В походе

Теряя воинов, все дальше в лес с боями отступало небольшое племя, теснимое грозным противником. Степняки продирались через густые заросли, моля богов, чтоб расступилась, наконец, чаща, и снова оказались они на привычном просторе. Но подшутил, видимо, над ними злой шайтан — дорогу преградило топкое болото. А враг наседает, неумолимый… И тогда хан решился — отдал приказ мостить гать через болото.
«Кись агач! Кись агач!» — от воина к воину понесся призыв. Что означает на башкирском: приказ хана - рубить деревца, жерди. Так по временной  гати, сминая, уничтожая ее за собой, и вырвалось племя на берег прекрасного озера, окруженного обильными пастбищами, где кони получили необходимую передышку, а воины, воодушевленные красотой здешних мест, отбили натиск неприятеля и обратили его в бегство. И стало жить племя на берегах этого большого полноводного озера, которое так и назвали — Кисегач.
Затаив дыхание, слушаем мы легенду озера Кисегач — одной из жемчужин Южного Урала. Костер отнимает у ночи яркий круг, за которым темнота еще более сгущается, ветер шелестит кронами берез, доносится звон уздечки, перестук копыт и негромкое всхрапывание лошадей, пасущихся неподалеку — древние, как эта земля, это небо и озеро звуки… Мы — это группа туристов, находимся в конном походе по Южному Уралу. Кисегач — цель нашего маршрута, пролегающего из Челябинска по лесостепному ландшафту, мимо перелесков,  полей, деревень, — неброские, но очень красивые места. Конец августа, но еще очень тепло, днем даже жарко, а ночью звезды над палаткой крупные, немигающие.
 Наша живописная кавалькада  растягивается по ковыльному полу. Освоившись слегка в сёдлах, мы пытались даже скакать галопом. Вот оно -  прекрасное чувство полёта, только на коне скорость ощущается так остро, — тугой ветер в ушах и быстро мелькающие мимо высокие зонтики степных трав. Изначальное, древнее единение  коня и человека, симбиоз двух таких непохожих и в то же время родственных по духу существ, - и ты мчишься, пригнувшись к развевающейся гриве, охваченный прежде неиспытанными, былинными чувствами, -так же точно, как и далёкие предки тысячелетия назад, и такая же точно ковыльная степь расстилалась и тогда под копытами коней.
Засыпая после всех дневных впечатлений, особенно остро чувствуешь за тонким полотном палатки близость звёзд и лошадей. В предутренние часы лошади перестают кормиться, задрёмывают. Как смешна, трогательно беззащитна доверчиво спящая лошадь, - как милый ребёнок, - нижняя губа потешно оттопырена, живот провис, бабка задняя поджата… Даже подтянутый красавец-жеребец во сне выглядит лошадкой из мультфильма, большой шляпы лишь не хватает.
Инструктаж перед началом похода, как водится, призывал к максимальной осторожности, то бишь призывал остерегаться лошадей. Но наши лошади были столь деликатны, терпеливы и мудры, что даже неуклюжесть новичков не привела к эксцессам. В походе полагается самому заботиться о лошади – седлать-расседлывать, поить-кормить, чистить. Но это никого не тяготило – наоборот, часы общения с лошадью – самое полезное и интересное время.
Пройдёшь ранним утром по росной траве с конём в поводу, оглянешься – а на сизой траве два зелёных следа, поуже – твой и пошире – лошадиный, и так вдруг захочется стать таким же своим, уместным и привычным для этого очарованного утра, как пение ранней пташки, как травы и берёзы, как просыпающееся солнце… И почти физически ощущаешь, как осыпается с плеч, шурша ржавчиной ненужного доспеха, застарелая усталость, замотанность повседневными делами и заботами, и понимаешь  - не нужен нам берег турецкий, когда здесь рядом, сразу за городом – краса  уральская, родная, родная.