Титаник в истории моей семьи

     Эту историю моя матушка рассказала моей дочери в конце 90-х годов, минуя,:как передаточное звено, меня. Вероятно, в силу внутренних запретов, негласно установленных в сталинские времена. В какой-то степени это можно понять – шпиономания была свойственна ее поколению, и даже потепление 60-х не избавило многих от боязни рецидивов тотальной подозрительности. 

   Моя матушка не отличалась склонностью к фантазированию. Была скорее молчалива, чем словоохотлива. Добросовестный архитектор в белом халате за кульманом, она любила четкость линий и простоту формулировок. Она почти ничего не рассказывала о своем детстве, проведенном в Москве, и юности, прошедшей в эвакуации где-то под Алма-Атой. Все ее рассказы начинались, в основном, со встречи с отцом. А он, бывало, глядя на нее с восторгом, мгновенно перехватывал инициативу и в который раз повторял подробности той встречи. Отец много рассказывал, как ухаживал за мамой, как делал ей предложение, как против были его родители и как он их не послушал. Она лишь смущенно поглядывала на него и вставляла от силы два-три замечания. Когда отца не стало – а случилось это рано, через двадцать всего совместно прожитых лет – как будто и эта страница ее жизни оказалась для всех закрытой.   
   
   Тем удивительнее было узнать, что в семейных анналах есть история, которую матушка хранила все эти годы и о которой ни словом не обмолвились в разговорах со мной и ее родители – мои дед и бабка. Не думаю, что они не понимали значимости случившегося в исторической перспективе. Скорее, время хорошо научило их молчать – они также были весьма немногословны, и только мой отец проговорился однажды, что тесть вынужден был скрываться в приснопамятные годы, дабы не угодить в сталинские лагеря. К счастью, участи сей деду удалось избежать, хотя арестовать его как шпиона все поводы имелись, о чем, собственно, речь и пойдет ниже. 
   
   Мой дедушка Макс происходил из семьи, осевшей в начале прошлого века в городе Вильно. Каким образом семья моих предков по материнской линии оказалась в Виленской губернии, принадлежащей тогда России, мне неизвестно, но отдаленно припоминаю разговор о том, что прадед владел типографией, выпускавшей в те годы газету «Северо-западный голос». Старший из его детей, Макс, закончил мужскую гимназию и посещал классы рисования при местном Художественно-промышленном обществе, а когда началась Первая мировая война, был призван на фронт. Произошло это в июле 1914 года -- в России тогда началась всеобщая мобилизация, и всех, кто достиг двадцатилетнего возраста, направляли из Вильно в пехотные дивизии Северо-западного фронта. В августе 1914 года в составе одной из таких дивизий дедушка Макс оказался в Восточной Пруссии, а в конце месяца в битве при Танненберге попал в окружение вместе со всей 2-oй русской армией генерала Самсонова. Так, в возрасте двадцати лет мой дед оказался в немецком плену в числе десятков тысяч плененных солдат русской армии.

   Условия немецкого плена были тогда ужасающими – об этом свидетельствуют многие источники. Особенно усердствовали немцы с содержанием русских военнопленных: каторжный труд, голод, нетопленные бараки, антисанитария и полное отсутствие медицинской помощи. Многие не выдерживали и умирали, другие рисковали и пытались бежать. И что удивительно, большинство попыток спастись бегством из немецкого плена тех лет оказывались успешными. Статистика говорит, что каждый десятый из общего числа русских военнопленных именно так оказался на свободе в охваченной войной обескровленной Европе. Какие испытания свалились на голову дедушки Макса после побега из немецкого плена, трудно представить, даже имея опыт проживания в тех краях в мирное время. Впрочем, чужбина переживается всеми по-разному -- одни с легкостью приспосабливаются, другие стремятся вернуться, и неважно, военное это или мирное время.
   
   Дедушка Макс, статный и воспитанный молодой человек, хорошо владевший иностранными языками, с юности был увлечен русской литературой. Его книги – собрания сочинений и отдельные томики я иногда с нежностью достаю с полок своей библиотеки и перелистываю, вдыхая запах далекого времени. И посему – спустя почти сто лет – я совсем не удивлена его решению вернуться из просвещенной Европы в Россию, невзирая на возможные неприятности, которые могли ожидать бежавшего из плена солдата царской армии.
   
   Как и сколько времени он добирался, был ли в оккупированном немцами Вильнюсе, каким образом оказался на Украине – на эти вопросы сейчас вряд ли кто-нибудь ответит. Известно лишь, что весной 1918 года дедушка Макс оказался в Полтавской губернии и остановился в небольшой гостинице города Кременчуга. И в этой гостинице он вдруг увидел ее – девушку с тонким овалом лица и грустью в серо-зеленых глазах. Дедушка Макс почувствовал вдруг, что до смерти влюбился. Но грустная девушка с серо-зелеными глазами и черной ленточкой в волосах, оказавшаяся дочерью владельца гостиницы, не обращала на него никакого внимания, не выделяя из числа постояльцев. Через несколько дней от соседнего лавочника дедушке Максу стала известна ее история. И история эта показалось ему необычайной, не менее необычайной, чем кажется она теперь.
    
   До войны дочь владельца гостиницы была помолвлена с успешным молодым коммивояжером. Этот коммивояжер часто выезжал во Францию, где приобретал товары и развозил затем по украинским городам и местечкам. Молодой человек всячески баловал свою девятнадцатилетнюю невесту, задаривая дорогими подарками. А она с нетерпением ждала его из поездок, загодя выглядывая из окна и то и дело выбегая из гостиницы навстречу. Все готовились к свадьбе, назначенной на июнь 1912 года.  А в начале апреля жених вдруг принял решение совершить вояж в Америку на новом английском корабле «Титаник», который вечером 10 апреля прибывал в Шербур, чтобы взять на борт пассажиров из Франции. Невеста была в ужасе от его идеи –- так далеко, через Атлантику, зачем ему это -- то и дело повторяла она. Против  поездки были все, включая родителей и многочисленных родственников жениха. Но он не хотел слышать никаких возражений, убеждая, что вояж обещает стать необычайно выгодным и обеспечит его новую семью на год вперед. Он говорил, что судно «Титаник» -- самое надежное и непотопляемое, и всего через неделю он приплывет в Нью-Йорк, а еще через неделю отправится обратно, и в первых числах мая снова будет дома.
   
    Весть о гибели «Титаника» пришла в Кременчуг с небольшим опозданием, и очень долго еще не было вестей о том, сколько человек из 274 пассажиров, севших на корабль во французском Шербуре, остались в живых. Но время шло, и никаких вестей от кременчугского коммивояжера не поступало. Свадьба была отменена, а гостиница на некоторое время закрыта. Говорили, что родители спешно увезли дочь в деревню, опасаясь какой-нибудь необдуманной выходки с ее стороны. Когда они вернулись, девушка выглядела очень бледной и осунувшейся. Она никому не улыбалась и ни с кем не разговаривала. Неделями ее совсем не было видно и слышно, казалось, что ее больше нет.
   
    А потом началась война, и в гостинице все больше стали останавливаться военные. Некоторые из них заглядывались на прозрачную, как тень, девушку и даже беседовали с отцом о послевоенных планах вернуться в город и увезти ее с собой. Но все эти разговоры были ей совсем неинтересны, она все еще была там, в апреле 1912 года.
   
    Когда лавочник рассказывал эту историю, его бесцветные глаза стали влажными, и он дважды лазил в карман сюртука, чтобы достать платок. И глядя в его влажные бесцветные глаза, дедушка Макс вдруг понял, что останется в Кременчуге и дальше, как планировал ранее, никуда не поедет. На следующий день он снял комнату неподалеку и устроился в мастерскую по пошиву армейского обмундирования. Снова и снова он приходил в гостиницу, заказывал чай и подолгу сидел, ловя редкие моменты появления девушки с черной ленточкой в волосах. В конце концов, к нему привыкли и стали принимать как члена семьи. А еще через год, осенью 1919 года дедушка Макс получил согласие от своей избранницы. Так девушка с серо-зелеными глазами, потерявшая горячо любимого жениха на «Титанике», стала моей бабушкой, матерью моей мамы.
   
     После свадьбы дедушка Макс увез мою бабушку в Москву, о чем мечтал долгие годы. Так началась их столичная жизнь, в которой было много хорошего и много очень горького, но это другая история, и частично я этой истории свидетель. В моем детском восприятии они всегда были неразделимы – дожив до глубокой старости, они умерли не в один день, но в один год, и каждый унес с собой по-своему пережитую историю гибели «Титаника».
               
                <2012>