Эскалатор

- Знаете, а у меня есть сын.
Врач смотрел на меня с неохотой. Он думал, что я либо вру, либо снова пытаюсь сменить тему. Его старомодные очки в белой, пластмассовой оправе падали на кончик носа и он небрежно их поправлял.
- И что же? Что это меняет?
- Многое. Мне стоит выполнить свое дело, хотя бы ради него. - Сказал я и стал ждать реакции.
- Ах, ваше дело... - затянул он с укором. Он хотел спросить меня из простого человеческого любопытства, что у меня за дело лежать весь день в одинокой палате, но, то ли от того, что его окликнули из коридора, то ли от того, что он вспомнил, что я больной - поспешил выйти, не задавая более никаких вопросов.
В голове у меня все путалось. Мысли переселялись одна на другую, кружили около моей головы и, толкаясь, влезали внутрь. Временами, правда, им становилось отвратительно в пустой, глупой моей черепушке и они так же поспешно, не прощаясь и не договаривая до конца, выбегали прочь.
Дверь в коридор было открыта и, из своего угла палаты, я слышал прекрасно каждое слово двух врачей.
- Вы бы присмотрели за ним. - Говорил Артем Викторович. - У него нет никого и транспорта у нас больше нет, чтобы перевести. Вы же слышали что последний автомобиль наш, больничный взорвали. Придется его здесь оставить.
- А как же я? - возмущенным тоном спрашивал тот, молодой, что только со мной беседовал.
- Вас мы тоже здесь оставим. Ну, вы не переживайте! Вам здесь сохраннее будет. Чуть чего, закрывайтесь в стражном отделении и сидите там, пока все не утихнет.
- Ну как же так! Вы меня здесь бросаете, когда под окнами... - он посмотрел в окно, на его счастье, неподалеку взорвался автомобиль, и он смог горячо прокричать, указывая в сторону грома,- война!
- Никакая там ни война. Вы, голубчик не знаете и я не знаю, что это и как долго продлиться. Известно только что вас мы подставлять никак не можем. Вы очень талантливый врач и потому лучше вам посидеть здесь в безопасности.
- Ох... - просипел лишь молодой.
- Вот вам ключи от всех отделений. Положите в карман и чуть чего закрывайтесь изнутри. И еще: не отвязывайте больного. - Сказал он и указал на меня, лежащего на кровати. - Не он ни я вам спасибо за это не скажут. Все ясно?
- Вполне. - Грустно ответил молодой.
Я даже хотел оскорбиться на Артема Викторовича. Правда, мы так много времени провели вместе. Он постоянно приходил что-то расспрашивал. Несколько раз даже собирал коллег, чтобы показать им меня. Все говорил, что "психоанализ данного пациента не приносит результатов, поэтому я хочу применить свой собственный метод, методологически..." Ну и что-то там дальше. Но! Я не оскорбился. Я знаю, что в глубине души Артем Викторович, наконец, поверил мне и теперь, к сожалению, начал пугаться меня. С самого первого дня Волнений на улицах, когда люди только кричали, собравшись, еще ничего не разбивая и не взрывая, Артем Викторович пришел ко мне в палату. Он стоял в дверях, не издавая ни единого звука. В тишине, создавшейся в ту минуту я отчетливо слышал его неспокойное дыхание. Именно в ту минуту он засомневался: на самом ли деле я сумасшедший. В душе я ликовал, как ликую и сейчас, от одной мысли, что мне поверили. Хотя, по большому счету, это не так важно, как мое дело, моя миссия, мое спасения...
Молодой врач проводил Артема Викторовича. Он медленно и томно шагал вслед за ним по коридору, периодически вздыхая, словно хочет что-то сказать. Я прокричал "до свиданья" Артему Викторовичу, но в ответ услышал только, как шаги его ускорились и каблуки черных, кожаных туфель унеслись прочь.
Врач, брошенный своим старшим коллегой, прошел мимо моей палаты, заглянув внутрь. Это привычка ординатора, оставшегося на смену одного, еще раз осмотреть всех бегло и напомнить, что сегодня дежурит именно он.
- Мы с вами вдвоем остались. - Сказал я.
- Это ненадолго. - Ответил врач. - Скоро все кончится и пациентов вернут на свои места.
- Ничего не кончится. Все будет только хуже. - Сказал я.- вы разве не видите, что с каждым днём все хуже. Вчера она громили магазины, магазины кончились, и они принялись громить дома. Скоро кончаться и дома.
- Хватит. Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Он сам не верил ни единому своему слову. Он говорил эти вещи как априори факт, как нота бене. Но сам в них не верил. Ох как тяжело же ему придется. Он будет сидеть в ординаторской или в кабинете главного врача. И его счастье, если там найдется коньяк или спирт, так ему будет хоть немного легче.
- Я еще проверю вас, - сказал врач и хлопнул дверью ординаторской.
Бедный, бедный доктор. Наверное, он еще слишком молод для этих вещей. Для правды, для борьбы за нее. Вероятно, он сам еще не укрепил в себе веру и силы. Вот и несладко же ему будет. А самое дурное во всем этом, знаете ли, то, что ведь он так и умрет в сомнении. Сколько раз я предрекал и Артему Викторовичу и медсестрам, как будут развиваться события. А они продолжали смеяться на до мной и кормить, привязанного к кровати. Я говорил им, что Зло, само настоящее Зло в чистом виде выйдет на улицы и начнет свои черные, мерзкие дела. Что сперва это будет простым дебошем, бесчинствами, а потом польется много крови. Потом все умрут вне зависимости от того, верят они мне или нет. Единственное спасение, не переставал говорить им я, моя миссия.
А врач умрет в сомнении - а это страшнее всего. Умереть от ножа в переулке или от гриппа - не так страшно. Но когда ты не знаешь, правду ли говорит человек в соседней с тобой комнате, а если правда - то вы спасены, но если врет, то умрете. Вот это страшно. Я прекрасно его понимаю. Это вполне понятный и естественный процесс, сомнения. Вот только сейчас для них времени нет.
**
Молодой врач пытался перебирать бумаги, но все валилось из рук. "Мне нужно просидеть здесь всего пару дней и все будет кончено". Врач услышал себя и вздрогнул от того, какие именно слова попались ему на ум в ту секунду. "Все будет кончено" - он начал оправдываться, что мол "кончено для воюющих, что придет, наконец, армия или полиция и поставит их на место".
В кабинете было тихо и за окном лишь изредка раздавались крики разъярённых  людей. То и дело, кто-то из них скандировал «Давай внутрь!» и все бросались в подъезд и слышно было как из квартир на лестничные проемы выталкивают людей. Слышно как те, кричат от боли, пока их избивают. Никто не искал цели что-то украсть из квартир. Все выходили с пустыми руками, но, в то же время, руки каждого по локоть были в крови.
Врач подошел к окну и осторожно, через приоткрытую штору посмотрел во двор. Люди по очереди, словно кто-то ими командовал, выходили из подъезда и собирались прямо на проезжей части. Он насчитал тридцать шесть человек.
Собравшиеся, как заметил врач, были крайне возбуждены. Они вытирали кровь с кулаков о куртки и горячо рассуждали о твердости черепов жильцов этой улицы.
В ординаторской, где решил остановиться доктор, оказался коньяк. В подарочной упаковке он стоял у окна, на подоконнике. Выпив несколько стаканов залпом, врач уснул.
**
Я совершенно отвык спать без таблеток. Обычно, мне давали их как раз в это время, и я спал беспробудно и спокойно. Сегодня мне придется всю ночь слушать, как прямо под моим окном орудуют группы этих мародеров и терзать себя мыслью, что я никак не могу это остановить.
Артем Викторович поверил мне. Это я понял сразу, хотя бы потому, что он оставил меня здесь. Всей больнице предложили укрыться в спортзале школы неподалеку отсюда. Ее будут охранять вооруженные люди. Местные охотники взялись за это.
Он просто не смог бы находиться со мной так близко остаток дней. Я бы каждую минуту без устали твердил бы ему, что я прав. Это точно. Я не смог бы удержаться. Он бы слушал меня до тех пор, пока не сдался бы и не отпустил восвояси. Тогда бы я все исправил.
Единственное, что доставляет мне сейчас неудобство, так это голод. Ох, как бы мне хотелось перестать его испытывать. Голод просто вреден мне, как человеку, который знает, что должен делать. А я, прекрасно знаю.
**
Врач проснулся к обеду. Голова была пустой. Желудок гудел после коньяка.
Страшная, звенящая пустота забила ему уши. Он не слышал ни одно живого голоса всю ночь. Никто не бубнил в ординаторской, пока он спит. Никто не поднимал его, чтобы принять пациента. От этого, ему показалось, что он совершенно оглох. Покашляв, правда, он понял, что слух в порядке.
Выйдя в коридор, он услышал голос одного оставшегося пациента и вдруг вспомнил про него. С тех пор, как он прошлым днем вошел в ординаторскую, он не нарочно, но забыл о его существовании. Буйства под окнами, ночная тишина или еще что-то, совершенно перепутали его и он забыл об одном-единственном пациенте.
- С вами все в порядке? – спросил он, заходя в палату.
- Добрый день, доктор. – Улыбнулся я. – со мной все хорошо. Как вы?
- Вы голодны? – спросил доктор, сохраняя крайний формализм в голосе.
- Да. – Уже без улыбки ответил я.
- Сейчас.
Доктор принес несколько булочек из буфета и два стакана воды. Поставив все это на столик около моей кровати, он принялся отщипывать от булки большие куски и класть мне в рот.
- Столько вы тут? – вдруг спросил врач.
- Два года. – Ответил я, прожевывая булку.
- И вам стало лучше? – спросил врач.
- Конечно. – Ответил я.
- Какой странный ответ. – Заметил врач и жестом предложил воды.
- А чего вы ожидали? – ответил я и кивнул.
- Не знаю. Наверное, из-за всего этого, переволновался, поэтому спросил.
- А вы знаете, что происходит? – уточнил я.
- Нет. Пожалуйста, не сейчас. Ладно? – умолял врач.
- Я ничего не хотел вам доказывать. Просто сказать, что вы не правы. Артем Викторович понял это и ушел. Все в больнице поняли это и ушли. Прислали вас. Знаете почему? Потому что ими тоже овладело Зло.
- О чем это вы? – безучастно спросил врач.
- Медсестра, которая первая начала кричать о побеге отсюда. Она сразу мне не понравилась. Больше всех смеялась надо мной. Издевалась, расспрашивала, пока никого не было рядом. Ею с самого начало завладело Зло. Еще до того, как она пришла сюда работать. Знаете что? Неспроста она здесь оказалась! Я вам говорю, она пришла за мной!
- Но, она вам все-таки ничего не сделала? – уточнил доктор.
- Нет. Сделала. Она оставила меня здесь, прямо под носом у этого Зла, привязанного к кровати. И рано или поздно, верите вы мне или нет, они придут за мной. Но все должно быть не так. – Покачал я головой.
- А как должно быть? – я не знаю, спрашивал он из врачебного, клинического интереса или я зародил в нем недоверие.
- Я должен пожертвовать собой. Должен самовольно пойти вниз и пожертвовать собой. Если они найдут меня вот так, - я кивнул в сторону простыней, туго покрученных вокруг моих ног и рук, - все пропало. Тогда Зло победит. Понимаете? Я знаю, что вы понимаете. Но вы не верите мне. Вас тоже привели сюда специально.
- Медсестра?
- Да. Она привела вас, потому что вы не поверите мне. Вы хотите стать успешным психиатром, может быть открыть частную клинику, поэтому вы не станете идти на поводу у меня. Артем Викторович поверил. Потому что он перестал верить клинике. А вы, всего лишь сомневаетесь, а этого мало.
- Я верю вам. – Тоном клиника сказал врач. Он даже не слушал меня. Вычленил из моих слов только вопрос, ответил на него и продолжал отрывать куски булки, после складывая их мне в рот.
**
Во дворе снова собрались люди. Врач начал волноваться, услышав, что они стоят прямо под их окном. Очень громко что-то обсуждая, они передавали бутылку из рук в руки, споря о том, кто будет бросать.
Резким движениями, человек в кожаной куртке вырвал бутылку из рук одно из толпы, поджог ткань, вставленную в горлышко и бросил прямо в окно палаты.
Врач следил, не отрывая взгляда, за траекторией полета бутылки. Что-то внутри него подсказывало, что бутылка попадет точно в их окно, но он все смотрел, не двигаясь за тем, как она летит, как комета с огненным хвостом.
- Уходите от туда! – крикнул я врачу.
Встрепенувшись, доктор бросился к моей кровати и стал двигать ее к выходу.
Бутылка разбилась о решетки, охватив все окно прекрасным огненным приливом. Откинув голову, я смотрел с удовольствием, как горит окно и огонь постепенно, переходит внутрь комнаты.
Кровать оказалась слишком тяжелой и единственное, что оставалось врачу – это отвязать меня.
Он взялся за одну простынь, что держала мою правую руку, и посмотрел пристально мне в глаза.
- Не сейчас. Я сделаю это не сейчас. – Успокоил я врача.
Услышав то, что хочет, доктор отвязал все, что привязывало меня к кровати, и побежал к выходу. Огонь уже подступал к моей кровати.
- Доктор! Помогите! – кричал я врачу.
Он, верно, забыл, сколько я пролежал без движений, потому безо всякой мысли бежал прочь из палаты. Услышав меня, он вернулся и взял меня под руку.
Медленно, осторожно мы выбрались из палаты. Несколько секунд врач крутил головой, в поисках места, куда огонь не добрался бы.
- Стражное отделение! – осенило его. – Оно же через переход.
Через несколько минут мы были в стражном отделении. Врач закрыл три стальных двери и вздохнул, понимая, что мы в безопасности.
**
- Вы же понимаете, что это конец? – спросил я, с огромной болью разминая руки и ноги.
- Ничего не кончено. – Тяжело проговорил врач. – Ничего.
- Поймите, у меня есть сын. – Успокаивал его я. – Я хочу сделать это ради него. Вы думаете, мне хочется умирать? Нет. Никому не хочется умирать. У меня, в отличие от вас, просто нет выбора.
- Что изменится от вашей смерти? Поймите, вы так уверены в этом, потому что вы болен… - вдруг оборвал себя на полуслове врач.
- А я думаю иначе. Понимаете, это моя миссия – спасти вас, всех вас и моего сына от Зла. Зла, которое уже пустилось в охоту за мной.
- Нет. Они громят все! – спорил врач.
- Но ведь, они не знали, что мы здесь? Зачем громить пустую больницу? Они же не забрасывают такими бутылками все дома! – кричал я.
Врач замолчал. Снова, так же, как и вчера, когда он ушел в ординаторскую, он начал сомневаться.
Мы сидели в коридоре стражного отделения. Коридор, длиной метров пятнадцать, сужался к концу и свет от окна, заполнял последнюю его часть. На мгновение мне захотелось толкнуть врача и показать на это окно и на свет в конце этого коридора. Тогда он понял бы меня и то, ради чего мне была отдана эта миссия.
И тут я понял, что мне нужно делать. Понял так же отчетливо как два года назад, когда мне пришло озарение о грядущем Зле. Я понял, что мне сейчас нужно сделать.
Аккуратно сняв майку, корчась от боли в руках, я скрутил майку, вытянул за концы и набросил на шею врача. Его глаза резко открылись и он начал задыхаться, руками пытаясь оттолкнуть меня. Через минуту-две, он перестал дышать.
Я разжал его правую руку и взял ключи от трех стальных дверей стражного отделения.
Мое сердце колотилось. Мне пришлось обойти свое отделение, там уже вовсю полыхал пожар. Спустившись по запасной лестнице, я увидел человек тридцать пять. Они ждали меня. Хотели застать врасплох, собравшись у главного входа. Они даже не видели меня, я обошел их со спины.
- Эй. – Сказал я негромко.
Они обернулись. Руки их были по локоть в крови, а глаза безобразно бегали цепляясь за все, пока еще, живое.