Ответ и Вопрос Игорю Гарину, спустя 20-ть лет!

  Ответ и Вопрос Игорю Гарину, спустя 20-ть лет!
  ПРОрочество Ф.М. Достоевского ПРО Русскую Идею. 

           "Я ждал это Время, и вот это Время пришло:
            Те, кто молчал, перестали молчать,
            Те, кому нечего ждать, садятся в седло,
            Их не догнать, их уже не догнать,
            А тем, кто ложится спать, -
            Спокойного сна... Спокойная Ночь"
                (В.Р. Цой)

По ком более болит сердце Поэта? Не по тем ли, кто ложится спать в Спокойной Ночи и не им ли Поэт желает Спокойного Сна?..

ПРОзрел! Игорь Иванович, благодаря Вам, я, воистину, ПРОзрел! И каков трепет от потрясения сокрушил меня до глубин души, этот непостижимый опыт ПРОзрения!..

Нет, ребята, напрасно, Вы, смеетесь над воззрениями И.И. Гарина! Никто не понимает до конечной, последней глубины заветной Идеи Игоря Гарина: ни сочувствующие, как те, кто лишь поддакивает самому слабому в мыслителе и заискивает перед ним, так и ни противочувствующие, как те, кто старается доказать обратное воззрениям мыслителя Игоря Гарина... Идеи и воззрения Игоря Гарина слишком сложны и противоречивы, чтобы увидеть, понять их и дать им какую-либо форму осмысления и обличения, ибо сам мыслитель есть спошь Парадокс всем парадоксам...

Наверное, возможно сам того не замечая и не осознавая, Игорь Гарин подсознательно утверждает и осуществляет русскую Идею... И те, кто кричат по-бесовски, отрицая русскую идею, сами того не осознают тот факт, что они-то как раз и отрицают самый опыт творческого пути и самый Смысл творчества Игоря Гарина... Этому русскому Феномену, возможно, дать именование, как - ПАРАДОКС ГАРИНА!
Именно так - Парадокс Игоря Гарина!..
 
20-ть лет назад Игорь Гарин задал вопрос! 20-ть лет назад вышла книга И.И. Гарина "Многоликий Достоевский"... Воистину, Ф.М. Достоевский - вечно иной, а если по А.С. Пушкину, то Достоевский есть истинный Поэт, как "вечно тот же, вечно новый". В книге своей Игорь Гарин задал вопрос для свободомыслящих, как: Звездный Час Достоевского и что тоже "Дневник писателя" - это утопия или антиутопия?..

И вот... Час этот наступил... Время пришло... Пришло время дать Ответ и задать Вопрос Игорю Ивановичу, спустя 20-ть лет!..
Но ответ этот, отзыв на вопрошание И.И. Гарина задан не мной, мне лишь дано ПРОзрение увидеть, понять и осмыслить его и воспроизвести. Вос-ПРО-извести то, что задано! Ибо ответ этот, зов из глубины вневременного задан самим Ф.М. Достоевским...

Если Достоевский - гений, если Достоевский - пророк, что способен выйти за пределы человеческой гениальности до Божественной нищеты Духа, то, воистину, до какой же глубины запредельно фантастично и в ясности прозрачно-реалистично пророческое Слово откровения Ф.М. Достоевского?..
Вот! этот Вопрос Игорю Гарину, спустя 20-ть лет...

И вот! Ответ Игорю Ивановичу от Федора Михайловича, спустя 20-ть лет!

"Ведь вы как переходили к делу! Вы ведь давно начали, очень давно, но что, однако, вы сделали для общечеловечности, то есть для торжества вашей идеи? Вы начали с бесцельного скитальчества по Европе при алчном желании переродиться в европейцев, хотя бы по виду только... Мы именно должны были начать с презрения к своему и к своим, и если пробыли целые два века на этой точке, не двигаясь ни взад ни вперед, то, вероятно, таков уж был наш срок от природы. Правда, мы и двигались: презрение к своему и к своим все более и более возрастало, особенно когда мы посерьезнее начали понимать Европу... Мы с того и начали, что прямо "сняли все противуположности" и получили общечеловеческий тип "европейца" - то есть с самого начала подметили общее, всех их связующее, - это очень характерно. Затем, с течением времени поумнев еще более, мы прямо ухватились за цивилизацию и тотчас же уверовали, слепо и преданно, что в ней-то и заключается то "всеобщее", которому предназначено соединить человечество воедино. Даже европейцы удивлялись, глядя на нас, на чужих и пришельцев, этой восторженной вере нашей, тем более что сами они, увы, стали уж и тогда помаленьку терять эту веру в себя... Таким образом, за достижение цели мы приняли то, что составляло верх эгоизма, верх бесчеловечия, верх экономической бестолковщины и безурядицы, верх клеветы на природу человеческую, верх уничтожения всякой свободы людей, но это нас не смущало нисколько. Напротив, видя грустное недоумение иных глубоких европейских мыслителей, мы с совершенною развязностью немедленно обозвали их подлецами и тупицами. Мы вполне поверили, да и теперь еще верим, что положительная наука вполне способна определить нравственные границы между личностями единиц и наций... Тем временем мы до того уже оторвались от своей земли русской, что уже утратили всякое понимание о том, до какой степени такое учение рознится с душой народа русского. Впрочем, русский народный характер мы не только считали ни во что, но и не признавали в народе никакого характера. Мы забыли и думать о нем и с полным деспотическим спокойствием были убеждены (не ставя и вопроса), что народ наш тотчас примет все, что мы ему укажем, то есть в сущности прикажем. На этот счет у нас всегда ходило несколько смешнейших анекдотов о народе. Наши общечеловеки пребыли к своему народу вполне помещиками, и даже после крестьянской реформы...
И чего же мы достигли?.. Не хотели европейцы нас почесть за своих ни за что... И чем больше мы им в угоду презирали нашу национальность, тем более они презирали нас самих. Мы виляли пред ними, мы подобострастно исповедовали им наши "европейские" взгляды и убеждения, а они свысока нас не слушали и обыкновенно прибавляли с учтивой усмешкой, как бы желая поскорее отвязаться, что мы это все у них "не так поняли". Они именно удивлялись тому, как это мы, будучи такими татарами, никак не можем стать русскими; мы же никогда не могли растолковать им, что мы хотим быть не русскими, а общечеловеками... Они поняли, что мы чего-то хотим, чего-то им страшного и опасного; поняли, что нас много, что мы знаем и понимаем все европейские идеи, а что они наших русских идей не знают, а если и узнают, то не поймут; что мы говорим на всех языках, а что они говорят лишь на одних своих... Кончилось тем, что что они прямо обозвали нас врагами и будущими сокрушителями европейской цивилизации. Вот как они поняли нашу страстную цель стать общечеловеками!
А между тем нам от Европы никак нельзя отказаться. Европа нам второе отечество, - я первый страстно исповедую это и всегда исповедовал. Европа нам почти так же всем дорога, как Россия... Как же быть?
Стать русским прежде всего. Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо каждому стать русским, то есть самим собой, и тогда с первого шагу все изменится. Стать русским значит перестать презирать народ свой. И как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас же начнет и он нас уважать... Став самими собой, мы получим наконец облик человеческий, а не обезьяний. Мы получим вид свободного существа, а не раба, не лакея...; нас сочтут тогда за людей, а не за международную обшмыгу, не за стрюцких европеизма, либерализма и социализма. Мы и говорить будем с ними умнее теперешнего, потому что в народе нашем и в духе его отыщем новые слова, которые уже непременно станут европейцам понятнее. Да и сами мы поймем тогда, что многое из того, что мы презирали в народе нашем, есть не тьма, а именно Свет, не глупость, а именно ум, а поняв это, мы непременно произнесем в Европе такое слово, которого там еще не слыхали. Мы убедимся тогда, что настоящее социальное слово несет в себе не кто иной, как народ наш, что в идее его, в духе его заключается живая потребность всеединения человеческого, всеединения уже с полным уважением к национальным личностям и к сохранению их, к сохранению полной свободы людей и с указанием, в чем именно эта свобода и заключается, - единение любви, гарантированное уже делом, живым примером, потребностью на деле истинного братства, а не гильотиной, не миллионами отрубленных голов... А впрочем, неужели и впрямь я хотел кого убедить. Это была шутка. Но - слаб человек: авось прочтет кто-нибудь из подростков, из юного поколения...
Всякий, кто искренно захотел истины, тот уже страшно силен...
Нет, у нас в России надо насаждать другие убеждения, и особенно относительно понятий о свободе, равенстве и братстве. В нынешнем образе мира полагают свободу в разнузданности, тогда как настоящая свобода - лишь в одолении себя и воли своей, так чтобы под конец достигнуть такого нравственного состояния, чтоб всегда во всякий момент быть самому себе настоящим хозяином... Исполни сам на себе прежде, чем других заставлять, - вот в чем вся тайна первого шага..." ("Дневник писателя", 1877).

Чудо просто! Ибо через сто лет на слово Пророка Достоевского был дан Ответ Поэта:
 
               "Мне есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой.
                Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
                Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой.
                Но высокая в Небе Звезда зовет меня в Путь..."
               "Но все, что мне нужно -
                Это несколько слов и место для шага вперед..."
                (В.Р. Цой)

"...И вот тот плуг, которым можно поднять нашу "Новь". Прежде чем проповедовать людям: "как им быть", - покажите это на себе. Исполните на себе сами, и все за вами пойдут. Что тут утопического, что тут невозможного - не понимаю! Правда, мы очень развратны, очень малодушны, а потому не верим и смеемся. Народ чист сердцем, но ему нужно образование. Но чистые сердцем подымаются и в нашей среде - и вот что самое важное! Вот этому надо поверить прежде всего, это надобно уметь разглядеть. А чистым сердцем один совет: самообладание и самоодоление прежде всякого первого шага. Исполни сам на себе прежде, чем других заставлять, - вот в чем вся тайна первого шага... Скажут, что это фантазия, что это "русское решение вопроса" - есть "царство небесное" и возможно разве лишь в царстве небесном. Да, Стивы очень рассердились бы, если б наступило царство небесное. Но надобно взять уже то одно, что в этой фантазии "русского решения вопроса" несравненно менее фантастического и несравненно более вероятного, чем в европейском решении..." ("Дневник писателя", 1877).
 
"К чему играть в слова, скажут мне: что такое это "православие"? и в чем тут особенная такая идея, особенное право на единение народностей?... Вот вопрос, который может быть задан; отвечу и на него. Нет, это будет не то, и это не игра в слова, а тут действительно будет нечто особое и неслыханное; это будет не одно лишь политическое единение и уж совсем не для политического захвата и насилия, - как и представить не может иначе Европа; и не во имя лишь торгашества, личных выгод и вечных и все тех же обоготворенных пороков, под видом официального христианства, которому на деле никто, кроме черни, не верит. Нет, это будет настоящее воздвижение Христовой истины, сохраняющейся на Востоке, настоящее новое воздвижение креста Христова и окончательное слово православия, во главе которого давно уже стоит Россия. Это будет именно соблазн для всех сильных мира сего и торжествовавших в мире доселе, всегда смотревших на все подобные "ожидания" с презрением и насмешкою и даже не понимающих, что можно серьезно верить в братство людей, во всепримирение народов, в союз, основанный на началах всеслужения человечеству, и, наконец, на самое обновление людей на истинных началах Христовых. И если верить в это "новое слово", которое может сказать во главе объединенного православия миру Россия, - есть "утопия", достойная лишь насмешки, то пусть и меня причислят к этим утопистам, а смешное я оставляю при себе..." ("Дневник писателя", 1876).

Вот! Ответ Игорю Гарину от самого Федора Михайловича, спустя 20-ть лет...
И вот же вопрос Игорю Гарину, как:
Если Достоевский есть Гений и есть Пророк, которого многие почитают во имя пророка, то почему и для чего Вы так страстно исказили и оклеветали самое лицо Пророка и самую суть его Слова и Идеи?.. Для чего? почему Вы так презираете русский народ и для чего Вы так исказили русскую Идею Достоевского? Что Вами движет?..

У меня есть некие соображения, что Достоевский уже в 19-м веке Прозрел суть именно Вашей "идеи общечеловека", именно в Вашем однобоком понимании и видении, которая ведет лишь к мировой катастрофе, ведет к мировому разрушению основ образа самого человека, к разложению и к разрушению сокровенного образа России, потаенного её Сердца... Если Вы исповедуете идею всепрощения, как Вы сами же и утверждаете, то почему же в Вас самих столько презрения к народу русскому, к ничтожным мира сего, которые "идиоты" и убогие юродивые, которые достойны по Вашему лишь презрения. Сколько в Вас ненависти и злобы к обыкновенным людям, которые для Вас лишь составляют "навоз" для клумб роз "великих"??? А что если в малом сим есть Великое и Вечное, а что если вот в этом ничтожном человечке есть Высокое, Возвышенное, что способно возвести к Всевышнему??? Не в яслях ли и не в пещере ли родился Иисус Христос, ничтожный и беззащитный в этом мире сильных и великих века сего???

"Катастрофические эпохи - Достоевский постоянно носил в себе это ощущение, - эпохи Клеопатр и Неронов, времена вседозволенности и крушения нравственных оснований общества, эти же эпохи становились и временами пророков и подвижников, мучеников новой просветляющей идеи, - вот из такиз-то идеологов апокалипсического 19-го века и его герой духа, князь Мышкин, явившийся в самый фантастический город, Петербург, объявить людям открывшуюся ему истину: "Красотою мир спасется".
И пошла гулять о нем молва - разве и самому Достоевскому не случилось слышать о себе того же рода мнений - чудак, юродивый, дурачок, пентюх, идиот... Ну как же не идиот? "Красота спасет мир!"...
Ставрогин придет на исповедь к старцу Тихону (прообразом ему Достоевский выбрал давно чтимого им иерарха 18-го века Тихона Задонского), придет, конечно, не для искренней исповеди, после которой он мог бы искупить вину свою подвижничеством... пойдет он, чтобы искусить "святого подвижника"... Пусть Тихон поверит, будто Премудрый Змий, Паук в человеческий рост, тоже может духовно переродиться. Ну а уж если и сам "святой" поверит, стало быть, узда в челюстях народов - не предсказание уже, но свершившаяся реальность... Но не поверит старец в искренность такой "исповеди", и уйдет князь от него, шипя в холодной злобе: "Проклятый психолог!" А ведь тот только и скажет ему одну, загадочную, но, видно, понятную Ставрогину фразу: "Некрасивость убьет". И покинет Россию Ставрогин, чтобы уехать в Швейцарию, потом повесится от бессильной злобы; видит Великий Змий далеко вперед - не будет ему места на Земле, ибо уже разгадана тайна его, и дело только во времени.
Достоевский верил в читателя, верил, что идея "Бесов", "Некрасивость убьет", сопоставится в сознании людей с "Красота спасет мир" князя Мышкина из "Идиота"..." (Ю.И. Селезнев, с. 386-416, 1990).

В очерке "Родной человек" священник Александр Шумский пишет:
"Меня давно волнует вопрос, в чем же все-таки состоит главная тайна Достоевского. Я ответил бы так: главная тайна писателя - это дар постоянного, непрекращающегося обновления... Величайший дар Федора Михайловича состоит, по-моему, как раз в умении расположить наши чувства и ум к Богу как-то исподволь, незаметно..."

И вот к видению св. Александра можно добавить такое соображение, что если Достоевский обладал таким даром видения потаенного души человеческой, то он значит верил, что в самом ничтожном и никчемном существе, даже в сердце безбожника, есть потаенная искорка Божья, которой и возможно бережно коснуться и расположить сердце потаенное к Богу, что и есть истинно драгоценно Богу. Это и есть сквозная русская Идея Достоевского, выраженная особенно в образах романа "Перступление и наказание" и "Братья Карамазовы". Достоевский верил не просто в народ и в душу народную, а в конкретного живого человека, что способен преобразиться из состояния животного в живой образ, обрести в себе образ Божий и стать живым образом истиннаго человека...

Выскажу парадоксальное видение, что в творчестве Игоря Гарина есть некая профетичность, как и в публицистике Ф.М. Достоевского выражена некая огненность профетической Веры. но если Игорь Гарин сводит свое обличительство сильных мира сего к тому окончательному выводу, что России приходит безнадежный конец, что в народе русском нет ничего святого и народ этот бесследно исчезнет, так как окончательно приходит к разлогающемуся упадку, если И. Гарин исходит из примеров и фактов исторических прошлого и настоящего, то Достоевский верит в русский народ, верит в Россию даже и тогда, когда, казалось бы, уже нет и самой веры и ничего святого в душах, но из пепла исполином Россия подымалась, ибо Достоевский зрит из глубины грядущего и видит великий Свет, и идет навстречу Свету - навстречу Христу. Горестные пророчества И. Гарина о будущности России для ума убедительнее и осязательнее, ибо много смрада в мире и в нас самих, но в нас же есть сокровенная искорка в потаенном сердце, которая возгорится в душах и откроются они навстречу Богу, соприкоснувшись к святыням сердца сокровенного Православия... В это трудно поверить, но, читая образы Достоевского, понимаешь сердцем, что его пророчество исходит из глубин грядущего, сокрытого в нашем настоящем... Как бы ни была горька правда обличителей исторического пути русского народа и России, как бы ни торжествовал Игорь Гарин, что все ничтожно плохо и дряно, но последнее слово, я верю в это, что последнее слово за Ф.М. Достоевским... Ибо тут правда идет на Правду, Встреча земной с небесной, как это выражено в художественном образе Достоевского:

"В том-то и великое, что тут тайна, - что мимоидущий лик земной и вечная истина соприкоснулись тут вместе. Перед правдой земною совершается действие вечной правды" (Слово старца Зосимы из романа "Братья Карамазовы")...

И в заключение последний образ мысли.
В очерке "Наш национальный пророк" С.М.Сергев говорит, что:
"Русская песня уносит в небо почти так же высоко, как и молитва..."
Так вот, во мне горит вера и надежда, что пока жива молитва и русская песня в сокровенном созвучии, то значит есть искорка Божья в сокровенных и безмолвных душах русского народа, то значит живы души и возможно в мире сем невозможного невероятное и фантастическое, возможное Богу...

                "Соседи приходят, им слышится стук копыт,
                Мешают уснуть, тревожат их сон.
                Те, кому нечего ждать, отправляются в путь,
                Те, кто спасен...
                Те, кто спасен...
                А тем, кто ложится спать, -
                Спокойного сна.
                Спокойная Ночь..."
                (В.Р. Цой)

               "Я хочу творить правду в сердце моем пред лицом Твоим в исповеди,
                и в писании моем пред лицом многих свидетелей"
                (Бл. Августин "Исповедь")