Запоздалые слова

Присев на стул, Зинаида огляделась.
Вроде на сегодня всё; дом блестел чистотой, бельё перестирано...
"Ох уж эти, мужики,-не то с удовольствием, не то с ноткой горечи, подумала она. Одни штаны, да рубахи, ни одного тебе детского платьишка. Самые крошечные подштанники, и те принадлежат маленькому Олежке.
Бросив в таз связку прищепок, она выбежала во двор. На её счастье верёвки были не заняты. Напевая мелодию, случайно услышанной песенки, она быстро расправилась с привычным, за долгую, семейную жизнь, задельем.
Уже возвращаясь обратно, случайно заметила одиноко сидевшего возле дома, пожилого мужчину. Проходя мимо, и ответив на его приветствие, она попыталась вспомнить: к кому же в их дом на днях, приезжали родственники? Кажется он из 17 квартиры. Да, точно, ведь туда, днями раньше, была доставлена ею телеграмма. "Интересно, кто он, Ирине?"-опять подумала она, уже заходя в квартиру. Видимо отец, не иначе. А ничего ещё старикан, крепкий, и глаза добрые.
Вспомнив всех членов их семьи, Зинаида пришла к выводу, что именно внучка Инна, и походит больше на него, вот этими самыми глазами: бездонно-синими, в которые так и хочется окунуться, чтобы забыть обо всём на свете!

Накормив ребятишек, и выпроводив их на улицу, она стала, как бы исподволь, посматривать в окошко, которое как раз и выходило в их общий двор.
Раза два она ловила какой-то осторожный взгляд, который бросал мужчина в сторону их квартиры, и никак не могла связать его очевидное любопытство ни с чем. Может он был как-то знаком с её Николаем?

Видя, как разогревается вновь июльское солнце; термометр показывал уже около 40-0, она решила снять выстиранное бельё, пораньше.

А, Игнатьев, всё утро обдумывавший, как бы начать разговор с этой женщиной, к которой он испытывал странное чувство, близкое к родственному, и прозевавший первый момент, был рад, что судьба снова столкнула их.
-И как же вы справляетесь с таким мужским взводом?-улыбнувшись, спросил он.
Всегда ожидавшая этого вопроса, и подстраиваясь под его тон, Зинаида, как можно беспечнее, ответила:-Да привыкла уж как-то. Всё дочку с мужем ждали, а тут шестеро;один, за другим, и все мальчишки.
-А у меня наоборот, две дочки. И сейчас вот, к внучке приехал...-сказав это, Игнатьев вдруг резко замолчал, невольно подумав, что не с этого нужно было начинать разговор. И он, безо всякого перехода, выдержав паузу, перешёл к другой теме.
-Погодка-то, а? Сколько лет на свете живу, а такого лета не припомню. Ни одного дождика. Сушь. Безветрие. Гляньте на траву, пожелтела вся, будто осень подкосила её. Пчёлы не медоносят. А с чего?-словно спрашивая сам себя, размышлял он. С каких соцветий, если корни их гибнут? После этих слов, будто тень опустилась на его лицо, и, Зинаида не могла понять его переживаний, лишь почувствовав своим, каким-то особым, женским чутьём, их скрытый смысл.
Что-то тревожило старика, она это видела, просто ему видимо тяжело было об этом говорить. Подъехавшая жёлто-лимонная иномарка и вовсе чем-то расстроила его. Зинаида уже собиралась уходить, как в это время из распахнутой подъездной двери, выпорхнула его внучка, и помахав пальцами рук, деду, скрылась в машине.
-Это её друзья?-участливо спросила она, у, вмиг замолчавшего старика.
-Да...наверное,-медленно произнёс он. И тут же, словно боясь, что его перебьют, не дослушав, быстро заговорил:-Боюсь я за неё; вот приехал, живу, но вижу, что я для неё, как бы пустое место,-обрывочными фразами, доверительно поведал он. Пытаюсь направить её на правильный путь, но пока безуспешно. Не та сейчас молодёжь, что была раньше. Иные мерки сейчас. Тем более, что одна она у родителей. Избалована.-Может быть я бессвязно выражаюсь?-мельком взглянув на Зинаиду, обеспокоенно спросил он.
Просто тут не обскажешь всё двумя словами. Школа закончена, ей нужно думать о своём будущем, а не катиться по кривой дорожке, и ждать куда она выведет. Но её, кроме музыки,и вот этих сомнительных компаний, ничего не интересует. Она вообще заявляет, что работа не для неё, что она рождена для другой жизни. И что самое страшное: когда я смотрю в её глаза, я вижу в них только безразличие и пустоту; словно в ней погибли, не зародившись, все человеческие качества. У неё нет ни чувств, ни эмоций.
И тут же, будто очнувшись, Игнатьев стукнул себя ладонью по лбу:
-Боже, что я несу? Она всё же, моя внучка!

Зинаида, слушавшая, и всё это время не перебивавшая, старика, попыталась как-то его успокоить:-Да не переживайте вы так, может всё ещё образуется. Поймёт Инночка, что не там ищет своё счастье.
-У меня вот вроде парни, а у каждого есть смысл в жизни, каждый нашёл свою дорогу, и я за них спокойна. А была бы дочка...-она смущёно улыбнулась, наверное тоже было бы тяжело.
-Вы, простите меня, Фёдор Кузьмич... так кажется вас зовут? Игнатьев, всё ещё находясь где-то внутри себя, машинально кивнул. -А что ваша дочь, что она думает по этому поводу?
-Они заняты работой,-тихо ответил старик. Зять, вот до сих пор в командировке, а Ирина, как ведущий специалист больше времени проводит на заседаниях.
-Инночка-то пока росла, чаще находилась у нас в деревне, чем дома. Поэтому всё её детство прошло, как бы мимо них. Даже сейчас, они встречаются только по утрам, во время завтрака; после чего Ирина убегает, а внучка запирается у себя в комнате, и просиживает там часами, пока не появятся её дружки.
-А хотите я с ней поговорю?-неожиданно для самой себя, предложила Зинаида.
Посмотрев на неё, Игнатьев отрицательно покачал головой.
-Это ничего не даст,-безнадёжно произнёс он. Я всегда был уверен, что я для неё что-то значу: в крайнем случае, пока она была маленькой, во мне и моей покойной жене, своей бабушке, она души не чаяла. Но видно всему своё время; её прежние чувства были связаны лишь с её детством, и с тем чистым, и добрым началом, которое было в ней заложено.
-Вы уж меня извините, Зиночка, старость видимо довлеет надо мной; вопреки себе, становлюсь сентиментальным, расчувствовался тут. Видно и нам наверное, пора начинать учиться, шагать в ногу со временем. Только когда?-горько усмехнулся он. Опоздали мы. Поджимают годки-то... И, помолчав, попросил:-Заходите когда-нибудь по-соседски, ведь я целыми днями один.
-А что, и забегу,-неловко засмеявшись,пообещала Зинаида.

Проводив его глазами, она ещё некоторое время сидела на лавочке, задумчиво смотря перед собой. В воздухе всё ещё парило. Как и Фёдор Кузьмич, Зинаида такое лето встречала, впервые.
С начала апреля, по июль, не выпало ни одного дождя, который бы вернул к жизни всё живое. Лишь раза два срывались из безоблачной выси слепые капли, не успевающие смыть даже пыль с увядающей травы.
"Господи, что делается-то,-с тревогой думала Зинаида. Видать за грехи наши такая немилость Божья, не иначе. Куда мы идём? Куда идут наши дети?
-Спаси и помилуй, Матерь Божья,-набожно перекрестилась она. Что-то и от Петра нет долго писем, иль уж на сверхсрочную остался? Говорил ведь перед призывом, что хочет стать военным, но она как-то не придала тогда значения, его словам, мало ли у молодых как бывает?..
Но, только, не у её сына; весь в отца: сказал, как отрезал.

Рассказывая о своих сыновьях, Зинаида нисколько не кривила душой: всё так и было.
Сама оставшаяся круглой сиротой с восьмилетнего возраста, она старалась отдать им всю свою материнскую любовь и ласку, которой никогда не видела, воспитываясь у тётки; и они отвечали ей тем же, не чувствуя себя обделёнными.
Тоска по матери, разъедает её душу и по сей день. Ей иногда кажется, что она живёт не в своём мире: чужом и ускользающем, что вообще не имеет право жить на земле.
Часто, она завидовала своим подругам, которые могли в любое время прийти к родному дому, чтобы преклонить голову, и...поплакать. А её, понимал лишь Николай, которого ей послала сама судьба... Нередко, прислонясь к его груди, Зинаида шептала, еле сдерживая слёзы, одни и те же слова:-Зацепиться бы мне, Коля. Зыбко мне под ногами...
На что, он, прижимая её к себе, неизменно отвечал:-Не дури, Зина, нам надо жить, поднимать пацанов...
И она, как бы очнувшись, думала:чего ей ещё не хватает? Ведь многие женщины согласились бы, не раздумывая, поменять свою нелёгкую судьбу, на её очевидное счастье; потому-что знала: у многих были такие проблемы, которые пока не приходили в её дом.
У большинства из них, пили запоями мужья, рано взрослели дочери, как в случае с Фёдором Кузьмичом, сидели в местах заключения сыновья...
И ещё, Зинаиде подумалось: что бы стало с ней, если бы она тоже столкнулась с такой вот откровенной, дочерней нелюбовью? Как бы смогла всё это пережить?

Оставшуюся половину дня, Зинаида не находила себе места. Что-то незримо давило, тянуло за душу, а что, не могла понять. Всю жизнь, прожившая в ответе за свои поступки, она как бы приняла на себя, ответственность, за судьбу чужой девушки. Только что она могла сделать?
"Может и правда попробовать поговорить?-подумала она. Но будут ли приемлемы её слова?"

Ночью, она опять услышала шум подъехавшей машины. Прильнув к окну, Зинаида увидела, как из мягко распахнувшейся дверцы, вышла внучка Фёдора Кузьмича, и, помахав кому-то, скрылась в подъезде.
"Что же ты делаешь, доченька?-горестно подумала Зинаида. Ведь за тем, за чем стоят твои дружки нет будущего, там только лишь иллюзия счастья."

До самого утра она не могла сомкнуть глаз, удивляясь самой себе: ведь сколько лет они прожили рядом друг с другом, и не знала она ничего о другой стороне жизни своих соседей, а тут вон что...
Как-то на работе, у них тоже зашёл случайно разговор, о нынешней молодёжи, и та, с кем она решила поспорить об их нравственности, твёрдо произнесла:-А-а, все они сейчас такие!
Нет, не согласилась тогда Зинаида с такими выводами, и попыталась даже несмело возразить, отстоять свою точку зрения. Да, время-то может и идёт вперёд, но люди-то, имеющие сердце и душу, должны оставаться-людьми: умеющими сострадать ближнему.

Посмотрев на крепко спящего мужа, она на цыпочках вышла из комнаты.
На улице уже светало. Не взглянув на часы, Зинаида интуитивно определила, что было уже что-то около восьми утра.
Выйдя на лестничную площадку, и не придумав ничего с ходу, она нажала на кнопку звонка соседней квартиры. Ждать долго не пришлось, наверное Ирина уже собиралась на работу.
Открыв дверь, она вопросительно посмотрела на Зинаиду, ожидая объяснений. И, Зинаида смешавшись, не нашла в себе силы солгать.
-Мне бы Фёдора Кузьмича,-как-то жалобно произнесла она.
-Папу?-удивлённо приподняв брови, переспросила Ирина. Так его нет, он уехал ещё вчера.
-Как?-опешила Зинаида. Как же так? Ведь мы же... Не договорив, она медленно повернула назад.
-Может что передать, я буду ему сегодня звонить!-крикнула вслед Ирина.
И будто очнувшись от этого крика, Зинаида обернулась.
-Вы знаете что, дайте мне пожалуйста его адрес, я ему напишу. И словно боясь, что ей откажут, тихо добавила:-Мне очень нужно.
Недоумённо пожав плечами, Ирина прямо в прихожей, быстро набросала на листочек адрес отца.

Весь день Зинаида не могла прийти в себя. На работе всё валилось из рук, на душе было неспокойно. Будто она сама, не желая того, сотворила что-то непотребное, после чего дальше жить, уже не имело смысла.
Успокаивая себя тем, что она непременно, сегодня же, засядет за письмо, Зинаида еле дождалась конца рабочего дня.

Ближе к вечеру, когда домашние проблемы отошли на второй план, она стала обдумывать, с чего бы начать своё послание; ведь старик просил её о помощи, а она и не поняла тогда.
"Милый Фёдор Кузьмич! Простите меня непонятливую, что не сразу приняла вашу беду, сердцем...Обещаю вам, что я сделаю всё, что в моих силах, и даже невозможное. Вы правы, нельзя , чтобы наши дети и внуки вставали на неправильный путь, ведь мы несём за них ответственность..."
Слова ложились сами по себе, и через час, Зинаида уже опускала письмо в почтовый ящик.

Решение: собраться и уехать, к Игнатьеву пришло не сразу. После разговора с Зинаидой, за который он себя тут же и укорил: ни к чему было навязывать свою проблему, совершенно постороннему человеку, Фёдор Кузьмич, зайдя в последний раз в комнату своей внучки, и мысленно простившись с ней, пошёл собирать свои вещи.
Через некоторое время, поезд, на который он успевал по расписанию, увозил его всё дальше и дальше от города.
Купе было душным, не спасала даже открытая настежь форточка, и Игнатьев, расстегнув ворот рубашки, старался дышать у самого её проёма. Сердце билось гулко, где-то под ложечкой, с какими-то странными перерывами; иногда ему казалось, что его просто нет. Достав пузырёк с каплями, он отпил почти половину, не запивая водой. Привалившись спиной к стене, попытался закрыть глаза. Через какое-то время ему показалось, что стало как будто легче; во всём теле появилась облегчающая невесомость: мыслей не было; лишь только в голове стоял какой-то надоедливый, пустой звон. Немного погодя, прекратился и он...

Как-то гуляя по парку, Зинаида случайно увидела внучку Фёдора Кузьмича, и хотела было пройти мимо, тем более, что девушка даже не заметила её; в ушах её были наушники: она как всегда была поглощена музыкой.
Немного помешкав, Зинаида подошла поближе. Заглянув в её глаза, которые на этот раз поразили её какой-то непонятной тоской, она тихо спросила:-Можно присесть, милая?
Уставив на неё безразличный взгляд, девушка пусто проговорила:-А-а, это вы!..
" Господи, да она же совсем ребёнок",- с нежностью подумала Зинаида, еле поборов в себе желание погладить её по тёплым, шелковистым волосам. Уловив это движение, Инна непроизвольно отшатнулась. Нашарив рукой сумочку, она молча протянула Зинаиде конверт.
-Что это?-обомлев, спросила Зинаида. Откуда это у тебя,доча?
-Ваше послание опоздало. Дед умер...-равнодушно, как о чём-то постороннем, сказала девушка. Прикрыв глаза, она снова ушла в мир музыки.

А Зинаида, словно оглохнув от этих слов, на время потеряла дар речи. И лишь отойдя на несколько шагов, прижимая к груди конверт, она запоздало прошептала, вглядываясь в бесконечное, непонятное пространство:- Как же так? Почему?! Ведь мы же...