Миры 5

5.

   Ромес стоял на крыше. Ветер трепал его белый хитон, развевал волосы, обдувал крылья, свистел вокруг креста. Солнце грело Ромесу спину. "Может, надо было где-нибудь арфу раздобыть? - размышлял Ромес. - Да, а вдруг она бы тут в рояль превратилась? Нет, рояль я бы не удержал. А славно бы он грохнулся отсюда! И хорошо бы на гондолу Петра. Весело было бы, наверное. Ах, а вот и горожане пришли. Кажется, можно начинать! Да, арфа не помешала бы!.."

- Люди! - чистым и красивым голосом воззвал Ромес. - Вы свидетели, что я обещал вернуться. Обещал ведь, да? Я вернулся. Небеса жаждут отмщения, император Пётр! Даже свинцовые воды вашей реки, государь, не смоют с вас крови невинного человека, которого вы убили. Я вернулся, слышите, и в руке моей огненный меч, я - ангел мести! - и у Ромеса в правой руке действительно запылал огненный меч.
- Расплаты! Расплаты! - страшно заревела толпа внизу. Император стал белым, как мел. Его стражники удерживали гондолу на середине реки. А где-то уже выламывали деревянные двери, наспех сколачивали плот. Кто-то откуда-то тащил лодку, вёсла...
 
От толпы было не уйти. Стражники, бросив всё, прыгнули в воду и поплыли к берегу. Их добили в реке; волны окрасились в алый цвет. Гондолу перевернули, и это была последняя прогулка в жизни императора. Тело его, растерзанное безумной толпой, было вытащено на берег. Кто-то отрезал голову императора, и её, окровавленную, с выколотыми глазами и выбитыми зубами, надетую на шест, с ликующими воплями понесли по городу...

Ромес хотел совсем не этого. Ему достаточно было просто хорошенько напугать императора, но вмешался случай. Может быть, такова была судьба императора Петра, предначертанная свыше. Во всяком случае, Ромес не хотел ничьей смерти. Он смотрел вниз, печально опустив крылья. Императору теперь он ничем не мог помочь.

Ромес пошёл с крыши. Следовало бы ему вернуться в Междумирье и там освободиться от креста, но он хотел ещё раз увидеться с Еленой. Он даже не думал о том, как она может отреагировать на появление человека, убитого несколько лет назад.

Крест царапал стены. Ромес никак не мог освоиться с тем, что из него торчит эта штуковина. Спотыкаясь, он брёл в тёмном коридоре. Внезапно из-за угла навстречу ему вышел кто-то. Ромес остановился: он узнал императрицу.

- Вы?.. - с каким-то непонятным выражением спросила она.

- Да. Вы не ожидали меня здесь встретить?

- Так вы не умерли... Как это могло получиться?

- Это не имеет никакого значения.

Что-то шло не так. Пропало ощущение духовной близости, которое появилось в прошлое посещение императорской семьи.

- Убийца, - сказала Елена. Ромес не понял и с удивлением посмотрел на неё.

- Убийца, - повторила императрица тусклым голосом. - Убийца. Убийца.

К ним вышел подросший за время разлуки Юрий.

- Убийца, - сказал он равнодушно, обращаясь к Ромесу. - Убийца.

Ромеса схватили, связали и повели по городским улицам. На тротуарах стояли горожане. Кровь императора ещё алела на их руках.

- Убийца! Убийца! Убийца! Убийца! - чётко, размеренно, как по команде, кричали они.

"Что это такое? - думал Ромес, в которого уже полетели камни из толпы. - Может, я попал не в нужный мир, а в соседний? Да нет, сначала, всё было в порядке. Или, спускаясь с крыши, я перешёл в соседний мир? Может быть... А тут, наверно, всё по-другому..." И тут внезапно его осенила мысль: это Искажение! И он бросился в другие миры. За ним гнался Искаженец.

По пути Ромес оглядывался в поисках Синерока. Синерок, взявшийся неведомо откуда, отставал на пару миров. Ромес видел иногда его в Междумирьях, когда они меняли миры. Искаженец не терял след и тоже мчался в мирах.

Ромес проскочил через петлю какого-то созвездия и спрятался за протуберанцем, поджидая Синерока. Но Синерок растворился в огне юного мира, образовавшегося в месте засады Ромеса, и Искаженец проскочил мимо. Но терять свою жертву Искаженец не хотел. Тогда Ромес поехал в театр, прихватив с собой Синерока в виде трёх пирожных. В театре жили дворники. Старенькая вахтёрша дремала у дверей. Ромес на цыпочках проскользнул мимо неё. Дворники ещё спали, и поэтому Ромес никого не встретил. На одной стене висели часы с маятником.

- Который час? - спросил у них Ромес.

Дверца в часах открылась, оттуда высунулась кукушка и под бой часов начала отсчитывать время.

Это была нормальная вещь. Именно поэтому Ромес помчался дальше.

Он и Синерок продирались сквозь влажные джунгли. Деревья здесь были огромные, древние, мрачные, сплошь обвитые цепкими плетями лиан. На их стволах пышно цвели яркие ядовитые цветы-паразиты; то тут, то там виднелись раздутые от влаги полупрозрачные грибы, чем-то напоминающие хрящи. Везде буйствовала плесень. Ромес и Синерок брели по колено в тёплой застоявшейся воде, скрывающей почву и корни деревьев. Вода стояла здесь вечно. С деревьев падали крупные тяжёлые капли: совсем недавно прошёл сильный тропический ливень. Было неприятно. Первобытные джунгли кишели жизнью: слышались странные голоса непонятных существ, щебетали птицы, перекликались животные. Ветер шумел в кронах деревьев, падение капель напоминало дождь. И на Ромесе, и на Синероке были штаны защитного цвета, такого же цвета рубашка с коротким рукавом и что-то на ногах, что Синерок пытался классифицировать как ботинки армейские, видавшие виды. Кроме того, на плечи давили широкие шлейки, а за спиной болталось что-то, набитое инструментами, сухим пайком и прочей дребеденью, тяжёлой и неудобной. Слева на поясах висели фляжки с водой. В руках были громоздкие излучатели.

И Синерок, и Ромес старались двигаться как можно тише, настороженно оглядываясь и прислушиваясь к окружающему миру. Они оба постоянно чувствовали на себе пристальный взгляд чьих-то невидимых глаз. Был ли то враг или простой наблюдатель - не имело значения. Было бы лучше, если бы не было совсем никого. Лишние свидетели крайне нежелательны. В этих древних  местах первопроходцы искали древний город. Неведомая, ныне исчезнувшая цивилизация построила его, и кто-то говорил, что в том городе скрыты несметные сокровища. Но никто не знал, где находится древний город.

А лес был плохим. Ромес никогда ещё не чувствовал себя так неуютно. Тут всё было как-то не так, но в чём это заключалось, он не мог с уверенностью сказать. Может, такое впечатление создавали мокрые и скользкие стволы деревьев, а может - алые ядовитые лягушки или невидимые твари - не животные и не рыбы, обитающие в воде. Всё вокруг дышало опасностью. В прогнивших, покрытых плесенью стволах погибших деревьев жили толстые белые черви, размножающиеся с умопомрачительной скоростью и мгновенно проникающие в тело, едва лишь им удаётся прикоснуться к чему-то живому. На гнилой воде покачивались раздувшиеся трупы различных животных, и вид их был ужасен. По побелевшим выкаченным глазам ползали противные насекомые, похожие на жирных мух.

- Не нравится, ох, не нравится мне всё это, - пробурчал Синерок. - Что-то их слишком много, - и он с каким-то непонятным выражением посмотрел на мёртвых животных.

- Думаешь, я в восторге? - отозвался Ромес. - И вообще, что мы тут забыли?

- Сокровища, мой дорогой.

- А зачем они нам?

- Чтоб отвлечь Искаженца. Нам надо найти их - и точка!

- А ты не думаешь, что сокровища могут быть ловушкой?

Внезапно Синерок остановился.

- Здесь явно что-то не то, - сказал он. - Если мы попадаем в мир - мы должны воспринимать его, правда? Но в таком случае, почему ты не до конца воспринимаешь его? Я знаю, что нам очень важно найти сокровища, а ты куда-то идёшь с какой-то целью, но эта цель тебе неясна, ты не понимаешь, что тут делаешь и зачем. Мы выбрали неправильный мир, и лучше нам поскорее смыться отсюда.

- А если мы попадём к Искаженцу?

- От Искаженца всего можно ожидать, но лучше чего-то ожидать от него, чем от подозрительного мира.

- Ты прав. Будем искать выход.

Они прошли ещё немного, но без всякого видимого результата. Им стало ясно, что уйти из мира не удастся, выскочить - тоже, так что придётся искать другой выход. Но они даже не представляли себе, как он может выглядеть. Оба они терялись в догадках.

Этот мир оказался сильнее их, и выбраться из него - целая проблема. Если вообще можно выбраться, что не исключено. А если и можно - то как, как? Может быть, придётся тут прожить свой биологический срок, а после смерти мир отпустит. А если нет? Во всяком случае, оставаться здесь надолго и Ромеса, и Синерока вряд ли устраивало.

- Придётся всё-таки найти этот город с его сокровищами, - высказал своё мнение Синерок.

- Мы и так этим занимаемся всё последнее время, - мрачно ответил Ромес. - Нет, но в самом деле, откуда здесь столько мёртвых животных?.. Синерок, стой!

Этот возглас был вызван тем, что тухлая вода в одном "окошке" начала густеть и подниматься вверх, пока не превратилась в водяной столб. Этот столб стал принимать какую-то форму, и там, словно изображение на проявляемой фотокарточке, обозначились контуры человеческого тела, а затем более мелкие детали: пальцы, черты лица... Это неожиданное появление кого-то насторожило искателей сокровищ. И к тому же этим "кем-то" оказалась женщина. Лицо её было красиво, но цвет кожи скорее напоминал гнилое яблоко, покрытое плесенью, чем человеческую кожу. Да и несло от неё гнилью. Она открыла глаза, и оказалось, что глаза у неё тоже какие-то гнилые, заплесневевшие.

- Приветствую вас, - сказала она, протягивая навстречу искателям полуразложившиеся руки. Когда она заговорила, от неё сильно пахнуло трупным запахом.

- Идите же ко мне, - она лукаво улыбнулась, и Ромес с Синероком чуть не задохнулись. - Ко мне, ко мне, - начала монотонно напевать она, слегка покачиваясь всем своим стройным, но отвратительным телом.

Ромес смотрел на неё, и ему казалось, что он видит идущие от неё волны, чёрные и липкие. В такие раз окунёшься - и никогда уже не выплывешь.

- Иду, - вдруг хрипло сказал Синерок и медленно начал оседать в гнилую жижу. Ромес успел подхватить его.

- Убирайся, - зло сказал он женщине.

- Не уйду, не уйду, - монотонно и гипнотизирующе запела она.

Тогда Ромес взял свою чёрную кошечку из Дара богов. Женщина зашипела и отскочила. Её мёртвые глаза загорелись холодным светом. Сейчас она напоминала смертельно ядовитую змею, приготовившуюся к нападению. Ромес взял из привязанной к ноге ленты материи тот кусок Дара богов, который остался после того, как Ромес вырезал кошечку. Гнилая ведьма зарычала; её мокрые волосы, спутанные и грязные, поднялись дыбом. Ромес сунул кошечку в руки Синероку, а сам двинулся к порождению болот, неся перед собой файролит. Ведьма застонала и обрушилась обратно в цветущую воду массой такой же тухлой воды.

- О-о... - тихо протянул Синерок. - Что это было? Моя тыква на части раскалывается... - тут он заметил кошечку. - Какая милая вещица! Это ты мне дал её?

- Я. Только будь добр, верни мне её, поскольку ещё никому, кроме меня, она счастья не принесла.

- Пожалуйста. Ну что, дальше двинемся?

- Давай.

Они брели по колено в вонючей жиже, стараясь не проваливаться в невидимые ямы, обходя гнилые пни и вызывающе яркие лианы. Иногда над головой проносились большие бесшумные мягкие совы, но они в это время суток были безопасны.

Вскоре местами среди сырых деревьев начали попадаться руины из выкрошившегося кирпича, заросшие набухшими от влаги растениями. Да и сами деревья стали странными: некоторые из них были похожи на эти руины, как будто вырезаны вместе с ветвями из кирпичных стен. Впереди немного посветлело.

- Тут охотились, - вдруг сделал вывод Ромес.

- С чего ты взял? - удивился Синерок.

- Эти мёртвые животные... Я не знаю... В общем, я почему-то уверен. И охотился не человек. Это существо было какое-то... плохое, что ли... Опасное... Нам надо скорее уходить отсюда. Они держатся на воде, не тонут - это плохо.

Они оглянулись - и вовремя: все эти мёртвые животные, покачиваясь, тихо шевелили конечностями, подгребая к искателям. На их мордах с белыми глазами ясно обозначились мёртвые улыбки, совсем как у людей.

Ромес и Синерок сначала хотели рвануть во всю прыть, но сдержались и просто пошли быстрее. В случае чего - убежать всегда можно, но вот силы надо на всякий случай беречь. Они ограничились быстрым шагом и предельной настороженностью. На их счастье, животные были крайне медлительны и бессильны: поняв, что настигнуть искателей сокровищ не удастся, они разочарованно отставали и вновь застывали кучками мёртвой плоти. За ними оставались полосы жирной чёрной грязи. А вскоре они вообще прекратили преследование.

Кирпичные деревья окончательно вытеснили обыкновенные, стали ниже и росли реже. Если, конечно, они имели свойство расти. Руины, наоборот, попадались чаще, и в просвете между деревьями можно было видеть почти полностью стёртый с лица земли (или где они там находились?) город. Однако при приближении к развалинам стало ясно, что их дела не так уж плохи, как казалось издалека. Джунгли ещё не до конца поглотили заброшенный город.