Другая жизнь. Глава 1

ГЛАВА 1

Беспощадные хвойные ветки хлыстали по лицу, оставляя неприятные ощущения, которые, однако, тут же поглощались чрезмерно выделяющимися порциями адреналина. Лето в ту пору выдалось просто идеальное для заранее спланированного и тщательно продуманного мероприятия – не жаркое, как в прошлом году, и не такое короткое как четырьмя сезонами ранее. Идеальное.
За более чем час беспрерывного бега дыхание, конечно, порядком сбилось, однако теперь дышать было легче, чем хотя бы, скажем, минут двадцать назад. Лай собак вроде бы даже стих, ровно как и безумно раздражающие выстрелы в воздух, от которых все птицы в округе взмывали в небеса перепуганные донельзя. Но праздновать победу, однозначно, было еще совсем рано. В конце концов, люди бывалые, вроде Борьки и Жоры, опытом наученные и жизнью не раз наказанные, на такие элементарные уловки не поведутся.
Читатель, верно, уже догадался, что местом данного произведения было решено выбрать самую настоящую русскую тайгу – опасную и прекрасную в равной мере, неизученную и притягивающую своим многообразием и загадочностью. Персонажи, с таким упорством прорывающиеся сквозь ели, сосны, пихты и лиственницы, поскальзываясь на мху и царапаясь о можжевельник, как уважаемый читатель, должно быть тоже смекнул, ни кто иные, как сбежавшие заключенные. Позволим себе опустить подробности воплощения и практической реализации их планов побега, а лишь упомянем, что именно этим двум персонажам среднего возраста, впервые за последние двадцать лет удалось сбежать из мест не столь отдаленных. Одно это уже говорит о характере и смекалке вышеупомянутых Бори и Жоры. И вправду, разве может человек колеблющийся и мягкохарактерный решиться на такое авантюрное предприятие, как побег с зоны в Северной Сибири? Решиться все же, человек доведенный до отчаяния и безвыходности, может, а вот продумать и спланировать детали побега от начала и до конца, тут действительно не дюжая смекался требуется. Посему позволим себе сделать вывод о весьма не простых характерах бывших зэков и вкратце опишем каждого из этой опрометчивой команды.
Боря – для нас, Борис Михайлович – в миру, Борька Кувалда – среди местной шпаны, был мужиком видным. В тюрьму он сел едва ему перевалило за двадцать. Первый срок мотал за убийство на почве ревности. Отмотал все от звонка до звонка – вышел, уже тридцать лет исполнилось. На свободе Боря ходил недолго – лет пять, наверное, может шесть. Второй срок сидел за то, что воришку одного до полусмерти избил. Тот повадился к нему в огород лазать за овощами. Боря был мужиком здоровым – кулачищи огромные – ежели вдарит, так повезет еще, что голова с плеч не слетит. И силушку свою богатырскую Боря, естественно, рассчитывать не умел. Вот и отправил он ворюгу в реанимацию, за что сел во второй раз уже на десяток лет. На зоне сидел мужиком, в блатные не лез, с администрацией не ссорился, но авторитетом среди сидящих пользовался высоким. Нарекли его даже справедливым и хотели как-то смотрящим сделать, но Боря сразу отрекся. Говорит, дескать «Вы ко мне с этими вашими блатными штучками не лезьте. Сам знаю как мне жить. Ежели что помочь разрулить надо – так это ко мне. Всегда помогу, всегда по справедливости рассужу. А в эти игры я не играю. Научен уже». К сорока восьми годам Боря должен был освободиться, да вот, как назло конфликт у него вышел с одним вертухаем. Заступился Боря за друга своего – Жору, которому ФСИНовцы  покоя не давали. Отметелил одного вечно пьяного задиру, чем, срок свой удвоил. О свободе теперь мечтать не приходилось.
Жора, он же Георгий Лубянский, он же Гоша Голова – персона несколько иного покрова, нежели упомянутый выше Боря. Этот был худ и высок, словно шпала, немного скрючен. Вид у Жоры был болезненный. Он много курил и все время пребывал в каком-то задумчивом состоянии. Прозвище «Голова» ему дали еще в школе. Сказать по правде, голова у Жоры была уж больно какой-то непропорциональной по отношению к телу. К тому же, в пятом классе у Жоры обнаружились способности к математике, а как выяснилось позже, такими способностями обладают не больше тысячи человек на планете Земля. Георгий в свои двадцать два года защитил кандидатскую диссертацию и устроился работать преподавателем в одном из вузов. Все, вроде бы, шло хорошо и даже лучше, чем у кого бы-то ни было, ведь Жора к тридцати годам стал доктором математических наук, обзавелся семьей и купил квартиру. Однако, все изменилось всего лишь в один день, когда в квартире, принадлежащий Георгию, нашли три трупа с колото-резанными ранениями. Это были его жена и двое детей. Сам Жора был очень удивлен такой новости и до последнего не верил в то, что он собственными руками заерзал всю свою семью. Экспертиза, как бы то ни было, показала, что Жора на момент совершения преступления, был полностью вменяем и суд приговорил его к пожизненному заключению. С тех пор, как говорят, состояние Георгия только ухудшалось.
Теперь Жора с невероятным усилием едва поспевал за припустившим ход Борей, периодически откашливаясь и прикрикивая, чтобы тот его подождал. Остановились только с заходом солнца. Сказать, что сошло семь потов – нагло соврать, ибо потов сошло гораздо больше и Жора, опираясь на ель, причитал, что еще немного и он выплюнул бы свое сердце. Пробежка и вправду оказалось из разряда таких, которые бывают раз в жизни, да и то не у каждого. После того, как пульс более или менее восстановился, голова перестала кружиться, и легкие уже не так жадно вдыхали чистейший сибирский воздух, настало время задуматься о дальнейших действиях. Конечно, если бы беглецы знали, что молодой капитан, заступивший в тот день дежурным по бараку, изрядно выпив, махнул рукой с фразой: «Да хрен с ними, Иваныч! Куда они убегут? Тут же тайга. Если медведь не сожрет, сами вернутся через пару дней». Посему, с легкой руки капитана, сообщать в центр о ЧП не стали, ожидая возвращение зэков, а ежели не воротятся – значит уже и в живых их нет вовсе. Знай об этом, зэки, скорее всего, улеглись бы спать, чтобы продолжить свой путь наутро – когда в тайге со знаниями Жоры Головы еще можно было худо-бедно ориентироваться. Но они приняли решение двигаться дальше, дабы не искушать проказницу судьбу и без того озлобленную на авантюристов в криминальным прошлым.
Тут-то и начинается самое интересное. Жора Голова, как ему казалось, продумал побег до мельчайших деталей. Согласно его плану, зэки должны были на третий день выбраться к реке и отправиться по ее течению на восток. Там они вышли бы на федеральную трассу и на триста девятом километре двадцать шестого июля ровно в полдень их должен был подобрать его двоюродный брат, который по задумке увезет беглецов сначала в другой регион, а потом уж, когда вся шумиха поутихнет, и вовсе переправит из России в Китай через границу. Брату было велено патрулировать отрезок трассы в сорок километров в течение двадцати дней. Таким образом Жора исключил вариант возможных форс-мажорных обстоятельств, из-за которых подельники могли бы разминуться. Проблема состояла в том, что двигаться ночью было весьма затруднительно и Георгий несколько раз внезапно менял направление, бормоча себе что-то под нос и периодически делая отметки на деревьях. Ближе к утру, с появлением первых лучей солнца, уставший Жора констатировал – заблудились.
Еще два дня блужданий сопровождались упадочными настроениями и окончательной потерей ориентации, вместе с которой ушла и вера в то, что так удачно бежавшим удастся теперь вообще выбраться из тайги. На ягодах далеко не уйдешь – это понимали оба. К тому же велика вероятность встретить в этих местах животных куда более опасных, нежели вертухаи. Пока же беглецы считали, что удача все еще не до конца отвернулась от них и все еще давала им шанс. И этот шанс появился благодаря отменному слуху Бориса. Тот якобы услышал где-то на севере звуки похожие на те, что способны издавать гусли. Сначала Жора намекал на то, что отчаявшийся Боря съел не те ягоды и теперь ему что-то мерещится, того гляди и волки начнут с медведями на ум приходить. Но по мере приближения к месту, куда так упорно вел Борис, не желая слушать попреки, Жора и сам начал слышать какое-то подобие музыки. Музыки? Откуда взяться музыке в глубокой тайге?
Когда густая стена из деревьев резко оборвалась, беглецы впервые за долгое время почувствовали себя на свободе от ужасно сковывающих деревьев. В этом месте деревьев не было вовсе, как будто их специально все вырубили. В нескольких метрах протекал ручей, который уходил в сторону какого-то поселения, откуда и доносились звуки празднества.
- Что это? – почесывая макушку, проговорил Боря. – Деревня, что ли какая-то?
- Не может быть! – воскликнул Жора. – Не может здесь быть никакой деревни! На сотни километров от зоны ни одной деревни нет!
- Откуда такая уверенность? Или ты думаешь, что глаза обманывают нас обоих? Ты же сам видишь – вон домишки стоят деревянные, колодцы, тропинки, травка зеленая, огороды. А вон там – и праздник. Видишь?
Жора не мог похвастать таким отменным зрением, каким обладал Боря, но даже он увидел вдали как на зеленой поляне, уставленной столами с натянутыми шатрами и лавками полным ходом шло какое-то пиршество. Девушки в традиционных русских нарядах отплясывали, игриво прикрикивая и взмахивая платками, парни были заняты перетягиванием каната или борьбой, а за одним из столов расположился целый оркестр, музыканты которого играли на гуслях, балалайках и бубнах. Однако зрения Георгия не хватало, чтобы более подробно оглядеть разворачивающееся на их глазах мероприятие.
- Что же это такое? – почесывая подбородок, спросил, как будто, сам у себя Георгий.
- Празднование какие-то, - пожал плечами Боря. – Может сегодня какой праздник языческий? Или ярмарка? Вот и пляшут всей деревней.
- Да не может здесь деревни никакой быть… - настаивал Жора. – Ты посмотри вокруг – тайга да и только. К этой деревне ни одна дорога не ведет. Тут как будто прямо посреди леса выкорчевали какую-то часть деревьев, землю выровняли, ручей пустили и домов понаставили. Странно это как-то. Мне ведь самые последние топографические карты давали. Брат военный у меня -  он доставал карты местности втихую и мне на свиданках посмотреть давал. Там эта деревушка не отмечена, а значит ее жители, скорее всего, с внешним миром контакт не поддерживают.
- Разве так бывает? – удивился Боря.
- Бывает, сам видишь. Что ж, есть шанс попытать удачу, - глаза Георгия блеснули.
- Как это?
- Попробуем прийти в деревню, как говорится, с миром. Если они и вправду от всех подальше держатся, то о бежавших зэках и не слыхали вовсе. Выдумаем легенду какую-нибудь, переночуем у них, поедим нормально, расспросим что да как. А наутро двинемся дальше.
- Рискованно это, - покачал головой Боря. – Попасть можно. К тому же, удача нам не благоволит последнее время.
- Ну не сидеть же нам тут? А быть может, это есть широкий жест фортуны? Не думал об этом?