Письма президенту 17

Крепчает дедушка Мороз. И за пятнадцать градусов переваливало, а ночью и вообще под двадцать. И снега нет. Что тоже плохо. Когда снег выпадает, немного теплее становится. Хорошо хоть ветер поубавил обороты. Не так уж холодно по улицам ходить.

Зимой бомжу, конечно, потяжельше, чем летом, но а всё-таки и свои преимущества имеются: продукты лучше сохраняются, мухи – разносчицы заразы всякой – не летают. (Однако, совсем недавно ещё летали.)

Ох, что же это я? Всё о погоде да мухах. Раз уж так получилось, что начал я свою жизнь по фрагментам вспоминать, тогда фрагмент следующий. Самый, пожалуй, светлый в моей «послешкольной» жизни.

Так вот, в заводской фотолаборатории освободилось место для фотолаборанта (фотографа, другими словами). И начальник этой лаборатории, друживший с редактором местной многотиражки, сидя с ним за бутылочкой водки, этот вопрос как-то невольно поднял. А редактор и рад помочь другу: «Есть у меня знакомый паренёк, хороший, стихи пишет, слесарем работает».

Главный фотограф завода ко мне: «Фотографировать умеешь?» А мне родители только-только фотоаппарат купили. Первые снимки совсем недавно нащёлкал. «Снимал уже» – говорю. Хотя ни бельмес ещё в этом не смыслил, по хорошему счёту.

Так и стал я фотографом. Место, безусловно, в сравнении со слесарским, очень престижное. Девчонки заводские стали на меня взгляды бросать. Владимир Михайлович, мой новый начальник, объяснил мне и как выдержку рассчитывать, и как диафрагмой пользоваться. Первые два-три месяца тяжеловато пришлось, но потом освоился. Принят был на третий разряд. Через недели три получил 4-й, а ещё месяца через 4 и пятый, если не запамятовал сроки, конечно.

Шеф был старше меня лет на 15, но разрешил обращаться на «ты». Отпускал меня (пропуск у фотографов привилегированный) в рабочее время, когда работа могла подождать, по садикам ходить, детишек снимать. А иногда и свою «халтурку» мне подбрасывал, когда ему либо некогда, либо неохота было (плёнки для шелкографии делали).

Оклад около 110 рублей. Но ещё столько; а иногда и больше, «левых» получалось.

Здесь и на свадьбы впервые попал: всё начальство, у которых такие торжества были в то время, переснимал. Да и девчонок на этих свадьбах переснимал немало. Чего греха таить, как тогда говаривали. Да и с первой своей женой познакомился. Правда, не на свадьбе.

Но это уже совсем другая история.

А я тут для Вас новых стишат своих вспомнил. Не обидьте творческого человека, будьте благосклонны, почитайте на досуге. Стихи не зимние, а про осень. Осень, что была ещё недавно, такой прекрасной, чарующей, золотисто-красно-зелёной, бело-голубой, грязно-жёлтой, прохладной, чистой, ностальгической, той, которая люба всем поэтам русским: за своё уныние, красоту, спокойствие, вольность, грусть и печаль, за то, что означает она как бы закат жизни, жизни, которая возродится… А возможно и нет…

А я Вам откланиваюсь. Пусть даже мне это грустно подчас делать: привык я уже к Вам и как бы к присутствию вашему, передающемуся мне через письма эти. Пиит, как бы вычурно и высоко это ни звучало, но всё же пиит Булатников Василий Алексеевич, к вашим услугам.

*   *   *

Открывается даль

Яркой россыпи звёзд.

Веток тонких вуаль:

В ней скопления гнёзд.

Холод бродит впотьмах,

Васильки в полях мнёт,

Но огонь на губах

Лишь сильней полыхнёт.

Пробежится мороз

По уставшей спине.

Станет сладко, до слёз,

И легко, как во сне.

Выйдешь плавно из тьмы,

В сенях дверцу запрём.

До утра будем мы

В этом мире вдвоём.

Щёки краской горят,

Приближение глаз,

Обещающий взгляд,

И любовный рассказ.

И нельзя рай земной

Где-то лучше найти.

Пусть, что было со мной,

Отойдёт в забытьи.

Привкус дальних костров,

Запах сена сейчас:

Вот таких вечеров

Жаль, что мало у нас.

Ты прижалась к груди,

Слышишь, сердце стучит.

То, что ждёт впереди, –

В этом сердце звучит.

*

ОСЕНЬ  В  ЛЕСУ

Лист упал, не удержался.

Его лучший хоровод

По деревьям пробежался

И улёгся без забот.

К югу утки собираясь,

Посидят у камыша;

Грузно, с криком поднимаясь,

Улетают не спеша.

Ручейки текут, искрятся;

Чисто в зеркале воды.

Пусть во сне тебе приснятся

Всласть отпевшие дрозды.

И в пленительном молчанье,

Доносящийся порой, –

Тихий голос расставанья,

Запах осени сырой.

_
18.12.12, 18:11.