Цена шутки

Эту рукопись принесла мне моя бывшая выпускница, Наташа. Взглянув  на  страницы, исписанные моим собственным почерком,   я была ошеломлена. Я никогда ничего такого не писала!  Страницы рукописи были пожелтевшие от времени. И только начав читать, поняла, что и этих событий, описанных  в рассказах, я не знаю. Похожим оказался не только почерк, но и стиль написания был мне родным. Моя выпускница пояснила, что рукопись  передала ей ее соседка, которая  вот уже несколько лет назад ушла в мир иной. Наследников женщина не оставила. Как фамилия бывшей соседки, моя выпускница не помнит. Валентина – так звали соседку - вручила Наташе рукописи с надеждой, что они когда-нибудь увидят свет. Вот таким образом они оказались у меня. Печатаю их с небольшими исправлениями (от лица Валентины). Уверена, что,  будь хозяйка рукописи жива, она сама бы их так же доработала. Жалею о том, что мы не были знакомы,  и уже никогда не познакомимся, но часть ее жизни в этих рукописях.
 Цена  шутки
В конце пятидесятых годов в Инкермане снимались отдельные эпизоды художественного фильма «Ракеты не должны взлететь».  Не знаю, рабочее ли было это название фильма или окончательное.
 К массовке были привлечены матросы срочной службы, солдаты и «резервисты» Севастопольского гарнизона, так как по сценарию требовалось много народа для исполнения ролей советских военнопленных, их охранников, рабочих железной дороги, немецких солдат и прочих. Попал в их число и Саша Прохоренко, «резервист», житель Инкермана. Помреж  или обнаружил в Саше «арийские» черты лица, или его спортивная, мускулистая фигура хорошо подходила под размер мундира унтера полевой жандармерии, но именно на такую роль выдали соответствующий мундир, бляху, каску, сапоги и деревянный «шмайсер».  И еще десятка два наших ребят получили такие же реквизиты, но оказались чином пониже.
 Около взорванного в войну хранилища шампанских вин снимался эпизод  о побеге героя из-под конвоя. Сцена  побега никак не удавалась.  День был жаркий.  Пот с «наших» и «фрицев» катился градом. Наконец объявили перерыв на обед. Наши «жандармы» и «немцы» оказались раньше других около «полевой»  кухни. Быстро пообедав, решили сбегать в магазин за сигаретами и водой. Переодеваться не стали, чтобы сэкономить время.
 Ближайший ларек оказался закрытым, а курить очень хотелось. Трое приятелей направились на поселок ГРЭС, справедливо полагая, что все окружающие жители  знают о съемках, и ни у кого немецкий мундир не вызовет ни испуга,  ни удивления.  До поселка  друзья добрались без приключений, но магазин был  закрыт на перерыв. Справа  от него находилась столовая. Дверь была открыта, но проход загораживал обыкновенный стул в знак того, что столовая пока не работает. Ребята надеялись купить в буфете сигареты.  Они решили пошутить. Заглянув в открытую дверь, увидели пустой зал столовой и одинокую фигуру полной женщины-кассира  за кассовым аппаратом. Она «колдовала» над своим агрегатом. Отставив стул в сторону, ребята решительно шагнули внутрь. Не сговариваясь, двое встали  по бокам двери, положив руки на «оружие», а Саша сделал несколько шагов вперед.
В это время из моечной появилась еще одна толстушка с высокой стопкой чистых тарелок. Прижимала их к животу так, что сама, отклонившись назад,  из-за тарелок и видна не была. А Саша вдруг рявкнул: «Хенде хох!» (Руки вверх!). И испугался сам, так как женщина с тарелками грохнулась навзничь на кафельный пол, выпустив из рук стопу тарелок. Кассирша, несмотря на свою грузность, вмиг оказалась под кассовым аппаратом, в небольшой тумбе. Двое «жандармов» тут же «сделали ноги», а Саша кинулся к упавшей в обморок женщине и трясущимися руками стал приводить ее в чувство, похлопывая по щекам.   Потом сбегал в моечную, принес воды и начал брызгать ей в лицо. Когда женщина пришла в сознание, он сбивчиво пытался  объяснить, что «это просто была шутка». При слове «шутка» женщина ожила окончательно и выдала такую тираду «шутнику», что в пору было и ему утратить дар речи. А когда в «беседу» включилась и кассирша, выбравшаяся из своего убежища, Саша понял, что эта «шуточка» обойдется ему дорого. Не дожидаясь, когда кассирша вызовет милицию, он трусливо сбежал.
Прибывшие раньше его двое бывших спутников уже успели рассказать о случившемся своим товарищам. Кто-то из ребят посоветовал Саше быстро поменяться с ним формой и ролью, так как у помрежа фамилии военнослужащих не были записаны,  а форма выдавалась старшему под расписку  и по счету. Мера предосторожности оказалась не лишней. Через несколько минут прибыл наряд милиции на двух машинах. С ними была и упавшая с тарелками женщина.
Киносъемки в этот день были сорваны. Все «жандармы» предстали пред  «светлые очи» женщины. Она, вглядываясь в каждое лицо, не смогла найти Сашу. Привели к ней и «пленных», но и среди них Саши не было. Во время проверки  и  «немцы»,  и  «свои» отпускали соленые шуточки. Бедная женщина, наслушавшись  скабрезностей, окончательно расстроилась и отказалась от дальнейших попыток разыскать обидчика среди сотни «военнопленных». Работники милиции поняли, что здесь не обошлось без переодевания. Не привлекать же к следствию две с лишним сотни человек! Решили так: съемочная группа должна возместить убытки по стоимости разбитой посуды.  Матросы побурчали-побурчали, но решили расплатиться из гонорара, понимая, что виновник происшествия возместит им эти потери.
Саша, конечно, отдал ребятам деньги. Он даже пытался угостить их вином, принесенным назавтра из дома. (Его жена работала бригадиром на винзаводе). Но ребята от угощения отказались, а его «угостили» так, что ему уже было не до съемок. Около недели он находился на попечении медиков, объясняя наличие синяков и ссадин падением  на камни.
Рассказывая эту историю, Саша признался, что до конца своих дней не забудет этой  «шутки», что этот грех молодости будет тяжелым камнем лежать на совести. И не из-за материального ущерба, а из-за той трусости, которую проявил тогда, спасая свою шкуру.
- До сих пор стыдно в глаза товарищам смотреть, когда встречаю их в городе. Все еще чувствую себя подонком.
Вот такая бывает цена «безобидной» шутки.