Морковь немытая. Россия

“Левой!Левой!Раз, два, три!” - выкрикивает щекастая и громкоголосая девочка, командир отряда. Я плетусь где – то в конце, едва поспевая за остальными, ряд замыкает последняя пара коротышек. Мы не совсем дружно, не совсем в ногу отшагали, распевая “выходиланаберегкатюшу” уже пять кругов.
Что это они?- умилённо спрашивает какая – то пожилая женщина, которую, видимо, охватила ностальгия по пионерам, учительницу.
      К петровскому параду готовятся, репетируют – небрежно отвечает та.
Ещё месяца за три до этого торжественного и важного мероприятия учителя начали дрессировать нас, пятиклашек, мол, мы должны выступить достойно, проявить любовь к своей Родине, ведь поём мы песню о русских людях и русской верности.
       Какая тут русская верность, когда лицейский пятый “Б” с полагающимся пафосом оттопает пару минут  под музыку, льющуюся из стереоколонок , получит грамоту за первое место (Она всегда достаётся лицейскому, немудрено) и спокойно разойдётся по домам. На торжественной линейке под гимн России все стоят прямо (Белый верх, чёрный низ, девочкам юбки, у кого коса – банты), с вдохновенными лицами. Никто не переглядывается, не перешёптывается и не подхихикивает, все торжественно внимают словам гимна, и осознают: да, Родина наша необъятная, великая, на все четыре стороны света. «Я, наверно, когда вырасту, буду в Оксфорд поступать...» - небрежно тянет щекастая командирша, которая на параде громче и звонче всех выкрикивала «Пусть он! Землю! Сбережёт родную! А любовь! Катюша! Сбережёт!».
        Весной, после апрельской  слякоти и до экзаменов, на деревьях распускаются листья и хочется носиться на улице, играть в «вышибалы » и передавать через подружек анонимные любовные записочки. Но нам и тут не дают покоя: грозно надвигается конкурс патриотической песни в честь девятого мая. Снова белые блузки и чёрные юбки, репетиции шестым уроком, духота полупустого зала.
  Да, я всё понимаю, на уроке обществознания ты любишь свою необъятную и великую Родину, девятого мая на твоей вечно распахнутой демисезонной куртке красуется оранжево — чёрная георгиевская ленточка, но ты хочешь говорить с бруклинским акцентом, получать зарплату долларами и жить в США. Нормальное, обычное желание. Уроки обществознания и искренний патриотизм — это разные вещи.
  Единственный нетронутый патриотизмом и русской верностью школьный праздник — это Новый год. На ёлках должны быть танцы, пляски, дед Мороз с ватной бородой краснощёкая снегурочка а не  «приказ ученья нам дали вчера» и «у высоких берегов Амура». Никакого белового верха и чёрного низа. Маленькие тонконогие девочки, одетые по — совковски «снежинками», выпрыгивают вокруг суррогатного новогоднего дерева под что — то такое очень западное, попахивающее Бибером и Леди Гагой. Так нет же, и сюда прокралась дотошная и всепоглощающая любовь к Родине. Стоя далеко не в ряд, одетые в аляповатое, пайеточное  и праздничное, выкрикиваем мы со сцены что — то про глубокие снега и российского деда Мороза.
Почему не заокеанского Санта — Клауса, почему не про узбекского деда Жару?
    Есть хороший, здоровый русский патриотизм, когда ты ходишь на демонстрации в честь дня Народного единства, чтишь советскую литературу и запросто можешь прослезиться от «Прощания славянки». А есть удушливый кацапский, когда ты называешь девочку  - одноклассницу, папа которой из Ненецкого автономного округа,  чучмечкой. Ты в штыки воспринимаешь западную культуру и посмеиваешься над американцами, которые из политкорректности ( Сокращённо, кстати, Пи-Си) стараются избегать выражений вроде «чёрный день», «мрак» или  «потёмки», чтобы не оскорблять негров. Да что — там вместо слова «негр» предлагают ввести нейтральное «афро -американец», а особо толерантные личности даже называет темнокожих «люди цвета», ибо это ласкает чей - то чувствительный слух.
     Портить и коверкать язык, искоренять привычные выражения и вводить вместо них все эти  «non -white», «people of color» и так далее, конечно же, глупо. Но, наверное, в стране, где о заокеанском Пи — Си никто и слыхом не слыхал, где чуть ли не на каждом втором заборе неизвестные авторы процарапывают нехитрые оскорбления в адрес лиц кавказской и иудейской национальности, следовало бы в чём — то взять с американцев пример.
      Но с другой стороны, попытайтесь представить нашу «немытую Россию» с её расписанными заборами под игом политкорректности. Убрать из школьной программы  все произведения о монголо — татарском нашествии, они оскорбляют азиатов. «Тарас Бульба» содержит националистские высказывания в сторону лиц западнославянской национальности - тоже в топку. Горы  отечественной литературы были бы заклеймены и забракованы как неполиткорректные.
      В те далёкие времена, когда  моя мама  ещё маршировала под «увысокихбереговамура» где — то в хвосте ряда, правоту вождя и силу коммунизма никто не оспаривал. Детишки, выросшие на «Свадьбе в малиновке» и «Приключениях неуловимых» любили свою Родину безальтернативно, даже не отдавая себе отчёта в том, что им внушают любовь даже не к  России, не  к этим тысячам квадратных километров от Белого моря до Тихого океана, а к  веренице коммунистических вождей и тогдашнему политическому строю.  Скоро, скоро уже социализм сдуется и лопнет, как воздушный шарик, молодёжь продерёт глаза, оглянется по сторонам и поймёт:  нас одурачили, всё не так уж и замечательно. С грохотом поднимется железный занавес,  через границу хлынет неконтролируемый поток импорта, а всё, что раньше было под запретом, вдруг станет  вполне дозволенным. В школу, кстати, можно без пионерского галстука. Никто не убьёт тебя за такое преступление.
      Твои родители как должное воспринимали то, что с ними учатся в одном классе, сидят на одной скамейке в столовой и бодро маршируют под  песню о трёх танкистах лица кавказской  национальности. Никто не вдалбливал в пионерские головки то, что мы все равны и неважно, кто откуда приехал и у кого какой разрез глаз — никто не обращал внимания на  не совсем славянские черты лица и необычное имя. Но сейчас всем почему- то есть до этого дело. Если тебя зовут Хамзат Юлаев и твой папа мусульманин, тебе очень хочется найти школу, где ты не узкоглазый и не чучмек, а в первую очередь обычный человек.
   Учителя в твоей школе вдруг осознали, что нужно срочно навёрстывать упущенное и стали поспешно раздувать из воздуха какое — то там патриотическое воспитание. Петровские парады. Дни памяти героев Отечественной войны. Песни о «Курске» и трёх танкистах. Режиссёры не отстают от педагогов: пачками выпускаются фильмы о войне, где на фоне одних и тех же декораций  главных героев играют одни и те же актёры.
    В первом классе ты с волнением вслушиваешься в рассказ учительницы о блокаде Ленинграда. Классе в третьем ты уже спокойнее воспринимаешь разглагольствование Марьиванны о людях, которые ели клей и шелуху от картошки. В четвёртом тебе уже всё равно:  это происходило давно и не с нами. В шестом ты тоскуешь на долгих уроках литературы: уже не Марьиванна, а другая,  пышно и пафосно говорящая учительница торжественно провозглашает: «...но настоящую жену главный герой может найти себе только в России!». Тебе двенадцать лет, ты безумно влюблена в какого — то западного актёра с непроизносимым именем и эти слова кажутся тебе верхом абсурда.
      Ты говоришь, что эта самая учительница литературы тебя не любит только из — за того, что у тебя своё мнение по поводу «Левши», «Тараса Бульбы» и  «Сына полка», а подлизе Соньке ставят пятёрки  потому, что она  слово в слово пересказывает всё, что говорила на прошлом уроке Нина Кирилловна. Думаешь, этой старой деве с дальнозоркими глазами легко терпеть вас всех с вашими тараканами в голове, любовными любовями и прочими прелестями подросткового возраста? Конечно же, приятнее  учить  чистеньких и умытых  Сонечек которые слово в слово пересказывают писклявым голоском  третью главу «Сына полка», чем каких — нибудь низкорослых двоечников с последней парты, страдающих чесоткой и экземой. Есть у учителей такой приём - «прилепить бантик». Раздражает тебя этот чешуйчатый Вася Пупкин — а ты постарайся замечать в нём только хорошее: весёлый, общительный, любит пошутить да и зачёт по физкультуре в этом году неплохо сдал. Может быть,  надо «прилепить бантик» к пятну на карте Евразии, расплывшемуся от Скандинавского полуострова  до  Берингова пролива? Вспомним уроки географии. В Сибири залежи полезных ископаемых. Россия тянется от центральной Европы до восточной Азии. В Поморье хвойные леса, в Якутии разводят оленей. Но Якутия далеко, полезные ископаемые глубоко под нами, когда речь заходит о восточной Азии, все вспоминают Японию, но не Курилы, когда заговаривают о Центральной Европе, вспоминают Германию, но не Калининград. Легко любить какую — нибудь чистенькую благополучную Швецию, где  никто  не тушит окурки о стенку в подъезде и даже собаки имеют своё мнение и моральный кодекс (И, кстати, выгуливаются только в намордниках). А в России, наверное, в намордниках нужно выгуливать некоторых людей.
      Если в турецком аэропорту тебя обслужат по меньшей мере  так, будто ты Путин или его супруга, то в аэропорту российском на тебя накричат, помимо нужных документов заставят предъявить какие — то несуществующие, облают в очереди и без лишней вежливости сообщат, что рейс задерживается. Что же, придётся битых три часа сидеть в тесном предбаннике под названием «зал ожидания» между «Дьюти Фри» и женским туалетом.
        Легко  быть патриотом на обществознании и истории. На карте России, где огромная клякса с выступами Камчатки и Кольского полуострова любовно прорисована во всю страницу, от Архангельска до Анадыря, не видно ни  гниющих помоек, ни вырубленных лесов, ни унылых однотипных хрущоб, толерантно называемых «пятиэтажной застройкой». Что нам великий и могучий, богатый на эпитеты и ругательства язык, что нам Сибирь с залежами нефти, что нам заржавевшее уже золотое кольцо, когда добираться в школу, где из нас делают патриотов и достойных граждан своей Родины, надо мимо зловонных, не крашенных ещё с совковых времён мусорных баков и зияющих канализационных люков? Что нам история и революции, когда путь наш  лежит мимо памятника Ленину, на лысину которому нагадил пролетавший мимо голубь?...
        ...Летите, голуби!

-Ты рада, что мы заняли первое место? - вдруг спрашивает у меня командирша. Мы идём домой по типично русскому подтаявшему снежку мимо типичных русских помоек, и в нашем дворе фонари типично по — русски не  горят.
-Ух, если бы ты знала... как я ненавижу эти Петровские парады.