На лугу пасутся ко...

         Я продиралась через толпу веселых и шумных людей. Музыка, которую можно было назвать так только с большой натяжкой, гремела со всех сторон. Торговцы зазывали народ в свои палатки. На каждом углу что-то шкварчало в больших котлах. Мясо жарилось на углях. От дыма слезились глаза.
        - Скажите, пожалуйста, где выход? – я повторяла это уже десятый раз, обращаясь то к одному, то к другому человеку.
Никто мне не отвечал. Люди как будто сошли с ума, все были заняты исключительно едой и весельем. У меня было только одно желание – как можно быстрее уйти.
        Наконец-то, людей стало меньше, мне уже не приходилось никого толкать, неужели я скоро выйду отсюда. Навстречу шёл здоровенный дядька в клеёнчатом фартуке.
        - Скажите, пожалуйста, где выход? –  спрашивая его, я надеялась на вразумительный ответ, ясно было, он тут работает, наверное, повар или мясник.
        - Выхода нет, – ответил дядька безразличным тоном.
        - Как это, нет выхода? Так не бывает, чтобы не было выхода!
        - Выхода нет, - повторил дядька и быстрым шагом пошёл в сторону всеобщего веселья.
        Может, он просто пошутил. Я шла по хозяйственному двору, маленькие домики стояли вдоль дороги, за ними забор и поле. Здесь нет выхода… Нужно идти обратно. Вдруг я поняла, что не cмогу пойти туда снова. Я стояла напротив последнего домика, который больше походил на сарай. Приоткрытая дверь поскрипывала, как будто звала: «за-хо-ди, за-хо-ди». Это очень странное место, я порядком устала от него и с трудом уже держалась на ногах, захотелось хоть куда-нибудь присесть. Я открыла дверь, ничего не было видно. Внутри кто-то тяжело вздохнул.
        - Кто здесь? Можно зайти?  - никто не ответил.
Я вошла. Окошко с грязным стеклом почти не пропускало свет. Потихоньку мои глаза привыкали к темноте. В углу стояла ванна, но не та, в которой моются люди, а большая, забрызганная грязью, прямоугольная металлическая ванна. В ванне лежала корова.
        Корова печально смотрела на меня. Она была заляпана грязью и кровью. На полу тоже была кровь. Наверное, она умирает. Вчера я купила кусок говядины - тонкий край, не знаю, откуда его отрезают, этот тонкий край, будь он неладен. Тошнота подступила к горлу. Корова смотрела на меня, в её взгляде не было ни осуждения, ни обиды, только печаль.
        Я никогда не видела коров так близко. Откуда в городе коровы. Трясущимися руками взяв душ, я стала отмывать её. Пошёл дождь. Крыша домика протекала, вода лилась на нас сверху, словно крыши и не было вовсе. Стекло, никак не закреплённое в раме, выпало от порыва ветра и со звоном разбилось. Запахло дождём и мокрой травой.
        Я стояла у забора, за ним, на зеленом лугу паслись коровы - рыжие, черные, пятнистые. Моя была белая, с мохнатыми ушами, блестящим носом и бесконечно добрыми глазами. Розовые шрамы на её коже напоминали картинку из мясного отдела… Неужели дядька прав и выхода нет?

        Настойчиво звенел будильник. Утро. Пора просыпаться.
Всё, как всегда – ароматный кофе, ведущие в телевизоре  шутят. Сейчас соберусь и пойду на работу.  А где-то очень далеко на зелёном лугу пасутся коровы.