Твари. Глава 6. Чёрный рынок

     Было часов десять утра, все давно уже позавтракали и разошлись. Но Мира в этот день проспала завтрак. Всю ночь ей опять снился странный сон, снова улица, женщина. Мира пыталась разглядеть её лицо, но вновь безрезультатно. Теперь, когда она знала, что в её снах есть смысл, ей казалось это особенно важным.
     И вот она сидела в почти пустом зале. Еда давно остыла и покрылась противной жировой плёнкой. Даже Геремена не было, от этого становилось ещё печальней. Ей хотелось рассказать, наконец, свой сон.
     Воздух приятно наполнился ванилью. Мира узнала этот запах и оторвалась от тарелки. К ней шла Карина, лёгкой воздушной походкой, словно она сама была соткана из этого аромата. От неё всегда пахло чем-то таинственным и притягательным. Карина была такая женственная, загадочная, доброжелательная к людям. На ней был голубой дорожный плащ, её блестящие черные волосы аккуратно собраны в тугой пучок, глаза приветливо светились.
     — Здравствуй дорогая, — Карина нежно поцеловала её в щёку, Мире даже захотелось прислониться к её волосам, — Геремена наверно ждёшь?
     — Хотелось бы...
     — Извини, но не получится. Он в лазарете.
     — Ему стало хуже? —  Мира беспокоилась, она чувствовала себя в какой-то мере виноватой, — У него вчера пропало зрение...
     — Нет, всё хорошо. Зрение вернулось, но к его несчастью, и безудержной радости остальных, пропал голос. Геремен дуется и не хочет выходить. Надеюсь, ему это станет уроком.
     — Это точно удар ниже пояса.
     — Но, мы пожалуй можем этим воспользоваться! —  она присела напротив, — Ты наверно знаешь, у Геремена скоро день рождения.
     — Со мной в один день.
     — Да, верно. Я подумала, ты захочешь мне составить компанию. Тебе полезно проветриться. Я направляюсь в Салем, на рынок, нужно выбрать ему подарок. И, если ты хочешь...
     — Конечно! А я и забыла про подарок, тогда тоже что-нибудь выберу.

     Мира даже не стала доедать, и они мигом вышли из замка. Она думала они вновь пойдут к люку в лесу, но на этот раз направились к озеру. Около парома их встречал Звёздочкин. Мира вспомнила его, Геремен говорил, что он изобретатель и дедушка той самой Анфисы, о которой все уши прожужжал. Дедуля с копной седых торчащих во все стороны волос, напоминавших гнездо, походил на человека, свалившегося с луны. На нём был бирюзовый твидовый пиджак с цепочкой, и полосатые кальсоны. Для своего возраста очень подвижный, даже шустрый.
     — Мира! Рад, очень рад! Мы ещё не были представлены!
     — Здрасьте!
     — Да, это профессор Аркадий Никитич Звёздочкин! — Карина ещё не знала, что Геремен её уже обо всём просветил, —  Он любезно согласился помочь нам переправиться.
     — Ох, ну и погодка! Куда же вы в такую сырость то? —  его маленькие глазки с любопытством разглядывали Миру.
     — На чёрный рынок, — учтиво констатировала Карина, — Туда, сами понимаете, лучше пораньше.
     — Ох, ну да, разумеется. Хотя двум прекрасным леди негоже гулять одним в этом месте.
 
     Погода действительно была не самая удачная для прогулки. Над озером ещё стоял утренний туман, он словно молоко разлился до самого леса на противоположном берегу, кутая деревья, так что были видны лишь верхушки сосен. Воздух приятно пах осенью. Лес будто готовился к спячке, чувствуя неминуемый приход зимы.
     Когда они переправились, Звёздочкин их покинул, и Карина с Мирой дальше пошли одни. Ноги быстро промокли. Земля после дождя стала вязкой, и идти было трудно. Лес действительно словно спал, птицы молчали, лишь изредка какое-нибудь старое дерево издавало жалобный хруст. Они дошли до ворот кладбища. Старые обвитые плющом ворота, почерневшие от сырости, со скрипом открылись.
     — Это местное кладбище. Здесь покоится большинство легионеров, тех, кто когда-то жил в штабе, многие поколения.
     — Красивое место, такое спокойное... — Мира вглядывалась в надгробные камни и статуи, сплошь покрытые мхом, полуразрушенные, на многих имена уже не читались.
 
     Они дошли практически до конца кладбища. Это, судя по всему, была самая старая его часть. Изредка из земли выступали поросшие травой кочки лишь смутно напоминавшие могилы. Памятники совсем искрошились. Они поднялись на холм, на котором стаяла заброшенная часовня. Мира помогла Карине снять деревянный засов с двери. Внутри было пусто, пол усыпан сухими листьями, ветер гонял их вдоль длинной залы. Сквозь мутные и местами заколоченные стёкла еле проступал дневной свет.  О том, что это часовня служил напоминанием лишь потолок покрытый фресками.
     Они прошли вдоль залы, листья хрустели под ногами, их хруст эхом отдавался от стен. Карина подошла к книжному стеллажу, в котором осталось лишь пару книг, несколько пустых обложек и порванных страниц.
     — Помоги! —  Карина махнула рукой в сторону стеллажа и ухватилась за него, — Надо его отодвинуть.
     Мира взялась с другой стороны. Он оказался лёгким, так что они без труда его сдвинули. За ним была дверь, что-то вроде чёрного хода. Мира следовала за Кариной. Они зашли в тёмную тесную комнату, не больше двух квадратных метров, похожую на сарай. На полу валялись инструменты, гвозди, несколько лопат, сквозь отсыревшие доски сочился слабый свет.
     — Извини, что не через парадный вход. Нам лучше не привлекать к себе внимание, а об этом проходе знают лишь несколько человек, — Карина отворила дверь сарая.
     Мира вышла следом и резко остановилась, посмотрела, на часы, потом на небо и снова на часы. Был полдень, но это почему-то совершенно не смущало Карину.
     — Закат? Мы что, я не знаю, во времени провалились?
     — Нет, конечно, нет. Извини, не предупредила. Здесь не бывает дня, большую часть времени суток закат, ночь в положенное ей время.
     — Как такое вообще может быть? Я готова во многое поверить, но это же элементарная физика.
     Они оказались в узком и грязном закутке улицы, с глухими стенами, без единого окна, подворотня, в которой они могли привлечь внимание разве что преступников.
     — Ну да... Здесь она как раз не действует. Это не совсем мир, междумирье, перепутье, оно очень ограниченно. Самое маленькое, но самое важное место. Это общая нейтральная территория и на ней все равны, люди всех миров. Если тебе интересно, можешь взять у нас в библиотеке книгу его истории, весьма занимательно.
     — Это точно не сейчас. Что значит «все равны»? — у Миры разрывалась голова от количества вопросов, которые ей хотелось непременно задать.

     Они вышли из переулка на аллею. Её огораживали двух, трёхэтажные дома из красного кирпича с множеством балконов заставленных под козырёк горшками, чемоданами, даже старой мебелью. Над ними протянулись от дома к дому гирлянды с цветными флажками, фонарями и стираным бельём. Улицу заполнил цокот каблуков о гладкую мостовую и едкий запах благовоний. Чем дальше они шли, тем сильнее становился шум и более едким запах. Женщины с балконов перекрикивались с соседками, кто-то выливал воду из таза на улицу. Кто-то просто спешил, расталкивая локтями толпу, все целенаправленно шли вперёд.
     —  Есть некоторые правила, которые, я думаю, тебе стоит выучить наизусть. Здесь все равны, плохие, хорошие, тёмные, светлые, как угодно. Тут свои законы, и они запрещают любое применение силы друг против друга, никакой магии, поняла?
     — На счёт этого можешь не волноваться, пока у меня никакой магии и нет.
     — И не отходи от меня далеко. Хоть никто не осмелится напасть на тебя под надзором комиссаров, но осторожность не помешает. И не лезь на рожон.
     — Да я как-то и не горю желанием.
     — Вот и славно! — Карина нежно улыбнулась.
     — А какое наказание? Ну, я так, гипотетически интересуюсь?
     Карина вздохнула, словно Мира докучала ей вопросами, но её глаза всё равно приветливо светились.
     — Пока мы на этой земле, мы подчиняемся законам Салема. Смотря насколько тяжкое преступление. Арест, телесные наказания, смерть. Но не думай об этом, просто веди себя как порядочная леди, и всё будет хорошо.

     Улица будто сужалась, может из-за того что всё больше появлялось лавочек с товарами. Карина сказала не останавливаться, что ещё рано, на самом рынке цены намного ниже. Хотя Мире так и хотелось подбежать. Вокруг столько всего интересного, что-то взрывалось, сияло, булькало, испарялось.
     Наконец, они вышли на круглую площадь, пёструю, шумную, сплошь заставленную разноцветными палатками. Здесь ещё сильней всё звенело, дребезжало, громыхало. Человеческий ор заглушал музыку. По её окружности проезжали колесницы, похожи на те, что она видела в школьном учебнике по истории. В центре стояла высокая трибуна, на которой китаянки в кимоно показывали невиданные акробатические этюды, парили в воздухе, застывали, испарялись. Вокруг собрались зеваки, дети дёргали за рукав родителей и удивлённо показывали пальцем.
     — Самое красивое шоу вечером. Когда я была моложе, часто сбегали сюда с Сергеем.
     — А мы останемся? На шоу?
     — Нет, прости, как-нибудь в другой раз.  Завтра ваш день с Геременом, столько нужно подготовить, да и Звёздочкин помнишь что сказал?
     — Негоже двум леди шляться по ночам, — процитировала его Мира.
     — Ну, суть верна, — Карина ласково провела рукой по её волосам.

     Они пошли гулять по кругу, не пропуская ни одной палатки. Мимо проезжали колесницы, под одну из них Мира чудом не угодила, Карина вовремя её одёрнула. На них вывалился пьяный извозчик и пытался извиняться, предлагая в знак компенсации третью поездку бесплатно. Карина сразу дала ему понять все прелести прогулки пешком.
     — Не торгуйся ни с кем и не соглашайся не на какие «выгодные» предложения, а то в итоге ещё и останешься должна!
     Протискиваться сквозь толпу становилось всё труднее и, не смотря на холодный день, было душно. В воздухе парил запах благовоний и дешёвого табака.  На вид хрупкая старушка мёртвой хваткой вцепилась в руку Миры и растянула улыбку во всю вставную челюсть.
     — Деточка, купи фимиам!
     Карина вновь одёрнула Миру. Она же только теперь задумалась, как всё купить? У неё были с собой деньги и даже пластиковая карта, но Мира не была уверена, что здесь это котируется.
     — Какая здесь валюта?
     — Точно, вот что я забыла! — Карина схватилась за голову, — в обменник-то мы не зашли!

     Они попытались вырваться из круга. Идти против движения толпы, оказалось почти, что идти навстречу бульдозерам. Пышногрудые женщины, расставляющие локти наглецы, стена тюков и сумок мешали осуществить задуманное.  Карина поманила Миру за собой. Девушки пролезли между палатками, и двинулись с обратной стороны. Срезав один из переулков, они зашли в ювелирный магазин, где хозяин с радостью обменял им деньги. В обмен Мира получила увесистую пачку разноцветных бумажек больше похожих на вкладыши из жвачек с монстрами и горсть золотых монет с гербом Салема  (феникс на щите).
     — Это что ещё за покемоны? — Мира разглядывала купюры, — Это правда деньги?
     — Это оборотни на второй стадии трансформации, это знаменитый вурдалак Гай Нильсон, это, это... и правда, что это?
     — А эта пуста, — Мира протянула ярко синюю бумажку, на которой ничего не было кроме номинала.
     — Пуста? — Карина сомнительно взяла двадцатку, — Как же пуста, нет! Вот видишь памятная дата, тринадцатое сентября тысяча восемьсот двадцатый? Эта, значит, посвящена бунту за права невидимок!
     — Я-то не разглядела, да это же очевидно! — съязвила Мира, — А эта могу поспорить священная фасоль?
     Они вновь вернулись в толпу, что начала уже понемногу редеть.

     — Может подарить Геремену шляпу? Его совсем дурацкая.
     — Мысль конечно хорошая, но он не будет её носить. Ему каждый год кто-нибудь дарит новую, но нет. Свою он не снимает с тех пор, как ему её подарили.
     — Кто подарил? — Мире было любопытно, от чего же он так ей дорожит? Может эта шляпа его дедушки?
     — Когда он был маленьким и даже хорошим мальчиком, Глеб водил его в цирк твоего мира.
     — Глеб? Даже странно...
     — Ничего тут странного нет. Глеб ему как отец был, часто его водил куда-нибудь. Пока не уехал на четыре года в штаб Салема. Потом вернулся.
     — Поэтому Геремен над ним подтрунивает? Он обиделся?
     — Думаю да. Не помню точных подробностей, но Геремен в тот день был по-детски рад. Он попросил Глеба подойти к фокуснику после представления. Тот показал ему несколько фокусов на бис, на что Геремен недолго думая показал какой-то из своих. Глебу тогда пришлось откачивать несчастного, но когда он пришел в себя, то в знак признания подарил Геремену шляпу.

     Толпа всё редела, люди смещались в сторону глазеющих зевак. Мира протискивалась, расчищая локтями себе путь. Народ образовал кольцо вокруг трёх мужчин, что подбрасывали как йо-йо огненные шары, такие же Мира видела в ту страшную ночь в клубе. Она замерла.
     — Не думай об этом, — Карина словно читала её мысли, — не стоит, только сердце ранить.
     — Скажи, почему тут нельзя быть вечером?
     — Нельзя? Я не говорила что нельзя. Нет, просто не стоит. Все твари обычно подтягиваются ближе к ужину.
     — А как же закон?
     — Закон на то и закон, чтоб его кто-нибудь нарушил, иначе бы все тюрьмы пустовали.
     — Поэтому закат, да? Свет глаза режет?
     Рядом, в паре дюймов со свистом пронеслась очередная колесница, Мира отскочила и тут же потеряла из виду Карину. Она пыталась вновь вернуться назад, но её продолжало сносить в сторону движения толпы, недовольные торговки бурчали на неё. Мира в панике начала метаться из стороны в сторону и тут поняла, что уже прошла то место, где они только что беседовали. Опять пошла вперёд, но Карины не было видно, она потерялась. Ей нужен был хоть какой-то знак, по которому Карина её найдёт. Мира бранила себя.
     Впереди возвышался киоск с флажками. Мира задыхаясь, словно раненая газель пошла на таран. Там купила красный флаг и какою-то склянку со светящейся жидкостью, во весь флаг пальцем намалевала: «SOS. Карина!» и подняла его над головой. Мира хотела стоять на месте, но подумала, что ничего страшного не станет, если чуть сместится вперёд. Она застыла у палатки с животными.
     Кого тут только не было. Летучие рыбы, словно мыльные пузыри, парили в воздухе, светящиеся бабочки в террариуме, разноцветные жабы, будто в пятнах краски раздувались как шары для боулинга.
     — Леди! Хотите завести питомца? — из-под прилавка появился неопрятного вида мужчина, может от того, что его лицо было синее как у инопланетянина, а может из-за хитрых маленьких глазок что так и бегали в разные стороны в поисках глупого покупателя. Этот тип Мире сразу не понравился. Он выглядел одновременно жалким, во всю щёку красовалась гематома, и рубаха местами прожжена, и в то же время скользким гадом, как одна из его рептилий, — Вашему вниманию, марокканские гарпии!
     Он снял бордовое покрывало позади себя, оголив клетку с самыми мерзкими существами, что Мира когда-либо видела. Твари  похожие на лысых птиц с кожистыми крыльями и мощными лапами. Их уродливые морды напоминали отдалённо человеческие лица, с налитыми кровью глазами и большой пастью полной рядами зубов как у акул. Они хищно заверещали подобно свиньям на убое.
     — Нет! Нет, — Мира закрыла лицо руками.
     — Ну что же? Штучный товар! Таких, вы нигде не найдёте! Ну как желаете. Может,— он нахально подмигнул ей и потянул руку к следующему покрывалу.
     — Нет! Нет! Мне нужна собака, —  Мира выпалила это случайно, но теперь обнаружила, что это действительно то, что нужно.
     — Собака? Хм. Наверно вам нужен настоящий боец? Лунные псы! Встречайте!
     Синелицый отошел за занавес палатки и оттуда выкатил громадный стенд с клетками.
     — Прошу! Лунный пёс! Незаменимый друг и напарник для истинного героя! Особой популярностью пользуется у легионеров, ну вы впрочем, думаю в курсе?
     Мира нагнулась над прилавком всматриваясь в серьёзную морду пса. Теперь было понятно, почему он лунный, жёлтые глаза светились как лунные камни. Мохнатый серый пёс, в отличие от остальных, сидел прямо в клетке, гордо задрав голову. Мира подумала, что тут можно поспорить, кто будет хозяином, человек или же сам пёс.
     — Прекрасно видят в темноте, непревзойдённый нюх...
     — Не знаю...
     — Хо, тогда, быть может, вам нужна дамская собачка? Верно? Как я сразу не догадался! — Он достал из клетки маленький пушистый комок, у которого из-за обилия шерсти, казалось, глаза вовсе отсутствовали.
     — Нет, я другу ищу подарок.
     — А другу,— он саркастично подмигнул, — понимаю, о чём вы, другу...
Мире стало мерзко, но она не стала его останавливать, что-то объяснять, делиться личным с этим человеком совсем не хотелось. Под прилавком что-то зашевелилось, звук похожий на скрежет когтей о доски. Продавец пнул ящик ногой, и это существо заскулило.
     — Что это? —  Мира попыталась перекинуться через прилавок, заглянуть внутрь.
     — Где?
     — Там, внизу!
     — Это? — мужчина растерянно опустил взгляд вниз, —  Так, тварь одна.
     Животное ещё сильней начало скрестись о стенки ящика. Синий опять ударил ногой.
     — Молчи скотина! — прорычал он ящику.
     — Ему больно! — Мира больше не могла этого терпеть.
     — Ну, это ненадолго! Может, вы желаете семейного пса, поводыря?
     — Нет, я хочу знать, что в ящике!
     — Ох, ну сдался тебе этот ящик! — мелкие глазки ещё быстрей забегали, — Корм для гарпий, дорогуша!
     — Для гарпий? Вы, вы, — Мира начала выходить из себя.
     — Милочка, гарпии тоже кушать хотят!
     — Это же... он же живой!
     — Любое мясо, когда-то было живым! Такова жизнь! Или ты из этих? Зелёных?
     — Что?
     — Не бери в голову! Всё во благо! Этот  наверняка больной или старый, потому и попался. Нечего по улицам бегать, заразу только разносить!
     — Я, кажется, знаю кто тут зараза! —  Мира приготовила руку, чтоб залепить смачную пощёчину негодяю, но её перехватили. 
     — Вы правы, дружище, —  послышался красивый, но холодный голос, Мира обернулась и от увиденного лица волосы на её макушки стали дыбом, по телу прошёл леденящий ужас. Мёртвой хваткой её руку держал тот самый человек, что пытался убить её на балу, тот самый Руслан,— Нужно очищать улицы, безопасность города превыше всего!
     Он сжал её кисть ещё сильней, Мира почувствовала хруст и начала под давлением сползать вниз. Руслан хладнокровно без эмоций уставился на неё.
     — Ты, кажется, забыла главное правило пребывания? Никакого насилия. Но, будем считать это лёгким недоразумением? Верно? — он резко отпустил её, затем отвернулся, словно Миры тут и не было, — Я вижу вам, наконец, привезли гарпий?

     Мира опешила. Весь страх как рукой сняло. Теперь она была просто изумлена. Она стояла и смотрела на него не в силах собрать мысли воедино. Ей хотелось что-нибудь поскорей сказать, что-нибудь умное, весомое, задеть его за живое, чтоб он сам сорвался с цепи, унизить его. Но в голову ничего не шло, слишком переполняла ярость.
     — Руслан, ты... — она будто слышала свой голос со стороны, он стал неожиданно тихим и неуверенным. Руслан даже не обратил внимания, он продолжал беседу с торговцем, — Ты, — она вновь задумалась, перебирая в голове все, что хотела бы ему сказать.
     Гнев начинал закипать. Этот человек был одним из тех, кто принес ей столько боли, и теперь он стоит и даже не замечает её, словно ей и так мало досталось, теперь он её пытается унизить, «ну уж нет» вертелось в голове.
     — ТРУС! — уже уверенно она выпалила.
     — Что ты сказала? —  Руслан, наконец, переключил своё внимание.
     — Да, это я к тебе обращаюсь! Жалкий тру-у-с! — теперь она над ним насмехалась.
     — Ха, — он скорчился, пытаясь изобразить какое-то подобие улыбки,— надо же. С нами мисс храбрость и отвага. Не пытайся меня задеть, ты выглядишь жалко, а тебе это не идёт.
     — Это ты жалок.
     — Не пора ли тебе домой? В штабе наверно все беспокоятся.
     — Трус! — Мира приблизилась к нему, теперь-то она знала, где его ахиллесова пята.
     — Осторожней принцесса. Или ты соскучилась по своей подружке? Может совесть мучает?
     — Совесть? Это тебя она должна мучить... Ах, да у тебя её нет, всё вытеснила твоя трусость! Иначе бы ты не нападал на беззащитных!
     Руслан рассмеялся, обнажив свои резцы, теперь Мире стало ясно, кто он. Его глаза, не смотря на смех, оставались непроницаемы, словно внутри него одна пустота.
     — Я никогда не нападал на беззащитных, я лишь сражался с легионерами.
     — А бокал?
     — Бокал? Не моя идея, хотя, признаю, это было глупо. Но вот если вернуться к вопросу о трусости, дорогая... — он облизнулся, выжидая паузу, смакуя то, что хочет сказать, — твоя подружка ведь звала тебя. Мира... — шептал он, улыбаясь, — Мира...  Пока храбрая Мира пряталась.

     Мира сама не поняла, как это произошло, но её кулак встретился с носом Руслана, затем второй пошёл, но он его перехватил. Она с воплями кинулась на него, что-то увесистое схватив с прилавка, и огрела в порыве его по голове. Руслан упал в грязь. Мира никогда не участвовала в драках и в принципе была пацифисткой, но сейчас, будто весь гнев, что копился в ней годами, вырвался наружу. Её ноги, словно сами по себе били его под ребра, она ждала когда, наконец, услышит хоть стон от него, но он напротив заливался смехом, пока, вдруг, не ухватил её за ногу. Мира не удержалась и завалилась рядом, больно ударившись лицом о камни. Из носа брызнула кровь. Но сейчас в состоянии аффекта её чувства тоже притупились. Они принялись кататься в грязи. Мира набрала полный кулак глины и попыталась ему её скормить, Руслан отплевался и в отместку, схватив её за волосы, окунул несколько раз лицом в грязь. Их окружила толпа народа, кто-то кричал «Давай, вмажь», кто-то звал комиссаров, продавец бегал вокруг и истерично кричал, что-то вроде «не у моей лавки».
     — Ты дерёшься как девчонка, — Мира вошла в раж.
     — Правильно, я же, как раз дерусь с девчонкой, только не хватало ненароком тебя убить! Я не трус, слышишь, не трус!
     — Трус! — она нащупала рядом какую-то палку, это оказался её флаг «SOS» и сломала её о хребет Руслана.
     — Отстань, сумасшедшая дура! — он больше не церемонился, двинув локтем ей в грудь. Схватил за плечи, так что она теперь не могла вырваться и начал сдавливать, Мира задыхалась. Но, вдруг, он резко её бросил.
     Она упала, ударившись головой о землю, из глаз брызнули слёзы. Руслан замер, на него теперь рычал огромный чёрный пёс, метис овчарки и волка, в мгновение он повалил Руслана, прижав огромными лапами  к земле, продолжая рычать, с его оскала капала слюна ему на лицо. Позади стоял продавец с ошалевшими глазами, рассматривая груду досок у лавки, что когда-то были ящиком.
     — Кто мне за всё заплатит? — Синелицый чуть ли не в слезах взмолился.
     — Я заплачу, — из толпы вырвалась Карина, кинулась к Мире, но заметив её противника, резко остановилась,— Руслан... — она, еле дыша, чуть ли не простонала его имя, словно не ожидая от него такого.
     Руслан поднялся, растерянно посмотрев на Карину, потом на Миру и вновь на Карину. Его губы дрогнули, будто собирались что-то объяснить, оправдаться.  Но ненадолго, Руслан вновь стал непроницаем. Второпях он поднял ботинок из грязи и, не обуваясь, грубо растолкав народ, просто сбежал.


     Люди вскоре разошлись. Мира шла, облокотившись на Карину, её нога болела.
     — Карина, ты его знаешь? Знаешь же.
     — Знаю. Но я не хочу об этом говорить. Боже, Юрген сума сойдёт! Он доверил мне тебя, а я?
     — Я сама виновата, мне надо было стоять на месте и не метаться.
     — Я тебя понимаю. Новый мир, столько соблазнов. Но, дорогая, тут и опасностей много. Как же ты завтра с таким лицом будешь?
     — Косметика?
     — Нет, ты себя не видела. Знаешь, пойдём ко мне, я что-нибудь придумаю,  поколдую и, — она обернулась назад. За ними по пятам, виляя хвостом, шёл чёрный пёс, — Он, так понимаю, с нами?
     — С нами. Я у него теперь в долгу, —  Мира потрепала его за рваное ухо, — думаю, он достоин Геремена.