О хорошем

- Тань, а что Николай-то тут делает.
- Да попросила я его насос починить, не качает воду, видно засорился.
Я приехала пятнадцать минут назад, и мы с Татьяной Ивановной уже пили чай на столике перед домом. А Колька копался в насосе поодаль, во дворе.
- Ты ночевать останешься? – спросила Таня.
- Нет, я ведь просто учусь, неделю, как езжу за рулем. Я вот до тебя доехала и назад.
- А то ночуй, куда на ночь глядя-то.
- Да у тебя Валерка, наверное, скоро приедет.
- Нет.  Он теперь женатый, ему не до меня.
Я понизила голос и зашептала:
- А Коля-то что, теперь и без Валерки приходит. Что ему надо-то.
- Да я сама позвала, - как-то странно отвернулась Таня, - починить некому.
Коля был известной фигурой в деревне с отрицательным налетом. Шел ему 35 год, неженатый, отсидел по чепухе какой-то. Жил у родителей, иногда напивался в усмерть и ходил по деревне, у всех деньги занимал, якобы чтобы в город уехать.
Народ его сторонился. Трезвый он смирный был и неразговорчивый, а пьяный – приставучий, не отвяжешься.
- Ты когда из отпуска выходишь?
- Да 25, наверное, а ты?
- Я пораньше хочу, окна в кабинете покрасить надо.
Работали мы с Таней теперь в разных  школах, виделись редко. Она – географ, я  - математик.
- Твои-то как? – спросила Таня, подливая мне в чашку.
Стоял теплый август, осы летали повсюду. Я потянулась за вареньем и выловила осу-сластену, прихлебнула сладкий чай:
- Никита  25-летие отметил, а муж – он в отпуске в этом году еще не был, работает все лето.

Часа через два я уехала, а Таня с Николаем меня проводили.

Осенью я мало ездила по чужим дачам, все больше к себе. В следующий раз я решила заскочить к Тане аж в марте, уже в городе. Ехала мимо, думаю -  «Дай зайду». И без звонка поднялась к ней. Время было часов семь вечера. Постучалась -  никто не ответил. Я еще постучала и услышала шаги за дверью. На пороге появился Николай!
Не знаю, что там было на моем лице, но спросила я абсолютную глупость:
- Ты когда приехал? С Люсей что-нибудь случилось?
Он был трезв, даже похорошел что-ли. Он помолчал, освоился и сказал:
- Мать жива-здорова. Татьяны Ивановны нет.
- А, ты снова что-то чинишь? – вспомнила я лето.
- Ага, она скоро придет.
Я вошла. Мною двигало только любопытство. Села на кухне, Николай напротив. Так мы и просидели в тишине.
Таня пришла минут через 10. Она улыбнулась, но лицо было напряженным. Николай все сидел на кухне. Никуда не выходил. На языке вертелись вопросы, а спросить-то ничего не получалось.
- Какими судьбами? - не очень приветливо получилось у Тани.
- Да вот, прости, без звонка, по-свойски. Ты молчишь, не звонишь, не показываешься.
- Да заработалась.Чай будешь?
- Да нет, спасибо.
Преодолевая неловкость, я смогла сказать только:
 - Я пойду?
- Пойдем. Я тебя провожу, - поднялась со мною Таня.
На улице мы сели в мою «божью коробочку». Я с трудом   удерживалась от вопросов. Я была не просто удивлена! Я ничего не понимала!
Таня помолчала и начала.
- Он сам приехал. Он ничего не крал. И я его не прячу. Ты об этом подумала?
- Да нет, я даже не знаю что думать.
- Да живем мы с ним.
- Ты?? Ты его старше в два раза!
- Он неприкаянный какой-то. Неглупый. Не пьет со мной, не курит. Книги читает.
- Работает?
- У него и профессии-то нет.
- Он давно у тебя, а Люся знает?
- Скорее всего, нет, он там со всеми поругался и ко мне приехал как собака бездомная.
- Ну, да ладно, он темная лошадка!
- Не хочет он быть лошадкой рабочей, как Витя… - Таня вздохнула, - Мне не жалко. Пусть живет.
- Тань! – я обняла ее за плечи,-  Прости меня. Я не знала. И давно это все?
- С прошлого лета. Все уж коситься стали в деревне. Слухи пошли. А-а-а-а,  я махнула рукой! Надь, я ведь тоже счастья хочу. У меня его с мужчинами мало было. Сын вырос.
- А Валерка знает?
- Делает вид, что не знает… А ты,...ты его не знаешь… Коля – у него душа тонкая, не сельхозная. Он недолюбленный какой-то…  он хороший….