчина, нужно покориться женщине, когда она хо-чет быть щедрой.
– Уважаемая Суоми, – продолжил Купер, – нам очень приятно иметь с вами дело. Лайнер полон людей с не самой безупречной репутацией, поэтому, не желаете ли вы, что бы мы выставили охрану у ваших апартаментов?
– Нет, я в состоянии защитить себя сама, к тому же, если мне будет угрожать опас-ность, я непременно свяжусь с вами, Купер.
– От имени компании, я хотел бы пригласить вас посетить ресторацию «Богемия», во время ужина. За счет компании, разумеется. – Окадо продолжал сладко улыбаться и рас-кланиваться.
– Поверьте, – опять подал голос Купер, – мы стараемся для вашего блага. Вы путе-шествуете одна, на судне множество мошенников, которые охотятся за богатыми и оди-нокими женщинами. Умоляю вас, будьте предельно осторожны с незнакомцами.
– Еще раз спасибо, – Суоми сняла улыбку с лица, – теперь позвольте даме одеться, я должна быть готова к ужину.
– И все же, я вам настоятельно рекомендую поместить ценности в хранилище, сразу после ужина. Вы сможете получить их обратно, когда пожелаете, но там они будут в пол-ной безопасности.
– Спасибо, я воспользуюсь вашим советом, пришлите за драгоценностями посыль-ного, как только я отужинаю.
– Тогда просим позволение удалиться, – Окадо еще раз с достоинством поклонился.
– Я вас не задерживаю, – сказала Суоми голосом хозяйки, отсылающей прислугу.
Путешествие прошло прекрасно. Суоми наслаждалась жизнью, принятой в высшем свете. Она посещала рестораны и приемы, ругала прислугу и жаловалась на обслужива-ние. Месячное путешествие пошло ей на пользу, девушка поправилась, ее формы округ-лились. Хорошее питание, занятия теннисом и плаванием без лишней нагрузки, посеще-ния косметологов, массажистов и стилистов, отложили положительный отпечаток на ее внешности. Когда лайнер приблизился к месту первой стоянки, планете Купидон, Окадо и Купер явились в ее каюту. Суоми была одета в потрясающий деловой костюм, застегнутый на груди брошью, с крупным бриллиантом. Она подчеркнуто походила на члена прави-тельства или менеджера высшего звена, крупной компании. Прибывшие уселись в кресла гостиной и стали ждать.
– Подлетаем, связь с планетой доступна, – сказал с поклоном Окадо, поднявшись из кресла.
Суоми действовала быстро. Сначала она связалась с банком, перечислив все обе-щанные деньги, от чего улыбки ее гостей превратились в маски счастья, которые прода-ются на любом карнавале, но счастье было неподдельным, а самым настоящим. За такую работу, кроме вознаграждения от Суоми, их ожидали очень щедрые комиссионные. Те-перь, девушка вошла в секретные сводки спецслужб, где убедилась, что ее розыск прово-дится как неофициальное расследование. Времени до посадки оставалось мало, она должна была осчастливить своих гостей еще раз. Суоми активировала блокиратор ин-форма, что бы с планеты не могли засечь ее присутствие на борту, и обратилась к гостям с речью.
– Так и есть. Вы должны мне помочь еще раз, – говорила Суоми четко, без наигран-ности и превосходства в голосе, так, как хороший руководитель рассказывает подчинен-ным задачи на текущий день.
– Мы в вашем полном распоряжении, – гости, собиравшиеся было покинуть каюту девушки, напряглись и вернули на место дежурные улыбки, предвкушая очередную при-быль.
– Я работала на компанию моего отца, скажу без обиняков, занималась промыш-ленным шпионажем. Нас интересовала компания–конкурент «Химметал» на Уране, но операцию я провалила. Была вынуждена бежать, даже не прихватив пудреницу, вы сами знаете, в чем я явилась на корабль. Теперь конкуренты подкупили чиновников из развед-ки, те меня ищут, естественно не официально, так как я не совершила ни каких преступле-ний. Если меня арестуют, – девушка поморщилась, от слова «арестуют», – я, конечно, от-куплюсь, но эти солдафоны такие невежи и грубияны, что я не хочу иметь с ними дела. У меня есть еще один миллион, на моем секретном счете, если вы согласитесь мне помочь, то я лучше отдам его вам, когда буду в безопасности на Нептуне 4.
– Как же мы можем вам помочь? – глаза Купера светились алчностью, все прежние гонорары были ничем, по сравнению с предложенной суммой. Таких денег не скопить даже за долгие годы безупречной службы на линкоре.
– Вы спрячете меня на корабле, пришлете убрать номер, предупредите прислугу, что меня здесь не было, потом скажете ищейкам из ГРУ, что круиз мной действительно был куплен, но к отлету я не явилась.
– Они немедленно найдут вас по сигналу информа, – с сожалением отмахнулся от плана Купер.
– Уважаемые, вы забыли, что я шпион, промышленный шпион экстра–класса, ос-тавьте это мне. Мой информ нельзя обнаружить уже сейчас.
– Она права, я проверил, ее действительно сейчас с нами нет, – глаза Купера засве-тились таким уважением, что даже алчность в них заметна уже не была.
– Тогда договорились, но надо увеличить вознаграждение еще на пятьсот тысяч, – стал торговаться Окадо, на что Купер кивнул, – это доля для капитана.
– Хорошо, – согласилась девушка, не торгуясь, нужно было поддерживать имидж наследницы престола.
– Действовать необходимо быстро, до посадки двадцать минут. Нужно убрать вас из списков пассажиров, я к капитану, Купер, разберитесь с прислугой, пусть уберут здесь и молчат как рыбы, – Окадо быстро подскочил на ноги и помчался во всю прыть.
– Я им языки вырву, если проболтаются, минут через десять я за вами приду, – по-обещал Купер Суоми и с поклоном удалился.
Первая часть плана Суоми сработала полностью. Девушка была уверена, что искать ее будут тщательно, но неофициально, что бы, не вытаскивать наружу политического скандала. Да и улик против нее не было, то есть ордер получить, будет невозможно. По-бег из–под стражи так же будет скрыт, такой позор на разведслужбу вешать не захочет ни кто. Она была благодарна отцу за то, что он настоял поместить несколько миллионов на секретный счет. Он знал, что рано или поздно, Суоми придется бежать или откупаться. Жадничать в таких делах опытный политик и бизнесмен не привык. Суоми тоже не скупи-лась, но она не могла себе позволить переиграть. Если бы она предложила большую сум-му, ее друзья могли бы испугаться, а за меньшую – не согласиться. Промышленный шпио-наж был во все времена, простого народа он не касался, а когда богатые дерутся, обыва-телю только на руку, перепадают не плохие деньги, возможности, связи. За всю историю человечества, шпионских скандалов в среде промышленных компаний было множество, но ни один шпион за это не понес наказания, ведь дело касается только денег. Для круп-ных бизнесменов деньги уже не являются самоцелью, а вот обставить конкурента, вы-красть из–под носа секретную документацию, спецификацию нового изделия или хими-ческую формулу материала, это доставляет большее удовлетворение. Шпионаж – это иг-ра, азартная игра, где проигравший платит, выигравший получает прибыль, как шахматы на деньги, только интересней, опасней и выгодней.
Суоми просидела в каюте капитана двое суток, пока лайнер снова не вышел на ор-биту. Бойцы ГРУ обыскивать судно не решились, опрашивать пассажиров тем более они не имели права. Такую публику нельзя беспокоить по пустякам, а так как не было офици-ального розыска, дела, ордера, они не могли решиться задавать вопросы политикам и бизнесменам, составлявшим основную массу пассажиров лайнера. Выслушали капитана, осмотрели каюту, пообщались с прислугой и удалились восвояси. Еще месяц путешествия, Суоми провела в обществе капитана Халека и Купера, который старался не отходить от девушки. Взгляд главы охраны выражал собачью преданность, при любой возможности он старался всячески подчеркнуть свои достоинства верного и честного телохранителя, готового закрыть собой ее от любой опасности. Он охотно демонстрировал навыки про-фессионального бойца, в тире – стрелял без промаха, бросал ножи и сюрекены. Капитан же, пытался просто очаровать девушку, присылая ей в каюту цветы и сладости, показывая самые потаенные уголки огромного лайнера, на котором был безусловным хозяином. Ха-лек всячески предупреждал ее желания и упорно не замечал ее беременности, хотя, под конец путешествия, ее животик значительно прибавил в размере. За сутки до посадки, он честно, по венному предложил Суоми руку и сердце, обещал взять на себя весь груз ее забот, стать примерным отцом ее ребенка и любить, пока их не разлучит смерть. Суоми вежливо поблагодарила капитана за предложение, даже, растрогавшись, поцеловала его в щеку, но ответила отказом, так как на Трионе ее дожидается жених. Капитан с честью принял отставку, клялся, что не откажется от своих слов до конца жизни, говорил, что пер-вый брак не прочен, обещал, что будет ждать столько, сколько потребуется. Халек сетовал на безумные нравы молодежи, связывающей свою жизнь бездумно, в порыве страсти. Прощальный вечер был за счет компании, когда как остальные оплачивала Суоми. Теперь Окадо тоже решил выразить девушке свою симпатию, но стараясь, что бы, не за свой счет. Если менеджеры слишком благоденствуют своих клиентов, компания списывает такие расходы из их комиссионных. Теперь, в общем–то, Окадо было наплевать на комиссию, он сказал, что уходит на пенсию, как только лайнер возвратится на Землю.
Утром корабль совершил посадку на Нептун 4, где Суоми уже ждала личная яхта от-ца, такая же роскошная, как «Тарас Бульба», только меньше в несколько сотен раз. Капи-тан Халек и Купер проводили Суоми до трапа, пожелав счастливого пути. Яхта стартовала сразу, как только девушка ступила на борт, курс бортового компьютера был проложен на Никель 14, а пока судно выходило на орбиту, Суоми связалась с отцом.
Доктор направлялся к нам твердой походкой, ни чем не напоминающей о его поч-тенном возрасте, хотя выглядел, старичком весьма внушительных лет. Я сделал шаг в сто-рону, стараясь, что бы девочка, не оказалась между мной и доктором. Угель смерил при-ближавшегося человека взглядом, его глаза налились ненавистью. Теперь я был уверен, что это и есть неуловимый доктор. Старик подошел к нам на расстояние трех шагов.
– Анечка, – обратился он к девочки скрипучим голосом, – милая, пройди к себе, мы должны уезжать, попрощайся со своими друзьями.
– Нет, – остановил Угель девочку, рукой взяв за плечо, – жди нас у той двери.
– Вот я вас и нашел, – сказал доктор, поправляя длинные седые пряди волос, – да еще и обоих сразу.
– Это я тебя нашел, – сквозь зубы выдавил Угель, бросаясь на доктора.
Я ожидал от товарища чего–то подобного, но к его решительному, стремительному броску, без оглядки, готов совершенно не был. Угель сделал длинный шаг и прыгнул, до-казывая, что учился драться он не зря. Задумка была хорошей, доктор выглядел кило-граммов на тридцать легче, значительно старше противника, слабее физически, поэтому сбить его с ног всей своей массой было решением верным. Я не успел заметить, как док-тор сделал шаг в сторону и нанес грохнувшемуся на пол Угелю мощный удар ногой по спине. Анечка бросилась в сторону, в ее глазах был ужас, я отвлекся, что бы подтолкнуть ее к выходу из здания. Двое мальчишек, стоявших у лестницы, уже в панике бежали на-верх по ступенькам.
– Жди на улице, – прокричал я девочке в след.
– Соня–Сонечка, глупо, ты же знаешь, что не нужно нападать на доктора, за это бу-дет наказание, очень серьезное наказание, – доктор продолжал шипеть, напряженно смотря то на меня, то на Угеля.
– Мразь, – прошептал Угель, сплевывая кровь на пол.
– Девочка моя, ты сбежала, покинула старика, пряталась, даже платьице сменила на штанишки, а что там под штанишками? – Доктор нанес Угелю еще один удар, в пах, – это плохо, очень плохо, но я поменяю все обратно. Ты опять станешь девочкой, я обещаю. Потом, ты умрешь в самых жутких мучениях, которых даже не можешь себе представить. У меня есть специалисты.
Я выбрал момент для атаки, доктор на секунду отвел глаза, мой нож со свистом рас-сек воздух, направляясь точно в грудь старику. Но это был серьезный соперник, он не ус-певал уклониться от брошенного в него металла, но подняв руку, он прикрылся ей как щи-том. Нож вошел точно в кисть, словно в мягкое масло, по самую рукоять, не ощущая со-противления кожи и костей, просто прорезая их своим вибрирующим лезвием, острота которого позволяет металлу вторгаться даже между молекулами самой прочной стали. Старик вынул лезвие из левой руки, посмотрел на него, проверил баланс и правой бросил обратно, с ошеломляющей силой и скоростью. Только моя необыкновенная реакция, за которую я уже несколько раз благодарил Суоми и ее препараты, спасла мне жизнь. Нож летел точно мне в лицо, противник знал возможности моего армейского защитного об-мундирования. Я чуть наклонил голову в сторону, и сталь посвистела в миллиметре от моего уха. Нож воткнулся в бетонную стену, позади меня. Я слышал звук вхождения лез-вия в поверхность стены, затем звук удара рукоятки о стену. Очень сильный бросок, для старика – чудовищно сильный.
– Так вот, Сонечка, а ты знаешь, что я сделаю с твоей подружкой – маленькой Анеч-кой? Поверь, все, что перенесла ты, покажется детской шалостью, – доктор нанес еще один удар по спине Угеля, который уже пытался подняться.
Я бросился вперед, призвав на помощь всю силу своих накаченных стероидами но-вого поколения мышц. Мой удар ноги доктор блокировал играючи, шагнул в сторону и нанес ответный удар. Я ушел от удара в живот, блокировал прямой в лицо и нанес удар ногой снизу, что в карате называется йоко–гери–кеаге, противнику точно под мышку. Док-тору не удалось увернуться, но на ногах он устоял, хотя на его месте упал бы даже моло-дой боец. Он, не мудрствуя лукаво, сделал шаг назад и достал оружие, напоминающее обычный пистолет. Я просчитал свои шансы, на выходе был ноль, пистолет неотвратимо поднимался, и уже через секунду я должен был услышать выстрел. В этот момент доктор Угель, не поднимаясь, ногой нанес старику болезненный удар в коленную чашечку. Наш противник дрогнул, но остался на ногах, немного замешкался. Рука, поднимающая писто-лет остановилась и стала быстро направлять оружие в сторону моего друга. Теперь, поя-вился шанс. Я рванулся вперед как выпущенная стрела, как молния, как баллистическая ракета, но не успел. Выстрел прозвучал раньше, чем мой кулак проломил доктору череп. Угель вскрикнул, отверстие, величиной с грецкий орех в его животе еще даже не кровото-чило. Я на всякий случай сломал доктору руку, выворачивая и забирая оружие. Доктор упал на пол, но был еще жив. Я осмотрел пистолет – великолепно, ни какой защиты от не-санкционированного использования, предохранитель снят, я прицелился и выстрелил дважды. Каждый выстрел оторвал доктору по одной ноге в районе колена, он, стиснув зубы, корчился на полу.
– Ты умрешь тварь, – прокричал я в запале, – сдохнешь как собака.
– Я бессмертен, – ответил доктор с болью в голосе, – ты понимаешь, недоделанное дитя природы, я бессмертен! – Доктор уже орал во всю мощь своих легких, голос вибри-ровал, надрывался в агонии, его лицо стало бледным, – Я бессмертен, бессмертен! Убейте их! Вы жалкие черви, рвущие куски падали! Я бессмертен! Вам не убить меня!
Я выстрелил еще дважды, в грудь и в голову, бессмертный доктор лишенный ног, за-тих на полу, затих навеки. Подхватив потерявшего сознание и истекающего кровью Угеля, я бросился к двери. Неожиданно доктор Угель пришел в себя.
– Кукла, кукла, – сказал он и отключился.
– Я куплю ей новую, – ответил я, выбегая из здания.
Я вылетел за дверь как танк, бросающийся в атаку, девочка с ужасом смотрела на кровоточащую рану Угеля, широко раскрытыми, голубыми глазами. Начав немного сооб-ражать, я понял, что бежать нам некуда, аккуратно положил друга на ступени и попытался остановить кровь. В это время, информ соединял меня с Дериком.
– Врач, срочно нужен врач, – прокричал я.
– Что случилось?
– Не сейчас, доложу все позже. Быстрее врача.
– Посылаю к тебе твою команду. Там будет врач. Только что поступил приказ от док-тора, вас ищут все. Кто этот человек?
– Это ключ к доктору, его нельзя потерять.
– Расчетное время прибытия команды, двадцать минут. Координаты засек, держи-тесь. Больше ни чем помочь не могу. Добудь мне доктора, хоть из–под земли, только будь осторожен, все скифы подняты по тревоге. Не доверяй ни кому, я пришлю блокираторы частот ваших информов. – Дерик отключился.
Время тянулось медленно, Угель продолжал терять кровь, в сознание не приходил. Я усадил девочку на колени и, гладя по голове, убеждал, что все будет в порядке, хотя сам в это не очень верил. Наконец, после пятнадцати минут ожидания, с неба словно упал ок-рашенный в желтый цвет скайкар. Из машины выскочили трое моих знакомых и молодой человек, весьма респектабельной наружности. Я с огромным облегчением узнал Куку, Бо-риса и Чена, они несли носилки, для эвакуации раненого. Судя по кейсу в руке, молодой человек был врачом. Подбежав, парень быстро осмотрел рану, приложил к ней автомати-ческую аптечку, затем обработал каким–то газом из небольшого баллона, наложил повяз-ку. Работал он потрясающе быстро, чувствовалась рука опытного медика. Пока он мани-пулировал над Угелем , я вернулся в здание, забрал оставленную коробку, взвалил на плечо тело доктора и вышел. Я не мог оставить подарок, так как для друга это было очень важно, а доктор мне был нужен как доказательство. Через три минуты доктор Угель ле-жал на носилках, и мы бежали к ждавшему нас транспорту.
– Как он? – Cпросил я парня, когда мы разместились в тесной кабине.
– Выкарабкается, но нужна срочная трансплантация органов, ремонт позвоночника, в общем, положение серьезное.
– Нас ищут.
– Знаю, в моей лаборатории не найдут.
– Здравия желаю, капитан, – с места пилота поприветствовал меня Егор.
– Я знал, что это ты ведешь консервную банку, – ответил я.
– Откуда?
– Дерик сказал, что расчетное время прибытия двадцать минут, транспорт был на месте через пятнадцать.
– Этот древнерусский таксист чуть нас всех не угробил, – усмехнулся Кука.
– Не нравится, веди сам, – огрызнулся Егор.
– Я рад видеть вас всех ребята, знакомьтесь, это не просто девочка, это специальный агент Анечка.
– Привет, – серьезно поприветствовал девочку Кука, подав свою огромную руку.
– А вы нас спасете? – спросила девочка.
– Все будет в порядке, – протянул руку девочке Борис, – зови меня дядя Боря.
– А ты огромный как слон, я слона в зоопарке видела, его с Земли привезли, – ожи-вилась девочка, – там и жираф был и кенгуру, такая смешная.
– А я маленький, как обезьянка – протянул руку девочке Чен, – но я очень ловкий. Меня зовут дядя Чен, хотя можно просто Чен.
– А я тоже ловкая, я колесо умею делать, я потом покажу, здесь тесно. А можно в окно посмотреть? Я никогда не летала, тот доктор, которого Сергей принес, обещал меня покатать, но он Угеля ударил, я с ним теперь разговаривать не буду.
– Иди туда, только ни чего не трогай и не мешай дяде Егору, – Борис взял девочку на руки и поместил в кабину пилота, – этот дядька занят, но он тоже хороший, невоспитан-ный немного, но это мы поправим.
– Привет, – улыбнулся девочке Егор, не отрываясь от управления.
– Здрасте, – поздоровалась Анечка, размещаясь поудобнее в кресле второго пилота, – я трогать ни чего не буду и мешать не буду, посмотрю немного, тихонько. А мой папа тоже пилот, он в Дальразведке служит и бывает здесь редко, он сейчас очень далеко, дальше, чем те, самые далекие горы, он в другой звездной системе. Но папа обязательно меня заберет. Папа сильнее дяди Бориса, но он маленький, как Сергей, я его раз на боль-шом виоме видела.
Врач оказался не кем иным, как сыном самого Дерика, его звали Журон. Лаборато-рия находилась в часе лета, на другом континенте, окруженная лесами и горами, она ка-залась средневековой крепостью, хотя не имела высоких стен со стрельчатыми бойница-ми. Большое серое здание, граничило с природной стеной образованной вертикальным откосом горы с одной стороны, и крутым склоном с другой. Третья сторона выходила к лесу, который рос по пологому склону и заканчивался почти у посадочной площадки. С четвертой стороны текла горная река, ступенчатыми водопадами перенося талые воды ледников с вершины горы на равнину, все ниже и ниже.
– Это станция сейсмокоррекции. Отсюда наблюдается вся кора планеты, предот-вращаются землетрясения, извержение вулканов. В лаборатории работают компьютеры, людей здесь нет. Я еще аспирант, но отец обеспечил мне неплохой контракт с правитель-ством, так что сбережения кое–какие есть. У отца хорошие связи, но вернуть моих детей пока не получается. Я организовал тут свою лабораторию, так как детям обязательно по-надобится медицинская помощь. Это надежное укрытие, здесь не будут искать. – на гла-зах Журона появились слезы, – вы мне поможете найти детей?
– Найдем, – ответил я, – обязательно.
Мы разместились в хозяйских апартаментах с комфортом. Здание действительно было большим, скорее всего, раньше, здесь работали люди, так как жилых комнат было много. Лаборатория Журона была на пятнадцатом уровне ниже поверхности, здание ухо-дило вниз еще уровней на десять. Лифт был небольшим, поэтому сопровождали раненого только я и Журон, остальные остались на втором уровне над землей. Мне захотелось поддержать парня, но я не мог найти подходящих слов. Врать не хотелось.
– Два года это большой срок, если ваши дети там, где я думаю, то я не уверен, что медицинская помощь сможет быть эффективной. Но возможно, что они в порядке, их мо-гут держать просто в качестве заложников лояльности вашего отца.
– Я буду их искать, пока остается хотя бы какая–то надежда. Мой отец монстр, чудо-вище, он знает это, но ни чего не может с собой сделать. Он боится доктора больше, чем смерти, вы должны поймать его, нам необходимо найти детей.
– Это не так просто, как казалось, думаю, живым его взять не удастся.
– Кто ранил вашего друга, – насторожился Журон.
Мне пришлось объяснить Журону суть произошедших событий. Я рассказал парню все, что знал о докторах, о трупе, что мы привезли с собой, пояснил наше загнанное в угол положение.
– Значит надежды нет? – Журон был крайне расстроен, – скажите мне правду, я все равно помогу вам, невзирая на ваш ответ, я готов идти до конца, что бы уничтожить эту мерзость, но я хочу быть уверен, что не причиню своими действиями вреда моим детям.
– На ваш вопрос нет однозначного ответа, – постарался я уговорить парня, – пойми-те, нельзя предсказать будущее, но поверьте, надежда есть всегда. Да, вы можете причи-нить вред детям, если будите помогать нам, их просто могут убить. Знаете, через что про-ходят дети в застенках докторов? Если вы не поможете, могут погибнуть несколько тысяч детей, в том числе и ваши. Риск есть всегда, но лучше рискнуть и действовать, чем позво-лить им умереть, отсиживаясь, прячась за своим страхом. Это мое мнение, но решать, ко-нечно, вам.
– Я вам верю и с вами, до конца, – парень смахнул слезы с лица, после чего оно при-обрело вид ледника, такое же подтаявшее, твердое, хрупкое и монументальное.
Лаборатория была меньше чем у Суоми но, похоже, оборудована неплохо. Я не раз-бирался во всех приборах, аппаратах и машинах, которые стояли повсюду, но они внуша-ли доверие одним своим видом. Я помог раздеть Угеля и уложить его в нечто, вроде ван-ны, заполненной желтой, прозрачной жидкостью. Журон закрепил раненому руки, ноги и голову специальными приспособлениями.
– Это операционный робот, сейчас начну операцию, отойдите туда и не мешайте. Даже лучше, если подниметесь наверх.
Я отошел к двери, но уйти не мог, меня сильно беспокоила судьба человека, кото-рый стал моим другом. Я слышал, как зажужжал операционный робот, видел, как напряг-ся врач, всматриваясь в виом управления машиной, от которой сейчас зависела жизнь дорогого мне человека.
– Капитан, ответь на один вопрос, – сказал спустившийся вслед за нами Кука, – по-чему все люди живут как люди, а мы постоянно гребем дерьмо большой лопатой?
– Кука, поверь, – я развернул друга обратно в лифт, – в этой жизни, да и в следую-щей, наверное, если ты не гребешь дерьмо сам, то плывешь по течению в этом дерьме по самые уши. Пошли, не будем мешать врачу, делать свою работу.
Мы поднялись на уровень, где находились жилые комнаты. Все были чем–то заняты, Егор и Борис накрывали на стол, Чен сосредоточенно открывал самоподогревающиеся консервы. Анечка распаковала коробку и радостно подпрыгивая, таскала за руки боль-шую, красивую куклу, в розовом кружевном платье и белых туфельках, с бледным, почти белым лицом и распущенными золотыми волосами. Кукла моргала глазенками и тверди-ла, что ее зовут Бася, что ей пять лет, что она любит свою маму и умеет танцевать. Девоч-ка заливалась смехом и с восторгом вскрикивала, она радовалась так, как могут радовать-ся только дети.
Прошло не меньше трех часов, пока вернулся Журон. Он был уставшим, осунувшим-ся, совершенно другим человеком, далеко не тем, каким я увидел его впервые.
– Состояние стабилизировалось, но боюсь делать прогнозы. Ваш друг ранен более серьезно, чем это представлялось в начале. Задета центральная нервная система, мне нужно провести консультацию со специалистом, но я не уверен, что могу ему доверять. Профессор Бунч, конечно, человек порядочный, но изрядное трепло, боюсь, что инфор-мация не просочится к скифам. Я уеду, ненадолго, заказал отцу кое–что из оборудования, медикаменты, продукты и самое главное трансплантаты. Консультацию проведу с базы, нужно запутать следы и не вывести их на эту лабораторию.
– Каковы шансы доктора Угеля?
– Жить он будет но, столь серьезная травма нервной системы могла сказаться на его рассудке. В наше время излечимо все, но, сколько его понадобится этого времени, что бы восстановить травмированное сознание, сказать не берусь. Я пока не знаю, насколько оно травмировано.
– С Угелем все в порядке? – Спросила Анечка, дернув меня за рукав.
– Все в порядке, малышка, – я присел, обнял девочку и поцеловал в нос, – беги, иг-рай.
Мистические возможности доктора не давали мне покоя, но вскрытием Журон пока заняться не мог. Я убил одну составную часть коллективного разума, но, сколько их, таких существ, которые составляют полную сущность доктора? Какими способностями облада-ют другие? Чего они добиваются и где их искать? Это были вопросы, на которые я пока ответить не мог, кроме последнего. Установить наблюдение за школами, детскими кли-никами, военными лабораториями, все это составляло сферу интересов доктора, большо-го доктора, как для себя окрестил я его цельную сущность. Рано или поздно, одна из его составляющих частей, появится в поле моего зрения. Как его опознать? Хорошо, если опо-знаю, к нему нужно подобраться, думаю, теперь он будет более осторожен. Так, подоб-рался. Убить еще одного, что это даст? Не зная, сколько их, это не вариант. А если они мо-гут воспроизводиться? Черт возьми, этого доктора. Почкованием, делением, клонирова-нием, как–то они все–таки размножаются, эти твари, откуда берутся? Нужно узнать как, нужно остановить рост этой опухоли.
Глава 11
Скайкар вернулся поздно ночью, все спали, я один бродил по комнате, не в силах успокоиться.
– Еще не спишь, товарищ капитан, – Егор ворвался в комнату.
– Не спится.
– Дерика убили.
– Как это случилось? – Спросил я Егора.
– Я не знаю, мы прибыли на базу, Журон сразу ушел, солдаты доставили на борт продукты, какое–то оборудование в ящике. Вернулся он через час, принес большую сум-ку, бросил в кабину, сел сам, сказал: «Поехали». Когда мы взлетели, он молчал, какой–то пришибленный, я был занят пилотированием, потом, когда набрали скорость и высоту, я спросил, что случилось, он сказал, но больше не произнес ни слова. Поговори с ним сам, я пошел спать, разгрузимся утром.
– Он спустился в лабораторию? – Егор кивнул.
Я пошел к лифту и нажал кнопку этажа, лифт пошел вниз. Журон сидел за столом и разбирал принесенные пакеты.
– Ты как? – спросил я.
– Уже в порядке.
– Как все случилось?
– Мы прибыли на базу, я отправился к отцу. Некоторые, самые новые препараты, ко-торые мне были нужны, нельзя заказать частным образом, они поставляются только в клиники, да и оборудование, которое я просил, тоже. Отец достал все, только доставили не все, пришлось ждать. Мы говорили с ним. Я рассказал, ему все, что знал, сказал, что детей вернуть уже, наверное, не получится. Отец расстроился, он любил внуков, особенно Энн, младшую, она постоянно не слезала с деда, тогда ей было всего три. Дерик проверил оружие и сказал, что у него назначена встреча, попросил меня погулять полчасика. Я от-правился в медсанчасть, там есть один знакомый врач, классный хирург Сио, я посовето-вался с ним, не посвящая в подробности. Я знал, что Сио не скиф, это точно, он с детства был инвалидом, у него протезированы обе ноги, а в команду скифов выбирали здоровых. Я уверен, что Сио не причастен, но когда я вернулся, отец лежал, откинувшись в кресле, его винтовка валялась на полу, а вместо сердца была большая дырка, такая же, как в жи-воте Угеля. Пакет с медикаментами стоял у стола, я его схватил и сбежал, к сожалению, помогать отцу уже было поздно.
– Я проверил по каталогам, такого оружия как я забрал у доктора, не производят ни одна компания. На оружии нет клейма производителя, нет серийного номера, ничего нет.
– Я тоже подумал, что отец назначил встречу с доктором, думаю, он хотел заставить его вернуть детей.
– Мои соболезнования.
– Мне нужно готовиться к операции, я привез трансплантаты. У меня мало времени, нужно срочно доставить оборудование сюда, они в скайкаре.
– Сейчас сделаем.
Я направился наверх, разбудил свою команду. Когда мы принесли ящик, пролив семь потов, Журон распорядился его открыть.
– Это операционный робот самого последнего образца. С его помощью возможна операция на спинном и головном мозге. Это новая машина, поэтому очень осторожно достаем из коробки и ставим сюда, – Журон указал рукой на единственный свободный угол, – повторяю, бережно и осторожно, не торопясь. Если собьются настройки, аппарат придется калибровать, а это потеря целого дня, у нашего друга нет столько времени.
Мы поставили аппарат на место, Журон включил и проверил его.
– Все отлично, – сообщил нам врач, – можете идти, дальше я сам.
Угель находился без сознания уже третьи сутки, Журон говорил, что он в стабильно тяжелом состоянии. Все, что можно было сделать, врач сделал, и даже больше, но паци-ент впал в кому, нарушения деятельности центральной нервной системы непредсказуе-мы, своими последствиями. «Теперь остается только ждать», – говорил Журон. Врач и сам выглядел как ходячее приведение. Глаза ввалились, лицо осунулось, некогда высокий и статный, молодой человек ссутулился, как–то внутренне сжался. Ему было всего сорок семь, для мира, в котором он жил, это после подростковый возраст, возраст расцвета сил, стремлений, желаний, но Журон замкнулся в себе, не обращал внимания на свой внеш-ний вид, не замечал голода и полностью лишился сна. Мне необходимо было вмешаться, нужно загрузить его работой, занять делом, пока он окончательно не замкнулся. Я вошел в его лабораторию, которая теперь по совместительству была и больничной палатой и операционной и жилой комнатой для врача, не покидающего помещение ни на минуту.
– Тебе необходимо поспать и поесть.
– Я не хочу, – Журон сидел за своим столом, уткнувшись в прибор, показывающий биологические ритмы больного Угеля.
– Давай, поднимайся, я могу последить здесь за всем, если что, я тебя вызову.
– Ладно, пойду поем немного, ничего не трогай, если что изменится, вызывай меня по этому виому.
Но, пока Журон обедал, ни чего не изменилось. Пульс и давление у больного были стабильные, активность мозга практически на нуле, как и мышечная деятельность. Я про-сидел минут сорок, пока вернулся врач. Он занял свое место за столом и сообщил, что по-ел, но уснуть не может.
– Введи себе снотворное, тебе нужно выспаться.
– Зачем? Я в порядке.
– Нужно провести вскрытие доктора, посмотреть, что у него в башке.
– Я провел его еще ночью. Вот, теперь сижу и анализирую результаты.
– Поделишься?
– Особо нечем делиться. Если бы ты не разнес доктору башку, то возможно, я бы и смог что–то сказать, а так, – Журон махнул рукой.
– Ну, хоть что–то ты обнаружил?
– Да, у него в голове не то техника какая–то биологическая, не то растение, от него мало что осталось, поэтому одни предположения. Если с доктором работали биоинжене-ры, то поверь, они создали что–то уникальное. Я не нашел ни какой информации в сети, по данному вопросу. Следующий раз, оставь доктору голову, она может пригодиться.
– Оставить его башку не так просто, как кажется. Это все?
– Не совсем. Эта дрянь, остатки которой я нашел у доктора в голове, она живая, до сих пор. Очевидно, она существует в симбиозе с человеком, но после смерти доктора она не умерла, даже ее жалкие кусочки, похожие на фрагменты корня растения, они еще жи-вы. Кроме того, информа у доктора тоже не было, я не нашел ни каких остатков там, где он должен находиться.
– Ты уверен?
– Да, конечно, информ не ставится куда попало, его вживляют в левое полушарие мозга, правда у левшей, он вживляется в правое, но это редкие случаи. А у доктора, зна-чит, левое полушарие было почти целым, там ни каких следов.
– Ясно, а те люди, несогласные, они кажется, тоже не вживляют информы.
– Да, они носят терминалы, типа твоего, только твой, в виде наручных часов с не-съемным браслетом, а у них, карманные варианты. Причем, твой – именной, он только твой и все, а у них анонимные, они могут меняться терминалами, заводить себе несколь-ко, дарить их на именины и так далее.
– Я обыскал доктора, ни чего подобного у него не было, коробка какая–то и все.
– Сам понимаешь, без информа или его заменителя в наше время никуда.
– Точно. Транспортом пользоваться нельзя, связью тоже, даже обед себе взять не-где.
– Вот и я о чем. Значит, информ или терминал у этого доктора все же был.
– Может быть, он его где–то оставил?
– Возможно, но маловероятно. Такие вещи просто нельзя оставлять, доктор далеко не мальчик, а терминал не та вещь, которую можно забыть. За годы использования долж-на была выработаться привычка, иметь его всегда под рукой. Черт, без информа на толчке даже воду не слить. Знаешь, я бывал на Трионе, эта планета состоит в сообществе только номинально, там почти все несогласные, да что почти, все знают, что все. У них очень много людей с информами, но те, у кого терминалы, они так ловко с ними управляются, все до автоматизма, покупает кофе – достал, оплатил, убрал. Они не задумываются, все-гда достают одной рукой, активируют его еще в кармане, а пальцы бегают по виому с та-кой скоростью, что дух захватывает. Рефлекс, выработанный годами. Ты задумываешься, как достать член из штанов, как отлить, смыть, стряхнуть и убрать. Нет. Правильно, это вы-работанный рефлекс, изо дня в день, из года в год. Так и они с терминалом. Если он им пользуется, то забыть не мог, однозначно.
– Значит, и оставить его не мог.
– Конечно. Только если специально, что бы, тебе не достался.
– Не думаю, слишком он был самоуверенный. Он был совершенно уверен, что спра-вится с нами.
– Думаю, у него нет терминала, а то, что есть – другое. Я знаю одного человека, спец по биотехнологиям, нужно проконсультироваться. Только показать ему нечего.
– Сначала спать, ты ляжешь, даже если мне придется лишить тебя сознания.
– Хорошо, приму морфин. Я еще должен поквитаться за детей и отца.
Показать. Я ломал голову над тем, как вычислить следующего доктора. Мне мог бы помочь Угель, но он лежал без сознания рядом со мной. Была еще одна надежда, школа. Школа, в которой пропадали родители, где гибли дети. Решение было принято, мне нуж-но туда, но очень важно было не подставиться и не подставить друзей. Всю команду я брать не стал, со мной пошел только Кука, Егор отвез нас к одной из баз, откуда можно было добраться практически в любую точку планеты. Авот доставил нас к ДОУ 367–07, и мы решительно двинулись туда.
Самая большая школа на Никеле 14 имела точно такой же вход, как и та, где мы с Угелем уже были. Из оружия у меня был пистолет доктора и вибронож, у Куки его верный Скорпион, который он не променял бы ни на что другое. Свой, я, к сожалению, оставил на квартире Угеля, возвращаться туда было слишком опасно. Мы шли в пасть к демону, я это знал, но рассчитывал на внезапность. Перейдя порог здания, я осмотрелся. Холл был пуст, и на лестнице ни кого, с верхних этажей слышны звуки шагов, голоса детей, ни чего не-обычного. Мне пришлось отключить блокиратор информа, чтобы выяснить расположе-ние кабинета директора. Включать блокиратор я не стал, слишком надоело прятаться. Ку-ка достал из под плаща винтовку, и мы двинулись вперед. Искомый кабинет располагался на четвертом этаже, в правом крыле здания. Этаж был пуст, так как на нем находились кабинеты администрации, технического персонала, педагогов. В левом крыле находилась столовая, а время было явно не обеденным, там тоже было пусто. Дверь легко отошла в сторону, как только мы к ней приблизились. В кабинете сидела молодая секретарша, ору-дуя пилочкой для ногтей. Я чуть не поперхнулся, когда увидел эту картину. Тридцать тре-тий век, а секретарши ничуть не изменились.
– Директор на месте? – Осведомился я.
– Да, Учитель Эльза занята, просила не беспокоить, – девушка продолжала пилить ноготь, который ей чем–то не угодил, даже не глядя на посетителей.
Я достал пистолет, поднес прямо к ее очаровательному личику.
– Побеспокойте, пожалуйста, мы из ГРУ, – сказал я тихо, но самым своим страшным голосом.
– Уберите это, минуточку, сейчас я спрошу, сможет ли Учитель принять грубиянов из разведки.
Я убрал ствол, так как на секретаршу он не произвел должного впечатления. Девуш-ка поднялась и прошмыгнула в дверь директора.
– Входите, – разрешила она, вернувшись, через несколько секунд.
Я вошел, Кука остался беседовать с дамой.
– Здравствуйте, – поздоровалась женщина, сидевшая за большим столом, – я вас слушаю, только, пожалуйста, короче, у меня много работы.
Женщина выглядела типичным учителем, я бы даже добавил, учителем физики, не знаю почему, но именно такие ассоциации ее внешность на меня навеяла. В ту минуту, я вспомнил даже свою физичку, никакого сходства. Та была полной и суетливой, эта худой и высокой, та, носила необъятные юбки и безвкусные блузки, эта деловой костюм очевидно от хорошего модельера. Еще, та ходила с журналом подмышкой и в руке держала длин-ную деревянную указку, а у этой журнала не было, но в руке был большой пистолет, на-правленный прямо мне в лицо.
– Сядьте, капитан, и не вздумайте делать глупости, – лицо физички напоминало ка-менную маску, ни каких эмоций, как у покойного Дерика.
Я сел, пододвинув руку ближе, к своему пистолету, сразу после чего, услышал непо-нятный шум за дверью, где остался Кука. Еще, через несколько минут, моим глазам пред-стала картина, увидев которую я не мог не расхохотаться. Трое щуплых подростков, ввели огромного спецназовца Куку, со связанными за спиной руками, Скорпиона при Куке уже не было, а по лицу стекала кровь.
– Действительно смешно, – проговорила Эльза, – если не было бы так трагично. Обыщите второго и уведите вниз, в изолятор, доктор желает пообщаться с ними лично.
Подростки двинулись ко мне, они были безоружны, но я кожей ощущал угрозу, ис-ходившую от взглядов этих детей. Мне претило быть захваченным так глупо. Когда писто-лет Эльзы оказался за спиной приближающегося ко мне монстрика, я рванул свой, к кото-рому поднес руку заблаговременно. Скорость, с которой я это проделал, впечатлила даже меня самого, героям вестернов, такое и не снилось, доля секунды и мой пистолет, смот-рел в лицо ближнего ко мне подростка. Тот прыгнул, быстро, очень быстро, но поздно. Я мягко нажал на спуск, парень рухнул у моих ног. Остальные замерли, ошарашенные про-изошедшим.
– Положите ствол, дамочка, пока не поранились. Ты, длинный, развяжи дяде руки и лицом в пол. А ты что встал, на пол, быстро.
Дети подчинились, я продолжал сидеть, как сидел, поигрывая пистолетом. Ствол физички смотрел в пол, но из рук она его не выпустила. Внешне я оставался спокойным, как удав, но внутренне, во мне бурлили самые разные чувства. Я готов был убить эту женщину, только за то, что из–за нее мне пришлось убить ребенка. Конечно этого монст-ра, что валялся у меня в ногах, назвать ребенком можно было только с большой натяж-кой. Когда он прыгнул, на его лице отразилась такая ненависть, что я нажал курок, не за-думываясь, зная наверняка, он убьет меня не моргнув глазом. Кука отступил к двери, и шмыгнул назад, к секретарю, через секунду вернулся с винтовкой в руках.
– Брось ствол, – повторил я женщине.
Эльза пошевелилась, на ее лице отразилась гримаса боли, рука с пистолетом пошла вверх, все выше и выше. Я выстрелил точно в руку, рука дернулась, пистолет отлетел в сторону. Женщина продолжала смотреть некоторое время, затем мягко осела вниз. Кука подхватил Эльзу, отнес на кушетку, стоящую у окна, затем надежно стянул ей руки за спи-ной той же лентой, какой связали недавно его самого. Я продолжал сидеть, не в силах подняться. Кука суетился вокруг двух, оставшихся в живых подростков. Когда те были свя-заны, заставил подняться себя и я, подошел к женщине и пошлепал ее по щекам. Эльза нехотя открыла глаза.
– Где доктор?
– Какой доктор?
– Доктор, про которого ты только что говорила этим ребятам, доктор, что должен пообщаться с нами лично.
– Не знаю ни какого доктора, – прошептала женщина, потом спросила, – вы кто?
Я понял, что без применения особых мер воздействия нам не обойтись, но пытать женщину или детей было слишком, даже для такого ископаемого как я.
– Забери ствол, – сказал я Куке, – пойдем вниз, посмотрим на изолятор, может сам доктор туда придет, с нами по общаться.
Я снова воспользовался информом, но на плане здания изолятора не было. Здание состояло из трех подземных уровней, на каком из них организован изолятор было не яс-но. Мы спустились по лестнице на нижний, начав проверять помещения. То, что попалось нам на глаза, Кука фиксировал на камеру, вмонтированную в его Скорпион. Мы открыва-ли двери в то в ад, то преисподнюю, то, что мы видели, я даже описать не могу без содро-гания. Камеры пыток, залы, в каких стравливают бойцовских собак, тир, где мишенями, служили подвешенные трупы людей и многое, многое другое. В одной комнате, точнее просторной зале, в темноте и грязи стояли собачьи будки, штук сто. На цепях, прикреп-ленных к строгим собачьим ошейникам, с шипами внутрь, совершенно голые, грязные от собственных испражнений и остатков пищи, сидели дети. Перед будками стояли собачьи миски, на стенах висели плети, палки с кольцом из проволоки на конце, кандалы с наруч-никами для рук и ног, небольшого, детского размера. Когда мы вошли, собачки, поспеши-ли спрятаться в будках, все как один бросились в укрытие. Детям было от трех, до семи лет, они смотрели на нас из отверстий своих крошечных домиков такими испуганными глазами, что меня просто начало трясти.
Я подошел ближе. Мальчику, который забился внутрь собственного, спасительного пространства было лет пять. При моем приближении он начал шипеть, как змея. Я подо-шел, протянул руку. Мальчик зарычал и забился еще глубже. Я нагнулся, собираясь дос-тать ребенка, но рычание превратилось в визг, маленький зверек кинулся на меня, он разжался как пружина и вцепился зубами и ногтями в мою руку. Прокусить рукав спецкос-тюма он конечно не смог. Я погладил ребенка по голове, на что тот недоуменно поднял на меня глаза. Я продолжал гладить, ребенок продолжал кусать мой рукав, но его хватка уже ослабла, а в глазах появились слезы.
– Это эльфы, – услышал я голос из темноты, ствол Скорпиона Куки немедленно по-вернулся к силуэту, который едва можно было разобрать во тьме.
– Этот, еще слаб, – продолжил голос, – он у нас всего год. Вы попробовали бы пооб-щаться, например, вон с тем зверьком. Тот, Сократ, ему уже почти восемь. Он будет грызть вашу руку до тех пор, покуда не умрет сам или не убьет вас. Он умный мальчик, поэтому и получил имя философа. Эти дети надежда человечества, его будущая защита и опора.
– Кто вы? – Спросил я в темноту, хотя уже знал, что это очередной доктор.
– Я тот, кто делает свою работу, пусть грязную, неблагодарную, но необходимую че-ловечеству. Вы еще живы только потому, что я должен поговорить с вами. Должен сде-лать вам предложение …
– Вы монстр, – перебил я доктора, – и хотите сделать монстрами этих детей …
– Я лишь инструмент, – в свою очередь перебил доктор меня, – для выполнения высшего замысла. Я – руки Господа на этом свете. Послушайте, только, пожалуйста, не перебивайте, начать стрельбу, вы можете в любую минуту. Я расскажу вам все, потом, вы будете вправе решать, на чьей вы стороне, а сейчас, слушайте оба. Человечеству угрожает серьезная опасность, опасность извне, опасность от цивилизации, которая уже на подсту-пах к ее рубежам. Эти дети и многие другие, воспитаны как воины, как воины древней Спарты. Здесь они учатся переносить лишения, переносить тяготы воинской службы, учат-ся дисциплине и подчинению. Каждый день с ними проводят занятия лучшие специали-сты. Их учат драться, стрелять убивать. Конечно, можно было бы создать им более ком-фортные условия, но виной всему их модифицированный ген, так называемый ген агрес-сии, который заблокирован достаточно серьезно. А что за воин без агрессии, что за воин, который не может убить врага, это не воин, это тряпка. Жестокость, вот ключ к снятию блокировки. Этих детей бьют, каждый день, каждый год, бьют, унижают, насилуют, но только это может спасти их. Мне жаль каждого ребенка, особенно тех, чья воля тверже, тех, кем приходится заниматься лично. Мне это не доставляет удовольствия, поверьте, но я как врач режущий скальпелем раковую опухоль. Все, что мы здесь делаем, делается им во благо, во благо человечества. Я хочу, что бы вы были с нами, Сергей. Меня очень впе-чатлили ваши возможности. Я хочу, что бы лучшие повели человечество к победе в буду-щей войне. Поймите, мы на одной стороне, мы делаем одно дело. Я готов предоставить вам любую должность, хотите стать генералом, командиром армии, хотите большой за-мок на Земле, скажем Мальдивы или Сешелы? Все это в моей власти, даже больше. День-ги – любые, любая планета, на ваш вкус, как договорились?
– Ты не только садист, ты еще и дурак, ты забыл, что русский офицер не продается, нет у тебя таких денег.
– Денег?! – доктор рассмеялся, – деньги грязь. А как, например, такое, я даю тебе твою жену, сына, дочь, из той, прошлой жизни? В придачу, можешь и нынешнюю девчон-ку себе оставить, Суоми, кажется, вместе с икрой! – Доктор хохотал уже в голос, – я могу все, даже больше!
– Это невозможно.
– Возможно все! Да, история изменится, и бог с ней! Будут другие политики, будут другие магнаты и банкиры, но что изменится?! Этот мир никогда не изменится! Ах, да, коллапс! Ха–Ха–Ха! Коллапс – это блеф! Ха–Ха–Ха! Блеф хитроумного профессора! Он придумал это мудреное словцо, что бы в его исследования не лезли политики и военные, с предложениями изменить историю! Знаете, сколько будет желающих поправить свои финансы, положение, вернуть близких, как только правда вылезет наружу! Вот он и око-пался коллапсами! Пугает всех, кто пытается к нему подступиться свертыванием време-ни! Ха–Ха–Ха–Ха! Он даже обосновал свою теорию математически! Вот только расчеты ни кто проверить не может! Ха–Ха–Ха–Ха–Ха! Умишка маловато! Ха–Ха–Ха!
– Все равно нет, – с каким трудом мне дались эти слова – не трудно представить, я отдал бы остаток своей жизни за то, что бы увидеть свою семью еще раз, чтобы сказать своему сыну то, что было недосказано, что бы обнять жену, поцеловать дочь, – нельзя войти в одну воду дважды, они прожили свою жизнь, ни чего нельзя менять.
– А ты, Кука, хочешь, я верну тебе твою мать?! Верну живой и здоровой, я заберу ее из прошлого еще до того несчастного случая!
– Нет! – прокричал Кука в ответ, – пусть покоится с миром старушка!
– Пошел ты, – сказал я и выстрелил.
Выстрел разорвал темноту, раскаленная плазма метнулась к груди доктора, но суще-ство, метнулось в сторону, и огнь пронесся мимо. Я ясно разглядел, что доктор метнулся еще за долю секунды до выстрела, момент он рассчитал очень точно. Каким–то неведо-мым образом эта тварь почувствовала, когда я спущу курок. Скорость у доктора была по-трясающей, но все же я был быстрее. Без этого дара предвидения я нашпиговал бы плаз-мой его тело, но ему всегда удавалось ускользнуть раньше, чем я нажимал на спуск. Кука всадил весь магазин в пустоту.
– Стреляй с упреждением, – прокричал я.
– Он вертится как волчок, где тут попасть, – ответил Кука.
Я сам брал упреждение, но это не помогало, было, такое ощущение, что доктор про-сто читает мои мысли.
– Как, не получается? – подало голос существо.
Доктор уже достал оружие и был готов открыть ответный огонь. Но ему хотелось по-бедить красиво, хотелось унизить побежденных, расквитаться за прошлое поражение. Доктор желал получить нас живыми.
– Я тебе уже говорил, что я рука Господа и вам черви меня не достать.
Яхта, на которой Суоми вылетела с планеты Нептун 4, приближалась к своей цели. Суоми была готова. Техник, сопровождавший ее, закончил заниматься информом девуш-ки, сейчас там были другие данные. Кроме того, Суоми стала значительно старше, ее лицо покруглело, покрылось морщинами, грудь увеличилась и повисла, появился совершенно не эстетичный живот, который ни как не был похож на живот беременной женщины, бед-ра расползлись, делая ее фигуру совершенно бесформенной. Имплантат, вставленный в голосовые связки, изменил ее голос, он стал глуше и грубее. Изменились и руки, пальцы выглядели толстыми, неухоженными, но главное, не заметное глазу, изменился капил-лярный рисунок, теперь, девушку нельзя было опознать по отпечаткам ее пальцев. Кон-тактные линзы изменили глаза, они стали темнее, мутнее, поменялся рисунок радужной оболочки. Одета Суоми была в мешковатое платье, несколько объемистое, но прячущее дефекты ее нового тела. На пожилой даме, в которую превратилась молодая, красивая девушка, появились яркие, несколько безвкусные, но дорогие украшения из платины и золота, с большими и безумно дорогими на вид камнями, рубинами и изумрудами. Но специалист, всегда мог отличить подделку.
Когда яхта вошла в атмосферу, Суоми вызвала по информу Сергея, но он оказался вне зоны доступа.
Яхта совершила посадку на бетон космопорта Никеля 14, где женщину уже встречал молодой человек, галантно предложивший пожилой даме руку. Парень, был удивительно похож на ее отца, такие же широкие плечи, сильные руки, прямой нос, пухлые губы, но несколько ниже, без бороды, с чернявыми, прямыми волосами и раскосыми, восточными глазами. Молодому человеку было лет двадцать, его звали Намуро, младший брат Суоми, девушка не видела его уже много лет. При последней встрече, мальчику было двена-дцать, а сейчас это был вполне сформировавшийся мужчина. Женщина не могла позво-лить себе сентиментальности, поэтому просто приняла поданную руку и, спустившись по трапу, последовала за ним. Намуро проводил ее в большой, просторный дом, где Суоми с нетерпением ждала семья. Отец встретил дочь у двери, обнял ее, не опасаясь чужих взглядов, расцеловал пластиковые, заполненные мимическими имплантатами щеки.
– Проходи, мама на кухне, опять готовит, я ей говорил, что нужно заказать все в рес-торане и не тратить время, но она не слушает.
– Я готовлю для своей девочки, – в двери появилась женщина, которую точно можно было бы спутать с самой Суоми, той девушкой, которой она была ранее. Не могу сказать, что мать выглядела намного старше дочери, скорее несколько мудрее, как–то спокойнее, без задора, свойственного молодым.
– Привет, мам! – прокричала девушка, голосом, который ей не принадлижал.
– Здравствуй, дорогая, как же я соскучилась. Дай я тебя обниму, – женщины обня-лись и на глазах матери выступили слезы.
– Ну, хватит, хватит, дайте и мне обнять сестренку, – Намуро бережно обнял Суоми и проводил за стол.
– Вот мы и все в сборе, – сказал отец, разливая по бокалам шампанское, – это надо отметить. Абрау–Дюрсо, прямо с Земли. Подняли, подняли бокалы, есть хороший тост!
– Давайте выпьем, и Суоми пройдет к себе, сбросит весь этот маскарад, – предло-жил Намуро.
– Нет, братишка, маскарад я снять пока не могу, есть еще много дел, а я в розыске.
– Как жаль, не могу смотреть на тебя такую, ты могла выбрать маскарад посимпа-тичнее?
– Нет, в моем положении необходим этот объемный живот, – женщина рассмеялась, на удивление естественно.
– Так, молодая леди, вы испортили мне весь тост, сюрприз не получился.
– Суоми, девочка, поздравляю, – мать бросилась к дочери.
– Поздравляю, а кто отец моего будущего племянника? – спросил Намуро, обнимая мать и сестру.
– Я познакомлю вас, сейчас он в опасности.
– Я кое–что предпринял, – отец Суоми поднялся и заново наполнил опустевшие фу-жеры, – но он не выходит на связь, залег на дно.
– Его нужно найти, папа, как можно быстрее, пока он не натворил глупостей.
Огонь прекратился, Кука перезаряжал винтовку. Я пожалел, что со мной не было шлема, прибор ночного видения мне бы не помешал. В полной темноте доктор перемес-тился, я потерял его из виду. Нервное напряжение увеличило мой пульс, адреналин хлы-нул в кровь, я ринулся вперед так, что в глазах помутнело. Через удар сердца я уже видел нечеткий контур доктора, прицеливающегося в Куку из пистолета. Рука его была вытянута, корпус повернут, ноги чуть согнуты, как на учениях, на стрельбище. Я выстрелил, не ду-мая, не прицеливаясь, рефлекторно отводя удар от друга. Расплавленная плазма пробила доктору руку, пистолет выпал, враг оказался ко мне спиной. Я еще раз нажал на спуск, но мое оружие промолчало, заряды в обойме закончились. Я метнулся в сторону, прыгнул и заскользил по грязному полу, в вонючей жиже остатков еды и испражнений. Последним моим оружием был нож. Доктор уже поднял пистолет левой рукой и неотвратимо пово-рачивался в мою сторону. Вмешался Кука, очередь из Скорпиона разорвала темноту так, что в моих глазах поплыли круги. Доктор стоял, цел и невредим, но прицеливаясь уже в Куку. Взвесив нож в руке, я не решился сделать бросок, перспектива лишиться последнего оружия меня не привлекала. Я рванулся вперед, но в этот момент ожил мой информ. Сиг-нал вызова звучал как набатный колокол у меня в ушах. Доктор увернулся от удара, но выстрелить не успел. Еще один удар доктор пропустил, сталь прошлась по его пиджаку не оставив на нем и следа. Вызов информа продолжал рвать тишину. Доктор выстрелил мне в грудь, поднять пистолет выше не успевал. Все произошло слишком быстро, два удара я нанес ровно между двумя ударами моего сердца. Звук выстрела отозвался острой болью в груди, но прототип, в который я был экипирован выдержал, я шагнул в сторону и нанес третий удар ножом, как тесаком, совершенно не по правилам боя холодным оружием, как могла бы ударить перепугавшаяся домохозяйка, только быстро, очень быстро, быст-рее, чем может заметить человеческий глаз, и точно, в основание шеи доктора. Нож про-шел по живой плоти как по мягкому маслу, полностью отделив драгоценную голову док-тора от тела, которое завалилось назад и распласталось под моими ногами. Голова док-тора еще катилась по полу, когда я ответил на вызов.
– Здравствуй, дорогой, – сказала совершенно незнакомая женщина, щерясь на меня с монитора виома.
– Здравствуй, дорогая, – ответил я, чувствуя крайнее раздражение, – милая, не знаю, кто ты, но могла бы ты позвонить немного позже. Твой вызов едва не стоил мне жизни.
– Это Суоми, дорогой, – женщина продолжала улыбаться какой–то мерзкой улыб-кой, от которой мороз пробирал по коже.
– Да? А я Папа Римский.
– Сергей, я действительно Суоми, только я в розыске, как и ты. Немедленно уходи от туда, через минуту там будет целая армия.
Я начал соображать, не смотря на всю маскировку, этот рентгеновский взгляд мог принадлежать только Суоми.
– Куда бежать–то? – спросил я, сконфуженно.
– Наверх, не задерживайся.
Я пригнулся, подцепив голову доктора, прямо за грязные волосы и рванул к выходу, Кука последовал за мной. Мы летели по лестнице на второй этаж, потом коридором, до другой лестницы, потом вниз, в холл здания, но не успели. Холл был забит военными, вооруженными по полной боевой. Из оружия я имел только мой вибронож, вымазанный кровью доктора.
– Назад, наверх, за мной, – прокричал я Куке, который и так не отставал, полосонув очередью под ноги военных.
– В конец коридора, левое крыло, – прокричал мой информ, который я даже забыл выключить.
Мы неслись между открытыми кабинетами, заполненными детьми. Дорогу ни кто не преграждал, но дети смотрели на нас через открытые двери, с нескрываемой враждой.
– Окно впереди, огонь по раме, – продолжала давать инструкции Суоми.
– Кука, огонь по раме, – но Кука уже все слышал.
Очередь Скорпиона прошлась по стеклам и раме, но окно осталось целым, хотя, нельзя сказать, что невредимым. Еще очередь.
– Стреляйте же, – кричала во весь голос Суоми.
С третьей попытки Кука разнес раму и стекла, осколки брызнули в стороны. Прыжок и я оказался на улице. Кука задержался, прикрывая мой отход. Через несколько секунд он вылетел из окна спиной, стреляя налету. Удар, Кука перекувыркнулся через голову и ока-зался на ногах. Еще очередь по окну, откуда уже показались стволы винтовок и полетела раскаленная плазма.
– Быстрее, вдоль здания, во двор, там транспорт.
Мы бежали из последних сил, преследователи не отставали ни на шаг. По моей спи-не уже не раз попадали, спина пылала огнем. Во дворе стоял скайкар, пилота не было. Кука прыгнул в пилотское кресло и машина ожила. Я стоял, скрывшись от выстрелов за тонкой обшивкой машины, возле главного люка. В одной руке я сжимал окровавленный нож, в другой, за волосы держал голову доктора. Обшивка все–таки не была такой тонкой, раскаленная плазма не могла пробить ее насквозь. Один из преследователей попытался прорваться в скайкар, но я нанес ему сильный удар ногой в голову, убивать солдата не хо-телось. Наконец транспорт оторвался от площадки и я закрыл люк.
– Все целы, – осведомилась Суоми.
– Целы, только потрепаны немного.
– Что у тебя в руках? – Спросила девушка.
Действительно, голова доктора была похожа на грязную мочалку, она совершенно не напоминала человеческую голову. Я бросил свой трофей в угол.
– Так, одна вещь, надо исследовать.
– Давайте быстро ко мне, я брошу координаты на информ твоего друга, время под-жимает, – и Суоми отключилась.
Глава 12
Журон ждал нас в своей лаборатории. Я и Суоми спустились вниз, на лифте. Суоми держала меня за руку, а я нес пластиковый пакет, в котором лежал мой драгоценный трофей, который чуть не стоил жизни нам с Кукой.
– Вот это да! – Сказал врач, рассмотрев содержимое пакета.
– Нравится? – спросил я.
– Нет, что вы, просто я узнал этот экземпляр доктора, так сказать. Это Станислав, ге-нерал, начальник планирования операций ГРУ, непосредственный руководитель моего покойного отца. Мой отец заслуженно получил генерал–майора, он занял должность вто-рого заместителя Станислава, перед тем, как его убили.
– Вот это номер, – высказал я.
– Значит ГРУ, эти доктора их проделки, – протянула Суоми.
– Необязательно. Думаю, доктора просто подмяли ГРУ под себя, используя органи-зацию для своих целей.
– Да, познакомьтесь, это Журон, мой друг и твой коллега.
– Суоми, – улыбнулась женщина, протягивая пухлую морщинистую руку, – вы не по-думайте, я молодая и красивая, внутри, – мы все рассмеялись.
Суоми и Журон проводили вскрытие вместе. Голова, действительно оказалась с на-чинкой. Кроме мозгов, которые у генералов обычно отсутствуют напрочь, в черепной ко-робке оказалось устройство биологического происхождения или растение, опутавшее своими корнями все участки головного мозга. Нить корня явно пробиралась и в спинной мозг, о чем свидетельствовал труп прошлого доктора, микрокорни опутывали всю нерв-ную систему существ, именующих себя докторами. Как и у прошлого доктора, у Станисла-ва информа не было совсем. Тот участок мозга, куда обычно устанавливался прибор, был плотно затянут узлами из корней.
– Этого просто не может быть, – сказал Журон.
– Нужно воспринимать это как факт, – улыбнулась Суоми, рассматривая образец в микроскоп, – возможно, это биологический аналог, непонятно только, как эта штука рабо-тает. Микроимпульсы подаются прямо в ткани головного мозга, нейроны реагируют точно так же как на наш имплантат, но их настолько много, что все протекает намного быстрее. Кроме того, мне непонятно назначение вот этих частиц, которые излучает биомасса. Она совершенно жива, она пытается передать сигнал, точнее уже давно передает его. По-смотри, вот этот участок.
– Здесь узлы плотнее, – сказал Журон посмотрев в окуляр.
– Они не просто плотнее, они заходят один на другой, а вот эти узлы, испускают сиг-нал очень высокой частоты.
– Фантастика, это что, радиопередатчик? – Журон был потрясен.
– Да, безусловно. Срочно включи генератор помех, смотри, частота два гигагерца на осциллографе. Нет, стой. Нам надо заглушить сигнал, помехи не помогут, они найдут нас по сигналу, даже если не смогут его расшифровать. – Нервничала Суоми.
– Мощность передачи очень мала, его могут услышать, только если где–то есть уси-литель. – Журон был спокоен.
– А та штука, что лежала в кармане первого трупа? – спросил я.
– Какая штука, – оживился Журон, я не видел.
– Я принес небольшую коробочку, коробочку, которую нашел в кармане пиджака доктора.
– Срочно отключи ее, – вскрикнула Суоми, – это она.
Журон схватил коробку и с силой ударил ее об пол, но она не разбилась. Я понял идею, и не раздумывая ударил по ней армейским ботинком сорок третьего размера. Раз-дался хруст, пластик треснул, и запахло паленой электропроводкой.
– Батарея вышла из строя, – пояснил Журон, – хороший удар.
– Нужно сматываться, они могли нас засечь. – Суоми поднялась из кресла.
– Это невозможно, – успокоил Журон. Сигнал такой высокой частоты не проникнет сквозь эти стены и большой слой почвы, хотя мощность действительно впечатляет. Мне кажется, что должен быть спутник, принимающий сигнал, иначе не знаю, как они эмити-руют работу информа, как входят в общую сеть.
– Значит, передачи не было? – спросил я.
– У этого, – кивнув на труп первого доктора, ответил на мой вопрос Журон, – пере-датчик в мозгу просто вырвало выстрелом. Он не мог передавать сигналы, а усилителю, которым является эта коробочка, нечего было усиливать. У этого экземпляра, передатчик работал постоянно, но усилитель, очевидно, остался вместе с телом, так что нам повезло. Это здание экранировано от радио и электромагнитных помех. Здесь стоит очень чувстви-тельное геодезическое оборудование. Так, что засечь нас не могли, это точно. Я просто испугался, когда Суоми начала кричать.
– Что мы имеем? – Попробовал подвести итог я.
– Мы имеем два трупа, набитых биоинженерией, – подсказала девушка, – неизвест-но сколько этих докторов по всей галактике, но одно точно, для функционирования, этим докторам нужен спутник, иначе, они выпадают из сети и не могут отдавать приказы уда-ленно. Я не знаю происхождение этой биотехнологии но, насколько я понимаю, техноло-гия очень совершенная. Судя по тому, что рассказывал Сергей, она дает широкие возмож-ности противнику. Мне нужно еще несколько дней, консультация специалиста и я, воз-можно, смогу сказать точнее.
– Консультацию специалиста я беру на себя, – с этими словами Журон поднялся, – у меня есть один хороший знакомый.
– Хорошо, – согласилась Суоми, еще мне нужно оборудование, я попрошу отца его достать.
Результаты, Суоми сообщила мне только через три недели. Им предшествовал упорный труд обоих врачей. Журон несколько раз покидал наше убежище, проводя кон-сультации со своим знакомым. Суоми навезла кучу оборудования, которое заполнило ла-бораторию до отказа. Но как не странно, везде у нее был порядок, все на своих местах, все разложено по полочкам, ящичкам и коробочкам. Работа шла медленно, доктор Суоми и аспирант Журон допускать ошибок не хотели, они проверяли и перепроверяли каждый факт, разговаривая между собой на диалекте русского, который я понять не мог, сколько не старался. Пояснять и разъяснять мне никто и ничего не спешил. Они отмахивались от меня, как от назойливой мухи. Наконец, пришел день, когда врачи пригласили меня сами.
– Теперь могу сказать однозначно, эта не наша технология.
– В каком смысле? – Не понял я.
– В смысле, это не технология людей, – пояснил Журон.
– Тогда чья?
– Пока не ясно, – ответила девушка, – человечество не могло создать такое. Это точ-но. Нет сведений о разработках в этом направлении. Любому серьезному изобретению, которое человечество создало за последние несколько тысячелетий, предшествовали на-учные открытия в разных областях, патенты на изобретения, серьезная работа множества людей. Так вот, над этим никто не работал, нет открытий, нет патентов, нет финансирова-ния, а это самое важное. Ни кто в этом мире, ничего стоящего не создал без денег, осо-бенно последние годы. Нужны лаборатории, нужно оборудование, нужны люди, которым нужно платить. Будем считать это фактом.
– Так что же нам делать? Где искать место, откуда ноги растут, как говорил мой ко-мандир.
– Ну, твои ноги растут, понятно, откуда, – улыбнулась девушка, – а вот с местом сложнее.
– У нас есть зацепка, – заметил Журон, – спутник. Если его захватить, наверняка, можно разобраться, куда передается с него сигнал.
– Мы можем захватить одного доктора живым? – Спросила девушка.
– Не уверен, – ответил я, – нужно лишить его связи, связать и доставить сюда?
– Да, можно лишить его сознания предварительно, – сказал Журон, – хотя не ду-маю, что это вообще возможно.
– Эта дрянь, – пояснила Суоми, – которая живет с ними в симбиозе, умерла только вчера. Прошло две недели, после смерти доктора, а эта биосистема продолжала функ-ционировать. Я не знаю, что она может сделать с живым доктором, но мозг мертвого то же не разлагался, он имел даже некоторую активность, то есть он жил. Если эта биомасса такое творит в отсутствии кровообращения, то есть кислородного питания мозга, то на что она способна с живым мозгом?
– Думаю, – продолжил Журон, – это всплеск различных гормонов, изменение жиз-ненных ритмов, управление нервной системой, возможно даже чтение мыслей, посколь-ку нейроны этой субстанции поглощают энергию сверхмалых токов, а так же любые час-тотные колебания, думаю, он может улавливать электромагнитное поле человека.
– Ему даже не нужно подключаться к информу, – заметила Суоми, – он улавливает мысли напрямую.
– Мне казалось, что во время нашей последней стычки он предугадывал мои дейст-вия.
– Нет, – возразил Журон, – он просто читал ваши мысли. Вы превзошли доктора в скорости, совершали некоторые действия на уровне условного рефлекса, а не обдуманно. То, что вы обдумывали, доктор знал, и мог предотвратить.
– А можно как–то экранировать меня от чтения моих мыслей? – Мне явно не нрави-лось, что мои мысли читает такое создание. – Да, еще, я вспомнил. Когда он не смог меня уговорить, потом купить, он предложил мне вернуть жену и детей, о которых я постоянно думал.
– Еще одно подтверждение нашей теории. – Согласилась девушка.
– Экранировать можно, – очнулся от задумчивости Журон, – точнее не экранировать, а создать помеху. Нужен ваш шлем или на крайний случай любой другой.
– Мой, остался в квартире доктора Угеля.
– Я достану его, – сказала Суоми.
– Нет, – не согласился я, – там нас ждут, я не хочу, что бы ты попала в ловушку.
– Попрошу отца, он пошлет туда своих людей.
– Согласен. Вот и ладненько, теперь все материалы я должен передать журнали-стам, ты подготовила мне данные?
– Да, сними блокировку, и я кину все на твой информ.
Мое оружие и шлем доставили через сутки, ночью. Они еще не успели остыть от боя, который бойцам Несогласных пришлось устроить, что бы проникнуть в квартиру Угеля. За квартирой было установлено круглосуточное наблюдение. Бойцы разделились на три группы, тем самым обманув противника. Первая группа отвлекла большую часть наблю-дателей на себя, завязав небольшой бой и отступая очень медленно и осторожно. Скифы бой приняли и старались оттеснить бойцов к дороге авота, в том месте, где пересечь трас-су просто невозможно. Вторая группа напала на оставшихся внезапно, оттесняя их, в свою очередь в сторону города. Через десять минут, после начала операции, третья группа спо-койно вошла в квартиру, собрала все вещи, которые были на своих местах, нетронутые скифами. Один из группы скрылся, унося вещи и оружие с собой, а остаток третьей группы ударил в тыл противника, теснящего группу первую. Всем удалось скрыться без потерь. Я передал свой шлем Журону, а он, обещал заняться генератором помех и встроить его в ближайшее время.
Угель пришел в себя через месяц. Я был один в его комнате, когда рука доктора вдруг пошевелилась, и он открыл глаза. Я бросился за Журоном, так как не мог вызвать его через заблокированный информ. Журон спал, это было редким явлением, и я не ре-шился его будить. Велел парням передать хорошую новость, как проснется. Когда я вер-нулся в комнату, доктор Угель уже улыбался и смотрел на меня своим обычным, изучаю-щим взглядом.
– Как ты нас напугал, – высказал я первое, что пришло в голову.
– Сколько я был без сознания, – спросил он.
– Месяц, мы на ушах стояли, переживая за тебя.
– Порядок, – ответил мой друг слабым голосом, – что с доктором?
– У него большая дырка в голове, думаю, теперь он не страшен. Кстати, пока ты от-сыпался, я доставил сюда голову еще одной особи, того же выводка, что и наш доктор.
– То есть в нашей копилке уже два?
– Точно. Я хочу взглянуть на второго, – прохрипел Угель, сделав попытку подняться, – может быть я его знаю?
– Это был генерал ГРУ, некто начальник отдела планирования специальных опера-ций Станислав, – быстро проговорил я, пытаясь удержать Угеля.
– Видно генерал совсем потерял голову, – улыбнулся доктор, прикладываясь обрат-но, – я его знал, даже в шахматы играли. Возможно, он меня и вычислил.
– Возможно, но его больше нет с нами, – я был так рад пробуждению друга, что ста-рался его развеселить, поэтому комично опустил голову в знак скорби.
– А где мы?
– Мы у друзей.
– Эти чудовища будут нас искать, это точно. Тот, с которым мы дрались, был мне не знаком, хотя выглядел точно так же, как и мои знакомые доктора, а Станислав, он другой, совершенно другой.
– А ты уверен, что первый доктор был не из твоих знакомых.
– Абсолютно. У него был другой запах, это точно. Я помню каждый прыщик на их те-лах, могу проверить, но я уверен и без этого. Как Анечка?
– В порядке. Она играет с куклой, что ты ей подарил, не расстается с ней не на мину-ту.
– Ты забрал ее, спасибо. Не говори ни кому обо мне, я не хочу, что бы мое прошлое стало темой для дискуссий.
– Я обещаю.
– Спасибо, ты хороший друг, Сергей, – доктор приподнял голову, – дай воды.
Я подал стакан и поддержал голову, пока Угель с жадностью пил.
– Ты представляешь, – продолжил он, когда напился, – после того, как тогда мне сделали операцию, мы не разговаривали об этом даже с Риджи. Угель, звали мальчика, документы которого он купил, я не знаю, что с ним случилось, но дальше я жил его жиз-нью. Риджи всегда называл меня Угель или Уг, имя Соня было табу, которое ни разу не нарушалось. Как только зажили все хирургические шрамы, эта тема была забыта раз и на-всегда. Я играл в футбол, занимался единоборствами, с другими ребятами кидал ножи, лазил по заборам, но до двадцати лет мечтал о кукле, большой, красивой, хотя на лице уже появилась первая щетина. У меня были деньги, Риджи регулярно платил мне карман-ные, но я так и не позволил себе ослабить бдительность. Я ни когда, ни кому не говорил об этом, даже самому Риджи, поэтому, купив Анечке куклу, я, наверное, исполнил свою мечту. Теперь все, прошлое пусть останется в прошлом, долги той маленькой девочке, Соне, безумно похожей на Анечку, с двумя косичками и звонким голоском уплачены пол-ностью. Спасибо тебе за все, я надеюсь, что это ни чего не изменит в нашей дружбе.
– Ни за что. Ты мне помог не меньше, чем я тебе.
– Ты спас мою жизнь, когда я увидел свою рану, подумал что это все. Доктор оказал-ся проворнее меня, не думал, что такой старик в состоянии так быстро двигаться.
– Доктор оказался проворнее меня, если бы не ты, тогда, наверное, погибли бы мы оба.
– Я не боялся погибнуть, я боялся попасть к нему живым, поэтому я и ударил докто-ра, увидев пистолет. Я рассчитывал, что он убьет меня и этим все кончится. Тогда, в те да-лекие времена, девочка Соня считала, что так обидеть, унизить можно только девочку, а доктор Угель точно знал, что унизить и обидеть можно и мальчика, и мужчину, и старика, кого угодно, нужно только найти его слабое место.
– Что дальше, доктор, как будем искать остальных?
– Я не рассказал тебе всего, времени не было, хотя, если быть до конца честным, а лгать другу, спасшему тебе жизнь – низко, я не совсем доверял тебе, я шел на определен-ный риск, так как не мог действовать совершенно один, но до конца не доверял.
– Я бы на твоем месте поступил также. Кто знает, чужая душа – потемки, вдруг я за-хотел бы служить дьяволу, – я улыбнулся, – пора выложить карты на стол.
– Хорошо, у меня есть сильный ход конем.
Мы лежали в мягкой кровати просторной комнаты, которую заняли с Суоми, как только она появилась на базе. Теперь, она сняла свой грим, от которого меня пробирал мороз, удалила имплантат из голосовых связок, нелепые контактные линзы, что так пор-тили ее красивые глаза. Скрываться она больше не хотела. Теперь, когда я был готов от-править всю накопленную информацию прессе, весь этот маскарад уже не имел смысла. Оставалось подняться с постели или прямо не поднимаясь, сбросить все собранные мною материалы одному из информагентств, которое я выбрал в качестве глашатого правды. Но, я медлил, очень не хотелось просыпаться окончательно, хотя утро наступило уже дав-но, время близилось к обеду. Суоми также дремала, не открывая глаз.
Я потянулся, обнял девушку, поцеловал. Она нехотя открыла один глаз, улыбнулась, зевнула и потянулась.
– Скооолько вреееемя? – спросила она.
– Уже много, пора вставать, – ответил я, ласково гладя девушку по бедру.
– Не хочется, – капризно поджав губки, уронила Суоми.
– Мне тоже. Давай полежим еще немного.
– Давай, еще полчасика.
– Ты такая красивая, сегодня, и вчера вечером тоже.
– Вот. Если будешь себя плохо вести, опять наряжусь старухой.
– Почему тебя назвали Суоми? – Неожиданно даже для себя спросил я, – твой отец ведь русский.
– Моя мать японка, да и отец увлекался японской культурой в молодости.
– А как мы назовем нашу дочь? – Спросил я, перенося руку ей на живот, который стал уже достаточно большим и округлым.
– Не знаю, давай решим, когда она родится.
– Мне нужно отправить все данные в «Свободную прессу».
– Ты еще не отправил? – встрепенулась девушка, – так отправляй! Мы же договори-лись с папой, что ты отправишь все сегодня утром!
– Так еще утро, – парировал я, – сейчас отправлю.
– Отправляй же, – не унималась Суоми, – отправляй.
– Уже отправляю, – я включил информ и запустил передачу данных в редакцию, – готово!
«Сообщение доставлено», уведомил меня информ. Я запустил процесс, пути назад не было. От этой информации в редакции отмахнуться уже не могли никак. Для серьезно-го обличительного материала, конечно, было маловато, но не шокировать обществен-ность, мои данные просто не могли. Я собрал стереокадры посещения Баярда и убитого ребенка–монстра. Съемку посещения школы монстров, которая была для всего человече-ства обычной школой, совершенно обычных детей. Кука записал и мой разговор с докто-ром и бой, в котором я отсек главному злодею голову. Отец суоми предоставил множест-во данных по деяниям чиновников разных уровней, которые прикрывали преступления и содействовали преступным планам докторов, я включил их в свой отчет. Но основным, самым страшным обличительным материалом стал протокол вскрытия доктора и прило-женные к нему научное обоснование внеземного происхождения биологической суб-станции, в голове у самого обычного с виду человека, представленные ведущими экспер-тами в области биоинженерии. Этот человек был одним из высокопоставленных руково-дителей разведки, как раз тот, на кого человечество возлагало надежды собственной безопасности, который обязан был первым выявить угрозу, поднять тревогу, начать борь-бу. Конечно, ответят за это, как принято с давних времен – стрелочники, но мы, хотя бы, обеляли этими материалами себя. Мы прекращали преследования нас и наших друзей, начинали настоящую охоту всего человечества на тех чудовищ, что именовали себя док-торами. Охоту на всех, кто носил в себе порождение чуждого нам разума, биологическую конструкцию, которая превращала людей в монстров.
Основной задачей было не допустить кровавой резни среди людей, не допустить гражданской воны, поэтому о скифах мы не сообщали ничего, хотя имели массу материа-лов о преступлениях совершенных этими людьми. Эти материалы должен был рассмат-ривать суд. Суд должен был решать степень виновности или невиновности людей, изме-ненных докторами в своих, неведомых целях. В конце концов, скифы принимали решения и действовали под давлением со стороны докторов. Мы привлекли к работе отца Суоми, который имел сплоченную организацию и несравнимо большие возможности, чем мы. Вместе, мы разработали план, действий, направленный на полное разоблачение деятель-ности чужого разума внутри цивилизации человечества, план мероприятий, по нейтрали-зации самих докторов и их сообщников. Теперь, оставалось только осуществить намечен-ное. Я поднялся, после отправки данных в информагентство у нас оставались всего сутки. Если доктора не будут нейтрализованы, они начнут обороняться, пуская в бой подкон-трольных им людей. Более того, может начаться война, к которой человечество не готово. Мы не знали планов докторов и их создателей, хозяев, но были уверены, что в стороне они не останутся.
Редактор информагентства «Свободная пресса» мастер Феликс, сидел за своим сто-лом и с наслаждением поедал мороженое. Нервы редактора были на пределе, целую не-делю он практически не спал, а когда сильно нервничал, ему постоянно требовалось есть. Только холодное мороженое несколько его успокаивало и позволяло расслабиться. Но проблема была в том, что когда мастер много ел, он сильно полнел. Последнее время, врачи отказались давать ему препараты, которыми приходилось злоупотреблять несколь-ко последних лет. Феликс держался, сколько мог, старался заменить калорийную пищу, субститутами без калорий. Эта неделя испортила все. Держаться больше не было никакой возможности, та информация, которую редактор получил на прошлой неделе, была бом-бой. Не просто бомбой, бомбой массового поражения, самой мощной из тех, о которых он только слышал. Взрыв не убьет никого сразу, но потрясет самые основы государствен-ности в человеческой цивилизации. Его, он убьет точно, не сразу, но очень быстро. По-этому Феликс заглатывал в себя одно мороженое за другим. Ему очень хотелось жить, только недавно исполнилось сто тридцать четыре года, почти полжизни впереди, сколько еще можно сделать? На вид Феликсу не больше сорока пяти, мастер был не просто пол-ным, он болел ожирением с самого юного возраста. В детстве, парень ел практически все, что можно было есть, но страстно любил мороженое. Когда он его видел, сила воли поки-дала маленького Феликса совсем, он не мог остановиться, устоять, он съедал столько, сколько было. Иногда, Феликс думал, что если бы в детстве служба доставки ошиблась, и доставила ему целую тонну, он бы ел его до тех пор, пока не умер, от разрыва внутренних органов. Иногда, также как и сейчас, он сожалел, что этого не произошло. Умер бы он то-гда, не пришлось бы принимать этого решения.
Мастер уже давно был главным редактором легендарного агентства «Свободная пресса», которое существовало с 2020 года. Это агентство тогда выпускало телевизионные программы, которые разоблачали коррупцию власть имущих, интриги финансистов, сде-лалось в былые времена эталонным образцом честности и зубастости прессы. Многие ин-триги, скандалы, разоблачения были делом рук именно журналистов этого агентства. Их истории заканчивались громкими судебными процессами и серьезными сроками наказа-ния. В общем-то, и сейчас агентство имело определенный авторитет, но старалось не свя-зываться с властью, а тем более с военными. Обычно, любые скандальные ситуации ре-дактор привык спускать на тормозах, а разоблачающие материалы прятать под сукно. По-сле этого, лучше спишь и меньше ешь, считал он. Но полученная информация была осо-бой. Если ее пустить в ход, то будет серьезный скандал, который закончится снятием мно-гих голов, точнее, промыванием мозгов из этих голов, так как в настоящее время, замена памяти была самым серьезным наказанием, которое мог назначить суд. Но с другой сто-роны, такая информация могла быть послана не только в его агентство. А это значило, что кто-то другой мог взорвать информационную бомбу, а он мастер Феликс, останется не у дел. Нельзя было упустить шанс заработать на этом материале большие деньги. Редактор принял решение – будет очень обидно, если первыми будут конкуренты, но рисковать своим положением и, быть может, жизнью, он не хотел, он уже решил убрать материал до лучших времен, когда сигнал информа оторвал его от раздумий.
Феликса вызвала секретарь, Леночка. Он всех секретарей называл Леночками, и мастеру было абсолютно не важно, как девушку, зовут в действительности. За долгие го-ды его работы, на этом месте поменялось уже более двадцати Леночек. Девчонки взрос-лели, становились самостоятельнее, умнее и опытнее, рвались на другие должности. Не-которым, он помогал в карьерном росте лично, другие, просто переставали ложиться с ним в постель, а иметь постоянную подружку Феликсу мешала его комплекция. Послед-нюю Леночку, как ни странно, действительно звали Леночкой, как и первую. Феликс по-думал, что это символично и ответил на вызов.
Получив от секретаря новые информационные материалы, которые передал тот же источник, он быстро достал из холодильника семисотграммовую пачку мороженного и, принялся поедать его, трясущейся рукой. Решение нужно пересмотреть. Феликс срочно вызвал Леночку к себе и приказал собрать всех, кто хоть как-то контактировал, с вновь по-лученной информацией. На вызов прибыли двенадцать клерков, разного уровня.
– Товарищи, – начал мастер, мягким голосом, отодвинув мороженое, – многие из вас, работают со мной долгие годы. Все вы знаете, что я никогда не бросал слов на ветер. Все, что я обещал кому-то, по мере сил и возможностей, выполнял всегда. Так вот, – воз-высил он голос, – сейчас я обещаю всем вам, что смешаю вашу жизнь с дерьмом, что вы забудете о карьере, да и вообще о работе, где бы то ни было! Вас даже бананы собирать никто не возьмет, если хоть капля информации, которую я сегодня получил, просочится за пределы этого кабинета! Меня все хорошо поняли?
– Да, – раздался нестройный хор голосов.
– Теперь, о хорошем, – продолжил Феликс примирительно, – если все же мне удаст-ся выпустить в свет этот материал первым. Повторяю, первым! То я обещаю каждому из вас премию, в размере двадцати тысяч кредитов. Свободны все, Леночка, останься.
Клерки покинули офис редактора, секретарь осталась стоять на месте, поедая мас-тера глазами. Девушка была шокирована словами Феликса, она никогда не видела его та-ким возбужденным. Обычно, флегматичный редактор никогда не повышал голос, он мог уволить любого, сказав об этом мягко, почти ласково. Что так завело мастера, Леночка даже не могла предположить. Рисковать, в данной ситуации не хотелось, но обещанная премия была серьезным стимулом, к тому же, хозяин благоволил девушке. Она решила рискнуть.
– А меня премия касается? – робко спросила Леночка, глядя в пол.
– Конечно, милая, – ответил мастер, – тебе я заплачу тридцать, так как именно ты передала мне эти данные.
На лице редактора отразилась улыбка. Ложка с мороженым застыла в руках. Он нут-ром чувствовал баснословные прибыли, славу и уважение, которые, при приложении должных усилий, может принести информация, умелой рукой превращенная в настоя-щий, качественный материл.
– Леночка, сделай мне, пожалуйста, то, что обычно делаешь вечером, мне нужно успокоиться.
– Хорошо, мастер Феликс, – ответила девушка, опускаясь перед редактором на ко-лени.
Когда она закончила и удалилась, Феликс действительно успокоился. Он уже хлад-нокровно принялся за то, что умел делать лучше всех. Мастер по тому и был мастер, он всегда качественно готовил материал к выпуску, не допуская никаких ошибок и просче-тов. Теперь, все было очень серьезно, и редактор был уверен в этом. Феликс достал все, из глубин своей памяти, серверов редакции, самых дальних уголков своего кабинета. Он достал всю информацию, которая по отдельности, в общем-то, ничего не значила, а соб-ранная вместе, прокомментированная, с умелой рукой проставленными акцентами, до-полненная самой мощной информационной бомбой, которую составляла информация, полученная от капитана Сергея. Все вместе, в комплексе, это означало смерть всем устоям человеческого общества, смерть президенту, смерть правительству, смерть военным, спецслужбам и всей системе власти и правопорядка. Своей рукой, редактор историческо-го информационного агентства, творил новую историю цивилизации. Он творил историю человечества, атакованного «чужими», атакованного извне, атакованного в самые основы человеческого существования, атакованного в детей человечества, самых слабых и без-защитных его представителей. Самым страшным в этой атаке, Феликс назвал не что иное, как продажность чиновников, военных, спецслужб, которые прикрывали атаку, делали ее возможной в принципе, точно нацеленной и убийственной. Логическая цепочка доказа-тельств выстроилась сама собой, в ход пошло все, от документов, подтверждающих взят-ки, полученных чиновниками разного уровня, до документа, который он берег на черный день, документа, подтверждающего круговую поруку в правительстве, в которой участву-ют все члены кабинета министров. Феликс долго прятал эти данные, собирая их по крупи-цам. Первые из документов, у него появились тогда, когда он был еще простым журнали-стом в агентстве, когда от его решений не зависело ничего. Он не давал материалы ре-дакции, зная, что их не опубликуют, но он копил их, как лавочник в былые времена копил деньги, по рублю, по копеечке. Теперь, мастер выложил все, он играл ва-банк, он поло-жил на алтарь этого материала всю свою жизнь, свою карьеру, что далась нелегким жур-налистским трудом, долгими годами борьбы и интриг, бессонными ночами и невероят-ным количеством съеденного. Феликс работал уже почти сутки, за это время у него крош-ки во рту не было, он забыл про мороженое, про сон, про воду и, даже, про Леночку. Ко-гда была выложена последняя строчка, когда Феликс трижды проверил целостность ма-териала, потом еще трижды все перепроверил, на улице было тихое земное утро. Утро, которое не знало бури, что подготовил Феликс.
Своей пухлой, но уже не трясущейся рукой, Феликс стер пот со лба. Он не боялся, он был уверен в себе так, как никогда в жизни еще не был уверен. Мастер поднялся, подо-шел к окну, огляделся, в последний раз посмотрел на этот мир, еще не изведавший бури, и одной мыслью выпустил материал на ленту. Туда, где шестнадцать триллионов граждан человечества, получают самые свежие новости, каждый день, каждый час, каждый миг. Теперь, этот мир изменится, изменится навсегда, изменится так, как не менялся уже больше тысячи лет.
Глава 13
Планета Меллиот, – сказал Угель, – вот наша основная цель. Я не знаю, что там, но я знаю, там что–то вроде их главной базы. Я долго вспоминал все, что отложилось в моей памяти о докторах, долго анализировал, и пришел к выводу, что с этой планетой их что–то неразрывно связывает. Помню, как первый доктор говорил что–то по поводу Меллиота, директору школы, из которой меня забирал. Это было при первой нашей встрече и вреза-лось мне в память потому, что ребенку, покинуть школу, где пришлось жить и учиться с трех до шести лет, было очень тяжело. Там были все мои друзья, все педагоги и воспита-тели стали близкими и родными людьми, там, на тот момент прошла вся моя жизнь. Еще, я помню как второй доктор, когда хотел напугать какого–то человека, сказал: «Меллиот ближе, чем кажется.», я помню глаза, полные ужаса, после его слов. Это было уже в дру-гой жизни. Жизни полной боли и страданий, полной наказаний и унижений, той жизни, которую всегда хотелось забыть. Но страх, чудовищный страх в глазах этого человека, страх, который не был сравним с обычным, никогда не покидающим нас, жертв докторов, страхом, он не дает мне забыть этих слов.
Я узнал о планете Меллиот все, что вообще можно было узнать. Она не пригодна для проживания. Азотно – хлористая атмосфера, сильнейшая сейсмическая активность, высокий уровень радиации, гравитация, на уровне три же. За все время, на планете побы-вало три экспедиции. Первая двести шестьдесят лет назад – пропала без следа. По офи-циальной версии, они попали под извержение одного из вулканов планеты. Всех участни-ков, а это восемнадцать человек, признали погибшими. Вторая, спасательная экспедиция была вслед за первой, через семь дней после трагедии. Они описали планету, как совер-шенно непригодную для освоения. Потом, Меллиот не трогали много лет, мало ли в га-лактике еще планет.
Через девять лет, после гибели первой группы людей высадившейся на Меллиот, в зоне пилотирования планеты, бесследно пропал крейсер «Надежда», одно из самых со-временных, на тот момент судов военного флота. Потом, вокруг планеты была полная ти-шина. Лишь двенадцать лет назад, исследователь космогеолог академик Сурен, описал необычный феномен, расположенный на планете. Сурен изучал различные планеты, в том числе Белый плющ, необычную планету, состоящую из спиралевидных, колоссальных металлических конструкций. Большое содержание оксидов калия и натрия в атмосфере, делают Белый плющ действительно белым. Во время пыльных бурь, планета превращает-ся в гиганское белое облако. Так вот, он расположен в той же системе, что и Меллиот. Су-рен всегда путешествовал один, на небольшом боте, принадлежащим Академии наук. Космогеолог не собирался посещать Меллиот, но на Белом плюще началась сильная пес-чаная буря. Академик решил не возвращаться, а исследовать другую планету той же сис-темы, которая почему–то не была указана ни в каких справочниках, кроме навигационной системы. Заинтересовавшись планетой, он опустился на поверхность. В процессе изучения планеты, он обнаружил там странный провал, глубину которого измерить не смог ни од-ним прибором. Провал пропускал любые виды излучений, но не возвращал ни какого от-ражения. Он выглядел черной дырой, посреди скалистой местности. Вернувшись, ученый описал увиденное, и опубликовал материал на лентах одного из информационных агентств, пытаясь заинтересовать артефактом специалистов. Я просматривал ленты ново-стей систематически, искал всю, доступную информацию о планете Меллиот, именно по-этому натолкнулся на публикацию ученого. Меня чрезвычайно заинтересовал его матери-ал, я узнал все об академике, что смог найти в открытых источниках, и решил с ним встре-титься. В то время, я жил и работал на планете Цезий 3, я был врачом в центральной дет-ской больнице. Для того, что бы попасть на Землю, мне понадобилось больше двух не-дель. С Суреном я предварительно договариваться о встрече не стал, хотел явиться к ака-демику неожиданно, не хотелось светиться. Когда корабль, на котором я прилетел на Землю приземлился в Звездном, академик Сурен уже перестал существовать. В Академии мне сказали, что Сурен ушел на пенсию, прислав уведомление об этом с Венеры. На вы-зовы пенсионер не отвечал, я кинулся на Венеру, но его там не нашел. Более того, на Ве-нере не слышали об академике. Все упоминания о Сурене пропали с центральных серве-ров, его статьи и работы исчезли совершенно мистическим образом, в том числе и та ста-тья, где ученый описывает феномен Меллиота.
Я внимательно слушал Угеля, который рассказывал то, что отказался сказать сразу, боясь любой возможной утечки информации. Я его понимал, это было делом всей его жизни, ошибиться ни он, ни я, не имели права. Теперь пришло время действовать, атако-вать змеиную яму, истребить все возможные логова врага. Доктор Угель передал список, состоящий из более чем сорока учебных заведений, отцу Суоми, который обещал, к часу икс, направить туда своих бойцов для зачистки. Оставалось дело за главным, найти и уничтожить логово этих монстров, теперь, доктор Угель сообщил мне свои предположе-ния, где нужно их искать. Час икс близился, необходимо было решать, как действовать, набросать список задач и порядок их выполнения, а потом, поднимать моих людей. Я по-грузился в раздумья и не слышал, как в комнату вошел капитан первого ранга Искандер, командир Быстрого, в сопровождении четырех офицеров.
Виктор Анатольевич Олешин получил сообщение от дочери, что материалы отправ-лены, сразу, как только Сергей переслал информацию в агентство. Пришла пора действо-вать и ему. В своем кабинете, находящемся на верхнем этаже трехсот этажного здания офиса компании «Магнетика», не самого большого, но точно самого красивого здания на всем Трионе, Виктор Анатольевич собрал командиров боевых групп организованного им движения Несогласные. Председатель совета директоров компании, которой принадле-жала почти вся планета, а через сотни подставных юридических лиц, практически вся ин-дустрия производства стали, долгое время финансировал организацию, а в особенности, ее боевую группировку. Виктор Анатольевич очень давно знал, что ему понадобится нечто большее, чем политическая структура. Его компания скупала списанные военные корабли, строила собственные на отдаленных планетах галактики, производила новейшие виды вооружения. Сразу, после поражения в президентских выборах, он осознал, что демокра-тические принципы в избирательной системе человеческого сообщества, больше не дей-ствуют. Олешин досконально разобрался в методах подтасовок, производимых на серве-рах Центральной Избирательной Комиссии. Вмешаться в мошенническую схему ЦИК, в работу самых защищенных серверов, не представлялось возможным. Но терпеть сущест-вующее положение вещей, узурпацию власти группой людей, их махинации и подтасовки, Виктор Анатольевич не мог. Вернуть общество к принципам, записанным в Конституции человечества, восстановить утраченные права и свободы соотечественников, он счел своей главной задачей.
Получив подробную информацию, о боевых подразделения скифов, Виктор Ана-тольевич решил создать свою, собственную армию. Об этой армии ГРУ знало, но инфор-мации было очень мало. Они догадывались, что Трион имеет собственные боевые под-разделения, а вот об антиправительственной деятельности «короля» планеты разведка была хорошо информирована. Статус Триона, являющегося членом Человеческого Сооб-щества только номинально, был далеко не прочным, в любой момент планета имела воз-можность расторгнуть соглашение о вступлении в общечеловеческую государственную структуру. Это могло обернуться большим скандалом, так как движение Несогласные стабильно набирало силу. Борзописцы могли превратить выход планеты из соглашения, в серьезный политический скандал, сделав акцент на репрессиях аппозиции со стороны действующей власти. Президент, имеющий без того слишком шаткое кресло, держащееся только на манипуляциях Центризбиркома, не мог себе позволить ни каких резких полити-ческих движений, которые грозили закончиться непредсказуемо и расшатать его стул. Удержать контроль над государственной машиной, возможно, он бы смог, но на свет обещало вылиться столько грязи, что на следующих выборах ему ничто не могло помочь, есть приделы возможностей и у самых искусных мошенников. Кроме того, планета была мощным экономическим центром, налоговые поступления, получаемые Землей с Триона, являлись тем весомым камешком, что склонял чашу весов государственного бюджета, в сторону стабильности. Все это, не позволяли разведке воевать с Трионом или Олешиным напрямую. В ход пошли интриги, аресты счетов его компаний, обыски офисов, задержа-ние руководителей подразделений и филиалов. Но такая тактика не принесла результа-тов. Арестованные счета открывались через суд, при обысках ни чего не находили, аресты приводили только к проблемам, так как выдвинуть обвинения они не могли. Виктора Ана-тольевича и его людей трогать перестали, сочтя за небольшое, но допустимое зло, его сочли за необходимую любой власти оппозицию, без которой нельзя говорить о демокра-тии. Армия Несогласных становилась сильнее год от года, в ее ряды шло множество ин-теллектуальных молодых людей, отринувших принципы тотального контроля и всеобщего единения.
В данный момент, в кабинете председателя присутствовало более пятидесяти ко-мандиров различных подразделений. Кто–то находился там лично, кто–то только в виде голографического изображения на большом виоме. Они имели в подчинении восемь полных батальонов десантников, четырнадцать судов класса разведчик, восемнадцать класса поисковик, шесть класса линкор и два класса крейсер. Кроме солдат и кораблей, армия имела танковый батальон, состоящий из двадцати танков «Гедеон», самых совре-менных боевых машин атмосферного применения. Армия имела собственную службу разведки и отдел планирования спецопераций.
Решающий момент близился, Виктор Анатольевич раздавал приказы присутствую-щим командирам подразделений в запечатанных конвертах, которые предписано вскрыть в час икс. На конверте была написана только диспозиция подразделения, кото-рую срочно необходимо занять. Остальные, кто уже занял позиции на дальних рубежах, должны были находиться на местах своей дислокации и ждать приказов.
Главной целью Виктор Анатольевич считал Солнечную систему, так как она была са-мой заселенной в галактике. На Земле и близлежащих планетах, постоянно проживало около четырех триллионов людей, а остальные двенадцать были рассредоточены еще на пяти сотнях обитаемых планет, орбитальных баз и научно–исследовательских поселений. Второй задачей являлась нейтрализация чужих особей или их задержание. Последнее считалось предпочтительней, но в возможность получить доктора живым, председатель не верил. Важно было уничтожить спутники связи докторов, которые обеспечивают чудо-вищ не только доступом в сеть людей, но, связью между собой и связью с их предпола-гаемым центром. Третьей задачей была нейтрализация или арест сообщников, предвари-тельный список которых был уже составлен и согласован. Четвертой, задачей, которую, по общему мнению, сочли первостепенной, являлось наведение порядка на планетах. Тре-бовалось не допустить самосуда, кровавых стычек и массовых беспорядков. Все подраз-деления доложили о готовности, заняв предписанную им диспозицию.
О времени начала операции не знал ни кто, даже сам председатель мог только до-гадываться. Виктор Анатольевич заметно нервничал, внимательно просматривая ленты информагентства «Свободная пресса». Наконец он увидел, что искал, информационная бомба взорвалась, но председатель не спешил с приказами, он внимательно просматри-вал весь материал, который был опубликован главным редактором только что. Это была уже не та бомба, которую отправил Сергей. Бомбу разрядили, порезали на куски, каждый кусок сдобрили такой приправой, что один ее запах был взрывоопасен. Потом ее много-кратно усилили и зарядили снова, чтобы взорвать с невероятной поражающей мощью. Новая бомба отличалась от старой, как снаряд корабельной пушки времен биты при Цу-симе, отличается от самой современной термоядерной боеголовки. То, что выпустила «Свободная пресса» превзошло самые нескромные ожидания Олешина в десятки раз. Информированность агентства поражала, оно не зря называлось информационным. Вся, годами накопленная информация встала на свои места. Детонатор, которым явились дан-ные полученные Сергеем и разведкой Несогласных, оброс невероятным количеством взрывчатки. Собственные материалы агентства, копившиеся в самых дальних углах ин-формационных хранилищ и архивов теперь, послужили неопровержимыми уликами. Ин-формация пестрила такими подробностями и доказательствами, что нельзя было усом-ниться, что человечество давно подверглось нападению неизвестного, но коварного и жестокого врага. Враг проник в самое сердце цивилизации, поразил это сердце до осно-вания и распространяет свою заразу со скоростью света. Десятки, а может быть и сотни тысяч детей, были порабощены врагом, превращены в чудовищ, в жестоких исполнителей его неведомых планов. Пугало то, что многие люди, сограждане, такие же, как и мы, доб-ровольно сотрудничали с самим сатаной и всячески способствовали его страшным деяни-ям. Уличены в предательстве были все властьимущие. Президент, его помощники, прави-тельство и чиновники, некоторые политики, талантливые ученые, врачи, педагоги, обще-ственные деятели и даже журналисты. Глубина заговора и его размах поразил даже Оле-шина, повидавшего всякого в своей жизни. Материал был великолепен, он мог отправ-ляться в суд, и редкий прокурор, способен представить его присяжным, так же качествен-но, естественно и неоспоримо, как это сделал мастер Феликс, главный редактор «Свобод-ной прессы», подпись которого стояла на положенном ей месте. Теперь, Виктор Анатоль-евич Олешин, ни когда не признававший индивидуальных номеров, с гордостью носящий фамилию своих предков, о которых большая часть человечества просто решила забыть, был совершенно точно уверен в победе. Своей победе, к которой он шел долгие годы. В победе человечества над страшной угрозой, масштаб которой он стал осознавать только теперь, а возможные последствия, сложись все по–другому, не мог даже предположить.
– Начинаем, – прохрипел Олешин, хотя говорить было и необязательно, информ был неотъемлемой частью этого человека, он никогда не стал бы председателем, если отка-зался бы от возможностей современных технологий, – с богом, ребятушки.
Сигнал, посланный нейронами мозга председателя совета директоров компании «Магнетика», поступил на информы или личные терминалы командиров подразделений. Час икс пробил.
Линкор Быстрый недаром считался самым быстрым кораблем в военном флоте, да и не только в военном. Линкор пока превосходил по скорости любые межзвездные суда, созданные людьми. Невероятное ускорение, в более чем в сто раз превышающее ско-рость света, ощущалось наличием перегрузок даже в подпространстве, где физические законы действовали совершенно по–иному. Полет продолжался уже несколько часов. Не-обходимо было успеть, час икс близился неотвратимо. Капитан Искандер выжимал из двигателей все, что только возможно. Расчетное время прибытия соответствовало ориен-тирам наступления часа икс.
Я оставил Суоми на базе, несмотря на все ее протесты. Я обязан беречь ее и нашего будущего ребенка, так как в этом мире, они были единственным, что мне было дорого. Моя женщина – человек, которого я люблю, и мой ребенок – моя родная дочь, мое буду-щее, моя надежда. Это все, чем я жил в тот момент, все, о чем мог только думать. Я верил в успех дела, на которое пошел, я непоколебимо уверился, что пройду через все, предна-значенное мне судьбой, зубами прогрызу любые преграды, а главное, вернусь живым к своим любимым. Я дал себе слово, что больше никогда не оставлю родных, а значит, я бессмертен.
К предстоящей операции я был готов. Проверено оружие, амуниция, патроны. Азарт предстоящей операции объяснялся выбросом в кровь большого количества адреналина. Рядом мои друзья, люди, кому я могу доверять свою спину. Они так же готовы. Угель, си-дящий в противоперегрузочном кресле, еще бледный от перенесенного ранения, но не-поколебимо решительный, посвятивший всю свою жизнь моменту, который приближался с каждой секундой. Кука, сначала мечтавший отомстить за друга, потом ставший другом мне, ни раз, прикрывавший меня огнем. Борис, огромный медведь. Добрый и флегматич-ный, необузданно сильный, но в тоже время быстрый и ловкий, преданный товарищ и верный друг. Чен, маленький, веселый, постоянно дурачившийся и в тоже время очень серьезный. Он готов идти за друзьями к порогу ада, что бы сыграть над дьяволом какую ни будь злую шутку. Капитан Искандер. Настоящий офицер, верящий в святость своего слова, верящий слову офицера больше, чем официальному расследованию за подписью десятка генералов. Он предоставил для операции свой корабль, предоставил, несмотря на официальные обвинения, выдвинутые против меня и всех моих друзей, несмотря на запреты полетов, наложенные на военный флот, несмотря на возможность распрощаться с карьерой и даже жизнью. Еще пятьдесят десантников. Лучших из тех, кто встал со мной плечом к плечу тогда, на Голландии, когда шансов остаться в живых уже не было. Но они стояли, стояли рядом, невзирая ни на что, не дрогнули пред лицом самой смерти, не сло-мались и не раскисли. Таков был состав моего боевого отряда, таков был я, бросающийся сам и бросающий людей в неизвестность.
Выход из подпространства произошел неожиданно, нас изрядно тряхнуло, когда двигатели заработали на торможение. Искандер предусмотрел все. На близкой к свето-вой скорости выныривать в неизвестность решаются не многие пилоты, да и навыков управления такой махиной на данных скоростях у большинства просто нет. Корабль вы-нырнул в нескольких минутах лета до планеты Меллиот, но его ждали. На главном виоме управления, я увидел огромную тушу военного крейсера, похожего на гигантскую рыбу, плывущую по бескрайнему океану космоса.
– Надежда, – вырвалось у капитана.
– Тот крейсер, что пропал возле планеты, много лет назад, – прокомментировал Угель, тем, кто был еще не в курсе.
– Вот громадина, мать ее, – выругался Кука.
– Он больше нашего линкора в шесть раз, – подтвердил командир Быстрого, – но слишком стар, да и вооружением слабоват.
– На одну ногу хромой, на один глаз косой, – пошутил Чен.
– Не все так просто, – добавил Искандер, – этот крейсер имеет двадцать реакторов, мощь его защиты сопоставима с десятью Быстрыми.
В этот момент крейсер дал залп, очевидно, из всех орудий, которые смог нацелить в нашу сторону. Мы замолчали, Искандер сделал маневр, все снаряды противника ушли в молоко.
– Да, орудия слабенькие, но их в пять раз больше чем у нас, – сказал Угель, поко-павшись в памяти своего информа, доктор обладал энциклопедическим запасом инфор-мации, ему не нужна была общая сеть, что бы высказать свои познания в любой области, – если сравнить огневую мощь, то мы уступаем ему немного.
– Наше неоспоримое преимущество – скорость, и хватит об этом, – отрезал капитан.
Мы замолчали, орудия противника исторгали огонь практически без перерывов. Залп, залп, залп, залп. Искандер закладывал крутые виражи и делал такие маневры, что у нас голова шла кругом. Наконец он достиг точки, в которую стремился, все орудия Быст-рого дали дружный залп, но защита противника выдержала его с легкостью. Быстрый ук-лонился от встречного огня, ушел в сторону, развернулся и пошел на очередной заход. Круговерть боя продолжалась уже около часа. В нашем бою не было ни победителей, ни проигравших. Несколько раз в защитное поле Быстрого попадали вражеские снаряды, но защита держалась и восстанавливалась очень быстро, так как стреляли мы крайне редко. Каждый наш залп приходился точно в цель, но защита Надежды стойко отражала удары. Это была патовая ситуация.
– Рискнем, все держитесь, – сказал капитан, а потом добавил, – этому пилотов в академиях не учат.
Быстрый набрал скорость, он легко уклонился от пущенной врагом стены плазмы, завертелся как волчок и, когда уже полагалось делать вираж на следующий заход, про-должил движение в направлении противника. Расстояние между звездолетами сокраща-лось так быстро, что мы в ужасе застыли на своих местах. Когда Быстрый ворвался в за-щитное поле Надежды, все экраны засветились красным, предупреждая, что от защиты линкора не осталось ничего. Но защита крейсера тоже была пробита, Быстрый сделал залп вупор и удалился на запредельной скорости. Враг был ранен, наше защитное поле не желало восстанавливаться, запасов энергии теперь не хватало, на движение с такой ско-ростью в пространстве, на ведение огня, корабль поглощал ее не жалея. Капитан вновь пошел на риск. С практически отсутствующей защитой, Искандер бросился на раненого врага. Несколько маневров позволили нам уклониться от встречного огня, и хотя плот-ность его упала, один из плазменных зарядов впился в корпус Быстрого. Уклониться воз-можности не было, слишком близкое расстояние. Нас тряхнуло, засветились новые крас-ные огни. Лицо Искандера побелело, он стал похож на восковую куклу, но старался ни чем не показать своего беспокойства.
Еще удар, новые сигналы тревоги, но Быстрый достиг точки, для наилучшего пора-жения противника. Залп осветил рубку ярким белым светом, настолько ярким, что крас-ные сигналы перестали быть видны вообще. Маневр, Быстрый несется на скорости близ-кой к световой, догоняя само время. Взрыв Надежды мы не видели, нас только тряхануло взрывной волной, когда капитан изменил курс. На виоме от крейсера остались жалкие обломки, уносящиеся в разные стороны. Самый большой из них, вращаясь улетал в от-крытый космос, прочь из зоны пилотирования планеты Меллиот.
Четыре из двенадцати двигателей линкора Быстрый, пришлось остановить, так как дальнейшая их эксплуатация могла привести к взрыву. Наши повреждения не были значи-тельными, но на ремонт требовалось время, а его как раз не было. Искандер с сожалени-ем сказал, что корабль на планету не сядет, для обратного взлета тяги может не хватить. Гравитация планеты была трехкратной, по сравнению с Землей, вести на планете восста-новительные работы было бы чрезвычайно сложно.
Базу на планете мы нашли быстро, она была единственным, сделанным из стали и бетона сооружением, единственным, что напоминало творение рук человеческих. Мы стояли, глядя друг на друга, не находя слов, для прощания. Я обнял капитана за плечи и трехкратно коснулся щек друга своими, по старой, русской традиции, пришедшей к нам из далекого прошлого, известного в истории человечества как «Татаро–монгольское иго», смешавшее кровь великих народов воедино, моего русского, и его татарского.
– Удачи, – прохрипел капитан, – я жду вас, пока закончу ремонт, возвращайтесь.
– Когда стартуем, уничтожь спутник, пусть лишатся связи.
– В любой момент, я его давно засек.
Мы разместились в трех спасательных ботах. Рядом со мной сидел доктор Угель, сжимая в руках новейшую винтовку Скорпион М, подаренную ему Журоном, не на много уступавшую по мощности Вулкану 5, но многократно превосходившую его по мобильно-сти, скорострельности и удобстве эксплуатации. Врач сказал, что получил ее от отца и ве-лел Угелю беречь себя. Журон искренне сожалел, что не может отправиться с нами. Он присоединился к бойцам Несогласных, надеясь найти своих детей. Кука был необычайно весел, когда приуныл даже веселый Чен. Бот легко преодолел разряженную атмосферу планеты и опустился на посадочную площадку вражеской базы. Мы опустил стекла шле-мов, и подключили запас воздуха.
– Выходим, – скомандовал я, в микрофон тактического блока.
На площадке, перед зданием нас не ждали. Это было хорошим знаком. Кроме трех транспортов, на которых мы прибыли, там стояли еще три, точно такие же. Все машины были пусты. Десяти десантникам, имеющим серьезное дыхательное оборудование, по-зволявшее гулять по планете около десяти часов, я приказал рассредоточиться и взять под контроль всю территорию базы.
Вход в здание преграждала шлюзовая камера, но дверь открылась без проблем. Ид-ти в условиях трехкратной гравитации – чрезвычайно тяжело. Мои натренированные, на-каченные стероидами мышцы дали о себе знать уже тогда, когда мы проникли внутрь ба-зы. Ни кто не стонал, не жаловался, никто не выражал никаких эмоций. Все шли молча, сосредоточившись на выполнении команд. Я командовал людьми как на учениях, мы за-нимали помещение за помещением, комнату за комнатой, лестницы коридоры, отхожие места и кабинки лифтов, но база была пуста. Следов деятельности докторов хватало с лихвой, мы натыкались на трупы людей, детей, мужчин и женщин, находили настоящие древние орудия пыток, и хотя эффективность современных орудий была на много выше, древние выглядели на много страшнее. Они были поставлены для усиления психологиче-ского эффекта и, их использовали не часто. Зато часто пользовались, самыми современ-ными средствами, включая устройство, которое опознал Борис как генератор боли, страшное орудие, законодательно запрещенное, но имеющееся в арсеналах спецслужб. Небольшая коробочка при помощи специальных зондов подключалась напрямую, к нервной системе человека. Она выдавала болевые импульсы с определенной периодич-ностью, так, что бы жертва оставалась в сознании. За несколько часов она ломала волю самого сильного человека. Здание базы, построенное по типовому проекту, имело шесть этажей, уходящих вниз. Мы заняли уже пятый, но не встретили ни какого сопротивления.
Я знал, что крейсер Надежда, встретила нас не зря, чужие много лет берегли его для подобного случая. На базе должны быть люди, или нелюди, искусно под них маскирую-щиеся, иначе зачем было терять крейсер. На шестой, самый нижний этаж я пошел пер-вым, не желая подставлять своих друзей. Засада ждала именно там. Расчет был прост, добираясь до нижнего этажа, мы устанем, нам надоест бестолково прятаться и прикры-вать друг друга, бдительность будет на самом низком уровне, но и они просчитались. Мои предчувствия меня не подвели. Внезапный огонь не застал врасплох, я нырнул за угол из стали и бетона, надежно защищавший мой отряд от потока раскаленной плазмы. Вулкан 5, оказавшийся в моих руках, успел ответить огнем, один из нападавших упал. Я видел это точно, но посчитать всех противников мне мешала плохая видимость, кроме того, там могли находиться враги, не попавшие в поле моего зрения.
– Первый, – открыл я счет.
Угель, державшийся рядом, между мной и Кукой, выставил из–за угла свой Скорпи-он М, позволявший вести прицельный огонь с любой позиции, благодаря гибкому прице-лу. Поток огня новейшего оружия, стал для врага большой неожиданностью. Несколько человек заметались по коридору, ища укрытие от пучков плазмы по мощности близких к зарядам новейшего Вулкана. Я нырнул в проход и уже налету открыл огонь. Два выстрела, два трупа, как учили. Падение было тяжелым, но я сгруппировался и перекатился, смягчив удар. Угель зацепил еще одного. Оставшиеся, из тех, кого я видел, открыли ответный огонь. Стрелявших было трое, Скорпионы в их руках выбивали дробь по моей защите, ко-торая уже едва выдерживала. Я поднял голову и полосонул по противнику из своего Скорпиона. Их защита оказалась достойной, выдержав очередь. Кука последовал за мной, прикрывая мою задницу, и огонь его винтовки заставил врага стрелять вслепую. За ним подоспел сначала Чен, а потом Борис. Плотность нашего огня теперь была выше, против-ник отступил.
Мы заняли стратегический платсдарм. С нашей точки простреливался весь коридор этажа. Мы медленно, прикрывая друг друга, двинулись вперед. Один шаг, второй, третий, залегли, прислушиваясь к действиям противника. Еще шаг, огонь, плотный огонь сразу из десятка точек. Я упал, откатился, закрывая своим телом Угеля. Это была ловушка, мы по-пались как глупые мыши. Помогли парни из десанта, они открыли заградительный огонь такой плотности, что противник вынужден был отойти. Я велел Угелю, экипированному в стандартное обмундирование общевойскового образца, как и десантники, сопровождав-шие нас, отступить. Но он был упрям. Некоторое время мы переждали, потом, я нырнул вперед, увеличивая свой угол обстрела, перекатился, уклоняясь от очереди, и засадил всю обойму в человека, который оказался в в прицеле моей винтовки.
– Еще один, – прорычал я в микрофон, после чего на меня обрушился весь арсенал, которым обладал наш противник. Загорелся даже воздух вокруг меня, дождь из плазмы с легкостью пробивал бетонную стену над моей головой, несколько зарядов ударили в ли-цо, но были отражены защитным полем. Шлем перешел на визг, вся индикация была кро-вавой.
– Огонь, огонь, – кричал Кука десантникам, которые нас прикрывали.
Противник не унимался. Они лезли из каждой комнаты, на смену одним приходили другие, мой тактический блок пищал мне в уши, что защита повреждена на девяносто процентов. Я выпустил еще два заряда из Вулкана, но поразил только одного. Второй ук-лонился так быстро, что я едва заметил его движение. «Доктор», – подумал я.
– Огонь на четвертый проход слева, всем перенести огонь, – скомандовал я, и снова перекатился, выпустил очередь, перекатился еще и еще, пока доктор не оказался у меня на прицеле. Стрелял я, не прицеливаясь, с такого расстояния из винтовки можно было по-пасть с завязанными глазами. Тратить драгоценные заряды Вулкана не хотелось, Скор-пион затрясся в моих руках, изрыгая сплошной поток плазмы в сторону доктора. Враг за-крутился, пытаясь уйти с линии обстрела, но было поздно. Доктор упал, раскинув руки в стороны, продолжая кричать что–то хриплым голосом.
– Сдохни, сдохни, сдохни , – орал неизвестно откуда взявшийся рядом со мной Угель, поливая уже мертвое тело из своего страшного оружия.
– Пригнись! – приказал я, мой голос срывался на крик, – пригнись!
Но Угель шел во весь рост, не обращая внимание, на пляску раскаленной до бела плазмы вокруг. Он подошел к телу доктора, пнул, пробитые в доброй сотне мест крова-вые останки.
– Это второй, из моих «друзей»! А где же первый?! – голос его звенел, уносясь в са-мые дальние уголки нижнего этажа базы. Вокруг разразился настоящий огненный ад, но Угель стоял на месте, не пригибаясь, внимательно рассматривая врагов, временами вы-глядывающих из своих укрытий, что бы скорректировать огонь. Зрелище было истинно мистическим, завораживающим, нереальным. Огненный вал словно огибал Угеля, не смея прикоснуться к нему своими щупальцами. Подоспел Кука, прыгнув на спину другу, подминая его под себя, прикрывая собой. Мистика закончилась. Плазма прошлась по спине Куки лавиной огня, и он вскрикнул от боли. Я брал в прицел то одного врага, то дру-гого, не давая им высунуться. Десантники, которым Угель загораживал сектор обстрела, вновь пришли на помощь. Кука тянул сопротивляющегося Угеля назад, за надежную за-щиту стены.
– Кука, ты как? – спросил я.
– Порядок, – услышал ответ, – обожгло немного, но даже не ранен.
– Угель, прекрати геройствовать, – приказал я, – иначе отправлю наверх.
– Есть, прекратить геройствовать, – зло огрызнулся он в ответ.
Мы неуклонно двигались вперед. Шаг за шагом. Позади, было двенадцать трупов. Впереди, около десятка врагов, но возможно, мы видели не всех. Когда с боем преодоле-ли половину помещения этажа, плотность огня опять усилилась. Противник не хотел сда-ваться, наш численный перевес в таком тесном пространстве сводился к немного большей маневренности, за счет прикрытия, и все. Враг огрызался, при любой возможности, каж-дый шаг становился все труднее и опаснее. Он как загнанный в угол зверь, от нашего на-пора становился только злее. Силы покидали нас, на что встроенные в униформу аптечки реагировали впрыском в кровь очередной порции химии.
Мне осточертел этот бесконечный бой, в котором выигрыш, давался ценой неимо-верных усилий. Нужен был маневр, дающий возможность расширить фронт, или сломить противнику волю. Я немного отдохнул в укрытии, и дождался, когда все индикаторы пе-рейдут в зеленую зону и прыгнул. Прыжок был не очень, так, хуже среднего, но, если учи-тывать трехкратное притяжение планеты, маневр казался весьма впечатляющим. Проско-чив, проход между двумя стрелками, я развернулся в полете спиной вперед и положил обоих. Удар спиной об пол был чувствительным, если сказать очень мягко. Но пол был очень жестким, масса моего тела и так превышала сотню килограммов, увеличившись трехкратно, она шибанула мое тело о бетон пола и размазала мои потяжелевшие кишки о мои же внутренности. Воздух со стоном покинул легкие, и возвращаться туда не спешил. Я хрипел, пытаясь вздохнуть наполненный дымом и гарью воздух, но в этом занятии особо не преуспел. Последнее, что я слышал, как истово жужжала автоматическая аптечка, пы-таясь восстановить мое уплывающее сознание.
Когда я пришел в себя, Кука проделывал мне искусственное дыхание рот в рот. Я отодвинул огромного друга, сплюнул, поясняя, что он не в моем вкусе, что такие обезьяны как он, не должны целовать меня в губы каждый раз, когда я прилягу отдохнуть, совсем немного.
– Ты кретин, – ответил он мне спокойно.
– Я двоих положил, если ты не заметил, – парировал я.
– Если бы не я, ты сдох бы прямо тут, – не унимался Кука, – лежал бы рядышком, с этими двумя.
Наш спор прервали, очередь полосонула обоих, и мне пришлось опять катиться, ме-няя диспозицию, по замазанному кровью полу. Кука нырнул в сторону, скрываясь за уг-лом, где сидел один из убитых мною стрелков.
Еще полчаса бешенной пляски огня, и враг был зажат в последнем проходе этажа. Их осталось пятеро, не больше. Я продырявил одного, потратив еще один выстрел Вулка-на, Кука тоже разобрался с одним, всадив магазин Скорпиона ему в голову. Кровавое ме-сиво, оставшееся от его головы, сейчас неприятно скользило под моими ногами. Повезло и десантникам, у врага сдали нервы, стрелок высунулся немного больше, чем требова-лось. Дружный залп сразу десяти винтовок оторвал паразиту сначала руку, а затем ногу. Думаю, он вырубился от болевого шока, затем умер, не приходя в сознание. Двое оборо-нялись отчаянно. Поочередно отплевываясь огнем, не давая нам подойти ближе, преры-вая любые наши попытки продвинуться хотя бы на пядь. Когда очередная наша атака за-хлебнулась, не начавшись, новый поворот событий отвлек мое внимание. Не знаю, как один из противников оказался в тылу, но трое десантников упали замертво. Я рванулся с места, тратя последние силы, которые мой организм неустанно черпал из аптечки, вли-вающей мне лошадиные дозы стимуляторов. Открыв огонь из Скорпиона набегу, прямо в проделанную доктором просеку в рядах десантников, я заставил доктора скрыться за по-воротом. То, что это был доктор, я разобрался сразу, угадал его по оружию в руке. Писто-лет, которым пользовались доктора, был приметной вещью. Такой же мощный, как Вул-кан 5, но легкий, многозарядный и быстро перезаряжающийся. Я уже не раз пожалел, что не подобрал пистолет Станислава, которому когда–то отрезал голову. В тот момент, под-гоняемый криками Суоми, я уносил ноги не чувствуя их под собой, но потратить лишние пару секунд на завладение таким оружием, я вполне мог. Хотя, возможно, это спасло жизнь и мне, и Куке.
Я несся, по коридорам и лестницам базы со скоростью беременного носорога. Док-тор был явно быстрее. От меня не отставал даже Угель, подгоняемый лютой ненавистью.
– Это он, это первый, я уверен, – кричал он мне, поминутно разряжая магазин в мо-локо.
Я из последних сил прибавил ходу, Угель отстал, но доктор тоже ускорился. Он вре-менами отстреливался, а я, берег последний заряд Вулкана, не имея возможности зафик-сировать доктора в прицеле. Я ругался последними словами на себя и на своих парней. Как мы могли прохлопать ушами доктора, и дать ему возможность напасть с тылу?
На первом этаже пришлось задержаться, доктор остановился и стал ожесточенно от-стреливаться. Я знал, что моя защита пистолету доктора не помеха. Я лениво огрызался из Скорпиона, боеприпасы были на исходе. Парни догнали меня у выхода, когда доктор по-кинул здание, первым пришел Кука.
– Там десантники остались, ребята были оскорблены гибелью товарищей, сказали, сами покончат с оставшимися стрелками, – запыхавшись, выговорил он.
К этому моменту в сборе были все. Угель, упорно двигался вперед, хромая на пра-вую ногу, за ним Чен, уже руками помогая ногам, последним шел Борис, покачиваясь из стороны в сторону, действительно напоминая медведя. Он шумно дышал, как танк, рас-кручивая двигатель перед атакой. Мы бросились вперед все вмести, проскочили шлюзо-вую камеру и наткнулись на трупы троих ребят, охранявших двор. Рывок за доктором сно-ва не дал результата, укрывшись за ботом доктор открыл огонь. На пулю нарвался снова Угель, его мистическое везение похоже, окончательно закончилось.
– Снова в живот, мать его, – выругался он.
– Держись, старина, – поддержал я друга, рана на животе была меньше прежней, плазма только зацепила его тело. Угель обеими руками зажимал рану, из которой уже шла темная кровь.
– Помогите ему, – крикнул я, подоспевшим десантникам, из тех, что дежурили во дворе, – мы за доктором.
В этот момент один из транспортов уже оторвался от земли. Заняв первую попав-шуюся машину, Кука прыгнул на место пилота и рванул транспорт вверх. Доктор не успел далеко уйти, его бот маячил на горизонте. Оказалось, что Кука пилот не хуже, чем Егор. Спецназовец вел наш транспорт на пределе возможностей. Мы почти догнали доктора, когда тот ушел ниже к скалам. Кука маневрировал почти интуитивно, на такой скорости идти сквозь скалы было практически невозможно, но он справлялся. Доктор, очевидно, знал местность, как свои пять пальцев, он шел впереди, выписывая неожиданные виражи, не давая Куке прицелиться. Потом, бот противника сбавил скорость и спустился ниже, Ку-ке удалось поймать его в прицел, но заряды пронеслись мимо. Доктор сбросил скорость еще и нырнул в провал, чернеющий между скал. Тот провал, о котором рассказывал Угель. Ошибиться было невозможно, огромная дыра, в которой можно было организовать многополосное движение, таких машин как наша, абсолютно черного цвета. Она была на-столько неестественной, чуждой и отталкивающей, что ни каких сомнений у нас не воз-никло.
Кука посадил транспорт возле провала, бросаться сломя голову в неизвестность – не его стиль. Борис только зло рычал, Чен натужно улыбнулся. Мы сидели минуту, молчали и переглядывались, пока еще один транспорт с десантниками не приземлился рядом.
– Ушел, гад, – сказал Кука.
– Что будем делать командир? – спросил меня Борис.
– Командир, – послышалось из переговорного устройства, – на базе все чисто, как только доктор покинул здание, стрелки сдались. Наши провели полную зачистку и воз-вращаются.
– Вас понял, – прорычал я, так как спокойно говорить не мог, потом, помолчав не-много, добавил уже своим парням, – я иду за ним. Кто со мной?
– Я тоже пойду, – сказал Чен, – если уж доктор прошел, то и я маленький, прошмыг-ну где ни будь.
– Я с тобой, – хлопнул по моему плечу Борис.
– Может черт с ним, с этим доктором? – Спросил Кука, – куда он теперь денется?
– Доктор – пес, – ответил я, – а мне очень хочется наступить на горло его хозяину.
– Куда же ты без меня, – улыбнулся Кука, – кто еще тебя так поцелует, когда при-жмет. Поехали?
– Стой, подожди минуту, – сказал я и отошел в сторону.
Я достал устройство, которое когда–то подарил мне техник Клаус. Он сказал, что эта вещь точно в единственном экземпляре, что это его работа. Он рассказал, что его научные исследования, которыми он занимался, прекратили финансировать, по непонятным при-чинам, что он работает самостоятельно, за свой счет. «Я понял одну истину!», – говорил он мне тогда: «Расстояние между любыми двумя точками во вселенной, является лишь несовершенством восприятия ее целостности!». Я не понял, что это значит, но подарок взял. Клаус объяснил, что при помощи этого, напоминающего детскую игрушку приспо-собления, можно войти в сеть человечества из любой точки вселенной. Что воспользо-ваться этой штукой я могу лишь раз, да и то ненадолго. Я включил прибор, активировал виом на моих «часах» и вызвал Суоми. Девушка сияла от радости, увидев меня.
– Победа по всем фронтам! – Вскричала она, – отец со своими бойцами освобожда-ют детей, ты не представляешь, сколько их. Всем требуется медицинская, а главное пси-хологическая помощь. Арестовали президента, весь его аппарат, правительство, чиновни-ков, мало кто скрылся. Теперь всех будут судить, папа выдвинул свою кандидатуру на пост президента. Сейчас он на самом верху, его все человечество на руках носит.
Я молчал, смотрел на нее и молчал, радоваться причины не было, тесть президент – это конечно здорово, но была работа, которую нужно было делать. Была поставленная цель, к которой нужно было следовать. Гниль, поразившая человечество была уничтоже-на, но источник заразы пока не найден. Кто, кроме меня мог исполнить это? Кто кроме меня? Я задумался, не слушая девушку.
– Что случилось? – Голос Суоми изменился, теперь он был теперь встревоженный, улыбка исчезла с лица.
– Мы доктора упустили, – прохрипел я, едва сдерживая эмоции, – идем за ним в Провал.
– Я консультировалась с нашим старым другом, профессором Владимиром. Пред-ставляешь? Он раскрыл мне тайну мистического провала. Такие эксперименты они стави-ли на шестом курсе университета. Открывали червоточину, в другое измерение, правда, очень маленькую, диаметром с человеческий волос, но и на это тратилось очень много энергии. Это отверстие, поглощало любое излучение, профессор уверен, что Провал – дверь в другой мир.
– Я иду туда, – сказал я.
– Что ж, удачи, – пожелала мне Суоми, на глазах которой уже выступили слезы, – делай, что должен делать!
– Спасибо. Я люблю тебя.
– Я тоже, поэтому держать не буду, мужчина должен делать свое дело, иначе, он перестанет себя уважать.
– Если я не вернусь, передай дочери, что я всегда буду любить ее, что бы ни случи-лось.
– Ты вернешься! – Возразила Суоми, – обязательно вернешься! Ведь ты обещал!
– Вернусь, – ответил я.
– Тогда все сам и скажешь, мы будем ждать тебя, – Суоми уже улыбалась, хотя круп-ные капли слез продолжали катиться по ее лицу.
Связь оборвалась.
– Ты чего ждешь? – Недовольно спросил я Куку, – давай, вперед, поехали!
Избыточный контроль, первая часть трилогии Вызов г
© Copyright: Вадим Саратовский, 2012
Свидетельство о публикации №212121701098
Свидетельство о публикации №212121701098
Рецензии