Ноль-точка

      Виталий ФИОЛЛЕНТ
      «Ноль-точка»

      Блажен, кто посетил сей мир
      В его минуты роковые...
      Ф.И. Тютчев, «Цицерон»

      * * *

      По скованной морозами земле гуляли ветра. Северные, сухие, пронзительные. Редкие снежинки перекатывались по ледяной корке земли, силились зацепиться за обмёрзлую траву, с резкими порывами ветра уносились прочь. Без цели. Без конца. Одинокие зимние скитальцы. Небосвод по ночам становился тёмным, ни одного облака не находилось в мире, чтобы прикрыть наглый лик Луны, проливавший холодный свет на обнажённый лёд лесов, городов и студёных озёр. Так холодно… Порой даже слышно как звенят ледяные кристаллы. Это странная музыка, она клонит ко сну…

      Говорят и страшат концом света. А как свет может кончиться?

      Мир стал другим. Люди стали другими. И мне не нравится то, что никто не заметил перемен. Где произошла подмена, в какой момент? У меня нет ответа. Мне не нравится то, что в мире стало больше не-любви и не-радости. Любовь просто ушла. Спряталась. Не знаю где она. Её ищут, её зовут, но не находят. Её… перестают искать. Повсюду уснувшие люди и угасшие глаза. Это не конец света?

      Мне не нравится, что в культ возведены прижившиеся иллюзии. Это иллюзии карьеры, к которой стремятся, надрываясь и порой забывая о близких людях. Не нравится, что жажда денег и их заработка возводится на пьедестал. Крупные компании уверяют нас же, на что эти деньги потратить. При этом для производства ненужных вещей губятся ресурсы земли. Вдумайтесь: произвести что-то ненужное, уничтожая часть мира, чтобы тем же, кто изготовил ненужное, продать товар. Это не конец света?

      Мне не нравится, что из-за территориальных претензий на землю, которую невозможно, по сути, разделить, происходят конфликты между государствами. Кто-то разыгрывает такую карту, которую нужно убрать из колоды. Это запрещённый приём. Это не конец света?

      Фармацевтические компании разрабатывают вирус или его модификацию, чтобы продать нам вакцину. Что они смогут купить на вырученные деньги? Те же ненужные товары или часть той земли, которая всё равно не будет принадлежать человеку. Которая давно уже… пуста… и лишь ледяные ветра задувают по её ледяной поверхности. Это не конец света?

      Мне не нравится, что крупные сельскохозяйственные и пищевые производственные компании заставляют нас есть модифицированную пищу. Наши тела уже не разлагаются. Люди собственноручно бальзамируют себя при жизни, планомерно потребляя искусственные продукты питания. Вы не знали об этом?

      Мне не нравится, что молодое поколение, выросшее в полном незнании истории своей страны, без воспитания уважения к предкам, потеряло искру жизни и побрело по патологическому пути. Образования нет. Зато насаждается беспринципный цинизм. Кого родит и воспитает это поколение?
 
      Земля, видавшая и первобытное общество, и расцветы и уходы цивилизаций, каждый раз вздрагивает. Не от тех буровых вышек, внедряющихся под её «кожу», не от тех смрадных столбов дыма фабрик пластмасс или разлившейся в океане нефти опрокинувшегося танкера. От того, что стала бессильна перед собственными же детьми. Она терпеливо ждала века, пытаясь вразумить своих детей, смеживших очи. Она и хотела бы разбудить, да не слышат её люди.

      Как свет может кончиться? Он пройдёт мимо для уснувших. Для остальных же кончится тьма. Свет уже пробивается сквозь мрак, сияя на горизонте…

      Предсказания, записанные в скрижали истории, потомки истолковывают по-разному. Кому выгодно пугать концом света людей? Тем, кто сам несётся в пучину темноты, кто изжил свой век в ограниченном мире, — их мы называем падшими. Именно они насаждают страхи, ложь и насилие. Конец света — это, прежде всего, их агония перед  новым восходом.

      Я не верю в пророчества, потому что падшие смогли исказить их. Страх — это их признак, потому что вечный мир кончается не для нас, а для них.
 
      Я пишу это письмо, не зная какое приму решение. Если вы сейчас читаете моё послание, значит, я счастлив и принял единственно верное  в тот момент решение.

      * * *

      Всё началось внезапно.

      За несколько дней до этих событий, мне кажется, в воздухе повисли странная тишина и напряжение одновременно. Такая пауза, когда ничего не происходит. Наверное, это почувствовали все. Неспокойный сон по ночам. Усталость и апатия. Словно последние силы и все чувства и покинули опустошённого человека.

      В этом году земля почти всю зиму не была укрыта снегом. Иссушенный ветрами наст, по которому завывал холодный ветер, шуршал под ногами. Земля стонала. Природа тосковала по переменам уже давно.

      Люди бесцельно брели по улицам. Со стороны они выглядели потерянными. Как призраки.

      В ранний зимний вечер перед случившимися событиями раскрасневшееся Солнце скрывалось на низком горизонте. Оно шипело, соприкасаясь с землёй… знал бы я тогда, что не увижу его поутру…

      Новый день встретил всех нас поразительной тишиной. Я просыпаюсь рано и обычно пью чай на кухне, сидя у окна и наблюдая как просыпается город. Луна ещё не покинула небосвод, и я увидел, как одна за другой осыпаются звёзды. Стремительно и ужасающе красиво — яркие точки прочерчивали фееричные дуги и падали за горизонт. Казалось, что мир — это большой шар, закружившийся в огнях невиданного аттракциона.

      Небо печально почернело. И вдруг, моргнув, пропало единственное ночное светило — Луна. Этого быть не могло, и я протёр глаза. Лишь холодный фантомный след несколько мгновений оставался перед взором, но вскоре бесследно исчез. Я услышал как стих ветер за окном. Чайник недовольно фыркнул закипевшей водой и замер. Лампочка в светильнике мигнула и погасла.

      Я отставил в сторону чашку с недопитым чаем и прильнул лицом к стеклу: что там? За окном затаилась беспросветная тьма.

      Я отстранился от окна с тревожным чувством внутри, которое последние несколько дней не покидало меня, ущипнул себя за руку и с удивлением обнаружил, что ощущения притуплены, будто на пальцы надеты толстые перчатки. Непонятная тревога. Теперь она становилась явью. Пускай необъяснимой и странной, но явью. Я с трудом, словно не своими руками, нащупал на столе зажигалку и чиркнул кремнем. Пальцы не ощущали предмет, это была наработанная привычка. Несколько искр высеклись в темноте, но огонь предательски не появлялся. Про себя я отметил, что зажигалка не издала ни единого звука. Разволновавшись, я принялся судорожно высекать огонь. Наконец, слабое пламя появилось, и я смог зажечь фитиль парафиновой свечи. Огонь, хоть и слабый, озарил темноту моей кухни. Свеча горела неуверенно, огонь танцевал и отбрасывал на стены кривые тени. Я протянул к свету руки и понял, что не чувствую тепло огня. Я проводил ладони над огнём, словно творил мистические пассы, и пытался осознать, что не сплю. По потолку бегали страшные тени от моих рук, а в отражении оконного стекла я вдруг увидел самого себя: стоящего посреди кухни со свечой, растерянного и взъерошенного, с безумным блеском огня в глазах… Я сглотнул, потому что в горле пересохло, и перевёл взгляд на свечу, пытаясь сосредоточиться и успокоиться. Руками я словно гладил огонь, это был единственный ориентир для меня, потерявшегося во времени и пространстве этого странного ненаступившего утра.

      Думаете ли вы о том, что будет завтра? Я всегда. Ложась спать, я мысленно благодарю мир за прошедший день и данную возможность быть в нём. Просыпаясь, я приветствую новый день и настраиваю себя на то, чтобы принять спокойно или даже с радостью всё то, что он принесёт… Я не знал, что принесёт мне сегодняшний день.

      Я стоял перед столом со свечой и заворожено наблюдал за слабым пламенем. Остановилось время и мысли. И тут я понял, что свеча уже давно не горит. Света нет. И никакие тени не танцуют на потолке и стенах. Я один. Один. И в этот самый момент невидимый свет, который я представлял себе, угас. Я перестал видеть даже собственные руки.

      Я не смог нащупать зажигалку, я не смог нащупать свечу. Может, она прогорела. Я не мог пошевелиться, потому что не знал куда идти и не чувствовал ног.

      Ни единого шороха, не единого звука. Не тикает даже вечный будильник-«сверчок». Я сидел перед окном, пытаясь разглядеть по ту сторону хоть единственный проблеск нового дня. Говорят, если долго смотреть в одну точку, то можно увидеть другую реальность, которую дорисует фантазия. Но не было ни единой точки. Повсюду царила какая-то спустившаяся из ниоткуда пустота.

      Не знаю, сколько прошло времени, если оно ещё существовало. Может, единственное, что осталось в этой пустоте, — это время? Мне всегда казалось, что время было придумано как некая условность между какими-то закономерными циклами. Ведь в один и тот же цикл, общий для всех, это время для каждого течёт по-своему. Чем и как его измерить? Отняв у тела всё, оставив лишь сердцебиение, которое пульсирует как внутренний маятник и гонит кровь по венам, можно погрузить разум человека в особое состояние сознания. Но я не слышал даже собственного сердца! Я прижал ладони к груди, туда, где бьётся сердце, но ничего не ощутил. Может, я заплакал, я не знаю, потому что я не ощущал слёз. Лишь беспомощность и слепота стали моими спутниками. Я знал, что сидел перед окном, облокотившись лбом о стекло, я знал, что мои глаза открыты, но я не могу увидеть ни толики света в этой мёртвой мгле…

      Может, это коварная фантазия, а может и нет, но через какое-то время, в которое я ещё верил, далеко-далеко я увидел всполохи. Еле различимые зеленоватые и голубоватые всполохи, похожие, пожалуй, на северное сияние. Они лились из ниоткуда, возникая просто в воздухе, где-то высоко, где сейчас могло бы быть, наверное, полуденное солнце. Они, как гроза, возникали и на мгновение освещали пространство, но цвет неба являлся тёмно-коричневым.

      Мир изменился. Не знаю откуда мне это известно, но я чувствовал, что все заметили перемены. Наблюдая за зарницами на небе, мне вдруг на мгновение показалось, что мир вокруг слился в единении, в ожидании чуда. Я осознал, что не одинок. Мне стало спокойно и легко. Всё, что происходило во вчерашнем дне, стало неважным. Я проживал данный момент в этом мраке с удивительным внутренним озарением и торжеством. И я был уверен, что в тот же момент многие люди проживали такие же чувства вместе со мной.

      Я понял, что мир вокруг и никуда не пропадал, это потерялись на мгновение все мы в нём, в новом утре, на восходе новой Эпохи.

      Я почувствовал необъяснимое движение. Нет-нет, мир не сдвинулся. Я просто на мгновение заглянул в будущее, или… будущее стало единым мигом с настоящим. И я увидел прекрасное мгновение. Я знал, что такие мгновения озаряет Вечность, но удержать такие моменты в своём внутреннем сознании нелегко. Я очень хотел запомнить это чувство и никогда не позабыть, потому что уже знал, что мир не может кончиться…

      В детстве мы с друзьями рассматривали свои ладони. Просто забава. В одной книге по хиромантии приводились рисунки линий ладони. Самая широкая линия на ладони, которую мы без труда смогли распознать, была линия жизни. Мы с интересом крутили ладони, заглядывали в чужие, сравнивали эти морщины. Нам была занимательна древняя наука. В книге говорилось о том, что если линия кратковременно прерывается, образуя разрыв, то человеку дан второй шанс на жизнь. Когда мы, мальчишки, сравнили ладошки друг друга, то удивились, обнаружив, что у каждого из нас линия жизни прерывалась посередине. Мы не могли все и одновременно получить такой шанс, ведь судьба, если в неё верить, у всех своя. Мы, разочарованные, отложили эту книгу в сторону с досадным ощущением обмана… Теперь я понимаю, что всем нам дан второй шанс.

      Наблюдая за всполохами в пространстве, бывшем ещё недавно в нашем привычном понимании небом, а ставшим в ненаступившем сегодня безликим вакуумом, который ни далеко, ни близко — не понять, — я испытывал приятное чувство, так давно знакомое мне, но позабытое в юности, — чувство защищённости, уюта, спокойствия, умиротворённости, желания свершения чего-то большого и всеобъемлющего. Я чувствовал и знал, что миллионы людей на земле, которые верили и верят в свет, не погасили его внутри себя и озарены верой и надеждой в этой мгле, накрывшей мир, чувствуют то же!

      Сейчас, когда я пишу это, я помню каждое мгновение тех долгих дней, тех трёх дней тоски по свету, неутолимой жажды по чему-то невысказанному, что в миг потеряли все мы. Сейчас, когда свет забрезжил вдалеке, озаряя горизонт, когда восходит наше обновлённое светило, готовое даровать нам новый мир, я знаю, что всё, что происходит, не бывает случайным. Не каждому дан второй шанс. На стыке времён и эпох, когда я решил прийти в этот мир, дарован удивительный шанс. Даны испытание и награда.

      Я знаю, что могу, пока не кончилась знакомая мне эпоха, уйти вместе со старым светом туда, где паду в счастье и забвение. Но могу последовать за новым днём, в котором можно совершить любую мечту. Я не знаю, что выберу. И сейчас, когда пишу это письмо, я вижу, как отдаляется и меркнет старый свет, догнать который я ещё могу в последние считанные секунды.

      Боимся ли мы принять новое и цепляемся ли от своего незнания за старое? Или с радостью и твёрдым убеждением, что на всё воля мудрого творца, мы принимаем новый день? Ради чего мы просыпаемся каждое новое утро? И сможем ли найти себя, прежними, в новом дне?

      Секунды неумолимо кончаются, а я смотрю на лист бумаги, писать на котором я начал в темноте. Сейчас он слабо освещён рассветным солнцем, и свету являются простые буквы и слова, которые, возможно, читаете вы. Для меня — это целая Жизнь, прожитая по-новому в трёх днях пустоты.

      Именно с нуля начинается всё. Кажется, что ниоткуда. И я знаю, что свободен в своём выборе...

      Всё произошло не так давно и совсем незаметно. Мир изменился. Он просыпается в ожидании новой весны и цветения… Свет уже пробивается сквозь мрак, сияя на горизонте…

      Мир намного прочнее, мудрее и стабильнее, чем слепо верим в него мы.

      Я пишу это письмо, не зная какое приму решение. Если вы сейчас читаете моё послание, значит, я счастлив и принял единственно верное  в этот момент решение.

      30 ноября — 1 декабря 2012 года