Приключения Шурика

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШУРИКА

Шурик – наш самый младший в нашей семье братишка. Это он сейчас Александр Александрович. А раньше, когда работал  в облисполкоме инженером по технадзору, он был тов. Лазаренко. А ещё раньше, когда в совхозе работал прорабом, приваловцы звали его уважительно Сан Санычем, Ляксандрычем. А ещё раньше, когда он бегал по росе босиком  и ещё не носил галстука, он был просто Шуриком.

Сейчас ему 62 года. Он пенсионер, дедушка Саша, уважаемый человек.

Пусть простит меня жена брата Валя, которая зовёт его ласково Сашенька, героя этого очерка мы будем называть по-старому – Шуриком.


КАК ШУРИК В 1,5 ГОДА ОСВОИЛ ВЕРХОВУЮ ЕЗДУ

Слобода Приваловка основана казаками. В генах потомков этого воинственного племени заложена страсть к верховой езде. Когда в каждом доме водились кони, то уже к трём годам жизни мужчины владели секретами  езды верхом.

У нас лошади не было. Но Шурик уже к полутора годам показал себя опытным наездником.

Не беда, что нет во дворе лошади. Зато есть сестрёнка Валя, которой шесть лет. В её обязанности и входит нянчить малыша.

Малыш быстро понял слабое место няньки: она жалела и любила братика и не терпела его слёз. Как он начинал хныкать, она сразу же брала его на ручки. А на ручки Шурик хотел всё время. И хныкать на ручках переставал сразу.

Но рук у Вали только две. Они, т. е. руки, ещё должны нажать травы поросёнку, покормить цыплят, братика. Да и силёнок у Вали не хватает, чтобы в руках носить тяжёлого братика.

Вот и видят соседи у дома Проньки всё лето такую картину: движется по траве на четвереньках худенькая девочка, жнёт серпом травку,  а на спинке у девочки, вцепившись в её платье или волосы, гордо восседает  довольный мальчуган, машет хворостиной и громко покрикивает:

– Но, лосадка, но!


КАК ШУРИК ЗАБЛУДИЛСЯ В БОЛОТЕ И ПОПАЛ
В ЧУЖОЕ СЕЛО

– Сынок, як поснедаешь, отведи на лужок козу, собери в гнёздах яйцы, а тады схади на торфяник за щавлем, – разбудив Шурика, наказывала мама, – а я пойду на хверму кормить свиней. Да не гуляй долго на вулице!

И мама с псом Шариком ушли на работу.

Шурик же быстро поел суп, отвёл на луг и привязал к вербе козу Райку,  собрал в гнёздах свежие тёплые куриные яйца. Не удержался и три яйца тут же у гнезда выпил. Любил малыш сырые яйца. В свои 7 лет Шурик уже знал, что если утром выпить штук пять таких яиц, то и обедать потом не скоро захочется.

До щавля идти далеко. Надо пройти всё село, поле, перейти мостик через речку и дойти до карьеров, где копали торф. Там в болоте и попадается щавель.  И слева, и справа от болота растёт лес, сосняки. Там щавля нет, а живут грибы и волки. Но днём волки спят.

Одному Шурику не страшно. Он вообще никого не боится. А его боятся все. Вон из лужи выставила глазищи болотная жаба и громко квакнула. Шурик тоже квакнул. Спряталась, испугалась. А вон на кочке возле щавелевого куста свернулась в клубок и греется громадная змея.

Шурик подошёл поближе. На голове змеи два красных пятнышка. Догадался Шурик, что это не гадюка, а уж! А ужа он мог и в руки взять, не боялся.

– Ужик, уходи-ка от моего щавля подальше, – посоветовал Шурик змее. Уж послушно пополз в камыши.

Вдруг над головой малыша что-то сверкнуло, раздался страшный треск и на голову посыпались камни. Он зажмурил глаза, прижался к земле и тоже пополз к камышам.

– Опять война, это пули, а скоро прилетит и бомба, – спокойно подумал Шурик. Но с неба сыпались не только камни, но и лил дождь. Снова раздался треск. Шурик открыл глаза. По его спине и по камышу барабанил крупный град, с воробьиное яйцо.

– Гроза! – обрадовался малыш.

Гроза так же внезапно закончилась, как и началась. Снова засверкало солнце. От ледышек босым ногам было холодно, но градины быстро таяли. Болото окутал туман. Шурик сорвал ещё несколько кустов щавля и, топая по лужам, вышел на дорогу.

Домой он шёл долго. И лес уже кончился, и поле прошёл, а моста всё не было. Места показались незнакомыми. А вот и хаты. Но крыши не соломенные, а железные. Пригляделся. Да это комбайны. А вот и большие дома. Но таких в Приваловке не было. Какое-то кладбище. Остановился в растерянности.

– Это город, – решил умный Шурик, – только в городе столько новых  комбайнов. Тётенька, – обратился он к шедшей к колодцу женщине, – это какой город?

– Это село Солова. А ты чей?

– Я Прони Ратутиной сын.

– Так ты с Приваловки? Я знаю твою маму. Я и сама из вашей деревни.

Тётя Вера накормила Шурика, вывела на дорогу, наказав идти по дороге и никуда не сворачивать.

К вечеру Шурик был дома, и даже щавель не растерял. А мама не знала, что сынок блудил, потому и не испугалась: она думала, что ребёнок гостит у дяди Димы.
 

КАК СТУДЕНТ ШУРИК ОКАЗАЛСЯ БЕЗ ШТАНОВ

К штанам Шурик относился трепетно. Штаны были одни и почти совсем новые: и двух лет не проносил. Даже иногда их гладил утюгом. Братья купили, как поступил в техникум. Ни одной дырки. Но вдруг случилась беда. Однако по порядку.

Летняя сессия подходила к концу. Сдав очередной зачёт, двое друзей устремились на речку. Стоял жаркий день, на пляже полно народу. Раздевшись и бросив одежду под куст, ребята окунулись в прохладную воду Десны…

Вечером, открыв дверь на звонок, Рая увидела в коридоре парня в одних трусиках и туфлях. Он переминался с ноги на ногу и дрожал от холода.

– Шурик, это ты? – удивилась она. – Что случилось?

– Я, я, у меня украли штаны и рубашку.

– Как украли! Раздели? Прямо сейчас, во дворе нашего дома?

– Нет,  днём на пляже.

И Шурик рассказал невестке, как он с приятелем купался на пляже, а когда часа через два подошли к месту, где оставили одежду, то там только обувь валялась, а одежды не было. Ждали до вечера, но штанов так никто и не вернул. Только комарьё к вечеру искусало. У Вовки хоть в общежитии есть старые штаны, а у него они последние. А без штанов на занятия не пойдёшь – засмеют.

Делится своим горем Шурик и едва сдерживается, чтобы не прослезиться.

Рая как могла успокоила незадачливого купальщика, накормила, одела его в братовы штаны и рубашку. И даже не посмеялась над его горем.


КАК ШУРИК В ЦЕНТРЕ БРЯНСКА ПОЙМАЛ КАБАНЧИКА

Эта история в своё время в общежитии техникума наделала много шума. Проживавшая рядом с техникумом в своём доме баба Вера выпустила во двор на минутку хрюшку, чтобы почистить пуньку.  Свинка нашла в заборе щель и выскочила на улицу.

А в это время трое парней в 302 комнате ломали головы, чем бы утолить голод. Двенадцать десятков яиц, что Саше передала мама из деревни, и на два дня не хватило. Стипендию дадут завтра, а они уже два дня перебиваются только чаем. А сегодня и сахар закончился.

– Ребята, кабанчик ничейный на улице, – закричал стоявший у окна Володя, – поймаем, пока в лес не убежал. 

И все трое выбежали на улицу ловить беглеца. Скоро хрюшка, отчаянно визжа, барахталась в авоське.

– Что будем делать? Зарежем и съедим? – спросил Вова.

– Нет, это не по-хозяйски. Из него может вырасти большая свинья. Отнесём на рынок, – решил Шурик.

Рынок был в трёх шагах. Первая же попавшаяся на пути женщина купила у друзей поросёнка за 20 рублей. Это было больше, чем стипендия. Тут же, на рынке, и запаслись продуктами.

Возле общежития встретилась искавшая пропажу баба Вера:

– Ребятки, не видели тут моего поросенка?

Друзья переглянулись.

– Недавно видели, – поспешил успокоить хозяйку Шурик. – На рынок побежал за одной тётей.


КАК ШУРИК ПОТЕРЯЛ БЫЛО МЕШОК ДЕНЕГ

 – Тамара Фёдоровна, найди срочно прораба и приведи ко мне!

– Вы меня звали, Петрович? – открыв дверь кабинета директора совхоза, спросил запыхавшийся шустрый парень, новый заместитель директора по строительству.

– Да, чуть не забыл. Вот доверенность. Бери гусеничный трактор Мишки Лаптева, подцепи сани и поезжай в Стародуб. Получишь на станции цемент, передашь вот этот пакет в райисполком, на нефтебазе договоришься о солярке, заедешь на Заготскот. Они нам должны за 50 бычков деньги. Постарайся их получить. Отдашь в контору кассиру.

И прораб помчался выполнять поручение директора.

Всё шло как по маслу. Мишка с санями уже ждал у конторы. Хотя за ночь намело новые сугробы снега, но трактору ДТ-54 они были нипочём. Шурику и двоим рабочим не привыкать ездить в снежные зимы в холодных санях.  Через три часа были уже в Стародубе. Загрузили сани мешками с цементом, заскочили на нефтебазу, в райисполком. Метель не прекращалась, мороз усилился, но после посещения вокзального буфета в санях вроде бы потеплело.

В четыре часа дня, после долгих переговоров, кассир конторы «Заготскот» отсчитала 65 378 рублей 70 копеек за сданных бычков. Купюра была мелкая. Кошелька большого  у Шурика не оказалось, зато были мешки из-под цемента.  Получилось денег почти полный мешок. Пристроили мешок в санях, перекусили на гусенице чем Бог послал, поехали.

Шурик улёгся на санях, подстелив под себя солому, а мешок с деньгами положил под голову, чтоб не потерять.  В селе Плоцкое снова перекусили, выпили малость, ну граммов по триста, не больше. Поехали.

Шурик вдруг вспомнил, что ему надо заехать в Васильевку проверить работу плотников. А это через Воронок, мимо столовой.

Возле столовой трактор вдруг остановился.

– Горло пересохло, может, пивка свежего выпьем, – вылезая из кабины, предложил Мишка, – да и погреемся.

Просьбу Мишки все радостно поддержали.

– Лександрыч, темно, люди ходят, а сани на дороге. Возьми мешок с собой, надёжней будет, – посоветовал тракторист.

В столовой засиделись. Мешок пришлось поставить у входа, больно грязный. Поскольку котлеты были твёрдые и в горло не пролезали, а пиво кончилось, пришлось  заказывать водку, и не один раз.

Наконец, отъехали.

Стал Шурик устраиваться на санях поудобнее, а голову положить и некуда: мешка-то нет. И проехали уже с версту.

Стали Мишке кричать остановиться, а он не слышит. Только когда запустили в кабину пустой бутылкой, Мишка затормозил.

Мешка в углу столовой не было, только валялась солома и цементная пыль.

У Шурика сердце переместилось в пятки. Хмель пропал. В мешке было денег на десяток «Жигулей». Это же тюрьма!

– Что вы тут стоите? Столовая закрыта, не мешайте уборке, – наступала на них с веником уборщица.

– Тёть, тут в углу стоял мешок, не видели?

– Так это вы, бессовестные, всякий хлам тащите в помещение, а я потом выкидывай? Возле отхожей на мусорке лежит.

Мешок действительно валялся в снегу возле уборной. Но был целёхонёк и даже не порван.

До самой конторы Шурик не выпускал грязный мешок из рук и поздно ночью передал ждавшему его в конторе кассиру. Все 65 378 рублей 70 коп. были доставлены по назначению.


КАК ШУРИК ПРИРУЧИЛ КРАСАВИЦУ ВЕНЕРУ

Красивее и привлекательней Венеры в совхозе ещё скотины не водилось. И в кого она такая удалась: стройная, крепкая, упитанная, кожа на спине так и лоснится. Многие начальники хотели бы на ней прокатиться и завистливо поглядывали на стройную красавицу.

Но Венера, своевольная, темпераментная, резвая, к себе подпускала только главного бухгалтера Виктора. Только ему она охотно давала на себя взобраться и даже не брыкалась, когда он гладил её грудь и нежно шлёпал ладонями по упругим бёдрам или лоснящимся ягодицам.

К приезду Шурика бухгалтер перешёл работать в другой совхоз, и Венера оказалась не у дел. Она целыми днями бродила по лугам и полям. Зная её строптивую натуру, никто не решался использовать Венеру в работе. Да и работать она не умела, не приучена. Опекун Матвеич её по-своему любил и прикармливал разными деликатесами: то даст ломоть хлеба, то кусок сахара. Поэтому к ночи она всегда возвращалась на своё место.

Молодой прораб полюбил Венеру с первого взгляда. Ему нравились не только её стать, стройные ноги, выпуклые чёрные глаза, но даже от пряного запаха её пота у него перехватывало дыхание и кружилась голова. Скоро по его просьбе директор приказом закрепил Венеру за прорабом и выписал новую сбрую.

– Не получится у тебя с нею, Лександрыч,– отговаривал Матвеич,– больно норовиста. Даже Мищенко, на что крепкий мужик, не мог с нею совладать. Сколько оглобель сломала, его чуть не угробила.

Но прораб не отступал. Он тоже был самолюбив и тоже с норовом. Несколько дней он приносил своей избраннице её любимые лакомства, расчёсывал щёткой роскошную гриву. Скоро Венера на его прикосновения перестала оскаливаться и даже не кусалась, когда он подходил к ней сзади.

И вот настал день, когда Матвеич разрешил сесть на Венеру верхом. Пока прораб взбирался ей на спину, опекун Венеру удерживал. Она дрожала всем телом и в нетерпении перебирала ногами.

– Держись, прораб! Или пан, или пропал! – воскликнул Матвеич и отпустил Венеру. – Да не тяни поводья, дай ей волю!

И красавица Венера, закусив удила, понесла всадника в поле, по стерне. Прораб вцепился в гриву, всеми силами пытаясь удержаться в седле и давая ей полную свободу.

Часа два длилась бешеная скачка. Встречные бабы крестились, глядя на несущегося по полю отчаянного всадника. Наконец, Венера успокоилась и перешла на шаг. Она была вся в мыле и стала послушной.

С этого дня Венера признала своим хозяином молодого прораба. И он горделиво гарцевал в седле по сёлам и посёлкам совхоза, навещая объекты, а иногда, по делам службы, и некоторых работниц.

И в зимнюю стужу, и в весеннюю распутицу Венера безотказно несла свою службу. И если видела перед собой движущийся объект, переходила на обгон, будь то лошадь, трактор, велосипедист или автомобиль. Не удержать гордячку, пока не окажется впереди.   

В одном Венера подводила хозяина. То ли из женской ревности, то ли по недостатку воспитания не терпела она, когда прораб привязывал её у ворот домов, где проживали женщины, и там задерживался. Венера тут же била копытами, фыркала, освобождалась от сбруи и скакала одна в конюшню. И приходилось прорабу возвращаться в Приваловку из Буды или Болдовки пешком. Невольно для посещения таких объектов приходилось прорабу пользоваться мотоциклом.

Прошло несколько лет. Шурик уже жил и работал в Брянске. Но Венера его не забыла. Время от времени она подходила к дому, где жил её всадник, губами открывала калитку, заходила во двор и тоскливо ржала. 

– Родненькая, ну чаго ты ржёшь! – встречала её с куском хлеба мать прораба. – Нима яго, бросив ён нас, уехав с жинкай у горад.

И долго стояли они рядышком, пожилая женщина и молодая лошадь, горюя о покинувшем их дорогом человеке. Одна беззвучно плакала, другая, положив ей голову на плечо, тяжело вздыхала.

Скоро и Венеры не стало. Поскольку она не ходила в упряжи, а ездить на ней верхом мужики боялись, свезли её на мясокомбинат.


КАК ПРОРАБ ХОДИЛ НА ПОКОС

– Федя, смотри, прораб приехал на покос. Вон на горке стоит, кого-то высматривает, – и Гришка показал монтачкой в сторону кладбища.   

Фёдор действительно увидел невдалеке прораба верхом на Венере.

Он оглядывал луг на Мурашовке, сплошь усеянный косарями. Сегодня с зорькой вышли на покос все мужики села, человек сорок. Искал же он двоюродных братьев Гришку и Федьку, лучших косарей совхоза.

– Это он нас ищет. Его отбитая коса со мной. Сегодня и Шурик решил покосить.

И Федя, чтобы привлечь внимание братенника, звучным тенором затянул его любимую песню:

– Ой, мороз, мороз, не морозь меня, не морозь меня, моего коня…

Шурик увидел братьев, подъехал,  соскочил с лошади, поздоровался.

– О, да вы уже по рядку прошли!

– Ничего, становись с нами, – пригласил Григорий, – втроём мы к вечеру этот кусок осилим. Тут не более 1,5 гектаров.

– Вряд ли. Вы уже втянулись, третий день косите, – возразил прораб, пробуя косу.– А я первый день, не выдюжу.

Издавна приваловские мужики зелёный покос ждали как праздник. С волнением встречали и первую борозду, и первый сноп, и первый помол, и первый снег. Но покос для мужика – это настоящий праздник силы, выносливости и сноровки.

Готовились заранее: отбивали косы, ладили косьё, покупали новые монтачки, бабки, молотки. С особым уважением приваловцы относились к умелым косарям. Для юноши лучшей похвалой были слова матери: «растёт настоящий косарь».

Шурика считали хорошим косарём, все старались стать с ним рядом. 

Братья поставили его на первый ряд, сами стали за ним. Он помедлил, приладился и – пошёл. Падают под острым лезвием косы душистые травы. Крепкая тимофеевка, высокий мятлик, раскидистые клевера – все они плотно ложатся в тугой, сочный валок.

Всего 2-3 дня сушится скошенная трава. Выболев и полегчав, превращается в зелёное, ароматное, цветистое и звонкое сено. Складывай его в копны, свози в крутобокие стога, прячь под крышу.  Не успел вовремя скосить –  загрубеет, превратится в травяной хворост. Вот почему так горячо работают на лугу  в пору зелёного покоса.

К обеду у Шурика ныли все мышцы. Всё чаще монтачил он косу, поглядывая на часы. Но признаться в слабости не позволяла гордость.

– Завтра не встану, – подумал Шурик, – заканчивая последний рядок.

Докосили всё-таки братья свой участок, по 0,5 га на нос. Рекорд дня!

Возле дома его встретил сосед:

– Лександрыч, собирайся в баню, уже готова. Разомнём косточки.

Долго парились прораб с зоотехником в жарко натопленной бане, много вылили на себя холодной воды в предбаннике, пока бабы не прогнали их домой.

Утром усталости как не бывало. Размялись, значит, в бане косточки. Едва успел отбить косу, как до его слуха с улицы донеслось:

– По-над лугом зелененьким, по-над лугом зелененьким брала, брала лён дробненький, – это чистым тенором запел под окном прораба неугомонный Фёдор Гордеевич грустную старинную песню. 

И снова прораб отправился с восходом солнца по росе на покос. Братья уже ждали с косами на улице.

   
КАК ШУРИКУ СОСВАТАЛИ НЕВЕСТУ

– Сыночек Шура, – уже который раз начинала разговор мама, – ты над благадирами начальник, прораб, Ляхов и уси тебя уважают,  по батюшке завуть. Пора бы пошукать и нявесту. Ну чем плоха марьянкина внучка? У теле, щёчки румяные, пясённица, ходя як пава. И я бачу, табе яна дуже наравится.

– Мам, некогда мне о девках думать, – отмахивался Шурик, – столько в совхозе дел, а прораб один.

Но тут пришло из Брянска письмо, и прораба как подменили. Стал задумчив, в клуб не пошёл, даже в Крапивку не заглядывает. Вроде бы как заболел. Лежит вечерами на жёстком диване, тяжело вздыхает и всё письмо перечитывает.

Почитала мама лежавшее на диване письмо и поняла, что у сына  болезнь сердечная. Красивым почерком городская девушка пишет, что так его любит, что готова с ним жить даже на краю света, в тундре, а не только в Приваловке.

И скоро Шурик сказал, что через неделю с крёстным и с нею поедет в Брянск сватать эту девушку Валю.

Написал Шурик письмо и в Брянск братьям и сестре, просил быть в Балахоновке, в воскресенье, к 13 часам в доме, где живёт невеста.   

К 13 часам все приглашённые по случаю сватовства родственники собрались в доме невесты, человек 20. Стол ломился от закусок, непочатые бутылки с водкой и вином притягивали взгляды мужчин. Но жениха не было.

К трём часам все перезнакомились, у мужчин уже не хватало слюны, женщины не отходили от окон. Жениха не было. Невеста плакала в спальне, приговаривая:

– Раздумал, наверно, Саша, не приедет.

– Дорога длинная, техника подвела, обязательно приедет, – оправдывались братья жениха.

Родственники невесты, балахоновцы уже косо смотрели на сватов, атмосфера накалялась. Жених не появлялся. За окном стало темнеть.

– Не пропадать же закуске и вину, давайте-ка за стол, выпьем за знакомство и здоровье невесты, – не выдержал, наконец, Александр Трофимович, муж Тамары, сестры жениха.

Все дружно принялись спасать закуски и напитки. К семи часам вечера гости утолили голод, напитки распробовали, запели песни. О женихе и забыли. Только невеста не притронулась к еде и не отходила от окошка. За окном опустилась ночь.

Сестра жениха Тамара взяла слово:

– Дорогие сваты, – обратилась она к родителям невесты, – у нас купец, у вас товар. Наш купец-князь по делам службы задержался. Мы просим отдать вашу дочь Валю…   

И тут при последних её словах вдруг с шумом открывается дверь и на пороге появляется весь в поту Шурик, а за ним и его крёстный дядя Иван. Невеста, с мокрым от слёз лицом, бросается к жениху навстречу.

Выдержав паузу, Тамара продолжает:

– А родители согласны с нами породниться и отдать за Александра свою дочь?

Вся родня жениха разом закивали головами и окружили молодых. Сватовство состоялось.


КАК ШУРИК ОКАЗАЛСЯ В РОДИЛЬНОМ ОТДЕЛЕНИИ

На 3-м этаже Брянского родильного дома переполох. Такого события персонал роддома не помнил. По стерильным палатам, где роженицы кормят новорождённых или собираются рожать, бегает возбуждённый молодой мужик в пальто и шапке, без халата и кричит:

– Куда дели мою Валю и сына?  Я всё равно их найду. Вам не сдобровать! Валя, отзовись!

Врачи-гинекологи с трудом утихомирили потерявшего родных папашу и препроводили его вниз.

А виноватой оказалась медсестра, выдававшая рожениц отцам. Отдала сына Шурика не тому отцу. И получилось так.

Шурик, как и всякий нормальный человек, узнав, что родился сын, все три дня делился этой радостью с друзьями. А когда устал, пришёл в роддом и попросил передать роженице и сыну фрукты, колбасу и записку. Из окна ему сказали, что Лазаренко Валю ещё утром выписали и забрал их сам отец. Вон и шикарные розы, которые он оставил в приёмной.

– Какой такой отец? Я настоящий отец, и никто не имеет права забирать моего сына, – возмутился Сан Саныч и, оттолкнув медсестру, помчался сломя голову на третий этаж.

А сын в это время, сытый и довольный, лежал в кроватке в Балахоновке, у бабушки с дедушкой. Мама обливалась слезами. Она так и не поняла, почему забирал из роддома её не муж, который куда-то пропал и которого три дня никто не видел, а его старший брат и сестра.

Родственники мужа доставили её с новорождённым на вездеходе домой. По дороге заверяли, что муж ждёт её дома.  А он и дома эти дни не был. А вдруг какое несчастье с ним?

И только к вечеру, взволнованный и взмыленный, но живой и невредимый, прибыл молодой отец домой знакомиться с сыном. Он первым делом подбежал к спящему младенцу, потом обнял жену и расцеловал тёщу. Валя так обрадовалась встрече с мужем, что даже не спросила, почему это из роддома её с сыном забирал не Сашенька, а его старший брат. 


КАК ШУРИК ВОЗВОДИЛ ПО ОБЛАСТИ ОБЪЕКТЫ

В Брянске Шурик, закончив институт, более 20 лет отработал в областном управлении капитального строительства (УКСе), инженером по технадзору. Должность хлопотная и требует от инженера досконального знания всех строительных ГОСТов и СНиПов. А их сотни.

Объекты разбросаны были по всем районам области. А тогда, при социализме, в области только школ одновременно строилось более 40. Строились и больницы, жильё, Дома Культуры, котельные, детские сады! В каждом населённом пункте что-то строилось. Всё – за государственные, бюджетные деньги, через УКС. За качество отвечал инженер по технадзору. И на всех стройках надо побывать. Хоть раз в месяц.

Но инженер Лазаренко ещё прославился и тем, что нередко исправлял на ходу проектную документацию, даже не советуясь с проектировщиками. За что иногда и получал «синяки».

Лопандино. По проекту новая школа должна строиться на месте старой. Но сломай старую – потеряешь время, и года три детям негде будет учиться. А старая ещё крепкая, кирпичная, памятник архитектуры. И Шурик, побродив по окрестностям, командует:

– Строить новую школу на этом пустыре. Под мою ответственность.

В другом селе по плану застройки школу расположили бы в болоте, не появись там вовремя инженер из Брянска т. Лазаренко.  И школу построили на радость людям на горке, в саду.

В Погаре так и не было бы городской канализации и очистных сооружений, не забракуй и не переделай Шурик наспех выполненную институтом документацию.

С приходом к власти ельцинистов строительство социальных объектов в райцентрах и сёлах прекратили, и инженеры по технадзору оказались не нужны.

Но построенные с участием Шурика школы, больницы, котельные  ещё долго будут служить народу.